Они шли, чтобы подразнить его.
Ублюдок… Его отец мог быть герцогом Нормандии, но Вильгельм был незаконнорожденным, и мальчишки вроде Хью и Марка постоянно шпыняли его.
Он подбросил овцам еды, бдительно наблюдая за своими врагами. Марк шагнул вперед.
— Она была шлюха, ты понимаешь?
— Ах, Марк, он еще слишком мал, чтобы понимать, — отозвался Хью. — Он не знает, что такое шлюха.
Но Вильгельм знал. Он бросил таз с едой и ринулся вперед. Наклонив голову, он изо всей силы боднул Хью в живот. Тот завопил и вцепился Вильгельму в волосы. Вильгельм не издал ни звука. Он стал методично бить своего противника кулаками в челюсть. Хью заплакал, а Марк пустился наутек. У Хью появился огромный синяк под глазом. Правда, позже эти мальчишки подстерегли его. Хью сделал ему подножку, а Марк уселся на него верхом. Вильгельм сцепил зубы от боли, когда Хью бил ногой по ребрам. Он ни за что не заплачет. Сколько он себя помнил, они всегда называли его «ублюдком», и сколько он себя помнил, он дрался с ними.
— Вильгельм! Что тут происходит? — Эрлуин, отчим Вильгельма, оттащил ребят. В его присутствии они молчали. Не получив ответа, Эрлуин сказал, чтобы они убирались восвояси. Опустив голову, Вильгельм ждал порки, поскольку отчим не любил, когда дерутся. Однако тот стоял молча, и Вильгельм поднял голову. Эрлуин как-то странно смотрел на него.
— Отряхнись, Вильгельм, — сказал отчим. — Тебя ожидает твой отец.
Вильгельм никогда не забудет этот день. Мать не пошла с ним. Она лишь заплакала и поцеловала его на прощанье. Здесь же стояли его единоутробные братья Одо и Роберт. Эрлуин помог ему взобраться на лошадь. Когда Вильгельм и Эрлуин подъехали ко дворцу, их остановили стражники. Эрлуин назвал свое имя и имя Вильгельма. Их пригласили в небольшой зал и попросили подождать.
Вильгельм знал, что в царствование его отца было пролито много крови. Он воевал с братом, он и после его смерти продолжал воевать, пытаясь сохранить целостность герцогства.
— Вильгельм! Иди сюда! Это сказал появившийся стражник в роскошной ливрее. Он вопросительно посмотрел на Эрлуина, и тот кивнул. Вильгельм последовал за стражником в большой зал.
Там находился его отец. Вильгельм хотел было закричать и броситься к нему в объятия. Но Роберт Нормандский едва заметно покачал головой, и Вильгельм, оглядевшись по сторонам, увидел, что в комнате много других людей. Это, были самые влиятельные люди Нормандии — графы, архиепископы, рыцари и военачальники. Глядя на них, Вильгельм почувствовал себя совсем маленьким.
Его двоюродный дедушка, архиепископ из Руана, шагнул вперед. Протянув руки, он возложил их на голову Вильгельма.
— Господа, прошу поклониться! — приказал Роберт Нормандский.
И тогда, к изумлению Вильгельма, все важные люди опустились перед ним на колени. Они дали клятву чтить его как наследника Роберта.
Позже, сидя на коленях у отца, Вильгельм получил возможность спросить, что все это значило.
— Я покидаю Нормандию, Вильгельм, — ответил Роберт. — Я собираюсь совершить паломничество в Иерусалим.
— Тебе не следует уезжать, — запротестовал Вильгельм. — Отец, я знаю, что у тебя есть враги.
— Ты знаешь слишком много для своего возраста, сын мой. Я согласен с тобой, мне не следует уезжать, но я все-таки должен ехать.
— Но почему, отец?
Роберт спустил Вильгельма с колен и выглянул в окно.
— Я должен искупить грехи, которых у меня немало. Я не буду там слишком долго. Но я обязан взять с этих людей клятву на тот случай, если со мной что-то случится. Я должен заставить их поклясться, что они будут чтить тебя как моего наследника.
— Я ублюдок, — сказал Вильгельм.
— Ты мой сын, и этого достаточно. — Роберт поднял Вильгельма и прижал к себе. — Может быть, клятвы будет и маловато, но тем не менее я заставил их поклясться в верности. А тот факт, что ты незаконнорожденный, может сделать тебя сильнее. Ты пока еще маленький. Когда-нибудь ты поймешь это.
— Я уже понимаю, — серьезно сказал Вильгельм.
Роберт улыбнулся и взъерошил сыну волосы.
— Ты поедешь к королю Анри во Францию как мой наследник, и он будет помогать тебе, потому что ты станешь его вассалом. Но все это только предосторожности. Я скоро вернусь домой.
Однако Роберт Нормандский домой не вернулся. Он был сражен смертельной болезнью в Малой Азии и умер в начале 1035 года.
Семилетний Вильгельм был снова повергнут в изумление, когда богатые и влиятельные люди опять пали перед ним на колени. Он был незаконнорожденным, но отныне он становился герцогом Нормандии.
Почести, которые свалились на него в тот день, часто мало помогали ему после смерти Роберта. Пока был жив двоюродный дядя Вильгельма — архиепископ из Руана, герцогство оставалось единым. Но когда в 1037 году он умер, снова начались распри. Граф Алан из Бретани, главный наставник Вильгельма, был убит. Осберн, его мажордом, был также убит, да еще во время потасовки в опочивальне самого Вильгельма. С Вильгельмом обычно спал Вальтер, его дядя по материнской линии, который выполнял функцию стража. Не раз они убегали ночью и прятались у крестьян, поскольку юному правителю грозила смерть. Некоторые члены семейства Вильгельма умерли, другие продолжали бороться с ним за власть. Бал правили месть и кровопролитие. Герцог был фактически не в состоянии вершить правосудие, всюду шли локальные войны, и церковь попыталась установить подобие общественного порядка путем введения дней перемирия, во время которых война объявлялась незаконной.
Вильгельм прибыл ко двору короля Франции Анри, и тот посвятил его в рыцари. Поскольку в герцогстве царила смута, Анри выступил в качестве его покровителя и защитника.
В 1047 году против Вильгельма поднялось восстание. Ему было тогда уже двадцать лет, он был достаточно взрослым, чтобы вести войну самостоятельно. Во время пребывания в Валони Вильгельма предупредили, что против него организован заговор: его должен взять в плен и затем убить Гримоальд из Плесси. Вильгельм бежал к устью Виры.
Ожидая отлива, Вильгельм лежал на земле, когда услышал приближение всадников. Решив, что гонятся за ним, он спрятался за деревьями.
Он увидел благородного вида юношу, одетого в длинную тунику поверх кольчуги. Лошадь под ним была просто великолепной — огромный боевой конь много выше самого хозяина.
Юный рыцарь был высок и мускулист, и, видимо, хорошо тренирован и обучен премудростям военного дела. Он подъехал к реке и остановился, затем повернул назад к двум всадникам, которые мчались к нему, по-видимому, собираясь начать бой. Они были в латах и размахивали большими военными топорами.
Вильгельм увидел, как юноша с удивительной легкостью — а ведь он был в тяжелой кольчуге — соскочил с лошади. Лицо его выражало решимость и непреклонность. Черты были правильными и благородными, но кожа казалась обветренной и загрубевшей. Очевидно, жизнь у юноши была непростой.
И она научила его драться.
Юноша вынул из ножен меч и, помахивая им, стал ждать.
Лошади неслись прямо на него, топот копыт становился все громче. Первый всадник поравнялся с ним и взмахнул боевым топором. Юноша с удивительной легкостью уклонился от удара, поднял свой меч — и всадник слетел с коня. Однако он тут же поднялся и бросился на противника.
Это била отчаянная схватка, и юноша дрался блестяще. Вильгельм не стал вмешиваться, поняв, что его помощь не требуется. По весу и силе юноша уступал взрослому мужчине, но брал скоростью и отточенностью движений.
Но вот к дерущимся приблизился второй всадник. Возмущенный Вильгельм понял, что эти люди замыслили хладнокровное убийство. Свирепо закричав, Вильгельм выскочил из своего укрытия с обнаженным мечом.
Удивленный юноша на мгновение бросил на него взгляд. Поняв, что в лице появившегося человека к нему пришло его спасение, он возобновил поединок.
Вильгельм яростно атаковал всадника, и вскоре все было кончено. Вильгельм отлично владел мечом, ибо это умение означало жизнь. Вильгельм вынул меч из поверженного врага и повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как сильный и опытный противник юноши упал, пронзенный мечом в сердце.
Победитель тяжело дышал. Пот струился по его лицу. Он молча посмотрел на Вильгельма, затем низко поклонился.
— Сэр! Всегда готов быть к вашим услугам. Я обязан вам жизнью. Могу ли я спросить ваше имя, чтобы знать, кому я обязан служить в будущем?
Вильгельм поднял бровь и засмеялся.
— Это хорошая речь, молодой друг!
— Это не просто слова, сэр, это святая правда. Мое слово — это мой обет.
— Мальчик, — сказал Вильгельм, — я твой герцог. Я Вильгельм Нормандский.
На лице юноши отразилось удивление, затем страх. Он преклонил колени.
— Сир, я не знал…
— Встань с колен и расскажи мне, что здесь делает юноша и почему на него нападают двое мужчин?
— Почему? — с горечью произнес молодой человек. — Я ублюдок, сэр. — Он замолчал и проглотил комок в горле, затем виновато уставился на Вильгельма.
Вильгельм снова засмеялся.
— Ублюдочный подданный ублюдочного герцога! Продолжай, мальчик. Ты ведь еще не рассказал мне свою историю.
— Я сын Жака, графа д’Анлу… Нет! — Его глаза наполнились слезами, и он яростно замотал головой, чтобы стряхнуть их. — Нет, я граф д’Анлу, потому что мой отец мертв. Эти двое поклялись покровительствовать мне и защищать меня. Они лгали, потому что им не нравилось, что моя мать была пастушкой. Вот этот, — он указал ногой на одного из убитых, — был моим кузеном. Он хотел получить титул и земли.
Вильгельм медленно кивнул.
— Это горестная битва, сын мой.
Мальчик с уважением смотрел на Вильгельма.
— Это так. Но скажите, сир, почему вы один, без охраны?
В его глазах читалось подозрение. По-видимому, он усомнился в том, что перед ним действительно герцог Нормандии. Вильгельм обнял его за плечи и засмеялся.
— Я сейчас в пиковом положении. Ги из Бургундии, Мигель, виконт из Котентена, и любезный Рапнулф из Бессена вознамерились убить меня. Я тоже спасаюсь бегством.
— Спасаетесь бегством? Куда?
— К королю Франции. К нашему сеньору Анри. Я попрошу его помочь мне разгромить моих врагов.
Юноша кивнул. Затем он неожиданно упал на колени перед Вильгельмом и взял его за руку.
— Я пойду с вами. Я буду вам служить.
Вильгельм отступил на шаг.
— Нет! Ты ведь совсем еще ребенок.
— Ребенок без дома — до тех пор, пока я его не отвоюю.
— Битва будет суровой.
Юноша вскинул голову.
— Вы видели меня в деле, сир. Я стою многих мужчин.
— Пожалуй, это так…
— Я всегда буду вам верен, не в пример многим. Как вы сказали, сир, «ублюдочный подданный ублюдочного герцога».
Вильгельм помолчал, затем поднял его на ноги.
— Как тебя зовут? Я имею в виду твое имя.
— Аларик, герцог Вильгельм.
— Значит, Аларик. А сколько тебе лет?
— Пятнадцать.
— Выглядишь ты на пятнадцать, но ты врешь.
— Мне двенадцать, сир.
— Двенадцать? Матерь Божья, я должен втягивать в свои баталии сущего младенца!
— Я не младенец, — сердито сказал мальчик. Затем хитро добавил: — Да вы и сами-то совсем молоды. Вам едва двадцать лет будет.
— Ах ты дерзкий щенок! — грозно произнес Вильгельм, продолжая, однако, улыбаться. — Возможно, что ты не младенец и даже не мальчик. Тебе не позволили быть ребенком. — Он пожал плечами и направился к деревьям.
— Куда вы собрались? — окликнул его юный граф д’Анлу.
— Начался отлив. Надо переправиться через реку. Если ты намерен пойти со мной, пошли. Но я сразу говорю тебе, сын мой, что ты можешь ухаживать за моим конем или оружием, но в бой я тебя не возьму.
Они вдвоем добрались до короля Франции. Как сюзерен Нормандии, Анри счел восстание войной против его вассала и, следовательно, против него самого. Вместе с Вильгельмом он ввел французскую армию в Нормандию.
В Мезидоне их встретили люди, которых Вильгельм поднял в Верхней Нормандии. Они двинулись по болотистой равнине Валь д’Ауге, миновали Аржантен и остановились лагерем у Лезена. После этого армия двинулась к Валь-эс-Дюн.
Аларик обещал, что будет лишь оруженосцем Вильгельма, но война была суровой и кровавой, и несмотря на обещание, он не остался от нее в стороне.
Земля Аларика граничила с Бретанью, и он хотел принести клятву верности французскому королю. Но когда Вильгельм спас ему жизнь, Аларик понял, что будет следовать за герцогом до конца своих дней. Они во многом были похожи и, вероятно, обречены судьбой на встречу.
На первых порах повстанцы выглядели очень грозно. Но затем они дрогнули и стали отступать под напором войска короля и Вильгельма. В панике они бежали к реке Орне. Первым дрогнул Рапнулф. Нигель из Котентена дрался долго и яростно, однако и он вынужден был обратиться в бегство. Западные враги Вильгельма потерпели поражение.
Поле битвы огласилось криками восторга. Но никто не выражал свой восторг громче, чем Аларик.
Вильгельм, склонив колени перед королем, взял Аларика за плечи.
— Аларик, граф д’Анлу, ты не должен был выходить на поле боя.
— Я не имел в виду…
— Ты имел в виду! — сурово прервал его Вильгельм. Но тут же лицо его озарилось широкой улыбкой, и он заговорил, обращаясь уже не к Аларику, а к верным нормандским рыцарям, которые окружали их.
— Берегитесь, мужчины! Вы видели этого мальчишку? Помоги нам Бог, когда он вырастет! Нам всем достанется от него!
— Да, боец он отличный, это верно. — Огромный мужчина лет двадцати спешился и вышел вперед. В руках у него был боевой топор викингов. Аларик подумал, уж не родственник ли это герцога, потомок легендарного Ролло. — Да вот только, ваша светлость, он слишком горяч, — продолжал великан с улыбкой. — Вы уверены, что он доживет до того времени, когда вырастет?
— Знаешь, Фальстаф, меня это самого беспокоит. Да, он горячий, и ты последи за ним. И, ради Бога, не пускай его в бой еще хоть года три.
— Но, сир! — запротестовал Аларик. — Я ведь доказал, что я могу…
— Двенадцатилетний мальчишка не может безболезненно научиться искусству убивать, — сказал Вильгельм. — Пошли. Я соскучился по дому. Мы выезжаем.
Аларик молча ехал позади герцога. Когда солнце село, Вильгельм повернулся к нему.
? Вероятно, скоро ты станешь свидетелем еще одной битвы. Мы направим войска в Анлу. Мы докажем, что есть ублюдки, с которыми надо считаться. Не правда ли, мои друг?
? Истинная правда, ваша светлость! — радостно подтвердил Аларик.
Глава 2
В ту ночь, когда родилась Фаллон, в темном саду запел соловей. Потягивая добрый английский эль, Гарольд слушал его трели и размышлял о том, что, какие бы страдания и беды ни обрушились на людей, земля останется прежней: птицы все так же будут петь, черви — разрыхлять землю, а красавцы олени — бродить по лесам.
Он вздрогнул, когда Эдит снова закричала — на сей раз громче обычного. «Господи, помоги ей, пусть у нее все пройдет благополучно!» — вознес он про себя молитву. Ему было лишь двадцать три года, он еще очень молод, но этот ребенок у него третий. Хотя «датская женитьба» на Эдит Сваннесхалс не была освящена церковью, Гарольд чтил и любил Эдит, и общество признало их брак.
Гарольд еле слышно вздохнул. Он не мог обвенчаться с Эдит в церкви, не сведя на нет всех усилий отца, предпринятых им ради процветания их рода. Когда-нибудь в будущем, возможно, Гарольду придется вступить в брак по политическим соображениям. Эдит это понимала и никогда не обременяла его просьбами. Гарольд еще больше любил ее за это, и сейчас, когда она давала жизнь его третьему ребенку, он остро чувствовал ее боль.
— Граф Гарольд!
Он оторвал взгляд от окна дома, что находился в небольшой деревеньке Бошем. Мерси, одна из служанок Эдит, стояла на пороге, на ее молодом миловидном, хотя и слегка утомленном лице играла улыбка. Гарольд вопросительно поднял бровь.
— На сей раз девочка, граф Гарольд… И такая красивая, каких я сроду не видела!
— Да? — расплылся в улыбке Гарольд. Он горячо любил двух сыновей, которых ему подарила Эдит, а сейчас горел желанием увидеть «красавицу» новорожденную. — Леди Эдит хорошо себя чувствует?
— Нормально. Она сейчас бодрствует и очень хочет видеть вас, сир, — ответила Мерси.
Гарольд кивнул и, набросив на плечи накидку, последовал за служанкой. Войдя в опочивальню Эдит, он махнул рукой, отпуская женщин, которые помогали роженице, и те удалились. Эдит лежала на свежих простынях, шея и подбородок ее были укутаны мехами, чтобы уберечь от простуды. Бледность покрывала ее лицо, тем не менее оно было прекрасно. Длинные золотистые волосы разметались по подушке. Гарольд быстрым шагом подошел к ней, опустился на колено и взял ее за руку.
— Девочка, мой господин, — тихо проговорила Эдит. — Ты разочарован?
— У меня уже есть двое сыновей, — напомнил он ей с кроткой улыбкой. — И, Бог даст, у нас будут еще, любовь моя. Покажи мне дочку. Мерси заявляет, что она невероятно красива. Наверное, Мерси пророчица.
Эдит засмеялась и подняла покрывало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Ублюдок… Его отец мог быть герцогом Нормандии, но Вильгельм был незаконнорожденным, и мальчишки вроде Хью и Марка постоянно шпыняли его.
Он подбросил овцам еды, бдительно наблюдая за своими врагами. Марк шагнул вперед.
— Она была шлюха, ты понимаешь?
— Ах, Марк, он еще слишком мал, чтобы понимать, — отозвался Хью. — Он не знает, что такое шлюха.
Но Вильгельм знал. Он бросил таз с едой и ринулся вперед. Наклонив голову, он изо всей силы боднул Хью в живот. Тот завопил и вцепился Вильгельму в волосы. Вильгельм не издал ни звука. Он стал методично бить своего противника кулаками в челюсть. Хью заплакал, а Марк пустился наутек. У Хью появился огромный синяк под глазом. Правда, позже эти мальчишки подстерегли его. Хью сделал ему подножку, а Марк уселся на него верхом. Вильгельм сцепил зубы от боли, когда Хью бил ногой по ребрам. Он ни за что не заплачет. Сколько он себя помнил, они всегда называли его «ублюдком», и сколько он себя помнил, он дрался с ними.
— Вильгельм! Что тут происходит? — Эрлуин, отчим Вильгельма, оттащил ребят. В его присутствии они молчали. Не получив ответа, Эрлуин сказал, чтобы они убирались восвояси. Опустив голову, Вильгельм ждал порки, поскольку отчим не любил, когда дерутся. Однако тот стоял молча, и Вильгельм поднял голову. Эрлуин как-то странно смотрел на него.
— Отряхнись, Вильгельм, — сказал отчим. — Тебя ожидает твой отец.
Вильгельм никогда не забудет этот день. Мать не пошла с ним. Она лишь заплакала и поцеловала его на прощанье. Здесь же стояли его единоутробные братья Одо и Роберт. Эрлуин помог ему взобраться на лошадь. Когда Вильгельм и Эрлуин подъехали ко дворцу, их остановили стражники. Эрлуин назвал свое имя и имя Вильгельма. Их пригласили в небольшой зал и попросили подождать.
Вильгельм знал, что в царствование его отца было пролито много крови. Он воевал с братом, он и после его смерти продолжал воевать, пытаясь сохранить целостность герцогства.
— Вильгельм! Иди сюда! Это сказал появившийся стражник в роскошной ливрее. Он вопросительно посмотрел на Эрлуина, и тот кивнул. Вильгельм последовал за стражником в большой зал.
Там находился его отец. Вильгельм хотел было закричать и броситься к нему в объятия. Но Роберт Нормандский едва заметно покачал головой, и Вильгельм, оглядевшись по сторонам, увидел, что в комнате много других людей. Это, были самые влиятельные люди Нормандии — графы, архиепископы, рыцари и военачальники. Глядя на них, Вильгельм почувствовал себя совсем маленьким.
Его двоюродный дедушка, архиепископ из Руана, шагнул вперед. Протянув руки, он возложил их на голову Вильгельма.
— Господа, прошу поклониться! — приказал Роберт Нормандский.
И тогда, к изумлению Вильгельма, все важные люди опустились перед ним на колени. Они дали клятву чтить его как наследника Роберта.
Позже, сидя на коленях у отца, Вильгельм получил возможность спросить, что все это значило.
— Я покидаю Нормандию, Вильгельм, — ответил Роберт. — Я собираюсь совершить паломничество в Иерусалим.
— Тебе не следует уезжать, — запротестовал Вильгельм. — Отец, я знаю, что у тебя есть враги.
— Ты знаешь слишком много для своего возраста, сын мой. Я согласен с тобой, мне не следует уезжать, но я все-таки должен ехать.
— Но почему, отец?
Роберт спустил Вильгельма с колен и выглянул в окно.
— Я должен искупить грехи, которых у меня немало. Я не буду там слишком долго. Но я обязан взять с этих людей клятву на тот случай, если со мной что-то случится. Я должен заставить их поклясться, что они будут чтить тебя как моего наследника.
— Я ублюдок, — сказал Вильгельм.
— Ты мой сын, и этого достаточно. — Роберт поднял Вильгельма и прижал к себе. — Может быть, клятвы будет и маловато, но тем не менее я заставил их поклясться в верности. А тот факт, что ты незаконнорожденный, может сделать тебя сильнее. Ты пока еще маленький. Когда-нибудь ты поймешь это.
— Я уже понимаю, — серьезно сказал Вильгельм.
Роберт улыбнулся и взъерошил сыну волосы.
— Ты поедешь к королю Анри во Францию как мой наследник, и он будет помогать тебе, потому что ты станешь его вассалом. Но все это только предосторожности. Я скоро вернусь домой.
Однако Роберт Нормандский домой не вернулся. Он был сражен смертельной болезнью в Малой Азии и умер в начале 1035 года.
Семилетний Вильгельм был снова повергнут в изумление, когда богатые и влиятельные люди опять пали перед ним на колени. Он был незаконнорожденным, но отныне он становился герцогом Нормандии.
Почести, которые свалились на него в тот день, часто мало помогали ему после смерти Роберта. Пока был жив двоюродный дядя Вильгельма — архиепископ из Руана, герцогство оставалось единым. Но когда в 1037 году он умер, снова начались распри. Граф Алан из Бретани, главный наставник Вильгельма, был убит. Осберн, его мажордом, был также убит, да еще во время потасовки в опочивальне самого Вильгельма. С Вильгельмом обычно спал Вальтер, его дядя по материнской линии, который выполнял функцию стража. Не раз они убегали ночью и прятались у крестьян, поскольку юному правителю грозила смерть. Некоторые члены семейства Вильгельма умерли, другие продолжали бороться с ним за власть. Бал правили месть и кровопролитие. Герцог был фактически не в состоянии вершить правосудие, всюду шли локальные войны, и церковь попыталась установить подобие общественного порядка путем введения дней перемирия, во время которых война объявлялась незаконной.
Вильгельм прибыл ко двору короля Франции Анри, и тот посвятил его в рыцари. Поскольку в герцогстве царила смута, Анри выступил в качестве его покровителя и защитника.
В 1047 году против Вильгельма поднялось восстание. Ему было тогда уже двадцать лет, он был достаточно взрослым, чтобы вести войну самостоятельно. Во время пребывания в Валони Вильгельма предупредили, что против него организован заговор: его должен взять в плен и затем убить Гримоальд из Плесси. Вильгельм бежал к устью Виры.
Ожидая отлива, Вильгельм лежал на земле, когда услышал приближение всадников. Решив, что гонятся за ним, он спрятался за деревьями.
Он увидел благородного вида юношу, одетого в длинную тунику поверх кольчуги. Лошадь под ним была просто великолепной — огромный боевой конь много выше самого хозяина.
Юный рыцарь был высок и мускулист, и, видимо, хорошо тренирован и обучен премудростям военного дела. Он подъехал к реке и остановился, затем повернул назад к двум всадникам, которые мчались к нему, по-видимому, собираясь начать бой. Они были в латах и размахивали большими военными топорами.
Вильгельм увидел, как юноша с удивительной легкостью — а ведь он был в тяжелой кольчуге — соскочил с лошади. Лицо его выражало решимость и непреклонность. Черты были правильными и благородными, но кожа казалась обветренной и загрубевшей. Очевидно, жизнь у юноши была непростой.
И она научила его драться.
Юноша вынул из ножен меч и, помахивая им, стал ждать.
Лошади неслись прямо на него, топот копыт становился все громче. Первый всадник поравнялся с ним и взмахнул боевым топором. Юноша с удивительной легкостью уклонился от удара, поднял свой меч — и всадник слетел с коня. Однако он тут же поднялся и бросился на противника.
Это била отчаянная схватка, и юноша дрался блестяще. Вильгельм не стал вмешиваться, поняв, что его помощь не требуется. По весу и силе юноша уступал взрослому мужчине, но брал скоростью и отточенностью движений.
Но вот к дерущимся приблизился второй всадник. Возмущенный Вильгельм понял, что эти люди замыслили хладнокровное убийство. Свирепо закричав, Вильгельм выскочил из своего укрытия с обнаженным мечом.
Удивленный юноша на мгновение бросил на него взгляд. Поняв, что в лице появившегося человека к нему пришло его спасение, он возобновил поединок.
Вильгельм яростно атаковал всадника, и вскоре все было кончено. Вильгельм отлично владел мечом, ибо это умение означало жизнь. Вильгельм вынул меч из поверженного врага и повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как сильный и опытный противник юноши упал, пронзенный мечом в сердце.
Победитель тяжело дышал. Пот струился по его лицу. Он молча посмотрел на Вильгельма, затем низко поклонился.
— Сэр! Всегда готов быть к вашим услугам. Я обязан вам жизнью. Могу ли я спросить ваше имя, чтобы знать, кому я обязан служить в будущем?
Вильгельм поднял бровь и засмеялся.
— Это хорошая речь, молодой друг!
— Это не просто слова, сэр, это святая правда. Мое слово — это мой обет.
— Мальчик, — сказал Вильгельм, — я твой герцог. Я Вильгельм Нормандский.
На лице юноши отразилось удивление, затем страх. Он преклонил колени.
— Сир, я не знал…
— Встань с колен и расскажи мне, что здесь делает юноша и почему на него нападают двое мужчин?
— Почему? — с горечью произнес молодой человек. — Я ублюдок, сэр. — Он замолчал и проглотил комок в горле, затем виновато уставился на Вильгельма.
Вильгельм снова засмеялся.
— Ублюдочный подданный ублюдочного герцога! Продолжай, мальчик. Ты ведь еще не рассказал мне свою историю.
— Я сын Жака, графа д’Анлу… Нет! — Его глаза наполнились слезами, и он яростно замотал головой, чтобы стряхнуть их. — Нет, я граф д’Анлу, потому что мой отец мертв. Эти двое поклялись покровительствовать мне и защищать меня. Они лгали, потому что им не нравилось, что моя мать была пастушкой. Вот этот, — он указал ногой на одного из убитых, — был моим кузеном. Он хотел получить титул и земли.
Вильгельм медленно кивнул.
— Это горестная битва, сын мой.
Мальчик с уважением смотрел на Вильгельма.
— Это так. Но скажите, сир, почему вы один, без охраны?
В его глазах читалось подозрение. По-видимому, он усомнился в том, что перед ним действительно герцог Нормандии. Вильгельм обнял его за плечи и засмеялся.
— Я сейчас в пиковом положении. Ги из Бургундии, Мигель, виконт из Котентена, и любезный Рапнулф из Бессена вознамерились убить меня. Я тоже спасаюсь бегством.
— Спасаетесь бегством? Куда?
— К королю Франции. К нашему сеньору Анри. Я попрошу его помочь мне разгромить моих врагов.
Юноша кивнул. Затем он неожиданно упал на колени перед Вильгельмом и взял его за руку.
— Я пойду с вами. Я буду вам служить.
Вильгельм отступил на шаг.
— Нет! Ты ведь совсем еще ребенок.
— Ребенок без дома — до тех пор, пока я его не отвоюю.
— Битва будет суровой.
Юноша вскинул голову.
— Вы видели меня в деле, сир. Я стою многих мужчин.
— Пожалуй, это так…
— Я всегда буду вам верен, не в пример многим. Как вы сказали, сир, «ублюдочный подданный ублюдочного герцога».
Вильгельм помолчал, затем поднял его на ноги.
— Как тебя зовут? Я имею в виду твое имя.
— Аларик, герцог Вильгельм.
— Значит, Аларик. А сколько тебе лет?
— Пятнадцать.
— Выглядишь ты на пятнадцать, но ты врешь.
— Мне двенадцать, сир.
— Двенадцать? Матерь Божья, я должен втягивать в свои баталии сущего младенца!
— Я не младенец, — сердито сказал мальчик. Затем хитро добавил: — Да вы и сами-то совсем молоды. Вам едва двадцать лет будет.
— Ах ты дерзкий щенок! — грозно произнес Вильгельм, продолжая, однако, улыбаться. — Возможно, что ты не младенец и даже не мальчик. Тебе не позволили быть ребенком. — Он пожал плечами и направился к деревьям.
— Куда вы собрались? — окликнул его юный граф д’Анлу.
— Начался отлив. Надо переправиться через реку. Если ты намерен пойти со мной, пошли. Но я сразу говорю тебе, сын мой, что ты можешь ухаживать за моим конем или оружием, но в бой я тебя не возьму.
Они вдвоем добрались до короля Франции. Как сюзерен Нормандии, Анри счел восстание войной против его вассала и, следовательно, против него самого. Вместе с Вильгельмом он ввел французскую армию в Нормандию.
В Мезидоне их встретили люди, которых Вильгельм поднял в Верхней Нормандии. Они двинулись по болотистой равнине Валь д’Ауге, миновали Аржантен и остановились лагерем у Лезена. После этого армия двинулась к Валь-эс-Дюн.
Аларик обещал, что будет лишь оруженосцем Вильгельма, но война была суровой и кровавой, и несмотря на обещание, он не остался от нее в стороне.
Земля Аларика граничила с Бретанью, и он хотел принести клятву верности французскому королю. Но когда Вильгельм спас ему жизнь, Аларик понял, что будет следовать за герцогом до конца своих дней. Они во многом были похожи и, вероятно, обречены судьбой на встречу.
На первых порах повстанцы выглядели очень грозно. Но затем они дрогнули и стали отступать под напором войска короля и Вильгельма. В панике они бежали к реке Орне. Первым дрогнул Рапнулф. Нигель из Котентена дрался долго и яростно, однако и он вынужден был обратиться в бегство. Западные враги Вильгельма потерпели поражение.
Поле битвы огласилось криками восторга. Но никто не выражал свой восторг громче, чем Аларик.
Вильгельм, склонив колени перед королем, взял Аларика за плечи.
— Аларик, граф д’Анлу, ты не должен был выходить на поле боя.
— Я не имел в виду…
— Ты имел в виду! — сурово прервал его Вильгельм. Но тут же лицо его озарилось широкой улыбкой, и он заговорил, обращаясь уже не к Аларику, а к верным нормандским рыцарям, которые окружали их.
— Берегитесь, мужчины! Вы видели этого мальчишку? Помоги нам Бог, когда он вырастет! Нам всем достанется от него!
— Да, боец он отличный, это верно. — Огромный мужчина лет двадцати спешился и вышел вперед. В руках у него был боевой топор викингов. Аларик подумал, уж не родственник ли это герцога, потомок легендарного Ролло. — Да вот только, ваша светлость, он слишком горяч, — продолжал великан с улыбкой. — Вы уверены, что он доживет до того времени, когда вырастет?
— Знаешь, Фальстаф, меня это самого беспокоит. Да, он горячий, и ты последи за ним. И, ради Бога, не пускай его в бой еще хоть года три.
— Но, сир! — запротестовал Аларик. — Я ведь доказал, что я могу…
— Двенадцатилетний мальчишка не может безболезненно научиться искусству убивать, — сказал Вильгельм. — Пошли. Я соскучился по дому. Мы выезжаем.
Аларик молча ехал позади герцога. Когда солнце село, Вильгельм повернулся к нему.
? Вероятно, скоро ты станешь свидетелем еще одной битвы. Мы направим войска в Анлу. Мы докажем, что есть ублюдки, с которыми надо считаться. Не правда ли, мои друг?
? Истинная правда, ваша светлость! — радостно подтвердил Аларик.
Глава 2
В ту ночь, когда родилась Фаллон, в темном саду запел соловей. Потягивая добрый английский эль, Гарольд слушал его трели и размышлял о том, что, какие бы страдания и беды ни обрушились на людей, земля останется прежней: птицы все так же будут петь, черви — разрыхлять землю, а красавцы олени — бродить по лесам.
Он вздрогнул, когда Эдит снова закричала — на сей раз громче обычного. «Господи, помоги ей, пусть у нее все пройдет благополучно!» — вознес он про себя молитву. Ему было лишь двадцать три года, он еще очень молод, но этот ребенок у него третий. Хотя «датская женитьба» на Эдит Сваннесхалс не была освящена церковью, Гарольд чтил и любил Эдит, и общество признало их брак.
Гарольд еле слышно вздохнул. Он не мог обвенчаться с Эдит в церкви, не сведя на нет всех усилий отца, предпринятых им ради процветания их рода. Когда-нибудь в будущем, возможно, Гарольду придется вступить в брак по политическим соображениям. Эдит это понимала и никогда не обременяла его просьбами. Гарольд еще больше любил ее за это, и сейчас, когда она давала жизнь его третьему ребенку, он остро чувствовал ее боль.
— Граф Гарольд!
Он оторвал взгляд от окна дома, что находился в небольшой деревеньке Бошем. Мерси, одна из служанок Эдит, стояла на пороге, на ее молодом миловидном, хотя и слегка утомленном лице играла улыбка. Гарольд вопросительно поднял бровь.
— На сей раз девочка, граф Гарольд… И такая красивая, каких я сроду не видела!
— Да? — расплылся в улыбке Гарольд. Он горячо любил двух сыновей, которых ему подарила Эдит, а сейчас горел желанием увидеть «красавицу» новорожденную. — Леди Эдит хорошо себя чувствует?
— Нормально. Она сейчас бодрствует и очень хочет видеть вас, сир, — ответила Мерси.
Гарольд кивнул и, набросив на плечи накидку, последовал за служанкой. Войдя в опочивальню Эдит, он махнул рукой, отпуская женщин, которые помогали роженице, и те удалились. Эдит лежала на свежих простынях, шея и подбородок ее были укутаны мехами, чтобы уберечь от простуды. Бледность покрывала ее лицо, тем не менее оно было прекрасно. Длинные золотистые волосы разметались по подушке. Гарольд быстрым шагом подошел к ней, опустился на колено и взял ее за руку.
— Девочка, мой господин, — тихо проговорила Эдит. — Ты разочарован?
— У меня уже есть двое сыновей, — напомнил он ей с кроткой улыбкой. — И, Бог даст, у нас будут еще, любовь моя. Покажи мне дочку. Мерси заявляет, что она невероятно красива. Наверное, Мерси пророчица.
Эдит засмеялась и подняла покрывало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46