«Джеффри, останься со мной», – и он, наверное, не сможет устоять перед желанием забыть о данном королю слове и о долге, который требует, чтобы рыцарь ее оставил. Но если он' нарушит данную им клятву, то не только лишится гордости – он больше не будет тем мужчиной, которого хочет считать достойным ее любви.
И поэтому он должен держаться от Джульетты подальше: строить дом, в котором никогда не будет жить, воспитывать мальчика, которого никогда не сможет обучить полностью, всей душой желать остаться в этих местах – но знать, что должен будет уйти. Это была дьявольская мука, обжигавшая сильнее любого из адских костров. Боль не могла бы стать сильнее. Но становилась.
Джульетта пришла к нему этой ночью, когда луна спрятала свой всевидящий лик в тучах, возвещающих приближение осени. Робби спал так сладко и крепко, как могут спать только дети. Джеффри лежал в темноте без сна, и его натренированное ночное зрение позволило ему прекрасно рассмотреть возлюбленную, когда она скользнула к нему. Она протянула руку в немой просьбе – и он переплел свои пальцы с ее пальцами.
Джеффри не задавал вопросов.
Джульетта не давала объяснений.
Он поднялся на ноги, и они несколько мгновений стояли тихо, прислушиваясь к ровному дыханию Робби, чтобы убедиться, что тот не проснулся. Джульетта потянула Джеффри за руку и повела прочь. Вдобавок она ухватилась за край попоны, на которой он до этого лежал, и поволокла ее за ними.
– Я знаю, что ты не собираешься оставаться. Но если бы ты остался, где бы ты стал строить свой дом? – шепотом спросила Джульетта.
– Вон там.
Джеффри указал на чуть заметное возвышение.
Джульетта расстелила попону на самом верху и опустилась на колени, чтобы расправить загнувшиеся края. Лунный серп вырвался из своего облачного узилища и осветил ее. Она села на корточки, обхватив руками колени. Грудь ее вздымалась от быстрых неслышных вздохов, словно она только что закончила гораздо более тяжелую работу.
– Ты сядешь рядом?
– Да.
Джеффри не отдавал себе отчета в том, что делает, и его рослое тело каким-то образом само приняло сидячее положение. Он заключил любимую в объятия. Голова Джульетты легла ему на плечо, она прижалась к нему всем телом.
– Если бы я мог, Джульетта, я бы вот так тебя обнял и никогда не отпускал.
– Ты мог бы, если бы захотел. Ты мог бы построить дом и остаться со мной навсегда.
Он застонал, чувствуя, как твердыня его самоконтроля рушится, словно стены замка, воздвигнутого еще при Вильгельме Завоевателе.
– Джульетта, я не могу…
– Ш-ш-ш-ш. – Она нежно прижала палец к его губам. – Я просто тебя поддразнивала. Я пришла сюда не за объяснениями. По правде говоря, я принесла что-то вроде обета молчания. Я пришла… я пришла повидать моего отважного рыцаря-защитника в сверкающих доспехах.
– Что?
– Посмотри, Джеффри! – Она изящно выгнула поднятую вверх руку, так что лунный свет посеребрил всю ее кожу. – Почти не хуже твоего кольчужного костюма, и ни пятнышка ржавчины!
Джульетта бросила на него взгляд, полный такой безоглядной страсти, что он резко втянул в себя воздух, а потом этот вдох вырвался из него полным восхищения смехом. Он смеялся, пока она не прижала к его рту свои улыбающиеся губы. Он представил себе, как они будут лежать вместе там, где мужчина, намеренный здесь остаться, построил бы спальню, а луна будет лить свой серебряный свет на их сплетенные тела. При этой мысли его плоть чуть не порвала ему брюки. Джеффри в жизни не узнает более трудного испытания, чем то, что ждет его сейчас, когда ему надо будет заставить себя оторваться от этого лунного колдовства и вести себя подобающим рыцарю образом.
– Джульетта, нам надо обсудить так много… Она снова закрыла ему рот поцелуем.
– Молчи! Я не хочу ничего обсуждать! Я хочу… я хочу радоваться жизни.
Как странно! Оказывается, сердце одновременно может разбиваться – и ликовать.
– Сколько, миледи?
– Столько, сколько можно будет не подпускать к нам реальность.
Существовала только одна реальная вещь, которая могла их разлучить, – тот момент, когда он вернется в свое собственное время, чтобы никогда больше ее не увидеть. Как бы хотел Джеффри отложить эту минуту до конца своей жизни! Этого не смог бы сделать никто, каким бы твердым ни было его решение. Но, может быть, позволительно задержаться на несколько дней: построить дом, о котором всегда мечтал, любить даму, которую никогда не надеялся встретить.
Не может быть, чтобы боги наказали его за то, что он возьмет себе эту кроху наслаждения, особенно если он проведет вечность, тоскуя по тому, чему не суждено осуществиться.
– Рыцарь никогда не отказывает просьбам своей дамы, – сказал Джеффри, нежно укладывая Джульетту рядом с собой.
Все следующие дни рассвет возвещал начало парада всякой мелюзги: мальчишки Брода Уолберна мчались через участок Джульетты. Распираемые избытком энергии, они стремились к Джеффри, чтобы начать обучаться искусству оруженосцев. Им не терпелось узнать, как стать рыцарями.
Вскоре половина женщин и девочек Брода Уолберна присоединилась к Джульетте, чтобы наблюдать за тем, как Джеффри наставляет подростков городка. Некоторые женщины осуждающе хмурились, другие, как сама Джульетта и Ребекка Уилкокс, прятали улыбки. Но скрывать свой смех было совсем необязательно: на участке Джеффри кипела такая бурная деятельность, что Джульетта решила, что даже если бы туда вломилось стадо бизонов, мужчины не обратили бы на них никакого внимания.
– Джеффри следовало бы отругать мальчишек за. что они так гадко орут друг на друга, – заявила миссис Эббот тоном оскорбленной добродетели. – А эти ужасные рожи… Да ведь когда мой сын Герман был еще ребенком, я запретила ему корчить рожи, чтобы его лицо не осталось таким на всю жизнь. Как вы понимаете, будь он уродлив, его не приняли бы на Военную службу инженеров-топографов.
– Робби не хочет стать инженером, – сказала Ребекка.
– И я тоже. Мне бы ужасно хотелось, чтобы они разрешили мне играть с ними, – печально вздохнула какая-то малышка.
– Господи, Мэри Сью, да твой па сам бы все на свете отдал, лишь бы к ним присоединиться! – отозвалась ее мать. – Он только боится, как бы остальные мужчины не стали над ним потешаться.
– Ты только уговори своего туда пойти – и мой сразу же пойдет следом, – подхватила Верди Кат-лер. – Мистер Катлер и так заставляет Рэнса показывать ему все, чему он научился, как только парнишка возвращается домой помочь с дойкой.
Миссис Эббот осуждающе фыркнула.
– Но они же просто развлекаются, миссис Эббот! – сказала Джульетта, изумляясь собственной снисходительности. Да, они действительно просто развлекаются! Им всем очень весело.
Размахивающий копьем Джеффри возвышался среди пестрой компании мальчишек. Казалось, он упивается их несмолкающими воплями, леденящими кровь в жилах, и басовитым ревом подростков постарше. Ветер трепал его темные волосы, а он кривил свои правильные черты в жуткие гримасы и вплетал свой мощный рык в общую какофонию.
Он сменил одолженную капитаном Чейни рубашку на свой облегающий кожаный жилет, и с каждым взмахом копья его бицепсы напрягались и перекатывались под кожей. Мальчишки размахивали и наставляли друг на друга обточенные тополевые ветки, пытаясь подражать умелым выпадам и ударам Джеффри.
А рыцарь время от времени поглядывал в сторону Джульетты и посылал ей ленивую полуулыбку, которая заставляла ее краснеть и трепетать среди бела дня, напоминая все подробности их продолжающихся встреч под луной.
– Ой, смотрите, мисс Джей! – воскликнула Ребекка, указывая через прерию в сторону постоялого двора Джульетты, где виднелось коричневое пятно, напоминавшее по форме лошадь, а поверх этого пятна можно было различить синий потек. – Похоже, на вашем дворе солдат. Он, наверное, постучал вам в дверь, а ему никто не ответил – вы-то ведь здесь.
– Вот и хорошо. Может, он уедет.
– Мисс Джей!
Ребекка уставилась на нее, изумленно распахнув глаза, и Джульетта ощутила в себе пробуждение дурных предчувствий. Зажав рот рукой, она с ужасом осознала, что забыла о приезде солдат, о нападении на Форт-Скотт и угрозе, которую представляют для всех приграничные разбойники, – настолько она погрузилась в мир, который создал вокруг нее Джеффри д'Арбанвиль. «Столько, сколько можно будет не подпускать к нам реальность», – пообещала она Джеффри, и у них была почти неделя чистого, фантастического счастья. И вот реальность приблизилась к ним вплотную, упорными пальцами отдергивая завесу мечты, которой Джульетта себя окружила.
– Не обращайте на меня внимания, Бекки. Я… я последнее время сама не своя.
Ребекка тепло ей улыбнулась.
– И я тоже, мисс Джей, я тоже. И могу сказать, что это только к лучшему.
Видимо, солдат их увидел или услышал шум, поднятый мальчишками: лошадь начала двигаться в их сторону. Решив не обращать на солдата внимания, пока только будет такая возможность, Джульетта всмотрелась в Ребекку, изумляясь внутреннему свету, заливавшему лицо этой тихой женщины. До того дня, когда Джульетта заехала в дом Уилкоксов зашить платье, Ребекка передвигалась по городу почти украдкой, словно не хотела, чтобы ее замечали. Она низко опускала голову и говорила только тогда, когда встречные проявляли особую настойчивость.
– Да, вы определенно изменились, Бекки. Смею ли я спросить, чем это вызвано?
– Разве вы не чувствуете, что воздух полон волшебства, мисс Джей? Я решила рискнуть. И это так приятно!
Джульетта не успела разобраться в том, что говорила ей Ребекка. Подъехавший солдат направил лошадь к Джульетте, и той волей-неволей пришлось ему приветственно помахать. Приподняв шляпу, он остановил коня.
– Миз Уолберн?
Вдова Уолберн. Ужас тисками сжал Джульетте сердце. Она еще никогда не испытывала столь сильного нежелания отозваться на свое имя, но у нее не было выхода: пришлось изобразить интерес к делам, которые когда-то занимали все ее внимание.
– Как прошел бой в Форт-Скотте, рядовой?
– Ничего серьезного, мэм. Мы этих разбойников погнали – они и плюнуть не успели… Прошу извинить за грубость, мэм! Лейтенант Джордан отправил меня вперед предупредить вас о том, что он с профессором Бернсом приедет завтра или послезавтра.
И тут рядом возник Джеффри. Джульетта не заметила, чтобы крики стали тише, так что, видимо, он специально велел мальчишкам продолжать свои упражнения, чтобы его приближения не услышали. Он ничего не сказал, но остановился чуть сбоку, между нею и солдатом. Его руки были с обманчивой небрежностью скрещены на талии. С обманчивой – потому что прекрасно узнавшая его тело Джульетта заметила, как напряжены его мускулы, и поняла, что он приготовился на тот случай, если солдат позволит себе какое-то неподобающее действие. Ее защитник! Ее рыцарь!
Джульетта приложила кончики пальцев к его предплечью: неслыханная вольность – среди бела дня, при свидетелях! – но она вдруг ощутила острую потребность прикоснуться к Джеффри. Тепло его кожи, биение крови под ее пальцами – все это немного уменьшило ее страх.
Но не прогнало совсем. Она почувствовала, как он прячется в уголке ее души, затаивается… Встряхнув головой, Джульетта решила как можно дольше не обращать на него внимания.
– Я приготовлю вам чего-нибудь горячего, рядовой, – предложила она.
– Буду очень вам благодарен, мэм. Если не возражаете, я поставлю лошадь в стойло. Мы не останавливались с самого Форт-Скотта.
Она кивнула в знак согласия, и когда солдат повернул к сараю, Джеффри положил ладонь поверх ее пальцев.
– Теперь обязанности хозяйки постоялого двора не дадут тебе уходить из дома по ночам, Джульетта.
– Да.
Хотя оба шептали так тихо, что окружающие не могли их услышать, Джульетта чувствовала, что завороженно наблюдающие за ними женщины явно догадались, как истолковать их соприкоснувшиеся руки и румянец, который начал заливать ей щеки.
– Ты… ты мог бы прийти ко мне, Джеффри. Он сжал ей пальцы.
– Там – никогда. Только здесь.
– Да.
Джеффри сделал шаг назад. Губы его изогнулись в грустной улыбке. Джульетте мучительно хотелось, чтобы они прикоснулись к ее коже с нежной властностью. Ей хотелось ощутить прикосновение его языка.
Его голос произнес с фальшивой жизнерадостностью, совершенно не вязавшейся с сожалениями, которые она прочла в его взгляде:
– Кстати, Джульетта, Честер Тэтчер сказал мне, что после вчерашнего дождя самое подходящее время начать резать дерн для моего дома. Не дашь ли ты нам своих мулов на то время, пока у тебя будут стоять солдаты?
С отчаянно бьющимся сердцем она пыталась понять, забыл ли он о том, как клялся ей, что не останется в Броде Уолберна. Наверное, забыл, иначе он не стал бы строить дом. С другой стороны, дом из дерна… Может быть, он все-таки не нарушает клятвы. Сейчас все больше народа строило дерновники: поселенцы заполняли Канзас так быстро, что немногочисленных лесов не хватало на то, чтобы удовлетворить спрос на древесину. Все говорили, однако, что построенные из дерна здания в капризном климате прерий долго не простоят.
Однако дом из дерна всегда можно легко восстановить, если человек задерживается дольше, чем рассчитывал.
– Ты хочешь взять моих мулов? Это предложил Честер?
Честер уже успел доказать, что является одним из самых многообещающих представителей молодого поколения Брода Уолберна: он подбежал к ним, как только прозвучало его имя.
– Всего на пару дней, мисс Джей. Пока мы с Джеффри сделаем самое главное.
– Самое главное? – Известие о том, что Джеффри и вправду намерен строить дом, совершенно ошеломило Джульетту, так что она могла только бездумно повторять каждую услышанную фразу.
– У, мисс Джей! – Честер уставился в землю, и на секунду Джульетта испугалась, как бы он не состроил ей одну из тех ужасных гримас, в которых сейчас все практиковались. Однако мальчик только пожал плечами и начал переминаться с ноги на ногу. Джульетта поняла, что он ожидал от нее большей суровости.
– Самая важная вещь, которую ты можешь сделать, Честер, это присматривать за своими родными и за домом.
– Ну, мы так и собираемся делать, мисс Джей. Вот почему Джеффри обучает нас этим… э-э… мужским премудростям.
Она покачнулась: ее тело вдруг проснулось, вспомнив о мужских премудростях, которыми так прекрасно владел Джеффри. Она украдкой взглянула на Джеффри, который одобрительно кивал Честеру, похоже, не заметив ее смятения. Почему-то Джульетта усомнилась в том, что Джеффри мог бы передать кому-то другому свою способность превращать добропорядочную вдову в одурманенную страстью девчонку.
– Так нам можно будет их взять, мисс Джей? Мулов?
– Ты же знаешь, Честер, что я никогда не отказываюсь одолжить моих мулов. И, надо думать, у бедняги Ариона нога еще не зажила.
– Джеффри говорит, что для Ариона было бы оскорблением, если бы его попросили тянуть плуг, – заметил Честер.
Именно этого сейчас Джульетте и не хватало: услышать напоминание о том, насколько Джеффри привязан к своему рыцарскому скакуну. Нет, реальность все еще не возобладала – пока.
– Мы, конечно же, не захотели бы оскорблять достоинство Ариона, – сказала она. – Можешь пойти со мной на постоялый двор прямо сейчас, Честер. Возьмешь мулов.
– Спасибо, миледи, – прошептал Джеффри, и Джульетта отправилась выполнять свои обязанности с таким легким сердцем, что почти забыла о страхе, затаившемся в глубине ее души.
Ребекка прекрасно знала, что за несколько дней человек не может похудеть вдвое, даже если он за столом передвигает еду по тарелке, вместо того чтобы быстро отправлять ее в рот, как он делал это прежде. И тем не менее ей казалось, что Джозайя усыхает все сильнее, словно отсутствие Робби высасывает из него все соки, по унции в час.
Как это ни странно, Ребекка ухитрялась ежедневно навещать Робби, она болезненно скучала по сыну. Тоска висела на ней такой тяжестью, что ей едва удавалось встать по утрам с постели и доплестись до кухни. И готовя завтрак, ей приходилось останавливаться и отдыхать на полпути от плиты к кухонному столу. Поведение Джозайи выводило ее из равновесия еще сильнее. Она ничуть не удивилась бы, если бы он выказал злорадное торжество и потирал руки от радости, что наконец избавился от ребенка, чье присутствие так сильно его раздражало. Ребекка совершенно не ожидала этого почти не скрываемого горя – словно он втайне питал к Робби любовь, которую никогда и ничем не проявлял.
– Верди Катлер говорит, что ее муж в этом году засадил лишний акр тыквами, – сказала она, неохотно тыча вилкой в мятый картофель.
Джозайя сжал вилку с такой силой, что казалось, вот-вот ее согнет.
– У Катлера в помощь есть четверо крепких мальчишек. Значит, по ночам могут дежурить пятеро, чтобы не дать краснокожим обчистить поле, когда придет время собирать урожай. Нельзя сравнивать мою работу с той, что выпадает на долю Катлера, хозяйка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
И поэтому он должен держаться от Джульетты подальше: строить дом, в котором никогда не будет жить, воспитывать мальчика, которого никогда не сможет обучить полностью, всей душой желать остаться в этих местах – но знать, что должен будет уйти. Это была дьявольская мука, обжигавшая сильнее любого из адских костров. Боль не могла бы стать сильнее. Но становилась.
Джульетта пришла к нему этой ночью, когда луна спрятала свой всевидящий лик в тучах, возвещающих приближение осени. Робби спал так сладко и крепко, как могут спать только дети. Джеффри лежал в темноте без сна, и его натренированное ночное зрение позволило ему прекрасно рассмотреть возлюбленную, когда она скользнула к нему. Она протянула руку в немой просьбе – и он переплел свои пальцы с ее пальцами.
Джеффри не задавал вопросов.
Джульетта не давала объяснений.
Он поднялся на ноги, и они несколько мгновений стояли тихо, прислушиваясь к ровному дыханию Робби, чтобы убедиться, что тот не проснулся. Джульетта потянула Джеффри за руку и повела прочь. Вдобавок она ухватилась за край попоны, на которой он до этого лежал, и поволокла ее за ними.
– Я знаю, что ты не собираешься оставаться. Но если бы ты остался, где бы ты стал строить свой дом? – шепотом спросила Джульетта.
– Вон там.
Джеффри указал на чуть заметное возвышение.
Джульетта расстелила попону на самом верху и опустилась на колени, чтобы расправить загнувшиеся края. Лунный серп вырвался из своего облачного узилища и осветил ее. Она села на корточки, обхватив руками колени. Грудь ее вздымалась от быстрых неслышных вздохов, словно она только что закончила гораздо более тяжелую работу.
– Ты сядешь рядом?
– Да.
Джеффри не отдавал себе отчета в том, что делает, и его рослое тело каким-то образом само приняло сидячее положение. Он заключил любимую в объятия. Голова Джульетты легла ему на плечо, она прижалась к нему всем телом.
– Если бы я мог, Джульетта, я бы вот так тебя обнял и никогда не отпускал.
– Ты мог бы, если бы захотел. Ты мог бы построить дом и остаться со мной навсегда.
Он застонал, чувствуя, как твердыня его самоконтроля рушится, словно стены замка, воздвигнутого еще при Вильгельме Завоевателе.
– Джульетта, я не могу…
– Ш-ш-ш-ш. – Она нежно прижала палец к его губам. – Я просто тебя поддразнивала. Я пришла сюда не за объяснениями. По правде говоря, я принесла что-то вроде обета молчания. Я пришла… я пришла повидать моего отважного рыцаря-защитника в сверкающих доспехах.
– Что?
– Посмотри, Джеффри! – Она изящно выгнула поднятую вверх руку, так что лунный свет посеребрил всю ее кожу. – Почти не хуже твоего кольчужного костюма, и ни пятнышка ржавчины!
Джульетта бросила на него взгляд, полный такой безоглядной страсти, что он резко втянул в себя воздух, а потом этот вдох вырвался из него полным восхищения смехом. Он смеялся, пока она не прижала к его рту свои улыбающиеся губы. Он представил себе, как они будут лежать вместе там, где мужчина, намеренный здесь остаться, построил бы спальню, а луна будет лить свой серебряный свет на их сплетенные тела. При этой мысли его плоть чуть не порвала ему брюки. Джеффри в жизни не узнает более трудного испытания, чем то, что ждет его сейчас, когда ему надо будет заставить себя оторваться от этого лунного колдовства и вести себя подобающим рыцарю образом.
– Джульетта, нам надо обсудить так много… Она снова закрыла ему рот поцелуем.
– Молчи! Я не хочу ничего обсуждать! Я хочу… я хочу радоваться жизни.
Как странно! Оказывается, сердце одновременно может разбиваться – и ликовать.
– Сколько, миледи?
– Столько, сколько можно будет не подпускать к нам реальность.
Существовала только одна реальная вещь, которая могла их разлучить, – тот момент, когда он вернется в свое собственное время, чтобы никогда больше ее не увидеть. Как бы хотел Джеффри отложить эту минуту до конца своей жизни! Этого не смог бы сделать никто, каким бы твердым ни было его решение. Но, может быть, позволительно задержаться на несколько дней: построить дом, о котором всегда мечтал, любить даму, которую никогда не надеялся встретить.
Не может быть, чтобы боги наказали его за то, что он возьмет себе эту кроху наслаждения, особенно если он проведет вечность, тоскуя по тому, чему не суждено осуществиться.
– Рыцарь никогда не отказывает просьбам своей дамы, – сказал Джеффри, нежно укладывая Джульетту рядом с собой.
Все следующие дни рассвет возвещал начало парада всякой мелюзги: мальчишки Брода Уолберна мчались через участок Джульетты. Распираемые избытком энергии, они стремились к Джеффри, чтобы начать обучаться искусству оруженосцев. Им не терпелось узнать, как стать рыцарями.
Вскоре половина женщин и девочек Брода Уолберна присоединилась к Джульетте, чтобы наблюдать за тем, как Джеффри наставляет подростков городка. Некоторые женщины осуждающе хмурились, другие, как сама Джульетта и Ребекка Уилкокс, прятали улыбки. Но скрывать свой смех было совсем необязательно: на участке Джеффри кипела такая бурная деятельность, что Джульетта решила, что даже если бы туда вломилось стадо бизонов, мужчины не обратили бы на них никакого внимания.
– Джеффри следовало бы отругать мальчишек за. что они так гадко орут друг на друга, – заявила миссис Эббот тоном оскорбленной добродетели. – А эти ужасные рожи… Да ведь когда мой сын Герман был еще ребенком, я запретила ему корчить рожи, чтобы его лицо не осталось таким на всю жизнь. Как вы понимаете, будь он уродлив, его не приняли бы на Военную службу инженеров-топографов.
– Робби не хочет стать инженером, – сказала Ребекка.
– И я тоже. Мне бы ужасно хотелось, чтобы они разрешили мне играть с ними, – печально вздохнула какая-то малышка.
– Господи, Мэри Сью, да твой па сам бы все на свете отдал, лишь бы к ним присоединиться! – отозвалась ее мать. – Он только боится, как бы остальные мужчины не стали над ним потешаться.
– Ты только уговори своего туда пойти – и мой сразу же пойдет следом, – подхватила Верди Кат-лер. – Мистер Катлер и так заставляет Рэнса показывать ему все, чему он научился, как только парнишка возвращается домой помочь с дойкой.
Миссис Эббот осуждающе фыркнула.
– Но они же просто развлекаются, миссис Эббот! – сказала Джульетта, изумляясь собственной снисходительности. Да, они действительно просто развлекаются! Им всем очень весело.
Размахивающий копьем Джеффри возвышался среди пестрой компании мальчишек. Казалось, он упивается их несмолкающими воплями, леденящими кровь в жилах, и басовитым ревом подростков постарше. Ветер трепал его темные волосы, а он кривил свои правильные черты в жуткие гримасы и вплетал свой мощный рык в общую какофонию.
Он сменил одолженную капитаном Чейни рубашку на свой облегающий кожаный жилет, и с каждым взмахом копья его бицепсы напрягались и перекатывались под кожей. Мальчишки размахивали и наставляли друг на друга обточенные тополевые ветки, пытаясь подражать умелым выпадам и ударам Джеффри.
А рыцарь время от времени поглядывал в сторону Джульетты и посылал ей ленивую полуулыбку, которая заставляла ее краснеть и трепетать среди бела дня, напоминая все подробности их продолжающихся встреч под луной.
– Ой, смотрите, мисс Джей! – воскликнула Ребекка, указывая через прерию в сторону постоялого двора Джульетты, где виднелось коричневое пятно, напоминавшее по форме лошадь, а поверх этого пятна можно было различить синий потек. – Похоже, на вашем дворе солдат. Он, наверное, постучал вам в дверь, а ему никто не ответил – вы-то ведь здесь.
– Вот и хорошо. Может, он уедет.
– Мисс Джей!
Ребекка уставилась на нее, изумленно распахнув глаза, и Джульетта ощутила в себе пробуждение дурных предчувствий. Зажав рот рукой, она с ужасом осознала, что забыла о приезде солдат, о нападении на Форт-Скотт и угрозе, которую представляют для всех приграничные разбойники, – настолько она погрузилась в мир, который создал вокруг нее Джеффри д'Арбанвиль. «Столько, сколько можно будет не подпускать к нам реальность», – пообещала она Джеффри, и у них была почти неделя чистого, фантастического счастья. И вот реальность приблизилась к ним вплотную, упорными пальцами отдергивая завесу мечты, которой Джульетта себя окружила.
– Не обращайте на меня внимания, Бекки. Я… я последнее время сама не своя.
Ребекка тепло ей улыбнулась.
– И я тоже, мисс Джей, я тоже. И могу сказать, что это только к лучшему.
Видимо, солдат их увидел или услышал шум, поднятый мальчишками: лошадь начала двигаться в их сторону. Решив не обращать на солдата внимания, пока только будет такая возможность, Джульетта всмотрелась в Ребекку, изумляясь внутреннему свету, заливавшему лицо этой тихой женщины. До того дня, когда Джульетта заехала в дом Уилкоксов зашить платье, Ребекка передвигалась по городу почти украдкой, словно не хотела, чтобы ее замечали. Она низко опускала голову и говорила только тогда, когда встречные проявляли особую настойчивость.
– Да, вы определенно изменились, Бекки. Смею ли я спросить, чем это вызвано?
– Разве вы не чувствуете, что воздух полон волшебства, мисс Джей? Я решила рискнуть. И это так приятно!
Джульетта не успела разобраться в том, что говорила ей Ребекка. Подъехавший солдат направил лошадь к Джульетте, и той волей-неволей пришлось ему приветственно помахать. Приподняв шляпу, он остановил коня.
– Миз Уолберн?
Вдова Уолберн. Ужас тисками сжал Джульетте сердце. Она еще никогда не испытывала столь сильного нежелания отозваться на свое имя, но у нее не было выхода: пришлось изобразить интерес к делам, которые когда-то занимали все ее внимание.
– Как прошел бой в Форт-Скотте, рядовой?
– Ничего серьезного, мэм. Мы этих разбойников погнали – они и плюнуть не успели… Прошу извинить за грубость, мэм! Лейтенант Джордан отправил меня вперед предупредить вас о том, что он с профессором Бернсом приедет завтра или послезавтра.
И тут рядом возник Джеффри. Джульетта не заметила, чтобы крики стали тише, так что, видимо, он специально велел мальчишкам продолжать свои упражнения, чтобы его приближения не услышали. Он ничего не сказал, но остановился чуть сбоку, между нею и солдатом. Его руки были с обманчивой небрежностью скрещены на талии. С обманчивой – потому что прекрасно узнавшая его тело Джульетта заметила, как напряжены его мускулы, и поняла, что он приготовился на тот случай, если солдат позволит себе какое-то неподобающее действие. Ее защитник! Ее рыцарь!
Джульетта приложила кончики пальцев к его предплечью: неслыханная вольность – среди бела дня, при свидетелях! – но она вдруг ощутила острую потребность прикоснуться к Джеффри. Тепло его кожи, биение крови под ее пальцами – все это немного уменьшило ее страх.
Но не прогнало совсем. Она почувствовала, как он прячется в уголке ее души, затаивается… Встряхнув головой, Джульетта решила как можно дольше не обращать на него внимания.
– Я приготовлю вам чего-нибудь горячего, рядовой, – предложила она.
– Буду очень вам благодарен, мэм. Если не возражаете, я поставлю лошадь в стойло. Мы не останавливались с самого Форт-Скотта.
Она кивнула в знак согласия, и когда солдат повернул к сараю, Джеффри положил ладонь поверх ее пальцев.
– Теперь обязанности хозяйки постоялого двора не дадут тебе уходить из дома по ночам, Джульетта.
– Да.
Хотя оба шептали так тихо, что окружающие не могли их услышать, Джульетта чувствовала, что завороженно наблюдающие за ними женщины явно догадались, как истолковать их соприкоснувшиеся руки и румянец, который начал заливать ей щеки.
– Ты… ты мог бы прийти ко мне, Джеффри. Он сжал ей пальцы.
– Там – никогда. Только здесь.
– Да.
Джеффри сделал шаг назад. Губы его изогнулись в грустной улыбке. Джульетте мучительно хотелось, чтобы они прикоснулись к ее коже с нежной властностью. Ей хотелось ощутить прикосновение его языка.
Его голос произнес с фальшивой жизнерадостностью, совершенно не вязавшейся с сожалениями, которые она прочла в его взгляде:
– Кстати, Джульетта, Честер Тэтчер сказал мне, что после вчерашнего дождя самое подходящее время начать резать дерн для моего дома. Не дашь ли ты нам своих мулов на то время, пока у тебя будут стоять солдаты?
С отчаянно бьющимся сердцем она пыталась понять, забыл ли он о том, как клялся ей, что не останется в Броде Уолберна. Наверное, забыл, иначе он не стал бы строить дом. С другой стороны, дом из дерна… Может быть, он все-таки не нарушает клятвы. Сейчас все больше народа строило дерновники: поселенцы заполняли Канзас так быстро, что немногочисленных лесов не хватало на то, чтобы удовлетворить спрос на древесину. Все говорили, однако, что построенные из дерна здания в капризном климате прерий долго не простоят.
Однако дом из дерна всегда можно легко восстановить, если человек задерживается дольше, чем рассчитывал.
– Ты хочешь взять моих мулов? Это предложил Честер?
Честер уже успел доказать, что является одним из самых многообещающих представителей молодого поколения Брода Уолберна: он подбежал к ним, как только прозвучало его имя.
– Всего на пару дней, мисс Джей. Пока мы с Джеффри сделаем самое главное.
– Самое главное? – Известие о том, что Джеффри и вправду намерен строить дом, совершенно ошеломило Джульетту, так что она могла только бездумно повторять каждую услышанную фразу.
– У, мисс Джей! – Честер уставился в землю, и на секунду Джульетта испугалась, как бы он не состроил ей одну из тех ужасных гримас, в которых сейчас все практиковались. Однако мальчик только пожал плечами и начал переминаться с ноги на ногу. Джульетта поняла, что он ожидал от нее большей суровости.
– Самая важная вещь, которую ты можешь сделать, Честер, это присматривать за своими родными и за домом.
– Ну, мы так и собираемся делать, мисс Джей. Вот почему Джеффри обучает нас этим… э-э… мужским премудростям.
Она покачнулась: ее тело вдруг проснулось, вспомнив о мужских премудростях, которыми так прекрасно владел Джеффри. Она украдкой взглянула на Джеффри, который одобрительно кивал Честеру, похоже, не заметив ее смятения. Почему-то Джульетта усомнилась в том, что Джеффри мог бы передать кому-то другому свою способность превращать добропорядочную вдову в одурманенную страстью девчонку.
– Так нам можно будет их взять, мисс Джей? Мулов?
– Ты же знаешь, Честер, что я никогда не отказываюсь одолжить моих мулов. И, надо думать, у бедняги Ариона нога еще не зажила.
– Джеффри говорит, что для Ариона было бы оскорблением, если бы его попросили тянуть плуг, – заметил Честер.
Именно этого сейчас Джульетте и не хватало: услышать напоминание о том, насколько Джеффри привязан к своему рыцарскому скакуну. Нет, реальность все еще не возобладала – пока.
– Мы, конечно же, не захотели бы оскорблять достоинство Ариона, – сказала она. – Можешь пойти со мной на постоялый двор прямо сейчас, Честер. Возьмешь мулов.
– Спасибо, миледи, – прошептал Джеффри, и Джульетта отправилась выполнять свои обязанности с таким легким сердцем, что почти забыла о страхе, затаившемся в глубине ее души.
Ребекка прекрасно знала, что за несколько дней человек не может похудеть вдвое, даже если он за столом передвигает еду по тарелке, вместо того чтобы быстро отправлять ее в рот, как он делал это прежде. И тем не менее ей казалось, что Джозайя усыхает все сильнее, словно отсутствие Робби высасывает из него все соки, по унции в час.
Как это ни странно, Ребекка ухитрялась ежедневно навещать Робби, она болезненно скучала по сыну. Тоска висела на ней такой тяжестью, что ей едва удавалось встать по утрам с постели и доплестись до кухни. И готовя завтрак, ей приходилось останавливаться и отдыхать на полпути от плиты к кухонному столу. Поведение Джозайи выводило ее из равновесия еще сильнее. Она ничуть не удивилась бы, если бы он выказал злорадное торжество и потирал руки от радости, что наконец избавился от ребенка, чье присутствие так сильно его раздражало. Ребекка совершенно не ожидала этого почти не скрываемого горя – словно он втайне питал к Робби любовь, которую никогда и ничем не проявлял.
– Верди Катлер говорит, что ее муж в этом году засадил лишний акр тыквами, – сказала она, неохотно тыча вилкой в мятый картофель.
Джозайя сжал вилку с такой силой, что казалось, вот-вот ее согнет.
– У Катлера в помощь есть четверо крепких мальчишек. Значит, по ночам могут дежурить пятеро, чтобы не дать краснокожим обчистить поле, когда придет время собирать урожай. Нельзя сравнивать мою работу с той, что выпадает на долю Катлера, хозяйка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39