При­везти мою смерть? Он знает, что мы любим друг друга?
Магнус стоял перед ней на коленях, держа обе ее маленькие руки в своих и крепко сжимая их.
– Я могу увезти тебя, – с трудом выгово­рил он. – Мы можем бежать в Италию, в Афри­ку, в далекие края, в Индию и забыть весь этот их чертов мир. Мы можем построить свой, мы можем сами создать свое счастье.
Ценою жизни других. Она поняла это тотчас же. Ему даже не надо было говорить.
И все же он был так дорог ей, что она не мог­ла убрать руки и перестать гладить его густые, спутанные, темно-рыжие волосы. Она продолжа­ла играть ими, а он положил голову ей на колени, ухватившись за ее платье.
– Или я могу убить тебя, – сказал он глу­хим голосом. – Я и об этом думал. Убить и тем самым спасти от того, что тебе готовят. А потом я убью и себя. Будет новая война. Король непре­менно ее развяжет, и в ней мне будет легко найти смерть.
Когда он поднял голову, Идэйн увидела его влажные ресницы, похожие на лучи звезд, и отвернулась. Она не могла видеть слезы в этих от­важных золотисто-карих глазах.
– Ты не можешь этого сделать, – прошеп­тала она. – Взять чью-то жизнь – смертный грех.
Его лицо исказилось судорогой.
– Проклятье! Неужели ты не понимаешь? Мы в ловушке. Я должен сделать это для тебя!
Магнус потянулся к своей кольчуге, чтобы до­стать кинжал, и она закрыла глаза.
– Прости меня, Идэйн, любимая! – вос­кликнул он. – Но неужели ты считаешь меня таким трусом, неспособным подарить нам обоим достойную смерть, чтобы мы остались навсегда вместе? – Руки его тряслись. – Господи! Лю­бовь моя, я не могу об этом думать. Я не причиню тебе боли. Это произойдет быстро!
Но вместо кинжала с золоченой рукоятью он вытащил сложенный в несколько раз пергамент с королевскими печатями, перевязанный красными шнурами.
Он держал его в руке и смотрел на него так, словно видел впервые.
– Иисусе! – сказал он наконец. – Эта чертова грамота! Король Генрих дал мне ее!
Магнус уже было забросил ее в капустные грядки, но Идэйн перехватила его руку.
– Это письмо не для тебя, – сказал он ей. – Оно адресовано аббатисе Клотильде, что­бы она отпустила тебя со мной.
– Да, я знаю. – Идэйн взяла у него перга­мент и сломала красные восковые печати.
Кот в это время терся о ноги Магнуса, толка­ясь головой, украшенной золотой сережкой, о его колени и мурлыча. Магнус потянулся, чтобы взять его, но тяжелая кольчуга помешала ему, и кот ускользнул, грациозно прыгнув между корзинами. Он уселся за корзиной, прикрытой белой тканью, – глаза его таинственно мерцали.
– Убирайся отсюда, – сказал ему Магнус. Кот явно напоминал ему кого-то.
Магнус потянулся к нему, но вместо кота пальцы его схватили ручку корзинки для яблок, прикрытой белой тканью. Он сдернул ее, и тут произошло нечто странное. Он не мог даже ше­вельнуться, пальцы его судорожно сжимали белую салфетку, будто приросли к ней, а Идэйн в это время торопливо читала королевское послание.
– Ты знаешь, что в нем? – крикнула она. – Магнус, эта бумага подписана самим ко­ролем! Нам не надо никуда бежать! Нам не надо умирать вместе!
Губы Магнуса шевелились, но он не мог про­изнести ни слова. Рука его продолжала сжимать ткань, прикрывавшую прежде корзинку, как не­большой белый шатер. Прошло несколько минут, прежде чем он сумел произнести сдавленным го­лосом:
– В корзинке младенец!
Идэйн все еще разглядывала королевскую пе­чать, лицо ее было оживленным и радостным.
– Да, ее зовут Маэви. Красная Королева, потому что у нее твои рыжие волосы.
Магнус потянул салфетку, снимая ее с корзины полностью, отбросил в сторону. В корзинке в' гнездышке из вышитых простынок, изготовленных монахинями, в самой ее середине, виднелось: крошечное личико ребенка, который сладко спал, надувая губки.
Волосы были не такого цвета, как у него. Он это сразу заметил. Они были много ярче. У нее были волосы цвета языческих сокровищ, которые находят в кладах – цвета ослепительного червон­ного золота, как у ее матери.
– Что за странный он человек, – сказала его любимая, – зачем ему понадобилось так тер­зать тебя, заставить тебя страдать, не зная, кого предать – меня или свою семью? И все же, я ду­маю, он очень скорбит о принце Генри, молодом короле. Послушай, что он пишет:
«Молодые и прекрасные, сподобившиеся ми­лости Господней, не должны страдать».
Идэйн с изумлением взглянула на Магнуса.
– Он имеет в виду нас с тобой. Что ты ска­зал ему? – Она помахала перед Магнусом перга­ментом. – Король Генрих посылает тебя в Ир­ландию, чтобы ты там стал хозяином владений своего отца! И дает нам разрешение на брак!
– Это моя дочь… – Магнус держал кор­зинку на сгибе локтя, а пальцем другой руки пы­тался разжать сжатый во сне кулачок девочки. – У меня дочь!
Идэйн положила королевское письмо на коле­ни и старалась его разгладить.
– В следующий раз у нас будет сын. У меня такое Предвидение.
Когда он не ответил, Идэйн подняла глаза и увидела, что Магнус удаляется, идя прямо по гряд­кам турнепса и покачивая корзинку, целиком по­глощенный спящим в ней ребенком.
– Неси ее сюда! – крикнула Идэйн. – Я скоро должна ее кормить.
К ней подошел кот Фомор и прыгнул на ко­лени.
– Нет, не теперь, – возразила Идайн, стал­кивая его с колен.
Кот спрыгнул и сделал несколько шагов в сто­рону – рубин сверкнул в его сережке.
– Не ревнуй, – обратилась Идэйн к Фомору. – Подожди, пока она подрастет. Ты будешь учить ее ездить верхом.
Подошел Магнус и встал рядом, все еще по­качивая корзинку.
– Я не смог бы убить тебя, – сказал он, – и ты это знаешь. Господь свидетель, что мысль эта была глупой, но я столько дней мучился, не зная, как поступить. Я был в отчаянии.
Идэйн взяла у него корзинку.
– И что бы ты сделал, любовь моя?
– Что ты велела, то бы и сделал. – Магнус сел рядом с ней, приглаживая свои темно-рыжие волосы. – Я не смог бы жить без тебя, Идэйн. Ты должна это знать. Все остальное в этом ми­ре – пустяки, пена, накипь, все остальное – подделка. Реальна только ты, что бы о тебе ни говорили – что ты ведьма и что можешь призывать людей и подчинять их своей воле. Я никогда этого не замечал. Ты – мой ангел, мое сердце! И я по­нял, что, кем бы ты ни была, мой долг любить и охранять тебя.
Глаза ее блеснули.
– Ты такой умный, – сказала Идэйн, поло­жила руку ему на плечо, потянулась к нему и по­целовала.
Магнус гладил ее сверкающие волосы своей большой рукой.
– Думаю, я отвез бы тебя к королю Генриху и бросил бы ему вызов. Господи! Я бы перед са­мим королем и всеми дворянами отказался отдать тебя тамплиерам и кому бы то ни было еще! Я объявил бы всем, что ты моя возлюбленная, моя жена, я осмелился бы бросить вызов им всем! – Внезапно он наклонился вперед. – Какой у нее крохотный ротик, как розовый бутон! Ты собира­ешься кормить ее?
Идэйн приложила рыжеволосого младенца к груди.
Рука Магнуса дотронулась до крохотной го­ловки Маэви, его большие пальцы полностью на­крыли ее.
– Красная Королева Ирландии? – Взгляд, обращенный к Идэйн поверх головки ребенка, был полон счастья.
Идэйн улыбнулась.
– Рыжая Маэви из Коннахта была великой королевой. Судя по тому, что я прочла в письме короля, в знак нашей благодарности и покорности его воле за то, что он позволил нам удалиться в Ирландию, мы должны назвать своего первенца в его честь. – Ее губы изогнулись в шаловливой улыбке. – Как ты думаешь, нашей дочери по­дойдет имя «Генрих Плантагенет»?
Идэйн с любовью смотрела на него, а Магнус запрокинул свою красивую голову и громко расхо­хотался.
ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА
Бедные Рыцари Святого Храма Соломонова, из­вестные под именем тамплиеров, основали свой орден в 1119 году. Основателем ордена был французский ры­царь Хьюг де Пайэн. Целью его основания была за­щита пилигримов в Святой Земле от разбойников и работорговцев. Тамплиеры служили своему делу от­важно и скоро приобрели славу героев.
Перевозка денег и других ценностей и сеть со­зданных ими по всей Европе банков сделали их пред­шественниками современных банкиров. Однако тем самым они приобрели могущественных врагов. После падения твердыни тамплиеров Аккры, захваченной му­сульманами в 1291 году, орден был обвинен в содомии, богохульстве, ересях всевозможного рода во время от­правления своих тайных обрядов и инициации.
Пророчество Идэйн относительно падения ордена тамплиеров, их смерти на кострах осуществилось в 1307 году, когда король Франции Филипп IV Краси­вый, запутавшийся в долгах, в том числе и тамплиерам, арестовал во Франции всех членов ордена. Многих из них пытали, а получив их «признания», сожгли на ко­стре.
В конце концов под давлением папы Климента V орден был объявлен вне закона. Последний Великий магистр ордена Жак де Молэ был сожжен на костре. Группа американских «свободных каменщиков» – ма­сонов увековечила его имя в названии своего ордена. По слухам, тайная ложа тамплиеров и по сей день су­ществует на юго-востоке Франции. Ее последний ма­гистр – поэт и сценарист Жан Кокто.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33