Элоиза Джеймс: «Полночные наслаждения»

Элоиза Джеймс
Полночные наслаждения


Наслаждения – 2



OCR Angelbooks
«Полночные наслаждения»: АСТ; Москва; 2002

ISBN 5-17-011891-0Оригинал: Eloisa James,
“Midnight Pleasures”

Перевод: Л. Г. Мордухович
Аннотация Может ли настоящий джентльмен отбить невесту у своего лучшего друга?Может, если джентльмен этот — лорд Патрик Фоукс, скандально известный в лондонском свете своими беспутными выходками!Может, если невеста эта — гордая леди Софи Йорк, отвергшая предложение Патрика, чтобы предпочесть ему унылого, до отвращения положительного аристократа!..Может — потому что настоящий мужчина, впервые познавший силу подлинной страсти, готов на все, чтоб завоевать любимую женщину. Элоиза ДжеймсПолночные наслаждения Глава 1 Лондон, декабрь 1804 года Особняк, маркиза Бранденбурга, Мейфер Мейфер — фешенебельный район лондонского Уэст-Энда

Леди Софи Йорк, единственная дочь маркиза Бранденбурга, задумчиво рассматривала свое отражение в зеркале, мысленно подсчитывая, скольким претендентам на свою руку и сердце она уже отказала. Во-первых, барон, с которым она стояла тогда на балконе. А до этого были два достопочтенных Достопочтенный — титул детей пэров и некоторых сановников.

джентльмена, несколько баронетов и один виконт. Эти с соблюдением всех формальностей сделали предложение в кабинете ее отца. Она отказала маркизу и не имеющему никаких титулов мистеру Кисслеру. Светские девушки, которым везло гораздо меньше, логику Софи постигнуть не могли. За два сезона она отказала почти всем самым видным женихам из высшего общества. Но сегодняшний вечер поставит точку. Все — предложений больше не будет. Ни сделанных поспешно, ни после долгих раздумий — никаких. Сегодня все узнают, что леди Софи нашла своего суженого. В следующем сезоне она уже будет графиней.Софи представила любопытные жадные глаза светских сплетниц сегодня на балу у Дьюлэндов и сделала страдальческую гримасу. Она ощущала какую-то неуверенность, даже смущение, что было ей совершенно не свойственно. Ну, прежде всего это платье, сшитое из легкого серебристого шелка. Пристойно ли в нем объявлять о помолвке? Цвет какой-то неподходящий. «Не буду ли я в окружении румяных представительниц женской половины лондонского бомонда выглядеть бледной и утомленной? Мне кажется, серебристый цвет отдает чем-то монашеским». Глаза Софи вспыхнули весельем. Любая монахиня, наверное, упала бы в обморок при одной только мысли о том, что ей предстоит надеть корсаж во французском стиле. Корсаж этот имел глубокий вырез и под грудью был весь переплетен серебристыми лентами. А юбка подчеркивала округлые формы Софи.В этот момент в спальню бесшумно влетела Элоиза, маркиза Бранденбург.— Софи, ты готова?— Да, maman, — ответила Софи, отказываясь от мысли менять платье. Они уже и так опаздывали.Сузив глаза, маркиза окинула взглядом наряд Софи. На самой Элоизе было атласное платье мышиного цвета. Разумеется, не простое, а расшитое цветами. Снизу шла отделка бахромой. Кринолин, конечно же, отсутствовал — его уже давно не носят, — но создавалось впечатление, как будто он есть. В общем, платье пошито по моде двадцатилетней давности, то есть начала ее замужества.— Твое платье просто какой-то позор! — Голос у Элоизы был раздраженный.— Да, maman. — Это был обычный ответ Софи на любое замечание матери относительно одежды.Она взяла накидку, сумочку и повернулась к двери.Элоиза не тронулась с места. Взгляд ее был несколько растерянный. Софи обернулась и удивленно посмотрела на мать. Странно видеть Элоизу в замешательстве. Она француженка и мнит себя генералом, возглавляющим армию на поле сражения, которым является сама жизнь.— Сегодня вечером, — наконец произнесла Элоиза, — будет объявлено, что ты приняла предложение графа Слэслоу.— Да, maman, — согласилась Софи.Следующую фразу Элоиза произнесла после непродолжительной паузы:— Но у него может возникнуть желание получить от тебя какой-нибудь знак… ну, скажем, расположения.— Да, maman. — Софи потупила глаза, чтобы мать не могла увидеть в них озорные искорки.Ах вот в чем проблема! Софи мысленно рассмеялась. Бедная мама. Ну конечно, она же воспитывалась во французском монастыре и к первой брачной ночи скорее всего была совершенно не подготовлена.Замуж Элоиза вышла за английского маркиза, который был одержим Францией и всем французским до такой степени, что даже слово «маркиз» предпочитал произносить на французский лад, а не на английский. Так что его дочь выросла в окружении французов, главным образом политических эмигрантов. Няня Софи была француженкой, слуги — французы, повар, разумеется, тоже француз. Элоиза понятия не имела, какие разговоры вела с ними ее дочь задолго до выхода в свет. Поэтому последнее, в чем нуждалась Софи, так это в наставлении по поводу того, чего хочет мужчина от женщины.— Ты можешь ему позволить один поцелуй, от силы два, — с трудом произнесла Элоиза. — Надеюсь, Софи, ты понимаешь важность этого ограничения. Я думаю о тебе. О твоей репутации…Глаза Софи вспыхнули. Она посмотрела на мать, которая деловито разглядывала какое-то пятнышко у себя на левом плече.— Твои платья — это же немногим более чем просто лоскуты материи. Для всех очевидно, что ты не носишь корсет, и я порой сомневаюсь, надеваешь ли ты под платье сорочку. А сколько раз ты смущала меня своим поведением, флиртом, если это можно так назвать. Теперь у тебя появился шанс прекрасно выйти замуж, и я требую, чтобы ты не испортила все, поощрив графа Слэслоу к вольностям.Софи почувствовала где-то у самого горла отчаянное биение сердца.— Вы намекаете, maman, что мое поведение небезупречно?— Именно так, — отозвалась мать. — В твоем возрасте я и мечтать не смела об уединении с мужчиной. Это было бы равно сильно, наверное, путешествию в Америку. То есть совершенно невозможно. До твоего отца меня не целовал ни один мужчина. Я твердо знала, что для меня пристойно, а что нет. Ты же не обнаруживаешь никакого уважения к своему положению в свете и легкомысленным поведением постоянно смущаешь нас, твоих родителей.Софи захлестнула обида.— Я никогда не делала ничего предосудительного, maman. Такие платья носят все, и нравы сейчас свободнее, чем во времена вашей молодости.— Я считаю себя частично ответственной за это, потому что позволяла тебе экстравагантные выходки и закрывала глаза на многие твои вольности. Но теперь ты станешь графиней, и юношеские забавы лучше оставить в детстве.— Какие вольности, какие забавы, maman? Я никогда не позволяла мужчинам никаких вольностей.— Я знаю, целомудрие сейчас не в моде, но это понятие вовсе не устарело, — резко бросила в ответ мать. — Своими постоянными шуточками и флиртом ты производишь впечатление более опытной, чем есть на самом деле. И действительно, Софи, манеры у тебя самой настоящей куртизанки!Несколько секунд Софи пристально смотрела на мать, затем демонстративно сделала глубокий вдох и твердо повторила:— Я никогда не делала ничего неприличного, maman.— Как ты можешь так говорить, — взорвалась Элоиза, — когда совсем недавно леди Престлфилд застала тебя в объятиях Патрика Фоукса. Вы были одни в гостиной. Если хочешь знать, о тебе говорят больше, чем о ком-либо в Лондоне. Но это твой выбор. — Элоиза сделала паузу. — Одно дело, если бы ты была с Фоуксом помолвлена. Но когда тебя застают целующейся в укромном уголке! Ты меня чрезвычайно обеспокоила, Софи. Я еще раз повторяю: я запрещаю тебе позволять графу Слэслоу больше, чем символический знак расположения. Еще немного горячих объятий, и твоя репутация будет навеки погублена. Более того, заподозрив в тебе разгульную натуру, граф может расторгнуть помолвку. И будет прав.— Maman!— Да-да, у тебя разгульная натура, — с нажимом повторила Элоиза, — которую ты унаследовала от отца. Я знаю, что он тебя поощрял. Например, поддерживал твое стремление к изучению иностранных языков. Вот уж никчемное, я бы даже сказала, неприличное занятие для девушки из хорошей семьи. Ну зачем, спрашивается, воспитанной девушке латинский язык?Софи пыталась что-то ответить, но Элоиза предупреждающе подняла руку:— Как только ты станешь графиней, у тебя не будет времени предаваться таким бесполезным увлечениям. Нужно будет вести большое хозяйство.Внезапно Элоиза вспомнила, что забыла сказать что-то важное.— Не понимаю, почему ты отказала Фоуксу? Если бы ты вышла за него, то слухи в одночасье бы прекратились и репутация твоя не пострадала бы. Никто не верит, что он без твоего поощрения решился на такое. — Последние слова маркиза произнесла с откровенной горечью, а по ее шее вверх поползли угрожающие красные пятна.— Предложение Патрика Фоукса я принять никак не могла, — возразила Софи. — Ведь он сделал его только потому, что нас застала леди Престлфилд. К тому же он повеса, и его поцелуи ничего не значат.— Я вообще не понимаю, о чем ты говоришь, — фыркнула маркиза. — Как это так, поцелуи ничего не значат? Было бы замечательно, если бы моя дочь была такой же скромной, как я. И потом, какое имеет значение, повеса Фоукс или не повеса? Повеса может быть таким же хорошим супругом, как и любой другой мужчина. К тому же у него огромное состояние и титул — что тебе еще нужно?Софи внимательно разглядывала носки своих изящных туфель. Устойчивой антипатией к ловеласам она во многом была обязана любимому папочке, который имел обыкновение волочиться за любой прибывшей в Лондон француженкой. А с учетом известных событий во Франции в последние семь с лишним лет он был этим очень занят.— Хотелось бы выйти замуж за человека, который будет меня уважать, — заметила она в виде оправдания.— Уважать тебя? В таком случае должна тебе сказать, что методы достижения этой цели ты выбрала не самые разумные. — Элоиза недовольно скривила губы. — Я почти уверена, что вряд ли в Лондоне найдется джентльмен, который бы не считал тебя доступной кокеткой, если не хуже. Когда я выходила в свет, о моей скромности слагали стихи. Но тебе, я думаю, это не угрожает. И вообще, — с горечью проговорила Элоиза, — мне кажется, ты полностью папина дочка — оба вы как будто сговорились сделать меня посмешищем всего Лондона.Софи еще раз глубоко вздохнула, но это не помогло — веки начали покалывать наворачивающиеся слезы. Заметив это, Элоиза смягчилась:— Я не хотела быть резкой, Софи. Я только пыталась предупредить. В лице графа Слэслоу ты приобретешь замечательного супруга. И потому прошу: пожалуйста, не рискуй. Помолвку можно легко расстроить.Вся злость, какая была у Софи, мигом испарилась. Она почувствовала себя виноватой. Демонстративное внимание, оказываемое отцом француженкам, доставило матери много неприятностей, и вот теперь Софи, сама того не желая, способствовала тому, что, помимо сплетен об отце, в свете начали распространяться сплетни и о ней, его дочери.— Я никогда не хотела огорчать вас, maman, — произнесла она тихим голосом. — Тогда, когда леди Престлфилд вошла в гостиную, где мы были с Патриком Фоуксом… словом, это было так неожиданно!— Если бы ты была там одна, а не с мужчиной, то никаких неожиданностей бы для тебя не было, — заметила мать. Ее логика, как всегда, была железной. — С репутацией не шутят. Никогда я не могла себе даже вообразить, что мою дочь будут называть чуть ли не потаскухой, но именно так, Софи, о тебе и говорят.С этими словами Элоиза повернулась и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.Из глаз Софи брызнули слезы. Надо сказать, что резкие замечания матери она уже давно научилась оставлять без внимания, но прежде Элоиза никогда на нее не набрасывалась, как карающая фурия из греческой трагедии.Сейчас мать задела ее за живое. Софи сама сознавала, что балансирует на грани приличия, — ее наряды были в Лондоне самыми смелыми, а манеры слишком раскованными.Что же до скучных од, которые сочиняли в честь матери в пору ее молодости, так Софи их много раз слышала.Среди тысяч девственниц, необыкновенно прекрасных,Я замечаю лишь одну Диану, чьи волосы…Да, волосы и у матери, и у дочери были одинаково золотистые, но у Элоизы они были собраны в узел на затылке. И ни единого завитка, ни единой выбившейся пряди. Прилизанные. А волосы Софи вились и непослушно выбивались из ленточек и заколок. Более того, Софи укоротила волосы по французской моде прежде, чем остальные лондонские дамы успели об этом подумать, и теперь, когда каждая молоденькая мисс уже подрезала кудри, Софи свои снова начала отращивать.Как объяснить маме, что отказать Патрику Фоуксу было невообразимо трудно. Она этого не поймет. Несколько секунд Софи рассеянно разглядывала себя в зеркале, вспоминая бал у Камбер-лендов две недели назад, а затем села на кровать. На этом балу Патрик дал ей ясно понять, что она ему небезразлична. Исполняя причудливые фигуры котильона, она подняла глаза, встретилась с ним взглядом и… еле сдержала дрожь волнения.Даже сейчас, только вспомнив его пронзительные глаза, проникающие куда-то далеко внутрь, куда до этого никто проникнуть и не пытался, она ощутила уже знакомое возбуждение. Что было потом? А потом весь вечер ее не покидал трецет, сердце отчаянно колотилось, а в коленях чувствовалась слабость. К десяти часам Патрику Фоуксу удалось сотворить с ней такое, чего она прежде и не воображала. Софи с нетерпением ждала момента, когда он неожиданно окажется рядом и можно будет снова встретиться с ним глазами. А развернувшись в танце, она мгновенно замечала его черные с проседью волосы в другом конце зала, и волнение усиливалось. За ужином, когда гости окружили небольшой круглый стол, среди шума и взрывов смеха ее сердце подпрыгивало каждый раз, когда он случайно чуть прикасался к ней рукой или ногой. По телу распространялся опьяняющий бархатный восторг.Она танцевала с ним один раз, затем второй. Согласно этикету третий танец был равносилен объявлению о помолвке.Второй танец был «Мальтийский хоровод», и большую часть времени они были разделены, сближаясь всего несколько раз. Во время этих сближений Софи не осмеливалась произнести ни слова. Она боялась, что Патрик догадается о легком вихре нежности, который каждый раз пронизывал ее тело, когда их соединяла очередная фигура танца.А затем он, предложив отведать силабаба Силабаб — холодное десертное блюдо из взбитых сливок с добавлением сахара, вина и лимонного сока.

, взял ее за руку и повел из танцевального зала, и она последовала за ним без возражений. Идя по коридору, они свернули в тихую комнату, где почему-то было полно столов и стульев на тонких ножках. Патрик прислонил ее к стене бисквитного цвета и внимательно посмотрел сверху вниз. Единственным оправданием для Софи могло служить то обстоятельство, что ей ударило в голову эмоциональное напряжение последних часов бала. В ответ она озорно улыбнулась, то есть ее поведение было в точности как у распутной девицы, в этом ее матушка права.Так что, когда Патрик наконец заключил ее в объятия, это было неизбежным следствием всего происходящего. Настоящим же шоком для нее явилась странная лихорадочная настойчивость поцелуя, его потрясающая чувственность. Нельзя сказать, что Софи прежде не приходилось целоваться. Приходилось, и не раз. Мама, заподозрив это, наверное, упала бы в обморок. Но этот поцелуй был не просто свидетельством преклонения перед леди.Поцелуй начался как исследование, как некая проба, а затем стал перерастать в нечто большее. Он начался с простой встречи губ, а закончился обжигающими ласками, горячим шепотом и даже стонами. Патрик с трудом от нее оторвался, но лишь затем, чтобы припасть к ее губам с еще большей страстью. При этом руки, прогуливаясь вдоль ее спины, оставляли на своем пути огненную дорожку.«Но когда в гостиную вошла, вернее, прокралась на цыпочках леди Сара Престфилд, мы не целовались», — с горечью подумала Софи.То есть целовались, конечно, целовались, но именно в тот момент, когда она появилась, они просто стояли, правда, очень близко друг к другу, и Патрик обводил пальцем контур нижней губы Софи. Она смущенно вглядывалась в его лицо, сознавая, что утонченная светскость, искусство вести непринужденный флирт совершенно ее покинули и что нет никакой возможности придумать что-нибудь умное.Снизу из холла послышался раздраженный голос отца.— Merde! Черт! (фр.)

— прошептала Софи, отмахиваясь от воспоминаний.Вне всякого сомнения, он недоволен ее медлительностью. Причину его спешки она знала. Отец недавно начал флирт с миссис Далиндой Бомари, молодой вдовой, разумеется, француженкой. На балу у них, наверное, назначено свидание.Эта мысль еще раз укрепила ее в осознании верности принятого решения. И не имеет значения, что она плакала каждую ночь в течение всего месяца с тех пор, как отклонила предложение руки и сердца Патрика Фоукса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39