– Я сама шила себе одежду, и за последние четыре года не видела ни одного мужчины, кроме собственного брата.Челюсть Валентины отвисла, а глаза чуть не выпрыгнули из глазниц.– C'est vrai? Правда? (фр.)
Это правда? Вы не водите Валентину за нос?Кейт покачала головой.– Incroyable! Не может быть! (фр.)
Неужели это возможно, пусть даже в такой глупой стране, как Англия? Ma pauvre petite Бедняжка (фр.).
. Я поговорю с Бреттом. Он отвезет вас в Париж, а Валентина приедет проверить, не прячет ли он вас для себя. – Она разразилась безудержным смехом. – Этот месье большой негодник. Будет очень жаль, если он проглотит вас с потрохами.– Ах, – вздохнула Валентина. Ее голос внезапно изменился, – быть молодым и наслаждаться Парижем весной – это величайшее счастье на земле. Душа заново рождается, а любовь так же нежна, как аромат цветущих вишен.Постепенно оживление Валентины сменилось безмятежно-восторженным настроением.– Однажды утром ты просыпаешься, дрожа от предвкушения, чувствуя, что сегодня произойдет что-то по-настоящему чудесное. Ты паришь на легчайшем облаке, пока вдруг не появляется он. Вы сразу узнаете друг друга, и в этот миг на тебя нисходит полное блаженство. Любовь наполняет твое сердце и возносит на высоты, о которых ты даже не могла мечтать, пока, словно Икар, ты не падаешь на землю, опаленная огнем своей страсти. Боль расставания очень остра, но в зиму жизни ты вспомнишь великолепную весну, когда ты только пробуждалась, и поймешь, что была любима, как немногие на этой земле.Внезапно призрачная нить ее воспоминаний оборвалась, и Валентина грустно улыбнулась.– Старость – это самая печальная вещь на свете, но с ней легче смириться, если молодость не потрачена впустую.Кейт почувствовала прилив жалости к этому величественному увяданию.– Но довольно обо мне, – резко сказала Валентина. – Мы должны решить, как нам быть с нашим Бреттом.В ту же секунду в комнату вошла горничная и сказала, что доктор желает поговорить с ними.– Скажи ему, чтобы он шел сюда, – приказала Валентина, вперив в горничную возмущенный взгляд. – Мадемуазель пьет чай и весьма терпеливо ждет, когда ей подадут завтрак.Смущенная горничная, заикаясь, ответила, что она не виновата, что повар до сих пор не приготовил завтрак, но Валентина выпроводила ее из комнаты, велев принести завтрак и привести доктора без дальнейших оправданий.– Ничего не могут сделать сами, – пожаловалась она. – Я выбиваюсь из сил, чтобы научить их, а потом они сбегают, и мне приходится все начинать сначала. Порой мне хочется вернуться в Париж. По крайней мере там девушки приходили на работу подготовленными. – В ее глазах заплясали искорки веселья, когда она увидела, как кровь прилила к щекам Кейт. – Все, что мне нужно было делать, это стоять в дверях и собирать деньги.Кейт понимала, что мадам Маркюль сказала это, просто чтобы смутить ее. Как эта старая карга может говорить о том, что содержала публичный дома, так, словно всего лишь управляла гостиницей? Как бы плохо Валентина ни относилась к англичанам, ни один из них не позволил бы себе затронуть эту тему в присутствии дамы, а уж тем более отпускать по этому поводу шуточки. Кейт подавила раздражение, но, прежде чем она успела придумать, что сказать в ответ, вернулась горничная с доктором и завтраком.Вид у доктора Бертона был усталый и обеспокоенный. Валентина усадила его в мягкое кресло, а Кейт налила ему чашку чаю. Он с благодарностью принял ее, но не проронил ни слова, пока горничная не закончила сервировать завтрак и не вышла из комнаты.– Все оказалось серьезнее, чем я думал. – Он сморщился. – Мистер Уэстбрук сильный человек, но он потерял сознание, когда я вынимал пулю. – Доктор снова отхлебнул чаю и поднял глаза, – от беспокойства морщины на его лице стали еще глубже. – Прошлой ночью он потерял много крови. И сегодня тоже. Из-за этого путь к выздоровлению будет долгим и трудным, но, в сущности, у него хорошее здоровье и сильный организм. Как правило, в таких случаях я предсказываю быстрое выздоровление, но в рану попала инфекция.Кейт охватило чувство вины. Она знала, что должна была попытаться промыть рану.– Вероятно, всему виной то, что прошло много времени, прежде чем пуля была извлечена. Я промыл рану так тщательно, как только смог. Возможно, даже лучше, что он без сознания. Немногие мужчины вынесли бы боль от льющегося на открытую рану бренди. Я боюсь, что у него может начаться гангрена. Если это произойдет, он умрет.Лица обеих женщин приобрели пепельно-серый оттенок.– Я дал ему лекарство, чтобы он проспал до вечера, и оставляю немного лекарства вам. Используйте его экономно, но не бойтесь давать его больному. В течение следующих нескольких дней он должен как можно меньше двигаться. Ему нужен абсолютный покой. Итак, как вы намерены поделить между собой обязанности по уходу за больным?– Мы ничего не смыслим в уходе за больными, – сказала Кейт, страшно напуганная его словами. – Я хочу нанять сиделку. Вы никого не можете порекомендовать?– Я сделаю все, что смогу, – встряла Валентина, – но в комнате больного у меня начинают трястись поджилки.– Ты угробишь больного своей суетой, – раздраженно заявил доктор.Валентина чуть не лопнула от возмущения.– Валентина не stupide Дура (фр.).
, – заявила она. – Я могу ухаживать за ним. Просто я не очень сильна в этом, – смиренно закончила она.– Вам придется ухаживать за ним, сильны вы в этом или нет, – ответил доктор. – Старушка Мари была единственной хорошей сиделкой в этой деревне, но она уехала жить к сыну, когда умер ее муж. Акушерка сейчас как раз принимает роды, а если вы позволите Бриджит Фаной переступить порог этой комнаты, я откажусь лечить мистера Уэстбрука. Она пьяница, и к тому же грязнуля.– Я никогда ни за кем не ухаживала, – сказала Кейт, которая скрепя сердце смирилась с неизбежным, – но я постараюсь, если вы мне объясните, что именно я должна делать.Доктор окинул ее внимательным взглядом, отметив про себя ее умные глаза и волевой подбородок.– Вы подойдете, – резко сказал он. – Хотя выбирать в общем-то не из кого. Я запишу, что надо делать, если состояние больного резко ухудшится, но в основном вам придется запомнить мои указания, потому что мне легче объяснить все на словах, чем на бумаге. Первым делом необходимо приготовить травяную припарку, чтобы вытянуть гной. Ее надо менять по крайней мере три раза в день. Тщательно промывайте рану теплой водой с небольшим количеством бренди и после этого обязательно накладывайте чистую повязку. До раны должно дотрагиваться как можно меньше людей. Возможно, понадобится вычистить гной, но этим я сам займусь.Я надеюсь, он будет лежать спокойно, но у него уже началась легкая лихорадка, и, думаю, в последующие дни она усилится. Постарайтесь, чтобы он получал как можно больше жидкости. Можете обтирать ему лицо или даже все тело до пояса, но лучшее, что вы можете для него сделать, это заставить его лежать смирно. Его организм сам будет бороться с болезнью.Рану нужно регулярно осматривать, потому что инфекция может распространиться дальше. Я приду, если в этом будет необходимость, но я слишком стар, чтобы бегать туда-сюда целый день, и я не сиделка. Есть вопросы?Валентина была так расстроена, что едва нашла в себе силы покачать головой, но Кейт держала себя в руках. Теперь она знала, что делать, и могла с этим справиться. Ее способность спокойно принять эти обязанности и выполнять их была единственной надеждой Бретта. Кейт попыталась улыбнуться, но ее лицо словно одеревенело.– Я буду сидеть с ним ночью, а Валентина и Чарлз – днем. Таким образом, вам надо будет давать указания только одному из нас. Пожалуйста, расскажите мне как можно точнее, чего мне ждать и как это лечить. Я справлюсь лучше, если буду знать, что вижу, даже если это что-то опасное. – Внезапно она замялась. – Пожалуйста, доктор, скажите мне, как он на самом деле. Он поправится? Он будет жить? – спросила она сдавленным голосом.– Хороший уход плюс удача – вот залог его полного выздоровления. О его ранении будут напоминать только маленький шрам в том месте, куда вошла пуля, и шрам побольше там, откуда я ее вытащил. Плечо может слегка утратить подвижность. Пуля задела кость, и я удалил осколки, но она прошла мимо легкого. Ему повезло, что он вообще остался жив, так что, возможно, удача по-прежнему будет на его стороне. Мы узнаем это через сорок восемь часов. Просто сохраняйте спокойствие и не теряйте головы, и вы справитесь с обязанностями сиделки не хуже других.Кейт была так благодарна ему за добрые слова, что ей захотелось плакать, но она сказала себе, что не может тратить время на слезы. Теперь все зависело от нее, и если даже от пары добрых слов у нее глаза наполняются слезами, то она никогда не сможет сохранить самообладание, если Бретту станет по-настоящему плохо.– Вы умеете готовить припарку? – спросила Валентину Кейт.– Mais non! Ну уж нет! (фр.)
Ноги моей не будет на кухне, но толстушка Нэнси может ее приготовить, а я заставлю служанок делать бинты. Merde! Черт! (фр.)
А я так старалась, покупая самое лучшее постельное белье! Если бы я не любила Бретта, как родного брата, я бы не стала превращать гостиницу в больницу и отдавать свои простыни на растерзание и не позволила бы, чтобы в моих кастрюлях готовили припарки. В Париже со мной никогда такого не приключалось, а там ни дня не обходилось без стрельбы!– Замолчи, бесстыдница, – приказал доктор, но в его упреке не было должной строгости. – Ты обожаешь любое волнующее событие, которое способна вынести твоя мелкая душонка.– Quelle horreur! Какой ужас! (фр.)
Как вы можете говорить такие веши о себе спёге Милейшей (фр.).
Валентине? Bete noire! Противный! (фр.)
Кейт переводила взгляд с доктора на Валентину, ожидая, что мадам Маркюль запустит в него чем-нибудь. Но она просто стояла и испытующе смотрела на доктора, и Кейт подумала, что если Валентина являет собой образец рядовой француженки, то она никогда не поймет этих женщин, и чем скорее она вернется в Англию, тем лучше.– Валентина, ты будешь заниматься всем, что касается кухни и домашнего хозяйства. Чарлз будет присматривать за Бреттом, пока я сплю, но он не должен отлучаться из гостиницы. Если тебе что-нибудь понадобится, попроси об этом Марка. В доме найдется место, где он может спать?– Certainement Конечно (фр.).
. Он может спать в соседней комнате. Так он услышит Бретта в любую минуту.– Хорошо. А теперь я хочу позавтракать! Я два дня почти ничего не ела и теперь умираю с голоду. Я проведу с Бреттом все утро, а днем лягу спать. Вы с Чарлзом можете поделить между собой время дежурства, как вам будет удобнее. Я сменю вас после ужина.– Доктор Бертон, не могли бы вы еще раз взглянуть на мистера Уэстбрука? Вы сможете сказать мне, как его дела и что я должна делать ночью. И пожалуйста, приходите утром как можно раньше. К тому времени я, наверное, буду в отчаянии, не зная, всели я сделала правильно. Валентина, если Нэнси приготовит припарку прямо сейчас, то, может быть, доктор покажет мне, как ее прикладывать, пока он не ушел.Доктор с восхищением слушал, как Кейт отдает распоряжения. Было очевидно, что она все еще напугана, но девушка поборола свой страх и уже распределяла обязанности между окружавшими ее людьми. Он ласково улыбнулся.– Хорошо, мисс. Я с превеликим удовольствием помогу вам, если вы нальете мне еще чашечку чаю.– А эта девушка с лицом ангела быстро взяла себя в руки, – заметила Валентина, впечатленная не меньше доктора. – Она не даст ему умереть. Я? Я пойду на кухню и потолкую с Нэнси. Ха! Она такая толстая, что не знает, сколько у нее ног – одна или две. Припарки, – проворчала она. – Какая мерзость! Подумать только, я променяла Париж на это! – Она с удрученным видом повернулась к двери. – Видел бы меня сейчас Жак! Mon Dieu, он бы умер со смеху. Хм! – фыркнула она. Ее глаза воинственно вспыхнули. – Я перережу этому крысенку горло. Никто не смеет смеяться над Валентиной!Ее семенящая походка снова стала твердой, и, закрыв за собой дверь, мадам Маркюль поплыла по коридору, чтобы сразиться с владычицей кухни. Глава 11 Через час доктор Бертон ушел. Он приложил припарку к ране и снова наложил повязку, показав Кейт, что надо делать, чтобы повязка оставалась влажной. Ей пришлось подавить тошноту, когда ее взору предстала открытая рана, из которой сочился гной, но сознание того, что от нее зависит так много, помогло ей успокоить нервы и усмирить желудок, и она смогла выслушать и запомнить почти все, что сказал ей доктор. Кейт постаралась усвоить все вплоть до мельчайших подробностей, чтобы от ее внимания не ускользнуло даже малейшее изменение состояния Бретта. Девушка страшно боялась что-нибудь забыть.Остаток утра прошел без происшествий. Кейт пообедала в своей комнате, а после легла спать. Она думала, что сразу же заснет, однако через полчаса обнаружила, что по-прежнему ворочается с боку на бок, терзаемая страхом, что Бретт умрет из-за ее невежества и небрежности.Она видела его лицо – такое спокойное и умиротворенное, но в то же время мертвенно-бледное, и думала, что больше не будет обращать внимания на его эгоизм, лишь бы он поправился. Она представила его могучую грудь, спрятанную под бинтами: теперь открытыми остались только руки – руки, которые смыкались вокруг нее, словно железные кандалы, приковывая ее к нему, в то время как он терзал ее губы страстными поцелуями. Она все еще чувствовала его губы на своей шее и за ухом, помнила прикосновения его рук к своему телу, хранила в памяти блаженство, которое испытала, уступив его натиску, и пугающий экстаз, охвативший ее, когда они достигли пика страсти. Только теперь Кейт нашла в себе силы признать, что той ночью тоже испытала наслаждение. Кровь, как и прежде, приливала к ее щекам, когда она вспоминала о своих бесстыдных мольбах, о том, как откровенно поощряла его, но она также понимала: то, что она испытала в его объятиях, было чем-то очень редким, доступным только избранным.Улыбка заиграла на ее губах, и Кейт расслабилась, зарывшись в пуховую перину. Она припомнила, каким невероятно красивым он казался, когда был счастлив, вспомнила кошачью грацию его поджарого тела и обольстительное изящество движений. К сожалению, они никак не могли найти общий язык. Может быть, когда он поправится, они смогут поладить? Да, он отвратительно с ней поступил, и она никогда не сможет ему доверять, но на самом деле она не испытывала к нему неприязни. Ее намерение уехать, как только он будет в состоянии сам о себе заботиться, осталось прежним, но пока Бретт тяжело болен и всецело зависит от нее, она будет рядом.Как только за доктором закрылась дверь, девушку охватила паника, но она заставила себя сесть в кресло и взять в руки одну из книг, которые позаимствовала у Валентины. Чтение помогало ей не терять бдительности, присматривая за Бреттом, и в то же время не давать воли страхам. В одиннадцать часов пришел Чарлз, чтобы помочь сменить припарку. Рана сочилась гноем, и плоть вокруг нее воспалилась, но состояние не было критическим.На Чарлза была возложена неизбежная миссия довести до сведения Нэнси, что к рассвету понадобится новая припарка. Его не было так долго, что Кейт уже начала бояться, что Нэнси наотрез отказалась выполнять ее поручение, но наконец он вернулся и сказал, что к трем часам припарка будет готова.– Как тебе это удалось?– Это все Валентина, – сказал Чарлз, не сдержав улыбку. – Когда я объяснил, чего хочу, Нэнси начала визжать на какой-то разновидности французского, который я не понимаю. Когда я спросил, не научит ли она меня готовить припарку, она выгнала меня из кухни. В дверях я чуть не столкнулся с Валентиной. Она была закутана в пышный халат, волосы были накручены на папильотки, которые топорщились в разные стороны, а лицо покрыто толстым слоем крема. Мадам набросилась на Нэнси, и во время замысловатого обмена исконно французскими ругательствами они пришли к соглашению, что Нэнси приготовит припарку, а Матильда подарит ей какое-то украшение, по которому та много лет сходит с ума.– Тебе все равно надо было научиться готовить припарки на тот случай, если Нэнси снова откажется это делать, – сказала Кейт, надеясь, что страсти скоро улягутся. Бретту нужна была помощь обеих женщин.– Нэнси меня даже близко к кухне не подпустит. Она сдалась только потому, что Валентина грозилась сама приготовить припарку.– Тебе лучше отдохнуть, насколько это возможно, – сказала Кейт, не желая тратить время на думы о Нэнси, пока в этом не возникнет необходимость. – Я позову тебя утром.Чарлз вернулся в комнату, а Кейт приготовилась ждать.Рано утром Бретт начал метаться в кровати и стонать, и с каждой минутой его беспокойство все нарастало. Кейт постоянно обтирала его губкой, но жар и беспокойство не спадали. Когда в четвертом часу Чарлз принес припарку, рана по-прежнему сильно гноилась, и, казалось, воспаление и раздражение усилились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Это правда? Вы не водите Валентину за нос?Кейт покачала головой.– Incroyable! Не может быть! (фр.)
Неужели это возможно, пусть даже в такой глупой стране, как Англия? Ma pauvre petite Бедняжка (фр.).
. Я поговорю с Бреттом. Он отвезет вас в Париж, а Валентина приедет проверить, не прячет ли он вас для себя. – Она разразилась безудержным смехом. – Этот месье большой негодник. Будет очень жаль, если он проглотит вас с потрохами.– Ах, – вздохнула Валентина. Ее голос внезапно изменился, – быть молодым и наслаждаться Парижем весной – это величайшее счастье на земле. Душа заново рождается, а любовь так же нежна, как аромат цветущих вишен.Постепенно оживление Валентины сменилось безмятежно-восторженным настроением.– Однажды утром ты просыпаешься, дрожа от предвкушения, чувствуя, что сегодня произойдет что-то по-настоящему чудесное. Ты паришь на легчайшем облаке, пока вдруг не появляется он. Вы сразу узнаете друг друга, и в этот миг на тебя нисходит полное блаженство. Любовь наполняет твое сердце и возносит на высоты, о которых ты даже не могла мечтать, пока, словно Икар, ты не падаешь на землю, опаленная огнем своей страсти. Боль расставания очень остра, но в зиму жизни ты вспомнишь великолепную весну, когда ты только пробуждалась, и поймешь, что была любима, как немногие на этой земле.Внезапно призрачная нить ее воспоминаний оборвалась, и Валентина грустно улыбнулась.– Старость – это самая печальная вещь на свете, но с ней легче смириться, если молодость не потрачена впустую.Кейт почувствовала прилив жалости к этому величественному увяданию.– Но довольно обо мне, – резко сказала Валентина. – Мы должны решить, как нам быть с нашим Бреттом.В ту же секунду в комнату вошла горничная и сказала, что доктор желает поговорить с ними.– Скажи ему, чтобы он шел сюда, – приказала Валентина, вперив в горничную возмущенный взгляд. – Мадемуазель пьет чай и весьма терпеливо ждет, когда ей подадут завтрак.Смущенная горничная, заикаясь, ответила, что она не виновата, что повар до сих пор не приготовил завтрак, но Валентина выпроводила ее из комнаты, велев принести завтрак и привести доктора без дальнейших оправданий.– Ничего не могут сделать сами, – пожаловалась она. – Я выбиваюсь из сил, чтобы научить их, а потом они сбегают, и мне приходится все начинать сначала. Порой мне хочется вернуться в Париж. По крайней мере там девушки приходили на работу подготовленными. – В ее глазах заплясали искорки веселья, когда она увидела, как кровь прилила к щекам Кейт. – Все, что мне нужно было делать, это стоять в дверях и собирать деньги.Кейт понимала, что мадам Маркюль сказала это, просто чтобы смутить ее. Как эта старая карга может говорить о том, что содержала публичный дома, так, словно всего лишь управляла гостиницей? Как бы плохо Валентина ни относилась к англичанам, ни один из них не позволил бы себе затронуть эту тему в присутствии дамы, а уж тем более отпускать по этому поводу шуточки. Кейт подавила раздражение, но, прежде чем она успела придумать, что сказать в ответ, вернулась горничная с доктором и завтраком.Вид у доктора Бертона был усталый и обеспокоенный. Валентина усадила его в мягкое кресло, а Кейт налила ему чашку чаю. Он с благодарностью принял ее, но не проронил ни слова, пока горничная не закончила сервировать завтрак и не вышла из комнаты.– Все оказалось серьезнее, чем я думал. – Он сморщился. – Мистер Уэстбрук сильный человек, но он потерял сознание, когда я вынимал пулю. – Доктор снова отхлебнул чаю и поднял глаза, – от беспокойства морщины на его лице стали еще глубже. – Прошлой ночью он потерял много крови. И сегодня тоже. Из-за этого путь к выздоровлению будет долгим и трудным, но, в сущности, у него хорошее здоровье и сильный организм. Как правило, в таких случаях я предсказываю быстрое выздоровление, но в рану попала инфекция.Кейт охватило чувство вины. Она знала, что должна была попытаться промыть рану.– Вероятно, всему виной то, что прошло много времени, прежде чем пуля была извлечена. Я промыл рану так тщательно, как только смог. Возможно, даже лучше, что он без сознания. Немногие мужчины вынесли бы боль от льющегося на открытую рану бренди. Я боюсь, что у него может начаться гангрена. Если это произойдет, он умрет.Лица обеих женщин приобрели пепельно-серый оттенок.– Я дал ему лекарство, чтобы он проспал до вечера, и оставляю немного лекарства вам. Используйте его экономно, но не бойтесь давать его больному. В течение следующих нескольких дней он должен как можно меньше двигаться. Ему нужен абсолютный покой. Итак, как вы намерены поделить между собой обязанности по уходу за больным?– Мы ничего не смыслим в уходе за больными, – сказала Кейт, страшно напуганная его словами. – Я хочу нанять сиделку. Вы никого не можете порекомендовать?– Я сделаю все, что смогу, – встряла Валентина, – но в комнате больного у меня начинают трястись поджилки.– Ты угробишь больного своей суетой, – раздраженно заявил доктор.Валентина чуть не лопнула от возмущения.– Валентина не stupide Дура (фр.).
, – заявила она. – Я могу ухаживать за ним. Просто я не очень сильна в этом, – смиренно закончила она.– Вам придется ухаживать за ним, сильны вы в этом или нет, – ответил доктор. – Старушка Мари была единственной хорошей сиделкой в этой деревне, но она уехала жить к сыну, когда умер ее муж. Акушерка сейчас как раз принимает роды, а если вы позволите Бриджит Фаной переступить порог этой комнаты, я откажусь лечить мистера Уэстбрука. Она пьяница, и к тому же грязнуля.– Я никогда ни за кем не ухаживала, – сказала Кейт, которая скрепя сердце смирилась с неизбежным, – но я постараюсь, если вы мне объясните, что именно я должна делать.Доктор окинул ее внимательным взглядом, отметив про себя ее умные глаза и волевой подбородок.– Вы подойдете, – резко сказал он. – Хотя выбирать в общем-то не из кого. Я запишу, что надо делать, если состояние больного резко ухудшится, но в основном вам придется запомнить мои указания, потому что мне легче объяснить все на словах, чем на бумаге. Первым делом необходимо приготовить травяную припарку, чтобы вытянуть гной. Ее надо менять по крайней мере три раза в день. Тщательно промывайте рану теплой водой с небольшим количеством бренди и после этого обязательно накладывайте чистую повязку. До раны должно дотрагиваться как можно меньше людей. Возможно, понадобится вычистить гной, но этим я сам займусь.Я надеюсь, он будет лежать спокойно, но у него уже началась легкая лихорадка, и, думаю, в последующие дни она усилится. Постарайтесь, чтобы он получал как можно больше жидкости. Можете обтирать ему лицо или даже все тело до пояса, но лучшее, что вы можете для него сделать, это заставить его лежать смирно. Его организм сам будет бороться с болезнью.Рану нужно регулярно осматривать, потому что инфекция может распространиться дальше. Я приду, если в этом будет необходимость, но я слишком стар, чтобы бегать туда-сюда целый день, и я не сиделка. Есть вопросы?Валентина была так расстроена, что едва нашла в себе силы покачать головой, но Кейт держала себя в руках. Теперь она знала, что делать, и могла с этим справиться. Ее способность спокойно принять эти обязанности и выполнять их была единственной надеждой Бретта. Кейт попыталась улыбнуться, но ее лицо словно одеревенело.– Я буду сидеть с ним ночью, а Валентина и Чарлз – днем. Таким образом, вам надо будет давать указания только одному из нас. Пожалуйста, расскажите мне как можно точнее, чего мне ждать и как это лечить. Я справлюсь лучше, если буду знать, что вижу, даже если это что-то опасное. – Внезапно она замялась. – Пожалуйста, доктор, скажите мне, как он на самом деле. Он поправится? Он будет жить? – спросила она сдавленным голосом.– Хороший уход плюс удача – вот залог его полного выздоровления. О его ранении будут напоминать только маленький шрам в том месте, куда вошла пуля, и шрам побольше там, откуда я ее вытащил. Плечо может слегка утратить подвижность. Пуля задела кость, и я удалил осколки, но она прошла мимо легкого. Ему повезло, что он вообще остался жив, так что, возможно, удача по-прежнему будет на его стороне. Мы узнаем это через сорок восемь часов. Просто сохраняйте спокойствие и не теряйте головы, и вы справитесь с обязанностями сиделки не хуже других.Кейт была так благодарна ему за добрые слова, что ей захотелось плакать, но она сказала себе, что не может тратить время на слезы. Теперь все зависело от нее, и если даже от пары добрых слов у нее глаза наполняются слезами, то она никогда не сможет сохранить самообладание, если Бретту станет по-настоящему плохо.– Вы умеете готовить припарку? – спросила Валентину Кейт.– Mais non! Ну уж нет! (фр.)
Ноги моей не будет на кухне, но толстушка Нэнси может ее приготовить, а я заставлю служанок делать бинты. Merde! Черт! (фр.)
А я так старалась, покупая самое лучшее постельное белье! Если бы я не любила Бретта, как родного брата, я бы не стала превращать гостиницу в больницу и отдавать свои простыни на растерзание и не позволила бы, чтобы в моих кастрюлях готовили припарки. В Париже со мной никогда такого не приключалось, а там ни дня не обходилось без стрельбы!– Замолчи, бесстыдница, – приказал доктор, но в его упреке не было должной строгости. – Ты обожаешь любое волнующее событие, которое способна вынести твоя мелкая душонка.– Quelle horreur! Какой ужас! (фр.)
Как вы можете говорить такие веши о себе спёге Милейшей (фр.).
Валентине? Bete noire! Противный! (фр.)
Кейт переводила взгляд с доктора на Валентину, ожидая, что мадам Маркюль запустит в него чем-нибудь. Но она просто стояла и испытующе смотрела на доктора, и Кейт подумала, что если Валентина являет собой образец рядовой француженки, то она никогда не поймет этих женщин, и чем скорее она вернется в Англию, тем лучше.– Валентина, ты будешь заниматься всем, что касается кухни и домашнего хозяйства. Чарлз будет присматривать за Бреттом, пока я сплю, но он не должен отлучаться из гостиницы. Если тебе что-нибудь понадобится, попроси об этом Марка. В доме найдется место, где он может спать?– Certainement Конечно (фр.).
. Он может спать в соседней комнате. Так он услышит Бретта в любую минуту.– Хорошо. А теперь я хочу позавтракать! Я два дня почти ничего не ела и теперь умираю с голоду. Я проведу с Бреттом все утро, а днем лягу спать. Вы с Чарлзом можете поделить между собой время дежурства, как вам будет удобнее. Я сменю вас после ужина.– Доктор Бертон, не могли бы вы еще раз взглянуть на мистера Уэстбрука? Вы сможете сказать мне, как его дела и что я должна делать ночью. И пожалуйста, приходите утром как можно раньше. К тому времени я, наверное, буду в отчаянии, не зная, всели я сделала правильно. Валентина, если Нэнси приготовит припарку прямо сейчас, то, может быть, доктор покажет мне, как ее прикладывать, пока он не ушел.Доктор с восхищением слушал, как Кейт отдает распоряжения. Было очевидно, что она все еще напугана, но девушка поборола свой страх и уже распределяла обязанности между окружавшими ее людьми. Он ласково улыбнулся.– Хорошо, мисс. Я с превеликим удовольствием помогу вам, если вы нальете мне еще чашечку чаю.– А эта девушка с лицом ангела быстро взяла себя в руки, – заметила Валентина, впечатленная не меньше доктора. – Она не даст ему умереть. Я? Я пойду на кухню и потолкую с Нэнси. Ха! Она такая толстая, что не знает, сколько у нее ног – одна или две. Припарки, – проворчала она. – Какая мерзость! Подумать только, я променяла Париж на это! – Она с удрученным видом повернулась к двери. – Видел бы меня сейчас Жак! Mon Dieu, он бы умер со смеху. Хм! – фыркнула она. Ее глаза воинственно вспыхнули. – Я перережу этому крысенку горло. Никто не смеет смеяться над Валентиной!Ее семенящая походка снова стала твердой, и, закрыв за собой дверь, мадам Маркюль поплыла по коридору, чтобы сразиться с владычицей кухни. Глава 11 Через час доктор Бертон ушел. Он приложил припарку к ране и снова наложил повязку, показав Кейт, что надо делать, чтобы повязка оставалась влажной. Ей пришлось подавить тошноту, когда ее взору предстала открытая рана, из которой сочился гной, но сознание того, что от нее зависит так много, помогло ей успокоить нервы и усмирить желудок, и она смогла выслушать и запомнить почти все, что сказал ей доктор. Кейт постаралась усвоить все вплоть до мельчайших подробностей, чтобы от ее внимания не ускользнуло даже малейшее изменение состояния Бретта. Девушка страшно боялась что-нибудь забыть.Остаток утра прошел без происшествий. Кейт пообедала в своей комнате, а после легла спать. Она думала, что сразу же заснет, однако через полчаса обнаружила, что по-прежнему ворочается с боку на бок, терзаемая страхом, что Бретт умрет из-за ее невежества и небрежности.Она видела его лицо – такое спокойное и умиротворенное, но в то же время мертвенно-бледное, и думала, что больше не будет обращать внимания на его эгоизм, лишь бы он поправился. Она представила его могучую грудь, спрятанную под бинтами: теперь открытыми остались только руки – руки, которые смыкались вокруг нее, словно железные кандалы, приковывая ее к нему, в то время как он терзал ее губы страстными поцелуями. Она все еще чувствовала его губы на своей шее и за ухом, помнила прикосновения его рук к своему телу, хранила в памяти блаженство, которое испытала, уступив его натиску, и пугающий экстаз, охвативший ее, когда они достигли пика страсти. Только теперь Кейт нашла в себе силы признать, что той ночью тоже испытала наслаждение. Кровь, как и прежде, приливала к ее щекам, когда она вспоминала о своих бесстыдных мольбах, о том, как откровенно поощряла его, но она также понимала: то, что она испытала в его объятиях, было чем-то очень редким, доступным только избранным.Улыбка заиграла на ее губах, и Кейт расслабилась, зарывшись в пуховую перину. Она припомнила, каким невероятно красивым он казался, когда был счастлив, вспомнила кошачью грацию его поджарого тела и обольстительное изящество движений. К сожалению, они никак не могли найти общий язык. Может быть, когда он поправится, они смогут поладить? Да, он отвратительно с ней поступил, и она никогда не сможет ему доверять, но на самом деле она не испытывала к нему неприязни. Ее намерение уехать, как только он будет в состоянии сам о себе заботиться, осталось прежним, но пока Бретт тяжело болен и всецело зависит от нее, она будет рядом.Как только за доктором закрылась дверь, девушку охватила паника, но она заставила себя сесть в кресло и взять в руки одну из книг, которые позаимствовала у Валентины. Чтение помогало ей не терять бдительности, присматривая за Бреттом, и в то же время не давать воли страхам. В одиннадцать часов пришел Чарлз, чтобы помочь сменить припарку. Рана сочилась гноем, и плоть вокруг нее воспалилась, но состояние не было критическим.На Чарлза была возложена неизбежная миссия довести до сведения Нэнси, что к рассвету понадобится новая припарка. Его не было так долго, что Кейт уже начала бояться, что Нэнси наотрез отказалась выполнять ее поручение, но наконец он вернулся и сказал, что к трем часам припарка будет готова.– Как тебе это удалось?– Это все Валентина, – сказал Чарлз, не сдержав улыбку. – Когда я объяснил, чего хочу, Нэнси начала визжать на какой-то разновидности французского, который я не понимаю. Когда я спросил, не научит ли она меня готовить припарку, она выгнала меня из кухни. В дверях я чуть не столкнулся с Валентиной. Она была закутана в пышный халат, волосы были накручены на папильотки, которые топорщились в разные стороны, а лицо покрыто толстым слоем крема. Мадам набросилась на Нэнси, и во время замысловатого обмена исконно французскими ругательствами они пришли к соглашению, что Нэнси приготовит припарку, а Матильда подарит ей какое-то украшение, по которому та много лет сходит с ума.– Тебе все равно надо было научиться готовить припарки на тот случай, если Нэнси снова откажется это делать, – сказала Кейт, надеясь, что страсти скоро улягутся. Бретту нужна была помощь обеих женщин.– Нэнси меня даже близко к кухне не подпустит. Она сдалась только потому, что Валентина грозилась сама приготовить припарку.– Тебе лучше отдохнуть, насколько это возможно, – сказала Кейт, не желая тратить время на думы о Нэнси, пока в этом не возникнет необходимость. – Я позову тебя утром.Чарлз вернулся в комнату, а Кейт приготовилась ждать.Рано утром Бретт начал метаться в кровати и стонать, и с каждой минутой его беспокойство все нарастало. Кейт постоянно обтирала его губкой, но жар и беспокойство не спадали. Когда в четвертом часу Чарлз принес припарку, рана по-прежнему сильно гноилась, и, казалось, воспаление и раздражение усилились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39