А теперь, когда она видела, как огромная фигура Джеффри с каждым шагом удаляется от нее, казалось почти невозможным приподнять уголки губ, изображая равнодушное спокойствие.
Тем не менее она заставила себя улыбнуться и гордо выпрямилась. Практичная женщина, такая, как она, могла бы считать, что резкий разрыв между ними только к лучшему. Лучше им расстаться сейчас, когда присутствие Алмы не дает ей броситься следом за ним и согласиться на все его самые безумные планы. Кто знает, что случилось бы, если бы Джульетта разрешила себе безнадежно запутаться в их отношениях, а Джеффри сдержал бы свою клятву отправиться обратно в тринадцатый век?
– Я рада, что вы здесь, Алма, – порывисто призналась Джульетта.
– Вид у вас не слишком радостный.
– Но я и правда рада. – Она повернулась спиной к Джеффри д'Арбанвилю и сморгнула с глаз влагу, которая, несомненно, выступила на них из-за внезапного резкого порыва ветра. – Вы правы: нам всем вместе нужно добиваться процветания нашего города. Иногда человеку необходимо напоминание о том, что в его жизни самое главное.
– Может быть. – Алма встревоженно посмотрела на нее. – Но я все равно сегодня буду ночевать у Тэтчеров. Не думаю, чтобы в вашем доме действительно являлся призрак Дэниеля, но память о вашем покойном муже, похоже, вспугивает что-то другое. Сдается мне, что вам следует побыть одной и обо всем хорошенько подумать.
Глава 15
Человеку, привычному к трудностям рыцарской жизни, не должно было составлять никакого труда пройти принадлежащие женщине сто шестьдесят акров. Особенно когда за ними лежала земля, ожидавшая, что на нее впервые ступит нога ее нового владельца. Особенно когда этот новый владелец мечтал о земле чуть ли не с той минуты, как научился ковылять на своих пухленьких ножках. Эти самые, только ставшие длинными и крепкими, ноги должны были сейчас решительно мерить шаги – а вместо этого едва передвигались. Можно было подумать, ноги эти вязнут в какой-то непролазной болотной топи, пытающейся их засосать и больше не выпустить.
Юный Робби догнал Джеффри и некоторое время шагал с ним вровень, а потом даже опередил – ведь Джеффри едва-едва мог заставить себя делать шаг за шагом. Если бы он смог проклинать Бога, он сейчас осыпал бы Энгуса Ока гневными ругательствами. Похоже, кельтские божества любят поразвлечься подобно королю Эдуарду, раз им доставляет удовольствие за бросить человека на шестьсот лет вперед только для того, чтобы заставить его полюбить женщину, повинующуюся тени погибшего мужа, навязать ему участок земли, на которой он все равно не сможет остаться, а затем обречь его на то, чтобы большую часть этого впустую потраченного времени он плелся следом за десятилетним мальчуганом.
– Джеффри!
Радостный оклик Робби вывел Джеффри из мрачных раздумий. Мальчик стоял возле столбика, криво вбитого в землю, и отчаянно размахивал рукой, а Арион с любопытством обнюхивал эту палку.
– Вот граница твоего участка, Джеффри!
– Ха!
У рыцаря едва хватило сил, чтобы выплюнуть это странное проклятие. Он кинул на столбик мрачный взгляд, представляя себе невидимую линию, которая отходит от него, чтобы обозначить границу, отделяющую его от Джульетты. Джеффри вдруг охватила уверенность, что если он пересечет эту линию, то потом преодолеть ее будет еще труднее, чем Первозданную Пропасть, которая привела его сюда.
Хоть он и дал себе слово не делать этого, но все же оглянулся через плечо, подхватив седельные сумки, которые грозили соскользнуть на землю. С такого расстояния он едва мог различить промежутки между строениями постоялого двора Джульетты: они казались всего лишь серыми пятнами на фоне прерии и неба. Но если бы женщина в голубом платье стояла там, глядя ему вслед, сожалея о том, что оттолкнула его руку, он обязательно увидел бы ее.
Но на залитом солнцем сером фоне не видно было цветного пятна.
Джеффри повернулся обратно к Робби, лениво удивляясь тому, что эта едва заметная остановка совершенно сбила ему дыхание. Он резко втянул глоток воздуха, чтобы не задохнуться среди завихривающихся летних ветерков. Похоже, что прилив воздуха немного очистил его затуманившийся ум – его внутренний голос словно проснулся и зашептал: «Благодари Бога, что она избавила тебя от соблазна, иначе ты прозакладывал бы и самое душу».
Этот укор помог рыцарю вернуть свой помраченный ум в боевую форму. Честь и долг – вот что важно. А не эти почти непреодолимые путы страсти, сверкавшей в синих глазах, которые смотрели на него из-под позолоченных солнцем прядей волос, локонами спадавших до гордо приподнятых вверх грудей. Энгус Ок совершил ошибку, отправив его сюда! Клятва, данная рыцарем королю, окруженному врагами, важнее, чем желание совершенно потерявшего голову мужчины освободить вдову, якобы довольную жизнью, от нелепого обещания. Джеффри сделал еще один глоток воздуха и на мгновение задержал его в груди, наслаждаясь тем, как расширяется грудь и напрягаются мышцы. Это напомнило ему, что у него хватало сил справиться с задачами и потруднее.
Ему надо было сделать пять шагов, чтобы миновать столб на границе своего участка. Пять шагов – ровно столько, сколько отказалась сделать Джульетта в ответ на его просьбу. Что ж, так тому и быть! Джеффри стремительно преодолел это расстояние, перепрыгнув через невидимый барьер с упругой легкостью, которой могла бы позавидовать даже газель.
– Ха! – энергично выкрикнул рыцарь, когда его каблуки прорезали борозду в земле, теперь принадлежавшей ему.
И тут же выказал себя неудачником в этом тяжком деле отбрасывания прочь всех желаний, потому что снова оглянулся через плечо, мечтая увидеть трепещущую на легком ветерке голубую ткань.
Робби сильно ткнул его в живот.
– Я есть хочу! – объявил мальчишка. Джеффри хмыкнул, довольный легкой болью, которая напомнила ему о том, что нужно наставлять этого юнца.
– Сначала укрытие, – объявил он. Джеффри обвел взглядом местность, заново удивившись тому, что не видит, голубого пятна. Тем не менее взгляд его наслаждался обилием ярких красок: золотисто-зелеными тонами трав позднего лета, пышной зеленью листвы, трепетавшей на каждой ветке, хрустальной прозрачностью ручья, журчащего по обтесанным коричневым камням.
Мое!
Долю секунды он наслаждался этой мыслью, а потом вспомнил, когда в последний раз испытывал такое же торжество обладания: глядя на сладко спящую, утомленную наслаждением Джульетту, которая свернулась на его груди.
– Джеффри!!!
Робби снова вывел его из задумчивости, ткнув пальцем прямо в живот с настойчивостью личинки точильщика, вгрызающейся в свежеотпиленный дубовый брус.
– Укрытие, – повторил Джеффри, указывая подбородком на рощицу тополей. Движение головы помогло ему не поморщиться от настойчивого ковыряния Робби. Он хлопнул ладонью по седельным сумкам. – Спрятанную здесь попону мы расстелем на земле, а к веткам привяжем мои цвета, чтобы они защитили нас от дождя и падающего сверху мусора.
– Было бы гораздо надежнее, если бы мы просто остались в сарае у мисс Джей, – сказал Робби, с сомнением оглядываясь на Брод Уолберна.
– Оруженосец никогда не ставит под сомнения решения своего господина, – преподал свой первый урок Джеффри. Через несколько мгновений он уже выпрямился во весь рост, привязывая высоко к ветвям свою тунику и покрывало, которое надевалось поверх лошадиных доспехов Ариона. Мальчик вздохнул, но с достаточной готовностью приступил к делу, расстелив на земле попоны, на которые Джеффри вряд ли заставит себя лечь, помня, кто совсем недавно разделил с ним это ложе.
А еще Робби аккуратным рядком расставил остальные сокровища, добытые из седельных сумок: пакет с полосками вяленого мяса (одну из них мальчишка моментально стащил и принялся жевать), круглую емкость, в которой плескалась вода, и емкость меньшего размера, плоской формы. В этом странном сосуде оказалась янтарного цвета жидкость, пары которой обожгли Джеффри нос, когда он опасливо к ней принюхался.
– Виски, – сказал Робби.
– Это должно утолять жажду? – изумился Джеффри, решив про себя, что только умирающий от жажды человек согласился бы выпить столь отвратительный напиток.
– Не-а. Это для того, чтобы запьянеть.
– Опьянеть!
Джеффри посмотрел на емкость с новым уважением. По его расчетам, он уже полтыщи лет не пил ни вина, ни эля – столь долгого воздержания не придерживались даже самые верующие сарацины. В этот момент перспектива напиться до отупения представлялась весьма привлекательной. Увы, хотя маленькая емкость и была налита до краев, содержимого ее не хватило бы и на одну кружку для эля. Чтобы выжить, Джеффри пришлось научиться выпивать по дюжине и больше кружек, не теряя при этом способности мыслить. Похоже, ему не удастся забыться, проглотив столь маленькую порцию виски.
– Какого дьявола! – пробормотал он, воспользовавшись фразой, подслушанной у солдат, и сделал добрый глоток.
Ему с огромным трудом удалось сдержаться и не выплюнуть виски. Вспомнив, как мало жидкости остается, он заставил себя все проглотить. Виски моментально проложило огненную дорожку от его рта до глотки и запылало в желудке таким адским пламенем, что у него на глазах выступили слезы.
Робби уселся напротив Джеффри, скрестив ноги, и выжидательно смотрел на него. Видимо, он был готов выслушать первый урок относительно обязанностей и умений оруженосца, но Джеффри удалось издать только чуть слышный стон.
– Краснокожие зовут его «огненная вода», – охотно сообщил мальчик Джеффри.
– А!
Джеффри только крепче сжал сосуд, однако не почувствовал, чтобы от него исходило тепло. Он сделал еще глоток, показавшийся ему менее гадким и скользнувший по горлу с большей легкостью, но еще сильнее разжегший костер, который пылал у него в брюхе. К тому моменту, как рыцарь сделал третий глоток, виски уже кипело в его крови, совершенно поджарив ему мозги.
А может, оно их только отточило: Джеффри вдруг стал с отчаянием осознавать свои многочисленные ошибки. Если он намерен воспитывать Робби, то сначала нужно разобраться с самим собой. Джульетта не хвастала своими знаниями в области куртуазного обхождения, однако всем рыцарям известно, что женщинам свойственно хитроумие, непостижимое для простых мужчин.
– Мне пришло в голову, юный Робби, что эта Джульетта обращалась со мной с тем же презрением, к которому прибегают благородные дамы, требующие от своих рыцарей полной преданности. Возможно, это было испытание.
– Ага, – отозвался Робби.
– Испытание, с которым я не справился. – Джеффри казалось только справедливым предупредить своего воспитанника о том, что его лорд обладает некоторыми недостатками. Он отпил еще немного виски. – Я, Джеффри д'Арбанвиль, допустил, чтобы ее уколы сбили меня с пути.
Неудивительно, что Джульетта с презрением приняла его неловкие любовные клятвы: ведь ее первое испытание вызвало в нем колючую гордость, а не приличествующее влюбленному смирение.
Кровь Господня, но это виски оказалось прекрасным напитком – оно проливало свет на то, что казалось глубокой тайной!
– Рыцарь, – торжественно произнес Джеффри, почувствовав себя необыкновенно мудрым, – ища истинную любовь, оказывается одновременно удивительно счастливым и несчастным.
Робби заморгал, но подался вперед, демонстрируя готовность, которая, по мнению Джеффри, должна была бы осчастливить любого, кто взял на себя роль воспитателя. Пламя, пылавшее в животе рыцаря, немного утихло, превратившись в источник приятного тепла.
– Как я мог забыть о том, что рыцарю следует ожидать, что его дама сердца будет постоянно испытывать его верность? – Он снова поднес виски к губам. – Рыцарь никогда не может быть уверен в том, что дама отдала ему свое сердце: она может ставить другого выше. И поэтому рыцарю следует принимать любые сомнения в его храбрости, молча выслушивать любые презрительные замечания в свой адрес, пока он не проявит себя на поле битвы, избранном его дамой, будь это турнир или более сложный квест – например, спасение небольшого города.
Юный Робби зевнул в кулачок и попробовал усесться поудобнее.
– Бог подарил женщинам соблазнительные формы и любезное обхождение, которые без слов способны поймать в сети душу мужчины. И только женщина может улыбаться и говорить вслух одно – и в то же время испытывать мужчину…
– А я думал, вы станете учить меня, как добывать пищу и строить укрытие из подручного материала, – не выдержал Робби.
Это было ужасающим проступком со стороны оруженосца, но Джеффри чувствовал себя на редкость снисходительным. Он снова поднес флягу к губам и кивнул – сначала в сторону седельных сумок, а потом на привязанные к веткам рыцарские цвета.
– Солнце уже садится. У нас есть еда и убежище на эту ночь. Итак, я говорил о женщинах…
Мальчик снова прервал его:
– Я думал, вы научите меня, как охотиться с копьем и строить дом из дерна.
– Дом из дерна?
– Ну да, когда из дернины вырезают большие такие куски и складывают из них дом. Мой па говорит, что если бы узнал про дерновые дома до того, как всадил последние деньги в доски для нашего дома, то у нас было бы жилье получше. Я подумал: может, если бы вы научили меня дерновым домам, то я мог бы вроде как помочь па, а он…
Тут Робби замолчал, понурившись.
– Естественно, мы построим дом из дерна. В свое время. – Джеффри сделал еще глоток виски. Теперь он уже жалел о том, что его ум так приятно притупился.
Строительство дома из дерна… Звучало интересно, но сейчас рыцарю не хватало ясности ума, чтобы все тщательно продумать.
– Рэнс Катлер помогал своему па строить дерновник. – Робби так огорченно ссутулился, что лопатки у него торчали в стороны, словно крылышки. – Спорим, он нам поможет! Спорим, все ребята из нашей округи нам помогут, если вы станете учить их, как быть рыцарями. – Он кинул на Джеффри безнадежный взгляд. – Только вряд ли им захочется оставаться с вами, если вы будете говорить об одних только девчонках.
– Робби! Рыцарь не может быть храбрым, если у него нет… – Тут тяжелый вздох Робби заставил Джеффри замолчать. Возможно, он совершил ошибку, первым делом заговорив с совсем зеленым юнцом о самом святом принципе рыцарственности. Особенно если учесть, что, немного изменив великолепное воспитание, которое он способен предложить, можно будет убедить других юнцов поработать на строительстве убежища на его земле. Хотя в голове у Джеффри началось негромкое жужжание, мысли его снова казались необычайно ясными. – Я мог бы поделиться с тобой и твоими друзьями бесконечным множеством интересных вещей.
– Как например? – с вызовом спросил Робби.
– Ну, например, существует Хвастовство о Великолепных Подвигах Прошлого.
Эти слова заставили мальчика радостно улыбнуться и выпрямить спину, однако Джеффри покачал головой, почти сразу же решив, что этот урок надо отложить на будущее. Половина удовольствия от хвастовства заключается в том, что стараешься в словесном поединке победить другого рыцаря, и было бы нечестно выставлять собственные громадные успехи против того, чего мог добиться за свою коротенькую жизнь Робби.
– А что еще лучше, – предложил Джеффри одно из своих самых любимых умений, – это Принятие Ужасающей Личины.
Изумление, отразившееся на лице Робби, ужасающим назваться никак не могло, поэтому Джеффри решил продемонстрировать ему, что именно имел в виду. Он постарался изобразить злобное намерение: это выражение лица он бесконечными часами отрабатывал перед полированным кусочком серебра. Выражение получилось таким пугающим, что Робби взвизгнул и в ужасе отпрянул. Джеффри моментально разгладил лицо и удовлетворенно кивнул.
– Ну, вот видишь! Не всякой победы рыцарь добивается в бою. Иногда достаточно бывает внушить своему противнику такой страх, что он падет ниц перед твоей мощью и не надо будет проливать кровь.
Робби нахмурил лоб и сморщил губы в гримасе, которую Джеффри нашел скорее комичной, чем пугающей, хотя и постарался скрыть от мальчика свой смех.
– Это умение требует немалой тренировки, – сказал он, пряча улыбку за поднесенным к губам горлышком. Воспитание юношества оказалось не таким сложным делом, как можно было опасаться. – А еще есть Создание Ужасающего Шума, которое часто оказывается полезным, когда одного только пугающего вида рыцаря бывает недостаточно, чтобы заставить противника сдаться.
Конечно, эта тактика особенно хороша, когда рядом находится несколько рыцарей, которые могут соединить свои голоса. Зажми уши, юный Робби.
Мальчик послушно прижал ладони к ушам, а Джеффри набрал в легкие побольше воздуха и издал рык, который в последний раз звучал во время крестового похода. Арион удивленно фыркнул, повернув к нему голову. Ужасающий Шум волнами разнесся над прерией, хотя Джеффри сразу же понял, что плоский характер местности неблагоприятен для такого рода кличей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Тем не менее она заставила себя улыбнуться и гордо выпрямилась. Практичная женщина, такая, как она, могла бы считать, что резкий разрыв между ними только к лучшему. Лучше им расстаться сейчас, когда присутствие Алмы не дает ей броситься следом за ним и согласиться на все его самые безумные планы. Кто знает, что случилось бы, если бы Джульетта разрешила себе безнадежно запутаться в их отношениях, а Джеффри сдержал бы свою клятву отправиться обратно в тринадцатый век?
– Я рада, что вы здесь, Алма, – порывисто призналась Джульетта.
– Вид у вас не слишком радостный.
– Но я и правда рада. – Она повернулась спиной к Джеффри д'Арбанвилю и сморгнула с глаз влагу, которая, несомненно, выступила на них из-за внезапного резкого порыва ветра. – Вы правы: нам всем вместе нужно добиваться процветания нашего города. Иногда человеку необходимо напоминание о том, что в его жизни самое главное.
– Может быть. – Алма встревоженно посмотрела на нее. – Но я все равно сегодня буду ночевать у Тэтчеров. Не думаю, чтобы в вашем доме действительно являлся призрак Дэниеля, но память о вашем покойном муже, похоже, вспугивает что-то другое. Сдается мне, что вам следует побыть одной и обо всем хорошенько подумать.
Глава 15
Человеку, привычному к трудностям рыцарской жизни, не должно было составлять никакого труда пройти принадлежащие женщине сто шестьдесят акров. Особенно когда за ними лежала земля, ожидавшая, что на нее впервые ступит нога ее нового владельца. Особенно когда этот новый владелец мечтал о земле чуть ли не с той минуты, как научился ковылять на своих пухленьких ножках. Эти самые, только ставшие длинными и крепкими, ноги должны были сейчас решительно мерить шаги – а вместо этого едва передвигались. Можно было подумать, ноги эти вязнут в какой-то непролазной болотной топи, пытающейся их засосать и больше не выпустить.
Юный Робби догнал Джеффри и некоторое время шагал с ним вровень, а потом даже опередил – ведь Джеффри едва-едва мог заставить себя делать шаг за шагом. Если бы он смог проклинать Бога, он сейчас осыпал бы Энгуса Ока гневными ругательствами. Похоже, кельтские божества любят поразвлечься подобно королю Эдуарду, раз им доставляет удовольствие за бросить человека на шестьсот лет вперед только для того, чтобы заставить его полюбить женщину, повинующуюся тени погибшего мужа, навязать ему участок земли, на которой он все равно не сможет остаться, а затем обречь его на то, чтобы большую часть этого впустую потраченного времени он плелся следом за десятилетним мальчуганом.
– Джеффри!
Радостный оклик Робби вывел Джеффри из мрачных раздумий. Мальчик стоял возле столбика, криво вбитого в землю, и отчаянно размахивал рукой, а Арион с любопытством обнюхивал эту палку.
– Вот граница твоего участка, Джеффри!
– Ха!
У рыцаря едва хватило сил, чтобы выплюнуть это странное проклятие. Он кинул на столбик мрачный взгляд, представляя себе невидимую линию, которая отходит от него, чтобы обозначить границу, отделяющую его от Джульетты. Джеффри вдруг охватила уверенность, что если он пересечет эту линию, то потом преодолеть ее будет еще труднее, чем Первозданную Пропасть, которая привела его сюда.
Хоть он и дал себе слово не делать этого, но все же оглянулся через плечо, подхватив седельные сумки, которые грозили соскользнуть на землю. С такого расстояния он едва мог различить промежутки между строениями постоялого двора Джульетты: они казались всего лишь серыми пятнами на фоне прерии и неба. Но если бы женщина в голубом платье стояла там, глядя ему вслед, сожалея о том, что оттолкнула его руку, он обязательно увидел бы ее.
Но на залитом солнцем сером фоне не видно было цветного пятна.
Джеффри повернулся обратно к Робби, лениво удивляясь тому, что эта едва заметная остановка совершенно сбила ему дыхание. Он резко втянул глоток воздуха, чтобы не задохнуться среди завихривающихся летних ветерков. Похоже, что прилив воздуха немного очистил его затуманившийся ум – его внутренний голос словно проснулся и зашептал: «Благодари Бога, что она избавила тебя от соблазна, иначе ты прозакладывал бы и самое душу».
Этот укор помог рыцарю вернуть свой помраченный ум в боевую форму. Честь и долг – вот что важно. А не эти почти непреодолимые путы страсти, сверкавшей в синих глазах, которые смотрели на него из-под позолоченных солнцем прядей волос, локонами спадавших до гордо приподнятых вверх грудей. Энгус Ок совершил ошибку, отправив его сюда! Клятва, данная рыцарем королю, окруженному врагами, важнее, чем желание совершенно потерявшего голову мужчины освободить вдову, якобы довольную жизнью, от нелепого обещания. Джеффри сделал еще один глоток воздуха и на мгновение задержал его в груди, наслаждаясь тем, как расширяется грудь и напрягаются мышцы. Это напомнило ему, что у него хватало сил справиться с задачами и потруднее.
Ему надо было сделать пять шагов, чтобы миновать столб на границе своего участка. Пять шагов – ровно столько, сколько отказалась сделать Джульетта в ответ на его просьбу. Что ж, так тому и быть! Джеффри стремительно преодолел это расстояние, перепрыгнув через невидимый барьер с упругой легкостью, которой могла бы позавидовать даже газель.
– Ха! – энергично выкрикнул рыцарь, когда его каблуки прорезали борозду в земле, теперь принадлежавшей ему.
И тут же выказал себя неудачником в этом тяжком деле отбрасывания прочь всех желаний, потому что снова оглянулся через плечо, мечтая увидеть трепещущую на легком ветерке голубую ткань.
Робби сильно ткнул его в живот.
– Я есть хочу! – объявил мальчишка. Джеффри хмыкнул, довольный легкой болью, которая напомнила ему о том, что нужно наставлять этого юнца.
– Сначала укрытие, – объявил он. Джеффри обвел взглядом местность, заново удивившись тому, что не видит, голубого пятна. Тем не менее взгляд его наслаждался обилием ярких красок: золотисто-зелеными тонами трав позднего лета, пышной зеленью листвы, трепетавшей на каждой ветке, хрустальной прозрачностью ручья, журчащего по обтесанным коричневым камням.
Мое!
Долю секунды он наслаждался этой мыслью, а потом вспомнил, когда в последний раз испытывал такое же торжество обладания: глядя на сладко спящую, утомленную наслаждением Джульетту, которая свернулась на его груди.
– Джеффри!!!
Робби снова вывел его из задумчивости, ткнув пальцем прямо в живот с настойчивостью личинки точильщика, вгрызающейся в свежеотпиленный дубовый брус.
– Укрытие, – повторил Джеффри, указывая подбородком на рощицу тополей. Движение головы помогло ему не поморщиться от настойчивого ковыряния Робби. Он хлопнул ладонью по седельным сумкам. – Спрятанную здесь попону мы расстелем на земле, а к веткам привяжем мои цвета, чтобы они защитили нас от дождя и падающего сверху мусора.
– Было бы гораздо надежнее, если бы мы просто остались в сарае у мисс Джей, – сказал Робби, с сомнением оглядываясь на Брод Уолберна.
– Оруженосец никогда не ставит под сомнения решения своего господина, – преподал свой первый урок Джеффри. Через несколько мгновений он уже выпрямился во весь рост, привязывая высоко к ветвям свою тунику и покрывало, которое надевалось поверх лошадиных доспехов Ариона. Мальчик вздохнул, но с достаточной готовностью приступил к делу, расстелив на земле попоны, на которые Джеффри вряд ли заставит себя лечь, помня, кто совсем недавно разделил с ним это ложе.
А еще Робби аккуратным рядком расставил остальные сокровища, добытые из седельных сумок: пакет с полосками вяленого мяса (одну из них мальчишка моментально стащил и принялся жевать), круглую емкость, в которой плескалась вода, и емкость меньшего размера, плоской формы. В этом странном сосуде оказалась янтарного цвета жидкость, пары которой обожгли Джеффри нос, когда он опасливо к ней принюхался.
– Виски, – сказал Робби.
– Это должно утолять жажду? – изумился Джеффри, решив про себя, что только умирающий от жажды человек согласился бы выпить столь отвратительный напиток.
– Не-а. Это для того, чтобы запьянеть.
– Опьянеть!
Джеффри посмотрел на емкость с новым уважением. По его расчетам, он уже полтыщи лет не пил ни вина, ни эля – столь долгого воздержания не придерживались даже самые верующие сарацины. В этот момент перспектива напиться до отупения представлялась весьма привлекательной. Увы, хотя маленькая емкость и была налита до краев, содержимого ее не хватило бы и на одну кружку для эля. Чтобы выжить, Джеффри пришлось научиться выпивать по дюжине и больше кружек, не теряя при этом способности мыслить. Похоже, ему не удастся забыться, проглотив столь маленькую порцию виски.
– Какого дьявола! – пробормотал он, воспользовавшись фразой, подслушанной у солдат, и сделал добрый глоток.
Ему с огромным трудом удалось сдержаться и не выплюнуть виски. Вспомнив, как мало жидкости остается, он заставил себя все проглотить. Виски моментально проложило огненную дорожку от его рта до глотки и запылало в желудке таким адским пламенем, что у него на глазах выступили слезы.
Робби уселся напротив Джеффри, скрестив ноги, и выжидательно смотрел на него. Видимо, он был готов выслушать первый урок относительно обязанностей и умений оруженосца, но Джеффри удалось издать только чуть слышный стон.
– Краснокожие зовут его «огненная вода», – охотно сообщил мальчик Джеффри.
– А!
Джеффри только крепче сжал сосуд, однако не почувствовал, чтобы от него исходило тепло. Он сделал еще глоток, показавшийся ему менее гадким и скользнувший по горлу с большей легкостью, но еще сильнее разжегший костер, который пылал у него в брюхе. К тому моменту, как рыцарь сделал третий глоток, виски уже кипело в его крови, совершенно поджарив ему мозги.
А может, оно их только отточило: Джеффри вдруг стал с отчаянием осознавать свои многочисленные ошибки. Если он намерен воспитывать Робби, то сначала нужно разобраться с самим собой. Джульетта не хвастала своими знаниями в области куртуазного обхождения, однако всем рыцарям известно, что женщинам свойственно хитроумие, непостижимое для простых мужчин.
– Мне пришло в голову, юный Робби, что эта Джульетта обращалась со мной с тем же презрением, к которому прибегают благородные дамы, требующие от своих рыцарей полной преданности. Возможно, это было испытание.
– Ага, – отозвался Робби.
– Испытание, с которым я не справился. – Джеффри казалось только справедливым предупредить своего воспитанника о том, что его лорд обладает некоторыми недостатками. Он отпил еще немного виски. – Я, Джеффри д'Арбанвиль, допустил, чтобы ее уколы сбили меня с пути.
Неудивительно, что Джульетта с презрением приняла его неловкие любовные клятвы: ведь ее первое испытание вызвало в нем колючую гордость, а не приличествующее влюбленному смирение.
Кровь Господня, но это виски оказалось прекрасным напитком – оно проливало свет на то, что казалось глубокой тайной!
– Рыцарь, – торжественно произнес Джеффри, почувствовав себя необыкновенно мудрым, – ища истинную любовь, оказывается одновременно удивительно счастливым и несчастным.
Робби заморгал, но подался вперед, демонстрируя готовность, которая, по мнению Джеффри, должна была бы осчастливить любого, кто взял на себя роль воспитателя. Пламя, пылавшее в животе рыцаря, немного утихло, превратившись в источник приятного тепла.
– Как я мог забыть о том, что рыцарю следует ожидать, что его дама сердца будет постоянно испытывать его верность? – Он снова поднес виски к губам. – Рыцарь никогда не может быть уверен в том, что дама отдала ему свое сердце: она может ставить другого выше. И поэтому рыцарю следует принимать любые сомнения в его храбрости, молча выслушивать любые презрительные замечания в свой адрес, пока он не проявит себя на поле битвы, избранном его дамой, будь это турнир или более сложный квест – например, спасение небольшого города.
Юный Робби зевнул в кулачок и попробовал усесться поудобнее.
– Бог подарил женщинам соблазнительные формы и любезное обхождение, которые без слов способны поймать в сети душу мужчины. И только женщина может улыбаться и говорить вслух одно – и в то же время испытывать мужчину…
– А я думал, вы станете учить меня, как добывать пищу и строить укрытие из подручного материала, – не выдержал Робби.
Это было ужасающим проступком со стороны оруженосца, но Джеффри чувствовал себя на редкость снисходительным. Он снова поднес флягу к губам и кивнул – сначала в сторону седельных сумок, а потом на привязанные к веткам рыцарские цвета.
– Солнце уже садится. У нас есть еда и убежище на эту ночь. Итак, я говорил о женщинах…
Мальчик снова прервал его:
– Я думал, вы научите меня, как охотиться с копьем и строить дом из дерна.
– Дом из дерна?
– Ну да, когда из дернины вырезают большие такие куски и складывают из них дом. Мой па говорит, что если бы узнал про дерновые дома до того, как всадил последние деньги в доски для нашего дома, то у нас было бы жилье получше. Я подумал: может, если бы вы научили меня дерновым домам, то я мог бы вроде как помочь па, а он…
Тут Робби замолчал, понурившись.
– Естественно, мы построим дом из дерна. В свое время. – Джеффри сделал еще глоток виски. Теперь он уже жалел о том, что его ум так приятно притупился.
Строительство дома из дерна… Звучало интересно, но сейчас рыцарю не хватало ясности ума, чтобы все тщательно продумать.
– Рэнс Катлер помогал своему па строить дерновник. – Робби так огорченно ссутулился, что лопатки у него торчали в стороны, словно крылышки. – Спорим, он нам поможет! Спорим, все ребята из нашей округи нам помогут, если вы станете учить их, как быть рыцарями. – Он кинул на Джеффри безнадежный взгляд. – Только вряд ли им захочется оставаться с вами, если вы будете говорить об одних только девчонках.
– Робби! Рыцарь не может быть храбрым, если у него нет… – Тут тяжелый вздох Робби заставил Джеффри замолчать. Возможно, он совершил ошибку, первым делом заговорив с совсем зеленым юнцом о самом святом принципе рыцарственности. Особенно если учесть, что, немного изменив великолепное воспитание, которое он способен предложить, можно будет убедить других юнцов поработать на строительстве убежища на его земле. Хотя в голове у Джеффри началось негромкое жужжание, мысли его снова казались необычайно ясными. – Я мог бы поделиться с тобой и твоими друзьями бесконечным множеством интересных вещей.
– Как например? – с вызовом спросил Робби.
– Ну, например, существует Хвастовство о Великолепных Подвигах Прошлого.
Эти слова заставили мальчика радостно улыбнуться и выпрямить спину, однако Джеффри покачал головой, почти сразу же решив, что этот урок надо отложить на будущее. Половина удовольствия от хвастовства заключается в том, что стараешься в словесном поединке победить другого рыцаря, и было бы нечестно выставлять собственные громадные успехи против того, чего мог добиться за свою коротенькую жизнь Робби.
– А что еще лучше, – предложил Джеффри одно из своих самых любимых умений, – это Принятие Ужасающей Личины.
Изумление, отразившееся на лице Робби, ужасающим назваться никак не могло, поэтому Джеффри решил продемонстрировать ему, что именно имел в виду. Он постарался изобразить злобное намерение: это выражение лица он бесконечными часами отрабатывал перед полированным кусочком серебра. Выражение получилось таким пугающим, что Робби взвизгнул и в ужасе отпрянул. Джеффри моментально разгладил лицо и удовлетворенно кивнул.
– Ну, вот видишь! Не всякой победы рыцарь добивается в бою. Иногда достаточно бывает внушить своему противнику такой страх, что он падет ниц перед твоей мощью и не надо будет проливать кровь.
Робби нахмурил лоб и сморщил губы в гримасе, которую Джеффри нашел скорее комичной, чем пугающей, хотя и постарался скрыть от мальчика свой смех.
– Это умение требует немалой тренировки, – сказал он, пряча улыбку за поднесенным к губам горлышком. Воспитание юношества оказалось не таким сложным делом, как можно было опасаться. – А еще есть Создание Ужасающего Шума, которое часто оказывается полезным, когда одного только пугающего вида рыцаря бывает недостаточно, чтобы заставить противника сдаться.
Конечно, эта тактика особенно хороша, когда рядом находится несколько рыцарей, которые могут соединить свои голоса. Зажми уши, юный Робби.
Мальчик послушно прижал ладони к ушам, а Джеффри набрал в легкие побольше воздуха и издал рык, который в последний раз звучал во время крестового похода. Арион удивленно фыркнул, повернув к нему голову. Ужасающий Шум волнами разнесся над прерией, хотя Джеффри сразу же понял, что плоский характер местности неблагоприятен для такого рода кличей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39