онемение сменилось болью, когда постепенно начало восстанавливаться кровообращение. Но ее взгляд был прикован к Дональду Кемпбеллу.
— Ты не должна бояться их прикосновений, — заверил ее Алистер. — Возможно, у моих братьев дурные манеры, но они не сделают тебе ничего плохого. — Он протянул ей лепешку. — Съешь это.
Изабо хотела отказаться, плюнуть в него, отшвырнуть еду, однако боль в желудке пересилила ее гордость. Она взяла его лепешку.
Алистер встал, удивляясь собственной нерешительности. Хотя она и девушка, но, без сомнения, активная мятежница-якобитка. Письма, найденного ими прошлой ночью, более чем достаточно, чтобы отправить ее на виселицу. Он должен только отвезти ее в Абердин, как и собирался, когда думал, что она мальчик. Теперь этот план может оказаться слишком опасным. Женщина-враг способна всадить кинжал в грудь кому-нибудь из его людей, разве она не пыталась убить его? Тем не менее отплатить женщине было совсем нелегко. А сообрази он прошлой ночью, что взял в плен девушку, то вообще не стал бы вести себя с нею так жестоко. Ему было стыдно видеть кровь на ее горле. Кровь, пролитую им.
Он слышал бесчисленные рассказы о дурном обращении с пленными, оказавшимися в руках военных, а ее вина слишком тяжела. Предательское убийство герцога Камберленда… Глядя на нее, Алистер вряд ли бы этому поверил, если бы сам не прочел то письмо. Власти наверняка будут ее допрашивать, возможно, применят пытки, чтобы узнать, что они хотят, а если она попадется в руки кому-нибудь совершенно бессовестному, ее по ходу дела непременно изнасилуют.
Она выглядела очень юной, ей не исполнилось еще и двадцати, невзирая на ее показную храбрость, он видел, насколько она испугана.
Алистер презирал якобитов, презирал их безрассудное, кровавое дело, но он не мог послать этого ребенка на смерть. Как не мог отпустить ее и позволить ей доставить по назначению письмо, которое он забрал у нее прошлой ночью. Он подозвал к себе Патрика:
— Я буду сам управлять ее лошадью, а ты посади нашу пленницу в седло и свяжи.
Кивнув, тот взял Изабо за руку, и она смиренно встала. Но Патрик был не глуп, он уже знал, что она использует любую возможность для бегства, поэтому крепко держал ее.
— Я бы не стал об этом думать. Он ведь тебя поймает, девушка, так что нехорошо причинять всем такое беспокойство.
Изабо не ответила и позволила ему подвести ее к лошади. Старик был прав, она действительно ждала, когда у нее появится шанс к бегству. Тюрьма означала смерть.
Она предпочла бы умереть здесь, пытаясь обрести свободу, чем гнить в тюремной камере или быть повешенной. Кстати, если она выберет удачное время, ей, может быть, удастся сбежать.
Но не сейчас. Хотя Патрик и не в том возрасте, чтобы ее поймать, если она вырвется, рядом еще по крайней мере шесть человек. Среди них рыжий Дональд, который протягивал к ней свои грязные руки, а теперь не выпускает ее из виду, и тот, кого они называли Айеном, — он прочел ее письмо, а затем подстрекал брата совершить убийство. Этот Айен как раз направлялся к своей лошади, время от времени поглядывая в ее сторону. Вероятно, подумала Изабо, если бы ему представился удобный случай, он бы сделал все возможное, чтобы увидеть ее мертвой. На нее устремлено столько глаз, что о бегстве пока нечего и думать. Их вождь Алистер уже сидел верхом на своем жеребце, крепко держа в руке поводья ее кобылы. Изабо без труда прыгнула в седло, затем с опаской взглянула на Патрика, который снова достал знакомую веревку.
— Нет нужды меня связывать. По-моему, я и так далеко не убегу от того здорового ублюдка. — Заметив его нерешительность, она повернулась к Алистеру:
— Скажи ему, что в этом нет необходимости.
Однако шотландец был непреклонен.
— Свяжи ее, — коротко бросил он. — Нам пора отправляться.
— Ладно, если этого нельзя избежать, делай, что тебе ведено, — сказала она Патрику, задирая рукава и протягивая ему руки. — Хотя после вчерашней ночи от моей кожи мало что осталось.
При виде кровоточащих царапин и содранной кожи на худых запястьях пленницы старик замешкался.
— Или можешь просто связать тут. — Изабо указала на свою талию. — Привяжи меня к седлу. Если уж ты должен.
Патрик вопросительно поглядел на Алистера и, получив от него согласный кивок, приказал:
— Тогда не дергайся и подними руки.
Утро было чудесным, небо безоблачным, снег, покрывавший землю, блестел под солнцем. Лошади старательно выбирали себе дорогу. В этой дисциплинированной шеренге не хватало только Дональда Кемпбелла, который давно отправился в Абердин с письмом.
Алистер ехал в арьергарде, чуть впереди своей пленницы, намотав для верности себе на руку поводья ее кобылы и время от времени оглядываясь на Изабо. Та сидела очень смирно, держалась обеими руками за переднюю луку седла и, видимо, не собиралась нарушать строй.
Они въехали в густой сосновый лес. Ветки деревьев гнулись под тяжестью снежных шапок, которые, подтаяв на утреннем солнце, с легким шелестом неожиданно падали и пугали лошадей.
Эта местность была Изабо знакома, и она, скрывая нетерпение, ждала своего шанса. Она знала, что впереди, где тропинка круто идет вверх, лес становится гуще, потом тропинка превращается в дорогу, которая приведет их к очень крутому спуску.
Когда они достигли этого места, ее надсмотрщик, как она и надеялась, все свое внимание сосредоточил на трудном участке пути. Изабо очень медленно опустила руку и, не сводя глаз со спины Кемпбелла, скользнула пальцами по левой ноге, пока не нащупала костяную рукоятку кинжала, спрятанного у нее в сапоге. Острое лезвие моментально освободило ее от веревки Наталии, после чего она также незаметно вернула кинжал в потайные ножны.
Дождавшись, когда они поднялись на вершину холма, Изабо соскользнула с кобылы и бросилась в лес, напрямик сквозь деревья.
Алистер сразу кинулся вдогонку, но она знала, что его жеребец не сможет преследовать ее между столь кучно растущими соснами, и шотландец вынужден будет спешиться. А бегает она быстрее. Кроме того, ее подстегивал страх, и она летела прочь словно ветер по гребню холма к крутому обрыву. Прыгнув вниз, она скатилась вместе со снежной лавиной до самого подножия.
Изабо не оглядывалась, чтобы не терять драгоценные секунды, она и без того слышала, что он сзади, с каждым шагом неумолимо приближается к ней. Ручеек внизу еще не замерз, теперь она бежала по гальке, разбрызгивая ледяную воду, и уже начала уставать, а преследователь был совсем близко. Ей казалось, что его руки вот-вот схватят ее за куртку, что она чувствует его дыхание на своей шее.
Изабо охватила паника. Он почти догнал ее, но она уже была рядом с тем местом, которое искала, местом, где почва заканчивалась отвесной скалой, и ручеек с высоты около пятидесяти футов падал в глубокий омут.
Изабо закричала, когда он прыгнул на нее сзади, ткнув лицом в снег и подмяв ее под себя так, что она едва могла вздохнуть. Но его тяжелое прерывистое дыхание все-таки доставило ей некоторое удовлетворение: ему не слишком-то легко было ее поймать. Теперь громадный ублюдок испытает еще большее неудобство, волоча ее всю дорогу назад. Если сможет.
Приподнявшись, Алистер завел ей руки за спину, больно придавил коленом к земле, чтобы она не двигалась, и начал ее обыскивать.
— Ну и где он? Где ты его спрятала, маленькая дьяволица? — гневно спросил Алистер, тяжело дыша.
Он быстро ощупал изнутри ее куртку в поисках какого-нибудь потайного кармана, затем ее пояс, штаны и сапоги. Зашвырнув кинжал в снег, он выпустил ее запястья и легонько шлепнул Изабо по спине.
— Теперь мы оба промокли, а идти назад пешком долго. Полагаю, ты очень довольна собой.
Изабо не ответила, видя ярость на его потемневшем лице и плотно сжатые губы. Ей хотелось, чтобы он слез с нее и позволил ей встать, но шотландец этого не сделал.
Он продолжал сидеть на ней верхом, упираясь коленями в снег, и с таким бешенством ее разглядывал, что Изабо не осмелилась бросить ему очередной вызов. Он слишком большой и сильный, здесь, наедине с ним, она чувствовала себя даже более уязвимой, чем когда находилась среди его людей. Свои худшие дела человек творит, если рядом нет свидетелей.
Внезапно с ближайшей сосны беззвучно сползла куча подтаявшего снега и рухнула на землю в ярде от них. Изабо опомнилась первая, быстрым движением вывернула свою руку из его железных клещей и, схватив пригоршню снега, бросила ему в лицо. Пока Алистер протирал глаза, она успела сорвать с его пояса кинжал.
Положение для удара было очень неудобным, поскольку он сидел на ней верхом, но, изогнувшись дугой, она все же ухитрилась вонзить клинок ему в живот.
Последовала борьба. Изабо чувствовала силу его ярости, боль в руке, которую он сжимал, видела кровь на снегу. Затем удар по голове, и все исчезло.
Глава 3
Очнувшись, Изабо обнаружила, что сидит перед Кемпбеллом на его жеребце, местность, по которой они едут, совершенно ей незнакома, значит, с тех пор как она потеряла сознание, прошло довольно много времени.
Она сделала попытку выпрямиться, чтобы не касаться его тела, но шотландец одной рукой обнимал ее за талию и крепко прижимал к своей груди.
— Очнулась наконец, — сказал он, — А то я уже начал думать, не убил ли тебя.
Алистер говорил пренебрежительно, хотя последние несколько часов его не покидал страх, что он серьезно ранил пленницу. Он намеревался только оглушить ее, чтобы без лишних хлопот довезти до места, а она пять часов лежала в его объятиях бледная и неподвижная, словно труп. Но она сама привела его в бешенство. Даже не тем, что воткнула в него кинжал и теперь рана на животе горела огнем, главное, она застала его врасплох, использовав для нападения его собственное оружие. Девчонка, полумертвая от голода якобитка, умудрилась перехитрить его, а сейчас пытается высвободиться.
— Сиди спокойно, — приказал он. — Нам еще предстоит долгий и трудный путь, ты не сделаешь его более легким, если начнешь постоянно крутиться в седле. Не хотелось бы снова оглушать тебя, — добавил Алистер, — но я это сделаю, попробуй только не подчиниться.
Изабо подчинилась. Совсем не потому, что боится его угроз, говорила она себе, ведь в бессознательном состоянии невозможно предпринять новую попытку к бегству.
Голова и челюсть у нее болели от его удара. Будет лучше на какое-то время затаиться.
Хотя Изабо не имела желания общаться с безжалостным Кемпбеллом, она все-таки решила узнать, куда они направляются.
— Это же дорога не в Абердин, о котором ты мне говорил? — осмелилась спросить она.
— В Моришир, — коротко бросил он.
Ничего удивительного, что местность ей незнакома.
Теперь Изабо оказалась еще дальше от Инвернесса, чем в начале своего пути, и надежда на бегство стала с каждой милей слабеть. Интересно, почему они везут ее не в Абердин, как собирались? Но спрашивать у них, разумеется, бесполезно, и она молчала.
Впереди были видны другие всадники. Насчитав пятерых, Изабо поняла, что одного не хватает, и обернулась. За ними скакал черноглазый Айен на тот случай, если она сделает новую попытку к бегству. Неужели они решили, что она способна убежать от этого жестокого человека, который сейчас держал ее? Видимо, она слишком резко обернулась, голова у нее опять заболела, пейзаж вдруг начал расплываться. Изабо закрыла глаза и сидела, уже не шевелясь.
На этот раз первым нарушил долгое молчание Алистер.
— Скажи мне, как тебя зовут. Просто имя, — добавил он, — если желаешь сохранить инкогнито.
Раздраженная насмешкой в его голосе, она сначала не хотела отвечать, но потом все же повернулась к нему:
— Мое имя Изабо. Я — Макферсон из Гэрлоха, мне плевать, кто об этом узнает. — И с гордым вызовом прибавила:
— А на чьей я стороне, тебе известно.
— Да, маленькая дурочка. А тебе известно, насколько безнадежно ваше дело?
— Так вот почему ты сражаешься за узурпатора, — презрительно усмехнулась она. — Ведь Кемпбеллы всегда торопились принять сторону сильнейшего.
Алистеру совсем не хотелось ввязываться в политические споры, но эта девчонка оскорбила его честь, более того, честь его клана, и он не мог оставить ее выпад без ответа.
— Я сражаюсь за своего короля, законного короля этой страны, и делал бы это, даже если бы твоих друзей-мятежников было десять тысяч. — Увидев ее скептическое выражение, он пришел в ярость. — Ну, а как насчет Шерифмура? Тогда противник численно превосходил Кемпбеллов в четыре раза, и они что, отступили? Нет.
Изабо подумала, что Кемпбеллу пришлось обратиться к истории тридцатилетней давности, чтобы найти пример заслуг своего клана. Прежде чем она снова отвернулась, Алистер успел заметить в ее взгляде насмешку и, чувствуя нарастающий гнев, решил подозвать Айена. Пусть он возьмет ее на некоторое время к себе, тогда посмотрим, долго ли она продержится столь высокомерно. Нет, он не доставит ей удовольствия, показав, что ее слова задели его, она расценит это как свою победу. Он посадил ее на своего коня, на его коне она и будет сидеть. До их возвращения домой.
Они ехали молча. Алистер видел, что она старается держаться в седле неестественно прямо, будто малейший контакт с его телом мог ее осквернить. Постепенно и очень неохотно Алистер начал восхищаться ее стоицизмом. Она крайне измучена, наверняка голова у нее страшно болит в том месте, куда он ее ударил, в последнее время она явно голодала, слишком уж выдавались на ее лице скулы, да и запястья чересчур тонкие. Остальное было скрыто под курткой, но когда он поднял ее со снега у ручья и потом нес на руках, то почти не ощущал ее веса.
— Сколько же тебе лет, Изабо Макферсон? — спросил он.
— Не твое дело, — быстро сказала она, не удостоив его поворотом головы.
— Простое любопытство, только и всего.
Алистер подумал, что не дождется ответа, но она немного погодя все же ответила:
— Мне двадцать лет.
— Двадцать?
— А что тут удивительного? — Изабо прижала руку к лицу, челюсть у нее страшно болела.
— Я считал, ты моложе.
Оба снова замолчали. Хотя уже начало темнеть, они не останавливались для привала. Изабо собиралась задать ему много вопросов; например, почему они едут в Моришир, так далеко, и что они собираются с ней сделать… Но ей не хотелось поддерживать беседу с этим человеком.
Тем не менее, когда в сумерках возник силуэт замка и она поняла, что они почти у цели, ее охватил трепет, который не был страхом, она все же спросила:
— Что это за место?
— Замок Данлосси. Мой дом.
— А почему ты не повез меня в Абердин?
— Кажется, я уже говорил тебе, — после некоторого колебания ответил Алистер. — Я не воюю с женщинами.
— Не воюешь с женщинами? — саркастически повторила Изабо, поворачиваясь к нему. — А как ты назовешь это и это? — Она показала на свою голову, ободранные запястья и порез на горле.
— Ты сама виновата, — быстро возразил он. — Женщина, которая притворялась мужчиной, заслужила соответствующее обращение.
— Значит, так, да?
— Вот именно.
— Ладно, а как с теми женщинами, чьих мужей ты убил, чьи дома сжег? Разве это не называется воевать с ними? Вы и другие вроде тебя способны делать еще более страшные вещи, я знаю. И они делают, я это видела.
— Я не сжег ни одного дома, — негодующе произнес он. Сострадание к ней испарялось так быстро, что вскоре он забыл о его существовании. — И не делал еще более страшных вещей, как ты это называешь.
Алистер внезапно умолк. С какой стати он вздумал оправдываться перед этой наглой девчонкой, своей пленницей? Но ее уколы раздражали его, и чем быстрее закончится их совместная езда на его жеребце, тем лучше для них обоих.
На небе уже ярко блестели звезды, и резко похолодало, когда они въехали через арку ворот во двор замка.
Изабо стояла, дрожа от холода, пока Алистер, крепко сжимавший ее руку, отдавал приказания своим людям.
Замок с неровной линией крыши, над которой вздымалась массивная главная башня, и высокими мощными стенами выглядел не слишком гостеприимным. Это была крепость. Изабо даже отпрянула, когда Алистер потянул ее за собой, но хватка у него была железной, так что вскоре они поднялись по ступенькам и вошли в замок.
Пораженная увиденным, не зная, что они собираются с ней делать, она стояла там, где Кемпбелл ее оставил, и обводила взглядом помещение. Огромный зал, куда они вошли, явно занимал всю площадь главной башни. Из него вело несколько дверей, за одной Изабо увидела просторную, богато обставленную комнату и сразу поняла, что находится в руках не какого-то рядового Кемпбелла, а вождя клана.
Ее настороженный взгляд остановился на главном действующем лице, Алистере Кемпбелле, виновнике ее несчастий. Это он преуспел там, где других постигла неудача, это он стащил ее с седла, это он поймал ее, когда она почти ускользнула по снегу тем утром. Если бы не этот Кемпбелл, она бы сейчас уже была на полпути к Абердину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
— Ты не должна бояться их прикосновений, — заверил ее Алистер. — Возможно, у моих братьев дурные манеры, но они не сделают тебе ничего плохого. — Он протянул ей лепешку. — Съешь это.
Изабо хотела отказаться, плюнуть в него, отшвырнуть еду, однако боль в желудке пересилила ее гордость. Она взяла его лепешку.
Алистер встал, удивляясь собственной нерешительности. Хотя она и девушка, но, без сомнения, активная мятежница-якобитка. Письма, найденного ими прошлой ночью, более чем достаточно, чтобы отправить ее на виселицу. Он должен только отвезти ее в Абердин, как и собирался, когда думал, что она мальчик. Теперь этот план может оказаться слишком опасным. Женщина-враг способна всадить кинжал в грудь кому-нибудь из его людей, разве она не пыталась убить его? Тем не менее отплатить женщине было совсем нелегко. А сообрази он прошлой ночью, что взял в плен девушку, то вообще не стал бы вести себя с нею так жестоко. Ему было стыдно видеть кровь на ее горле. Кровь, пролитую им.
Он слышал бесчисленные рассказы о дурном обращении с пленными, оказавшимися в руках военных, а ее вина слишком тяжела. Предательское убийство герцога Камберленда… Глядя на нее, Алистер вряд ли бы этому поверил, если бы сам не прочел то письмо. Власти наверняка будут ее допрашивать, возможно, применят пытки, чтобы узнать, что они хотят, а если она попадется в руки кому-нибудь совершенно бессовестному, ее по ходу дела непременно изнасилуют.
Она выглядела очень юной, ей не исполнилось еще и двадцати, невзирая на ее показную храбрость, он видел, насколько она испугана.
Алистер презирал якобитов, презирал их безрассудное, кровавое дело, но он не мог послать этого ребенка на смерть. Как не мог отпустить ее и позволить ей доставить по назначению письмо, которое он забрал у нее прошлой ночью. Он подозвал к себе Патрика:
— Я буду сам управлять ее лошадью, а ты посади нашу пленницу в седло и свяжи.
Кивнув, тот взял Изабо за руку, и она смиренно встала. Но Патрик был не глуп, он уже знал, что она использует любую возможность для бегства, поэтому крепко держал ее.
— Я бы не стал об этом думать. Он ведь тебя поймает, девушка, так что нехорошо причинять всем такое беспокойство.
Изабо не ответила и позволила ему подвести ее к лошади. Старик был прав, она действительно ждала, когда у нее появится шанс к бегству. Тюрьма означала смерть.
Она предпочла бы умереть здесь, пытаясь обрести свободу, чем гнить в тюремной камере или быть повешенной. Кстати, если она выберет удачное время, ей, может быть, удастся сбежать.
Но не сейчас. Хотя Патрик и не в том возрасте, чтобы ее поймать, если она вырвется, рядом еще по крайней мере шесть человек. Среди них рыжий Дональд, который протягивал к ней свои грязные руки, а теперь не выпускает ее из виду, и тот, кого они называли Айеном, — он прочел ее письмо, а затем подстрекал брата совершить убийство. Этот Айен как раз направлялся к своей лошади, время от времени поглядывая в ее сторону. Вероятно, подумала Изабо, если бы ему представился удобный случай, он бы сделал все возможное, чтобы увидеть ее мертвой. На нее устремлено столько глаз, что о бегстве пока нечего и думать. Их вождь Алистер уже сидел верхом на своем жеребце, крепко держа в руке поводья ее кобылы. Изабо без труда прыгнула в седло, затем с опаской взглянула на Патрика, который снова достал знакомую веревку.
— Нет нужды меня связывать. По-моему, я и так далеко не убегу от того здорового ублюдка. — Заметив его нерешительность, она повернулась к Алистеру:
— Скажи ему, что в этом нет необходимости.
Однако шотландец был непреклонен.
— Свяжи ее, — коротко бросил он. — Нам пора отправляться.
— Ладно, если этого нельзя избежать, делай, что тебе ведено, — сказала она Патрику, задирая рукава и протягивая ему руки. — Хотя после вчерашней ночи от моей кожи мало что осталось.
При виде кровоточащих царапин и содранной кожи на худых запястьях пленницы старик замешкался.
— Или можешь просто связать тут. — Изабо указала на свою талию. — Привяжи меня к седлу. Если уж ты должен.
Патрик вопросительно поглядел на Алистера и, получив от него согласный кивок, приказал:
— Тогда не дергайся и подними руки.
Утро было чудесным, небо безоблачным, снег, покрывавший землю, блестел под солнцем. Лошади старательно выбирали себе дорогу. В этой дисциплинированной шеренге не хватало только Дональда Кемпбелла, который давно отправился в Абердин с письмом.
Алистер ехал в арьергарде, чуть впереди своей пленницы, намотав для верности себе на руку поводья ее кобылы и время от времени оглядываясь на Изабо. Та сидела очень смирно, держалась обеими руками за переднюю луку седла и, видимо, не собиралась нарушать строй.
Они въехали в густой сосновый лес. Ветки деревьев гнулись под тяжестью снежных шапок, которые, подтаяв на утреннем солнце, с легким шелестом неожиданно падали и пугали лошадей.
Эта местность была Изабо знакома, и она, скрывая нетерпение, ждала своего шанса. Она знала, что впереди, где тропинка круто идет вверх, лес становится гуще, потом тропинка превращается в дорогу, которая приведет их к очень крутому спуску.
Когда они достигли этого места, ее надсмотрщик, как она и надеялась, все свое внимание сосредоточил на трудном участке пути. Изабо очень медленно опустила руку и, не сводя глаз со спины Кемпбелла, скользнула пальцами по левой ноге, пока не нащупала костяную рукоятку кинжала, спрятанного у нее в сапоге. Острое лезвие моментально освободило ее от веревки Наталии, после чего она также незаметно вернула кинжал в потайные ножны.
Дождавшись, когда они поднялись на вершину холма, Изабо соскользнула с кобылы и бросилась в лес, напрямик сквозь деревья.
Алистер сразу кинулся вдогонку, но она знала, что его жеребец не сможет преследовать ее между столь кучно растущими соснами, и шотландец вынужден будет спешиться. А бегает она быстрее. Кроме того, ее подстегивал страх, и она летела прочь словно ветер по гребню холма к крутому обрыву. Прыгнув вниз, она скатилась вместе со снежной лавиной до самого подножия.
Изабо не оглядывалась, чтобы не терять драгоценные секунды, она и без того слышала, что он сзади, с каждым шагом неумолимо приближается к ней. Ручеек внизу еще не замерз, теперь она бежала по гальке, разбрызгивая ледяную воду, и уже начала уставать, а преследователь был совсем близко. Ей казалось, что его руки вот-вот схватят ее за куртку, что она чувствует его дыхание на своей шее.
Изабо охватила паника. Он почти догнал ее, но она уже была рядом с тем местом, которое искала, местом, где почва заканчивалась отвесной скалой, и ручеек с высоты около пятидесяти футов падал в глубокий омут.
Изабо закричала, когда он прыгнул на нее сзади, ткнув лицом в снег и подмяв ее под себя так, что она едва могла вздохнуть. Но его тяжелое прерывистое дыхание все-таки доставило ей некоторое удовлетворение: ему не слишком-то легко было ее поймать. Теперь громадный ублюдок испытает еще большее неудобство, волоча ее всю дорогу назад. Если сможет.
Приподнявшись, Алистер завел ей руки за спину, больно придавил коленом к земле, чтобы она не двигалась, и начал ее обыскивать.
— Ну и где он? Где ты его спрятала, маленькая дьяволица? — гневно спросил Алистер, тяжело дыша.
Он быстро ощупал изнутри ее куртку в поисках какого-нибудь потайного кармана, затем ее пояс, штаны и сапоги. Зашвырнув кинжал в снег, он выпустил ее запястья и легонько шлепнул Изабо по спине.
— Теперь мы оба промокли, а идти назад пешком долго. Полагаю, ты очень довольна собой.
Изабо не ответила, видя ярость на его потемневшем лице и плотно сжатые губы. Ей хотелось, чтобы он слез с нее и позволил ей встать, но шотландец этого не сделал.
Он продолжал сидеть на ней верхом, упираясь коленями в снег, и с таким бешенством ее разглядывал, что Изабо не осмелилась бросить ему очередной вызов. Он слишком большой и сильный, здесь, наедине с ним, она чувствовала себя даже более уязвимой, чем когда находилась среди его людей. Свои худшие дела человек творит, если рядом нет свидетелей.
Внезапно с ближайшей сосны беззвучно сползла куча подтаявшего снега и рухнула на землю в ярде от них. Изабо опомнилась первая, быстрым движением вывернула свою руку из его железных клещей и, схватив пригоршню снега, бросила ему в лицо. Пока Алистер протирал глаза, она успела сорвать с его пояса кинжал.
Положение для удара было очень неудобным, поскольку он сидел на ней верхом, но, изогнувшись дугой, она все же ухитрилась вонзить клинок ему в живот.
Последовала борьба. Изабо чувствовала силу его ярости, боль в руке, которую он сжимал, видела кровь на снегу. Затем удар по голове, и все исчезло.
Глава 3
Очнувшись, Изабо обнаружила, что сидит перед Кемпбеллом на его жеребце, местность, по которой они едут, совершенно ей незнакома, значит, с тех пор как она потеряла сознание, прошло довольно много времени.
Она сделала попытку выпрямиться, чтобы не касаться его тела, но шотландец одной рукой обнимал ее за талию и крепко прижимал к своей груди.
— Очнулась наконец, — сказал он, — А то я уже начал думать, не убил ли тебя.
Алистер говорил пренебрежительно, хотя последние несколько часов его не покидал страх, что он серьезно ранил пленницу. Он намеревался только оглушить ее, чтобы без лишних хлопот довезти до места, а она пять часов лежала в его объятиях бледная и неподвижная, словно труп. Но она сама привела его в бешенство. Даже не тем, что воткнула в него кинжал и теперь рана на животе горела огнем, главное, она застала его врасплох, использовав для нападения его собственное оружие. Девчонка, полумертвая от голода якобитка, умудрилась перехитрить его, а сейчас пытается высвободиться.
— Сиди спокойно, — приказал он. — Нам еще предстоит долгий и трудный путь, ты не сделаешь его более легким, если начнешь постоянно крутиться в седле. Не хотелось бы снова оглушать тебя, — добавил Алистер, — но я это сделаю, попробуй только не подчиниться.
Изабо подчинилась. Совсем не потому, что боится его угроз, говорила она себе, ведь в бессознательном состоянии невозможно предпринять новую попытку к бегству.
Голова и челюсть у нее болели от его удара. Будет лучше на какое-то время затаиться.
Хотя Изабо не имела желания общаться с безжалостным Кемпбеллом, она все-таки решила узнать, куда они направляются.
— Это же дорога не в Абердин, о котором ты мне говорил? — осмелилась спросить она.
— В Моришир, — коротко бросил он.
Ничего удивительного, что местность ей незнакома.
Теперь Изабо оказалась еще дальше от Инвернесса, чем в начале своего пути, и надежда на бегство стала с каждой милей слабеть. Интересно, почему они везут ее не в Абердин, как собирались? Но спрашивать у них, разумеется, бесполезно, и она молчала.
Впереди были видны другие всадники. Насчитав пятерых, Изабо поняла, что одного не хватает, и обернулась. За ними скакал черноглазый Айен на тот случай, если она сделает новую попытку к бегству. Неужели они решили, что она способна убежать от этого жестокого человека, который сейчас держал ее? Видимо, она слишком резко обернулась, голова у нее опять заболела, пейзаж вдруг начал расплываться. Изабо закрыла глаза и сидела, уже не шевелясь.
На этот раз первым нарушил долгое молчание Алистер.
— Скажи мне, как тебя зовут. Просто имя, — добавил он, — если желаешь сохранить инкогнито.
Раздраженная насмешкой в его голосе, она сначала не хотела отвечать, но потом все же повернулась к нему:
— Мое имя Изабо. Я — Макферсон из Гэрлоха, мне плевать, кто об этом узнает. — И с гордым вызовом прибавила:
— А на чьей я стороне, тебе известно.
— Да, маленькая дурочка. А тебе известно, насколько безнадежно ваше дело?
— Так вот почему ты сражаешься за узурпатора, — презрительно усмехнулась она. — Ведь Кемпбеллы всегда торопились принять сторону сильнейшего.
Алистеру совсем не хотелось ввязываться в политические споры, но эта девчонка оскорбила его честь, более того, честь его клана, и он не мог оставить ее выпад без ответа.
— Я сражаюсь за своего короля, законного короля этой страны, и делал бы это, даже если бы твоих друзей-мятежников было десять тысяч. — Увидев ее скептическое выражение, он пришел в ярость. — Ну, а как насчет Шерифмура? Тогда противник численно превосходил Кемпбеллов в четыре раза, и они что, отступили? Нет.
Изабо подумала, что Кемпбеллу пришлось обратиться к истории тридцатилетней давности, чтобы найти пример заслуг своего клана. Прежде чем она снова отвернулась, Алистер успел заметить в ее взгляде насмешку и, чувствуя нарастающий гнев, решил подозвать Айена. Пусть он возьмет ее на некоторое время к себе, тогда посмотрим, долго ли она продержится столь высокомерно. Нет, он не доставит ей удовольствия, показав, что ее слова задели его, она расценит это как свою победу. Он посадил ее на своего коня, на его коне она и будет сидеть. До их возвращения домой.
Они ехали молча. Алистер видел, что она старается держаться в седле неестественно прямо, будто малейший контакт с его телом мог ее осквернить. Постепенно и очень неохотно Алистер начал восхищаться ее стоицизмом. Она крайне измучена, наверняка голова у нее страшно болит в том месте, куда он ее ударил, в последнее время она явно голодала, слишком уж выдавались на ее лице скулы, да и запястья чересчур тонкие. Остальное было скрыто под курткой, но когда он поднял ее со снега у ручья и потом нес на руках, то почти не ощущал ее веса.
— Сколько же тебе лет, Изабо Макферсон? — спросил он.
— Не твое дело, — быстро сказала она, не удостоив его поворотом головы.
— Простое любопытство, только и всего.
Алистер подумал, что не дождется ответа, но она немного погодя все же ответила:
— Мне двадцать лет.
— Двадцать?
— А что тут удивительного? — Изабо прижала руку к лицу, челюсть у нее страшно болела.
— Я считал, ты моложе.
Оба снова замолчали. Хотя уже начало темнеть, они не останавливались для привала. Изабо собиралась задать ему много вопросов; например, почему они едут в Моришир, так далеко, и что они собираются с ней сделать… Но ей не хотелось поддерживать беседу с этим человеком.
Тем не менее, когда в сумерках возник силуэт замка и она поняла, что они почти у цели, ее охватил трепет, который не был страхом, она все же спросила:
— Что это за место?
— Замок Данлосси. Мой дом.
— А почему ты не повез меня в Абердин?
— Кажется, я уже говорил тебе, — после некоторого колебания ответил Алистер. — Я не воюю с женщинами.
— Не воюешь с женщинами? — саркастически повторила Изабо, поворачиваясь к нему. — А как ты назовешь это и это? — Она показала на свою голову, ободранные запястья и порез на горле.
— Ты сама виновата, — быстро возразил он. — Женщина, которая притворялась мужчиной, заслужила соответствующее обращение.
— Значит, так, да?
— Вот именно.
— Ладно, а как с теми женщинами, чьих мужей ты убил, чьи дома сжег? Разве это не называется воевать с ними? Вы и другие вроде тебя способны делать еще более страшные вещи, я знаю. И они делают, я это видела.
— Я не сжег ни одного дома, — негодующе произнес он. Сострадание к ней испарялось так быстро, что вскоре он забыл о его существовании. — И не делал еще более страшных вещей, как ты это называешь.
Алистер внезапно умолк. С какой стати он вздумал оправдываться перед этой наглой девчонкой, своей пленницей? Но ее уколы раздражали его, и чем быстрее закончится их совместная езда на его жеребце, тем лучше для них обоих.
На небе уже ярко блестели звезды, и резко похолодало, когда они въехали через арку ворот во двор замка.
Изабо стояла, дрожа от холода, пока Алистер, крепко сжимавший ее руку, отдавал приказания своим людям.
Замок с неровной линией крыши, над которой вздымалась массивная главная башня, и высокими мощными стенами выглядел не слишком гостеприимным. Это была крепость. Изабо даже отпрянула, когда Алистер потянул ее за собой, но хватка у него была железной, так что вскоре они поднялись по ступенькам и вошли в замок.
Пораженная увиденным, не зная, что они собираются с ней делать, она стояла там, где Кемпбелл ее оставил, и обводила взглядом помещение. Огромный зал, куда они вошли, явно занимал всю площадь главной башни. Из него вело несколько дверей, за одной Изабо увидела просторную, богато обставленную комнату и сразу поняла, что находится в руках не какого-то рядового Кемпбелла, а вождя клана.
Ее настороженный взгляд остановился на главном действующем лице, Алистере Кемпбелле, виновнике ее несчастий. Это он преуспел там, где других постигла неудача, это он стащил ее с седла, это он поймал ее, когда она почти ускользнула по снегу тем утром. Если бы не этот Кемпбелл, она бы сейчас уже была на полпути к Абердину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24