— Она очень хороша, — похвалила она Луизу. — У вас, Сент-Клеров, есть актерская жилка.
— Что? — переспросил Мейсон, поняв, что слишком глубоко задумался.
— Луиза, — сказала Райли, кивнув на его племянницу, которая в это время наизусть читала монолог Эвелины. — Она так естественна. Надеюсь, вы не против того, что я привлекла ее. Обычно во время репетиций меня заменяет Джинни, чтобы я могла следить за ходом пьесы, но она заболела.
Мейсон наблюдал за племянницей.
— Нет, я не против.
Райли улыбнулась.
— Если бы она не была дочерью графа, я бы прямо сейчас дала ей роль Эвелины.
— Но это же ваша роль, — возразил Мейсон.
— Да, но посмотрите на нее. Она — настоящая Эвелина, особенно в сценах с Родериком, который играет Жоффруа. Вместе они просто потрясающи.
Мейсон некоторое время наблюдал за племянницей и понял, что Райли права. Не только Луиза, но и Родерик. Когда молодые актеры играли, зрители верили им, до того убедительно они жаждали быть вместе. Может быть, слишком убедительно.
— Моя дорогая Эвелина, — говорил Родерик, заключая Луизу в объятия, — клянусь, больше ничто не разлучит нас.
Луиза, игравшая свою роль с излишним воодушевлением, приникла к нему и таяла в его объятиях, не спуская с Родерика полного страсти взгляда.
— Ради тебя, любимый, я отрекаюсь от всего: моей чести, семьи, долга.
Родерик все сильнее прижимал к себе Луизу. Все присутствующие замерли, словно завороженные судьбой этих несчастных и гонимых влюбленных.
— Один поцелуй, милая Эвелина. Скрепим нашу клятву поцелуем.
Молодой актер склонился к Луизе, и Мейсон понял, что он собирается по-настоящему поцеловать ее, а Луиза — ответить ему.
— Одну минуту, — вмешался Мейсон, впервые испытав чувство отца, обнаружившего, что его дочь уже взрослая. Он ринулся к ним и растащил их.
— Достаточно на сегодня. Ты прекрасно справилась с ролью, Луиза, но, боюсь, кузине Фелисити немедленно требуется твоя помощь.
— Но, дядя, — запротестовала Луиза, все еще не спуская взгляда со своего Жоффруа.
— Никаких возражений. Ты очень помогла Райли, но сейчас тебя просит помочь кузина Фелисити.
— Нет, я ничего не прошу, — тонким голоском произнесла кузина Фелисити.
Мейсон тяжело вздохнул. Как он не заметил ее? Да очень просто, она забилась в уголок, уютно устроившись там рядом с мистером Петтибоуном.
Внезапно он понял, что, вероятно, ему не следовало избегать репетиций Райли, ибо, казалось, все в этом доме были поглощены довольно сомнительными любовными делами.
Об этом свидетельствовало выражение круглого лица кузины Фелисити — леди казалась влюбленной не меньше, чем Луиза.
Черт, что же будет дальше?
— Дядя, мне хорошо и здесь, — сказала Луиза, подвигаясь к Родерику. Он выпрямился, и глаза его гневно заблестели — совсем как у Жоффруа, у которого собирались отнять возлюбленную.
— И мне тоже, — из солидарности заявила кузина Фелисити.
— Не думаю, — сказал Мейсон. — Разве вам не надо заняться вашим вышиванием, кузина?
— Я бы занялась, но у меня закончились нитки. — Она повернулась к своему новому поклоннику: — Ужасно трудно подобрать нужный оттенок лазоревого цвета.
Мистер Петтибоун взял руку кузины Фелисити. Поднеся ее пальцы к своим губам, он приник к ним долгим поцелуем и ответил:
— Вам только стоит взглянуть в зеркало, и вы увидите самый прелестный оттенок этого цвета в своих прекрасных глазах, моя дорогая леди.
Мейсон содрогнулся от такого напыщенного комплимента и, взяв кузину Фелисити за локоть, вырвал ее руку у любезного кавалера.
— Может быть, вы с Луизой сумеете найти нужный оттенок сегодня днем, — сказал он.
— Ты предлагаешь нам поехать по магазинам? — пришла в восторг леди. — Ах, Мейсон, как мило с твоей стороны. Луиза, мистер Петтибоун может помочь нам.
— Нет, не может, — к великому облегчению Мейсона, сказала Райли. — У Агги сегодня очень много работы.
— Но, Райли… — начал мистер Петтибоун.
— Нет, Агги, — встав между ним и кузиной Фелисити, сказала Райли. — Сегодня у тебя примерка с Джейн, и ты должен быть в театре, когда принесут счета для оплаты.
Мистер Петтибоун очень расстроился, но, повернувшись к кузине Фелисити, прижал руку к груди.
— Мы не должны думать, что нас можно разлучить, моя дорогая. Мы всегда вместе, здесь, в наших сердцах. Узы нашей любви так крепки, что никто не сможет разорвать их.
Мейсон услышал, как Райли сказала себе под нос, что эти слова тоже надо вычеркнуть из пьесы.
— Не понимаю, почему я должна ехать, — жаловалась Луиза. — Райли, скажите дяде, что я нужна вам здесь.
Райли посмотрела на Мейсона, который, в свою очередь, покачал головой.
— Мы уже отрепетировали те сцены, где вы мне были нужны, — сказала она. — Теперь вы свободны и можете ехать с кузиной Фелисити.
Луиза надулась. Она в последний раз умоляюще посмотрела на Мейсона, но тот остался тверд в своем решении и указал на дверь. Ему только и не хватало, чтобы одна из Сент-Клеров сбежала с актером, покрыв позором всю семью. Для скандала уже было достаточно его увлечения и восхищения ведущей актрисой «Куинз-Гейт».
Лакей клуба «Уайтс» наклонился к игорному столу и тихо сказал лорду Кэристону:
— Кое-кто желает вас видеть, милорд.
— Что ему надо? — проворчал лорд.
— Вероятно, остаток ваших денег, Кэристон, — пошутил полковник Поллард. Он выразительно постучал пальцем о стопку векселей, лежавших перед ним: все они были подписаны маркизом.
— Если вообще что-то от них осталось, — подхватил молодой человек, еще раньше вступивший в игру и тоже получивший немалую долю расписок лорда Кэристона.
Все, кроме Кэристона, рассмеялись. Лакей переступил с ноги на ногу.
— Милорд, он говорит, что вы просили его прийти по особому делу.
— Да, ладно. — Кэристон вышел из-за стола, вызвав своим уходом неудовольствие игроков.
— Дела, а, Кэристон? — спросил полковник Поллард. — Наверное, мне лучше сейчас послать моего человека за деньгами, а то утром от них ничего не останется? — Он расхохотался, и остальные присоединились к нему.
При таком оскорблении лорд Кэристон вспыхнул, но у него не хватало духа вызвать этого человека на дуэль. Поллард мог всадить пулю ему в лоб с такой же легкостью, с какой обыграл его. Полковнику сопутствовала дьявольская удача, в то время как Кэристона она покинула.
Но удача скоро вернется к нему, думал Кэристон, следуя за лакеем, который вел его через холл и кухни. Спустя несколько минут Натли сообщит, что наконец она исчезла из его жизни, и он начнет получать доходы, так необходимые ему, чтобы следовать своим дорогостоящим привычкам. Выйдя на задворки клуба, он увидел своего наемного убийцу, ожидавшего его.
Натли, как всегда одетый джентльменом, казалось, был рассержен и оскорблен тем, что его заставили ждать среди отбросов и мусора.
«Как будто он имеет право выбирать место встречи», — подумал Кэристон. Оглянувшись и никого не заметив, он спросил:
— Натли, как поживает леди? Она уже почивает в Темзе?
— Нет, — проворчал тот. — Эта сучка живуча как кошка.
— Ты хочешь сказать, что она все еще жива?
— Как я и сказал, выжила.
Кэристон посмотрел в глаза своему опасному сообщнику:
— Почему?
— Я все устроил, но тут появился он.
— Эшлин. — Руки Кэристона сжались в кулаки. Как он ненавидел этого человека. Еще с тех пор, когда они вместе учились в школе.
— Да, этот ученый балбес, но кто же знал, что он носит шпагу?
— Идиот, — сказал Кэристон. — Я же говорил тебе, нельзя сбрасывать со счетов этого человека. Почему ты не вернулся и не закончил дело?
— Я бы вернулся, но она встала и ушла с ним. — Он покачал головой. — А теперь надо прибавить немного золота, чтобы довести дело до конца.
— Ты сделаешь это за ту цену, о которой мы договорились, и сделаешь это немедленно. Я хочу, чтобы она умерла.
— Едва ли следует говорить со мной таким тоном, милорд, — заметил Натли, вынимая нож и поднося его к горлу Кэристона. Кончик ножа коснулся пульсирующей вены. — Я спокойно могу перерезать вам горло, и никто об этом не узнает, — сказал Натли и нажал на нож.
Кэристон взвыл от боли.
— Как ты смеешь! — с трудом выговорил он. — Я вызову стражу.
— Не вызовете, — возразил Натли. — Потому что им потребуется большая простыня, чтобы вытереть кровь, которую я выпущу из вас.
Он расхохотался зловещим гортанным смехом, и когда Кэристон огляделся, чтобы посмотреть, куда ушел Натли, тот уже скрылся в темноте.
Глава 14
Мейсон никогда не считал себя трусом, но сейчас ему предстояло лицом к лицу встретиться с Райли и племянницами и объявить, что он по-прежнему возражает против их посещения маскарада герцога Ивертона. Он подумал, что уж лучше поехать на собрание Королевского общества, чем провести вечер дома.
Райли не сдавалась и каждый день досаждала ему, приводя то один, то другой довод в пользу того, почему девочки заслуживают этого дебюта, — они делают огромные успехи. Целых три дня никто не слышал от Беа ни одного ругательства. Мэгги выучила фигуры даже не одного, а трех танцев. Гордость не позволяла ему объяснить, что причиной его отказа были деньги, а не их манеры.
Кто-то с ужасающей быстротой скупал векселя Фредди, и Мейсон не сомневался, что скоро этот неизвестный кредитор появится у его дверей с требованием их полной оплаты. К их и без того тяжелому положению прибавилось еще и это, и Мейсон понимал, что не может потратить и шиллинга на туалеты, которые племянницы наденут всего один раз.
И все же не стоит им так расстраиваться, подумал Мейсон после еще одного чаепития, прошедшего с хмурыми лицами и в мертвой тишине. Он не отказался от мысли, что у девиц все же будет дебют, хотя и более скромный.
Кроме того, они что-то задумали, затаились. Еще тяжелее ему было отказать Райли, он чувствовал себя настоящим чудовищем. Эта женщина, менявшая свой облик, вошла в его сердце, в самую его эшлинскую глубину, куда он поклялся не допускать порочные соблазны. И он понимал, что в конце концов не устоит перед ее просьбами и уступит.
К его разочарованию, объявленную лекцию в Королевском обществе отменили, и пришлось слушать совершенно другого лектора — скучного и лишенного воображения. Мейсон поймал себя на том, что думает, как бы прочитала эту лекцию Райли, — вот уж совершенно лишняя мысль.
Во время первого же перерыва он ушел и был очень удивлен, столкнувшись на ступенях клуба с дядей Дэла, герцогом Ивертоном.
Герцог всегда ему нравился, и он смотрел на него как на отца, поскольку собственный беспутный отец редко уделял внимание своим детям, особенно младшему сыну, который не любил ни пьянства, ни азартных игр.
Обрадовавшись случаю поговорить с высокообразованным герцогом, Мейсон принял приглашение выпить с ним в клубе по бокалу вина. Там было в такой ранний час относительно тихо, и ничто не мешало их беседе.
К сожалению, герцога интересовало только одно — Райли: откуда она, ее происхождение, как давно Мейсон знаком с ней и зачем она приехала в Лондон.
Мейсон повторил всю ту ложь, которую они всем рассказывали, и попытался перевести разговор на другую тему, но герцог не поддавался.
«Очевидно, тут не обошлось без леди Дэландер, — думал Мейсон. — Отправила брата делать за нее грязную работу. А возможно, его просто беспокоит, на ком женится его племянник».
Наконец Мейсон извинился и ушел, не желая больше лгать человеку, которого уважал. Дома по крайней мере он мог закрыться в своем кабинете, где его никто не будет допрашивать.
Его одинокая прогулка закончилась, когда у своего дома он обнаружил Дэла, сидевшего на ступенях с увядшим букетом в руке.
— Твой проклятый дворецкий не впускает меня, — пожаловался Дэл.
Мейсон скрестил на груди руки.
— Я приказал ему не впускать тебя в дом в мое отсутствие.
— И это после стольких лет, в течение которых я приходил сюда как к себе домой. Теперь даже Белтон против меня. Полагаю, поэтому поэты так вдохновенны. Муки. Страдания. Боль неразделенной любви.
— Похоже, ты упал с лошади и ударился головой. Вероятно, в этом истинная причина твоих страданий.
Отбросив букет в сторону, Дэл вздохнул.
— О бессердечный изверг. О низкий предатель. Что ты знаешь о моих страданиях? Ты прячешь от меня ангела, ниспосланного мне, чтобы исцелить меня. Мне следовало знать, что твое расчетливое холодное сердце никогда не поймет меня.
— Я понимаю, что тебе надо поехать домой и проспаться, не знаю уж, чего ты выпил сегодня.
— Ты думаешь, я пьян? — спросил Дэл. — Возможно, но я опьянел, заглянув в голубые глаза твоей кузины…
— Зеленые, — поправил Мейсон.
— Нет, голубые. Они как весенние незабудки.
— Нет, они зеленые.
— Ага! — с трудом поднимаясь, сказал Дэл. И Мейсон ощутил запах бренди, который густым облаком окутывал его друга.
— Так ты заметил! И полагаю, ты держишь ее взаперти, чтобы она не узнала, что ее сердце принадлежит мне, и только мне, а не тебе?
— Ее сердце принадлежит ей самой. И уверяю тебя, оно не принадлежит ни одному из нас.
Дэл вздохнул.
— Я что-то не очень в это верю.
Судя по сильному запаху контрабандного алкоголя, исходившему от Дэла, Мейсон мог бы поспорить, что тот выпил немалую долю запасов покойного отца.
— Не будь так в этом уверен, — повторил Дэл. — Я видел, как она смотрела на тебя. Леди не смотрит так на мужчину, если не испытывает к нему склонности. — Он с силой ударил себя кулаком в грудь, чуть не свалившись от удара. — Мы, поэты, разбираемся в таких вещах.
Мейсон протянул руку, чтобы поддержать его.
— Так ты не только сведущ в любви, но к тому же и поэт.
Лицо Дэла просветлело.
— Да. Это может оказаться моим преимуществом в глазах твоей кузины. Она в некотором роде синий чулок, поэтому я буду покорять ее стихами. Женщины такого сорта любят поэзию.
— И я должен думать, что ты весь вечер сочинял оды? — Мейсон, взяв друга под руку, повел его вниз по ступеням.
— Да, сочинял! — заявил Дэл.
— Продолжайте, лорд Поэт, — сказал Мейсон.
С расплывшейся по лицу улыбкой Дэл начал:
— Однажды в Дувре девушка жила…
Мейсон застонал.
— Что? — Дэл остановился, покачиваясь. — Недостаточно хорошо для вас, лорд Профессор? Может быть, я не обучался изящной словесности, чем хвастаешься ты, но ты должен признать, что начало очень художественно.
— Очень, — согласился Мейсон, ведя его через площадь к дому его матери. — Однако моя кузина не из Дувра.
— Я думал об этом, — сказал Дэл. — Но «в Дувре» так хорошо рифмуется с «кудри», что я позволил себе некоторую литературную вольность.
— Я бы сказал, что это тебя ко многому обязывает.
Дэл задумалсся над словами друга, и вдруг до него дошло, что его уводят от дома, где живет его безответная любовь.
— Нет, не надо. Я хочу оставаться на этих ступенях, пока она не согласится стать моей женой. — Он развернулся и, шатаясь, направился обратно к дому. — Хлад ночи не заставит меня свернуть с пути истинной любви. — Он плюхнулся на ступени и обратился к Мейсону: — А что такое, черт побери, «хлад ночи»?
— Я думаю, к утру ты это узнаешь.
Дэл глубокомысленно кивнул.
— Творческие муки и любовные страдания сделают меня еще более совершенным трагическим поэтом. Как ты думаешь?
— Я вижу, ты уже поэт, — опускаясь рядом с ним на ступени, сказал Мейсон.
Шепотом, огласившим всю площадь, Дэл произнес:
— После того как я завершу остальные песни или стихи — пока не знаю, как будет называться мой шедевр, — я закажу портному совершенно новый гардероб. Может быть, мистер Петтибоун рекомендует меня своему портному. Вот человек с европейским стилем и вкусом. — Он вздохнул и посмотрел на освещенное окно на третьем этаже. — Скажи мне, что это ее комната. Я видел ее, когда она смотрела из окна, и мне казалось, что мы всю жизнь смотрели в глаза друг другу. Даже в эту минуту я чувствую, как меня переполняет истинная любовь, ее лицо сияет, как полная луна, как Венера, выходящая из моря, как…
— Дэл, перестань, это комната Беатрис. — Мейсон поднял глаза и заметил, как отодвинутая занавеска быстро задернулась. — А что переполняет тебя, так это обед, съеденный в доме твоей матушки.
— Ну, это ты виноват, что мне пришлось с ней обедать. Она приказала мне быть дома и начала устраивать мою жизнь, даже распорядилась подготовить детскую. — Дэл пошарил в карманах и извлек большую серебряную фляжку. — Ставит телегу впереди лошади, но ты знаешь мою мать. — Он сделал большой глоток и предложил флягу Мейсону.
Чтобы помешать другу опустошить ее, Мейсон взял флягу и в знак признательности выпил глоток, а затем спрятал ее в свой карман.
— Думаю, — сказал Дэл, — к моему возвращению она уже выберет для моего наследника няньку, учителя и школу.
— Твоя мать — необыкновенная женщина, — дипломатично заметил Мейсон.
Дэл пошаркал ногами по камням, пытаясь встать.
— Полагаю, ты не впустишь меня сегодня.
— Нет, — подтвердил Мейсон.
Дэл встал и, пошатываясь, подошел к лошади. Ухватив поводья, он усмехнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33