— Нет, спасибо.
Но она не удержалась от улыбки.
— Точно не хотите? Вы могли бы надеть свою новую шляпу по такому случаю.
— Да! — в восторге запрыгал Хэм. — Это самая красивая шляпа на свете — с желтыми перьями, с ленточками, с птичьим гнездом… Наденьте ее, мисс Кэйди!
— Нет.
— Ну пожалуйста!
— Нет.
— Ну я вас очень-очень прошу! — канючил Хэм.
— Хэм, не начинай. Я не буду надевать шляпу и не стану позировать для фотографии.
Теперь она не просто улыбалась, она смеялась. Джесс так обрадовался, увидев ее смеющейся, что запрокинул голову и расхохотался вместе с ней. Он слишком поздно осознал свою ошибку: все замерли, глядя на него с открытым ртом, как будто он только что перечислил русский алфавит или столицы всех тридцати восьми штатов.
— Так мы будем фотографироваться или нет? — ворчливо буркнул Джесс, сорвав с себя шляпу и напяливая повязку на глаз. — Ставь аппарат, Уилл. Ты готов, Хэм? Я не собираюсь торчать тут целый день.
Однако потребовалось не меньше полдня, чтобы Хэм остался доволен. Сначала он потребовал, чтобы Джесс сидел, а он, Хэм, стоял у него между колеи. Но нет, он тут же решил, что это слишком по-детски.
Лучше, он сядет на скамью рядом с прославленным стрелком, как и Джесс, скрестив ноги. А вообще-то нет, надо им обоим встать лицом к фотоаппарату или лицом друг к другу и сделать вид, что у них поединок. Да! Джесс одолжит ему один из своих револьверов, и Хэм засунет его за пояс, а потом…
—Хэм, я этого не допущу, — сказала Кэйди строгим голосом, заставившим Джесса вспомнить о матери.
Его мать говорила точно так же в тех редких случаях, когда решалась настоять на своем. Но Кэйди видимо, была в этот день в добром расположении духа: она не ушла в дом, а осталась стоять на солнце, глядя на проделки Хэма и слушая притворное ворчание Джесса. Правда, в какой-то момент она вошла в салун; но сразу же вышла, неся в руках целую батарею бутылочек крем-соды. Пять штук: она не забыла даже Нестора.
Джесс строил рожи в камеру, щекотал Хэма за секунду до того, как Уилл щелкал затвором, — словом, всеми силами пытался ее рассмешить. Потом он растянулся на земле и велел Хэму поставить ногу себе на грудь, целясь из воображаемого револьвера. Тут она не выдержала.
— Не шевелитесь! — скомандовал Уилл. Но Джесс не смог удержаться: увидев, как Кэйди сгибается пополам, хихикая, отфыркиваясь и хватаясь за коленки, он должен был разделить веселье с ней. Грудь у него вздымалась, колено Хэма стало подпрыгивать, все засмеялись еще громче, в конце концов Хэм потерял равновесие и свалился прямо на Джесса. После этого им, разумеется, ничего иного не осталось, как устроить состязания в вольной борьбе.
— Надо же, как мило мы проводим время!
Смех замер в груди у Кэйди. Джесс выпустил Хэма из свободного захвата и поверх его плеча, увидел глазки-бусинки и гнусную ухмылку Уоррена Тэрли. Клайд, как тень, стоял у него за спиной, отступив на полшага.
Хэм вскарабкался на ноги и бросился к Кэйди. Она обняла его и прижала к себе. Джесс поднялся нарочито медленно, похлопал по коленям шляпой, чтобы стряхнуть с них пыль, и наконец удостоил взглядом Тэрли.
— Тебе что-то нужно, Уоррен? Может, хочешь получить назад свою пушку.
Кэйди ахнула, услышав это. Безобразная рожа Тэрли потемнела.
— Мистер Уайли хочет поговорить с тобой, Голт. — воинственно заявил Уоррен. — Он сейчас в салуне и ждет тебя. В салуне Уайли, — уточнил он, бросив уничтожающий взгляд на Кэйди.
— Да что ты говоришь! — Джесс повернулся к нему спиной и вразвалочку направился к скамье. Он опустился на сиденье, привалился спиной к стенке и задрал ноги на перила крыльца.
— Передай ему, что я занят.
Нестор хмыкнул. Уилл Шортер, торопливо складывал фотографические принадлежности, делая вид, что ничего не слышит. Кэйди застыла как статуя, по-прежнему прижимая к себе Хэма.
— Он тебя ждет, — лиловея от злости, повторил Тэрли. — У него важное дело.
Этого болвана так легко было вывести из себя, что Джессу стало скучно над ним издеваться.
— Слушай, Уоррен, давай поступим вот как: ты вернешься к своему хозяину и передашь ему, что я сказал. У меня сейчас слишком много дел, мне некогда с ним встречаться.
Чтобы Уоррена окончательно проняло, Джесс закурил папироску и выпустил к небу лениво вьющееся колечко дыма.
— Если он хочет поговорить, пусть перетащит свой важный зад прямо сюда. Я пробуду здесь еще какое-то время. Пока не докурю. Он еще раз затянулся и сбросил пепел на деревянный пол крыльца.
— Это займет минут пять-шесть. Пожалуй, тебе стоит поторопиться.
Бедный Уоррен Тэрли! Его раздирало возмущение, и перед уходом он бросил на своего обидчика взгляд, полный такой лютой злобы, что Джесс струхнул. Но тут он увидел лицо Кэйди — взволнованное, довольное, даже восхищенное. У него сразу стало легче на душе.
* * *
Уайли так и не появился к тому времени, как Джесс докурил папироску и перебросил окурок через перила. Он встал, потягиваясь. Кэйди уже успела увести Хэма внутрь; Уилл давно ушел. Нестор задумчиво почесал под мышкой, пробормотал: «Похоже, он не придет», тронул на прощание поля шляпы и отправился в конюшню.
У Джесса заурчало в животе. Солнце уже садилось за крышей двухэтажного французского ресторана. Он решил, что пора пообедать.
У Жака ему подали «форель в миндальном соусе», приготовленную, как утверждал Жак, по особому парижскому рецепту. Джесс сразу решил, что это брехня, но блюдо оказалось вкусным, хотя «форель» была треской, а «миндаль» — мелко нашинкованным арахисом. Ему нравилось, как готовят у Жака, он ел здесь два раза в день.
Мерл Уайли прошел мимо, пока Джесс, всегда, занимавший столик у окна, допивал кофе. Он сразу понял, что это Уайли: его сопровождали Уоррен Тэрли и Клайд Гейтс, он шел между ними и на шаг впереди. Уоррен и Клайд вошли в «Приют бродяги», а Уайли прислонился к коновязи, поджидая их. Джесс тем временем принялся его изучать.
Он был похож на сильную, чересчур хорошо откормленную лошадь с густой лоснящейся гривой цвета красного дерева. Сюртук дорогого тонкого сукна плотно облегал его воинственно широкие плечи и бочкообразную грудь. Он был примерно одного роста с Джессом, но весил, наверное, фунтов на сорок больше. Черты лица не очень-то разглядишь в сгущающихся сумерках, но, насколько Джесс мог судить, оно соответствовало характеру владельца: мясистое, грубое и властное. Уайли вытащил из жилетного кармана часы на длинной цепочке, взглянул на циферблат и вновь затолкал их в карман нервными угловатыми движениями. Он был вне себя.
Клайд вышел и что-то сказал ему. Уайли повернулся спиной к своему сторожевому псу, потоптался на месте. Долговязый Клайд съежился и стал как будто меньше ростом.
Джесс поднялся из-за стола и проверил свое отражение в темнеющем окне. Вид как у плохого парня, но чего-то не хватало. Ах да, повязки. Он нащупал ее в кармане и нацепил на правый глаз. Вот так гораздо лучше.
Как раз в эту минуту Тэрли вышел через вращающиеся двери «Приюта бродяги» и принялся что-то возбужденно объяснять хозяину. Уайли слушал, не глядя на него. Он чувствовал себя королем в своем маленьком королевстве воров, жуликов и поджигателей. Бросив доллар на стол, Джесс вышел из ресторана, чтобы предстать пред светлые очи Их Королевского Величества.
Клайд заметил его первым. Он, конечно, говорил шепотом, но в сумеречном затишье Джесс ясно расслышал каждое слово:
— Вон он. Идет сюда.
Уайли медленно развернулся. Джесс заметил, что ноги у него удивительно маленькие, несоразмерны массивному туловищу. Сам он тоже замедлил шаг, приближаясь к Уайли с нарочитой неторопливостью. Настолько нарочитой, что ему стало смешно. Они как будто изображали из себя пару каких-то парнокопытных — лосей или оленей, — которые сцепляются рогами и бьются насмерть. Мысль об этом едва не заставила Джесса расхохотаться прямо в лицо Уайли, но он вовремя спохватился. Ему пришло в голову, что если кто-то тут кого-то изображает, то, только он один: Мерл Уайли вел себя на полном серьезе.
Джесс остановился в двух шагах от него. Нетрудно было представить, как детская игра в «молчанку» растягивается до бесконечности, пока каждый из них ждет, чтобы другой заговорил первым. Поэтому он прервал молчание прежде, чем игра началась, произнеся мертвенным шепотом: :
— Уайли.
Уайли выпятил подбородок в знак приветствия. Уоррен и Клайд прикрывали его с флангов.
— Мистер Голт, — сказал он.
— Хотите со мной поговорить, — не слушая его, продолжал Джесс, — избавьтесь от Малыша Билли и его милого дружка.
Пока Уайли обдумывал его слова, Уоррен Тэрли медленно закипал. Джессу казалось, что еще минута — и пар пойдет у него прямо из ушей.
— Ладно, — согласился Уайли. Он бросил взгляд на Тэрли, и тот покорно, как собака, выдрессированная хлыстом, поплелся прочь. Клайд последовал за ним. Впрочем, они дошли только до угла и остановились у седельной и сапожной мастерской Старка, не сводя глаз с хозяина и заткнув большие пальцы за пояса с револьверами. Джесс решил, что они похожи на пару обиженных ребятишек, которых слишком рано отослали спать. Что теперь?
— Давайте зайдем в мой салун, мистер Голт. Ставлю вам выпивку.
И голос у Уайли оказался не такой, какого можно было ожидать при его внешности: высокий тенор. Глаза слегка навыкате, нависающий лоб, челюсть, будто вытесанная из скальных пород. Джесс подумал, что его можно даже счесть привлекательным. Если, конечно, кому-то нравятся громоздкие предметы. Валуны, жернова, бетонные плиты…
— «Бродяга» ближе. — И в самом деле, салун располагался у них за спиной. Тихие и печальные звуки песни «Лежит любимый мой в земле сырой», которую Чико наигрывал на пианино, доносились до них из-за вращающихся дверей.
— Я предпочитаю свое заведение.
— А я — заведение Кэйди Макгилл. — Тупик. Они мерили друг друга бойцовскими взглядами, стараясь ничем не выдать своих мыслей. Джесс добавил к свирепому взгляду оскаленную усмешку вурдалака, и это решило исход спора.
— Хорошо, — рявкнул Уайли и, распрямив плечи, двинулся к салуну.
Однако Джесс понимал, что праздновать победу пока рано. Интуиция подсказала ему, что Уайли не похож на других. Его нельзя просто взять на испуг.
В этот вечер в «Приюте бродяги» было довольно тихо. Пару столов занимали самые заядлые игроки в покер, несколько ковбоев в глубине зала гоняли бильярдные шары, но столы для игры в рулетку и в «блэк джек» были пусты. Леви читал книгу за стойкой бара; Чико больше не наигрывал молодий, а просто валял дурака, подбирая аккорды. Джесс оглянулся в поисках Кэйди и обнаружил ее за столиком у задней стены. Она разговаривала с Уиллагейл. Увидев его, а может, Уайли (трудно сказать наверняка), вскочила на ноги.
Она уже успела сменить простенькое голубое платьице с фартучком на нечто куда более импозантное. Ее облегающий, переливающийся блестками серебристо-зеленый наряд был, очевидно, снабжен каким-то потайным пружинным устройством, поднимающим грудь чуть ли не к самому подбородку. Возможно, она чувствовала себя в этой кольчуге не более комфортно, чем средневековый рыцарь, но со стороны было на что поглядеть.
— Добрый вечер, Кэйди, — процедил Уайли, не разжимая губ.
Она прищурилась и коротко кивнула в ответ.
— Что тебе нужно?
— В этом заведении нет ничего из того, что мне нужно. Комфорта. Приличной компании. Неразбавленного виски.
Джесс поежился. Температура опустилась ниже нуля и продолжала стремительно падать. И вдруг его подобно пощечине обожгла догадка: когда-то они были любовниками. Иначе и быть не могло. Такая острая, яростная, неприкрытая враждебность… чем еще ее можно объяснить? Раньше он из принципа испытывал неприязнь к Уайли, теперь она переросла в ненависть. Теперь у него с Уайли личные счеты.
Кэйди повернулась на каблуках и отошла от них. У стойки она что-то сказала Леви. Джесс и Уайли тем временем уселись за дальним столиком. Вскоре Леви подошел к ним и спросил, что они желают заказать.
Уайли разразился коротким презрительным смешком.
— Знаешь, черномазый, в этой дыре я даже воды не выпью.
Ясные глаза Леви под тяжелыми веками терпеливо, не мигая, смотрели на него.
— Как угодно, босс, — ответил он странным, как будто даже жалостливым голосом.
Может, по буддистским правилам так полагается отвечать на оскорбление? Джессу никогда раньше не приходилось слышать, чтобы Леви называл кого-нибудь боссом.
— Я возьму двойную порцию того же отличного марочного бурбона, что вы подавали мне вчера, Леви, — сделал заказ Джесс. — И кружку пива на закуску.
Они сидели молча, пока Леви не вернулся с заказанными напитками. Джесс развалился на стуле в самой вызывающей позе, яснее всяких слов говорившей собеседнику: «Плевал я на тебя». Уайли напряженно застыл, сложив на мощных ляжках до странности маленькие ручки. Джесс опять поискал глазами Кэйди. Она стояла у стойки бара, повернувшись к ним спиной и делая вид, будто их вообще здесь нет. Но он заметил, что она наблюдает за ними, глядя в зеркало.
— Итак, Уайли, — начал он, отхлебнув глоток из стакана, который поставил перед ним Леви, — выкладывайте, что у вас на уме.
Уайли выждал целую минуту.
— Кто тебя нанял? — спросил он, словно не слышал слов Джесса.
Очевидно, таким образом Уайли привык брать верх в разговоре. Однако он не учел, что в эту игру могут быть задействованы двое.
— А знаешь, я на днях прочел в газете, что твой старый дружок Черни удрал из города. Такой мировой парень! Ты небось будто брата потерял, правда, Мерл? Брата-близнеца.
— Что тебе известно о Черни?
Мясистое шишковатое лицо Уайли, красное от природы, приобрело оттенок седельной кожи.
— Мне? Ничего. Говорю же тебе, я просто читаю газеты.
Но по манере Джесса было ясно видно, что он лжет. Он этого не скрывал. Просто хотел еще больше разозлить противника;
Уайли ухватился руками за край стола. У него были чистые, отполированные, коротко подстриженные ногти.
— Что ты делаешь в Парадизе, Голт? Кто тебя нанял?
Джесс глотнул еще виски, поставил стакан на стол, взял кружку пива и отхлебнул из нее с наигранно протяжным вздохом полного блаженства. Наверняка Уайли уже жалеет, что не заказал выпивку. Любую. Джесс готов побиться об заклад на любую сумму, что это так.
— С чего ты взял, будто меня кто-то нанял? Парадиз — славное местечко. Мне здесь нравится. Может, я даже…
— Кэйди, верно? Признавайся! Я знаю, что это она.
Джесс сунул в рот папироску и поднес к ней зажженную спичку. Выдохнул дым к потолку.
Уайли еще крепче ухватился за стол, костяшки пальцев у него побелели. Внезапно он с фальшиво улыбкой откинулся на спинку стула, закинув ногу на ногу, хотя при его комплекции это далось ему с трудом. Прежде чем брючина скользнула на место, за голенищем сапога блеснула рукоять пистолета. Он пригладил темно-рыжие, густые, как бобровый мех волосы, и на среднем пальце засветился под лампой рубиновый перстень.
— Сколько она тебе платит? — спросил он серебристым тенорком. — Ну? Да ладно, мне-то ты можешь сказать!
— А зачем? Если допустить, что она вообще мне платит, с какой стати я должен сообщать тебе сумму?
— С такой, что я могу перекрыть любую. — Он с презрительной усмешкой окинул взглядом чистенький уютный салун Кэйди.
—Я могу ее удвоить. Утроить.
Всем телом качнувшись вперед, Уайли заговорил вежливо:
— Назовите вашу цену, мистер Голт. Просто скажите, сколько вам нужно.
«Ах, — подумал Джесс, — вот они, волшебные слова». Теперь, когда они наконец прозвучали, он почувствовал разочарование. В конце концов, Уайли ничем не лучше остальных. С такой же легкостью клюнул на приманку.
Джессу хотелось бросить окурок на пол, но он вовремя вспомнил о Хэме и швырнул его в ближайшую плевательницу.
— Сколько нужно, чтобы сделать что?
Уайли понизил голос.
— Спалить ее.
«Спалить ее». В мозгу у Джесса мелькнула картина: изящный, сверкающий чистотой, любовно выкрашенный красной краской «Приют бродяги» лежит в руинах, а Кэйди стоит на улице в своем пестром восточном халате, смотрит на дымящиеся обломки, стараясь не заплакать.
— Спалить ее? — повторил он потрясенным, чересчур громким голосом.
Уайли отшатнулся, словно Джесс выплеснул ему в лицо содержимое своего стакана.
— Тише! — прошипел он, багровея и опасливо оглядываясь по сторонам. — Тише, черт бы тебя побрал! Ты что, с ума сошел?
Пожалуй, последнее предположение было близко к истине. Ни за что на свете Джесс не стал бы поджигать салун Кэйди (он вообще ничего не стал бы поджигать, если на то пошло), но он мог бы солгать, шантажировать Уайли. Или взять с него деньги вперед и натянуть ему нос без малейших угрызений совести. Так ему и надо, этому мерзавцу Уайли. Но Джесс знал, что не сделает ни того, ни другого. Должно быть, он и в самом деле сошел с ума.
— Очень может быть, — ответил Джесс жутким шепотом Голта. — Ты тут главный по поджогам, не так ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34