Хозяйка уронила на землю только что сорванные цветы.
— Господи, этого еще только не хватало! Кендалл, беги! Бери лодку и плыви в болота. Тебе надо спрятаться!
— Я не стану прятаться, пока не узнаю, где Брент и что с ним.
— С Брентом ничего не случится, если только он не будет тревожиться за твою судьбу. Мы не хотели тебя расстраивать, но Гарри узнал, что недавно твоего мужа снова перевели в Форт-Тэйлор. Наверное, это он ищет тебя. Тебе надо уходить отсюда, и поживее!
Кендалл ощутила противное головокружение, дневной свет померк в ее глазах.
— Джон…
Эйми нетерпеливо подтолкнула ее:
— Беги, Кендалл!
— Погоди! Мне надо взять с собой Лолли и малышку. Один только Бог знает, что может сделать с ними Джон, чтобы выведать, где я.
— Иди в лодку, Кендалл. Я приведу Лолли и девочку. Ты найдешь хорошее место, где можно спрятаться, ведь ты хорошо знаешь болота. И не возвращайся, пока мы не придем за тобой.
— Но янки…
— …Не причинят нам никакого вреда, У нас нет ничего такого, что было бы им нужно. Беги сначала в дом и захвати провизию, потом скорее в Лодку, а я пойду позову твою сестру.
Кендалл до крови закусила губу. Она не хотела уходить без Брента, но Эйми была права. Если он будет уверен, что она в безопасности, то сумеет постоять за себя и с ним, скорее всего ничего не случится. Видя, что Эйми уже побежала за Лолли. Кендалл опрометью бросилась в дом, набрала пресной воды в бидон и положила на скатерть хлеб, фрукты и копченое мясо, завязав крест-накрест углы скатерти. Она задержалась в доме, моля Бога, чтобы появился Брент, но его не было. Ждать было больше нельзя.
Кендалл побежала к лодке и бросила в нее мешок с провизией. В этот момент она увидела светловолосую голову Лолли. Сестра забралась в лодку, крепко прижимая к себе недовольно хнычущую Юджинию. Лолли посмотрела на старшую сестру, в глазах ее не было упрека, и Кендалл начала выгребать на середину реки, чтобы потом направить лодку к болоту.
Сестры не разговаривали, пока Кендалл не миновала первый поворот. Теперь они стали невидимы для людей на федеральном судне.
— Прости меня, Лолли, — прошептала Кендалл. — Я думала, что здесь будет безопаснее, я не могла даже подумать, что сюда пожалует Джон. Какой же он мстительный! Никогда не знаешь, Лолли, чего от него можно ожидать,
— Кендалл, но ты же думала, что так будет лучше, — успокаивала сестру Лолли.
Нервно облизнув губы, Кендалл продолжала грести изо всех сил.
— В болотах есть свайный поселок, там мы и спрячемся…. Только индейцы знают, где он находится. — Лолли улыбнулась:
— Я верю тебе, Кендалл.
— Не надо мне верить! Мне кажется, я просто притягиваю к себе разные беды.
Лолли снова улыбнулась:
— Я видела твоего капитана, он не очень-то похож на несчастного! Он придет за нами? Я уверена, он придет.
С наступлением ночи женщины добрались до свайного поселка. Лолли следила, чтобы Юджиния не наелась ядовитых ягод, пока Кендалл сооружала какое-то подобие шалаша. Через час Кендалл даже сумела развести небольшой костер, чтобы защититься от холода весенней ночи.
— Я, конечно, понимаю, что костер может привлечь к нам внимание, Лолли, — сказала Кендалл, — но зато он предохранит нас от змей и насекомых.
— Я предпочла бы иметь дело с гремучей змеей, а не с янки, — буркнула Лолли, — но делай, как знаешь.
Девочка безмятежно уснула на руках Лолли, но сестрам было не до сна. Они как-то незаметно поменялись привычными ролями — теперь сильной была Лолли, а Кендалл жаловалась ей, изливая душу, рассказывая о своей любви к Бренту и о том, как он подчинил ее своей воле и не хочет считаться с ее требованиями. Однако Лолли настаивала на том, что Кендалл напрасно ссорится с Брентом.
— Ты не можешь изменить мужчину, который сражается за свои идеалы, Кендалл. Ты можешь только молиться, чтобы он остался жив. — Лолли внезапно рассмеялась. — Должно быть, у вас была бурная встреча после долгой разлуки — полюбуйся на свое платье!
Кендалл опустила глаза и вспыхнула до корней волос — с воротника были оторваны те самые две злосчастные пуговицы. Лолли снова заговорила серьезно:
— Разве ты не понимаешь, Кендалл? Это конец. Наступило время, когда тебя кто-то должен позвать — либо Брент, либо Джон.
Кендалл вздрогнула от этих слов сестры, по спине побежал неприятный холодок страха. Она хотела, было посмотреть в глаза Лолли, но та отвернулась и уставилась на кусты.
Кендалл посмотрела в ту же сторону, и тут Лолли лихорадочно зашептала полным ужаса голосом:
— Из-за кустов на нас смотрит какой-то индеец!
— Рыжая Лисица! — радостно прошептала Кендалл. Она подбежала к вождю и бросилась ему на шею, спрятав лицо на его широкой груди.
— Что вы здесь делаете? — хрипло спросил он.
— Янки… снова пришли сюда, — ответила Кендалл, заглядывая в его темные бесстрастные глаза. — А Брент…
— Я знаю, где Брент. Он вернулся на «Гордость повстанца».
— Откуда ты это знаешь? — спросила пораженная Кендалл.
— Он разыскал меня сегодня днем. Как раз перед тем, как отправился к устью.
— Один? — в ужасе вскрикнула Кендалл. — Он же попадет в ловушку! Боже! Я должна обязательно его найти.
— Ты должна остаться здесь, Кендалл, — твердо сказал Рыжая Лисица. — К Бренту пойду я. — Он взглянул на остолбеневшую Лолли: — Кто эта женщина?
— Моя сестра.
Рыжая Лисица величественно кивнул:
— Она останется с тобой. Я ухожу. Возьми мой нож, ты знаешь, как с ним обращаться.
— Да, — ответила Кендалл, но вождь исчез из вида прежде, чем в воздухе растаял звук ее голоса.
— Индеец! — воскликнула потрясенная Лолли. — Ох, Кендалл, как ты можешь доверять дикарю?
— Он не дикарь, Лолли, и вообще это долгая история. — Лолли задрожала от нетерпения.
— Расскажи мне эту историю, Кендалл. Поговори со мной. Надо же что-то делать, чтобы хоть как-то перенести это ужасное ожидание.
Сестры проговорили всю ночь до утра, пока не проснулась девочка и не захныкала, прося есть. Над болотами занимался рассвет.
* * *
Ближе к вечеру Кендалл играла с маленькой Юджинией — насыпала в чашку мелкие камешки, а девочка высыпала их оттуда. Восторгу ребенка не было предела. Кендалл не переставала поражаться ее красоте. Глазенки ее были голубые, как весеннее небо, волосы, как у матери, отливали светлым золотом солнечного блеска.
Лолли, которая весь день дремала, не обращая ни малейшего внимания на окружающее, проснулась и улыбнулась Кендалл.
— Настанет день, когда ты станешь чудесной матерью. — Кендалл пожала плечами и ответила, стараясь казаться равнодушной:
— Я… Не думаю, что когда-нибудь вообще ею стану. Мне кажется, я не могу иметь детей, Лолли.
К ее удивлению, сестра в ответ только весело рассмеялась:
— Ты хочешь сказать, что много раз спала со своим капитаном, и у вас ничего не получилось? Перестань глупить, Кендалл. Когда вы начнете жить вместе, ты обязательно забеременеешь.
— Если увижу его снова, — тихо прошептала Кендалл.
Лолли промолчала.
Когда на землю спустились сумерки, Кендалл решила собрать топлива для костра. Лолли с малышкой, прижавшись друг к другу, уже спали, а Кендалл никак не могла успокоиться. Бродя вокруг шалаша, она собирала хворост. Она так увлеклась этим мирным занятием, что прошло время, прежде чем она поняла, что слышит, как трещат сухие ветки под ногами неизвестного. Теперь он стоял рядом с ней…
Медленно, с чувством обреченности Кендалл подняла глаза и увидела Джона Мура.
Война не изменила его. Он выглядел так же, как тогда, во время бойни на болотах. Мур был все тем же человеком, которого она слишком хорошо знала.
Она выпрямилась и молча, настороженно взглянула на мужа. Ее обуяли страх и ненависть. Время не залечило ее раны. Она до сих пор отчетливо помнила во всех подробностях ту резню, которую учинил Джон в индейском поселке. До сих пор призраки этого побоища преследовали ее по ночам… Она не забыла и никогда не забудет низость его мести…
— Кендалл!
Он произнес ее имя так тихо и мягко, словно обратился к ней на званом вечере за чашкой чая. На лице его медленно, как при проявлении дагерротипа, появилась улыбка.
— Я знал, что найду тебя, если зайду подальше в лес. — Кендалл все еще никак не могла обрести дар речи. Она отступила на несколько шагов, не спуская глаз с Джона.
— Наконец-то все кончилось! — приятным тихим голосом сообщил ей Мур. — Неужели ты думала, что я забыл о твоем существовании? Если да, то ты меня явно недооценила. Ты, оказывается, плохо меня знаешь, Кендалл, а я-то надеялся. Я думал, ты знаешь обо мне все! В конце концов, ты моя жена, и теперь мы, наконец, воссоединились. Сегодня поистине благословенный день. Наконец-то ты моя и пойдешь со мной, Кендалл. Мы упустили столько времени, и теперь нам предстоит наверстать упущенное.
Отвращение и ужас обуяли Кендалл. Никогда. Никогда, ни теперь, ни потом, не пойдет она с ним! Никогда после всего, что ей пришлось выстрадать и пережить по его милости.
— Зачем это тебе? — хрипло спросила Кендалл. Она все еще не верила, что живой Джон Мур стоит перед ней. Самое странное заключалась в том, что Джон был и остался красивым мужчиной со стройной фигурой, на которой ладно сидел хорошо сшитый мундир. Лицо его украшали романтические усы, голубые глаза контрастировали с темными волнистыми волосами. Он мог бы найти женщину, которая полюбила бы его от всего сердца, и тогда, возможно, Джон Мур стал бы нормальным человеком и был бы счастлив до конца своих дней.
Да, он мог бы…
В это когда-то верил и Трейвис. Трейвис, который дружил с Джоном всю сознательную жизнь. Но даже он отвернулся от Джона, ужаснувшись произошедшей в нем перемене. Кендалл была бы рада пожалеть Джона — пожалеть человека, который потерял себя из-за уязвленной гордости. Но их разделяло многое такое, чего ни за что нельзя было простить, и теперь Кендалл чувствовала по отношению к Джону только страх и отвращение.
— Зачем мне это? — повторил он ее вопрос и усмехнулся. — Не знаю, Кендалл. Знаю только, что я желал тебя с того самого момента, когда увидел впервые. Я молил Бога, чтобы ты исцелила меня. Никогда в жизни мне не приходилось видеть такой красивой женщины…
Он пожал плечами.
— Мне пришлось заплатить за это, и я заплатил без малейшего сожаления огромную сумму! Но с самого начала мне стало ясно, что ты ненавидишь меня, считаешь себя выше, чем я. Ты вела себя, как все эти хвастуны, которые затеяли войну, но оказались биты. Великие солдаты Юга! Но ты не исцелила меня, Кендалл. Вместо этого ты нанесла мне еще один удар. Но с тех пор многое изменилось, Кендалл. Я узнал, что страдал нервным заболеванием, которое поразило меня вследствие лихорадки. Но, как и многие другие болезни, этот недуг тоже вылечило время. Он помолчал, наклонился и посмотрел на спящих Лолли и Юджинию.
— Это твой ребенок, да?
— Нет! — поспешно произнесла Кендалл, энергично мотнув головой, боясь навлечь беду на головы ни в чем не повинных родных. — Это ребенок моей сестры — Лолли. Ты посмотри сам, у девочки такие же платиновые волосы, как у ее матери.
— У тебя тоже светлые волосы, — напомнил ей Джон. — Впрочем, твой повстанец тоже блондин. Или мне лучше сказать, что он был им…
— Что ты хочешь этим сказать? — с трудом сохраняя спокойствие, проговорила Кендалл. Она хотела и боялась услышать ответ и, задавая вопрос, невзначай взглянула за плечо Джона, чтобы посмотреть, откуда он пришел и один ли он. Злорадная усмешка заиграла на губах Джона — движение. Кендалл не осталось незамеченным.
— Ах, какие искорки страха засверкали в ее прекрасных синих очах! — издевательски произнес он. — Как это мило, видеть твой испуг. Но не переживай, я не встретил знаменитого капитана Макклейна — пока не встретил. Но знаешь, Кендалл, война окончилась. Ваш генерал Роберт Ли сдался нашему генералу Гранту два дня назад. Джефф Дэвис бежал из Ричмонда, а преданный делу повстанцев губернатор Флориды Милтон покончил с собой.
Улыбка Джона исчезла, лицо его стало злым, он молчал, ожидая, пока смысл его слов дойдет до Кендалл. Какое это было наслаждение — рассказывать Кендалл о последнем акте постигшей ее трагедии!
— Все кончено, Кендалл. Твой великий Юг, твой рай больше не существует. Он превратился в прах и пепел. И если мои люди не найдут Макклейна и не убьют его, то я сам это сделаю. Со временем я заставлю тебя забыть о нем. В Новом Орлеане я встречал множество южных красавиц. Они очень сердечно принимали федеральных солдат — знали, что у нас есть деньги на то, чтобы покупать им шелковые чулки. Но знаешь, Кендалл, несмотря на то, что я был поражен, как чудом, собственным исцелением, даже понимая, что я снова настоящий мужчина, я не переставал желать только тебя. Тебя вместе с твоим несгибаемым духом, твоей страстью и яростью и даже с твоей ненавистью. Ты не хотела иметь со мной ничего общего и добилась своей цели. Но теперь все изменится, Кендалл. За тобой долг, ты моя любовь, ты моя жена. Но ничего, теперь все в полном порядке. Я еще раз обещаю тебе, что теперь все изменится. Я заставлю тебя забыть о прошлом.
— Ничто и никогда не изменится, — прошептала Кендалл. — Я не смогу ничего забыть и не хочу этого. Господи, Джон! Я не хотела выходить за тебя замуж, но во мне не было ненависти до тех пор, пока я не узнала, каким жестоким ты можешь быть. Наверное, ты действительно изменился, но я никогда — слышишь, никогда! — не смогу забыть прошлое. Я не забуду ни то зло, которое ты причинил мне, ни того, что ты сделал с другими. Не так далеко отсюда ты устроил бойню и убил людей, которых я успела полюбить, как родных, — женщин, детей. Совсем еще младенцев. Я не могу насиловать свою душу, Джон. Не важно, что мы проиграли эту войну, я все равно люблю Брента Макклейна.
— Кендалл, пойми, это не имеет ровным счетом никакого значения. Я тебя разыскал, и ты пойдешь со мной. Сейчас.
— Нет! — ответила Кендалл, вложив в свой шепот всю ярость, на какую была способна.
— Кендалл, на борту моего судна двадцать хорошо вооруженных солдат. Они будут здесь с минуты на минуту, так что тебе не стоит драться со мной, Кендалл. Ты моя жена и побежденная конфедератка, шпионка и беглая пленница, вот так-то, милая. Закон на моей стороне.
Ах так, закон…
Никогда!
Рыжая Лисица дал ей свой нож и когда-то очень давно научил ее пользоваться этим оружием. Если бы только незаметно дотянуться до подвязки на ноге…
Она усмехнулась и присела на корточки, словно показывая, что останется здесь и не собирается никуда идти.
— Джон, — тихо произнесла она, — я дралась целых четыре года, а теперь мне все безразлично… — Она стремительно выхватила из-под юбки нож. Но то ли Джон предвидел ее поступок, то ли понял, до какой степени она отчаялась, но он опередил ее. Молниеносно наклонившись к Лолли, он приставил лезвие своего ножа к горлу спящей женщины. Она была уязвима и беззащитна.
— Брось нож к моим ногам, живо? — приказал Джон. Кендалл судорожно сглотнула.
— Ты не ударишь ее, Джон. Черт бы тебя побрал, но даже ты…
— Бросай нож! Быстро!
Кендалл не знала наверняка, как далеко он может зайти в своей жестокости, и не решилась рисковать жизнью сестры. Признав свое поражение, она бросила на землю нож. Глаза ее наполнились слезами, плечи безвольно опустились. Она сама зашла слишком далеко! И так бездарно проиграла! Кендалл подумала о Бренте, который совсем недавно держал ее в своих объятиях после долгой, бесконечной разлуки и томительного ожидания в неизвестности. Он вернулся к ней. Война надолго разлучала их, но взаимная страсть и обоюдное притяжение только росли от этих расставаний. А, едва прикоснувшись к любимому, она тотчас убежала от него, охваченная гневом и злобой.
Однако она даже помыслить не могла, что никогда больше не увидит его, что все ее ожидания, мучения и страдания будут перечеркнуты так нелепо, как сейчас!
Джон мрачно ухмыльнулся, спрятал нож Кендалл в карман и подошел к жене, поигрывая сверкающим в лучах закатного солнца лезвием своего ножа.
— Пожалуй, мне стоит вырезать у тебя на лбу букву "п" — прелюбодейка… или сделать это на твоих щечках?..
Он рывком поставил Кендалл на ноги и приложил лезвие ножа к ее щеке. Она не отводила взгляда, изо всех сил стараясь сохранить твердость духа и не выказать страха. Он провел холодной сталью по ее горлу, не причиняя, однако, боли и не царапая кожу. Лезвие скользнуло ниже, в ложбинку между грудями, нож срезал пуговицу платья.
— Есть, правда, и другие места, которые подходят для того, чтобы вырезать на них эту букву. Например, на груди. Мне не нужно, чтобы о тебе судачили соседи, но зато ты дважды подумаешь, прежде чем броситься в объятия следующего любовника…
Кендалл скрипнула зубами и содрогнулась, когда лезвие надавило сильнее. Из-под кончика ножа выступила капелька крови — Кендалл не смогла сдержать стон. Страх ее превратился в панику — она поняла, что Джон не шутит. Но что она могла сделать — одна, с усталой женщиной и маленьким ребенком?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47