Сегодня там дает урок Нифес. Несколько минут Джульетта безотчетно рвала на мелкие кусочки бумажный пакетик из-под сахара, не спуская при этом глаз с объявления. Да, это, наверное, самый простой и прямой путь. Хотя Джульетту уже сейчас тошнило от мысли о необходимости с ней встречаться. Но что еще остается? Придется идти.
Два часа спустя она уже поднималась по мраморной лестнице, ведущей в танцевальный зал «Каса асул». После часовой тренировки у себя в номере Джульетта чувствовала себя почти нормально. Она страшилась предстоящей встречи и потому готовилась к ней – как умела: старалась держаться как можно более прямо. Но войдя в зал, почувствовала боль в животе. К тому же подгибались колени. К счастью, по ней ничего нельзя было заметить.
Ей сразу бросилось в глаза, что это случайный коллектив. Похоже, ученики друг с другом не знакомы. Вдоль стен на стульях сидят мужчины и женщины разного возраста. Пока их немного. Некоторые переобуваются, другие уже готовы: ждут начала занятий. Все, за исключением двух парочек, сидят по одному на расстоянии друг от друга. Джульетта устроилась на самом крайнем стуле в левом ряду и стала переобувать туфли: вместо удобных уличных надела лодочки на высоких каблуках. Постепенно людей становилось все больше, теперь они собирались небольшими группками. Джульетта слышала обрывки фраз на английском и французском, к ее удивлению, здесь говорили даже по-немецки. Неуклюжий бородач в клетчатой сорочке, слишком узких для него джинсах и чересчур заметных полированных до блеска сапогах втолковывал что-то рыжеволосой женщине: «…вот что ты должна почувствовать! Иначе ничего не выйдет. Ведут не руками, ведут грудью». Тут он левой ладонью ударил себя в грудь, выписав при этом торсом какую-то странную фигуру, мало похожую на танцевальную.
Нифес пока не видно.
В дальнем конце зала за маленьким столиком сидела пожилая женщина. Нажимала кнопки проигрывателя. Очевидно, именно ей следовало заплатить пять песо за урок. Джульетта сделала в точности как другие: подошла к старухе и протянула деньги. Та окинула ее довольно дружелюбным взглядом и, сообразив, что по-испански Джульетта не понимает, без труда перешла на французский:
– Je suis Marta . Ты в первый раз?
– Да, – сказала Джульетта и тоже представилась.
– C'est beau. Italiana?
– Нет, но из Европы.
– Ясно. Одна или с партнером?
– Одна. Вообще-то для начала я хотела бы присмотреться.
– Не пойдет, моя милая. Но ты садись. Найдется и для тебя кто-нибудь подходящий.
С этими словами она отвернулась к проигрывателю и уставилась на его многочисленные кнопки и ручки. Джульетта вернулась на место. Наконец нужная кнопка была найдена, и заиграла музыка. Мужчина в сверкающих сапогах, говоривший по-немецки, одним из первых вышел на паркет и, подхватив свою рыжеволосую партнершу, встал в исходную позицию и начал танец. Это почему-то подействовало на нее успокаивающе. Во-первых, они вместе. Во-вторых, в том, что касается танца, она заведомо не будет выглядеть смешно. Пусть она забыла основной шаг танго, показанный когда-то Дамианом, но даже будучи в стельку пьяной, даже с канцелярскими кнопками в туфлях, она не будет смотреться как эти двое. Другие пары, постепенно выходившие на площадку, старались двигаться спокойно, без лишних выкрутасов. Кое-кто остался сидеть, дожидаясь начала занятий.
Вошла Нифес. И Джульетта сразу же инстинктивно выпрямила спину. Нифес тотчас ее заметила, но на лице ее ничего не отразилось. Она прошла вдоль выстроившихся в ряд учеников, то и дело останавливаясь, чтобы приветствовать того или иного из них поцелуем, и добралась наконец до столика в конце зала. Очевидно, она уже здесь бывала. Некоторое время болтала с Мартой, поглядывая на танцующих, но ни разу не взглянув в сторону Джульетты.
Джульетте вдруг пришла в голову мысль, что, возможно, Дамиан тоже появится. Кроме того, ее вдруг охватила твердая убежденность, что именно Нифес – одна из главных причин его странного поведения. Она невольно чувствовала растущую неприязнь, но при этом не могла не признать, что ее соперница – восхитительная танцовщица и к тому же красавица. Отказаться от работы с ней – просто безумие с его стороны. Пусть в Берлине они поссорились, пусть даже не на шутку, но не мог же он на самом деле всерьез решиться уйти от такой партнерши. Ведь эти двое связаны совсем на ином уровне, чем когда-либо могли быть связаны Дамиан и Джульетта: их роднило общее искусство, общая культура. Джульетта навсегда осталась бы для него чужой. Дамиан просто использовал ее, чтобы от чего-то освободиться, а потом она ему надоела. По большому счету он всегда принадлежал Нифес – вот этой женщине, которая, откинув голову, выставила свои красивые ноги, лениво приняв позу, подчеркивающую совершенство изящной фигуры, обтянутой узким черным платьем, демонстративно не обращая внимания на то, заметил кто-нибудь ее движение или нет.
Дамиан так и не появился. Нифес начала урок. Она похлопала в ладоши, и ученики выстроились перед ней в два ряда. Джульетта судорожно размышляла, что делать, но пути назад не было. Нифес видела ее, хоть и продолжала полностью игнорировать. И фа началась. Джульетта встала и заняла свободное место в заднем ряду. Их глаза встретились. Ненадолго, но они сказали друг другу все. Скрестив взгляды на несколько секунд, одновременно отвели их. Нифес подняла руку, отбивая пальцами такт, развернулась и показала простейшую последовательность шагов. Группа пришла в движение.
Джульетта даже не старалась повторить то, что та показала. Она вообще старалась не смотреть на Нифес, предпочитая следить за движениями других женщин в большом зеркале на стене. Ритмичная мелодия подсказала, что упражнение учит различать в музыке мелодическую и ритмическую линии. Поначалу ученики двигались, не сходя с места, потом Нифес включила в движение шаги – сперва два влево, потом еще и два вправо, тем самым заметно усложнив упражнение. Большинство то и дело сбивались с такта. Нифес с усмешкой наблюдала за ними и, стараясь выделить ритмический рисунок, с трудом улавливаемый учениками, на удивление громко щелкала пальцами.
Потом развернулась и пошла вдоль рядов, исправляя ошибки. Музыка, стук каблуков, более или менее синхронное перемещение людей по залу в волнообразном движении, и Нифес, то выпрямляющая кому-то руку, то опускающая чье-то плечо, то помогающая вновь поймать потерянный было ритм. Проходя мимо соперницы, она на мгновение остановилась и смерила ее ничего не выражающим взглядом.
В памяти Джульетты воскресли худшие моменты учебы в балетной школе. Помимо воли ее внимание все чаще обращалось к Нифес, и чем дольше продолжалось упражнение, тем острее ощущала она унижение. Каждый взгляд Нифес, казалось, был исполнен насмешки или издевки. С чего ей вдруг вообще пришло в голову явиться сюда? Кто она такая? Одна из мимолетных пассий Дамиана, никак не желающая понять, что для него это всего-навсего эпизод, один из многих. Господи, а она-то – полетела за ним на край света! Не постыдилась даже явиться к Нифес, ради того только, чтобы разыскать бросившего ее любовника! Джульетта несколько раз сглотнула, стараясь не терять самоконтроля. К горлу подступил желудочный сок. Впрочем, в этом ощущении не было ничего нового. Нифес для нее оставалась своего рода абстрактной идеей: училкой из балетной школы, месяцами изводившей ее; безжалостной тысячеглазой публикой, жадно ждавшей первой ошибки, первого проявления слабости; собирательной танцовщицей того же ансамбля, воплощением зависти, конкуренции. И еще – страха, худшего врага тех, кто знает, чего хочет. Страха получить отказ, страха ошибиться, страха перед провалом. Только не у нее! Не у Джульетты! Что бы ни произошло, она станет продолжать! И найдет Дамиана, пусть даже для того, чтобы один-единственный раз посмотреть ему в глаза.
Через полчаса разминка закончилась. Нифес вызвала к себе какую-то девушку, вместе с которой показала несколько по-настоящему сложных движений. Пару раз повторив всю последовательность шагов, разложила движение на отдельные элементы. Потом объяснила мужчинам, какова их роль в этой фигуре. А она здорово танцует мужскую партию! Джульетта чувствовала, как ее неприязнь постепенно уступает место какому-то другому чувству. Нифес дала ей пощечину. Она ее ненавидит. А Джульетта испытывает к ней интерес, который только растет. Ей совсем не хочется враждовать с Нифес. Движения танцовщицы исполнены какой-то особенной выразительной силы, являющейся следствием блестящей техники. В ней есть что-то абсолютное – то, чего не хватает самой Джульетте. И она испытывала невольное уважение, восхищалась этим абсолютным началом.
Вновь заиграла музыка, ученики разбились на пары. К Джульетте направился какой-то юноша. Но прежде чем он успел ее пригласить, между ними возникла Нифес и поставила его в пару с другой женщиной. Джульетта в растерянности встала возле края площадки, наблюдая оттуда, как Нифес строит пары. Когда все пары построились, Джульетта осталась одна. Начали танцевать. Джульетта села, не зная, куда спрятать глаза, нервно сжимала пальцы, учащенно дышала. Изжога мучила все сильнее. В висках стучало. Она сглотнула, смущенно разглядывая паркет. Вдруг перед ней возникла Нифес и протянула руку:
– On dance?
Не дожидаясь ответа, осторожно подняла Джульетту, взяла ее правую руку в свою, левую положила себе на плечо и обняла за талию. Внезапная близость выбила Джульетту из колеи. Запах духов ударил ей в нос. Она почувствовала мягкое и одновременно крепкое прикосновение правой руки Нифес к своей спине и инстинктивно опустила глаза, но Нифес сказала:
– Не смотри вниз. Больше в плие.
Джульетта подняла голову. Она была выше Нифес, но ее не покидало чувство, что та смотрит на нее сверху вниз.
– На пятой перекрещиваемся, – вдруг сказала та.
– Как?
Нифес остановилась и начала сначала.
– В танго восемь позиций. Смотри, в первой позиции ты с партнером стоишь параллельно, вторая – ты сбоку, третья – сзади. Пятая – перекрестная. С шестой по восьмую – закрытые. Вот так.
Они протанцевали все позиции подряд несколько раз, потом Нифес объяснила, из какой позиции следовало начинать шаги в предыдущей фигуре. После нескольких попыток комбинация почти удалась. Нифес управляла Джульеттой, мягко надавливая ладонью ей на спину при помощи невидимой силы, которую излучал ее торс. Кроме того, Джульетта то и дело ощущала короткие прикосновения к ногам, однозначно указывающие направление движения. Их щеки соприкасались. Когда музыка кончилась, Нифес внезапно отпустила ее. Джульетта была в полной растерянности. Она смущенно улыбнулась. Нифес холодно на нее взглянула и сказала:
– Танго не для тебя.
Тон ее был жестким, ледяным. Джульетта слегка отступила, но ничего не ответила.
– Зачем ты пришла? Хочешь, чтобы я извинилась? Пощечина предназначалась Дамиану. А ты так, просто под руку подвернулась. – Все это она произнесла без тени сожаления.
Только теперь Джульетта начала понимать, что происходит. Все напрасно. Господи, какая глупость! Странная смесь упрямства и отчаяния заставила ее все же вымолвить следующую фразу:
– Скажи, как его найти. Мне нужно с ним поговорить.
Выражение лица Нифес стало откровенно враждебным.
Музыка заиграла вновь. Но пары прекратили упражнение и стояли, неотрывно глядя на них. Нифес сделала знак продолжать. Потом грубо схватила Джульетту за руку и вытащила с танцплощадки. На мгновение Джульетта по-настоящему испугалась, что Нифес ударит. Но та сразу же выпустила ее, казалось, вновь обретя самообладание.
– Мне наплевать на Дамиана, – сдавленным голосом сказала она. – Так что не воображай себе много. Сколько он с тобой продержался? Три, четыре недели? Он западает на всех, кто похож на тебя.
Джульетта на мгновение закрыла глаза. Потом села на скамейку и стала переобувать туфли. Нифес нервно оглянулась, заметив любопытные взгляды учеников. Они не могут слышать, что она говорит, но видят реакцию Джульетты. Нифес села с ней рядом.
– Думаешь, я ревную к его любовницам? Это отняло бы все мое время.
Джульетта молча надела уличную обувь. Потом встала, намереваясь идти, но Нифес преградила ей путь.
– Да ты вообще понимаешь, с кем связалась? – прошептала она. – Дамиан ненормальный. Он болен. Понимаешь? Болен.
– Я знаю.
– Что ты знаешь? Ты вообще ничего не знаешь!
– Я хотела бы уйти, пусти меня, пожалуйста.
Нифес не отрываясь смотрела на нее, не делая ни малейшего движения, чтобы дать дорогу. Джульетта взглянула ей прямо в глаза. Если кто-то здесь и болен, так это она. Нифес. Хотя не только. Все, кого ни возьми в этом городе, больные. Нифес. Ортман. Дамиан. Страна сумасшедших. Ненормальных. El loco. Las locas. Как сказала та американка в гостинице? Очень важное слово – «сумасшедший».
Вдруг Нифес схватила ее за руку. Джульетта испугалась неожиданного прикосновения, но была слишком ошеломлена, чтобы защищаться. Нифес встала, вывела ее из зала на лестничную площадку. Закрыла дверь. Джульетта побледнела. Хотела убежать, но Нифес опять преградила ей путь. Похоже, любой расчет был совершенно чужд этой женщине. Всякое необдуманное движение могло вывести ее из себя и спровоцировать на неконтролируемые поступки. Джульетта струсила. Не знала, как себя вести. Нифес сильнее. Она все еще чувствовала ее пальцы на своем предплечье. «Ударит ведь опять», – в ужасе подумала она. Что делать? Как защититься? Может, стукнуть ее рюкзаком? Дурацкая ситуация!
Нифес шагнула к ней, но вдруг остановилась, скрестив на груди руки.
– А теперь послушай, – начала она. – Ты понятия не имеешь, во что ввязалась. Сам Дамиан и гребаная история его жизни у меня уже вот где, – провела она рукой по горлу. – Так что топай-ка лучше домой. И у меня больше не появляйся. Лично я понятия не имею, где он. Во всяком случае, не у меня. У нас с ним давно все кончено, ясно тебе?
Нифес дрожала от возбуждения, но пока еще сохраняла над собой контроль. Позднее Джульетта пыталась проанализировать, что все-таки вывело ее из себя – мысль о Дамиане, или, скорее, тот факт, что она, Джульетта, осмелилась открыто появиться у нее на уроке. Самой ей хотелось лишь одного – уйти туда, где она не будет слышать потока слов, исторгаемых Нифес.
– Он же сумасшедший, зомби. Уничтожает каждого, кто подходит к нему слишком близко. Потому что сам разрушен. Он давно уже мертв и питается теми, кто ему близок. И это они все виновны в его несчастье, только сам он ни в чем не виноват, – чертов hijo de puta ! Вот что такое твой Дамиан с его сраным детством, приемными родителями и прочим психологическим дерьмом, которое он изрыгает на всех и вся, словно только у него на всем белом свете есть проблемы! Hijo de la mierda. Huerfano de la putisima mierda . Да если бы все приемыши так носились со своим сиротством, как он…
Джульетта то и дело теряла нить ее излияний. «Она говорит не со мной, – думала она. – Как в Берлине. Опять я просто подвернулась ей под руку и принимаю пощечины, предназначенные Дамиану. Господи! Когда же она замолчит?» Ей становилось все труднее вникать в поток французской речи, щедро пересыпанный испанскими ругательствами. О чем она вообще? Сиротство? Приемные родители? Дамиан сирота? А эти Альсина его усыновили… Но какое отношение все это имеет к ней? Что ей-то с того? Нифес на секунду умолкла, чтобы перевести дух, и Джульетта подняла руку:
– Прекрати!
Нифес шагнула в сторону, освобождая проход. Испанские слова, слетавшие при этом с ее губ, похоже, представляли собой полный перечень органов половой и выделительной систем человеческого организма. Джульетта подождала, пока не иссякнет словесная клоака. Потом просто прошла мимо и опустилась по лестнице. Чудовище, кажется, заткнулось. Дверь со скрипом захлопнулась. Последние ступеньки Джульетта преодолела бегом и пулей вылетела на улицу.
17
Ее впустил Пабло.
Днем дом выглядел гораздо приветливее. Вчера ночью из-за грозы впечатление было совсем другим. Теперь она заметила, что внутренний дворик утопает в зелени. Листья размером с носовой платок свисают с кустов, названия которых Джульетта, конечно же, не знала. Как-то раз она видела в ботаническом саду банановое дерево, но оно было совсем другим. Хотя вообще-то ей все равно, что тут растет. Она хочет просто поговорить с Линдсей. Но той нет дома. Пабло, молодой человек довольно приятной наружности – она уже слышала о нем от Линдсей, – сдает комнаты любителям танго. Он настоял, чтобы она вошла и выпила хотя бы чашку травяного чая мате. Сейчас, мол, слишком жарко, чтобы болтаться по городу.
Она приняла приглашение, но вместо мате попросила соку. Может, Линдсей скоро вернется? Пабло не знает, где она. Он не следит, как проводят время жильцы. Чаще всего они спят до полудня. Потом завтракают часов до двух и повторяют в саду выученные накануне шаги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Два часа спустя она уже поднималась по мраморной лестнице, ведущей в танцевальный зал «Каса асул». После часовой тренировки у себя в номере Джульетта чувствовала себя почти нормально. Она страшилась предстоящей встречи и потому готовилась к ней – как умела: старалась держаться как можно более прямо. Но войдя в зал, почувствовала боль в животе. К тому же подгибались колени. К счастью, по ней ничего нельзя было заметить.
Ей сразу бросилось в глаза, что это случайный коллектив. Похоже, ученики друг с другом не знакомы. Вдоль стен на стульях сидят мужчины и женщины разного возраста. Пока их немного. Некоторые переобуваются, другие уже готовы: ждут начала занятий. Все, за исключением двух парочек, сидят по одному на расстоянии друг от друга. Джульетта устроилась на самом крайнем стуле в левом ряду и стала переобувать туфли: вместо удобных уличных надела лодочки на высоких каблуках. Постепенно людей становилось все больше, теперь они собирались небольшими группками. Джульетта слышала обрывки фраз на английском и французском, к ее удивлению, здесь говорили даже по-немецки. Неуклюжий бородач в клетчатой сорочке, слишком узких для него джинсах и чересчур заметных полированных до блеска сапогах втолковывал что-то рыжеволосой женщине: «…вот что ты должна почувствовать! Иначе ничего не выйдет. Ведут не руками, ведут грудью». Тут он левой ладонью ударил себя в грудь, выписав при этом торсом какую-то странную фигуру, мало похожую на танцевальную.
Нифес пока не видно.
В дальнем конце зала за маленьким столиком сидела пожилая женщина. Нажимала кнопки проигрывателя. Очевидно, именно ей следовало заплатить пять песо за урок. Джульетта сделала в точности как другие: подошла к старухе и протянула деньги. Та окинула ее довольно дружелюбным взглядом и, сообразив, что по-испански Джульетта не понимает, без труда перешла на французский:
– Je suis Marta . Ты в первый раз?
– Да, – сказала Джульетта и тоже представилась.
– C'est beau. Italiana?
– Нет, но из Европы.
– Ясно. Одна или с партнером?
– Одна. Вообще-то для начала я хотела бы присмотреться.
– Не пойдет, моя милая. Но ты садись. Найдется и для тебя кто-нибудь подходящий.
С этими словами она отвернулась к проигрывателю и уставилась на его многочисленные кнопки и ручки. Джульетта вернулась на место. Наконец нужная кнопка была найдена, и заиграла музыка. Мужчина в сверкающих сапогах, говоривший по-немецки, одним из первых вышел на паркет и, подхватив свою рыжеволосую партнершу, встал в исходную позицию и начал танец. Это почему-то подействовало на нее успокаивающе. Во-первых, они вместе. Во-вторых, в том, что касается танца, она заведомо не будет выглядеть смешно. Пусть она забыла основной шаг танго, показанный когда-то Дамианом, но даже будучи в стельку пьяной, даже с канцелярскими кнопками в туфлях, она не будет смотреться как эти двое. Другие пары, постепенно выходившие на площадку, старались двигаться спокойно, без лишних выкрутасов. Кое-кто остался сидеть, дожидаясь начала занятий.
Вошла Нифес. И Джульетта сразу же инстинктивно выпрямила спину. Нифес тотчас ее заметила, но на лице ее ничего не отразилось. Она прошла вдоль выстроившихся в ряд учеников, то и дело останавливаясь, чтобы приветствовать того или иного из них поцелуем, и добралась наконец до столика в конце зала. Очевидно, она уже здесь бывала. Некоторое время болтала с Мартой, поглядывая на танцующих, но ни разу не взглянув в сторону Джульетты.
Джульетте вдруг пришла в голову мысль, что, возможно, Дамиан тоже появится. Кроме того, ее вдруг охватила твердая убежденность, что именно Нифес – одна из главных причин его странного поведения. Она невольно чувствовала растущую неприязнь, но при этом не могла не признать, что ее соперница – восхитительная танцовщица и к тому же красавица. Отказаться от работы с ней – просто безумие с его стороны. Пусть в Берлине они поссорились, пусть даже не на шутку, но не мог же он на самом деле всерьез решиться уйти от такой партнерши. Ведь эти двое связаны совсем на ином уровне, чем когда-либо могли быть связаны Дамиан и Джульетта: их роднило общее искусство, общая культура. Джульетта навсегда осталась бы для него чужой. Дамиан просто использовал ее, чтобы от чего-то освободиться, а потом она ему надоела. По большому счету он всегда принадлежал Нифес – вот этой женщине, которая, откинув голову, выставила свои красивые ноги, лениво приняв позу, подчеркивающую совершенство изящной фигуры, обтянутой узким черным платьем, демонстративно не обращая внимания на то, заметил кто-нибудь ее движение или нет.
Дамиан так и не появился. Нифес начала урок. Она похлопала в ладоши, и ученики выстроились перед ней в два ряда. Джульетта судорожно размышляла, что делать, но пути назад не было. Нифес видела ее, хоть и продолжала полностью игнорировать. И фа началась. Джульетта встала и заняла свободное место в заднем ряду. Их глаза встретились. Ненадолго, но они сказали друг другу все. Скрестив взгляды на несколько секунд, одновременно отвели их. Нифес подняла руку, отбивая пальцами такт, развернулась и показала простейшую последовательность шагов. Группа пришла в движение.
Джульетта даже не старалась повторить то, что та показала. Она вообще старалась не смотреть на Нифес, предпочитая следить за движениями других женщин в большом зеркале на стене. Ритмичная мелодия подсказала, что упражнение учит различать в музыке мелодическую и ритмическую линии. Поначалу ученики двигались, не сходя с места, потом Нифес включила в движение шаги – сперва два влево, потом еще и два вправо, тем самым заметно усложнив упражнение. Большинство то и дело сбивались с такта. Нифес с усмешкой наблюдала за ними и, стараясь выделить ритмический рисунок, с трудом улавливаемый учениками, на удивление громко щелкала пальцами.
Потом развернулась и пошла вдоль рядов, исправляя ошибки. Музыка, стук каблуков, более или менее синхронное перемещение людей по залу в волнообразном движении, и Нифес, то выпрямляющая кому-то руку, то опускающая чье-то плечо, то помогающая вновь поймать потерянный было ритм. Проходя мимо соперницы, она на мгновение остановилась и смерила ее ничего не выражающим взглядом.
В памяти Джульетты воскресли худшие моменты учебы в балетной школе. Помимо воли ее внимание все чаще обращалось к Нифес, и чем дольше продолжалось упражнение, тем острее ощущала она унижение. Каждый взгляд Нифес, казалось, был исполнен насмешки или издевки. С чего ей вдруг вообще пришло в голову явиться сюда? Кто она такая? Одна из мимолетных пассий Дамиана, никак не желающая понять, что для него это всего-навсего эпизод, один из многих. Господи, а она-то – полетела за ним на край света! Не постыдилась даже явиться к Нифес, ради того только, чтобы разыскать бросившего ее любовника! Джульетта несколько раз сглотнула, стараясь не терять самоконтроля. К горлу подступил желудочный сок. Впрочем, в этом ощущении не было ничего нового. Нифес для нее оставалась своего рода абстрактной идеей: училкой из балетной школы, месяцами изводившей ее; безжалостной тысячеглазой публикой, жадно ждавшей первой ошибки, первого проявления слабости; собирательной танцовщицей того же ансамбля, воплощением зависти, конкуренции. И еще – страха, худшего врага тех, кто знает, чего хочет. Страха получить отказ, страха ошибиться, страха перед провалом. Только не у нее! Не у Джульетты! Что бы ни произошло, она станет продолжать! И найдет Дамиана, пусть даже для того, чтобы один-единственный раз посмотреть ему в глаза.
Через полчаса разминка закончилась. Нифес вызвала к себе какую-то девушку, вместе с которой показала несколько по-настоящему сложных движений. Пару раз повторив всю последовательность шагов, разложила движение на отдельные элементы. Потом объяснила мужчинам, какова их роль в этой фигуре. А она здорово танцует мужскую партию! Джульетта чувствовала, как ее неприязнь постепенно уступает место какому-то другому чувству. Нифес дала ей пощечину. Она ее ненавидит. А Джульетта испытывает к ней интерес, который только растет. Ей совсем не хочется враждовать с Нифес. Движения танцовщицы исполнены какой-то особенной выразительной силы, являющейся следствием блестящей техники. В ней есть что-то абсолютное – то, чего не хватает самой Джульетте. И она испытывала невольное уважение, восхищалась этим абсолютным началом.
Вновь заиграла музыка, ученики разбились на пары. К Джульетте направился какой-то юноша. Но прежде чем он успел ее пригласить, между ними возникла Нифес и поставила его в пару с другой женщиной. Джульетта в растерянности встала возле края площадки, наблюдая оттуда, как Нифес строит пары. Когда все пары построились, Джульетта осталась одна. Начали танцевать. Джульетта села, не зная, куда спрятать глаза, нервно сжимала пальцы, учащенно дышала. Изжога мучила все сильнее. В висках стучало. Она сглотнула, смущенно разглядывая паркет. Вдруг перед ней возникла Нифес и протянула руку:
– On dance?
Не дожидаясь ответа, осторожно подняла Джульетту, взяла ее правую руку в свою, левую положила себе на плечо и обняла за талию. Внезапная близость выбила Джульетту из колеи. Запах духов ударил ей в нос. Она почувствовала мягкое и одновременно крепкое прикосновение правой руки Нифес к своей спине и инстинктивно опустила глаза, но Нифес сказала:
– Не смотри вниз. Больше в плие.
Джульетта подняла голову. Она была выше Нифес, но ее не покидало чувство, что та смотрит на нее сверху вниз.
– На пятой перекрещиваемся, – вдруг сказала та.
– Как?
Нифес остановилась и начала сначала.
– В танго восемь позиций. Смотри, в первой позиции ты с партнером стоишь параллельно, вторая – ты сбоку, третья – сзади. Пятая – перекрестная. С шестой по восьмую – закрытые. Вот так.
Они протанцевали все позиции подряд несколько раз, потом Нифес объяснила, из какой позиции следовало начинать шаги в предыдущей фигуре. После нескольких попыток комбинация почти удалась. Нифес управляла Джульеттой, мягко надавливая ладонью ей на спину при помощи невидимой силы, которую излучал ее торс. Кроме того, Джульетта то и дело ощущала короткие прикосновения к ногам, однозначно указывающие направление движения. Их щеки соприкасались. Когда музыка кончилась, Нифес внезапно отпустила ее. Джульетта была в полной растерянности. Она смущенно улыбнулась. Нифес холодно на нее взглянула и сказала:
– Танго не для тебя.
Тон ее был жестким, ледяным. Джульетта слегка отступила, но ничего не ответила.
– Зачем ты пришла? Хочешь, чтобы я извинилась? Пощечина предназначалась Дамиану. А ты так, просто под руку подвернулась. – Все это она произнесла без тени сожаления.
Только теперь Джульетта начала понимать, что происходит. Все напрасно. Господи, какая глупость! Странная смесь упрямства и отчаяния заставила ее все же вымолвить следующую фразу:
– Скажи, как его найти. Мне нужно с ним поговорить.
Выражение лица Нифес стало откровенно враждебным.
Музыка заиграла вновь. Но пары прекратили упражнение и стояли, неотрывно глядя на них. Нифес сделала знак продолжать. Потом грубо схватила Джульетту за руку и вытащила с танцплощадки. На мгновение Джульетта по-настоящему испугалась, что Нифес ударит. Но та сразу же выпустила ее, казалось, вновь обретя самообладание.
– Мне наплевать на Дамиана, – сдавленным голосом сказала она. – Так что не воображай себе много. Сколько он с тобой продержался? Три, четыре недели? Он западает на всех, кто похож на тебя.
Джульетта на мгновение закрыла глаза. Потом села на скамейку и стала переобувать туфли. Нифес нервно оглянулась, заметив любопытные взгляды учеников. Они не могут слышать, что она говорит, но видят реакцию Джульетты. Нифес села с ней рядом.
– Думаешь, я ревную к его любовницам? Это отняло бы все мое время.
Джульетта молча надела уличную обувь. Потом встала, намереваясь идти, но Нифес преградила ей путь.
– Да ты вообще понимаешь, с кем связалась? – прошептала она. – Дамиан ненормальный. Он болен. Понимаешь? Болен.
– Я знаю.
– Что ты знаешь? Ты вообще ничего не знаешь!
– Я хотела бы уйти, пусти меня, пожалуйста.
Нифес не отрываясь смотрела на нее, не делая ни малейшего движения, чтобы дать дорогу. Джульетта взглянула ей прямо в глаза. Если кто-то здесь и болен, так это она. Нифес. Хотя не только. Все, кого ни возьми в этом городе, больные. Нифес. Ортман. Дамиан. Страна сумасшедших. Ненормальных. El loco. Las locas. Как сказала та американка в гостинице? Очень важное слово – «сумасшедший».
Вдруг Нифес схватила ее за руку. Джульетта испугалась неожиданного прикосновения, но была слишком ошеломлена, чтобы защищаться. Нифес встала, вывела ее из зала на лестничную площадку. Закрыла дверь. Джульетта побледнела. Хотела убежать, но Нифес опять преградила ей путь. Похоже, любой расчет был совершенно чужд этой женщине. Всякое необдуманное движение могло вывести ее из себя и спровоцировать на неконтролируемые поступки. Джульетта струсила. Не знала, как себя вести. Нифес сильнее. Она все еще чувствовала ее пальцы на своем предплечье. «Ударит ведь опять», – в ужасе подумала она. Что делать? Как защититься? Может, стукнуть ее рюкзаком? Дурацкая ситуация!
Нифес шагнула к ней, но вдруг остановилась, скрестив на груди руки.
– А теперь послушай, – начала она. – Ты понятия не имеешь, во что ввязалась. Сам Дамиан и гребаная история его жизни у меня уже вот где, – провела она рукой по горлу. – Так что топай-ка лучше домой. И у меня больше не появляйся. Лично я понятия не имею, где он. Во всяком случае, не у меня. У нас с ним давно все кончено, ясно тебе?
Нифес дрожала от возбуждения, но пока еще сохраняла над собой контроль. Позднее Джульетта пыталась проанализировать, что все-таки вывело ее из себя – мысль о Дамиане, или, скорее, тот факт, что она, Джульетта, осмелилась открыто появиться у нее на уроке. Самой ей хотелось лишь одного – уйти туда, где она не будет слышать потока слов, исторгаемых Нифес.
– Он же сумасшедший, зомби. Уничтожает каждого, кто подходит к нему слишком близко. Потому что сам разрушен. Он давно уже мертв и питается теми, кто ему близок. И это они все виновны в его несчастье, только сам он ни в чем не виноват, – чертов hijo de puta ! Вот что такое твой Дамиан с его сраным детством, приемными родителями и прочим психологическим дерьмом, которое он изрыгает на всех и вся, словно только у него на всем белом свете есть проблемы! Hijo de la mierda. Huerfano de la putisima mierda . Да если бы все приемыши так носились со своим сиротством, как он…
Джульетта то и дело теряла нить ее излияний. «Она говорит не со мной, – думала она. – Как в Берлине. Опять я просто подвернулась ей под руку и принимаю пощечины, предназначенные Дамиану. Господи! Когда же она замолчит?» Ей становилось все труднее вникать в поток французской речи, щедро пересыпанный испанскими ругательствами. О чем она вообще? Сиротство? Приемные родители? Дамиан сирота? А эти Альсина его усыновили… Но какое отношение все это имеет к ней? Что ей-то с того? Нифес на секунду умолкла, чтобы перевести дух, и Джульетта подняла руку:
– Прекрати!
Нифес шагнула в сторону, освобождая проход. Испанские слова, слетавшие при этом с ее губ, похоже, представляли собой полный перечень органов половой и выделительной систем человеческого организма. Джульетта подождала, пока не иссякнет словесная клоака. Потом просто прошла мимо и опустилась по лестнице. Чудовище, кажется, заткнулось. Дверь со скрипом захлопнулась. Последние ступеньки Джульетта преодолела бегом и пулей вылетела на улицу.
17
Ее впустил Пабло.
Днем дом выглядел гораздо приветливее. Вчера ночью из-за грозы впечатление было совсем другим. Теперь она заметила, что внутренний дворик утопает в зелени. Листья размером с носовой платок свисают с кустов, названия которых Джульетта, конечно же, не знала. Как-то раз она видела в ботаническом саду банановое дерево, но оно было совсем другим. Хотя вообще-то ей все равно, что тут растет. Она хочет просто поговорить с Линдсей. Но той нет дома. Пабло, молодой человек довольно приятной наружности – она уже слышала о нем от Линдсей, – сдает комнаты любителям танго. Он настоял, чтобы она вошла и выпила хотя бы чашку травяного чая мате. Сейчас, мол, слишком жарко, чтобы болтаться по городу.
Она приняла приглашение, но вместо мате попросила соку. Может, Линдсей скоро вернется? Пабло не знает, где она. Он не следит, как проводят время жильцы. Чаще всего они спят до полудня. Потом завтракают часов до двух и повторяют в саду выученные накануне шаги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44