Он очень болен, и отвар, что в нем, поможет ему в пути. Ты же, отец, мажь моим лекарством культи утром и вечером. Простите — меня уже торопят. Да хранят вас боги! Ваш Аристарх.»
Старик уронил дощечку и опустил голову.
— Даже в плену у пиратов он думает больше о нас, чем о себе! — выдавил он. — В детстве, бывало, часами следил за ящерицами. Выменивал на них у ребятишек все свои школьные завтраки! Потом отрывал у них хвосты, выкармливал разными травами и следил, как у них отрастают новые… Говорил, что придет день, когда и у меня отрастут ноги, которые я потерял в Риме, пока был там заложником. Ноги, правда, не выросли от его мази, но болят по ночам куда меньше, чем прежде…
— Сколько же нужно денег, чтобы вызволить нашего Аристарха? — спросила женщина, возвращаясь из подвала и протягивая Армену красный амфориск.
— Целых полталанта!.. — опустил глаза раб.
— О боги!
— У нас никогда не было таких денег! — утирая слезы, объяснил старик. — Даже если мы продадим дом и поселимся на улице, если продадим все, что имеем — мебель, кувшины, все равно нам не набрать и сотой части нужной суммы!
— А вы не можете одолжить у кого-нибудь? — спросил Армен.
— Кто рискнет дать такие деньги беспомощным старикам, которых ни к суду нельзя привлечь, ни даже продать в рабство! — вздохнул Артимах и замахал руками на раба: — Уходи!
Армен попятился, вышел за порог. Отхлебнул глоток терпкой жидкости из амфориска. И заторопился прочь со двора, услышав в доме причитания матери Аристарха и глухой плач Артимаха.
Отвар придал ему сил. Он быстро шел по улицам Афин, пока не остановился перед домом, который, как было сказано в дощечке триерарха, стоял «В квартале Милете, недалеко от булочной Суниада, по левой стороне». Он долго колотил железным молотком в дверь и уже собрался уходить, как ее открыла испуганная молодая женщина.
— Слава богам! — с облегчением выдохнула она. — Это не Конон!
— А кто? — послышался мужской голос.
— Я — раб Эвбулида, от триерарха Конона! — объяснил Армен и протянул дощечку. — Он попал в плен к пиратам…
Не выслушав до конца вестника, женщина ушла в комнату и вернулась с тяжелым кошелем.
— Вот. Здесь ровно полталанта.
— Но откуда ты знаешь?.. — поразился Армен, пряча кошель за пазуху.
— Не первый раз! — усмехнулась жена триерарха.
— И ты ни о чем не хочешь спросить меня?!
— Не первый раз! — повторила женщина и умоляюще посмотрела на раба: — Я сразу тебе открыла дверь, понял? Так и скажешь триерарху: его жена была дома одна! — протянула она драхму. — А еще лучше, меня вообще не было дома! Я была…
— В храме! — подсказал из комнаты мужской голос.
— Верно! А деньги тебе дал…
— Твой управляющий!
— Иди! — подтолкнула Армена женщина. — Пираты — народ нетерпеливый, ждать не любят!
«Сколько домов в Афинах, и до чего же они разные!» — подумал Армен, вновь оказавшись на улице.
Он с грустью вспомнил родителей Аристарха, их жилище, такое же скромное, как и дом Эвбулида, отпил глоток из амфориска и заторопился к храму Аполлона, возле которого находился указанный в последней, четвертой дощечке, дом.
Вышедший на стук привратник проводил его в комнату, посреди которой стояла красивая женщина.
— Кто это? — брезгливо спросила она, показывая пальцем на Армена.
— Я — раб Эвбулида… — привычно начал Армен.
— А-а, понятно! — усмехнулась хозяйка. — Еще одного дружка моего мужа? Передай же своему Эвбулиду, пусть один теперь идет к бесстыдным гетерам и флейтисткам. Клеанф отплыл в Египет, и хвала богам, — это надолго!
— У меня письмо от твоего Клеанфа! — возразил Армен, доставая дощечку.
Женщина двумя пальцами взяла ее, лениво пробежала глазами.
— «Спасай меня, моя ненаглядная!» — покачала она головой. — Он тратит все деньги на вино и гетер, а я потом должна спасать его от безденежья?
— Твой муж в плену у пиратов! — сообщил Армен. — Чтобы выкупиться, ему нужны полталанта!
— Прошлый раз, когда он уезжал в Этолию и проигрался там дочиста в кости, это называлось нападением беглых рабов! — язвительно усмехнулась хозяйка. — А теперь уже пираты!
Она вышла из комнаты и, вернувшись, бросила под ноги Армену звякнувший о пол кошель. Раб торопливо нагнулся за ним, положил за пазуху, как можно туже перетянув поясом хитон.
— Я могу идти? — робко спросил он.
— Конечно! — кивнула хозяйка. — И передай Клеанфу — пусть в следующий раз придумает что-нибудь более интересное!
— Но я говорю чистую правду! — остановился Армен. — Твой муж действительно сейчас в пиратском трюме!
— Значит, Клеанф у пиратов?.. — удивленно переспросила хозяйка.
— Да! И они отпустят его, если до захода солнца я передам им выкуп! — пробормотал Армен, чувствуя себя неловко под ее пристальным взглядом. — И не приведу за собой охрану… — шепотом докончил он.
— А если ты опоздаешь? — заинтересованно спросила хозяйка. — Или пираты увидят погоню?
— Тогда они сразу уйдут в море, и твой муж и мой господин — погибли! — воскликнул Армен. — В лучшем случае пираты продадут их в рабство.
— Клеанф — раб! — пробуя слова на вкус, произнесла женщина. — А я — вдова! — последнее слово особенно ей понравилось, и она повторила его несколько раз. — Клянусь несчастной Герой, у которой Зевс будет похлеще моего Клеанфа, на этот раз я услышала действительно интересную новость! И, кажется, знаю, что делать…
Она шагнула к двери, и привратник услужливо распахнул ее перед ней.
— Раба держи здесь до моего прихода! — приказала хозяйка. — А я пошла к архонтам!
— Зачем? — охнул побледневший Армен, напуганный приказом хозяйки.
— Затем, что ты покажешь им место, где тебя будут ждать пираты!
— Но это погубит твоего мужа!
— А может, я как раз и хочу этого! — усмехнулась хозяйка. — И вообще, что ты, раб, можешь понимать в делах свободных людей? Оставайся здесь и жди меня. Привратник накормит и напоит тебя!
Оставшись вдвоем с рослым рабом, Армен даже не притронулся к жареному мясу и вину, внесенному поваром из кухни.
— Ешь! — посоветовал привратник и завистливо покосился на кувшин. — Пей! Такое вино!..
— Пей его сам! — отмахнулся огорченный Армен.
— Я бы выпил… — привратник оглянулся на дверь. — Да хозяйка…
— Скажешь ей, что это все я!
— Слушай, а ты хороший раб! — оживился привратник, наливая себе полную кружку и залпом выпивая вино. Оглянувшись на дверь, налил еще и тоже выпил.
Спасительная мысль пришла в голову Армена. Он сам наполнил кружку и пододвинул ее своему охраннику:
— Пей!
— Ты х-хороший человек! — обрадовался захмелевший привратник, хватая кружку, и снова оглянулся на дверь.
— Пей! — успокоил его Армен. — Мало — так принеси еще один кувшин! Два! Три! Скажешь хозяйке, что все это я!
Через полчаса перед ним сидел совершенно пьяный человек.
— Ну так я пошел? — осторожно приподнялся Армен и сделал шаг к двери.
— К-куда? — дернулся раб, вскидывая и роняя голову на грудь.
— Туда! — с трудом сдерживая волнение, кивнул на улицу Армен.
— Ну и иди! Ик-к! — неожиданно согласился привратник. — Ты хорош-ший — ик-к! — человек!
— Да и ты тоже хорош! — усмехнулся на радостях Армен, и глаза его — чего давно уже не случалось с ним — лукаво блеснули. — Да, и когда вернется твоя хозяйка, не забудь ей сказать, что все это выпил я!
К дому Квинта Пропорция он подоспел, когда солнце уже зависло над горизонтом, а воздух загустел, налившись предвечерней голубизной.
Привязанный цепью раб беззлобно тявкнул на него и красноречиво показал глазами на дверь. Обрадованный тем, что римлянин уже дома, Армен взялся за ручки двери и замер, услышав голос Гедиты, доносившийся из комнаты.
— Квинт! — кричала Гедита прерывающимся голосом. — Умоляю тебя: во имя вашей дружбы с Эвбулидом, ради моих детей — спаси его! Вспомни, что Эвбулид спас тебе жизнь под Карфагеном!
— Последний раз говорю тебе! — оборвал ее сердитый окрик Квинта. — И делаю это только ради дружбы с твоим мужем, — я не могу дать ему больше денег! У меня нет их сейчас в доме! Понимаешь, нет! Они были, но я вложил их в одно выгодное дело!
— Ну так одолжи! Ты ведь можешь… Тебе дадут…
— Мне — да! Но где гарантии, что деньги вернутся ко мне?
— Эвбулид приедет и отдаст…
— Да твой Эвбулид не в состоянии теперь даже расплатиться за прежний долг! А тут — такие деньги! Дать тебе их — значит, закопать талант в землю! Даже два таланта! Нет, как говорят у нас в Риме, кто не может расплачиваться кошельком — расплачивается собою!
— Квинт! Эвбулид расплатится с тобой, даже, как ты говоришь, собою! Но только здесь, у тебя, а не где-то на чужбине!..
— Кем он будет служить у меня? — усмехнулся Квинт. — Поваром? Садовником? Он же ничего не умеет, твой Эвбулид!
— Ну, хотя бы надсмотрщиком…
— Хотя бы! — язвительно передразнил Квинт. — Да ты знаешь, что эту должность мечтает получить у меня каждый раб!
— Но Эвбулид — не каждый! — вскричала Гедита. — И он не раб! — добавила она, вздрагивая от страшного слова.
— Ну сама посуди! — жестко произнес римлянин. — Надсмотрщик, даже самый свирепый и толковый, стоит семь, ну — десять мин! А тут — два таланта! Да на такие деньги я смогу купить столько надсмотрщиков, что их у меня станет больше, чем самих рабов!
— Но, Квинт…
— Уходи! — отрезал Пропорций. — Я ничем не могу помочь тебе.
Дверь распахнулась, ударив Армена в плечо. Мимо раба, обливаясь слезами, пробежала плачущая Гедита.
— Боги еще накажут тебя! — обернувшись прокричала она в сторону дома римлянина. — Боги никогда не простят тебе этого!
Армен проводил Гедиту растерянным взглядом, зажмурился, затаил дыхание. И — как заходят в холодную воду — вошел в комнату.
— Я же сказал тебе — уходи, Гедита! — проворчал стоящий спиной к двери римлянин. Обернулся. Поднял бровь, увидев Армена:
— А тебе что здесь надо?
— Господин! — упал на колени Армен. — Пощади моего господина…
— И ты за тем же?!
— Да…
— Значит, пощадить?
— Да! Да, господин!!
Армен подполз к римлянину и стал хватать его за край белоснежной туники, целовать сапоги.
— Он такой беспомощный, такой человечный… — бормотал он.
— А я? — нахмурился Квинт.
— И ты человечный! Поэтому поможешь…
— Значит, человечный?
Квинт хлопнул в ладоши, и в комнату вошли несколько молчаливых рабов во главе с рослым вольноотпущенником.
— А ну всыпьте ему хорошенько! — приказал им Пропорций. — Чтобы он оценил мою человечность!
Вольноотпущенник приподнял Армена за ворот, проволок по комнате и с силой ударил лицом о стену. Армен вскрикнул от боли и увидел, как темнеет яркое пламя от бронзовых светильников. Один из рабов, подскочив к нему, ударил его носком тяжелой сандалии в бок. После этого удары посыпались на него безостановочно. По плечам, спине, груди…
Сжав руки на животе, чтобы не выпали кошели с деньгами, Армен покорно сносил их, чувствуя, как угасает сознание.
— Постойте! — услышал он откуда-то издалека голос Квинта. — Ну, что скажешь теперь? Оценил мою человечность?
— Да, господин… — боясь выплюнуть на пол заполнившую рот кровь и глотая ее, прошептал Армен. — Ты — человечный, и ты помо…
— Продолжайте! — скомандовал римлянин.
Еще несколько сильных ударов потрясли тело раба.
— Ну? — склонился над ним Квинт.
— Господин! — взмолился вольноотпущенник, главный надсмотрщик в доме Пропорция. — Еще один удар, даже самый маленький — и он умрет! Поверь, я хорошо разбираюсь в таких делах!
— Тогда несите его прочь отсюда! Да смотрите, чтобы не выпала на пол из-за его пазухи грязная милостыня, которую он насобирал по дороге! — прикрикнул Квинт. — Аккуратнее! Марс вас порази… Больно хочется мне отвечать перед жалкими архонтами за убийство чужого раба!
Окончательно пришел в себя Армен на улице. Кто-то робко трогал его за плечо. Он открыл глаза и увидел сидящего над ним юношу.
— Диокл… — прошептал он.
— Армен! Жив!.. — обрадовался Диокл. — Я все слышал! — Он обернулся и погрозил кулаком светящимся полоскам в двери дома. — Мать довел до того, что она не может сказать ни слова! Ну, пусть подождет, он еще мне ответит! За все! Дай только время…
Армен взглянул на заходящее солнце, сделал попытку подняться и вскрикнул от боли.
— Тебе больно? — участливо спросил Диокл.
— Оп-поздал… — прошептал Армен.
— Что?
— Солнце зайдет… через полчаса…
— Успеем! — Диокл вскочил и пронзительно свистнул. — Эй, сюда!
Из-за поворота выбежали одетые в лохмотья люди. Ничего не понимая, Армен чувствовал, как они поднимают его, бережно кладут на носилки и несут куда-то по улицам Афин. Его — простого раба, как самого важного и знатного господина!..
— Это честные и надежные люди! — блестя глазами, кричал бегущий рядом Диокл. — На них всегда можно положиться! Вот, что они дали нам!
— Что это? — прошептал Армен, почувствовав, как на его грудь лег небольшой узелок.
— Здесь тридцать драхм, правда, мелкими лептами и оболами, все, что было у них! — прокричал Диокл, показывая глазами на молчаливых носильщиков. — Ну… и еще тетрадрахма, помнишь — та самая, что я спер у родителей! Отдай их отцу незаметно, чтоб не увидели пираты. Может, в трудную минуту пригодятся… И себе тоже возьми — двенадцать драхм!
Армен протестующе покачал головой.
— Нет, Армен! — настойчиво повторил юноша. — Я не хочу, чтобы меня когда-нибудь упрекнули, что я питался на деньги своего раба!
Армен шумно вздохнул, хотел ответить, но слова застряли у него в горле, Слезы навернулись на глаза, мешая видеть. Он только чувствовал, что они уже миновали улицы города и приблизились к морю, влажное дыхание которого все отчетливее ощущалось на щеках.
— Ну вот мы и пришли! — вдруг сказал Диокл. Носильщики остановились, опуская Армена на землю. — За тем поворотом — море. Там парусник. Он ждет тебя… Но… теперь нас могут заметить! Ты сможешь добраться сам?
— Да, — кивнул Армен. Он сделал несколько глотков из амфориска и с трудом встал на колени. — Доползу… И верь, Диокл, я все сделаю, чтобы спасти твоего отца…
4. Армен
Долговязый пират в афинской одежде приказал гребцам перенести Армена на палубу парусника. Показывая подошедшему Артабазу на обмякшее тело с беспомощно свисавшими вниз руками, он усмехнулся:
— До чего же не любят родственники наших пленников расставаться со своими деньгами!
— Привез? — обрадованно спросил грузный пират.
— Еще бы! Ведь я следил за ним по всем Афинам! — принялся объяснять долговязый. — Он везде вел себя, как надо. Видно, ты здорово напугал его тем, что повесишь на собственных кишках! Этот старик показал такую прыть, что мне некогда даже было зайти в харчевню!
— Так я тебе и поверил!
— Ну, почти некогда… Правда, когда он был в доме у какого-то храма, что-то там произошло. Одна женщина выскочила из дома, побежала куда-то. Я уж подумал, пора сматываться, пока не поздно. Но гляжу — он выходит, да такой веселый!
— Этот раб? — удивился Артабаз. — Веселый?!
— Да! Он улыбался! — подтвердил долговязый. — Он все время прикладывался к амфориску и бежал.
— К этому? — вынул из-за пояса Армена красный амфориск пират, сделал из него глоток и поморщился: — Гадость… А посуда сгодится!
Он вытряхнул из амфориска остатки жидкости и сунул его себе за пояс:
— Ну, а что было дальше?
— Дальше я заскочил на секундочку в харчевню… — замялся долговязый. — И когда вышел — то его уже нигде не было… Я побежал по дороге к морю и увидел раба уже в этом состоянии. Но… он был не один!
— С охраной?!
— Нет — это были грязные, оборванные люди. Они несли его на носилках!
— Эй, ты! — пнул застонавшего Армена пират. — Почему тебя несли на носилках? Кто тебя доставил к морю?!
Армен открыл глаза, обвел мутным взглядом парусник и прошептал:
— Мои друзья…
— Непонятно… И подозрительно! — покачал головой Артабаз и закричал капитану парусника: — Прибавь парусов!
— Представляешь, друзья у раба! — возмутился долговязый, заискивая перед Артабазом.
— Меньше надо было сидеть в харчевнях! — оборвал его пират и пригрозил: — Все расскажу Аспиону! То-то обрадуется Пакор, когда узнает, что появился еще один штрафник, и ему наконец-то нашлась замена!
— Но я лишь забежал в эту проклятую харчевню!
Переругиваясь между собой, пираты ушли под навес.
Оставшись один, Армен взглянул на крутые волны за бортом, на туго натянутые паруса и представил, как Эвбулид ждет не дождется сейчас выкупа, надеется на него, разве что не молится, а денег для него нет. Страшно подумать — везет два таланта, ровно столько, сколько нужно Эвбулиду, чтобы завтра же встретиться с Гедитой, обнять Диокла, — и кому: совершенно чужим людям! Причем, таким, которых неохотно выкупают даже их собственные родственники!
Да они только были бы рады, если бы эти Писикрат, Конон и Клеанф в конце концов погибли или попали в рабство! — подумал он, представив расстроенное лицо Эвбулида.
Мысли Армена путались; вместо того, чтобы лететь вперед, как этот парусник, они стали тянуть его назад, в прошлое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61