– Пора браться за дело, – пробурчал Гопкинс и ударил индейца кулаком в лицо, разбив ему нос и губы.
– Давай дальше, – подбодрил его Коротышка. – У меня тут бутылка, так что я выпью немножко, чтобы согреть косточки.
Все еще усмехаясь, Гопкинс поднял нож. Два Летящих Ястреба весь напрягся, стараясь подавить страх в ожидании мучений, однако на его лице ничего не отразилось, даже когда Гопкинс сделал первый надрез. Нож был острый как бритва, и тонкие красные полосы появлялись везде, где лезвие прикасалось к телу. Раз двенадцать Гопкинс всаживал нож в грудь воина, и из глубоких ран уже ручьями текла кровь. Крякнув от удовольствия, Гопкинс наконец встал и спрятал нож.
– Вот так-то. Если его не возьмет мороз, то уж волки учуют запах крови, это как пить дать.
– Считай, он уже мертвый, – согласился с ним Коротышка. – А нам пора обратно в форт.
Через несколько минут Два Летящих Ястреба остался один. У него болела грудь, и он дрожал от холода, вглядываясь в темноту. Время тянулось медленно. Где-то вдалеке выли волки, и Два Летящих Ястреба старался не думать об их розовых языках, с которых стекает желтая слюна, и об острых клыках, вонзающихся в живую плоть. Чуть погодя к двум волкам присоединился третий, и они не замедлили явиться на запах крови. Остановившись в нескольких футах, они сверкали голодными желтыми глазами и обдавали голое тело распростертого перед ними человека своим горячим дыханием. Два Летящих Ястреба издал воинственный клич, и волки, испугавшись, убежали.
Человек криво усмехнулся. Стоило ли тянуть? Почему бы не отдать себя на растерзание волкам, и дело с концом? Мучительнее всего был холод, от которого все тело содрогалось в конвульсиях. Болело разбитое лицо. Одна рана на бедре была глубже остальных и доставляла больше страданий. Человек чувствовал, как погружается во тьму, и изо всех сил старался удержаться на поверхности, зная, что если он заснет, то больше уже не проснется. А он не хотел умирать. Пока еще не пришло его время. Сначала он должен омыть руки в крови лейтенанта Джошуа Берлина, Только когда он еще раз увидится с Анной он…
Сон все-таки поймал его в свои сети, и он задремал ненадолго. Разбудило его негромкое рычание, и он вновь издал боевой клич, который получился у него не таким громким и воинственным, как в первый раз. Тем не менее волки испугались и отступили.
Два Летящих Ястреба покрутил головой. Желтые глаза сверкали неподалеку. На сей раз они не убежали в страхе. В следующий раз не побегут вовсе.
Собрав все свои силы, Два Летящих Ястреба возвысил голос в молитве:
– Услышь меня Тот, Кто Наверху. Дай мне силы пережить эту ночь.
Вновь и вновь он шептал эти слова, пока совсем не потерял голое и мог уже только беззвучно шевелить губами. В лесу было необыкновенно тихо, как вдруг могучие крылья рассекли воздух и заслонили луну. Из темноты появились два краснохвостых ястреба. Не складывая крыльев, они слетели на землю и, став по обе стороны раненого воина, простерли их над ним, согревая и защищая от холодного ветра. – Будь сильным, – сказал один ястреб. – И ты одолеешь своих врагов.
– Будь храбрым, – молвила его подруга. – И ты получишь все, что хочешь.
Все, что хочешь… Он заснул с именем Анны на устах.
Проснулся он от шума крыльев, и когда открыл глаза, желая поблагодарить своих спасителей, увидал необыкновенно огромного грифа. Раскрыв крылья, отвратительное существо, не мигая, смотрело на него черными глазами, постепенно приближаясь к нему на шаг, на два… Когда он оказался совсем близко, то открыл клюв, чтобы оторвать кусок от окровавленного лица…
Два Летящих Ястреба что было сил крутил головой, надеясь отогнать настырную птицу, но не тут-то было. Как посланец смерти гриф не собирался отступать, и неизбежное свершилось бы, если бы не выстрел, разорвавший утреннюю тишину. Гриф дернулся и перекувыркнулся через голову, как будто его ударила чья-то невидимая рука. Через несколько мгновений из-за деревьев показались два всадника. Это были белые. Одному на вид было лет двадцать пять – двадцать шесть. Открытое мальчишеское лицо, голубые глаза, но холодные и прозрачные, как горная речка, прямой нос, волосы цвета спелой пшеницы. Другой казался намного старше, наверное, лет сорока-пятидесяти. Каштановые волосы уже начали редеть, зеленые глаза блекнуть, узкая спина сутулиться.
Оба громко расхохотались, словно распростертый на земле окровавленный индеец в самом деле представлял собою смешное зрелище. Первым заговорил тот, что был постарше.
– Ну и что, Клайд, ты собираешься с этим делать? – спросил он глубоким красивым голосом.
Клайд пожал плечами.
– Понятия не имею, Барни. Наверное, он что-то не поделил с кем-то…
– Ага! И они поймали его, – хмыкнул Барни. Клайд сверкнул голубыми глазами и сложил губы в невеселую усмешку.
– Моя мама всегда учила меня, что бедных зверюшек надо выручать из беды, – сказал он, прицеливаясь, – а этот парень явно в беде.
– Подожди-ка, – остановил его Барни. – Давай узнаем, кто он и откуда. Может, он апач. Тогда он расскажет нам, где искать золото.
Клайд опустил ружье.
– Эй, индеец, ты апач?
Два Летящих Ястреба покачал головой, едва сознавая, что делает. Клайд опять поднял ружье, и опять его товарищ остановил его.
– Да не торопись Ты его убить, – проворчал он и повернулся к Тени. – Как тебя зовут, индеец? Ты из какого племени?
– Я – вождь шайенов Два Летящих Ястреба, – с гордостью прозвучал ответ.
– Два Летящих Ястреба? Что-то знакомое, – задумался старший и вдруг хлопнул себя по ляжке. – Ну конечно! Два Летящих Ястреба! Один из вождей, которые победили Кастера. Последний вождь, который до недавнего времени сражался с белыми. Вот черт! Клайд, убери ружье. Мы разбогатеем.
Клайд Стюарт нахмурился.
– Разбогатеем? – сердито переспросил он. – Каким это образом, черт бы тебя подрал? – Он внимательно посмотрел на Барни Макколла.
– Да я уже вижу, – ласково проговорил тот. – Ты разодетый знаменитый Клайд Стюарт, который взял в плен последнего воинственного вождя племени шайенов Двух Летящих Ястребов! Ну, Клайд, пораскинь мозгами! Если мы прихватим с собой этого краснокожего, дураки будут съезжаться за много миль, чтобы поглазеть на него. Представляешь, живой индеец! Один из тех, кто убил Кастера! Да в городе мы заработаем на нем целое состояние.
При упоминании денег глаза Клайда загорелись, как настоящие сапфиры.
– Ага, – прошептал он. – Вроде, ты прав.
Улыбаясь, он убрал ружье и вытащил веревку.
– Прикрой меня, пока я его развязываю, – сказал он, легко спрыгивая с коня.
Тень слушал Макколла с ужасом. Не желая служить обогащению двух мерзавцев, он хотел сразу же сбежать, как только Стюарт освободил его, но слишком ослабел и Стюарт легко с ним справился.
Он надежно связал ему сзади руки и накинул на шею петлю, после чего вскочил в седло.
– Ну, поехали, индеец, – бросил он ему через плечо и довольно грубо дернул за веревку.
Петля затянулась на шее Двух Летящих Ястребов, и ему пришлось сделать шаг вперед, хотя все его тело невыносимо болело и не желало двигаться. Стиснув зубы, он едва волочил ноги следом за большим черным конем Клайда Стюарта, то и дело натыкаясь на росшие по обеим сторонам тропинки кактусы, которые исцарапали его всего, тогда как острые камешки не оставили ни одного живого места на подошвах ног. Тем не менее первые несколько миль дались ему сравнительно легко. Ему пришлось быстро двигаться, и кровь, застоявшаяся было в жилах, разогрелась, к тому же выглянувшее солнце согрело его своими лучами.
Но постепенно ноги стали кровоточить все сильнее и сильнее, и голод уже не на шутку терзал его, напоминая, что он ничего не ел почти сутки. К полудню он уже едва переставлял ноги, а вскоре упал и не смог подняться.
Выругавшись, Стюарт с досадой дернул веревку, и Тень все-таки встал, чтобы белый не потащил его по камням. Он слышал, как Стюарт и Макколл обсуждают, что будут делать с деньгами, которые заработают, показывая его белым по всей стране. Тень приходил в бешенство при мысли, что его будут демонстрировать как тигра в клетке, и старался развязать руки, однако у него ничего не вышло. Он только еще хуже натер запястья, содрав с них чуть не всю кожу, и теперь руки стали мокрыми от крови.
Плетясь в пыли за конем Стюарта, он много раз падал и поднимался, все время находя в себе силы вставать и идти дальше. Однако ближе к сумеркам он упал, и как Стюарт и Макколл ни изощрялись в угрозах, встать не смог. Даже очень сильный человек не смог бы пройти двадцать миль на голодный желудок, а Тень к тому же был весь покрыт ранами, нанесенными Гопкинсом. И он три недели до этого провел в тюрьме на воде и хлебе.
– Похоже, он сегодня больше не потянет, – заметил Барни. – Придется нам во что-то его одеть и еще что-то сунуть ему в желудок, а то как бы он не отдал концы раньше времени.
Быстро оглядевшись, Стюарт спрыгнул с коня.
– Ага, я тоже так думаю. Посмотри, не найдется ли у тебя каких-нибудь тряпок для него, а я пока дам ему поесть.
Через полчаса Два Летящих Ястреба, одетый в рубашку и штаны Макколла, получивший немного горячей еды и согревшийся, лежал со связанными сзади руками на пожухлой траве и спал.
ГЛАВА 18
Камера была пуста. Пленник сбежал. Рано поутру апачи отправились на поиски и вернулись с пустыми руками. Они доложили, что все следы были кем-то аккуратно и искусно уничтожены.
В тот же день местный священник обвенчал Джоша и меня. Церемония была простой и короткой, однако на ней присутствовали полковник Кроуфорд и миссис Кроуфорд, доктор Митчелл и еще около дюжины приятелей Джоша. Я была словно в кошмарном сне, из которого у меня не хватало сил вырваться. Неужели эти люди не понимают, что я уже замужем? Почему они не понимают? Почему Джош не понимает, что я была настоящей женой Тени, какой только может быть жена? Какое это имеет значение, что мы не стояли перед судьей или священником и не давали друг другу никаких клятв? Наши сердца и наши жизни настолько слились, как будто мы поставили свои подписи перед тысячей свидетелей. Я спала рядом с Тенью, я лечила его раны и носила его ребенка. Как же мне быть женой Джошуа, если Тень еще жив?
Несмотря ни на что, всего несколько мгновений – и вот я уже миссис Джошуа Бердин в горе и в радости. Когда мой муж поцеловал меня, я закрыла глаза и попросила Всевышнего, чтобы он помог нам сделать наш брак счастливым. Я твердила себе, что все еще может получиться. В конце концов, разве я когда-то не любила его? Со временем я опять его полюблю.
Потом была вечеринка с шампанским у Кроуфордов. Нам все пожимали руки, дарили подарки и желали всего самого лучшего, а доктор Митчелл поцеловал меня в щеку. Потом мы остались одни.
Голова у меня кружилась от шампанского, и я, стоя посреди комнаты, тупо смотрела, как Джошуа снимает форму. Только теперь до меня дошло, что я натворила. Подарив Тени свободу, я сама лишилась ее. Я принадлежала Джошуа. В это время он подошел ко мне, и я поняла, что он собирается получить свое и не потерпит никаких отговорок. Мне стало страшно, когда он обнял меня и поцеловал в губы. Я ничего не могла поделать. Оставалось только терпеть.
Сама не зная зачем, я отшатнулась от него и сразу осознала бессмысленность своего движения. Глаза Джошуа горели яростным огнем, когда он за волосы оттянул мою голову назад и заставил смотреть прямо ему в глаза.
– Выкинь его из головы, Анна, – сказал он. – Теперь ты моя. Ты принадлежишь мне и не вздумай забыть об этом.
– Джош, ты делаешь мне больно…
– Ты принадлежишь мне, – хрипло повторил они, ухватившись за ворот моего платья, разорвал его на груди.
Я закрыла глаза и стиснула зубы, чтобы не закричать, когда он принялся тискать мои груди.
– Ты принадлежишь мне, – повторил он и потащил меня на кровать.
Он взял меня, потому что я не могу назвать это «любил меня». В его прикосновениях не было ни нежности, ни ласки, словно я была еще одним врагом, которого ему надо было победить. Его руки жестоко расправлялись с моим телом. Его губы терзали мои губы. А когда он коленом раздвинул мне ноги, я заставила себя вспомнить, что если бы не Джошуа, Тень был бы теперь мертв и качался на виселице возле тюрьмы.
Тень…
Я будто наяву видела его на Красном Ветре, гордого и свободного воина, как ястребы, чье имя он носил. Я видела его одетым для битвы, в роскошном головном уборе, с красными полосами на красивом лице. Я видела, как он ползет по полу в доме моего отца, готовый скорее умереть, чем стать калекой. Я видела его на коленях рядом с собой в тот день, когда умер наш сын, и читала в его черных глазах любовь ко мне. Тень! Любимый мой! Пусть меня тошнит от прикосновений Джоша. Пусть мне отвратительны его поцелуи. Тень на свободе!
Передвижной цирк Хансена, украшенный красно-желто-синими флагами, завлекал самыми разными чудесами и новинками всех сортов. Взрослые и дети охали и ахали, переходя из одного шатра: в другой с круглыми, как блюдца, глазами. Пооткрывав от изумления рты, они смотрели на человека, управлявшегося с шестифутовым аллигатором. Не меньший восторг у них вызывали двухголовая змея и шестиногая коза. Женщины толпились возле красивого глотателя шпаг и вздыхали, глядя на расхаживавшего у них над головами акробата. Мужчины свистели, хмыкали и притоптывали, когда черноволосая танцовщица демонстрировала им зажигательный танец живота. Ребятня была в восторге от дюжины клоунов, одетых как пожарные. Там были очень худой мужчина и очень толстая женщина, цыганка, предсказывавшая судьбу, боксирующий кенгуру и пляшущий мишка. А в самом последнем шатре был настоящий живой индеец.
– Спешите! Спешите! Спешите увидеть вождя шайенов! Два Летящих Ястреба! Последний воин-индеец! Спешите! Спешите!
Клайд Стюарт широко улыбался, глядя на длинную очередь городских зевак, привлеченных криками Барни. Старина Барни тоже улыбался, потому что продал последний билет и закрыл кассу. За один день они заработали сотню долларов. Это лучше, чем гоняться за преступниками.
Все еще ухмыляясь, Стюарт отправился в просторный с синими полосами шатер, где в углу, привязанный, сидел их золотой прииск.
– Надевай свои перья, вождь, – приказал он.
Сам он тоже переоделся в белый ковбойский костюм с таким количеством бахромы, что любой настоящий ковбой надорвал бы живот от смеха, но эти горожане все принимали за чистую монету. Не забыл он о белых сапогах и о широком поясе отличной ручной работы. Револьверы, которые он брал с собой на представления, были заряжены холостыми патронами. Клайд посмотрел на себя в зеркало, висевшее на столбе, и остался доволен своим отражением.
– Хорош, дьявол, – похвалил он сам себя. – Эй, Руда, пора!
Зевнув во весь рот, Руда Свенсон встал с охапки сена, на которой провалялся все время после последнего представления. Великан с крошечными карими глазками и буйной, пшеничного цвета, шевелюрой, он был похож на гризли, еще не совсем пришедшего в себя после зимней спячки. Швед взял ружье и пошел к Двум Летящим Ястребам.
– Ложись, – скомандовал Руда, и Тень улегся животом на пол.
Ружье шведа упиралось ему в спину, пока Стюарт связывал ему руки и снимал с ног цепи. Потом швед отступил на шаг.
– Пошли.
Тень послушно поднялся и, все время чувствуя возле спины ружье Руда, зашагал на сцену, выгороженную в передней части шатра.
Послышались аплодисменты, когда на сцену вышел Барни Макколл. Высокий, тощий, с редеющими волосами и сутулой спиной, Барни ничем не отличался от любого человека из толпы до тех пор, пока не открывал рот и не начинал говорить. Словно Природа, чтобы возместить ему внешнюю неприглядность, заградила его великолепным голосом, которым он мог делать с публикой что хотел. Хотел – и она смеялась. Хотел – и она плакала. В давние времена он проповедовал на городских улицах, пока его приятель-негр очищал карманы зевак, остановившихся послушать Слово Божье в пересказе Барни Макколла.
Когда аплодисменты стихли, Барни принялся с чувством живописать, как знаменитый на весь мир охотник на бизонов Клайд Стюарт один и с риском для собственной жизни взял в плен последнего вождя воинов-индейцев по имени Два Летящих Ястреба. Слушая медовые речи Барни, публика сидела как завороженная, а Барни продолжал свой драматический рассказ о зверствах Двух Летящих Ястребов в отношении невинных белых, естественно, в основном женщин и детей. Чуть ли не шепотом он поведал о несравненной храбрости Клайда Стюарта, который преследовал дикаря в бескрайней прерии и не один раз мог сложить голову в смертельной схватке с вождем, которого все же победил.
Барни замолчал и всмотрелся в обращенные к нему лица слушателей. «Сосунки», – с презрением подумал он, сам пораженный тем, с какой охотой эти люда слушают его вздор.
– А теперь, – громко сказал он, – вы увидите грозу Запада, вождя по имени Два Летящих Ястреба, и героя, победившего его, Клайда Стюарта!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29