– Что же в таком случае течет в его жилах? – рявкнул Бомонт. – Только не говорите, что наконец решили открыть имя его матери.
– Гунн Аттила, – сообщил лорд Гриффин и глазом не моргнув.
– Боюсь, он не слишком известен своими материнскими инстинктами, – уничтожающе хмыкнул Бомонт.
– Тем не менее в жилах Тедди течет кровь Аттилы. Я не могу отослать его в деревню, потому что вынужден не спускать с него глаз.
– Могу я, со всем моим почтением, попросить, чтобы вы не спускали с него глаз в своем собственном доме, но ни в коем случае не в моем?
– Это я попросила Деймона пожить здесь по крайней мере несколько месяцев, потому что ужасно соскучилась по нему, когда жила в Париже, – вмешалась Джемма. – И у меня есть племянник, которого я никогда не видела.
– Вам не приходило в голову, что присутствие незаконного ребенка в этом доме вряд ли поспособствует моей карьере?
Тут Роберта вполне могла посочувствовать герцогу. Репортеры лондонских газет, безусловно, могут заинтересоваться присутствием побочного сына лорда Гриффина в Бомонт-Хаусе, особенно в связи с обнаженным украшением стола и возвращением герцогини.
– Вашей карьере, Бомонт, придется пережить присутствие родственников. Могу я напомнить, что мы – ваши родственники? – с язвительным безразличием обронила Джемма. – А Тедди – ваш племянник.
Ее улыбка, чудо доброты, не смягчила всевозрастающий гнев Бомонта.
– Вы приняли мою родственницу леди Роберту за даму-благотворительницу, – продолжала она, ткнув пальцем в сторону девушки. – Но я введу ее в высшее общество!
Бомонт отвесил сдержанный поклон в сторону Роберты.
– Хотел бы я знать, каким образом вы это сделаете. Не могу поверить, что моя пользующаяся столь широкой известностью жена ограничит свою деятельность, чтобы войти в круг мамаш, мечтающих повыгоднее пристроить своих дочерей.
– Полагаю, это несколько приостановит ваше нытье насчет карьеры! – отрезала Джемма, отворачиваясь.
Лицо Бомонта исказилось таким бешенством, что Роберта в ужасе моргнула. Однако он молча поклонился сначала спине герцогине, потом Роберте – и мгновенно исчез.
Когда Джемма снова обернулась к присутствующим, ее щеки пылали, а грудь неровно вздымалась.
– И как прикажете с ним жить? – спросила она, глядя на брата. – Видишь, Деймон, почему я прошу тебя переехать сюда? Я не могу… честное слово, не могу!
Брат наконец выпрямился.
– Если действительно хочешь видеть меня, Джемма, я приеду погостить, но, думаю, для нас обоих будет легче, если этого не случится.
– Но без тебя мне этого не пережить, Деймон. Я не могу находиться с ним под одной крышей, – пробормотала она, сжав кулаки. – Ты должен остаться со мной, чтобы я успела поближе познакомиться с племянником. И… и ты мне нужен.
Она улыбнулась Роберте, хотя в глазах блестели слезы:
– Мне жаль, что вы стали свидетельницей подобных сцен. Но такие фарсы для нас привычны. А может, мне стоило назвать их трагедией?
Ее голос слегка дрогнул.
Лорд Гриффин обнял сестру и, наклонив голову, что-то прошептал.
Сердце Роберты странно дрогнуло. У нее никогда не было брата или сестры. С самой смерти матери ее ближайшим другом и компаньоном был отец. К сожалению, в доме часто жили его возлюбленные. Приходилось иметь дело и с ними.
Потихоньку удалившись в гостиную, она уселась на диван. Вскоре в комнату вошли Джемма и лорд Гриффин.
– Прошу нас простить, вы, должно быть, считаете нас абсолютно невоспитанными, – вздохнула Джемма, отбирая у брата тарелку. – Только попробуй съесть все пирожные! Моя гостья еще ни одного не попробовала! Роберта, прошу вас, возьмите! У Бомонта превосходный повар, и его пирожные с винной пропиткой просто великолепны.
– Я еще не успел как следует познакомиться с леди Робертой, – заметил Гриффин.
– Это Деймон Рив, граф Гриффин, – объявила Джемма. – Если я скажу, что лучшие друзья называют его Демоном, вы поймете, насколько он ничтожен. Бомонт абсолютно прав, говоря о его лени: он целыми днями вообще ничего не делает.
– Прелестная характеристика, – хмыкнул лорд Гриффин. – Для вас я просто Деймон. В конце концов, все мы члены одной семьи.
Он схватил еще одно пирожное. Тогда герцогиня взяла тарелку и поставила ее на пол между собой и Робертой.
– Ешьте, сколько хотите, – велела она. – Я давно его знаю. Если не действовать быстро, он ничего нам не оставит.
Гриффин снисходительно улыбнулся:
– Бомонт прав, опасаясь за свою карьеру. А наши с тобой репутации могут повредить не только его карьере, но и надеждам леди Роберты найти подходящего мужа.
– Мне очень не хватало тебя все эти годы, – призналась Джемма, – и я не расстанусь с тобой так просто. Кроме того, я хочу наконец увидеть Тедди.
– На прошлой неделе ему исполнилось шесть, бессердечная тетка! – хмыкнул Гриффин. – Я тоже скучал по тебе, но не хочу стать причиной раздоров с твоим мужем.
Джемма неэлегантно фыркнула.
– Бомонт не хотел выглядеть таким ослом, – добавил Гриффин.
– Он просто ведет себя как осел? – съязвила сестра. – Но довольно стирать наше белье на людях, особенно при Роберте. Ты должен привезти Тедди с няней прямо сегодня днем.
– К сожалению, в данный момент у него нет няни. У Тедди имеется раздражающая привычка внезапно исчезать, в результате последняя няня не выдержала столь тяжких испытаний и вчера ушла в гневе.
– Исчезать? Но куда?
– Куда угодно, кроме детской. Обычно днем он убегает в конюшни. А по ночам бродит по дому, пока не находит мою комнату, после чего забирается в постель. Прошлой ночью он не нашел меня, поэтому спал в холле, пока я не вернулся домой. Мраморные полы! Представляю, как он замерз.
– У моего отца как-то раз была собака! – выпалила Роберта и тут же в испуге прикрыла рот ладонью. – О, милорд, я вовсе не собиралась сравнивать вашего сына с собакой!
– Пожалуйста, зовите меня Деймоном, – произнес он, абсолютно не тронутый откровенным оскорблением, брошенным сыну. – Дети немного похожи на собак, не находите? Им тоже требуется дрессировка, и они имеют омерзительную привычку мочиться в публичных местах.
– Предлагаю запирать дверь детской, – вставила Джемма, – особенно теперь, когда ты напомнил мне о беспечном отношении детей к гигиене.
– Не могу, – покачал головой Деймон. – А если начнется пожар? И кстати говоря, Тедди давно уже не мочится где попало, а, как хорошо обученный щенок, ищет подходящее дерево.
– Может, вам стоит застлать холл коврами, – предложила Роберта, – если, конечно, вы хотите, чтобы он расстался с привычкой спать на холодном мраморе?
– Это поразительно немилосердно с вашей стороны, дорогие дамы… – пожаловался Деймон и неожиданно замер. – Как странно! Теперь я ясно вижу фамильное сходство. Только не говорите, что вы, как и мой Тедди, появились на свет благодаря неосторожности своего отца!
– Вовсе нет. Я родилась в законном браке, – заверила Роберта, – только происхожу из очень дальней ветви фамильного древа. И могу лишь мечтать о сходстве с Джеммой, пусть и весьма приблизительной.
– У вас ее синие глаза, – ухмыльнулся он.
– Роберта будет предметом особых моих забот, – пояснила Джемма. – Я велю нашить ей роскошных туалетов, чтобы она выглядела еще более неотразимой, чем сейчас, а потом выдам замуж за того, кого пожелает. По крайней мере скучать не придется.
У Роберты снова сжалось сердце.
– Уверены? – пролепетала она. – Ведь это обойдется ужасно дорого. Не думаю, что сумею уговорить отца возместить расходы.
– Муж Джеммы способен оплатить дюжину дебютов и даже не заметить урона, – отмахнулся Деймон. – Не знаю, зачем он трудится над составлением речей. Ему проще купить голоса, необходимые для того, чтобы прошел очередной билль. По крайней мере отец всегда так поступал.
– Боюсь, что третий граф… наш отец… был не слишком респектабельным человеком, – вздохнула Джемма. – Ты перебил меня, Деймон. Я пыталась предупредить Роберту, что она может не захотеть моего покровительства.
Деймон так пристально оглядел девушку, что Роберта снова залилась краской.
– Действительно, ваша репутация пострадала уже от одного визита в это логово пороков. Или пострадает, как только английские дамы поближе познакомятся с Джеммой. Вряд ли она может считаться подходящей опекуншей. Ривы славились своими похождениями еще во времена короля Альфреда, и, к сожалению, мы оказались достойными их наследниками.
– Джемма забыла сказать вам, что я единственное дитя Безумного Маркиза, если воспользоваться прозвищем, так обожаемым лондонскими репортерами, – пояснила Роберта. – Поэтому в обществе будет о чем поговорить и помимо репутации Джеммы, особенно если дело дойдет до моего замужества.
– Вы с каждой минутой все больше меня завораживаете, – признался Деймон, широко раскрыв глаза. – Может, прочтете что-нибудь из произведений отца?
Роберта подозрительно уставилась на него, но тут же, смягчившись, сообщила:
– Его письмо, адресованное вам, Джемма, написано в форме поэмы в четырнадцати строфах.
Открыв маленький мешочек с вязаньем, она протянула герцогине письмо.
– Оно озаглавлено «Послание герцогине», – пробормотала Джемма и стала читать. С каждой секундой лицо ее все больше вытягивалось. – Боюсь, я не слишком умна для столь возвышенной поэзии, – заключила она наконец.
Роберта втайне посчитала, что Джемма чересчур сострадательна.
– Вопрос не в вашем уме. Боюсь, смысл папиных произведений чрезвычайно туманен.
Деймон взял у сестры поэму.
– Все не так уж плохо. «Изволите знать, дорогая мадам, об этом мечтал отец наш Адам». И что тут непонятного? «Не что иное это все, как тавтология», – продолжал он. – Но что такое «тавтология»? А дальше он почему-то извиняется. Слышишь, Джемма?
– За что?
– За то, что навязал вам свою дочь, – твердо ответила Роберта.
– А тут он говорит о пире чувств и десерте из всеобщего веселья. Очень мило!
– Знаете, иногда он пишет совсем неплохие стихи, – оправдывалась Роберта, чувствуя необходимость защитить отца. – Например, не так давно он сочинил превосходную поэму о Давиде и царице Савской. Всякий может понять, о чем идет речь.
– Так вот, это стихотворение заканчивается обычным заключением «ваш покорный слуга». Насколько я понял, он просит сделать для дочери все возможное и представить ее обществу со всей помпой и роскошью, которые могут позволить себе Бомонты. По крайней мере таково мое суждение.
Джемма взяла у него листочки и озадаченно пожала плечами:
– А как насчет грубого неблагодарного медведя, способного вывести из себя даже священника?
– Видите ли, я обнаружила, что лучше не придавать особого значения словам, которые употребляет мой отец. Он наверняка хотел придать им совершенно иной смысл, – вздохнула Роберта. В ответ раздался отрывистый смешок Деймона. – Но я должна сказать вам кое-что еще.
Брат и сестра дружно уставились на девушку.
– Погодите! Пока не стоит. Я сам попробую угадать, – чарующе улыбнулся Деймон. – Фамильные черты характера проявляются и в вас тоже, хотя вы всего лишь дальняя родственница. Позвольте предположить, что у вас есть ребенок. Вы, столь молодая, невинная…
– Нет! – ужаснулась Роберта, но Деймон не дал ей продолжить.
– Твоя очередь, Джемма.
Джемма задумчиво нахмурилась:
– В прошлом году вы ночевали в гостинице. Случайно выглянули из окна и были поражены безумной страстью к моему брату.
Роберта разинула рот, но Деймон ничего не заметил.
– Очень мило. Не могла бы ты приплести сюда и Тедди?
– Роберта больше всего на свете хотела быть матерью, но судьба лишила ее этой возможности. Поэтому Тедди станет ее нежно любимым ребенком.
– А как насчет меня? – хмыкнул Деймон. – Я тоже хочу стать ее самым нежно любимым… пусть и не ребенком.
– Роберта, простите нас, пожалуйста, – попросила Джемма. – Это старая игра, которую мы… – Она вдруг осеклась. – Вы действительно видели Деймона прошлым летом? И влюбились в него? Удивительно! Уверены, что хотите выйти замуж за моего брата? Хочу, чтобы вы знали: он ужасно несносен!
– Нет, я не имею ни малейшего желания выходить замуж за вашего брата, – хихикнула Роберта.
– И совершенно незачем быть столь категоричной, – обиделся Деймон. – Я был бы рад жениться на вас, хотя вижу, что придется утешить боль раненого сердца с другой, более чувствительной особой.
– Но я увидела что-то в вашем лице, – не отставала Джемма. – И считаю…
– Я поехала на бал, который давала леди Чомли, – торопливо объяснила Роберта, спеша как можно скорее покончить с неприятной темой. – И кое-кого встретила. Мне хотелось бы стать его женой. Собственно говоря, я это твердо решила.
– Как чудесно! – позавидовала Джемма. – Любовь с первого взгляда. Должно быть, это просто восхитительно. Я столько раз влюблялась, но прежде неизменно обсуждала свои чувства с ближайшими подругами.
– Не упоминая о твоих менее близких подругах! – фыркнул брат. – И еще о половине Парижа. Хотя мне показалось, что между тобой и Делакруа была любовь с первого взгляда. По крайней мере весь Париж так считал.
– Ни в коем случае! – оскорбилась Джемма. – Я потолковала с каждой из приятельниц по отдельности, прежде чем позволить себе некую тень симпатии к этому человеку. Такова моя неизменная практика. Мужчина, о котором никто ничего не знает, наверняка оказывается либо занудой, либо больным.
– Вот видите, леди Роберта, вы еще можете передумать и разочароваться в любви с первого взгляда, – заметил Деймон.
– Но я довольно много знаю о нем, – застенчиво пробормотала Роберта.
– Если я что и люблю в этой жизни, так это проблемы, – объявила Джемма. – И чем они сложнее, тем лучше.
Роберта набрала в грудь воздуха и все рассказала. Ее исповедь была встречена гробовым молчанием.
Глава 4
Этим же днем
Харриет, герцогиня Берроу, отсутствовала в Лондоне целый год, а не была в Бомонт-Хаусе по крайней мере восемь лет. Но ничего не изменилось: все те же бесчисленные окна в мелких переплетах и башни, казавшиеся крайне неуместными в столичном городе. По бокам дом окружали террасы: дерзкий вызов общепринятому понятию городского особняка. Бомонт-Хаус выглядел так, словно был построен в Нортгемптоншире и перенесен в Лондон невидимой гигантской рукой. Окружающие дома, выстроенные из белого известняка, который предпочитали богатые люди, казались положительно оскорбленными соседством с таким чудовищем.
Когда она приезжала сюда в последний раз, Бенджамин был жив. Он бы взбежал по ступенькам, не дожидаясь ее, и взял бы в руки дверной молоток…
В то время Бенджамин всегда обгонял жену, а теперь единственным мужчиной, сопровождавшим ее на балы и во время визитов, был лакей.
Дверь открылась, и Харриет постаралась взять себя в руки. Не хватало еще испортить настроение Джемме! Бенджамина нет, нет уже несколько бесконечных месяцев, и после того, как она сделает кое-что в память о муже, – всего лишь кое-что, – забудет его навсегда. Уберет его образ в самый дальний уголок души. Ведь именно так поступают с усопшими мужьями, верно?
Уже не впервые она осознала, что размышления об усопшем муже нарушают ее душевное спокойствие, причем в самые неподходящие моменты.
Дворецкий проводил ее в маленькую столовую и отступил в сторону.
– Герцогиня… – заговорил он, но тут же, забыв обо всем, рванулся вперед.
Оказалось, что Джемма стоит на стуле, спиной к ним, и пытается снять со стены очень большую картину. Перед их изумленными взорами она покачнулась, поставила каблук на самый край стула и едва сумела сохранить равновесие. Но тут огромная позолоченная рама угрожающе дернулась.
– Ваша светлость! – завопил дворецкий и, протянув руки, успел поймать раму, прежде чем она грохнулась на пол.
Харриет тоже метнулась вперед, но времени поддержать Джемму не хватило. Обе свалились, запутавшись в юбках. Обручи фижм угрожающе топорщились над их головами. К сожалению, дворецкий не сумел удержать раму, и она врезалась в буфет.
– О нет! – рассмеялась Джемма. – Неужели это Харриет?
Харриет кое-как встала. Дворецкий Джеммы что-то кричал: скорее всего звал лакея.
– Это в самом деле я, – улыбнулась она. Ее подруга изменилась: красота приобрела лоск, которого не было и быть не могло много лет назад, в их общем детстве. Но вьющиеся белокурые волосы, темно-вишневые губы и, что важнее всего, умный взгляд блестящих глаз остались прежними.
Джемма одним отточенным шлепком вернула на место вышедшие из повиновения фижмы и перекатилась на бок, пытаясь встать. Харриет протянула ей руку. Джемма вскочила, в шорохе шелковых юбок, и вновь превратилась в утонченную и элегантную француженку. И Харриет тут же утонула в ее крепких объятиях.
– Ты прекрасна, как всегда, и такая худая, Харриет!
– Но ты, конечно, помнишь…
– Помню. Но ведь прошло почти два года после смерти Бенджамина. Не так ли? – спросила Джемма, отстраняясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31