Хотя я слышала, что на службу, связанную с границей, берут отнюдь не сентиментальных. Тем не менее Питеркин проскользнул. Возможно, ему помогли две кроткие шотландские леди. — Она замолчала. — Нет, мой мальчик. Если эти листья не содержали чего-то или не маскировали что-то, тогда я Маргаретт ван дёр Алстер, прославленная голландка. Где он?
— Что именно?
— Лист, пока я не удушила тебя собственноручно.
— В «Пенте».
— Вези меня в «Пенту», — сказала Джейн. — Прямо сейчас.
Я открыл было рот, чтобы сказать: «С удовольствием», как Джейн добавила, покраснев:
— Я могла бы сказать это повежливей.
— Безусловно, могла. Ты могла бы сказать — давай вместе поедем в «Пенту».
— Ты хочешь, чтобы я разобралась с листом, который у тебя?
— Конечно.
Джейн подумала секунду, краска сошла с ее лица.
— Наверное, нас уже видели вместе. Если мы сейчас расстанемся, они, возможно, подумают, что это был просто обед. Послушай, оставь завтра лист у администратора в гостинице, а я позвоню туда и заберу его. Результат сообщу завтра вечером.
— А ты не сообщишь ее величеству прежде, чем мне?
— Нет. Спокойной ночи. — Она поцеловала меня в щеку и растаяла в ярком свете Хай-Холборн.
* * *
Я возвращался в «Пенту» на метро. На платформах и в поездах подвыпившие хулиганы ко всем приставали, некоторые эскалаторы не работали. Хитроу — неприятное место, и англичане частенько бывают неприятными людьми. Один из пренеприятнейших ожидал меня в фойе гостиницы. Тот, которого я знал как Руперта. Он, кажется, знал меня как Клоуза.
Он сидел на низком диванчике. Поднялся, посмотрел на меня сверху вниз и сказал:
— Клоуз, у вас есть двенадцать часов, чтобы покинуть страну.
— Думаю, вы хотите предъявить это вот постановление, — заметил я, указав на листок бумаги в его руке.
— Точно. — И он протянул его мне.
Я прочитал: «Канцелярия министерства внутренних дел. Вы предупреждены...», затем сунул листок в карман.
— В вашем распоряжении двенадцать часов, — повторил он. — Это означает...
— Полдень. Скажите, кто проследит, уехал ли я?
— Я, — ответил он. — Билет на «Квантас» в двенадцать пятнадцать.
— Желаю спокойной ночи, — сказал я. Поднялся в лифте в свою комнату, приготовил маленькую посылочку с листом, адресовав ее Джейн, и позвонил дежурному, чтобы он поднялся в номер.
Затем я лег на кровать. Я мог бы попросту разбить лист на кусочки, например, на твердом полу в ванной, и несомненно секрет был бы раскрыт. Но только для меня одного, а этого было мало. Я хотел, чтобы Джейн тоже была вовлечена в тайну Питеркина. Когда вы живете в Перте, а ваша девушка большую часть времени на другом конце планеты и вы не уверены, ваша ли она, надо использовать любую возможность почаще ее видеть. Кроме того, если в листе что-то спрятано, в чем я сильно сомневаюсь, тогда Джейн здесь, в Лондоне, с помощью военных или сотрудников разведки сможет заняться этим лучше, чем я. Перт для таких деяний не подходит. Солнце или дары моря — это да, разведывательные операции — вряд ли.
Телефонный звонок разбудил меня в семь. На другом конце провода был Руперт.
— Пора вставать! И поторопитесь. Вылет в двенадцать пятнадцать, а регистрация за два часа, — значит, в аэропорту надо быть в десять пятнадцать, да еще нужно туда добраться. Так что если хотите позавтракать...
Я выслушал его в угрюмом молчании, бросил телефонную трубку на рычаг и отправился в душ. Мне подали отличный завтрак, который Джейн и большинство австралийцев произносят как «стайк-нигз». Я с удовольствием поел, злорадно надеясь, что поджидающий меня Руперт голодает. Сборы заняли несколько минут. Потом я с полчаса размышлял, что спрятано в листе, который Джейн должна была забрать из гостиницы.
На нем маленькими буквами были написаны три слова: на одной стороне «толкай», а на другой — «тяни». Я уже пробовал тянуть за один конец, но безрезультатно. Третье слово было «Олбани». Оно мне знакомо, я знаю, где Олбани. И послезавтра я все выясню.
Я так думал. Но события развернулись по-другому.
Глава 13
О герцоге Эдинбургском рассказывают такую историю. Старина Филипп прилетел из какого-то дальнего далека, спускался по трапу самолета не в самом радужном настроении. Он пожимал руки встречающим, когда какой-то подхалим спросил: «Как долетели, сэр?» Филипп помолчал с минуту, затем спросил этого малого: «Вы когда-нибудь совершали полет в шестнадцать тысяч километров?» Парень ответил, что да. «Ну, так в этот раз было то же самое», — сказал Филипп. Правда или нет, но похоже на него, и, в общем, это правильно.
Мой полет домой тоже ничем не отличался от предыдущих. Самолет был наполовину пуст, и до Гонконга в моем распоряжении оставался целый ряд кресел. Мир и покой, австралийское шампанское и хороший фильм. Пока я на земле ожидал рейса на Австралию, вспомнил свою встречу с Сергеем, удивляясь, почему давно его не видел. Сергей из тех, кто входит в вашу жизнь, не спрашивая разрешения. Возможно, думал я, он шел за мной по пятам в Англии, видел, как я входил в дом Павла, ехал следом, когда я сидел на заднем сиденье мотоцикла Павла. А может быть, Сергей перестал интересоваться тем, что мне казалось интересным приключением.
Я был настороже и во время полета, и на земле, в аэропорту Кай-Так, стараясь не пропустить ничего подозрительного. Вокруг сновали, наверно, шпионы разведок разных стран, толкались тут и там, пили кофе или между полетами покупали что-нибудь в магазинчиках. Сергея нигде не увидел.
От прощального поцелуя моей Джейн на сердце было тяжело, и я никак не мог отвлечься от вычислений, как далеко в данный момент находится она от меня. Я готов был вернуться в Лондон и подметать там улицы, только бы она была рядом. Это не эгоизм: улицы должны быть подметены. И потом, мне так нужна Джейн! И вдруг... Ну, я вам скажу! Такой экземпляр мог сойти с обложки «Вог», ее белокурые волосы годились для рекламы шампуня, и она могла сниматься с парой волкодавов у величественного дома.
Она остановилась рядом со мной.
— Я не хотела бы раздавить вашу шляпу, — с улыбкой сказала она, собираясь положить свое пальто на багажную полку.
Я ответил:
— О, пожалуйста! Она заслуживает быть раздавленной хотя бы потому, что и без того абсолютна бесформенна. Вам помочь?
Нет, спасибо, она сама справится. Я поднялся, пропуская ее к креслу у окна. Она была упакована в замшу и шелк. На некоторое время все мое внимание было сосредоточено исключительно на ней.
Когда мы взлетели, она уронила перчатку и оказала мне честь, позволив поднять ее. Очень мило поблагодарила, а через некоторое время принялась болтать. Она направляется в Мандьюру навестить заболевшую родственницу. Раньше ее родственница жила в Перте, но несколько лет назад переехала на юг. Саму ее зовут Элин Гундерссон, она наполовину шотландка, наполовину исландка, однажды побывала в Перте, но никогда не была в Мандьюре. Бывал ли там я?
— О да, — ответил я, сразу же вспоминая тамошних москитов, доводивших сильных мужиков до рыданий, и залив, где всегда можно было встретиться с парочкой акул. Но клянусь, москиты атаковали быстрее и более жестоко. — Мандьюра — чудесное место, там столько рыбы и морских обитателей, — сказал я.
Она тоже любила дары моря, и мы проболтали еще часика два. Она поведала мне, как мариновать селедку в мадере, а я ей — как запекать крабов, которых она сможет наловить в заливе. Мимоходом упомянул о москитах и посоветовал достать какой-нибудь репеллент.
Элин пожала плечами.
— Насекомые меня не волнуют.
А я подумал: «Ну, что ж, леди, удачи вам...»
Всю оставшуюся часть полета она проспала, проснулась за час до Перта, как раз вовремя, чтобы успеть умыться и привести себя в порядок.
Очередь к иммиграционному и таможенному контролю выстроилась длинная, сидеть было не на чем, всюду приходилось стоять... Я оказался очень далеко от Элин, потому что все мужчины говорили ей: «О, пожалуйста, только после вас!» Я махал рукой, пока она не исчезла из поля зрения. В ответ — лишь легкий взмах руки.
Я вышел в зону, куда допускались встречающие. Здесь, как всегда, было душно и многолюдно. Я глубоко вздохнул и, взяв свои вещи, нырнул в толпу. Извиняясь на каждом шагу, пробирался к выходу и невдалеке увидел Сергея. Он пробормотал:
— Приятно снова встретиться.
Мы вместе пробились к выходу.
— Хорошо попутешествовал, приятель? — поинтересовался Сергей, когда мы остановились на солнцепеке, переводя дыхание. — Много выяснил, а?
— Ничего, — ответил я. — Я в том же тупике, что и прежде.
Он вздохнул.
— Итак, вся эта безумная беготня по Йоркширу оказалась напрасной. Это очень печально. Тебя подбросить?
— Спасибо, я возьму такси.
— Таксисты, — Сергей сделал неопределенный жест рукой, — слишком жадны. Они стараются урвать где только можно. Как бы там ни было, у меня здесь машина, а нам нужно поговорить. — Он крепко взял меня за локоть и пробормотал: — Сюда, сэр.
И я пошел с ним. Отчасти потому, что после полета слишком устал, чтобы спорить, отчасти потому, что он все равно заставил бы меня пойти, если бы я даже и сумел собрать силы, чтобы отказаться. Мы шли между рядами машин, пока он не указал на голубой с металлическим блеском «командор». Сергей подошел к дверце водителя, а я в это время собирался обойти машину, чтобы сесть на пассажирское место. Когда он остановился, кто-то сзади меня произнес:
— Это ваша машина, мистер Клоуз?
— Нет. — Я повернул голову. — Это... — И остановился на полуслове, потому что малый сзади меня выставил охотничий нож с черным тефлоновым покрытием. Тефлон нужен, чтобы лезвие не блестело, а главное, не цеплялось за ребра, когда нож вытаскивают.
— Не сюда, назад, — скомандовал он.
Я со страхом взглянул на Сергея, который тоже выглядел испуганным, как и я, потому что стоял лицом к лицу с Элин Гундерссон. И поскольку она улыбалась, а он нет, было достаточно ясно, что перевес на ее стороне.
Я подчинился и забрался на заднее сиденье. С другой стороны втиснулся здоровенный детина. Он достал наручники и пристегнул меня к дверной ручке, а затем вышел.
Машина тронулась, я больше не видел ни Сергея, ни Элин. Она, должно быть, представляет сторону противника, кем бы этот противник ни был. Помню, я задавал себе вопрос: откуда она может быть? Меня, наверно, преследует «Парамаунт Пикчерз» в надежде выведать тайну Питеркина или, может быть, Большой театр.
Но в этом не было ничего забавного, и я оставил ненужные мысли. Если вам интересно узнать, как себя чувствуешь, когда тебя похищают, то могу просветить: ужасно. Кроме того, минуту или две вы думаете, кто они, эти негодяи, и куда везут вас, и что будут делать, когда доберутся до места.
На переднем сиденье были двое, и я задал эти вопросы обоим вместе и каждому в отдельности. Они не ответили. Но вид окрестностей навел меня на кое-какие мысли. Мы повернули направо к Квинана Фриуэй, переехали через реку Каннинг и попали в Брентвуд. Такой маршрут означал, что мы направляемся в университет Мердок либо в Джандакот, третий по значимости аэропорт в Перте.
Мы в Джандакоте. Машина въехала на стоянку и остановилась рядом с ангаром. Через некоторое время подъехала еще одна машина, из нее вышла Элин. Сергей остался на заднем сиденье. Я повернул голову и увидел, что готовится к вылету вертолет.
* * *
Через десять минут мы были на его борту. Элин Гундерссон села впереди вместе с летчиками. Напротив меня поместился человек с пистолетом за поясом, а напротив Сергея уселся другой, с пистолетом в руке. Оба держались напряженно и настороженно, хотя это вряд ли было нужно, поскольку и меня и Сергея опять приковали наручниками.
Из-за сильного шума мой голос был едва слышен, когда я обращался к Сергею в надежде получить хоть какие-то разъяснения. Он, возможно, услышал меня, посмотрел в мою сторону, но вряд ли понял, о чем я спрашиваю.
Тем временем мы повернули на запад — центр города остался позади — и летели к северным окраинам, пока не достигли океана. Дальше, насколько я мог судить, мы летели вдоль береговой линии. Понять удалось немногое, но через час или два, взглянув в окно справа, я увидел маленький, похожий на Энеаббу городок с озерами Йарра-Йарра за ним. Я решил, что мы направляемся в сторону Джералдтона, и удивился: какие такие секреты могли храниться в Джералдтоне? Конечно, Питеркин здесь жил, но недолго, точно так же как в других городах.
* * *
Вскоре вертолет приземлился на равнине, простиравшейся во всех направлениях до горизонта. Через окно я узрел нечто, похожее на кабель. Когда выключили двигатель и лопасти перестали вращаться, я увидел желто-зеленый грузовик, во всяком случае, его верхнюю часть. Нет сомнений — дозаправка.
Я громко позвал на помощь.
— Я на твоем месте поберег бы голос, — сказал Сергей.
— О Боже, должны же мы попытаться!
— Снаружи работают двигатель и насос, а вертолет звуконепроницаем, — пояснил Сергей.
— Как ты полагаешь, где мы очутимся?
— Уверен, эту местность ты знаешь лучше меня, — ответил он. — Мы сейчас летели на север. Возможно, в Джералдтон, а может быть, немного севернее. Никогда не знаешь, что эти люди предпримут.
— Кто они? Кто эта девушка?
— А, да. Очаровательное маленькое создание, не правда ли? Подозреваю, намного старше, чем выглядит. Должно быть, капитан или майор, по крайней мере.
— Откуда она?
Он начал было объяснять. Но тут распахнулась дверь, они вернулись. Через несколько минут мы снова в воздухе. Вертолет наклонился, я секунду или две мог смотреть через плечо пилота. Мы пролетели над океаном, направляясь на запад, то ли к Южной Африке, то ли обратно на Аброльос.
И я оказался прав. Да и трудно было ошибиться: либо Аброльос, либо морская могила для меня и Сергея. Когда нас освободили от наручников и вывели наружу, мы оказались на плоской скалистой площадке, созданной матерью-природой для идеальной посадки вертолета. Вокруг, сколько хватало глаз, ничего не было видно, кроме океана. И неподалеку еще ужасная черная подводная лодка! При виде этого монстра всего в нескольких метрах от нас у меня от изумления отвисла челюсть и я пришел в такое смятение, что уже не мог владеть своими чувствами: мне снова стало страшно.
Лодка была неподвижной, плоской и очень реальной. Крошечный каменистый островок служил ей пристанью. Спустили узенький трап, и через несколько минут я уже шел по нему под дулом двух пистолетов. За мной подталкивали Сергея.
— Вверх по трапу, — резко прозвучал сзади голос Элин.
Я выполнил ее приказание. Нас уже ждал моряк, указывавший на люк.
Я посмотрел вниз: сверкающие огни и люди, все лица повернуты в мою сторону.
— Спускайтесь вниз, — опять приказал голос Элин, столь же мелодичный, как могут быть мелодичны звуки ломающихся сосулек.
* * *
Она сказала:
— Все просто, мистер Клоуз.
Мы сидели лицом друг к другу, почти соприкасаясь коленями. Один из охранников стоял вне пределов слышимости, примерно на расстоянии метра, спиной к лестнице, по которой мы только что спустились.
— Просто, — повторила она.
Ее ясные серые глаза не отрывались от моих. Они были настойчивы, эти глаза, и как будто излучали энергию.
— Хорошо бы. Но, к сожалению, это не так, — ответил я. — Все, что я делаю, я делаю в интересах клиента. Некоторые, по-видимому, считают, что я занимаюсь чем-то иным.
— Так оно и есть, — сказала она. — В ваших руках дела предателя и перебежчика Петра Кинского.
— Рабочего человека, которого зовут Питеркин, — возразил я. — И поэтому меня похищают под дулом пистолета, везут триста километров на вертолете, а теперь держат на борту подводной лодки.
— И ей предписано через пять недель вернуться домой, во Владивосток. — Элин сделала паузу, затем добавила: — Если понадобится, с вами на борту.
— И в каком случае это будет необходимо? — поинтересовался я.
Ноздри ее раздулись, она глубоко и печально вздохнула.
— Мистер Клоуз, у вас находятся секретные документы, которые формально принадлежат Кинскому, но фактически — государству.
Я покачал головой:
— Его семье.
Теперь головой покачала она:
— Семьи нет, так что...
— У вас есть доказательства?
— Друг мой, был проведен тщательный поиск. Семьи нет.
— Будем считать, что есть, — сказал я, — и если даже предположить, что его собственность должна быть возвращена государству...
— А она должна...
— Даже тогда это будет не ваше государство. Она должна быть возвращена короне.
— Британской короне? Ерунда! Кинский был русским.
— Насколько я знаю, украинцем. Доказательств, конечно, нет.
— Украина — часть СССР. Он был советским гражданином.
— После этого он стал гражданином Новой Зеландии. Он присягал на верность короне.
Она с яростью взглянула на меня:
— Ни один советский гражданин не может перестать нести ответственность перед советским законом.
— И это вы говорите сейчас, в то время, когда в советской стране начался процесс распада государства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
— Что именно?
— Лист, пока я не удушила тебя собственноручно.
— В «Пенте».
— Вези меня в «Пенту», — сказала Джейн. — Прямо сейчас.
Я открыл было рот, чтобы сказать: «С удовольствием», как Джейн добавила, покраснев:
— Я могла бы сказать это повежливей.
— Безусловно, могла. Ты могла бы сказать — давай вместе поедем в «Пенту».
— Ты хочешь, чтобы я разобралась с листом, который у тебя?
— Конечно.
Джейн подумала секунду, краска сошла с ее лица.
— Наверное, нас уже видели вместе. Если мы сейчас расстанемся, они, возможно, подумают, что это был просто обед. Послушай, оставь завтра лист у администратора в гостинице, а я позвоню туда и заберу его. Результат сообщу завтра вечером.
— А ты не сообщишь ее величеству прежде, чем мне?
— Нет. Спокойной ночи. — Она поцеловала меня в щеку и растаяла в ярком свете Хай-Холборн.
* * *
Я возвращался в «Пенту» на метро. На платформах и в поездах подвыпившие хулиганы ко всем приставали, некоторые эскалаторы не работали. Хитроу — неприятное место, и англичане частенько бывают неприятными людьми. Один из пренеприятнейших ожидал меня в фойе гостиницы. Тот, которого я знал как Руперта. Он, кажется, знал меня как Клоуза.
Он сидел на низком диванчике. Поднялся, посмотрел на меня сверху вниз и сказал:
— Клоуз, у вас есть двенадцать часов, чтобы покинуть страну.
— Думаю, вы хотите предъявить это вот постановление, — заметил я, указав на листок бумаги в его руке.
— Точно. — И он протянул его мне.
Я прочитал: «Канцелярия министерства внутренних дел. Вы предупреждены...», затем сунул листок в карман.
— В вашем распоряжении двенадцать часов, — повторил он. — Это означает...
— Полдень. Скажите, кто проследит, уехал ли я?
— Я, — ответил он. — Билет на «Квантас» в двенадцать пятнадцать.
— Желаю спокойной ночи, — сказал я. Поднялся в лифте в свою комнату, приготовил маленькую посылочку с листом, адресовав ее Джейн, и позвонил дежурному, чтобы он поднялся в номер.
Затем я лег на кровать. Я мог бы попросту разбить лист на кусочки, например, на твердом полу в ванной, и несомненно секрет был бы раскрыт. Но только для меня одного, а этого было мало. Я хотел, чтобы Джейн тоже была вовлечена в тайну Питеркина. Когда вы живете в Перте, а ваша девушка большую часть времени на другом конце планеты и вы не уверены, ваша ли она, надо использовать любую возможность почаще ее видеть. Кроме того, если в листе что-то спрятано, в чем я сильно сомневаюсь, тогда Джейн здесь, в Лондоне, с помощью военных или сотрудников разведки сможет заняться этим лучше, чем я. Перт для таких деяний не подходит. Солнце или дары моря — это да, разведывательные операции — вряд ли.
Телефонный звонок разбудил меня в семь. На другом конце провода был Руперт.
— Пора вставать! И поторопитесь. Вылет в двенадцать пятнадцать, а регистрация за два часа, — значит, в аэропорту надо быть в десять пятнадцать, да еще нужно туда добраться. Так что если хотите позавтракать...
Я выслушал его в угрюмом молчании, бросил телефонную трубку на рычаг и отправился в душ. Мне подали отличный завтрак, который Джейн и большинство австралийцев произносят как «стайк-нигз». Я с удовольствием поел, злорадно надеясь, что поджидающий меня Руперт голодает. Сборы заняли несколько минут. Потом я с полчаса размышлял, что спрятано в листе, который Джейн должна была забрать из гостиницы.
На нем маленькими буквами были написаны три слова: на одной стороне «толкай», а на другой — «тяни». Я уже пробовал тянуть за один конец, но безрезультатно. Третье слово было «Олбани». Оно мне знакомо, я знаю, где Олбани. И послезавтра я все выясню.
Я так думал. Но события развернулись по-другому.
Глава 13
О герцоге Эдинбургском рассказывают такую историю. Старина Филипп прилетел из какого-то дальнего далека, спускался по трапу самолета не в самом радужном настроении. Он пожимал руки встречающим, когда какой-то подхалим спросил: «Как долетели, сэр?» Филипп помолчал с минуту, затем спросил этого малого: «Вы когда-нибудь совершали полет в шестнадцать тысяч километров?» Парень ответил, что да. «Ну, так в этот раз было то же самое», — сказал Филипп. Правда или нет, но похоже на него, и, в общем, это правильно.
Мой полет домой тоже ничем не отличался от предыдущих. Самолет был наполовину пуст, и до Гонконга в моем распоряжении оставался целый ряд кресел. Мир и покой, австралийское шампанское и хороший фильм. Пока я на земле ожидал рейса на Австралию, вспомнил свою встречу с Сергеем, удивляясь, почему давно его не видел. Сергей из тех, кто входит в вашу жизнь, не спрашивая разрешения. Возможно, думал я, он шел за мной по пятам в Англии, видел, как я входил в дом Павла, ехал следом, когда я сидел на заднем сиденье мотоцикла Павла. А может быть, Сергей перестал интересоваться тем, что мне казалось интересным приключением.
Я был настороже и во время полета, и на земле, в аэропорту Кай-Так, стараясь не пропустить ничего подозрительного. Вокруг сновали, наверно, шпионы разведок разных стран, толкались тут и там, пили кофе или между полетами покупали что-нибудь в магазинчиках. Сергея нигде не увидел.
От прощального поцелуя моей Джейн на сердце было тяжело, и я никак не мог отвлечься от вычислений, как далеко в данный момент находится она от меня. Я готов был вернуться в Лондон и подметать там улицы, только бы она была рядом. Это не эгоизм: улицы должны быть подметены. И потом, мне так нужна Джейн! И вдруг... Ну, я вам скажу! Такой экземпляр мог сойти с обложки «Вог», ее белокурые волосы годились для рекламы шампуня, и она могла сниматься с парой волкодавов у величественного дома.
Она остановилась рядом со мной.
— Я не хотела бы раздавить вашу шляпу, — с улыбкой сказала она, собираясь положить свое пальто на багажную полку.
Я ответил:
— О, пожалуйста! Она заслуживает быть раздавленной хотя бы потому, что и без того абсолютна бесформенна. Вам помочь?
Нет, спасибо, она сама справится. Я поднялся, пропуская ее к креслу у окна. Она была упакована в замшу и шелк. На некоторое время все мое внимание было сосредоточено исключительно на ней.
Когда мы взлетели, она уронила перчатку и оказала мне честь, позволив поднять ее. Очень мило поблагодарила, а через некоторое время принялась болтать. Она направляется в Мандьюру навестить заболевшую родственницу. Раньше ее родственница жила в Перте, но несколько лет назад переехала на юг. Саму ее зовут Элин Гундерссон, она наполовину шотландка, наполовину исландка, однажды побывала в Перте, но никогда не была в Мандьюре. Бывал ли там я?
— О да, — ответил я, сразу же вспоминая тамошних москитов, доводивших сильных мужиков до рыданий, и залив, где всегда можно было встретиться с парочкой акул. Но клянусь, москиты атаковали быстрее и более жестоко. — Мандьюра — чудесное место, там столько рыбы и морских обитателей, — сказал я.
Она тоже любила дары моря, и мы проболтали еще часика два. Она поведала мне, как мариновать селедку в мадере, а я ей — как запекать крабов, которых она сможет наловить в заливе. Мимоходом упомянул о москитах и посоветовал достать какой-нибудь репеллент.
Элин пожала плечами.
— Насекомые меня не волнуют.
А я подумал: «Ну, что ж, леди, удачи вам...»
Всю оставшуюся часть полета она проспала, проснулась за час до Перта, как раз вовремя, чтобы успеть умыться и привести себя в порядок.
Очередь к иммиграционному и таможенному контролю выстроилась длинная, сидеть было не на чем, всюду приходилось стоять... Я оказался очень далеко от Элин, потому что все мужчины говорили ей: «О, пожалуйста, только после вас!» Я махал рукой, пока она не исчезла из поля зрения. В ответ — лишь легкий взмах руки.
Я вышел в зону, куда допускались встречающие. Здесь, как всегда, было душно и многолюдно. Я глубоко вздохнул и, взяв свои вещи, нырнул в толпу. Извиняясь на каждом шагу, пробирался к выходу и невдалеке увидел Сергея. Он пробормотал:
— Приятно снова встретиться.
Мы вместе пробились к выходу.
— Хорошо попутешествовал, приятель? — поинтересовался Сергей, когда мы остановились на солнцепеке, переводя дыхание. — Много выяснил, а?
— Ничего, — ответил я. — Я в том же тупике, что и прежде.
Он вздохнул.
— Итак, вся эта безумная беготня по Йоркширу оказалась напрасной. Это очень печально. Тебя подбросить?
— Спасибо, я возьму такси.
— Таксисты, — Сергей сделал неопределенный жест рукой, — слишком жадны. Они стараются урвать где только можно. Как бы там ни было, у меня здесь машина, а нам нужно поговорить. — Он крепко взял меня за локоть и пробормотал: — Сюда, сэр.
И я пошел с ним. Отчасти потому, что после полета слишком устал, чтобы спорить, отчасти потому, что он все равно заставил бы меня пойти, если бы я даже и сумел собрать силы, чтобы отказаться. Мы шли между рядами машин, пока он не указал на голубой с металлическим блеском «командор». Сергей подошел к дверце водителя, а я в это время собирался обойти машину, чтобы сесть на пассажирское место. Когда он остановился, кто-то сзади меня произнес:
— Это ваша машина, мистер Клоуз?
— Нет. — Я повернул голову. — Это... — И остановился на полуслове, потому что малый сзади меня выставил охотничий нож с черным тефлоновым покрытием. Тефлон нужен, чтобы лезвие не блестело, а главное, не цеплялось за ребра, когда нож вытаскивают.
— Не сюда, назад, — скомандовал он.
Я со страхом взглянул на Сергея, который тоже выглядел испуганным, как и я, потому что стоял лицом к лицу с Элин Гундерссон. И поскольку она улыбалась, а он нет, было достаточно ясно, что перевес на ее стороне.
Я подчинился и забрался на заднее сиденье. С другой стороны втиснулся здоровенный детина. Он достал наручники и пристегнул меня к дверной ручке, а затем вышел.
Машина тронулась, я больше не видел ни Сергея, ни Элин. Она, должно быть, представляет сторону противника, кем бы этот противник ни был. Помню, я задавал себе вопрос: откуда она может быть? Меня, наверно, преследует «Парамаунт Пикчерз» в надежде выведать тайну Питеркина или, может быть, Большой театр.
Но в этом не было ничего забавного, и я оставил ненужные мысли. Если вам интересно узнать, как себя чувствуешь, когда тебя похищают, то могу просветить: ужасно. Кроме того, минуту или две вы думаете, кто они, эти негодяи, и куда везут вас, и что будут делать, когда доберутся до места.
На переднем сиденье были двое, и я задал эти вопросы обоим вместе и каждому в отдельности. Они не ответили. Но вид окрестностей навел меня на кое-какие мысли. Мы повернули направо к Квинана Фриуэй, переехали через реку Каннинг и попали в Брентвуд. Такой маршрут означал, что мы направляемся в университет Мердок либо в Джандакот, третий по значимости аэропорт в Перте.
Мы в Джандакоте. Машина въехала на стоянку и остановилась рядом с ангаром. Через некоторое время подъехала еще одна машина, из нее вышла Элин. Сергей остался на заднем сиденье. Я повернул голову и увидел, что готовится к вылету вертолет.
* * *
Через десять минут мы были на его борту. Элин Гундерссон села впереди вместе с летчиками. Напротив меня поместился человек с пистолетом за поясом, а напротив Сергея уселся другой, с пистолетом в руке. Оба держались напряженно и настороженно, хотя это вряд ли было нужно, поскольку и меня и Сергея опять приковали наручниками.
Из-за сильного шума мой голос был едва слышен, когда я обращался к Сергею в надежде получить хоть какие-то разъяснения. Он, возможно, услышал меня, посмотрел в мою сторону, но вряд ли понял, о чем я спрашиваю.
Тем временем мы повернули на запад — центр города остался позади — и летели к северным окраинам, пока не достигли океана. Дальше, насколько я мог судить, мы летели вдоль береговой линии. Понять удалось немногое, но через час или два, взглянув в окно справа, я увидел маленький, похожий на Энеаббу городок с озерами Йарра-Йарра за ним. Я решил, что мы направляемся в сторону Джералдтона, и удивился: какие такие секреты могли храниться в Джералдтоне? Конечно, Питеркин здесь жил, но недолго, точно так же как в других городах.
* * *
Вскоре вертолет приземлился на равнине, простиравшейся во всех направлениях до горизонта. Через окно я узрел нечто, похожее на кабель. Когда выключили двигатель и лопасти перестали вращаться, я увидел желто-зеленый грузовик, во всяком случае, его верхнюю часть. Нет сомнений — дозаправка.
Я громко позвал на помощь.
— Я на твоем месте поберег бы голос, — сказал Сергей.
— О Боже, должны же мы попытаться!
— Снаружи работают двигатель и насос, а вертолет звуконепроницаем, — пояснил Сергей.
— Как ты полагаешь, где мы очутимся?
— Уверен, эту местность ты знаешь лучше меня, — ответил он. — Мы сейчас летели на север. Возможно, в Джералдтон, а может быть, немного севернее. Никогда не знаешь, что эти люди предпримут.
— Кто они? Кто эта девушка?
— А, да. Очаровательное маленькое создание, не правда ли? Подозреваю, намного старше, чем выглядит. Должно быть, капитан или майор, по крайней мере.
— Откуда она?
Он начал было объяснять. Но тут распахнулась дверь, они вернулись. Через несколько минут мы снова в воздухе. Вертолет наклонился, я секунду или две мог смотреть через плечо пилота. Мы пролетели над океаном, направляясь на запад, то ли к Южной Африке, то ли обратно на Аброльос.
И я оказался прав. Да и трудно было ошибиться: либо Аброльос, либо морская могила для меня и Сергея. Когда нас освободили от наручников и вывели наружу, мы оказались на плоской скалистой площадке, созданной матерью-природой для идеальной посадки вертолета. Вокруг, сколько хватало глаз, ничего не было видно, кроме океана. И неподалеку еще ужасная черная подводная лодка! При виде этого монстра всего в нескольких метрах от нас у меня от изумления отвисла челюсть и я пришел в такое смятение, что уже не мог владеть своими чувствами: мне снова стало страшно.
Лодка была неподвижной, плоской и очень реальной. Крошечный каменистый островок служил ей пристанью. Спустили узенький трап, и через несколько минут я уже шел по нему под дулом двух пистолетов. За мной подталкивали Сергея.
— Вверх по трапу, — резко прозвучал сзади голос Элин.
Я выполнил ее приказание. Нас уже ждал моряк, указывавший на люк.
Я посмотрел вниз: сверкающие огни и люди, все лица повернуты в мою сторону.
— Спускайтесь вниз, — опять приказал голос Элин, столь же мелодичный, как могут быть мелодичны звуки ломающихся сосулек.
* * *
Она сказала:
— Все просто, мистер Клоуз.
Мы сидели лицом друг к другу, почти соприкасаясь коленями. Один из охранников стоял вне пределов слышимости, примерно на расстоянии метра, спиной к лестнице, по которой мы только что спустились.
— Просто, — повторила она.
Ее ясные серые глаза не отрывались от моих. Они были настойчивы, эти глаза, и как будто излучали энергию.
— Хорошо бы. Но, к сожалению, это не так, — ответил я. — Все, что я делаю, я делаю в интересах клиента. Некоторые, по-видимому, считают, что я занимаюсь чем-то иным.
— Так оно и есть, — сказала она. — В ваших руках дела предателя и перебежчика Петра Кинского.
— Рабочего человека, которого зовут Питеркин, — возразил я. — И поэтому меня похищают под дулом пистолета, везут триста километров на вертолете, а теперь держат на борту подводной лодки.
— И ей предписано через пять недель вернуться домой, во Владивосток. — Элин сделала паузу, затем добавила: — Если понадобится, с вами на борту.
— И в каком случае это будет необходимо? — поинтересовался я.
Ноздри ее раздулись, она глубоко и печально вздохнула.
— Мистер Клоуз, у вас находятся секретные документы, которые формально принадлежат Кинскому, но фактически — государству.
Я покачал головой:
— Его семье.
Теперь головой покачала она:
— Семьи нет, так что...
— У вас есть доказательства?
— Друг мой, был проведен тщательный поиск. Семьи нет.
— Будем считать, что есть, — сказал я, — и если даже предположить, что его собственность должна быть возвращена государству...
— А она должна...
— Даже тогда это будет не ваше государство. Она должна быть возвращена короне.
— Британской короне? Ерунда! Кинский был русским.
— Насколько я знаю, украинцем. Доказательств, конечно, нет.
— Украина — часть СССР. Он был советским гражданином.
— После этого он стал гражданином Новой Зеландии. Он присягал на верность короне.
Она с яростью взглянула на меня:
— Ни один советский гражданин не может перестать нести ответственность перед советским законом.
— И это вы говорите сейчас, в то время, когда в советской стране начался процесс распада государства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24