Вместо этого он все крепче прижимал к себе Габриелу и понял это только после того, как она ущипнула его.– Мы хотели посмотреть, как она выглядит. Мы слышали, она очаровывает мужчин, и хотели на себе это испытать, – объяснил Киннон.– Мы только повторили то, что слышали от других, – сказал Эдвард.Люсьен и Фост почти вплотную подошли к Киннону и Эдварду. Оба с надеждой смотрели на Кольма, ожидая, когда тот прикажет избавиться от негодяев.Габриела почувствовала, что судьба двух Босуэллов в ее руках.– Киннон и Эдвард поведали мне удивительную историю. Оказывается, я уже родила четверых детей, всех, разумеется, вне брака и от четырех разных мужчин. Но что самое удивительное, все это случилось за один год. – Она рассмеялась и добавила: – До чего же, оказывается, я любвеобильная!– Все это выдумки, – заявил Киннон. – Теперь-то мы понимаем. Ведь понимаем, Эдвард?Его приятель энергично закивал:– Понимаем. Еще как понимаем.– Если нам позволят уйти, мы никогда больше не будем передавать сплетни о леди Габриеле. Будем говорить о ней только хорошее. Расхваливать ее.– Люсьен, Фост, отойдите. Габриела, иди в дом, – распорядился Кольм.Габриела хотела спросить, что он с ними сделает, но понимала, что задавать подобные вопросы при посторонних нельзя. Не убьет же он их, право.Она неспешно удалилась. Босуэллы говорили о ней гадости. И все же ей было их жаль.Кольм заметил, что Габриела не торопится уходить. Позже он напомнит ей о послушании. Она наполовину англичанка, видимо, поэтому такая своевольная.Он вернулся к Босуэллам, у которых тряслись поджилки:– Когда очнетесь, пойдете к своему вождю и расскажете о том, что здесь произошло сегодня. Не вздумайте ему лгать. Я об этом узнаю. Скажите ему, что единственная причина, по которой я сохранил вам жизнь – это то, что вы рассмешили мою будущую жену.Эдвард кивнул.– Мы передадим вождю все слово в слово, – пообещал он.Киннон поскреб подбородок.– Вождь, вы сказали – когда мы очнемся. А что вы…Он так и не закончил. Кольм двигался так быстро, что ни Киннон, ни Эдвард так и не поняли, что случилось. Времени среагировать у них просто не было. Секундой позже оба лежали на земле.Люсьен одобрительно кивнул, Фост ухмыльнулся.Кольм бросил на Босуэллов взгляд и приказал:– Привяжите их к лошадям и выпроводите с моей земли.Несколькими минутами позже, по дороге на кузницу, Кольм все еще неистовствовал. Да как смели эти Босуэллы говорить гадости о Габриеле?! Ведь все, кто ее знал, не сомневались в том, что она добрая, милая женщина. И уж конечно, непорочная. Нужно было убить негодяев. Габриела расстроилась бы, зато у Кольма настроение было бы куда лучше.Он неожиданно остановился. Когда ее чувства стали столь важны для него?Кольм попытался выбросить Габриелу из головы. У него полно дел. Он дошел до кузницы, где обсудил с кузнецом новые лезвия для мечей, после чего поднялся на холм. Там шла тренировка у новичков из дружины. Они держали щиты, но ни один не умел пользоваться доспехом. Некоторые пытались использовать его как оружие. Кольм решил, что им еще рано брать в руки мечи. Брейден орал на них, но все без толку. Один из молодых бойцов ухмыльнулся, и Брейден сбил его с ног. Ну почему самые неопытные всегда самые наглые? На поле битвы они обуза, и бывалым воинам придется присматривать за ними, вместо того чтобы биться с врагом. Это может стоить жизни.Стивен и Кристиан подошли и встали рядом с Кольмом.– Люсьен рассказал нам, что случилось с людьми из клана Босуэллов, – сказал Стивен.Кольм никак не прокомментировал его слова.– Почему вы не убили их? – спросил Кристиан.– Принцесса расстроилась бы, ведь она сердобольная, – объяснил ему Стивен. – Думаю, только поэтому они все еще живы.Трое воинов наблюдали за тренировкой. Один из молодых воинов обронил меч.– Из милосердия я должен дать им перебить друг друга, и дело с концом, – проворчал Кольм.– Сначала они должны научиться драться врукопашную, – заметил Кристиан.Кольм кивнул. Меч может сломаться во время боя, и тогда воин станет добычей врага, если не владеет приемами рукопашной. И о чем только думал Брейден, когда выдал им мечи? К концу дня по всему полю будут валяться отрубленные конечности.На поле собралось уже более сотни людей клана, не считая молодых бойцов. Кольм видел, что Брейден не справляется с ситуацией и нужно выделить ему помощников из опытных воинов. Но никто не хотел возиться с новичками. Кольм стал спускаться с холма, когда ему в голову пришла неожиданная мысль.– Стивен, пора тебе и твоим парням отрабатывать свой хлеб.– Как именно?– Я еще не видел вас в деле. Завтра потренируетесь с моими воинами. Если я сочту вас достойными, то поможете тренировать новобранцев.Кольм, даже не глядя на Кристиана, понял, что тот улыбается. Что ж, завтра он собьет с него спесь. Глава 32 Босуэллы испортили Габриеле настроение, передавая сплетни, которые слышали о ней. Но очень скоро она успокоилась и ей стало смешно.Что за удовольствие говорить о других гадости? Это не только отвратительно, но и жестоко. Однако настроение они ей все же испортили.Во всем виноват Кольм, думала она, поднимаясь в главный зал. Уже две недели она жила у него в доме, а он так и не удосужился объявить о помолвке. Сделай он это, Босуэллы не осмелились бы оскорблять ее.Кольм вообще никому ничего не сказал. Видимо, не хотел брать ее в жены. Он очень мало общался с ней. Только и делал, что распекал ее за тот или иной поступок, и ни разу не поговорил по-человечески.Однажды, прогуливаясь с отцом Гилроем, они обсуждали Кольма. Монах посоветовал ей проявить понимание. На Кольме лежала ответственность за клан, и дел у него было невпроворот.– Я знаю, дела клана для него важнее, – сказала она. – А я здесь вообще чужая.– Они полюбят вас, – заверил ее монах.Габриела не была уверена в этом. Она решила, что даст Кольму еще неделю на официальное объявление о помолвке.– Я подожду еще неделю, а потом уеду, и он никогда не найдет меня.Ей стало легче, когда она выговорилась. Она расправила плечи и вошла в зал, где на лавке лежало ее вышивание.– Вы что-то сказали? – спросил Лайам Макхью. Габриела обрадовалась, увидев его.– Доброго вам дня, Лайам, – сказала она.Брат Кольма сидел на одном из высоких стульев, стоявших возле камина. Он поднялся ей навстречу:– Леди Габриела, прошу вас, посидите со мной.Она села на стул напротив огня и заметила, что он не поморщился, когда садился. Раны на ногах, судя по всему, зажили. Шрамы под коленями были еще видны, но они наверняка зарубцуются. А вот шрамы на спине останутся на всю жизнь. Хорошо еще, что лицо Лайама не пострадало. Он выглядел совершенно здоровым.– Отец Гилрой рассказал мне о вас, – сказал Лайам с улыбкой.– Как так получилось, что мы встретились с вами впервые за две недели?– Я не хотел никого видеть, пока не наберусь сил.– А сейчас вы в порядке?– Да, – заверил он ее. Он смотрел на нее несколько секунд, затем спросил: – Где я мог вас видеть? Я уверен, что мы не встречались. Я бы запомнил такую красивую женщину. Быть может, вы являлись мне во сне? Ваши телохранители охраняли меня в аббатстве. Я должен поблагодарить вас за это.– Поблагодарите их лично.– Да, вы правы, – согласился он. Лайаму было интересно узнать о королевстве Сент-Бил, и Габриела с радостью ответила на его вопросы.Он ей нравился. В отличие от брата Лайам был хорошим собеседником и не лишен шарма. Должно быть, от женщин у него нет отбоя, решила Габриела: он хорошо выглядит и у него отменное чувство юмора. Он рассмешил ее до слез, когда рассказывал, какие шалости они устраивали с Кольмом на пару, когда были мальчишками. Пожалуй, то время, что она провела за разговором с Лайамом, было лучшим за весь период пребывания во владениях Макхью. А еще Габриела была благодарна за то, что Лайам ни разу не упомянул причину, по которой она здесь оказалась.Габриела привыкла есть одна. Но в этот вечер к ней присоединились Кольм и Лайам. Кольм сидел во главе стола, Лайам – напротив. Когда Габриела вошла в зал в сопровождении отца Гилроя, Лайам кивнул ей, а Кольм ждал со свойственным ему каменным выражением лица, пока она сядет. Она выбрала место не задумываясь. Кивнув Лайаму Габриела села рядом с Кольмом.Отец Гилрой занял стул рядом с Лайамом.Никто не произнес ни слова, пока Морна не принесла на подносе селедку, соленую треску, солонину и баранину, а спустя несколько минут – свежий хлеб с отрубями.– Как поохотились сегодня, вождь? – обратилась Габриела к Кольму, чтобы завязать разговор.– Как и планировал.Она ждала продолжения, но вождь молчал, словно воды в рот набрал. Габриела взяла ломоть хлеба, который предложил ей отец Гилрой, и отломила кусочек, размышляя, о чем еще спросить вождя.Мужчины ели молча, а она, занятая своими мыслями, продолжала крошить хлеб.Наконец Габриела спросила:– Чем намерены заниматься сегодня?– А что?– Да ничего, просто любопытно.Отец Гилрой принялся рассказывать какую-то забавную историю, а Габриела уставилась на стол. Она превратила ломоть хлеба в гору крошек. Надеясь, что никто этого не заметил, она собрала крошки и бросила на поднос.Когда монах закончил свою историю, Габриела спросила у Кольма:– А в это время года погода всегда хорошая?– Нет.Но ведь должна быть тема, которая его интересует, подумала Габриела и заговорила с ним о новом строительстве.Лайам негромко беседовал с монахом, но, услышав, о чем идет разговор, отвлекся.Габриела вздохнула и потянулась за хлебом, но Кольм накрыл ее ладонь своей. Его голос был на удивление мягок.– Почему ты нервничаешь сегодня?Сегодня? Да она всегда нервничает рядом с ним. Но почему? Никаких внятных объяснений она придумать не могла. Должно быть, это происходит само собой. Из двух братьев красавцем был Лайам. Он выгодно отличался от брата и нравом. Но влекло ее к Кольму. Видно, что-то с ней не так, раз она предпочла грубого и мрачного мужчину.– Ответь мне, Габриела.– Я должна отвечать так же односложно, как вы отвечали мне? Я всего лишь хотела поговорить.Лайам прервал их:– Кольм, ты узнал что-нибудь о Монро?– Слухов много, но пока ничего определенного.Лайам перевел взгляде монаха на Габриелу и пояснил:– Вождя Монро убили.– Мы знаем, – сказал отец Гилрой. – Леди Габриела должна была выйти за него замуж.– Да, должна была. Я узнал о помолвке незадолго до того, как, покинув владения Монро, попал в засаду.– А могу я спросить, что вы там делали? – спросил Гилрой.Лайам улыбнулся:– Встречался кое с кем.– А с кем? – не унимался монах.– С одним человеком.Монах хотел уже задать следующий вопрос, но Лайам ответил:– С женщиной, отец. Я встречался с женщиной. Имени ее я не назову.Гилрой покраснел.– Если бы здесь была часовня, вы могли бы исповедаться.Лайам пожал плечами:– Вы слышали, что Монро перессорились из-за того, кому быть следующим вождем? Брейден считает, что миром дело не кончится.Далее братья обсуждали, кто должен возглавить клан.– Думаете, когда-нибудь станет известно, кто убил вождя? – спросила Габриела.– Мы не успокоимся, пока не найдем преступника, – заявил Лайам.– Мы? – переспросил отец Гилрой.– Вожди Бьюкенен, Синклер, Мейтланд и Макхью, – ответил Лайам. – Они уже собирались, чтобы поделиться информацией.Габриела надеялась, что правосудие восторжествует.– Никто не должен умирать от удара ножом в спину, – сказала она.– Это поступок труса, – согласился с ней Кольм.Она посмотрела на его руку, которая лежала на ее ладони. Она была вдвое больше ее руки и очень теплой. Как может простое прикосновение быть таким приятным? Неужели она так изголодалась по любви, что одно прикосновение способно пробудить такие эмоции? А он, наверное, даже не задумывается о том, что делает. Недовольная собой, Габриела отвернулась и стала слушать отца Гилроя, который рассказывал о жизни в аббатстве.При каждой возможности отец Гилрой вставлял пару слов о преимуществах своей часовни при клане. Он привел несколько примеров, полагая, что ему удается делать это незаметно.– Часовня предоставит Лайаму возможность сознаться в грехах, которые он мог совершить с женщиной Монро, – заверил он Кольма. – А вы, вождь, – продолжил он, – могли бы исповедаться мне в любое удобное для вас время… даже дважды в день, если надо.Габриела рассмеялась:– Отец, нужно просто попросить нашего вождя построить часовню.– Нашего вождя? – переспросил Лайам.Она посмотрела на Кольма:– Ведь теперь вы наш вождь, мой и отца Гилроя. Разве не так?Выражение его лица оставалось непроницаемым.– Это так.Лайам нахмурился.– Я что-то упустил? Почему это так? – спросил он. – Ты что, действительно собираешься строить часовню?– Возможно.– Здесь есть души, алчущие спасения, – сказал Гилрой, бросив взгляд на Лайама.– Наши души спасутся, если мы построим часовню? – спросил Кольм с усмешкой.– Это будет шаг в правильном направлении. Впрочем, людям клана понадобится пример, чтобы войти в храм, встать на колени и попросить у Господа прощения за прошлые прегрешения. – Он снова посмотрел на Лайама и добавил: – Попросить от чистого сердца. Мне кажется, после того, что случилось с вами, вы должны быть благодарны Богу.– Кольм, отец Гилрой так и не рассказал мне, как я попал в аббатство из Финнис-Флэт.– Вы могли дойти, – предположил Гилрой.– Нет, не мог.Гилрой вздохнул:– Я уже говорил вам, что не могу этого сказать.– Но ты ведь знаешь, так?– А вы нашли людей, напавших на Лайама? – спросила Габриела.– Ты бы знала, если б мы их нашли.– Но вы ведь не прекратите поиски? – спросила она.– Нет, ни в коем случае.– Вы так и не ответили на мой вопрос, отец, – сказал Лайам. – Вы ведь знаете, как я добрался до аббатства? Вы волею судеб оказались рядом с Финнис-Флэт, когда я был там?– Вы ведь не думаете, что монах мог…Кольм сжал руку Габриелы.– Нет, мы не думаем, что он причастен к нападению. Мы лишь надеемся, что он видел людей, которые пытались убить Лайама.– Я был в аббатстве, когда привезли Лайама, – сказал Гилрой.– Я знаю, ты скрываешь что-то, и хочу знать, что именно, – потребовал объяснений Кольм.Габриела забеспокоилась. Она хотела наедине сообщить ему о том, что это ее стрела убила одного из нападавших и ее телохранители отнесли Лайама в аббатство, но Кольм торопил события.– Я должна сказать вам… – начала она.Он бросил на нее суровый взгляд, оборвав на полуслове:– Я говорю с монахом, Габриела, пришло время рассказать правду.Отец Гилрой съежился на стуле.– Итак, отец? Вы расскажете нам сами, или нужно выбивать из вас правду? – спросил Лайам.Габриела вскочила на ноги, опрокинув стул.– Поверить не могу, что вы просите отца Гилроя рассказать то, чего он рассказать не может!– Не может или не хочет?– Не может! – воскликнула Габриела, негодующе глядя на Кольма. – Я не позволю вам запугивать отца Гилроя. Он священнослужитель. Он не раз говорил, что не может сказать. Оставьте его в покое или будете иметь дело со мной.В этот момент появился Брейден:– Вождь, они готовы.Кольм поднял стул, который опрокинула Габриела, и отставил его в сторону.– Идем со мной, Габриела. – Он взял ее за руку и потащил за собой.Он не сказал, куда ведет ее, но она рада была подчиниться. Оставшись с ним наедине, она сможет объяснить ему, что произошло в Финнис-Флэт.Они были уже недалеко от выхода, когда Кольм бросил через плечо:– Я женюсь на Габриеле, Лайам.Лайам изумился:– Ты женишься?Габриела опешила:– Вы даже брату не сказали? Я здесь уже две недели, а вы не могли найти время…– Я видел Лайама не чаще, чем ты, за последние две недели.– Это не оправдание, – пробормотала она.В дверях стоял воин. Увидев их, он поклонился Габриеле и открыл дверь. Она удивилась его поступку. Ведь он вождю должен кланяться, а не ей.В лицо ей ударил холодный ветер. Кольм отпустил ее руку и вышел. Он остановился на верхней ступеньке и кивком подозвал ее.Свет заходящего солнца золотом озарил лица собравшихся внизу людей. Они смотрели на нее. Двор был заполнен до отказа, весь клан собрался по зову вождя.Габриела была так изумлена, что не могла понять, что происходит. Все смотрели на нее. Никто не улыбался. Неужели Босуэллы добрались до каждого? Габриела отогнала эту ужасную мысль. Почему у них такой мрачный вид? Она не видела, что у них в руках.Габриела придвинулась ближе к Кольму. Их руки соприкоснулись. Она подняла на него глаза и прошептала:– Меня забросают камнями?– Во имя всего святого… – начал он, но остановился. Он не мог сердиться на нее. Разумеется, она ждала худшего. Ведь он не сказал ей, что должно произойти. В последнее время ей столько пришлось пережить. Неудивительно, что она испытывала страх.– Неужели ты думаешь, я позволю кому-нибудь причинить тебе боль? Теперь ты моя, Габриела.Кольм повернулся к своему клану, поднял руку и объявил:– После долгих раздумий леди Габриела наконец согласилась стать моей женой. Мне посчастливилось взять в жены столь сильную, прекрасную и непорочную женщину. Вы будете чествовать ее, как чествуете меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27