– выпалил он.
Одной рукой он немедленно прижал ее к обтянутой шелком стене гостиной. Другой рукой Деймон захлопнул дверь за миссис Гроуп.
– Нет ничего желанней в мире, чем женщина, собирающаяся выйти замуж за другого, – прошептал он, касаясь губами ее губ.
Жар бросился в лицо Роберты в тот момент, когда он попробовал ее на вкус. Или в тот момент, когда она попробовала на вкус его. Было что-то восхитительно порочное в том, чтобы целовать одного мужчину, когда второй только что почти попросил стать его женой.
– Мне не следовало бы это делать, – прошептала она. В ответ он стал целовать ее еще крепче. Дыхание Роберты участилось.
– Мне следовало сделать это, – произнес он, лаская ее груди и бесцеремонно сминая корсаж. Сейчас он смотрел на Роберту с легкой, странной улыбкой, продолжая действовать руками.
– Это… – глупо сказала она.
– Так хорошо? – спросил он, снова поднимая бровь.
– Интересно, – выдавила она.
Одним молниеносным движением он снова стянул вниз ее корсаж, обнаживший правую грудь так легко, словно для этого предназначался. Грудь наполнила его ладонь.
– Роберта, – прохрипел он, и девушка почувствовала странное тепло между бедрами. А может, дело не в голосе, а в том, что он ласкал сосок большим пальцем. Роберта судорожно вцепилась в его предплечья.
– Но это скандал! – прошептала она.
– Вы еще не помолвлены, – радостно напомнил он. Похоже, ему все безразлично! – Кроме того, тайные ласки восхитительны больше дозволенных.
И пока она соображала, что это значит, ибо мозг совершенно отказывался работать, он рассмеялся и воскликнул:
– Видите, я тоже заговорил стихами!
Она хотела было лягнуть его в щиколотку. Но вместо руки к ее груди прижались его губы. Роберта была достаточно умна, чтобы сообразить: бывают моменты, когда просто необходимо прислониться к стене. К счастью, одной рукой он поддерживал ее, не давая упасть.
Выгнуться так, чтобы дать больший доступ его жадным губам, тоже казалось самым правильным поступком на свете: недаром она едва не заплакала, когда он отстранился.
– Дорогая, – прошептал Деймон.
– Да? – пробормотала она, лениво открывая глаза.
Деймон подтянул ее корсаж, и, к удивлению Роберты, он встал на место так, словно всегда был здесь.
– Маркиз, несомненно, удивлен вашим отсутствием. Он вас очень любит.
Но в эту минуту Роберте вовсе не хотелось быть примерной дочерью. Ей хотелось лечь. Кроме того, она видела, что и он думает о том же. И поэтому она гневно нахмурилась:
– Вы совершенно отказались мне помогать. Я думала, вы сумеете уговорить отца вернуться в деревню!
Он заправил выбившийся локон в сложное сооружение из волос, созданное сегодня утром горничными Роберты.
– Это было невозможно.
– Почему невозможно? – сварливо буркнула она.
– Он слишком сильно вас любит. Мы с Джеммой почти не видели своих родителей, если не считать тех часов, когда отец учил нас играть в шахматы. Но я всегда могу распознать родительскую любовь, когда вижу, как люди относятся к своим детям.
– Вы очень любите Тедди? – спросила она, когда он открыл дверь.
– Мне следует немедленно предупредить Тедди, – с легким испугом пробормотал Деймон, – что опозорю его публично, упав на колени посреди улицы и умоляя порядочных молодых леди выйти за моего побочного сына.
– Если бы только папа не выказывал своих чувств на людях, – вздохнула Роберта. – И если бы не плакал так часто.
– Худшее уже позади. Ваш возлюбленный Вильерс уже видел его. И если не выбежал из комнаты с воплями, какое вам дело до общества?
– Мне хотелось бы ездить на балы, – мечтательно протянула Роберта. – Наши соседи вот уже много лет не шлют нам приглашений.
– О, вы обязательно станете выезжать, – заверил Деймон. – Ваш папа запрет неотразимую миссис Гроуп в своем доме и будет прекрасно проводить время, охраняя ее от знаков внимания тех джентльменов, которые стремятся отнять у него эту необыкновенную особу…
– Не будьте жестоким.
– Думаю, по-настоящему жестоким будет то обстоятельство, если никто не попытается соблазнить миссис Гроуп. Маркиз так надеется на соперничество!
– Ему вовсе не нужны соперники.
– Напротив, только тогда у него родятся воистину превосходные стихи. Во всяком случае, все дело в том, что ваш папа и миссис Гроуп уедут к себе, а Джемма будет по-прежнему вас опекать. Никто не закроет дверей перед Джеммой, несмотря на то что она годами выставляла напоказ свое нескромное поведение.
– Неужели?!
– Во всем виноваты ее глупый муж и его любовница, – объяснил Деймон. – Но конечно, она – истинная Рив. Кровь Ривов обязательно скажется и в вас, не находите?
– Но я…
Роберта осеклась. Неужели и она заведет любовников?!
– Ну разумеется, – ответил Деймон на ее невысказанный вопрос. – Вильерс – не тот человек, который будет требовать или хотя бы желать вашего безраздельного внимания. Видите, как вам повезло, что я не появился на новогоднем балу?
– Почему? – удивилась Роберта.
– Джемма вечно твердит, что я несносен, – пояснил Демон. – Я никогда и ни с кем не делю своих женщин. И никогда не смог бы делить вас.
Роберта открыла рот… но что она могла ответить?!
Глава 20
Элайджа приехал домой после встречи с суконщиками и до совещания с американцами, приказав перед этим кучеру гнать коней во весь опор, так, словно все адские псы мчатся за ними. Сидя в экипаже, он склонился над бумагами, исписанными угловатым неразборчивым почерком Питта. Буквы танцевали перед глазами: заметки о французских агентах, о настроении в палате общин, о недавних выборах.
Он вошел в дом, изнемогая от головной боли. Но его уже поджидал приплясывающий от нетерпения Фаул.
– Если позволите, ваша светлость…
– У меня нет времени, – механически бросил он, позволив лакею снять с него плащ и швырнув шляпу на стул. Он не стащил с головы парик. Было чертовски жарко, но какая разница? Главное – сделать ход и немедленно покинуть дом. Тогда у него есть все шансы успеть на совещание с американцами.
– Ваша светлость, – настаивал Фаул, – я должен поговорить с вами.
В его голосе звучало такое отчаяние, что Элайджа, уже успевший поставить ногу на нижнюю ступеньку, остановился.
Ровно через две минуты он взлетел по лестнице и распахнул дверь своих покоев. Джемма, разумеется, сидела за шахматным столиком.
Герцог уселся, нечеловеческим усилием воли взяв себя в руки. Джемма с улыбкой взглянула на него, но при виде его лица улыбка померкла.
– Я верно понял? Вы поселили в доме женщину дурной репутации? – спросил он, садясь и передвигая пешку на е4.
Он обдумал этот ход за пять минут, между одной и другой встречей, а теперь просто не хватало времени предложить что-то еще.
Она так же быстро повторила ход, после чего сложила руки на коленях:
– Маркиз Уортон и Малмсбери прибыл сегодня днем. Вы, как и я, разумеется, были извещены о его приезде?
– Меня не известили, что он притащит с собой шлюху.
– Печальное упущение, – вздохнула она. – Его действительно сопровождает некая миссис Гроуп.
От такой несправедливости у герцога перехватило горло.
– Вы хоть понимаете, – выговорил он наконец, прислушиваясь к собственному резкому голосу, – как подобный скандал отразится на моей карьере?!
– Не знаю. А это вызовет скандал?
Ее искреннее любопытство лишь подогрело его ярость.
– Не разыгрывайте дурочку, Джемма! – прошипел он. – Для этого мы слишком давно женаты! Я знаю, как вы умны. Знаю, что вы легко догадаетесь, почему в дом члена палаты лордов нельзя привести распутную женщину!
– Мне очень жаль, Бомонт, – вздохнула она, – но я ничего не могу поделать.
– Отошлите их в отель «Нерот»!
– Но не могу же я быть настолько грубой! Конечно, вполне возможно, что некоторые чересчур чопорные дамы не станут посещать наш дом, пока здесь находится миссис Гроуп, но я все это время просто не буду принимать гостей, так что выход есть. Поверьте, я вполне обойдусь без балов и званых ужинов, и таким образом мы заткнем рот ханжам и лицемерам.
– И сколько времени она намеревается здесь пробыть?
– Всего несколько дней, после чего маркиз собирается перебраться в свой лондонский дом.
– Мне неприятно подвергать себя открытой критике по поводу того, что творится в моем доме, – заговорил Элайджа, но горло так перехватило, что он не смог продолжать.
– Я не могла ее выгнать. Но заверяю: я не имела ни малейшего понятия ни о том, что маркиз захочет нанести визит своей дочери, ни о существовании миссис Гроуп.
– И в самом деле, откуда вам было знать? – глухо пробормотал герцог. Парик давил на виски свинцовой тяжестью. Джемма взглянула на мужа и, молча поднявшись, зашла ему за спину. Герцог механически привстал, но она нажала не его плечи и стащила парик. В воздух поднялось облачко пудры. Джемма принялась размахивать руками, чтобы разогнать его.
– Зачем вам парик? – спросила она. – Вильерс никогда не носит париков.
– Вряд ли его можно считать образцом для подражания. Он даже не пудрит волосы, – устало вздохнул герцог. И это было правдой: Вильерс не имел никакого веса ни у короля, ни даже у Фокса, главного противника Питта. Он был никто.
– А вы? – спросила жена, принимаясь мягко массировать его голову и плечи. Ее прикосновения были свежи и прохладны, как капли воды в жаркий день.
Он слегка откинул голову: признак слабости… и все же… Она его жена. Он вправе выказать слабость перед женой. Да, они не любили друг друга, но между ними существует неразрывная связь, связь супружеская, отличная от любой другой.
– Возможно, – протянула она с непривычной неуверенностью, – вам не следует так много работать, Бомонт. Попробуйте сократить количество встреч и больше отдыхать. Вы плохо выглядите.
Несколько секунд он просто восхищался прикосновениями ее тонких пальцев, перебирающих волосы, разжимавших давившие на голову тиски. Но тут смысл ее слов дошел до него.
– Встречи!
Герцог выругался и, вскочив, кое-как напялил парик. Наспех поклонился жене, безжалостно задушил желание восхититься ее красотой и вылетел из комнаты.
Оставшись одна, Джемма снова подошла к шахматному столику и уставилась на доску.
Глава 21
14 апреля
Третий день шахматных матчей Бомонт – Вильерс
Роберте чудилось, что она пролетела через дыру в стене и оказалась в бродячем цирке «Миггери». Вокруг нее творились события, в которых сама она участия не принимала. А она-то планировала подкупить лакея Вильерса и хитростью завлечь герцога к алтарю. Она задумала подменить свидетельство о браке. Но в конце концов все это оказалось ни к чему. А что же понадобилось? Цитата из шекспировской «Лукреции», платье, оказавшееся чуть-чуть маловатым, и внезапно…
Внезапно – что? Герцог Вильерс в присутствии ее отца выразил желание ухаживать за ней, но что это означало?
Вопрос не давал Роберте заснуть. А вдруг это всего лишь злобная шутка с его стороны?!
Но на следующее утро ей принесли пакет, завернутый в мягкий голубой бархат, размером с дорогую Библию. Когда она развязала ленту, на пол упала карточка. Роберта подняла ее и увидела вязь острых букв. Почерк, несомненно, принадлежал Вильерсу.
«Я не умею ухаживать. Прошу, не злоупотребляйте своей властью, о Прекрасная! Я нахожу, что эта безделица напоминает мне о вас».
Роберта решила, что это, должно быть, дорогое издание поэзии Шекспира. Но, развернув голубой бархат, увидела… Не Шекспира. Это был портрет молодой деревенской девушки в простом платье с крохотной клеткой в руках.
– Какая прелесть! – ахнула Джемма, когда Роберта показала ей портрет. – Несомненно, это работа сэра Джошуа Рейнолдса! Так изысканно!
– Как по-вашему, почему она держит мышеловку? – спросила Роберта.
– Думаете, это мышеловка?
Джемма всмотрелась в картину, и на ее лице промелькнуло нечто неопределимое. Неужели это желание или… того хуже… ревность?!
Сердце Роберты бешено заколотилось. Она хотела Вильерса, но почти так же сильно хотела сохранить дружбу Джеммы.
Но Джемма как ни в чем не бывало весело напомнила:
– Дорогая, это действительно мышеловка, потому что… ну, вы знаете эту старую поговорку насчет брака, верно?
– Мышеловка? – нахмурилась Роберта.
– Мышеловка священника!
Смех Джеммы, ничуть не омраченный ревностью, звучал звонко и искренне. Но почему-то теперь портрет нравился Роберте немного меньше, чем несколько минут назад.
– Весьма характерно для Вильерса, – продолжала Джемма. – Изысканный, чудовищно дорогой подарок… любой другой на его месте послал бы вам рубин. Но в этом подарке есть скрытая ирония.
– Он сообщает, что все это время издевался надо мной? И грубо пошутил, когда дал понять, что собирается ухаживать за мной?
– О нет. Он хочет, чтобы вы тоже повеселились, неужели не видите? Брак – это безумие. И он шутит над ним, потому что другого ничего не остается.
Ничего не остается? А вот Роберта так не считала, хотя это было невероятно глупо, учитывая тот факт, что именно она намеревалась хладнокровно завлечь Вильерса в ловушку брака. И вот теперь, когда он добровольно сунул голову в капкан и смеется над всеми ограничениями супружеской жизни, ей как-то неловко? Ей не по себе?
– Мы устроим званый ужин, – объявила Джемма. – Надо все хорошенько обдумать, но позже. А сейчас едем на Бонд-стрит.
Джемма больше не вспоминала об ужине, пока не приехал муж, чтобы сделать очередной ход. Не тратя времени, он пошел конем на с3, но Джемма чувствовала, что ему не по себе. Она долго обдумывала ход, прежде чем пойти конем на f3.
– Интересно, – пробормотал Элайджа, мельком глянув на доску.
В процессе этой игры она многое узнала о муже. Похоже, ему требовалось секунды две, чтобы оценить ее очередной ход. Сила его ума воистину поразительна!
– Я подумываю дать званый ужин на этой неделе, – объявила она, откидываясь на спинку стула. Сегодня он не выглядел таким измученным, хотя в глазах пряталась невероятная усталость, весьма ее тревожившая.
– Мы не приглашали гостей к ужину с тех пор, как вы уехали в Париж, – заметил он, казалось, совершенно забыв об оскорбительном присутствии миссис Гроуп. – Фаул будет на седьмом небе!
– Я решила, что неплохо бы вместе составить список гостей, – продолжала Джемма, – за исключением тех, кто не посчитает нужным приехать из-за спутницы маркиза. Уверена, что Харриет не станет поднимать шума. Кого хотели бы пригласить вы?
– Из палаты?
– Господи, нет! То есть, конечно, если этот человек не ваш лучший друг.
– Друг, – повторил Бомонт, словно пробуя слово на вкус.
– Кстати, о друзьях, вернее, о бывших друзьях, – заметила Джемма, не спуская с него глаз. – Я приглашу Вильерса, поскольку он ухаживает за леди Робертой.
Бомонт пожал плечами и сухо улыбнулся:
– Ухаживает? Или делает вид? У меня создалось отчетливое впечатление, что он ухаживает за моей женой, если слово «ухаживает» здесь уместно.
– Большинство джентльменов предпочитают увиваться сразу за несколькими женщинами. Это всего лишь род деятельности, как, например, еда.
– Если не считать того, что в роли блюда выступаете вы, – бросил он утомленно. Похоже, это обстоятельство совершенно его не интересовало. И уж конечно, он не ревновал.
– Значит, у нас маркиз и миссис Гроуп…
– Миссис Гроуп?! – отрывисто расхохотался он.
Джемма тоже улыбнулась:
– Разве Фаул не упоминал ее имени? А вот Роберта вовсе не уверена в существовании мистера Гроупа. В любом случае за стол сядут восемь человек, включая Роберту, Деймона и Вильерса. Будет лучше, если мы добавим еще двоих.
– На вашем балу я встретил весьма интересную особу, – немного оживился Бомонт. – Мисс Шарлотту Тэтлок.
– Одну из дочерей сэра Патрика Тэтлока? – нахмурилась Джемма. – Я едва знаю эту семью.
– Она показалась мне удивительно умной, – пояснил герцог, поднимаясь.
– Есть еще кто-то, кого бы вы хотели видеть за столом? Каро отдаст все необходимые распоряжения, но клянусь сдерживать порывы ее воображения. Зато потом она сможет поиграть нам на фортепьяно.
Бомонт покачал головой:
– Дьявол возьми мою репутацию! Если Питт не способен понять, что я не принадлежу к беспутной компании принца Уэльского и его приятелей, пусть изгонит меня из своего общества. Я возражать не стану.
– Но не глупец же он!
– Сейчас я еду на встречу с ним, – сказал муж с улыбкой сожаления и, поклонившись, удалился.
Джемма подошла к своему маленькому письменному столу. До чего же неприятно сознавать, что она на такой срок выпала из жизни английского общества и теперь понятия не имеет, чье любопытство не способно устоять против перспективы ужина вместе с миссис Гроуп!
Наконец она пригласила Корбина. Он никому не проговорится о происходящем, даже если она посадит его рядом с миссис Гроуп!
В отличие от мужа, передвигавшего шахматные фигурки с таким видом, словно иного хода, кроме того, что он сейчас придумал, просто не могло существовать, Вильерс был куда более осторожен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Одной рукой он немедленно прижал ее к обтянутой шелком стене гостиной. Другой рукой Деймон захлопнул дверь за миссис Гроуп.
– Нет ничего желанней в мире, чем женщина, собирающаяся выйти замуж за другого, – прошептал он, касаясь губами ее губ.
Жар бросился в лицо Роберты в тот момент, когда он попробовал ее на вкус. Или в тот момент, когда она попробовала на вкус его. Было что-то восхитительно порочное в том, чтобы целовать одного мужчину, когда второй только что почти попросил стать его женой.
– Мне не следовало бы это делать, – прошептала она. В ответ он стал целовать ее еще крепче. Дыхание Роберты участилось.
– Мне следовало сделать это, – произнес он, лаская ее груди и бесцеремонно сминая корсаж. Сейчас он смотрел на Роберту с легкой, странной улыбкой, продолжая действовать руками.
– Это… – глупо сказала она.
– Так хорошо? – спросил он, снова поднимая бровь.
– Интересно, – выдавила она.
Одним молниеносным движением он снова стянул вниз ее корсаж, обнаживший правую грудь так легко, словно для этого предназначался. Грудь наполнила его ладонь.
– Роберта, – прохрипел он, и девушка почувствовала странное тепло между бедрами. А может, дело не в голосе, а в том, что он ласкал сосок большим пальцем. Роберта судорожно вцепилась в его предплечья.
– Но это скандал! – прошептала она.
– Вы еще не помолвлены, – радостно напомнил он. Похоже, ему все безразлично! – Кроме того, тайные ласки восхитительны больше дозволенных.
И пока она соображала, что это значит, ибо мозг совершенно отказывался работать, он рассмеялся и воскликнул:
– Видите, я тоже заговорил стихами!
Она хотела было лягнуть его в щиколотку. Но вместо руки к ее груди прижались его губы. Роберта была достаточно умна, чтобы сообразить: бывают моменты, когда просто необходимо прислониться к стене. К счастью, одной рукой он поддерживал ее, не давая упасть.
Выгнуться так, чтобы дать больший доступ его жадным губам, тоже казалось самым правильным поступком на свете: недаром она едва не заплакала, когда он отстранился.
– Дорогая, – прошептал Деймон.
– Да? – пробормотала она, лениво открывая глаза.
Деймон подтянул ее корсаж, и, к удивлению Роберты, он встал на место так, словно всегда был здесь.
– Маркиз, несомненно, удивлен вашим отсутствием. Он вас очень любит.
Но в эту минуту Роберте вовсе не хотелось быть примерной дочерью. Ей хотелось лечь. Кроме того, она видела, что и он думает о том же. И поэтому она гневно нахмурилась:
– Вы совершенно отказались мне помогать. Я думала, вы сумеете уговорить отца вернуться в деревню!
Он заправил выбившийся локон в сложное сооружение из волос, созданное сегодня утром горничными Роберты.
– Это было невозможно.
– Почему невозможно? – сварливо буркнула она.
– Он слишком сильно вас любит. Мы с Джеммой почти не видели своих родителей, если не считать тех часов, когда отец учил нас играть в шахматы. Но я всегда могу распознать родительскую любовь, когда вижу, как люди относятся к своим детям.
– Вы очень любите Тедди? – спросила она, когда он открыл дверь.
– Мне следует немедленно предупредить Тедди, – с легким испугом пробормотал Деймон, – что опозорю его публично, упав на колени посреди улицы и умоляя порядочных молодых леди выйти за моего побочного сына.
– Если бы только папа не выказывал своих чувств на людях, – вздохнула Роберта. – И если бы не плакал так часто.
– Худшее уже позади. Ваш возлюбленный Вильерс уже видел его. И если не выбежал из комнаты с воплями, какое вам дело до общества?
– Мне хотелось бы ездить на балы, – мечтательно протянула Роберта. – Наши соседи вот уже много лет не шлют нам приглашений.
– О, вы обязательно станете выезжать, – заверил Деймон. – Ваш папа запрет неотразимую миссис Гроуп в своем доме и будет прекрасно проводить время, охраняя ее от знаков внимания тех джентльменов, которые стремятся отнять у него эту необыкновенную особу…
– Не будьте жестоким.
– Думаю, по-настоящему жестоким будет то обстоятельство, если никто не попытается соблазнить миссис Гроуп. Маркиз так надеется на соперничество!
– Ему вовсе не нужны соперники.
– Напротив, только тогда у него родятся воистину превосходные стихи. Во всяком случае, все дело в том, что ваш папа и миссис Гроуп уедут к себе, а Джемма будет по-прежнему вас опекать. Никто не закроет дверей перед Джеммой, несмотря на то что она годами выставляла напоказ свое нескромное поведение.
– Неужели?!
– Во всем виноваты ее глупый муж и его любовница, – объяснил Деймон. – Но конечно, она – истинная Рив. Кровь Ривов обязательно скажется и в вас, не находите?
– Но я…
Роберта осеклась. Неужели и она заведет любовников?!
– Ну разумеется, – ответил Деймон на ее невысказанный вопрос. – Вильерс – не тот человек, который будет требовать или хотя бы желать вашего безраздельного внимания. Видите, как вам повезло, что я не появился на новогоднем балу?
– Почему? – удивилась Роберта.
– Джемма вечно твердит, что я несносен, – пояснил Демон. – Я никогда и ни с кем не делю своих женщин. И никогда не смог бы делить вас.
Роберта открыла рот… но что она могла ответить?!
Глава 20
Элайджа приехал домой после встречи с суконщиками и до совещания с американцами, приказав перед этим кучеру гнать коней во весь опор, так, словно все адские псы мчатся за ними. Сидя в экипаже, он склонился над бумагами, исписанными угловатым неразборчивым почерком Питта. Буквы танцевали перед глазами: заметки о французских агентах, о настроении в палате общин, о недавних выборах.
Он вошел в дом, изнемогая от головной боли. Но его уже поджидал приплясывающий от нетерпения Фаул.
– Если позволите, ваша светлость…
– У меня нет времени, – механически бросил он, позволив лакею снять с него плащ и швырнув шляпу на стул. Он не стащил с головы парик. Было чертовски жарко, но какая разница? Главное – сделать ход и немедленно покинуть дом. Тогда у него есть все шансы успеть на совещание с американцами.
– Ваша светлость, – настаивал Фаул, – я должен поговорить с вами.
В его голосе звучало такое отчаяние, что Элайджа, уже успевший поставить ногу на нижнюю ступеньку, остановился.
Ровно через две минуты он взлетел по лестнице и распахнул дверь своих покоев. Джемма, разумеется, сидела за шахматным столиком.
Герцог уселся, нечеловеческим усилием воли взяв себя в руки. Джемма с улыбкой взглянула на него, но при виде его лица улыбка померкла.
– Я верно понял? Вы поселили в доме женщину дурной репутации? – спросил он, садясь и передвигая пешку на е4.
Он обдумал этот ход за пять минут, между одной и другой встречей, а теперь просто не хватало времени предложить что-то еще.
Она так же быстро повторила ход, после чего сложила руки на коленях:
– Маркиз Уортон и Малмсбери прибыл сегодня днем. Вы, как и я, разумеется, были извещены о его приезде?
– Меня не известили, что он притащит с собой шлюху.
– Печальное упущение, – вздохнула она. – Его действительно сопровождает некая миссис Гроуп.
От такой несправедливости у герцога перехватило горло.
– Вы хоть понимаете, – выговорил он наконец, прислушиваясь к собственному резкому голосу, – как подобный скандал отразится на моей карьере?!
– Не знаю. А это вызовет скандал?
Ее искреннее любопытство лишь подогрело его ярость.
– Не разыгрывайте дурочку, Джемма! – прошипел он. – Для этого мы слишком давно женаты! Я знаю, как вы умны. Знаю, что вы легко догадаетесь, почему в дом члена палаты лордов нельзя привести распутную женщину!
– Мне очень жаль, Бомонт, – вздохнула она, – но я ничего не могу поделать.
– Отошлите их в отель «Нерот»!
– Но не могу же я быть настолько грубой! Конечно, вполне возможно, что некоторые чересчур чопорные дамы не станут посещать наш дом, пока здесь находится миссис Гроуп, но я все это время просто не буду принимать гостей, так что выход есть. Поверьте, я вполне обойдусь без балов и званых ужинов, и таким образом мы заткнем рот ханжам и лицемерам.
– И сколько времени она намеревается здесь пробыть?
– Всего несколько дней, после чего маркиз собирается перебраться в свой лондонский дом.
– Мне неприятно подвергать себя открытой критике по поводу того, что творится в моем доме, – заговорил Элайджа, но горло так перехватило, что он не смог продолжать.
– Я не могла ее выгнать. Но заверяю: я не имела ни малейшего понятия ни о том, что маркиз захочет нанести визит своей дочери, ни о существовании миссис Гроуп.
– И в самом деле, откуда вам было знать? – глухо пробормотал герцог. Парик давил на виски свинцовой тяжестью. Джемма взглянула на мужа и, молча поднявшись, зашла ему за спину. Герцог механически привстал, но она нажала не его плечи и стащила парик. В воздух поднялось облачко пудры. Джемма принялась размахивать руками, чтобы разогнать его.
– Зачем вам парик? – спросила она. – Вильерс никогда не носит париков.
– Вряд ли его можно считать образцом для подражания. Он даже не пудрит волосы, – устало вздохнул герцог. И это было правдой: Вильерс не имел никакого веса ни у короля, ни даже у Фокса, главного противника Питта. Он был никто.
– А вы? – спросила жена, принимаясь мягко массировать его голову и плечи. Ее прикосновения были свежи и прохладны, как капли воды в жаркий день.
Он слегка откинул голову: признак слабости… и все же… Она его жена. Он вправе выказать слабость перед женой. Да, они не любили друг друга, но между ними существует неразрывная связь, связь супружеская, отличная от любой другой.
– Возможно, – протянула она с непривычной неуверенностью, – вам не следует так много работать, Бомонт. Попробуйте сократить количество встреч и больше отдыхать. Вы плохо выглядите.
Несколько секунд он просто восхищался прикосновениями ее тонких пальцев, перебирающих волосы, разжимавших давившие на голову тиски. Но тут смысл ее слов дошел до него.
– Встречи!
Герцог выругался и, вскочив, кое-как напялил парик. Наспех поклонился жене, безжалостно задушил желание восхититься ее красотой и вылетел из комнаты.
Оставшись одна, Джемма снова подошла к шахматному столику и уставилась на доску.
Глава 21
14 апреля
Третий день шахматных матчей Бомонт – Вильерс
Роберте чудилось, что она пролетела через дыру в стене и оказалась в бродячем цирке «Миггери». Вокруг нее творились события, в которых сама она участия не принимала. А она-то планировала подкупить лакея Вильерса и хитростью завлечь герцога к алтарю. Она задумала подменить свидетельство о браке. Но в конце концов все это оказалось ни к чему. А что же понадобилось? Цитата из шекспировской «Лукреции», платье, оказавшееся чуть-чуть маловатым, и внезапно…
Внезапно – что? Герцог Вильерс в присутствии ее отца выразил желание ухаживать за ней, но что это означало?
Вопрос не давал Роберте заснуть. А вдруг это всего лишь злобная шутка с его стороны?!
Но на следующее утро ей принесли пакет, завернутый в мягкий голубой бархат, размером с дорогую Библию. Когда она развязала ленту, на пол упала карточка. Роберта подняла ее и увидела вязь острых букв. Почерк, несомненно, принадлежал Вильерсу.
«Я не умею ухаживать. Прошу, не злоупотребляйте своей властью, о Прекрасная! Я нахожу, что эта безделица напоминает мне о вас».
Роберта решила, что это, должно быть, дорогое издание поэзии Шекспира. Но, развернув голубой бархат, увидела… Не Шекспира. Это был портрет молодой деревенской девушки в простом платье с крохотной клеткой в руках.
– Какая прелесть! – ахнула Джемма, когда Роберта показала ей портрет. – Несомненно, это работа сэра Джошуа Рейнолдса! Так изысканно!
– Как по-вашему, почему она держит мышеловку? – спросила Роберта.
– Думаете, это мышеловка?
Джемма всмотрелась в картину, и на ее лице промелькнуло нечто неопределимое. Неужели это желание или… того хуже… ревность?!
Сердце Роберты бешено заколотилось. Она хотела Вильерса, но почти так же сильно хотела сохранить дружбу Джеммы.
Но Джемма как ни в чем не бывало весело напомнила:
– Дорогая, это действительно мышеловка, потому что… ну, вы знаете эту старую поговорку насчет брака, верно?
– Мышеловка? – нахмурилась Роберта.
– Мышеловка священника!
Смех Джеммы, ничуть не омраченный ревностью, звучал звонко и искренне. Но почему-то теперь портрет нравился Роберте немного меньше, чем несколько минут назад.
– Весьма характерно для Вильерса, – продолжала Джемма. – Изысканный, чудовищно дорогой подарок… любой другой на его месте послал бы вам рубин. Но в этом подарке есть скрытая ирония.
– Он сообщает, что все это время издевался надо мной? И грубо пошутил, когда дал понять, что собирается ухаживать за мной?
– О нет. Он хочет, чтобы вы тоже повеселились, неужели не видите? Брак – это безумие. И он шутит над ним, потому что другого ничего не остается.
Ничего не остается? А вот Роберта так не считала, хотя это было невероятно глупо, учитывая тот факт, что именно она намеревалась хладнокровно завлечь Вильерса в ловушку брака. И вот теперь, когда он добровольно сунул голову в капкан и смеется над всеми ограничениями супружеской жизни, ей как-то неловко? Ей не по себе?
– Мы устроим званый ужин, – объявила Джемма. – Надо все хорошенько обдумать, но позже. А сейчас едем на Бонд-стрит.
Джемма больше не вспоминала об ужине, пока не приехал муж, чтобы сделать очередной ход. Не тратя времени, он пошел конем на с3, но Джемма чувствовала, что ему не по себе. Она долго обдумывала ход, прежде чем пойти конем на f3.
– Интересно, – пробормотал Элайджа, мельком глянув на доску.
В процессе этой игры она многое узнала о муже. Похоже, ему требовалось секунды две, чтобы оценить ее очередной ход. Сила его ума воистину поразительна!
– Я подумываю дать званый ужин на этой неделе, – объявила она, откидываясь на спинку стула. Сегодня он не выглядел таким измученным, хотя в глазах пряталась невероятная усталость, весьма ее тревожившая.
– Мы не приглашали гостей к ужину с тех пор, как вы уехали в Париж, – заметил он, казалось, совершенно забыв об оскорбительном присутствии миссис Гроуп. – Фаул будет на седьмом небе!
– Я решила, что неплохо бы вместе составить список гостей, – продолжала Джемма, – за исключением тех, кто не посчитает нужным приехать из-за спутницы маркиза. Уверена, что Харриет не станет поднимать шума. Кого хотели бы пригласить вы?
– Из палаты?
– Господи, нет! То есть, конечно, если этот человек не ваш лучший друг.
– Друг, – повторил Бомонт, словно пробуя слово на вкус.
– Кстати, о друзьях, вернее, о бывших друзьях, – заметила Джемма, не спуская с него глаз. – Я приглашу Вильерса, поскольку он ухаживает за леди Робертой.
Бомонт пожал плечами и сухо улыбнулся:
– Ухаживает? Или делает вид? У меня создалось отчетливое впечатление, что он ухаживает за моей женой, если слово «ухаживает» здесь уместно.
– Большинство джентльменов предпочитают увиваться сразу за несколькими женщинами. Это всего лишь род деятельности, как, например, еда.
– Если не считать того, что в роли блюда выступаете вы, – бросил он утомленно. Похоже, это обстоятельство совершенно его не интересовало. И уж конечно, он не ревновал.
– Значит, у нас маркиз и миссис Гроуп…
– Миссис Гроуп?! – отрывисто расхохотался он.
Джемма тоже улыбнулась:
– Разве Фаул не упоминал ее имени? А вот Роберта вовсе не уверена в существовании мистера Гроупа. В любом случае за стол сядут восемь человек, включая Роберту, Деймона и Вильерса. Будет лучше, если мы добавим еще двоих.
– На вашем балу я встретил весьма интересную особу, – немного оживился Бомонт. – Мисс Шарлотту Тэтлок.
– Одну из дочерей сэра Патрика Тэтлока? – нахмурилась Джемма. – Я едва знаю эту семью.
– Она показалась мне удивительно умной, – пояснил герцог, поднимаясь.
– Есть еще кто-то, кого бы вы хотели видеть за столом? Каро отдаст все необходимые распоряжения, но клянусь сдерживать порывы ее воображения. Зато потом она сможет поиграть нам на фортепьяно.
Бомонт покачал головой:
– Дьявол возьми мою репутацию! Если Питт не способен понять, что я не принадлежу к беспутной компании принца Уэльского и его приятелей, пусть изгонит меня из своего общества. Я возражать не стану.
– Но не глупец же он!
– Сейчас я еду на встречу с ним, – сказал муж с улыбкой сожаления и, поклонившись, удалился.
Джемма подошла к своему маленькому письменному столу. До чего же неприятно сознавать, что она на такой срок выпала из жизни английского общества и теперь понятия не имеет, чье любопытство не способно устоять против перспективы ужина вместе с миссис Гроуп!
Наконец она пригласила Корбина. Он никому не проговорится о происходящем, даже если она посадит его рядом с миссис Гроуп!
В отличие от мужа, передвигавшего шахматные фигурки с таким видом, словно иного хода, кроме того, что он сейчас придумал, просто не могло существовать, Вильерс был куда более осторожен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31