Хозяин явно удивлялся, почему с отчетом приехал именно он. Ведь обычно это было прерогативой старших инженеров компании Но для Макфаддена это был единственный попо1 отлучиться в деревню. Иначе столь длительное отсутствие на службе наверняка зачли бы ему как прогул.
Ему совершенно необходимо было повидать Анжелику! После их встречи прошло целых два дня. За это время Гарет Доусон успел убраться в Техас. Никто не ведал, каким неистовым усилием воли Питер подавил стремление помчаться следом на другой же день. Нет, Анжелике следовало дать хотя бы сутки на размышление.
Но ждать дольше Питер не мог. Неопределенность лишала его рассудка. Он только о ней и думал, только и вспоминал вкус ее губ… И больше всего на свете он хотел бы ощутить его снова.
Однако для того, чтобы освободить конец дня, нужно было покончить с делами рудника. И Питер вложил в руки дона Энрике объемистый конверт.
– Нам с Броком пришлось просидеть допоздна, чтобы к сроку составить ежемесячный отчет. Брок говорил мне, что в прошлом месяце многих встревожило снижение добычи на одной из шахт. Вот, извольте взглянуть. – Питер открыл отчет на нужной странице и ткнул пальцем в строчку с заметно возраставшими цифрами. – Мы справились с этой проблемой, и шахта снова дает прежнюю прибыль.
Дон Энрике согласно кивнул и с улыбкой посмотрел на молодого шотландца:
– Будьте добры, присядьте рядом, Питер. Я постараюсь поскорее ознакомиться с отчетом и не задавать много вопросов – если, конечно, не обнаружится что-нибудь непредвиденное. А вы пока могли бы… – Тут дон Энрике вздрогнул, прерванный резким стуком в дверь. – Войдите!
В ту же секунду дверь распахнулась настежь, и в библиотеку буквально влетела донна Тереза – Питер впервые видел на лице обычно сдержанной хозяйки такое отчаяние.
– Энрике, прости меня. но мне одной не справиться! Эстебан, он… он вне себя. Он вбил себе в голову, будто достаточно окреп, чтобы держаться в седле. Он твердит, что хочет сам догнать того человека, который его ранил. Я говорила ему, что наши люди проверили всю округу и, судя по всему, бандиты давно убрались, но он и слушать не хочет. Он…
– Матерь Божья… – невольно вырвалось у дона Энрике, и он неохотно объяснил Питеру: – Мой сын два дня назад стал жертвой ограбления. Он вернулся домой раненый, едва живой от потери крови. Сейчас он еле держится на ногах, но упрямо не желает смириться и помышляет о мщении. Похоже, он до сих пор не осознал, насколько серьезна его рана. Питер, надеюсь, вы извините меня за небольшую задержку: я должен подняться наверх и поговорить с Эстебаном сам.
– Конечно, сеньор! – растерянно сказал Питер и собрался было присесть, как вдруг его внимание привлек шум на лестнице. Дон Энрике, более не в силах сдерживать гнев, с лицом мрачнее тучи, вышел в коридор:
– Эстебан. что происходит?!
– Я уезжаю! – И он рявкнул на подобострастно согнувшегося Фернандо: – Пошел прочь, дурень! Я не нуждаюсь в подпорках! Я вообще не нуждаюсь ни в чьей помощи!
Однако Питеру бросилось в глаза, с каким трудом спускается по лестнице молодой Аррикальд. Скорее инстинктивно Макфадден поспешил следом за доном Энрике. Вот Эстебан напрягся всем телом и покачнулся, и Питер едва успел обогнуть дона Энрике и вовремя подхватить раненого под руку. Однако в обращенном на шотландца взгляде бешеных черных глаз не было и следа благодарности.
– Руки прочь, болван! – грозно зашипел Эстебан. – Мне не нужна ничья помощь! Прочь с дороги, ну?!
– Эстебан!!! – потрясение воскликнул дон Энрике. – Если из вас двоих кто-то действительно болван, так это ты! А этот человек только что не дал тебе свернуть шею!
Питер молча передал Эстебана в твердые руки его отца и отошел. Ему вовсе не улыбалось быть втянутым в семейные дрязги, однако все это выглядело крайне любопытно. До сих пор ни о каких бандитах в округе никто не слыхивал.
Эстебан упрямо продолжал спускаться, правда, несмотря на его разъяренные протесты, поддерживаемый отцом. Затем он позволил проводить себя в гостиную и неловко опустился в кресло. Да, похоже, Питера угораздило навестить асиенду не в самый подходящий момент! Видимо, только его присутствие удерживало дона Энрике от суровой выволочки, на которую так и напрашивался его самоуверенный сын. Макфадден замер в нерешительности, не зная, что лучше: вернуться в библиотеку или пройти следом за остальными в гостиную.
– Ради Бога, входите же, Питер, – сказал дон Энрике и велел все еще присутствующему Фернандо: – Будь добр, подай бренди. Нам всем сейчас не помешает глоток-другой.
– Не нужно мне бренди! Дайте только слегка отдышаться перед отъездом. Фернандо, седлай моего жеребца!
– Никуда ты не поедешь, Эстебан! – взорвался наконец дон Энрике. – Ты не тронешься с этого самого места до тех пор, пока не наберешься сил, чтобы вернуться в свою спальню.
– Я уже сказал тебе, что уеду! Я должен отомстить тому, кто посмел меня ранить! Я не успокоюсь, пока не выпущу ему кровь, всю до капли, и пока не…
– Молчать! – Породистое лицо дона Эстебана покраснело, он явно едва сдерживался. – Эстебан, ты сию минуту встанешь и пройдешь со мной в библиотеку, где у нас будет возможность потолковать по душам. Твоя жажда мщения и так уже терпела два дня. И несколько лишних минут не намного увеличат расстояние, на которое наверняка успели удрать бандиты.
– Я не намерен…
– Тебя никто не спрашивает, Эстебан! – рявкнул дон Энрике и обратился к опешившему слуге: – Фернандо, ты подашь нам с доном Эстебаном бренди в библиотеку, а Хуанита пусть принесет чаю в гостиную для хозяйки и нашего гостя. – Затем дон Энрике как можно вежливее обратился к Питеру: – Простите нас, Питер. Уверяю, я не задержу вас надолго.
Дождавшись, пока его сын поднимется на ноги, дон Энрике резко развернулся и направился к библиотеке. Когда ее массивные двери плотно закрылись, Питер с сочувствием взглянул на донну Терезу. Ее округлое миловидное лицо беспомощно кривилось от попыток удержать слезы. И Макфадден искренне произнес:
– Донна Тереза, вы наверняка не находите себе места от тревоги. Я ничуть не обижусь, если вы покинете меня, чтобы присутствовать при разговоре между вашими близкими.
– Вы очень тактичный человек, сеньор Макфадден, – благодарно кивнула хозяйка. – Хуанита сию минуту подаст вам чай. Не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома, – и, покраснев, она смущенно прошептала: – И мы с доном Энрике надеемся, что вы примете наши извинения за выход– ку Эстебана. Мой сын… его так унизило это неожиданное нападение, и он невольно срывает гнев на окружающих.
– Вам не в чем извиняться передо мною, донна Тереза.
– Большое вам спасибо, сеньор Макфадден!
Донна Тереза поднялась с кресла, наградила гостя еще одним признательным взглядом и поспешила в библиотеку. Только когда ее пышная фигура скрылась за дубовыми дверями, Питер дал волю накопившемуся раздражению. Похоже, придется проторчать в этой гостиной намного дольше, нежели он рассчитывал. Шотландец чувствовал, что его терпение иссякает. Ведь он находился так близко… буквально в нескольких шагах от кухни, где наверняка сейчас находится Анжелика, не зная, что он здесь, рядом…
Не в силах усидеть на месте, юноша вскочил и подошел к окну. Эстебан Аррикальд… Да, он изрядно успел наслушаться о самодурстве молодого Аррикальда. И о том, что он увлекся Анжеликой Родриго, – тоже. Тут руки Питера сами собой сжались в кулаки, и он потряс головой, борясь с наваждением. Нет, больше он не пойдет на поводу у глупых сплетен об Анжелике. Если она даст слово, то будет принадлежать Питеру, и только ему. Это все, о чем он мечтал… больше ему ничего не нужно. Он заберет ее к себе…
Тут раздались шаги: появилась горничная с подносом. Питер мельком поглядел на юную особу и был поражен ее откровенно похотливым взглядом.
– Сеньору угодно, чтобы я налила ему чай? – вкрадчиво произнесла она.
Первым порывом Питера было отказаться, но внезапно он решил воспользоваться ситуацией. Макфадден изобразил улыбку и направился к низенькому столику, милостиво кивая:
– Да, постарайся для меня, милочка. Чай – это то, что нужно!
Поощренная столь любезным тоном, девица окинула гостя оценивающим взглядом и принялась за дело. Она предоставила Питеру достаточную возможность полюбо– ваться своим пышным бюстом, так и выпиравшим из выреза платья, пока наконец не протянула ему полную чашку, игриво заметив:
– Вот, надеюсь, сеньору понравится. Я рада сделать вам приятное… и если понадобятся еще кой-какие услуги…
Питер едва сдержался – ему стало тошно и от фривольных взоров, и от прозрачных намеков. Просто удивительно. как Анжелике удалось заслужить столь скандальную репутацию, в то время как бок о бок с ней на кухне торчит эта девица.
– Как тебя зовут? – осторожно поинтересовался Макфадден, принимая чашку.
– Хуанита. с вашего позволения.
– Хуанита… Так вот, Хуанита. мне действительно потребуются кое-какие услуги. Там, на кухне, работает одна девушка, с которой я бы хотел поговорить. Если ты передашь, что я здесь и попозже приду повидаться с ней, я тебе буду очень обязан.
– Девушка? – Слащавая улыбочка Хуаниты мигом превратилась в гримасу. – Да ведь на кухне больше нет молоденьких, сеньор. Там работают одни старые…
– Нет, ты ошибаешься, – затряс головой Питер. – Эту девушку зовут Анжелика… Анжелика Родриго. И она работает…
– Сеньор, Анжелика Родриго больше не работает на асиенде! – злобно выпалила Хуанита и повернулась, чтобы уйти, но Питер успел поймать ее за руку:
– Постой, Хуанита! Еще два дня назад… Хуанита, вырывая руку, резко возразила:
– Еще два дня назад она скрылась из Реал-дель-Монте со своим техасцем… с Гаретом Доусоном! – И она дернула плечом при виде явной растерянности гостя – А чего ж вы хотите от такой, как она, сеньор? Все давно знали про ее делишки. Вот донна Тереза и вышвырнула ее из-за скандала с техасцем. И все слуги в доме только рады, а в особенности я.
Питер все еще ошалело качал головой, не в силах смириться со столь неожиданным оборотом дела. Нет, Анжелика не уехала бы отсюда ради Гарета Доусона… она не могла так поступить! Она же обещала всерьез подумать над его предложением… она обещала…
– Нет, ты, должно быть, ошиблась! Где она живет? Я поеду туда и поговорю с ней сам!
– Вы можете перевернуть вверх дном их дом в деревне, да только нет ее там, и весь сказ! А коли мне не верите, так спросите саму донну Терезу. Она вам скажет то же. – И Хуанита холодно добавила, позабыв про недавнюю игривость: – Да отпустите вы меня Христа ради, сеньор!
– Да… да…
Пальцы Питера бессильно разжались, и горничная вышла. Все еще с трудом осознавая сказанное Хуанитой. шотландец подошел к окну. От нестерпимого солнечного света и боли, терзавшей сердце, он зажмурился. Это неправда. Анжелика не могла уехать…
Эстебан напряженно застыл возле широкого окна библиотеки, словно высматривая что-то в саду. Дон Энрике, снедаемый гневом, шумно вздохнул и закрыл за собой дверь. Демонстративно обращенная к нему спина сына являлась еще одним болезненным ударом по родительскому самолюбию. А ведь он любил сына больше жизни… И не эта ли безумная любовь виной всему?..
– Эстебан, не соизволишь ли ты повернуться ко мне лицом? Я бы не хотел беседовать с твоей спиной!
Смертельную бледность надменного лица Эстебана подчеркивала гневная гримаса.
– Да ведь ты ни разу в жизни и не пытался беседовать со мной, отец! Ты только диктовал свою волю и ждал в ответ беспрекословного повиновения. Так что рано или поздно тебе. все равно пришлось бы разочароваться в своих ожиданиях. Ибо я не намерен подчиняться твоим приказам, как вышколенный слуга!
– Эстебан, я не собираюсь обсуждать твои мнимые обиды. Я привел тебя сюда, чтобы обсудить твои нынешние поступки. Ибо своими выходками ты все более напоминаешь избалованного ребенка, чем постоянно терзаешь свою мать. Ты еще слишком слаб, чтобы ехать верхом. Из-за своей необузданной гордыни всего пару минут назад ты едва не свалился с лестницы – не подоспей вовремя сеньор Макфадден!
– Ты, как всегда, готов исказить ситуацию в угоду своему мнению! Я действительно чувствую себя отлично и непременно отправлюсь в погоню за оскорбившими меня мерзавцами!
Дон Энрике озабоченно нахмурился: в библиотеку вошла донна Тереза. Он надеялся успеть объясниться с сыном начистоту без жены. Но с другой стороны, невозможно было и дальше оставлять ее в блаженном неведении об истинном мотиве поступков возлюбленного сына. Дон Энрике поколебался, но в конце концов решительно заявил:
– Эстебан, ты зря тешишь себя иллюзией, будто сумел меня обмануть. – Эти слова насторожили Эстебана, и отец продолжал наступать, пользуясь его замешательством: – С самого начала я отлично знал: твоя история о бандитском нападении – вранье от первого до последнего слова!
– Вранье?! – испуганно охнула донна Тереза, переводя глаза с мужа на сына.
– Мама, ты только послушай, что говорит отец! У него повернулся язык обвинить меня во лжи…
– Не усугубляй свою вину дальнейшей ложью, Эстебан! – Благородное лицо дона Энрике полыхало гневом. – Твое неожиданное возвращение на асиенду полумертвым, привязанным к коню, потрясло меня не меньше, чем мать. И гнев мой не ведал пределов. Как только ты смог говорить и рассказал о нападении, я отправил опытных следопытов, которым было приказано разузнать все возможное о разбойниках. Однако они не обнаружили ни малейших признаков присутствия в округе банды, о которой ты рассказывал.
– И для тебя этого оказалось достаточно, чтобы обвинять меня во лжи?!
– Нет, Эстебан, дело не только в этом. Просто мне и прежде случалось ловить тебя на лжи – хотя, каюсь, я предпочитал смотреть на это сквозь пальцы. Но я отлично изучил некоторые твои черты: ведь ты не остановишься ни перед чем ради исполнения своей прихоти.
– Это кто же тебе такого наговорил? Падре Мануэль… или Гарет Доусон? Ах, конечно, ты же без ума от его пресловутой «любви к земле»! Зато мне такая любовь неведома, и я не собираюсь ею воспылать!
– Поверь, Эстебан, найдется еще немало качеств, которые тебе бы не помешали. И не последним среди них является честность. Однако я давно утратил надежду увидеть в тебе хотя бы малейший на нее намек. Ставлю тебя в известность, что больше не потерплю тех наглых выходок, которые ты постоянно позволяешь себе с самого возвращения на аси-енду…
Эстебан покачнулся от слабости и вынужден был ухватиться за край стола, чтобы не упасть. Плечо терзала адская боль, бледный лоб его покрылся испариной.
– Не понимаю, о чем ты толкуешь!
– О том, что никаких бандитов не было и в помине! Что ты пустился в погоню за Гаретом Доусоном! Тебе удалось одурачить мать притворной заботой об Анжелике Родриго – но не меня! Я не настолько стар, чтобы не заметить, как ты пожирал ее глазами. И с каким страхом она смотрела на тебя. И оттого я даже почувствовал облегчение, когда узнал, что она досталась техасцу и что он решил увезти ее с собой в Техас.
Эстебан почувствовал, как силы покидают его. Он сделал несколько неверных шагов к ближайшему креслу и осторожно уселся, с досадой отмахнувшись от попыток матери ему помочь.
– Стало быть, ты только рад, что какой-то техасец удрал с твоей собственной кухаркой! Отец, ты все больше меня удивляешь!
– Я должен был это предвидеть.. – сокрушенно покачал головой дон Эстебан, не обращая внимания на циничное замечание сына. – Великая тайна неожиданного возвращения в Реал-дель-Монте, откуда ты уехал вместе с сеньорами Валентин… А вернулся ты из-за женщины, верно? И обнаружил, что она скрылась вместе с Гаретом. Твоя гордыня оказалась уязвленной. Она не позволила тебе смириться…
И тут Эстебан с совершенно искренним удивлением покачал головой, даже не посчитав нужным оправдаться:
– Просто невероятно, как эта сука посмела предпочесть мне неотесанного техасского мужлана?! Впрочем, что возьмешь с такой деревенщины? Придется мне заняться ее образованием, отец. Ибо я непременно отправлюсь за ней. И уж на сей раз не промахнусь! И никакой каприз судьбы не отведет мой кинжал от сердца Гарета Доусона, не воткнет его куда-то под ребра! Техасец не успеет снова нажать на курок! Мой клинок уже отведал его крови, но этого мало, мне нужна его жизнь – вся, до капли!
Приглушенное восклицание донны Терезы привлекло его внимание, и Эстебан зло рассмеялся:
– Что, мама, все еще удивляешься, на какие чувства способен твой сын? Ну что ж, привыкай. И не беспокойся. Она поплатится за свою измену. Я заставлю ее служить, как положено. Я возьму ее с собой в столицу. Такую красавицу запросто примут в свете. Мне только придется сочинить достаточно правдоподобную историю, как она попала ко мне. С этой сказкой все охотно согласятся, и мы будем приняты в самых высших кругах – какие бы сплетни про нас ни ходили!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Ему совершенно необходимо было повидать Анжелику! После их встречи прошло целых два дня. За это время Гарет Доусон успел убраться в Техас. Никто не ведал, каким неистовым усилием воли Питер подавил стремление помчаться следом на другой же день. Нет, Анжелике следовало дать хотя бы сутки на размышление.
Но ждать дольше Питер не мог. Неопределенность лишала его рассудка. Он только о ней и думал, только и вспоминал вкус ее губ… И больше всего на свете он хотел бы ощутить его снова.
Однако для того, чтобы освободить конец дня, нужно было покончить с делами рудника. И Питер вложил в руки дона Энрике объемистый конверт.
– Нам с Броком пришлось просидеть допоздна, чтобы к сроку составить ежемесячный отчет. Брок говорил мне, что в прошлом месяце многих встревожило снижение добычи на одной из шахт. Вот, извольте взглянуть. – Питер открыл отчет на нужной странице и ткнул пальцем в строчку с заметно возраставшими цифрами. – Мы справились с этой проблемой, и шахта снова дает прежнюю прибыль.
Дон Энрике согласно кивнул и с улыбкой посмотрел на молодого шотландца:
– Будьте добры, присядьте рядом, Питер. Я постараюсь поскорее ознакомиться с отчетом и не задавать много вопросов – если, конечно, не обнаружится что-нибудь непредвиденное. А вы пока могли бы… – Тут дон Энрике вздрогнул, прерванный резким стуком в дверь. – Войдите!
В ту же секунду дверь распахнулась настежь, и в библиотеку буквально влетела донна Тереза – Питер впервые видел на лице обычно сдержанной хозяйки такое отчаяние.
– Энрике, прости меня. но мне одной не справиться! Эстебан, он… он вне себя. Он вбил себе в голову, будто достаточно окреп, чтобы держаться в седле. Он твердит, что хочет сам догнать того человека, который его ранил. Я говорила ему, что наши люди проверили всю округу и, судя по всему, бандиты давно убрались, но он и слушать не хочет. Он…
– Матерь Божья… – невольно вырвалось у дона Энрике, и он неохотно объяснил Питеру: – Мой сын два дня назад стал жертвой ограбления. Он вернулся домой раненый, едва живой от потери крови. Сейчас он еле держится на ногах, но упрямо не желает смириться и помышляет о мщении. Похоже, он до сих пор не осознал, насколько серьезна его рана. Питер, надеюсь, вы извините меня за небольшую задержку: я должен подняться наверх и поговорить с Эстебаном сам.
– Конечно, сеньор! – растерянно сказал Питер и собрался было присесть, как вдруг его внимание привлек шум на лестнице. Дон Энрике, более не в силах сдерживать гнев, с лицом мрачнее тучи, вышел в коридор:
– Эстебан. что происходит?!
– Я уезжаю! – И он рявкнул на подобострастно согнувшегося Фернандо: – Пошел прочь, дурень! Я не нуждаюсь в подпорках! Я вообще не нуждаюсь ни в чьей помощи!
Однако Питеру бросилось в глаза, с каким трудом спускается по лестнице молодой Аррикальд. Скорее инстинктивно Макфадден поспешил следом за доном Энрике. Вот Эстебан напрягся всем телом и покачнулся, и Питер едва успел обогнуть дона Энрике и вовремя подхватить раненого под руку. Однако в обращенном на шотландца взгляде бешеных черных глаз не было и следа благодарности.
– Руки прочь, болван! – грозно зашипел Эстебан. – Мне не нужна ничья помощь! Прочь с дороги, ну?!
– Эстебан!!! – потрясение воскликнул дон Энрике. – Если из вас двоих кто-то действительно болван, так это ты! А этот человек только что не дал тебе свернуть шею!
Питер молча передал Эстебана в твердые руки его отца и отошел. Ему вовсе не улыбалось быть втянутым в семейные дрязги, однако все это выглядело крайне любопытно. До сих пор ни о каких бандитах в округе никто не слыхивал.
Эстебан упрямо продолжал спускаться, правда, несмотря на его разъяренные протесты, поддерживаемый отцом. Затем он позволил проводить себя в гостиную и неловко опустился в кресло. Да, похоже, Питера угораздило навестить асиенду не в самый подходящий момент! Видимо, только его присутствие удерживало дона Энрике от суровой выволочки, на которую так и напрашивался его самоуверенный сын. Макфадден замер в нерешительности, не зная, что лучше: вернуться в библиотеку или пройти следом за остальными в гостиную.
– Ради Бога, входите же, Питер, – сказал дон Энрике и велел все еще присутствующему Фернандо: – Будь добр, подай бренди. Нам всем сейчас не помешает глоток-другой.
– Не нужно мне бренди! Дайте только слегка отдышаться перед отъездом. Фернандо, седлай моего жеребца!
– Никуда ты не поедешь, Эстебан! – взорвался наконец дон Энрике. – Ты не тронешься с этого самого места до тех пор, пока не наберешься сил, чтобы вернуться в свою спальню.
– Я уже сказал тебе, что уеду! Я должен отомстить тому, кто посмел меня ранить! Я не успокоюсь, пока не выпущу ему кровь, всю до капли, и пока не…
– Молчать! – Породистое лицо дона Эстебана покраснело, он явно едва сдерживался. – Эстебан, ты сию минуту встанешь и пройдешь со мной в библиотеку, где у нас будет возможность потолковать по душам. Твоя жажда мщения и так уже терпела два дня. И несколько лишних минут не намного увеличат расстояние, на которое наверняка успели удрать бандиты.
– Я не намерен…
– Тебя никто не спрашивает, Эстебан! – рявкнул дон Энрике и обратился к опешившему слуге: – Фернандо, ты подашь нам с доном Эстебаном бренди в библиотеку, а Хуанита пусть принесет чаю в гостиную для хозяйки и нашего гостя. – Затем дон Энрике как можно вежливее обратился к Питеру: – Простите нас, Питер. Уверяю, я не задержу вас надолго.
Дождавшись, пока его сын поднимется на ноги, дон Энрике резко развернулся и направился к библиотеке. Когда ее массивные двери плотно закрылись, Питер с сочувствием взглянул на донну Терезу. Ее округлое миловидное лицо беспомощно кривилось от попыток удержать слезы. И Макфадден искренне произнес:
– Донна Тереза, вы наверняка не находите себе места от тревоги. Я ничуть не обижусь, если вы покинете меня, чтобы присутствовать при разговоре между вашими близкими.
– Вы очень тактичный человек, сеньор Макфадден, – благодарно кивнула хозяйка. – Хуанита сию минуту подаст вам чай. Не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома, – и, покраснев, она смущенно прошептала: – И мы с доном Энрике надеемся, что вы примете наши извинения за выход– ку Эстебана. Мой сын… его так унизило это неожиданное нападение, и он невольно срывает гнев на окружающих.
– Вам не в чем извиняться передо мною, донна Тереза.
– Большое вам спасибо, сеньор Макфадден!
Донна Тереза поднялась с кресла, наградила гостя еще одним признательным взглядом и поспешила в библиотеку. Только когда ее пышная фигура скрылась за дубовыми дверями, Питер дал волю накопившемуся раздражению. Похоже, придется проторчать в этой гостиной намного дольше, нежели он рассчитывал. Шотландец чувствовал, что его терпение иссякает. Ведь он находился так близко… буквально в нескольких шагах от кухни, где наверняка сейчас находится Анжелика, не зная, что он здесь, рядом…
Не в силах усидеть на месте, юноша вскочил и подошел к окну. Эстебан Аррикальд… Да, он изрядно успел наслушаться о самодурстве молодого Аррикальда. И о том, что он увлекся Анжеликой Родриго, – тоже. Тут руки Питера сами собой сжались в кулаки, и он потряс головой, борясь с наваждением. Нет, больше он не пойдет на поводу у глупых сплетен об Анжелике. Если она даст слово, то будет принадлежать Питеру, и только ему. Это все, о чем он мечтал… больше ему ничего не нужно. Он заберет ее к себе…
Тут раздались шаги: появилась горничная с подносом. Питер мельком поглядел на юную особу и был поражен ее откровенно похотливым взглядом.
– Сеньору угодно, чтобы я налила ему чай? – вкрадчиво произнесла она.
Первым порывом Питера было отказаться, но внезапно он решил воспользоваться ситуацией. Макфадден изобразил улыбку и направился к низенькому столику, милостиво кивая:
– Да, постарайся для меня, милочка. Чай – это то, что нужно!
Поощренная столь любезным тоном, девица окинула гостя оценивающим взглядом и принялась за дело. Она предоставила Питеру достаточную возможность полюбо– ваться своим пышным бюстом, так и выпиравшим из выреза платья, пока наконец не протянула ему полную чашку, игриво заметив:
– Вот, надеюсь, сеньору понравится. Я рада сделать вам приятное… и если понадобятся еще кой-какие услуги…
Питер едва сдержался – ему стало тошно и от фривольных взоров, и от прозрачных намеков. Просто удивительно. как Анжелике удалось заслужить столь скандальную репутацию, в то время как бок о бок с ней на кухне торчит эта девица.
– Как тебя зовут? – осторожно поинтересовался Макфадден, принимая чашку.
– Хуанита. с вашего позволения.
– Хуанита… Так вот, Хуанита. мне действительно потребуются кое-какие услуги. Там, на кухне, работает одна девушка, с которой я бы хотел поговорить. Если ты передашь, что я здесь и попозже приду повидаться с ней, я тебе буду очень обязан.
– Девушка? – Слащавая улыбочка Хуаниты мигом превратилась в гримасу. – Да ведь на кухне больше нет молоденьких, сеньор. Там работают одни старые…
– Нет, ты ошибаешься, – затряс головой Питер. – Эту девушку зовут Анжелика… Анжелика Родриго. И она работает…
– Сеньор, Анжелика Родриго больше не работает на асиенде! – злобно выпалила Хуанита и повернулась, чтобы уйти, но Питер успел поймать ее за руку:
– Постой, Хуанита! Еще два дня назад… Хуанита, вырывая руку, резко возразила:
– Еще два дня назад она скрылась из Реал-дель-Монте со своим техасцем… с Гаретом Доусоном! – И она дернула плечом при виде явной растерянности гостя – А чего ж вы хотите от такой, как она, сеньор? Все давно знали про ее делишки. Вот донна Тереза и вышвырнула ее из-за скандала с техасцем. И все слуги в доме только рады, а в особенности я.
Питер все еще ошалело качал головой, не в силах смириться со столь неожиданным оборотом дела. Нет, Анжелика не уехала бы отсюда ради Гарета Доусона… она не могла так поступить! Она же обещала всерьез подумать над его предложением… она обещала…
– Нет, ты, должно быть, ошиблась! Где она живет? Я поеду туда и поговорю с ней сам!
– Вы можете перевернуть вверх дном их дом в деревне, да только нет ее там, и весь сказ! А коли мне не верите, так спросите саму донну Терезу. Она вам скажет то же. – И Хуанита холодно добавила, позабыв про недавнюю игривость: – Да отпустите вы меня Христа ради, сеньор!
– Да… да…
Пальцы Питера бессильно разжались, и горничная вышла. Все еще с трудом осознавая сказанное Хуанитой. шотландец подошел к окну. От нестерпимого солнечного света и боли, терзавшей сердце, он зажмурился. Это неправда. Анжелика не могла уехать…
Эстебан напряженно застыл возле широкого окна библиотеки, словно высматривая что-то в саду. Дон Энрике, снедаемый гневом, шумно вздохнул и закрыл за собой дверь. Демонстративно обращенная к нему спина сына являлась еще одним болезненным ударом по родительскому самолюбию. А ведь он любил сына больше жизни… И не эта ли безумная любовь виной всему?..
– Эстебан, не соизволишь ли ты повернуться ко мне лицом? Я бы не хотел беседовать с твоей спиной!
Смертельную бледность надменного лица Эстебана подчеркивала гневная гримаса.
– Да ведь ты ни разу в жизни и не пытался беседовать со мной, отец! Ты только диктовал свою волю и ждал в ответ беспрекословного повиновения. Так что рано или поздно тебе. все равно пришлось бы разочароваться в своих ожиданиях. Ибо я не намерен подчиняться твоим приказам, как вышколенный слуга!
– Эстебан, я не собираюсь обсуждать твои мнимые обиды. Я привел тебя сюда, чтобы обсудить твои нынешние поступки. Ибо своими выходками ты все более напоминаешь избалованного ребенка, чем постоянно терзаешь свою мать. Ты еще слишком слаб, чтобы ехать верхом. Из-за своей необузданной гордыни всего пару минут назад ты едва не свалился с лестницы – не подоспей вовремя сеньор Макфадден!
– Ты, как всегда, готов исказить ситуацию в угоду своему мнению! Я действительно чувствую себя отлично и непременно отправлюсь в погоню за оскорбившими меня мерзавцами!
Дон Энрике озабоченно нахмурился: в библиотеку вошла донна Тереза. Он надеялся успеть объясниться с сыном начистоту без жены. Но с другой стороны, невозможно было и дальше оставлять ее в блаженном неведении об истинном мотиве поступков возлюбленного сына. Дон Энрике поколебался, но в конце концов решительно заявил:
– Эстебан, ты зря тешишь себя иллюзией, будто сумел меня обмануть. – Эти слова насторожили Эстебана, и отец продолжал наступать, пользуясь его замешательством: – С самого начала я отлично знал: твоя история о бандитском нападении – вранье от первого до последнего слова!
– Вранье?! – испуганно охнула донна Тереза, переводя глаза с мужа на сына.
– Мама, ты только послушай, что говорит отец! У него повернулся язык обвинить меня во лжи…
– Не усугубляй свою вину дальнейшей ложью, Эстебан! – Благородное лицо дона Энрике полыхало гневом. – Твое неожиданное возвращение на асиенду полумертвым, привязанным к коню, потрясло меня не меньше, чем мать. И гнев мой не ведал пределов. Как только ты смог говорить и рассказал о нападении, я отправил опытных следопытов, которым было приказано разузнать все возможное о разбойниках. Однако они не обнаружили ни малейших признаков присутствия в округе банды, о которой ты рассказывал.
– И для тебя этого оказалось достаточно, чтобы обвинять меня во лжи?!
– Нет, Эстебан, дело не только в этом. Просто мне и прежде случалось ловить тебя на лжи – хотя, каюсь, я предпочитал смотреть на это сквозь пальцы. Но я отлично изучил некоторые твои черты: ведь ты не остановишься ни перед чем ради исполнения своей прихоти.
– Это кто же тебе такого наговорил? Падре Мануэль… или Гарет Доусон? Ах, конечно, ты же без ума от его пресловутой «любви к земле»! Зато мне такая любовь неведома, и я не собираюсь ею воспылать!
– Поверь, Эстебан, найдется еще немало качеств, которые тебе бы не помешали. И не последним среди них является честность. Однако я давно утратил надежду увидеть в тебе хотя бы малейший на нее намек. Ставлю тебя в известность, что больше не потерплю тех наглых выходок, которые ты постоянно позволяешь себе с самого возвращения на аси-енду…
Эстебан покачнулся от слабости и вынужден был ухватиться за край стола, чтобы не упасть. Плечо терзала адская боль, бледный лоб его покрылся испариной.
– Не понимаю, о чем ты толкуешь!
– О том, что никаких бандитов не было и в помине! Что ты пустился в погоню за Гаретом Доусоном! Тебе удалось одурачить мать притворной заботой об Анжелике Родриго – но не меня! Я не настолько стар, чтобы не заметить, как ты пожирал ее глазами. И с каким страхом она смотрела на тебя. И оттого я даже почувствовал облегчение, когда узнал, что она досталась техасцу и что он решил увезти ее с собой в Техас.
Эстебан почувствовал, как силы покидают его. Он сделал несколько неверных шагов к ближайшему креслу и осторожно уселся, с досадой отмахнувшись от попыток матери ему помочь.
– Стало быть, ты только рад, что какой-то техасец удрал с твоей собственной кухаркой! Отец, ты все больше меня удивляешь!
– Я должен был это предвидеть.. – сокрушенно покачал головой дон Эстебан, не обращая внимания на циничное замечание сына. – Великая тайна неожиданного возвращения в Реал-дель-Монте, откуда ты уехал вместе с сеньорами Валентин… А вернулся ты из-за женщины, верно? И обнаружил, что она скрылась вместе с Гаретом. Твоя гордыня оказалась уязвленной. Она не позволила тебе смириться…
И тут Эстебан с совершенно искренним удивлением покачал головой, даже не посчитав нужным оправдаться:
– Просто невероятно, как эта сука посмела предпочесть мне неотесанного техасского мужлана?! Впрочем, что возьмешь с такой деревенщины? Придется мне заняться ее образованием, отец. Ибо я непременно отправлюсь за ней. И уж на сей раз не промахнусь! И никакой каприз судьбы не отведет мой кинжал от сердца Гарета Доусона, не воткнет его куда-то под ребра! Техасец не успеет снова нажать на курок! Мой клинок уже отведал его крови, но этого мало, мне нужна его жизнь – вся, до капли!
Приглушенное восклицание донны Терезы привлекло его внимание, и Эстебан зло рассмеялся:
– Что, мама, все еще удивляешься, на какие чувства способен твой сын? Ну что ж, привыкай. И не беспокойся. Она поплатится за свою измену. Я заставлю ее служить, как положено. Я возьму ее с собой в столицу. Такую красавицу запросто примут в свете. Мне только придется сочинить достаточно правдоподобную историю, как она попала ко мне. С этой сказкой все охотно согласятся, и мы будем приняты в самых высших кругах – какие бы сплетни про нас ни ходили!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48