— Глубоко задумавшись, он погладил себя по подбородку.
— Как насчет Вогана? Воган — это хорошая фамилия.
Одни стали согласно кивать, другие — насвистывать сквозь зубы, третьи — многозначительно почесывать затылки.
— Конечно, главная загвоздка в том, чтобы правда не просочилась за пределы Парадиза.
— Полагаю, это самое малое, что город мог бы сделать для тебя в благодарность за то, что ты сделал для всех нас, Джесс, — заметил шериф Ливер.
— Слушайте, слушайте! Верно! — раздались голоса. — Точно! Чертовски верно! Истинный Бог!
— Мы начнем работу прямо сейчас. Надо, чтобы слухи о смерти Голта распространились поскорее. Я поговорю с преподобным Кроссом, — пообещал Том. — Пусть скажет пару слов завтра в церкви.
— Ну уж слухи-то мы распустим, — уверенно заявил Сэм Блэкеншип.
Все его дружно поддержали. Сэм поднял стакан, и остальные последовали его примеру. Вскоре в салуне не осталось ни одного мужчины, который не взял бы порцию выпивки на изготовку.
— Добро пожаловать в Парадиз, мистер Джесс Воган!
Джесс был тронут и не сумел этого скрыть.
— Не могу выразить словами, как я вам благодарен, — сказал он своим друзьям, поочередно пожимая руку каждому.
Кэйди опять пришлось смигивать слезы, чтобы не разрыдаться. Если и дальше все пойдет в том же духе, если ей привалит еще хоть немного счастья, она просто не выдержит и рухнет под его тяжестью.
— Долго мне еще ждать? Когда же я смогу тебя поцеловать не на глазах у всего города?
Она содрогнулась: его голос, шепчущий в ухо, прошел по всему телу тревожной, волнующей щекоткой. И в самом деле, почему они все еще здесь? Пять минут никому вреда не сделают. Равно как и десять.
— Леви, я выйду подышать свежим воздухом, — небрежно бросила она как бы между прочим. — Скоро вернусь.
Бармен невозмутимо кивнул с понимающим видом.
— Прогуляйтесь, — он понимающе помахал рукой, словно благословляя в путь.
Кэйди начала пробираться между столами. Джесс следовал за ней, но на каждом шагу кто-нибудь непременно останавливал его, чтобы поговорить.
— Привет, мистер Воган!
— Как дела, мистер Воган?
— Ставлю вам выпивку, мистер Воган!
— Я тебя на улице подожду, — шепнула Кэйди ему на ухо.
— Нет, я иду, — засмеялся он, однако за следующим столиком его опять кто-то зацепил.
Она послала ему улыбку, полную кроткого мученичества, и выскользнула за двери.
Оказалось, что не ей одной захотелось подышать свежим воздухом. Доктор Мобайес стоял, опираясь на поручни крыльца, и курил.
— Привет, Док, — окликнула его Кэйди. Док был не один. Кэрли Боггз пил прямо из горлышка, сидя на ступеньках, а рядом, на тротуаре, спорили Леонард и Джим Танненбаумы. Кэйди вышла на улицу и незаметно направилась к переулку позади салуна.
Наконец-то она осталась одна! За деревьями вставала луна, напомнившая ей о той ночи, когда они с Джессом впервые были вместе. Как и в ту ночь, луна созрела на три четверти. Значит, это добрый знак.
Звуки музыки доносились и сюда — тихие и печальные. Очевидно, Чико пришел в меланхолическое расположение духа: он стал наигрывать «Умирающего ковбоя» или «Умирающего лесничего», а может, и «Умирающего калифорнийца», — Кэйди всегда их путала. В каждой из этих песен смерть героя была мучительна и растягивалась на добрую сотню куплетов.
Заслышав звяканье шпор, Кэйди обхватила себя руками. Дрожь предвкушения охватила ее. Высокая стройная мужская фигура, выделяясь чернотой, на более светлом фоне летней ночи, двинулась к ней от угла. Кэйди тоже пошла навстречу Джессу, улыбаясь и на ходу раскрывая объятия.
— Мне не терпится увидеть тебя в красном, — сказала она, когда он притянул ее к себе. — Или в синем, или в зеленом. В желтом. Они поцеловались.
— Ты хочешь сказать, что я должен носить цветное? И это все, что нужно, чтобы тебя заполучить?
Джесс вел ее задом наперед, пока она не уткнулась спиной в стену.
—Жаль, что я раньше не знал. Сколько времени мог сберечь, ты только подумай!
— Ну ты, кажется, не слишком перетрудился, стараясь меня заполучить.
— Тебе легко говорить.
Упираясь спиной в твердую стену, Кэйди возразила:
— Я бы не сказала, что сейчас мне очень легко.
Джесс засмеялся, и сердце Кэйди воспарило к небесам. Как ей нравилось вызывать его смех! Крепко обнимая любимого, она с лихорадочной нежностью покрывала поцелуями его лицо.
— Как хорошо, что он тебя не убил!
— Я тоже этому рад.
— Но, Джесс, почему ты мне не сказал? Веди ты и есть настоящий Голт!
— Голт умер. Ты выходишь замуж за Джесса Вогана.
— Я сама знаю, за кого выхожу замуж.
Почему он не захотел ей сказать? Да ладно, это не имело особого значения. Все сомнения в прошлом, а спереди лежало будущее — безоблачное, счастливое. Вот что важнее всего.
— Миссис Джесс Воган, — прошептала она, упиваясь любовью, которую читала в его глазах. — Это я…
— Это ты. — Он поцеловал ее в губы, и у нее закружилась голова от этого нежного прикосновения.
— Ужасно не хочется возвращаться в салун, — признался Джесс.
— Ну и не надо.
— Я хочу…
Хруст гравия под копытами лошади заставил ее насторожиться. Кэйди повернула голову, и губы Джесса прочертили дорожку к ее уху.
— Милая, — прошептал он.
Но тут хруст раздался снова, и он тоже расслышал.
Они обернулись.
Показался всадник. Высокий, в черном. На черном коне. Джесс схватил Кэйди за руку и проговорил каким-то чужим голосом:
— Пошли отсюда. — Но как раз в эту минуту лунный свет упал на лицо всадника. Кэйди ахнула:
— Джесс!
— Кэйди, давай…
— Это он!
Дрожа от ужаса, она отшатнулась и попыталась вжаться в стену. Всадник медленно и неумолимо приближался. Вот он поравнялся с ними и сковал их своим страшным одноглазым взором.
— Джесс… о. Господи, он… он скроется! Сделай что-нибудь!
С загадочным выражением на лице, в котором тревога и волнение сочетались с весельем, Джесс вытащил один из своих шестизарядных «кольтов» и наставил его прямо в лицо незнакомцу. Он выстрелил… и промахнулся.
У Кэйди открылся рот.
— Стреляй еще раз.
Бух!
Опять промах. Но это невозможно — он же стрелял в упор! Незнакомец даже не дрогнул. Нет, он усмехнулся, проезжая мимо, а поворачивая за угол, приподнял шляпу. Затем лихо пришпорил своего черного коня и скрылся.
Кэйди сделала три шага в сторону и опять привалилась к стене дома. В голове у нее все смешалось, но она не сошла с ума и не ослепла. Правда доходила до нее как сквозь туман.
У Джесса по-прежнему было все то же странное выражение на лице — не то паническое, не то истерически веселое. Ей удалось заглянуть ему в глаза, но лишь на секунду.
— Гм… Должно быть, заело, — пробормотал он, опустив глаза на револьвер. — Слушай, Кэйди, ты это видела? Оказывается, парень и не думал умирать! Не иначе как Док Мобайес был с ним в сговоре. Да и шериф, должно быть, тоже. Вот так фокус! Как ты думаешь…
Чтобы заставить его заткнуться, Кэйди выхватила у него револьвер.
— Ты лживый сукин сын. Ворюга!
Но он все еще пытался нахально отрицать очевидное.
— Погоди, погоди. Что ты имеешь в виду? Ты же видела кровь! Все ее видели. Парень был мертв. Ни малейших признаков жизни. Ну, погоди. Как же ты…
— Это был томатный сок. Ах ты, подлый скунс!
— Кэйди, миленькая моя…
Она была на девяносто девять процентов уверена, что револьвер заряжен холостыми патронами, а бушевавшей в душе ярости с лихвой хватило на единственный процент сомнения. Приставив револьвер прямо к лживому сердцу Джесса, Кэйди выстрелила.
Бац!
Он не упал, даже не дрогнул, но она все равно закричала. К тому же ее душил гнев, да и страх в последнюю секунду взял свое. На мгновение ее одолела слабость. Она покачнулась и даже не сразу высвободилась, когда он ее подхватил, но, придя в себя, изо всех сил оттолкнула его.
…— Скотина! — закричала Кэйди и ткнула трясущимся от негодования пальцем в конец переулка. — Кто этот человек?
— Кэйди, ну послушай…
— Кто он? Если не скажешь, клянусь, я достану настоящие пули. Кто он такой?
— Ш-ш-ш! Это был мой кузен Мэрион.
— Твой… Ты хочешь сказать, что это он — Голт?
— Да тихо ты! Да, это он. Разве я виноват, что ты не хотела верить?
Ох, если бы у нее сейчас были пули!
— Ты украл мои сбережения! Скажешь, нет?
Он почесал затылок, но отрицать не стал.
— Ты ядовитый змей, Джесс Воган! Подлая, лживая гиена! Верни мои деньги!
— Не могу. Мне пришлось отдать их Мэриону, чтобы он умер. Он не соглашался за просто так.
— Ну так догони его и верни их.
— И этого я тоже не могу. Понимаешь, он решил вернуться домой в Лексингтон и начать новую жизнь. — Джесс потянулся к ней, но она отмахнулась.
— Ну и отправляйся за ним следом. Можете палить друг в друга отсюда до самого Кентукки, мне все равно.
Кэйди повернулась кругом и пошла прочь, но Джесс поймал ее за руку и заставил остановиться.
— Прекрати. Ничего не хочу слушать.
— Ну, Кэйди! — протянул он жалобно. — Я собирался рассказать тебе про деньги.
— Ну да, конечно. Так я тебе и поверила. Не смей за мной ходить! — огрызнулась Кэйди, вновь вырывая у него руку.
— И вообще я понял, что ты скоро разбогатеешь. Как только узнал, что Уайли ворует золото из «Семи долларов».
— Так вот почему ты сделал мне предложение!
Джесс опять ее остановил. Лицо у него стало такое, что Кэйди едва не оттаяла, но все-таки устояла.
— На самом деле ты не можешь так думать. Я точно знаю.
— А почему бы и нет? Ты все время только и делал, что врал!
— Только не в главном.
— Ну, например?
— Например, о том, что я люблю тебя до безумия.
—Ерунда.
— Хочу прожить с тобой всю жизнь.
— Чушь.
— Хочу, чтобы у нас были дети. Чтобы мы вместе состарились и сидели рядышком в качалках на веранде. И слушали, как шумит река.
Кэйди пренебрежительно фыркнула. Он что, за дурочку ее держит?
— Оставь меня в покое и не смей морочить голову! Глаза бы мои тебя не видели!
Давясь злыми слезами, проклиная его, Кэйди решительно направилась обратно к салуну. На углу она один-единственный раз позволила себе обернуться, чтобы проверить, не идет ли он за ней.
Он шел.
15.
— Папочка приехал! Привет, мисс Кэйди!
Сидя рядом с ней на козлах фургона, Леви помахал сыну, улыбаясь и тихонько посмеиваясь себе под нос. Кэйди полностью разделяла его чувства. Было что-то невыразимо трогательное в нескладной фигурке Хэма: руки и ноги у него росли слишком быстро, обгоняя все остальные части тела. И было что-то такое упоительное в его веселой белозубой улыбке от уха до уха, в чистой радости которой светилась его милая мордашка, когда он был счастлив, что всякий раз при встрече с ним ей невольно хотелось смеяться. — Тпру, лошадка! — скомандовал Леви.
Смирная кобылка послушно остановилась у входа в салун «Приют бродяги». Леви спрыгнул с козел, а Хэм тут же с разбегу кинулся ему на шею, и они оба едва не свалились наземь, удержавшись на ногах только благодаря перекладине коновязи.
— Папочка приехал! — торжествовал Хэм. Леви на радостях подбросил его в воздух.
— Ой, папа, я целых сто лет тебя не видел!
— Целых сто лет, — согласился Леви, крепко обнимая сына и осторожно опуская его на землю.
Он провел вне дома всего двое суток, но, насколько было известно Кэйди, Леви и Хэм прежде никогда не разлучались.
— Добло позаловать домой, — прошелестел тихий голосок у них за спиной, и лицо Леви расплылось в такой же широкой и радостной улыбке, как у сына.
Кэйди смотрела, как он направляется к своей жене, с любопытством спрашивая себя, что они сейчас сделают: может, обнимутся или даже поцелуются? Если так, то это будет в первый раз. Во всяком случае, впервые на людях. До сих пор они позволяли себе только держаться за руки.
Не проявили они своего чувства при посторонних даже во время бракосочетания по буддистскому обряду, состоявшегося прошлой осенью. Лия придерживалась очень строгих правил на сей счет. И как только она ухитряется совмещать их со своим новым положением супруги хозяина салуна? Это оставалось для Кэйди неразрешимой загадкой.
Хэм проворно взобрался на козлы рядом с Кэйди, и она едва успела выставить руки, чтобы заслониться, потому что он тотчас же повис у нее на шее. Она поморщилась от боли, но сумела превратить страдальческую гримасу в приветливую улыбку, пока Хэм не заметил. Грудь все еще саднило, но это сущая чепуха по сравнению с тем, что ей пришлось пережить вчера, а к завтрашнему дню, она надеялась, все пройдет окончательно.
— Что ты делал, пока нас не было? — строго спросила она. — Ты слушался Лию? А как поживает твой дедушка?
Мистера Чанга Хэм называл Цзы, что по-китайски означало «хозяин», «господин», но и старик тоже называл его Цзы: это же слово означало «сын». Эти двое стали закадычными друзьями. Кэйди в глубине души была уверена, что именно Хэму удалось смягчить сердце упрямого старика, поначалу категорически возражавшего против свадьбы своей единственной дочери с представителем негритянской расы.
Теперь все это осталось позади. Хотя старый Чанг никогда не переступал порога салуна (это против его религии), но он теплыми летними вечерами любил посидеть в кресле-качалке на красном балконе со своей новой семьей, покуривая длинную глиняную трубку.
Пока Хэм рассказывал Кэйди обо всем, что делал последние два дня, Леви успел выгрузить из фургона дюжину ящиков виски. Он действовал с большой осторожностью, стараясь не задеть и не встряхнуть закупленные Кэйди плоские корзины с рассадой и укрытые мешковиной молодые деревца.
Поездку в Грантс-Пасс она предприняла по двум причинам (нет, как оказалось, по трем, но третья не была предусмотрена заранее): во-первых, следовало познакомить Леви с Джорджем Никерсоном из фирмы «Оптовая продажа спиртных напитков Никерсона и Спанна» и лично поручиться за него, чтобы цвет кожи бармена не повлиял на мнение мистера Никерсона; а во-вторых, ей хотелось собственноручно забрать из питомника драгоценные саженцы гибридных грушевых деревьев, не доверяя их грузовой почте. Однажды (в марте) она уже доверилась этому ведомству, поручив ему доставку дюжины карликовых яблонь, и больше половины из них погибли в пути.
— Заходите выпить с нами чаю, — пригласила Лия.
— С удовольствием, но я обещала Джессу непременно вернуться домой до заката. Может, в другой раз?
— Ладно, — с улыбкой согласилась Лия и отвесила один из своих грациозных поклонов. Хэм соскочил с фургона.
— Мисс Кэйди просила тебя забирать ее почту. Ты ее забрал? — спросил его Леви.
— Ах да.
Хэм сунул руку в задний карман холщовых штанов и извлек оттуда конверт.
— Вам пришло только одно письмо, мисс Кэйди. Взяв конверт, Кэйди взглянула на обратный адрес и улыбнулась: «М.Б., ферма „Золотой лист“, Лексингтон, Кентукки».
— Спасибо, Хэм.
— Пожалуйста.
— Что ж, мне, пожалуй, пора ехать. — Она обронила это небрежно, будто вовсе не спешила, но на самом деле они с Джессом тоже до сих пор ни разу не расставались, и двухдневная разлука показалась ей столетней. Леви приподнял шляпу.
— Я вам чистую правду сказал, — доверительно шепнул он. — Не забудьте.
— Что? Что ты сказал? — захотел узнать Хэм.
— Я же не с тобой разговаривал, верно?
— Я не забуду, — пообещала Кэйди, бросив на него растроганный взгляд.
Разве она могла забыть? Искренняя благодарность Леви тронула и даже смутила ее. Но ведь она ничего особенного не сделала! Для нее самой это решение естественно, как дыхание. Позаботилась, чтобы салун достался ему по сходной цене, и лично познакомила Леви с поставщиками крепких напитков, пива, табака и посуды. Подумаешь, большое дело! Черт возьми, на что же тогда друзья?
— Ой! — спохватился Хэм, подпрыгивая на месте от нетерпения. — Вы знаете, кто выиграл? Папочка, ты слышал, кто выиграл?
— Кто выиграл что?
— Кубок Кентукки! Сегодня передали по телеграфу!
— Ну и кто же выиграл?
— Жеребец по кличке Бьюкенен.
— Понятно.
— А ты угадай, кто на нем скакал! Угадай!
— О Господи, Хэм, да откуда же мне знать?
— Негритянский жокей.
— Что? Не может быть.
— Да! Его зовут Айзек Мэрфи, и он первый цветной жокей, когда-либо победивший в дерби.
— Ну и чудеса. Подумать только!
Кэйди согласилась, но поверх головы Хэма они с Леви и Лией обменялись безнадежными взглядами. Хэм только-только начал отходить от увлечения конным спортом и всерьез интересоваться подводной охотой, и вот пожалуйста! Теперь его жизненная цель была окончательно определена: ему суждено стать жокеем.
Попрощавшись со всеми, Кэйди пустила кобылу рысцой по Главной улице. У платной конюшни стоял Логан, и она приветливо помахала ему. Прошло уже несколько месяцев, но ей все еще непривычно видеть Логана на месте Нестора, вечно сидевшего у ворот конюшни, чинившего упряжь или дремавшего в тени на холодке.
Однако приговор по делу против Уайли предусматривал, в частности, возвращение конюшни Логану вместе с денежным возмещением, размеров которого Кэйди так и не узнала. Впрочем, если оно было хоть вполовину таким же щедрым, как ее собственное денежное возмещение, Логан, должно быть, как сыр в масле катается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
— Как насчет Вогана? Воган — это хорошая фамилия.
Одни стали согласно кивать, другие — насвистывать сквозь зубы, третьи — многозначительно почесывать затылки.
— Конечно, главная загвоздка в том, чтобы правда не просочилась за пределы Парадиза.
— Полагаю, это самое малое, что город мог бы сделать для тебя в благодарность за то, что ты сделал для всех нас, Джесс, — заметил шериф Ливер.
— Слушайте, слушайте! Верно! — раздались голоса. — Точно! Чертовски верно! Истинный Бог!
— Мы начнем работу прямо сейчас. Надо, чтобы слухи о смерти Голта распространились поскорее. Я поговорю с преподобным Кроссом, — пообещал Том. — Пусть скажет пару слов завтра в церкви.
— Ну уж слухи-то мы распустим, — уверенно заявил Сэм Блэкеншип.
Все его дружно поддержали. Сэм поднял стакан, и остальные последовали его примеру. Вскоре в салуне не осталось ни одного мужчины, который не взял бы порцию выпивки на изготовку.
— Добро пожаловать в Парадиз, мистер Джесс Воган!
Джесс был тронут и не сумел этого скрыть.
— Не могу выразить словами, как я вам благодарен, — сказал он своим друзьям, поочередно пожимая руку каждому.
Кэйди опять пришлось смигивать слезы, чтобы не разрыдаться. Если и дальше все пойдет в том же духе, если ей привалит еще хоть немного счастья, она просто не выдержит и рухнет под его тяжестью.
— Долго мне еще ждать? Когда же я смогу тебя поцеловать не на глазах у всего города?
Она содрогнулась: его голос, шепчущий в ухо, прошел по всему телу тревожной, волнующей щекоткой. И в самом деле, почему они все еще здесь? Пять минут никому вреда не сделают. Равно как и десять.
— Леви, я выйду подышать свежим воздухом, — небрежно бросила она как бы между прочим. — Скоро вернусь.
Бармен невозмутимо кивнул с понимающим видом.
— Прогуляйтесь, — он понимающе помахал рукой, словно благословляя в путь.
Кэйди начала пробираться между столами. Джесс следовал за ней, но на каждом шагу кто-нибудь непременно останавливал его, чтобы поговорить.
— Привет, мистер Воган!
— Как дела, мистер Воган?
— Ставлю вам выпивку, мистер Воган!
— Я тебя на улице подожду, — шепнула Кэйди ему на ухо.
— Нет, я иду, — засмеялся он, однако за следующим столиком его опять кто-то зацепил.
Она послала ему улыбку, полную кроткого мученичества, и выскользнула за двери.
Оказалось, что не ей одной захотелось подышать свежим воздухом. Доктор Мобайес стоял, опираясь на поручни крыльца, и курил.
— Привет, Док, — окликнула его Кэйди. Док был не один. Кэрли Боггз пил прямо из горлышка, сидя на ступеньках, а рядом, на тротуаре, спорили Леонард и Джим Танненбаумы. Кэйди вышла на улицу и незаметно направилась к переулку позади салуна.
Наконец-то она осталась одна! За деревьями вставала луна, напомнившая ей о той ночи, когда они с Джессом впервые были вместе. Как и в ту ночь, луна созрела на три четверти. Значит, это добрый знак.
Звуки музыки доносились и сюда — тихие и печальные. Очевидно, Чико пришел в меланхолическое расположение духа: он стал наигрывать «Умирающего ковбоя» или «Умирающего лесничего», а может, и «Умирающего калифорнийца», — Кэйди всегда их путала. В каждой из этих песен смерть героя была мучительна и растягивалась на добрую сотню куплетов.
Заслышав звяканье шпор, Кэйди обхватила себя руками. Дрожь предвкушения охватила ее. Высокая стройная мужская фигура, выделяясь чернотой, на более светлом фоне летней ночи, двинулась к ней от угла. Кэйди тоже пошла навстречу Джессу, улыбаясь и на ходу раскрывая объятия.
— Мне не терпится увидеть тебя в красном, — сказала она, когда он притянул ее к себе. — Или в синем, или в зеленом. В желтом. Они поцеловались.
— Ты хочешь сказать, что я должен носить цветное? И это все, что нужно, чтобы тебя заполучить?
Джесс вел ее задом наперед, пока она не уткнулась спиной в стену.
—Жаль, что я раньше не знал. Сколько времени мог сберечь, ты только подумай!
— Ну ты, кажется, не слишком перетрудился, стараясь меня заполучить.
— Тебе легко говорить.
Упираясь спиной в твердую стену, Кэйди возразила:
— Я бы не сказала, что сейчас мне очень легко.
Джесс засмеялся, и сердце Кэйди воспарило к небесам. Как ей нравилось вызывать его смех! Крепко обнимая любимого, она с лихорадочной нежностью покрывала поцелуями его лицо.
— Как хорошо, что он тебя не убил!
— Я тоже этому рад.
— Но, Джесс, почему ты мне не сказал? Веди ты и есть настоящий Голт!
— Голт умер. Ты выходишь замуж за Джесса Вогана.
— Я сама знаю, за кого выхожу замуж.
Почему он не захотел ей сказать? Да ладно, это не имело особого значения. Все сомнения в прошлом, а спереди лежало будущее — безоблачное, счастливое. Вот что важнее всего.
— Миссис Джесс Воган, — прошептала она, упиваясь любовью, которую читала в его глазах. — Это я…
— Это ты. — Он поцеловал ее в губы, и у нее закружилась голова от этого нежного прикосновения.
— Ужасно не хочется возвращаться в салун, — признался Джесс.
— Ну и не надо.
— Я хочу…
Хруст гравия под копытами лошади заставил ее насторожиться. Кэйди повернула голову, и губы Джесса прочертили дорожку к ее уху.
— Милая, — прошептал он.
Но тут хруст раздался снова, и он тоже расслышал.
Они обернулись.
Показался всадник. Высокий, в черном. На черном коне. Джесс схватил Кэйди за руку и проговорил каким-то чужим голосом:
— Пошли отсюда. — Но как раз в эту минуту лунный свет упал на лицо всадника. Кэйди ахнула:
— Джесс!
— Кэйди, давай…
— Это он!
Дрожа от ужаса, она отшатнулась и попыталась вжаться в стену. Всадник медленно и неумолимо приближался. Вот он поравнялся с ними и сковал их своим страшным одноглазым взором.
— Джесс… о. Господи, он… он скроется! Сделай что-нибудь!
С загадочным выражением на лице, в котором тревога и волнение сочетались с весельем, Джесс вытащил один из своих шестизарядных «кольтов» и наставил его прямо в лицо незнакомцу. Он выстрелил… и промахнулся.
У Кэйди открылся рот.
— Стреляй еще раз.
Бух!
Опять промах. Но это невозможно — он же стрелял в упор! Незнакомец даже не дрогнул. Нет, он усмехнулся, проезжая мимо, а поворачивая за угол, приподнял шляпу. Затем лихо пришпорил своего черного коня и скрылся.
Кэйди сделала три шага в сторону и опять привалилась к стене дома. В голове у нее все смешалось, но она не сошла с ума и не ослепла. Правда доходила до нее как сквозь туман.
У Джесса по-прежнему было все то же странное выражение на лице — не то паническое, не то истерически веселое. Ей удалось заглянуть ему в глаза, но лишь на секунду.
— Гм… Должно быть, заело, — пробормотал он, опустив глаза на револьвер. — Слушай, Кэйди, ты это видела? Оказывается, парень и не думал умирать! Не иначе как Док Мобайес был с ним в сговоре. Да и шериф, должно быть, тоже. Вот так фокус! Как ты думаешь…
Чтобы заставить его заткнуться, Кэйди выхватила у него револьвер.
— Ты лживый сукин сын. Ворюга!
Но он все еще пытался нахально отрицать очевидное.
— Погоди, погоди. Что ты имеешь в виду? Ты же видела кровь! Все ее видели. Парень был мертв. Ни малейших признаков жизни. Ну, погоди. Как же ты…
— Это был томатный сок. Ах ты, подлый скунс!
— Кэйди, миленькая моя…
Она была на девяносто девять процентов уверена, что револьвер заряжен холостыми патронами, а бушевавшей в душе ярости с лихвой хватило на единственный процент сомнения. Приставив револьвер прямо к лживому сердцу Джесса, Кэйди выстрелила.
Бац!
Он не упал, даже не дрогнул, но она все равно закричала. К тому же ее душил гнев, да и страх в последнюю секунду взял свое. На мгновение ее одолела слабость. Она покачнулась и даже не сразу высвободилась, когда он ее подхватил, но, придя в себя, изо всех сил оттолкнула его.
…— Скотина! — закричала Кэйди и ткнула трясущимся от негодования пальцем в конец переулка. — Кто этот человек?
— Кэйди, ну послушай…
— Кто он? Если не скажешь, клянусь, я достану настоящие пули. Кто он такой?
— Ш-ш-ш! Это был мой кузен Мэрион.
— Твой… Ты хочешь сказать, что это он — Голт?
— Да тихо ты! Да, это он. Разве я виноват, что ты не хотела верить?
Ох, если бы у нее сейчас были пули!
— Ты украл мои сбережения! Скажешь, нет?
Он почесал затылок, но отрицать не стал.
— Ты ядовитый змей, Джесс Воган! Подлая, лживая гиена! Верни мои деньги!
— Не могу. Мне пришлось отдать их Мэриону, чтобы он умер. Он не соглашался за просто так.
— Ну так догони его и верни их.
— И этого я тоже не могу. Понимаешь, он решил вернуться домой в Лексингтон и начать новую жизнь. — Джесс потянулся к ней, но она отмахнулась.
— Ну и отправляйся за ним следом. Можете палить друг в друга отсюда до самого Кентукки, мне все равно.
Кэйди повернулась кругом и пошла прочь, но Джесс поймал ее за руку и заставил остановиться.
— Прекрати. Ничего не хочу слушать.
— Ну, Кэйди! — протянул он жалобно. — Я собирался рассказать тебе про деньги.
— Ну да, конечно. Так я тебе и поверила. Не смей за мной ходить! — огрызнулась Кэйди, вновь вырывая у него руку.
— И вообще я понял, что ты скоро разбогатеешь. Как только узнал, что Уайли ворует золото из «Семи долларов».
— Так вот почему ты сделал мне предложение!
Джесс опять ее остановил. Лицо у него стало такое, что Кэйди едва не оттаяла, но все-таки устояла.
— На самом деле ты не можешь так думать. Я точно знаю.
— А почему бы и нет? Ты все время только и делал, что врал!
— Только не в главном.
— Ну, например?
— Например, о том, что я люблю тебя до безумия.
—Ерунда.
— Хочу прожить с тобой всю жизнь.
— Чушь.
— Хочу, чтобы у нас были дети. Чтобы мы вместе состарились и сидели рядышком в качалках на веранде. И слушали, как шумит река.
Кэйди пренебрежительно фыркнула. Он что, за дурочку ее держит?
— Оставь меня в покое и не смей морочить голову! Глаза бы мои тебя не видели!
Давясь злыми слезами, проклиная его, Кэйди решительно направилась обратно к салуну. На углу она один-единственный раз позволила себе обернуться, чтобы проверить, не идет ли он за ней.
Он шел.
15.
— Папочка приехал! Привет, мисс Кэйди!
Сидя рядом с ней на козлах фургона, Леви помахал сыну, улыбаясь и тихонько посмеиваясь себе под нос. Кэйди полностью разделяла его чувства. Было что-то невыразимо трогательное в нескладной фигурке Хэма: руки и ноги у него росли слишком быстро, обгоняя все остальные части тела. И было что-то такое упоительное в его веселой белозубой улыбке от уха до уха, в чистой радости которой светилась его милая мордашка, когда он был счастлив, что всякий раз при встрече с ним ей невольно хотелось смеяться. — Тпру, лошадка! — скомандовал Леви.
Смирная кобылка послушно остановилась у входа в салун «Приют бродяги». Леви спрыгнул с козел, а Хэм тут же с разбегу кинулся ему на шею, и они оба едва не свалились наземь, удержавшись на ногах только благодаря перекладине коновязи.
— Папочка приехал! — торжествовал Хэм. Леви на радостях подбросил его в воздух.
— Ой, папа, я целых сто лет тебя не видел!
— Целых сто лет, — согласился Леви, крепко обнимая сына и осторожно опуская его на землю.
Он провел вне дома всего двое суток, но, насколько было известно Кэйди, Леви и Хэм прежде никогда не разлучались.
— Добло позаловать домой, — прошелестел тихий голосок у них за спиной, и лицо Леви расплылось в такой же широкой и радостной улыбке, как у сына.
Кэйди смотрела, как он направляется к своей жене, с любопытством спрашивая себя, что они сейчас сделают: может, обнимутся или даже поцелуются? Если так, то это будет в первый раз. Во всяком случае, впервые на людях. До сих пор они позволяли себе только держаться за руки.
Не проявили они своего чувства при посторонних даже во время бракосочетания по буддистскому обряду, состоявшегося прошлой осенью. Лия придерживалась очень строгих правил на сей счет. И как только она ухитряется совмещать их со своим новым положением супруги хозяина салуна? Это оставалось для Кэйди неразрешимой загадкой.
Хэм проворно взобрался на козлы рядом с Кэйди, и она едва успела выставить руки, чтобы заслониться, потому что он тотчас же повис у нее на шее. Она поморщилась от боли, но сумела превратить страдальческую гримасу в приветливую улыбку, пока Хэм не заметил. Грудь все еще саднило, но это сущая чепуха по сравнению с тем, что ей пришлось пережить вчера, а к завтрашнему дню, она надеялась, все пройдет окончательно.
— Что ты делал, пока нас не было? — строго спросила она. — Ты слушался Лию? А как поживает твой дедушка?
Мистера Чанга Хэм называл Цзы, что по-китайски означало «хозяин», «господин», но и старик тоже называл его Цзы: это же слово означало «сын». Эти двое стали закадычными друзьями. Кэйди в глубине души была уверена, что именно Хэму удалось смягчить сердце упрямого старика, поначалу категорически возражавшего против свадьбы своей единственной дочери с представителем негритянской расы.
Теперь все это осталось позади. Хотя старый Чанг никогда не переступал порога салуна (это против его религии), но он теплыми летними вечерами любил посидеть в кресле-качалке на красном балконе со своей новой семьей, покуривая длинную глиняную трубку.
Пока Хэм рассказывал Кэйди обо всем, что делал последние два дня, Леви успел выгрузить из фургона дюжину ящиков виски. Он действовал с большой осторожностью, стараясь не задеть и не встряхнуть закупленные Кэйди плоские корзины с рассадой и укрытые мешковиной молодые деревца.
Поездку в Грантс-Пасс она предприняла по двум причинам (нет, как оказалось, по трем, но третья не была предусмотрена заранее): во-первых, следовало познакомить Леви с Джорджем Никерсоном из фирмы «Оптовая продажа спиртных напитков Никерсона и Спанна» и лично поручиться за него, чтобы цвет кожи бармена не повлиял на мнение мистера Никерсона; а во-вторых, ей хотелось собственноручно забрать из питомника драгоценные саженцы гибридных грушевых деревьев, не доверяя их грузовой почте. Однажды (в марте) она уже доверилась этому ведомству, поручив ему доставку дюжины карликовых яблонь, и больше половины из них погибли в пути.
— Заходите выпить с нами чаю, — пригласила Лия.
— С удовольствием, но я обещала Джессу непременно вернуться домой до заката. Может, в другой раз?
— Ладно, — с улыбкой согласилась Лия и отвесила один из своих грациозных поклонов. Хэм соскочил с фургона.
— Мисс Кэйди просила тебя забирать ее почту. Ты ее забрал? — спросил его Леви.
— Ах да.
Хэм сунул руку в задний карман холщовых штанов и извлек оттуда конверт.
— Вам пришло только одно письмо, мисс Кэйди. Взяв конверт, Кэйди взглянула на обратный адрес и улыбнулась: «М.Б., ферма „Золотой лист“, Лексингтон, Кентукки».
— Спасибо, Хэм.
— Пожалуйста.
— Что ж, мне, пожалуй, пора ехать. — Она обронила это небрежно, будто вовсе не спешила, но на самом деле они с Джессом тоже до сих пор ни разу не расставались, и двухдневная разлука показалась ей столетней. Леви приподнял шляпу.
— Я вам чистую правду сказал, — доверительно шепнул он. — Не забудьте.
— Что? Что ты сказал? — захотел узнать Хэм.
— Я же не с тобой разговаривал, верно?
— Я не забуду, — пообещала Кэйди, бросив на него растроганный взгляд.
Разве она могла забыть? Искренняя благодарность Леви тронула и даже смутила ее. Но ведь она ничего особенного не сделала! Для нее самой это решение естественно, как дыхание. Позаботилась, чтобы салун достался ему по сходной цене, и лично познакомила Леви с поставщиками крепких напитков, пива, табака и посуды. Подумаешь, большое дело! Черт возьми, на что же тогда друзья?
— Ой! — спохватился Хэм, подпрыгивая на месте от нетерпения. — Вы знаете, кто выиграл? Папочка, ты слышал, кто выиграл?
— Кто выиграл что?
— Кубок Кентукки! Сегодня передали по телеграфу!
— Ну и кто же выиграл?
— Жеребец по кличке Бьюкенен.
— Понятно.
— А ты угадай, кто на нем скакал! Угадай!
— О Господи, Хэм, да откуда же мне знать?
— Негритянский жокей.
— Что? Не может быть.
— Да! Его зовут Айзек Мэрфи, и он первый цветной жокей, когда-либо победивший в дерби.
— Ну и чудеса. Подумать только!
Кэйди согласилась, но поверх головы Хэма они с Леви и Лией обменялись безнадежными взглядами. Хэм только-только начал отходить от увлечения конным спортом и всерьез интересоваться подводной охотой, и вот пожалуйста! Теперь его жизненная цель была окончательно определена: ему суждено стать жокеем.
Попрощавшись со всеми, Кэйди пустила кобылу рысцой по Главной улице. У платной конюшни стоял Логан, и она приветливо помахала ему. Прошло уже несколько месяцев, но ей все еще непривычно видеть Логана на месте Нестора, вечно сидевшего у ворот конюшни, чинившего упряжь или дремавшего в тени на холодке.
Однако приговор по делу против Уайли предусматривал, в частности, возвращение конюшни Логану вместе с денежным возмещением, размеров которого Кэйди так и не узнала. Впрочем, если оно было хоть вполовину таким же щедрым, как ее собственное денежное возмещение, Логан, должно быть, как сыр в масле катается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34