я зрю сквозь целое столетие…»Аккуратно выровняв листы рукописи, Пестель завязывал черные шнурки папки.В воцарившейся тишине вдруг явственнее донеслись снизу плавные звуки музыки.— Полонез! — шепнул Барятинский соседу.Пестель чуть-чуть улыбнулся.— Я буду очень благодарен каждому, кто укажет мне на возможные несообразности или неточности «Русской правды» при нашем дальнейшем ее обсуждении, а сейчас… — он приложил руку к уху, как бы для того чтобы лучше слышать бальную музыку.— Nunc bibendi… note 4 Note4
Теперь выпьем. (лат.)
— пошутил Якушкин.Задвигались стулья, кресла. Вошел Степан сменить свечи.С косогора стали долетать пушечные выстрелы.Бывший семеновец солдат Михайло подносил к пушке зажженный фитиль и каждый раз вслед выстрелу посылал сложное ругательство.Пушка скользила с обледенелого склона, и мужики, напрягаясь из последних сил, снова и снова вкатывали ее на верхушку холма.— Мишка, а Мишка, — вдруг обратился к Михайле один из мужиков, — а что ежели бы пушку повернуть хайлом к господскому дому с той же начинкой, какою француза потчевали, да и пальнуть?Михайло поднес зажженный фитиль к лицу этого мужика. Из-под вихрастого чуба на него глядели горящие глаза. Глядели пронизывающе и без улыбки. Незастегнутый ворот зипуна оставлял обнаженной худую шею с острым кадыком.Михайло обернулся в сторону господского дома.Окна обоих этажей были ярко освещены. Сквозь сетку безлистых ветвей его зоркие глаза видели плавно и мерно движущиеся пары.Внезапный порыв ветра донес звуки струнного оркестра и едва не загасил тлеющего в руках Михаилы фитиля.— Пущай их попляшут покуда што, — громко проговорил он. И снова крепко ругнул не то ахнувшую пушку, не то танцующих господ. 6. Бал в зале с колоннами Знаменитый партизан Отечественной войны, родственник хозяев Денис Давыдов запоздал к торжеству и, приехав в Каменку уже за полночь, ввалился прямо в кабинет к Василию Львовичу в огромной медвежьей шубе — шумный, неуклюжий и веселый.— Вели подать скорее водки… — заговорил он, как только в клубах табачного дыма рассмотрел хозяина.Пушкин, забежавший сюда в перерыве между танцами, радостно бросился обнимать Дениса.— Постой, Алексаша, не висни. Дай размотаюсь.Василий Львович помогал кузену снять шубу, размотать шарф.— Денис, голубушка моя, — с улыбкой воскликнул Пушкин. — Ты что же в усах? Я слышал, тебя в конноегерскую бригаду перевести полагали, а ты почему-то отказался.— Не желаю расставаться с красой природы чернобурой, — покосившись на кончик своего уса, сказал Денис.— Так ты, значит, совсем обосновался в деревне? — спросил его Василий Львович.Денис утвердительно кивнул головой:— Не могу больше возиться с драгунами: пресмыкающееся войско. А сидеть в штабе да надписывать на дурацких бумажках: «к сведению», «к исполнению» и тому подобное — может каждый прапорщик, в сто раз меня глупее.— Значит, Денисушка, теперь ты вольная птица? — ласково спросил Пушкин.— Абсолютно! — подтвердил Денис — Учебный шаг, ружейные приемы, размер солдатских пуговиц — все это долой, долой из моей головы! Шварцы-немцы всех видов оружия, торжествуйте! Я больше не срамлю вашего сословия. Едва не задохся, а теперь на чистом воздухе.— Ур-ра! — крикнул Пушкин.— А вы все замышляете? — оглядывая гостей веселыми глазами, заговорил Денис. — Русский «Тугендбунд» прожектируете? Ничего не выйдет, наперед вам говорю.— А как твой роман с панной Злотницкой? — уклоняясь от ответа, лукаво спросил Василий Львович.Денис взъерошил свои густые темные волосы с седой прядкой спереди. Прядка упала ему на лоб.— Седины почтенные, — погладил ее Пушкин.— La flamme du genie note 5 Note5
Пламя гения (франц).
, — насмешливо проговорил Денис, — а вернее — плод невинных и винных проказ— Нет, в самом деле, как со Злотницкой? — раздались голоса.— Ах, Злотницкая! — шумно вздохнул Денис. — Вы знаете, как хороши и привлекательны полячки. Но клянусь вам честью, что нет ни одной, достойной стать с нею наряду. Умираю от любви к ней …— А толстеешь всякой день, — улыбнулся Василий Львович.— У каждого свой манер умирать, — вздохнул Денис. — И хотя я ныне не всегда весел, зато часто бываю навеселе.— Правда ли, что царь принял участие в твоем романе? — спросил Пушкин — И будто бы.Но Денис перебил его:— Напрасно царь беспокоился. Вы, наверно, слышали, что в видах моей женитьбы он сложил с меня долг казне. Но так как панна предпочла другого, то я от царской милости отказался.— Браво, браво! — крикнул Пушкин, любовно глядя на Дениса, пока тот торопливо пил водку и закусывал. — Но ты не горюй, Денисушка: любая из наших красавиц за честь почтет за тебя замуж пойти.— И то меня в Петербурге усиленно принялись женить. Думал, что и ног не унесу от свах. Особливо старалась в этом отношении Катерина Сергеевна Лунина.— Та, что за черным Уваровым? — с живостью спросил Пушкин.— Угy, — обгладывая лапку копченого гуся, ответил Денис. — Очень, между прочим, милая пара. Она отличнейшая музыкантша и, кроме того, привлекает миловидностью и остротой речей, не позволяющих забыть о том, что она приходится родной сестрицей острослову Лунину. Муж ее знаменит своеобразными приемами гостеприимства: «Покорнейше прошу ко мне отобедать, а не то — извольте драться со мной на шести шагах расстояния…»Пушкин расхохотался так заразительно, что никто не мог удержаться от смеха.— Мы ведь были с ним в одном полку, — вспомнил Волконский, — он и тогда отличался склонностью к бретерству и большими претензиями на ум и красоту.— Уваров не без первого, но вовсе без последней, — добавил Денис. — Так эти самые супруги задумали повести на меня лобовую атаку во главе с одной весьма соблазнительной вдовой. Как старый партизан, я покуда неуловим, но…— А брат Катерины Сергеевны все еще в Варшаве? — перебил Волконский— Да, представьте, с царем не ладил, а Константин Павлович сделал его адъютантом и души в нем не чает.— Я считаю Лунина не только другом Марса, Венеры и Вакха, — сказал Пушкин, и веселое выражение его лица сменилось задумчивым, — но все, что мне о нем известно, заставляет меня почитать его умнейшим человеком нашего времени. Многое в этом гусаре напоминает мне другого гусара — моего Чаадаева. Но, находясь ныне в чужих краях, Чаадаев погрузился в изучение философических наук. Лунин же с давних пор занят мыслью о переустройстве политического строя нашего отечества.— И даже всего человечества, — попыхивая трубкой, прибавил Василий Львович.— Сегодня, Денисушка, ты увидишь еще одного из плеяды замечательных людей, — серьезно продолжал Пушкин. — Сюда приехал Пестель. Что за революционная голова!Денис, отбросив салфетку, положил свою большую руку Пушкину на плечо— Не унимаешься, Алексаша?— Неуимчив от природы, — усмехнулся Пушкин, — в этом недостатке меня еще нянька упрекала.Денис все так же пристально всматривался в лицо Пушкина. Потом притянул его за плечи и крепко прижал к груди:— А хорошо, что мы с тобой здесь встретились! А то я собрался было писать к тебе с жалобами на Сенковского: послал я ему в «Библиотеку для чтения» свои вирши, а он их так «исправил», что, ей-богу, я сам себя не узнал… С литерой «ять» у меня, конечно, давние нелады. Но уж, что касается…— Сенковскому учить тебя русскому языку, — снова повеселев, перебил Пушкин, — все равно как бы евнух взялся учить Потемкина…— Васенька, прикажи, милый, «Vin de graves» note 6 Note6
Название вина (франц.).
бутылочку, — попросил Денис Василия Львовича.Тот вышел.В коридорах и по всей анфиладе парадных комнат горели люстры, и слуги, осторожно ступая по натертому паркету, разносили подносы с прохладительными напитками, мороженым и фруктами.Спускаясь по витой лесенке, Василий Львович столкнулся с Машей Раевской.— Пушкин у вас? — спросила она.Василий Львович оглядел ее от прически с высоко подобранными локонами до белых бальных башмачков.— Очень мила, — похвалил он. — И платьице и эти бутоны в прическе. А поэта я сейчас позову.Он вернулся в кабинет, и через минуту Пушкин быстрой и легкой поступью шел Маше навстречу, натягивая на ходу белые перчатки.— Я опасалась, что вы забудете о том, что нам с вами идти в первой паре, — с улыбкой сказала Маша. — И тогда мне опять влетело бы от maman.— Опять? — наклоняя к ней лицо, спросил Пушкин. — За что же в первый раз?— Зачем я Олизару отказала в мазурке.— А как Софья Алексеевна узнала об этом?Маша бегло взглянула на Пушкина.— Аглая слышала, как я вам обещала мазурку… Ну, и сказала маменьке.— Ах, так вот она как… — начал Пушкин, и что-то недоброе промелькнуло в его лице.Маша поспешила переменить разговор.— Элен нынче необычайно оживлена, — сказала она о сестре, — вы, верно, заметили еще давеча за обедом?От Пушкина тоже не ускользнуло, что третья дочь генерала Раевского, так не похожая на остальных членов семьи ни своим мечтательно-мягким характером, ни белокурыми волосами и голубыми глазами, во время обеда была действительно очень оживлена. Соседом ее слева был Пестель. Когда он обращался к ней, что-то светлое и горячее, как солнечные блики, скользило по энергичным чертам его лица.— Элен, конечно, была увлечена соседом слева, — сказал Пушкин. — Оно и немудрено: Пестель интересен до чрезвычайности. Это один из самых оригинальных умов, которые я знаю. Зато ее сосед справа был целиком захвачен моей прекрасной собеседницей.Пушкин выразительно поглядел на Машу. Она слегка покраснела:— Волконский, точно, занимателен. Он рассказывал о своих путешествиях забавные истории. Но мое внимание было отвлечено поведением моего несносного vis-a-vis…— А что я? — задорно повел плечами Пушкин.— Будто вы не знаете! — укоризненно ответила Маша. — Все заметили, что вы ссорились с Аглаей. Вы оба так горячились…Когда они проходили через гостиную, гувернантка, мисс Матен, отозвав Машу в сторону, заговорила быстро и взволнованно. При этом кончик ее крючковатого носа шевелился так, словно она клевала им что-то.Поджидая Машу, Пушкин остановился у одной из колонн, отделяющих гостиную от танцевального зала.Рядом, за карточным столом, слышался зычный голос князя Федора Ухтомского:— Нет, в самом деле, далась им эта Россия! Брали бы пример с меня. Весь мир для меня — усадебный дом со всяческими удобствами. К примеру, Англия — фехтовальный и для иных гимнастических упражнений зал. — Князь бросил карты на сукно и загнул палец. — Затем Германия — кабинет для занятий филозофических. Франция — салон политический, — загнул он еще два пальца.— И позвольте, ваше сиятельство, добавить, — с улыбкой сказал один из партнеров князя, старик Лопухин, — что в салоне том за плотными драпри скрыт уютный дамский будуар с канапе и прочими привлекательностями.— Уж ты мастер за занавески заглядывать, павловского двора выученик, — шутливо погрозил ему князь Федор и загнул четвертый палец. — Италия — зимний сад…— И Россия? — прозвучал сзади резкий вопрос.Князь Федор с трудом повернул тяжелую, на короткой красной шее голову и встретился с возмущенным взглядом Пушкина.— А, наш пострел везде поспел! — оглядывая поэта с головы до ног, недовольно проговорил он. — Изволь, и об России скажу. Россия для меня, милый мой, — скотный двор, псарня, пасека, амбары…— И главным образом девичья, — опять вмешался в разговор старик Лопухин.За столом засмеялись.Пушкин, скрестив на груди руки и прислонившись затылком к белой колонне, неотрывно, в упор смотрел на князя Федора.— И еще? — снова резко спросил он.— И еще, — хмурясь, отвечал князь Федор, — не перевелись в ней углы, где собираются либералисты, чтобы совместно побредить о разного рода «высоких материях». Вот и твои сынки, — повернулся он к Муравьеву-Апостолу, — кажется, чего им не хватает? Чины, знатность, блистательная карьера. А намедни послушал я их разговоры с другими молодыми людьми, тоже достойнейших фамилий. Все какие-то «билли о правах» да палаты представителей от народа прожектируют: «Нашим бы мужикам да этакие билли».Старик Муравьев строго посмотрел на князя Федора:— Подобных мыслей я от своих сынов не слыхал.Но князь Федор, не обратив внимания на эти слова, продолжал:— А я не стерпел да напрямик им и заявил: «Мало еще наших смердов били, чтобы для них билли прожектировать. В стране полатей палаты, говорю, ни к чему…» — Князь Федор поманил лакея и, взяв у него с подноса бокал с вином, залпом выпил.— Недурно играете словами, ваше сиятельство, — язвительно улыбнулся Пушкин. — Однако ж и тут проигрыш возможен.Лопухин перетасовал карты и поспешно спросил:— Прикажете еще одну партию, князь?— Уж и не знаю, играть ли. От подобных разговоров у меня каждый нерв в дрожание приходит. Вот проиграюсь по твоей милости в пух и прах, — неожиданно обратился он к Пушкину, — так смотри, как бы тебе не пришлось меня кормить… Подай-ка вина, — остановил он проходящего мимо лакея и снова осушил бокал.— Кормить бы еще не беда, — иронически ответил Пушкин, — а вот поить накладно будет.Партнеры князя расхохотались.— Не смеяться надо, судари мои, — совсем рассердился он. — Разве не прискорбно видеть такое неуважение и к сану и к летам?! У наших доморощенных литераторов появилась, эдакая что ни на есть модная манера развязно изъясняться. Недавно попался мне под руку журналишко один с каким-то претенциозным названием. Прочел я в нем статейку некоего господина филозофа. Батюшки мои, что за тон! Что за выражения! Прочел я ее раз, другой — и, parole d'honneur note 7 Note7
Честное слово (франц.).
ничего в голове не осталось.— Так, быть может, князь, философ не на такую голову рассчитывал? — холодно спросил Пушкин.Игроки едва удержались от смеха.Киязь Федор швырнул карты:— Нет, это уж чересчур! Я сам любитель острого словца, но это уж…— За эту самую статью, ваше сиятельство, — поспешил вмешаться один из игроков, — журнал тот закрыт, и господа умствующие сочинители и предерзостные писаки вряд ли будут иметь в дальнейшем возможность распространять в народе свои мысли…— И давно пора, давно пора… — раздались голоса других партнеров.Князь Ухтомский еще раз повернул к Пушкину свою круглую голову на малиновой шее:— A propos note 8 Note8
Кстати (франц.).
, господин сочинитель, ты нынче по какому департаменту числишься?— Я числюсь по России, — раздельно произнес Пушкин и, круто повернувшись, скрылся за колоннами.— Слыхали? А позу видали? — возмущенно спросил князь Федор.— Они все после войны по-наполеоновски руки складывать выучились, — спокойно проговорил Муравьев-Апостол.— Ну, твоему Сергею и подражать не надо, — сказал князь Федор. — Удивительно он на Наполеона похож, особливо в профиль. Мне рассказывали, что Наполеон увидел однажды в Париже твоего Сергея, когда он еще отроком был, и спрашивает: «Qui dirajt, que ce n'est pas mon fils?» note 9 Note9
Кто скажет, что это не мой сын? (франц.)
Муравьев-Апостол глубоко вздохнул и стал медленно тасовать карты.Князь заметил, что старик расстроен, и, желая рассеять его, прибавил:— Я твоих сынов люблю. Боюсь только, как бы пылкость характера не повредила им. А к дочери, я слышал, Алексей Капнист сватается.— Как объявим свадьбу, милости просим, — холодно ответил Муравьев-Апостол и снова, глубоко вздохнув, стал сдавать атласные карты…За колоннами двигались пары. Звуки французской музыки сливались с французской речью и ароматом французских духов…Князь Федор потер темные мешки под глазами и, дожидаясь, хода Лопухина, принялся разглядывать танцующих.Одна пара остановилась в простенке у большого зеркала. В молоденькой белокурой девушке князь сразу узнал дочь генерала Раевского — Елену. Ее кавалер, невысокого роста, смуглый полковник лет за тридцать, взял для нее с подноса лимонаду. Елена поправила украшающую корсаж ее платья гирляндку резеды и взяла бокал.Отпивая маленькими глотками, она с очень серьезным видом слушала, что говорил ей полковник. Когда она поднимала на него строгие голубые глаза, мужественное лицо полковника светлело.Ухтомский напряженно морщил лоб, стараясь вспомнить, где он видел этого полковника.— Милый мой, — наконец, обратился он к Лопухину, — погляди-ка — вон там, у межоконного зеркала, черномазый этот крепыш в полковничьем мундире, — не из витгенштейновских ли адъютантов? Сдается мне, что я встречал его в штабе Второй армии…— Он и есть, — оторвав взгляд от карт, ответил Лопухин. — Полковник Пестель. У нас в Петербурге болтают, что он из Витгенштейна делает все, что ему заблагорассудится. Сам главнокомандующий и начальник штаба без ума от Пестеля. На обеде у Киселева Витгенштейн так и выразился: «Пестель, говорит, везде будет на месте: и на посту министра и в командовании армией».Лопухин снова уставился в карты.— С тобою, батюшка, играть нет возможности, — раздраженно проговорил старик Муравьев-Апостол, — над каждым ходом по часу думаешь.Князь Федор все так же пристально смотрел в сторону Пестеля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Теперь выпьем. (лат.)
— пошутил Якушкин.Задвигались стулья, кресла. Вошел Степан сменить свечи.С косогора стали долетать пушечные выстрелы.Бывший семеновец солдат Михайло подносил к пушке зажженный фитиль и каждый раз вслед выстрелу посылал сложное ругательство.Пушка скользила с обледенелого склона, и мужики, напрягаясь из последних сил, снова и снова вкатывали ее на верхушку холма.— Мишка, а Мишка, — вдруг обратился к Михайле один из мужиков, — а что ежели бы пушку повернуть хайлом к господскому дому с той же начинкой, какою француза потчевали, да и пальнуть?Михайло поднес зажженный фитиль к лицу этого мужика. Из-под вихрастого чуба на него глядели горящие глаза. Глядели пронизывающе и без улыбки. Незастегнутый ворот зипуна оставлял обнаженной худую шею с острым кадыком.Михайло обернулся в сторону господского дома.Окна обоих этажей были ярко освещены. Сквозь сетку безлистых ветвей его зоркие глаза видели плавно и мерно движущиеся пары.Внезапный порыв ветра донес звуки струнного оркестра и едва не загасил тлеющего в руках Михаилы фитиля.— Пущай их попляшут покуда што, — громко проговорил он. И снова крепко ругнул не то ахнувшую пушку, не то танцующих господ. 6. Бал в зале с колоннами Знаменитый партизан Отечественной войны, родственник хозяев Денис Давыдов запоздал к торжеству и, приехав в Каменку уже за полночь, ввалился прямо в кабинет к Василию Львовичу в огромной медвежьей шубе — шумный, неуклюжий и веселый.— Вели подать скорее водки… — заговорил он, как только в клубах табачного дыма рассмотрел хозяина.Пушкин, забежавший сюда в перерыве между танцами, радостно бросился обнимать Дениса.— Постой, Алексаша, не висни. Дай размотаюсь.Василий Львович помогал кузену снять шубу, размотать шарф.— Денис, голубушка моя, — с улыбкой воскликнул Пушкин. — Ты что же в усах? Я слышал, тебя в конноегерскую бригаду перевести полагали, а ты почему-то отказался.— Не желаю расставаться с красой природы чернобурой, — покосившись на кончик своего уса, сказал Денис.— Так ты, значит, совсем обосновался в деревне? — спросил его Василий Львович.Денис утвердительно кивнул головой:— Не могу больше возиться с драгунами: пресмыкающееся войско. А сидеть в штабе да надписывать на дурацких бумажках: «к сведению», «к исполнению» и тому подобное — может каждый прапорщик, в сто раз меня глупее.— Значит, Денисушка, теперь ты вольная птица? — ласково спросил Пушкин.— Абсолютно! — подтвердил Денис — Учебный шаг, ружейные приемы, размер солдатских пуговиц — все это долой, долой из моей головы! Шварцы-немцы всех видов оружия, торжествуйте! Я больше не срамлю вашего сословия. Едва не задохся, а теперь на чистом воздухе.— Ур-ра! — крикнул Пушкин.— А вы все замышляете? — оглядывая гостей веселыми глазами, заговорил Денис. — Русский «Тугендбунд» прожектируете? Ничего не выйдет, наперед вам говорю.— А как твой роман с панной Злотницкой? — уклоняясь от ответа, лукаво спросил Василий Львович.Денис взъерошил свои густые темные волосы с седой прядкой спереди. Прядка упала ему на лоб.— Седины почтенные, — погладил ее Пушкин.— La flamme du genie note 5 Note5
Пламя гения (франц).
, — насмешливо проговорил Денис, — а вернее — плод невинных и винных проказ— Нет, в самом деле, как со Злотницкой? — раздались голоса.— Ах, Злотницкая! — шумно вздохнул Денис. — Вы знаете, как хороши и привлекательны полячки. Но клянусь вам честью, что нет ни одной, достойной стать с нею наряду. Умираю от любви к ней …— А толстеешь всякой день, — улыбнулся Василий Львович.— У каждого свой манер умирать, — вздохнул Денис. — И хотя я ныне не всегда весел, зато часто бываю навеселе.— Правда ли, что царь принял участие в твоем романе? — спросил Пушкин — И будто бы.Но Денис перебил его:— Напрасно царь беспокоился. Вы, наверно, слышали, что в видах моей женитьбы он сложил с меня долг казне. Но так как панна предпочла другого, то я от царской милости отказался.— Браво, браво! — крикнул Пушкин, любовно глядя на Дениса, пока тот торопливо пил водку и закусывал. — Но ты не горюй, Денисушка: любая из наших красавиц за честь почтет за тебя замуж пойти.— И то меня в Петербурге усиленно принялись женить. Думал, что и ног не унесу от свах. Особливо старалась в этом отношении Катерина Сергеевна Лунина.— Та, что за черным Уваровым? — с живостью спросил Пушкин.— Угy, — обгладывая лапку копченого гуся, ответил Денис. — Очень, между прочим, милая пара. Она отличнейшая музыкантша и, кроме того, привлекает миловидностью и остротой речей, не позволяющих забыть о том, что она приходится родной сестрицей острослову Лунину. Муж ее знаменит своеобразными приемами гостеприимства: «Покорнейше прошу ко мне отобедать, а не то — извольте драться со мной на шести шагах расстояния…»Пушкин расхохотался так заразительно, что никто не мог удержаться от смеха.— Мы ведь были с ним в одном полку, — вспомнил Волконский, — он и тогда отличался склонностью к бретерству и большими претензиями на ум и красоту.— Уваров не без первого, но вовсе без последней, — добавил Денис. — Так эти самые супруги задумали повести на меня лобовую атаку во главе с одной весьма соблазнительной вдовой. Как старый партизан, я покуда неуловим, но…— А брат Катерины Сергеевны все еще в Варшаве? — перебил Волконский— Да, представьте, с царем не ладил, а Константин Павлович сделал его адъютантом и души в нем не чает.— Я считаю Лунина не только другом Марса, Венеры и Вакха, — сказал Пушкин, и веселое выражение его лица сменилось задумчивым, — но все, что мне о нем известно, заставляет меня почитать его умнейшим человеком нашего времени. Многое в этом гусаре напоминает мне другого гусара — моего Чаадаева. Но, находясь ныне в чужих краях, Чаадаев погрузился в изучение философических наук. Лунин же с давних пор занят мыслью о переустройстве политического строя нашего отечества.— И даже всего человечества, — попыхивая трубкой, прибавил Василий Львович.— Сегодня, Денисушка, ты увидишь еще одного из плеяды замечательных людей, — серьезно продолжал Пушкин. — Сюда приехал Пестель. Что за революционная голова!Денис, отбросив салфетку, положил свою большую руку Пушкину на плечо— Не унимаешься, Алексаша?— Неуимчив от природы, — усмехнулся Пушкин, — в этом недостатке меня еще нянька упрекала.Денис все так же пристально всматривался в лицо Пушкина. Потом притянул его за плечи и крепко прижал к груди:— А хорошо, что мы с тобой здесь встретились! А то я собрался было писать к тебе с жалобами на Сенковского: послал я ему в «Библиотеку для чтения» свои вирши, а он их так «исправил», что, ей-богу, я сам себя не узнал… С литерой «ять» у меня, конечно, давние нелады. Но уж, что касается…— Сенковскому учить тебя русскому языку, — снова повеселев, перебил Пушкин, — все равно как бы евнух взялся учить Потемкина…— Васенька, прикажи, милый, «Vin de graves» note 6 Note6
Название вина (франц.).
бутылочку, — попросил Денис Василия Львовича.Тот вышел.В коридорах и по всей анфиладе парадных комнат горели люстры, и слуги, осторожно ступая по натертому паркету, разносили подносы с прохладительными напитками, мороженым и фруктами.Спускаясь по витой лесенке, Василий Львович столкнулся с Машей Раевской.— Пушкин у вас? — спросила она.Василий Львович оглядел ее от прически с высоко подобранными локонами до белых бальных башмачков.— Очень мила, — похвалил он. — И платьице и эти бутоны в прическе. А поэта я сейчас позову.Он вернулся в кабинет, и через минуту Пушкин быстрой и легкой поступью шел Маше навстречу, натягивая на ходу белые перчатки.— Я опасалась, что вы забудете о том, что нам с вами идти в первой паре, — с улыбкой сказала Маша. — И тогда мне опять влетело бы от maman.— Опять? — наклоняя к ней лицо, спросил Пушкин. — За что же в первый раз?— Зачем я Олизару отказала в мазурке.— А как Софья Алексеевна узнала об этом?Маша бегло взглянула на Пушкина.— Аглая слышала, как я вам обещала мазурку… Ну, и сказала маменьке.— Ах, так вот она как… — начал Пушкин, и что-то недоброе промелькнуло в его лице.Маша поспешила переменить разговор.— Элен нынче необычайно оживлена, — сказала она о сестре, — вы, верно, заметили еще давеча за обедом?От Пушкина тоже не ускользнуло, что третья дочь генерала Раевского, так не похожая на остальных членов семьи ни своим мечтательно-мягким характером, ни белокурыми волосами и голубыми глазами, во время обеда была действительно очень оживлена. Соседом ее слева был Пестель. Когда он обращался к ней, что-то светлое и горячее, как солнечные блики, скользило по энергичным чертам его лица.— Элен, конечно, была увлечена соседом слева, — сказал Пушкин. — Оно и немудрено: Пестель интересен до чрезвычайности. Это один из самых оригинальных умов, которые я знаю. Зато ее сосед справа был целиком захвачен моей прекрасной собеседницей.Пушкин выразительно поглядел на Машу. Она слегка покраснела:— Волконский, точно, занимателен. Он рассказывал о своих путешествиях забавные истории. Но мое внимание было отвлечено поведением моего несносного vis-a-vis…— А что я? — задорно повел плечами Пушкин.— Будто вы не знаете! — укоризненно ответила Маша. — Все заметили, что вы ссорились с Аглаей. Вы оба так горячились…Когда они проходили через гостиную, гувернантка, мисс Матен, отозвав Машу в сторону, заговорила быстро и взволнованно. При этом кончик ее крючковатого носа шевелился так, словно она клевала им что-то.Поджидая Машу, Пушкин остановился у одной из колонн, отделяющих гостиную от танцевального зала.Рядом, за карточным столом, слышался зычный голос князя Федора Ухтомского:— Нет, в самом деле, далась им эта Россия! Брали бы пример с меня. Весь мир для меня — усадебный дом со всяческими удобствами. К примеру, Англия — фехтовальный и для иных гимнастических упражнений зал. — Князь бросил карты на сукно и загнул палец. — Затем Германия — кабинет для занятий филозофических. Франция — салон политический, — загнул он еще два пальца.— И позвольте, ваше сиятельство, добавить, — с улыбкой сказал один из партнеров князя, старик Лопухин, — что в салоне том за плотными драпри скрыт уютный дамский будуар с канапе и прочими привлекательностями.— Уж ты мастер за занавески заглядывать, павловского двора выученик, — шутливо погрозил ему князь Федор и загнул четвертый палец. — Италия — зимний сад…— И Россия? — прозвучал сзади резкий вопрос.Князь Федор с трудом повернул тяжелую, на короткой красной шее голову и встретился с возмущенным взглядом Пушкина.— А, наш пострел везде поспел! — оглядывая поэта с головы до ног, недовольно проговорил он. — Изволь, и об России скажу. Россия для меня, милый мой, — скотный двор, псарня, пасека, амбары…— И главным образом девичья, — опять вмешался в разговор старик Лопухин.За столом засмеялись.Пушкин, скрестив на груди руки и прислонившись затылком к белой колонне, неотрывно, в упор смотрел на князя Федора.— И еще? — снова резко спросил он.— И еще, — хмурясь, отвечал князь Федор, — не перевелись в ней углы, где собираются либералисты, чтобы совместно побредить о разного рода «высоких материях». Вот и твои сынки, — повернулся он к Муравьеву-Апостолу, — кажется, чего им не хватает? Чины, знатность, блистательная карьера. А намедни послушал я их разговоры с другими молодыми людьми, тоже достойнейших фамилий. Все какие-то «билли о правах» да палаты представителей от народа прожектируют: «Нашим бы мужикам да этакие билли».Старик Муравьев строго посмотрел на князя Федора:— Подобных мыслей я от своих сынов не слыхал.Но князь Федор, не обратив внимания на эти слова, продолжал:— А я не стерпел да напрямик им и заявил: «Мало еще наших смердов били, чтобы для них билли прожектировать. В стране полатей палаты, говорю, ни к чему…» — Князь Федор поманил лакея и, взяв у него с подноса бокал с вином, залпом выпил.— Недурно играете словами, ваше сиятельство, — язвительно улыбнулся Пушкин. — Однако ж и тут проигрыш возможен.Лопухин перетасовал карты и поспешно спросил:— Прикажете еще одну партию, князь?— Уж и не знаю, играть ли. От подобных разговоров у меня каждый нерв в дрожание приходит. Вот проиграюсь по твоей милости в пух и прах, — неожиданно обратился он к Пушкину, — так смотри, как бы тебе не пришлось меня кормить… Подай-ка вина, — остановил он проходящего мимо лакея и снова осушил бокал.— Кормить бы еще не беда, — иронически ответил Пушкин, — а вот поить накладно будет.Партнеры князя расхохотались.— Не смеяться надо, судари мои, — совсем рассердился он. — Разве не прискорбно видеть такое неуважение и к сану и к летам?! У наших доморощенных литераторов появилась, эдакая что ни на есть модная манера развязно изъясняться. Недавно попался мне под руку журналишко один с каким-то претенциозным названием. Прочел я в нем статейку некоего господина филозофа. Батюшки мои, что за тон! Что за выражения! Прочел я ее раз, другой — и, parole d'honneur note 7 Note7
Честное слово (франц.).
ничего в голове не осталось.— Так, быть может, князь, философ не на такую голову рассчитывал? — холодно спросил Пушкин.Игроки едва удержались от смеха.Киязь Федор швырнул карты:— Нет, это уж чересчур! Я сам любитель острого словца, но это уж…— За эту самую статью, ваше сиятельство, — поспешил вмешаться один из игроков, — журнал тот закрыт, и господа умствующие сочинители и предерзостные писаки вряд ли будут иметь в дальнейшем возможность распространять в народе свои мысли…— И давно пора, давно пора… — раздались голоса других партнеров.Князь Ухтомский еще раз повернул к Пушкину свою круглую голову на малиновой шее:— A propos note 8 Note8
Кстати (франц.).
, господин сочинитель, ты нынче по какому департаменту числишься?— Я числюсь по России, — раздельно произнес Пушкин и, круто повернувшись, скрылся за колоннами.— Слыхали? А позу видали? — возмущенно спросил князь Федор.— Они все после войны по-наполеоновски руки складывать выучились, — спокойно проговорил Муравьев-Апостол.— Ну, твоему Сергею и подражать не надо, — сказал князь Федор. — Удивительно он на Наполеона похож, особливо в профиль. Мне рассказывали, что Наполеон увидел однажды в Париже твоего Сергея, когда он еще отроком был, и спрашивает: «Qui dirajt, que ce n'est pas mon fils?» note 9 Note9
Кто скажет, что это не мой сын? (франц.)
Муравьев-Апостол глубоко вздохнул и стал медленно тасовать карты.Князь заметил, что старик расстроен, и, желая рассеять его, прибавил:— Я твоих сынов люблю. Боюсь только, как бы пылкость характера не повредила им. А к дочери, я слышал, Алексей Капнист сватается.— Как объявим свадьбу, милости просим, — холодно ответил Муравьев-Апостол и снова, глубоко вздохнув, стал сдавать атласные карты…За колоннами двигались пары. Звуки французской музыки сливались с французской речью и ароматом французских духов…Князь Федор потер темные мешки под глазами и, дожидаясь, хода Лопухина, принялся разглядывать танцующих.Одна пара остановилась в простенке у большого зеркала. В молоденькой белокурой девушке князь сразу узнал дочь генерала Раевского — Елену. Ее кавалер, невысокого роста, смуглый полковник лет за тридцать, взял для нее с подноса лимонаду. Елена поправила украшающую корсаж ее платья гирляндку резеды и взяла бокал.Отпивая маленькими глотками, она с очень серьезным видом слушала, что говорил ей полковник. Когда она поднимала на него строгие голубые глаза, мужественное лицо полковника светлело.Ухтомский напряженно морщил лоб, стараясь вспомнить, где он видел этого полковника.— Милый мой, — наконец, обратился он к Лопухину, — погляди-ка — вон там, у межоконного зеркала, черномазый этот крепыш в полковничьем мундире, — не из витгенштейновских ли адъютантов? Сдается мне, что я встречал его в штабе Второй армии…— Он и есть, — оторвав взгляд от карт, ответил Лопухин. — Полковник Пестель. У нас в Петербурге болтают, что он из Витгенштейна делает все, что ему заблагорассудится. Сам главнокомандующий и начальник штаба без ума от Пестеля. На обеде у Киселева Витгенштейн так и выразился: «Пестель, говорит, везде будет на месте: и на посту министра и в командовании армией».Лопухин снова уставился в карты.— С тобою, батюшка, играть нет возможности, — раздраженно проговорил старик Муравьев-Апостол, — над каждым ходом по часу думаешь.Князь Федор все так же пристально смотрел в сторону Пестеля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88