– Преподобный Пэтч говорил нам, что сегодня случится чудо!
– Ничего себе чудо!
– Как ты не понимаешь? Бог взял ее душу, но ее тело еще не ушло. Преподобный Пэтч испытал искушение сделать с ним плохое, но тут – Пуф! Я знаю, что она ушла, и преподобный Пэтч, быть может, тоже.
– Бетси! – Джимми схватил ее за полные руки, повернул лицом к себе. – Это Пэтч ее раздел. Он хотел… ну, понимаешь. Но потом услышал тебя и унес ее. Куда он мог ее отнести?
– Ты ошибаешься, но если только поглядев, убедишься, я покажу тебе. И ты увидишь.
– Куда, Бетси?
– Можем начать, я думаю, с его комнаты. Вот сюда.
* * *
Шики пошел прямо в свой – теперь Пэтча – кабинет на первом этаже рядом со святилищем. Он закрыл за собой дверь. Идеальный порядок был ему неприятен. Он сел в вертящееся кресло, щелкнул костяшками пальцев, помолился про себя, чтобы не оказалось, что Пэтч убрал все слишком тщательно, и выдвинул второй ящик стола. Он перевернул его – ага! Два конверта все еще были приклеены снаружи к задней стенке. Один он открыл, проверил, что там все те же пять штук.
Шики расстегнул рубашку, опустил подбородок и выдохнул теплый воздух на голову Гудини.
– Отлично все получилось, детка.
Закрепив оба пакета в объемном кармане комбинезона, он откинулся в кресле, положил ноги на стол и с ощутимым удовлетворением скинул на пол три аккуратных стопки пэтчевских бумаг.
Пощекотал Гудини сквозь ткань рубашки.
– Десять штук плюс то, что осталось от выкупа от казино, и кольцо Риты Рей. Хватит для нового начала.
Какой-то дьяволенок шепнул в ухо «Вегас», но Шики его стряхнул. Вегас навел на мысль об этом сукином сыне отравителе, который, каким бы засранцем ни был, все же не заслуживал, чтобы его превратили в мумию и разорвали на клочки.
Фенстер отступил из памяти, и всплыла Рита Рей, как сообщение, плавающее в окне игры «Волшебный шар-восьмерка». «Стерва» – говорило это сообщение. Когда Шики впервые увидел Риту Рей, она была ответом на все – ну, почти все – его мечты. Богатая нефтяная вдовушка, готовая выписать чек, вытащить его из долгов. Сюрприз! А на рыси горячая? О да, все способы знает. Первые месяцы были куда ближе к Раю, чем Шики вообще рассчитывал к нему подобраться. Это было до того, как начался неудержимый шопинг, она стала исчезать по уик-эндам, и везение Шики резко пошло вниз. А к концу она вообще начала разговоры о разводе – ой-ой!
А потом она продала Гудини. Перед тем как Шики уехал в Вегас, так небрежно бросила за ужином:
– На груминг? Да нет, я тут встретила одну приятную даму с севера. Она сказала, что он милашка и предложила мне пятьдесят баксов. Я, естественно, сказала: «Конечно!» Едва терпела это постоянно тявканье и лужи. Ты мне должен бы спасибо сказать.
Спасибо? Шики бродил по улицам, искал, но не нашел ни следа Гудини или загадочной туристки. Он давал объявления, но какой турист будет читать объявления о потерях и находках? В момент вдохновения он придумал это план ей отплатить – подменил кольцо, – ох, как она этот бриллиант любила! Все прошло без сучка и задоринки благодаря старому приятелю-ювелиру, хотя подмена никак не утешила от потери Гудини. Потом он умотал в Вегас, рассчитывая быстро вернуться.
Гудини заворочался на груди Шики, свернулся в шарик. Шики опустил подбородок и шепнул:
– Эта стерва продала тебя на щенячью ферму.
Снова мысли вернулись Тадеушу Трауту. Вдруг его озарило:
– Этот сукин сын нарочно меня подставил! Дал мне бесплатную поездку в Вегас, потому что хотел, чтобы я проигрался в дым! Не деньги ему были нужны… а что?
Да аренда же на арсенал! Расширить свой занюханный музей! Но тогда зачем насылать на меня Молота?
Затем, что я начал подниматься со «светляками», и у меня был шанс ему выплатить долг. Когда меня не стало бы, Пэтч быстро бы дело развалил, и Траут просто подобрал бы аренду задешево.
– Крили Пэтч, будь он проклят. Проклято будь мое невезение! – Он вздохнул. – Скучать я буду без своих «светляков». Хора, проповедей, чудес… – Шики шмыгнул носом.
– А теперь я еще и папа. Что скажешь, Гудини? Симпатичный мальчик, даже с этим фальшивым загаром и в юбке. Думает, что он – индеец, а я – великий вождь. У него бы сердце разбилось, узнай он…
Но этого не будет, потому что я сматываюсь. Прости, мама, простите, «светляки», прости, Джимми Перо. Потому что если Траут, или Молот, или Рита Рей до меня сейчас доберутся…
Где-то в здании послышались голоса:
– Я слышу, где он! Он на крыше!
Шики выглянул через дверь в открытый конец коридора, в святилище. Он увидел Джимми и Бетси – девушку из хора, что Пришла с плакатом. Они бежали вверх по металлической лестнице. Так, что бы там ни происходило, сказал он себе, а мне лучше слинять по-тихому.
Не замечая катастрофы, разразившейся внизу на парковке, Пэтч взялся за трос, которым дирижабль был привязан к крыше. Взгляд его упал на безжизненное белое тело Джинджер, лежащее у его ног. Одна нога ее неуклюже согнулась, лодыжка подвернулась под икру другой ноги. Руки упали вдоль тела.
– Да, Господь, – сказал Пэтч. – Второе Вознесение даже самых упрямых убедит раскаяться.
Он пригнулся, растопыренными пальцами распустил волосы Джинджер нимбом на гудроне крыши. Опустил руку к ее светлым лобковым волосам, потрепал. Веки у него затрепетали и закрылись.
И резко распахнулись от мощного повелительного вопля. Пэтч выпрямился, вытаращенными перепуганными глазами уставился на бегущие облака, подсвеченные луной. На второй хриплый крик он обернулся вправо, увидел трех стервятников, переминающихся с ноги на ногу на краю крыши, черные силуэты на фоне оранжевого сияния ночного неба. Зловещее, едва слышное чириканье зародилось где-то в глубине их тел, и сперва один, потом другой защелкали клювом с таким звуком, будто хрустели кости. Тот, что был в середине, поднял клобуком крылья, встряхнул черными перьями, похожий на скользящую допотопную рептилию, и издал вопль.
Пэтч побежал к ним, размахивая руками:
– Демоны! Изыдите!
Все три птицы подняли крылья и зашипели. Самый большой гриф, посередине, конвульсивно дернул вбоклысой головой, открыл клюв, дернулся к Пэтчу и отрыгнул ком зеленой зловонной жижи ему на левую щеку.
Пэтч с визгом отпрянул, упал на колени, не замечая вязкой вонючей слюны, стекающей по лицу и шее, склонился головой почти до гудрона.
– Преследует меня злой дух, ибо я согрешил. Прости меня, Отче! Искушение Иезавели…
Он так бормотал с полминуты, потом поднял голову и энергично кивнул:
– Но Ты бесконечно милостив. Да… сохрани ее для меня, когда я поведу восхождение Достойных.
Пэтч повернулся к стервятникам спиной, подошел, шатаясь, к Джинджер и склонился над инструментами, оставленными ремонтниками дирижабля. С утра ремонтники подтянули дирижабль на тридцать футов ближе к крыше, собираясь заменить отказавший мигающий глаз. Толстая многожильная проволока привязывала ангела к барабану лебедки, стоящей на крыше, а от лебедки – к массивной скобе, закрепленной в одном из стропил арсенала. Электрический провод, питающий стробы, переплетался с этой привязью. Рядом с тросом и проводом шла проволочная лестница, свободная часть ее валялась рядом с лебедкой.
Пэтч поднял ножовку, приложил зазубренное полотно к тросу и начал пилить в шести дюймах над лебедкой. Его риза, уже измазанная последним ужином грифа, скоро пропиталась потом и металлической пылью. Через пять минут он потрогал глубокий порез в плетенном тросе, отдернул палец и сунул его в рот.
– Горячо, как адское пламя, – сказал он, фыркнув.
Джинджер зашевелилась, пытаясь подняться, застонала и упала на спину.
Пэтч улыбнулся ей благожелательно.
– Уже недолго, милая. Второе в этом мире Вознесение. Кто мог подумать, что простая девушка вроде тебя будет творить историю?
Будто выплывая из горячечного сна, Джинджер зашевелила губами. И эти губы произнесли слова:
– Будь звездой, детка.
– Скоро. Но сперва давай поставим тебя на лестницу. – Пэтч сгреб ее в охапку и слегка поцеловал в лоб. – Попрощайся с этой грешной землей, дитя мое.
Шики стоял в дверях и смотрел. Бетси и Джимми открыли потолочное окно и исчезли на крыше. Он поднял руку им вслед:
– Увидимся, сынок.
Он последний раз оглядел кабинет и вышел в коридор в последний раз. И чуть не столкнулся с ветхим стариком в шляпе, одетым в нежного цвета клетчатый спортивный пиджак, темно-синие брюки и сверкающие лакированные туфли – тот маленький еврей из «Пончо», который заплатил за его завтрак.
– Могу чем-нибудь быть полезен? – спросил Шики со своим амишевским акцентом.
– Конечно, можете. Для начала уберите этот ваш липовый акцент, мистер Шики Дун.
Шики отступил на шаг:
– Извиняйт, меня называйт Шварц. – Он тронул парик, пробежал рукой по бороде – все на месте. – Я думайт, ви ошибайс…
– А я думайт, что нет. Вы – тот самый гонеф , что обманул своего партнера, Тадеуша Траута, тот, который украл кольцо у своей жены. Вас зовут Шикльтон Дун. Так бросим делать вид, ладно? На случай, если вам интересно: меня называют Молотом.
Шики не успел слова сказать, как коротышка вытащил из-под пиджака пистолет с глушителем и выстрелил в него. Четыре раза.
67
Пэтч залез на проволочную лестницу, перебросив Джинджер через плечо, заплел ей руки и ноги перекладинами в десяти футах над крышей. Приковав ее за руку и за ногу к лестнице, Пэтч спустился обратно.
Обретая сознание рывками и приступами, как плохо вкрученная электрическая лампочка, Джинджер извернулась, потянула прикованную руку. Глаза у нее открылись, но оставались мутными.
– Где я?
Пэтч поднял ножовку:
– На пути в небо, счастливица.
Полиция огородила парковку, чтобы пересчитать выживших по головам, хотя некоторые, в том числе Рита Рей и Орландо, ушли прочь до того, как натянули желтую ленту. Три «скорые помощи», четыре пожарные машины, два фургона телевидения и фургон ветеринарного контроля уже были на месте, и ехали еще много. Спасательные команды прочесывали внутренность здания, фельдшеры «скорой помощи» сортировали раненых. Попадались переломы и вывихи, десятки непонятных мелких колотых ран, бесчисленные ссадины, порезы и ушибы, приличное количество попаданий воды в легкие, с кашлем и рвотой. Но чудо: без смертельных исходов.
Ну, вот и конец пришел, подумал Шики, опускаясь на пол. Жизнь не промелькнула перед ним вереницей образов, он не высказал сожалений холодеющими губами, и ничего вообще, кроме боли, не чувствовал. Рука дернулась туда, где было больнее всего, и он ее отнял окровавленную. Одна пуля задела мочку уха, другая поцарапала щеку, сорвав фальшивую бороду. Еще одна поцарапала руку, и четвертая, судя по дыре в ботинке и пощипыванию в кончике ноги, зацепила большой палец.
– Сукин ты сын и садист! – Шики поднялся на ноги, подвинулся от него слегка. – Я слыхал про тебя – ты от людей куски отстреливаешь просто для развлечения!
Мори стиснул рукоять двадцатидвухкалиберного с глушителем двумя руками и выстрелил еще три раза. Пвоп, nв on, nв on. Одна пуля разнесла выключатель, другая попала в стену в трех футах справа от Шики. Третья отскочила от держателя флюоресцентной лампы.
Все еще пятясь, Шики развел руки в стороны.
– Давно уже мир хочет сделать это с Шики Дуном – черт знает, может, я и заслужил. Так что давай. Если хочешь это сделать – заканчивай, но об одном прошу: не убивай мою собаку.
Он вытащил Гудини из-за пазухи, поцеловал его и опустил на пол.
Гудини закружил у его ног, тявкая, чтобы его подняли.
– Отойди от него, – сказал Мори йоркширу. И Шики: – Стой на месте, обманщик.
Тяжело дыша, он начал придвигаться.
Шики шагнул назад:
– Что за ерунда насчет обманщика? И что я был партнером Траута? Я ему должен деньги, и это все. Рита Рей хочет моей смерти ради страховки. Кольцо я у нее взял, потому что она продала моего вот этого малыша на щенячью ферму. И… знаешь, насчет отстреливания кусков? Черт побери, да ты просто стрелять не умеешь!
Шики показал на него рукой и щелкнул пальцами:
– Гудини, фас!
Гудини кроликом подскочил к ногам Мори, но вместо нападения встал на задние лапы и попытался оседлать отворот брюк. Мори встряхнул ногой, не глядя вниз, поднял ствол и навел его в сердце Шики.
Шики не дрогнул. На самом деле он просто застыл на месте, подсчитав, что больше шансов уцелеть так, чем если двигаться. Пистолет хлопнул выстрелом, пуля ударила в пол, срикошетив в коридор. Шики отступил на шаг.
Мори протер глаза и уставился на руку с пистолетом. Шляпа упала у него с головы и покатилась по полу. Ствол в руке качнулся:
– Ты не партнер Трауту? Ты не наколол его на две сотни штук? И твоя жена продала твою собаку? Вот эту?
Он посмотрел на Гудини, все еще обнимающего его лодыжку. Потом на Шики, в недоумении.
– Ба! – Палец на курке напрягся. – Не знаю, кто из вас врет, но контракт есть контракт. Постой спокойно секунду.
Шики отскочил прочь, пританцовывая, оставляя между собой и Мори нормальное расстояние. Увидев вновь поднимающийся ствол, он замахал руками:
– Постой! Постой! Я предлагаю тебе сделку…
– Сделку, говоришь? Я что, по-твоему, Монти Холл ?
Гудини забыл о своем приставании к ноге Мори. Явно приняв пританцовывание и махание руками за игру, он стал бегать между Мори и Шики, потявкивая.
– Не знаю, кто из них тебя нанял, – сказал Шики, – но оба они врут. – У меня была небольшая проблема с картами, но это и все. Трауту наплевать на мой долг – и это далеко не двести штук. У меня долгосрочная дешевая аренда этого здания, понимаешь? А он хочет убрать меня с дороги, чтобы выгнать отсюда моих «светляков» и въехать со своим музеем. А Рита Рей, как я уже сказал, хочет только получить за меня страховку. Послушай… если ты подождешь секунду, я сделаю так, что тебе будет выгодно. Без булды. Убери только пистолет. Ладно?
Мори опустил пистолет на фут, но держал его двумя руками на уровне пояса.
– Стой, где стоишь, и я буду тебя слушать. Ничего не обещаю.
– О'кей, о'кей. – Шики объяснил насчет ссуд, аренды, бесплатной поездки в Вегас, и как кто-то как-то сделал из его дорогого братца мумию. – Это твоя была работа?
– Нет, этой истории с мумией я не догоняю. – Мори повел кольтом.
Гудини подбежал к правой туфле Мори, встал на задние лапы и стал царапать лодыжку – передние лапы так и мелькали. Мори приподнял ногу на шесть дюймов и встряхнул.
– Ты понимаешь, что ты мне двадцатидолларовые носки порвал? Неудивительно, что я собак не люблю.
Гудини кувыркнулся прочь, встал на ноги, выгнул спину и гавкнул. Мори опустил ствол.
– Фенстер, – громко, чтобы отвлечь Молота от Гудини, сказал Шики, – был моим братом. Вот чья это мумия – чья она была. Мой дорогой брат, самый приятный человек, которого ты вообще в жизни видел. Свет очей нашей мамочки. Траут купил его тело как говяжью тушу, выставил его на потеху и обозрение туристам, по десять баксов с носа. Это ж кем надо быть, чтобы такое сделать?
– Траут – шмук, – сказал Мори. – Тут я с тобой согласен.
Шики потер глаза.
– Мы с Фенстером были как близнецы. А моя жена?
Он поведал, как видел собственными глазами: Рита Рей, женщина, с которой он надеялся прожить всю оставшуюся жизнь… – Он потер пальцами переносицу и тряхнул головой.
– Эту женщину он видел… – всхлип, -…с другим мужчиной.
– Масляный такой хмырь в пестрой одежде? Его зовут Орландо. Не хочу тебя расстраивать, но явно он ее шпокает. Я так понимаю, что тебя обманула женщина… хотя здесь и сейчас это не важно.
Гудини вернулся к ускользающей лодыжке Мори и прыгнул ему на голень. Мори, не сводя глаз с Шики, нагнулся и потрепал его по голове.
– Ну-ну. Теперь иди, пес.
– Видишь, я же жертва, – продолжал говорить Шики. – И я теперь папа. Не только для этого шарика пушистого, который хочет с тобой подружиться. И нет, Рита Рей не мать. Мама моего мальчика – это первая женщина, которую я любил. Красивая девушка. Пела как соловей, но заболела амнезией и ушла странствовать. Погибла в наводнении. Трагически. И после всех этих лет объявился мой мальчик. Похож на меня как две капли воды. – Шики смахнул… может, и слезу. – А теперь я никогда его уже не узнаю. – Он вздохнул. – Жизнь – штука жестокая.
Мори убрал с пистолета одну руку, описал стволом в воздухе круг.
– Ладно, хватит жалобно кряхтеть. А ты, – обратился он к Гудини, который скреб ему икру, – совершенно невоспитанная собака. – Он нагнулся, поднял йоркшира на уровень пояса. – Теперь ты мне больше не будешь брюки портить. И к Шики: – Давай теперь о том, как это будет стоить моего времени.
– Я основатель этой прекрасной церкви. – Шики развел руками, показывая на все вокруг. – Все было хорошо, пока карты против меня не повернулись. Ризы вознесения, музыка – они у меня в проходах катались во время проповедей. Ты моего чудесного ангела в виде дирижабля заметил? Эти мигающие глаза? Ты знаешь, что он виден из семи штатов, если не из восьми?
Гудини царапал пиджак Мори, стараясь залезть повыше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
– Ничего себе чудо!
– Как ты не понимаешь? Бог взял ее душу, но ее тело еще не ушло. Преподобный Пэтч испытал искушение сделать с ним плохое, но тут – Пуф! Я знаю, что она ушла, и преподобный Пэтч, быть может, тоже.
– Бетси! – Джимми схватил ее за полные руки, повернул лицом к себе. – Это Пэтч ее раздел. Он хотел… ну, понимаешь. Но потом услышал тебя и унес ее. Куда он мог ее отнести?
– Ты ошибаешься, но если только поглядев, убедишься, я покажу тебе. И ты увидишь.
– Куда, Бетси?
– Можем начать, я думаю, с его комнаты. Вот сюда.
* * *
Шики пошел прямо в свой – теперь Пэтча – кабинет на первом этаже рядом со святилищем. Он закрыл за собой дверь. Идеальный порядок был ему неприятен. Он сел в вертящееся кресло, щелкнул костяшками пальцев, помолился про себя, чтобы не оказалось, что Пэтч убрал все слишком тщательно, и выдвинул второй ящик стола. Он перевернул его – ага! Два конверта все еще были приклеены снаружи к задней стенке. Один он открыл, проверил, что там все те же пять штук.
Шики расстегнул рубашку, опустил подбородок и выдохнул теплый воздух на голову Гудини.
– Отлично все получилось, детка.
Закрепив оба пакета в объемном кармане комбинезона, он откинулся в кресле, положил ноги на стол и с ощутимым удовлетворением скинул на пол три аккуратных стопки пэтчевских бумаг.
Пощекотал Гудини сквозь ткань рубашки.
– Десять штук плюс то, что осталось от выкупа от казино, и кольцо Риты Рей. Хватит для нового начала.
Какой-то дьяволенок шепнул в ухо «Вегас», но Шики его стряхнул. Вегас навел на мысль об этом сукином сыне отравителе, который, каким бы засранцем ни был, все же не заслуживал, чтобы его превратили в мумию и разорвали на клочки.
Фенстер отступил из памяти, и всплыла Рита Рей, как сообщение, плавающее в окне игры «Волшебный шар-восьмерка». «Стерва» – говорило это сообщение. Когда Шики впервые увидел Риту Рей, она была ответом на все – ну, почти все – его мечты. Богатая нефтяная вдовушка, готовая выписать чек, вытащить его из долгов. Сюрприз! А на рыси горячая? О да, все способы знает. Первые месяцы были куда ближе к Раю, чем Шики вообще рассчитывал к нему подобраться. Это было до того, как начался неудержимый шопинг, она стала исчезать по уик-эндам, и везение Шики резко пошло вниз. А к концу она вообще начала разговоры о разводе – ой-ой!
А потом она продала Гудини. Перед тем как Шики уехал в Вегас, так небрежно бросила за ужином:
– На груминг? Да нет, я тут встретила одну приятную даму с севера. Она сказала, что он милашка и предложила мне пятьдесят баксов. Я, естественно, сказала: «Конечно!» Едва терпела это постоянно тявканье и лужи. Ты мне должен бы спасибо сказать.
Спасибо? Шики бродил по улицам, искал, но не нашел ни следа Гудини или загадочной туристки. Он давал объявления, но какой турист будет читать объявления о потерях и находках? В момент вдохновения он придумал это план ей отплатить – подменил кольцо, – ох, как она этот бриллиант любила! Все прошло без сучка и задоринки благодаря старому приятелю-ювелиру, хотя подмена никак не утешила от потери Гудини. Потом он умотал в Вегас, рассчитывая быстро вернуться.
Гудини заворочался на груди Шики, свернулся в шарик. Шики опустил подбородок и шепнул:
– Эта стерва продала тебя на щенячью ферму.
Снова мысли вернулись Тадеушу Трауту. Вдруг его озарило:
– Этот сукин сын нарочно меня подставил! Дал мне бесплатную поездку в Вегас, потому что хотел, чтобы я проигрался в дым! Не деньги ему были нужны… а что?
Да аренда же на арсенал! Расширить свой занюханный музей! Но тогда зачем насылать на меня Молота?
Затем, что я начал подниматься со «светляками», и у меня был шанс ему выплатить долг. Когда меня не стало бы, Пэтч быстро бы дело развалил, и Траут просто подобрал бы аренду задешево.
– Крили Пэтч, будь он проклят. Проклято будь мое невезение! – Он вздохнул. – Скучать я буду без своих «светляков». Хора, проповедей, чудес… – Шики шмыгнул носом.
– А теперь я еще и папа. Что скажешь, Гудини? Симпатичный мальчик, даже с этим фальшивым загаром и в юбке. Думает, что он – индеец, а я – великий вождь. У него бы сердце разбилось, узнай он…
Но этого не будет, потому что я сматываюсь. Прости, мама, простите, «светляки», прости, Джимми Перо. Потому что если Траут, или Молот, или Рита Рей до меня сейчас доберутся…
Где-то в здании послышались голоса:
– Я слышу, где он! Он на крыше!
Шики выглянул через дверь в открытый конец коридора, в святилище. Он увидел Джимми и Бетси – девушку из хора, что Пришла с плакатом. Они бежали вверх по металлической лестнице. Так, что бы там ни происходило, сказал он себе, а мне лучше слинять по-тихому.
Не замечая катастрофы, разразившейся внизу на парковке, Пэтч взялся за трос, которым дирижабль был привязан к крыше. Взгляд его упал на безжизненное белое тело Джинджер, лежащее у его ног. Одна нога ее неуклюже согнулась, лодыжка подвернулась под икру другой ноги. Руки упали вдоль тела.
– Да, Господь, – сказал Пэтч. – Второе Вознесение даже самых упрямых убедит раскаяться.
Он пригнулся, растопыренными пальцами распустил волосы Джинджер нимбом на гудроне крыши. Опустил руку к ее светлым лобковым волосам, потрепал. Веки у него затрепетали и закрылись.
И резко распахнулись от мощного повелительного вопля. Пэтч выпрямился, вытаращенными перепуганными глазами уставился на бегущие облака, подсвеченные луной. На второй хриплый крик он обернулся вправо, увидел трех стервятников, переминающихся с ноги на ногу на краю крыши, черные силуэты на фоне оранжевого сияния ночного неба. Зловещее, едва слышное чириканье зародилось где-то в глубине их тел, и сперва один, потом другой защелкали клювом с таким звуком, будто хрустели кости. Тот, что был в середине, поднял клобуком крылья, встряхнул черными перьями, похожий на скользящую допотопную рептилию, и издал вопль.
Пэтч побежал к ним, размахивая руками:
– Демоны! Изыдите!
Все три птицы подняли крылья и зашипели. Самый большой гриф, посередине, конвульсивно дернул вбоклысой головой, открыл клюв, дернулся к Пэтчу и отрыгнул ком зеленой зловонной жижи ему на левую щеку.
Пэтч с визгом отпрянул, упал на колени, не замечая вязкой вонючей слюны, стекающей по лицу и шее, склонился головой почти до гудрона.
– Преследует меня злой дух, ибо я согрешил. Прости меня, Отче! Искушение Иезавели…
Он так бормотал с полминуты, потом поднял голову и энергично кивнул:
– Но Ты бесконечно милостив. Да… сохрани ее для меня, когда я поведу восхождение Достойных.
Пэтч повернулся к стервятникам спиной, подошел, шатаясь, к Джинджер и склонился над инструментами, оставленными ремонтниками дирижабля. С утра ремонтники подтянули дирижабль на тридцать футов ближе к крыше, собираясь заменить отказавший мигающий глаз. Толстая многожильная проволока привязывала ангела к барабану лебедки, стоящей на крыше, а от лебедки – к массивной скобе, закрепленной в одном из стропил арсенала. Электрический провод, питающий стробы, переплетался с этой привязью. Рядом с тросом и проводом шла проволочная лестница, свободная часть ее валялась рядом с лебедкой.
Пэтч поднял ножовку, приложил зазубренное полотно к тросу и начал пилить в шести дюймах над лебедкой. Его риза, уже измазанная последним ужином грифа, скоро пропиталась потом и металлической пылью. Через пять минут он потрогал глубокий порез в плетенном тросе, отдернул палец и сунул его в рот.
– Горячо, как адское пламя, – сказал он, фыркнув.
Джинджер зашевелилась, пытаясь подняться, застонала и упала на спину.
Пэтч улыбнулся ей благожелательно.
– Уже недолго, милая. Второе в этом мире Вознесение. Кто мог подумать, что простая девушка вроде тебя будет творить историю?
Будто выплывая из горячечного сна, Джинджер зашевелила губами. И эти губы произнесли слова:
– Будь звездой, детка.
– Скоро. Но сперва давай поставим тебя на лестницу. – Пэтч сгреб ее в охапку и слегка поцеловал в лоб. – Попрощайся с этой грешной землей, дитя мое.
Шики стоял в дверях и смотрел. Бетси и Джимми открыли потолочное окно и исчезли на крыше. Он поднял руку им вслед:
– Увидимся, сынок.
Он последний раз оглядел кабинет и вышел в коридор в последний раз. И чуть не столкнулся с ветхим стариком в шляпе, одетым в нежного цвета клетчатый спортивный пиджак, темно-синие брюки и сверкающие лакированные туфли – тот маленький еврей из «Пончо», который заплатил за его завтрак.
– Могу чем-нибудь быть полезен? – спросил Шики со своим амишевским акцентом.
– Конечно, можете. Для начала уберите этот ваш липовый акцент, мистер Шики Дун.
Шики отступил на шаг:
– Извиняйт, меня называйт Шварц. – Он тронул парик, пробежал рукой по бороде – все на месте. – Я думайт, ви ошибайс…
– А я думайт, что нет. Вы – тот самый гонеф , что обманул своего партнера, Тадеуша Траута, тот, который украл кольцо у своей жены. Вас зовут Шикльтон Дун. Так бросим делать вид, ладно? На случай, если вам интересно: меня называют Молотом.
Шики не успел слова сказать, как коротышка вытащил из-под пиджака пистолет с глушителем и выстрелил в него. Четыре раза.
67
Пэтч залез на проволочную лестницу, перебросив Джинджер через плечо, заплел ей руки и ноги перекладинами в десяти футах над крышей. Приковав ее за руку и за ногу к лестнице, Пэтч спустился обратно.
Обретая сознание рывками и приступами, как плохо вкрученная электрическая лампочка, Джинджер извернулась, потянула прикованную руку. Глаза у нее открылись, но оставались мутными.
– Где я?
Пэтч поднял ножовку:
– На пути в небо, счастливица.
Полиция огородила парковку, чтобы пересчитать выживших по головам, хотя некоторые, в том числе Рита Рей и Орландо, ушли прочь до того, как натянули желтую ленту. Три «скорые помощи», четыре пожарные машины, два фургона телевидения и фургон ветеринарного контроля уже были на месте, и ехали еще много. Спасательные команды прочесывали внутренность здания, фельдшеры «скорой помощи» сортировали раненых. Попадались переломы и вывихи, десятки непонятных мелких колотых ран, бесчисленные ссадины, порезы и ушибы, приличное количество попаданий воды в легкие, с кашлем и рвотой. Но чудо: без смертельных исходов.
Ну, вот и конец пришел, подумал Шики, опускаясь на пол. Жизнь не промелькнула перед ним вереницей образов, он не высказал сожалений холодеющими губами, и ничего вообще, кроме боли, не чувствовал. Рука дернулась туда, где было больнее всего, и он ее отнял окровавленную. Одна пуля задела мочку уха, другая поцарапала щеку, сорвав фальшивую бороду. Еще одна поцарапала руку, и четвертая, судя по дыре в ботинке и пощипыванию в кончике ноги, зацепила большой палец.
– Сукин ты сын и садист! – Шики поднялся на ноги, подвинулся от него слегка. – Я слыхал про тебя – ты от людей куски отстреливаешь просто для развлечения!
Мори стиснул рукоять двадцатидвухкалиберного с глушителем двумя руками и выстрелил еще три раза. Пвоп, nв on, nв on. Одна пуля разнесла выключатель, другая попала в стену в трех футах справа от Шики. Третья отскочила от держателя флюоресцентной лампы.
Все еще пятясь, Шики развел руки в стороны.
– Давно уже мир хочет сделать это с Шики Дуном – черт знает, может, я и заслужил. Так что давай. Если хочешь это сделать – заканчивай, но об одном прошу: не убивай мою собаку.
Он вытащил Гудини из-за пазухи, поцеловал его и опустил на пол.
Гудини закружил у его ног, тявкая, чтобы его подняли.
– Отойди от него, – сказал Мори йоркширу. И Шики: – Стой на месте, обманщик.
Тяжело дыша, он начал придвигаться.
Шики шагнул назад:
– Что за ерунда насчет обманщика? И что я был партнером Траута? Я ему должен деньги, и это все. Рита Рей хочет моей смерти ради страховки. Кольцо я у нее взял, потому что она продала моего вот этого малыша на щенячью ферму. И… знаешь, насчет отстреливания кусков? Черт побери, да ты просто стрелять не умеешь!
Шики показал на него рукой и щелкнул пальцами:
– Гудини, фас!
Гудини кроликом подскочил к ногам Мори, но вместо нападения встал на задние лапы и попытался оседлать отворот брюк. Мори встряхнул ногой, не глядя вниз, поднял ствол и навел его в сердце Шики.
Шики не дрогнул. На самом деле он просто застыл на месте, подсчитав, что больше шансов уцелеть так, чем если двигаться. Пистолет хлопнул выстрелом, пуля ударила в пол, срикошетив в коридор. Шики отступил на шаг.
Мори протер глаза и уставился на руку с пистолетом. Шляпа упала у него с головы и покатилась по полу. Ствол в руке качнулся:
– Ты не партнер Трауту? Ты не наколол его на две сотни штук? И твоя жена продала твою собаку? Вот эту?
Он посмотрел на Гудини, все еще обнимающего его лодыжку. Потом на Шики, в недоумении.
– Ба! – Палец на курке напрягся. – Не знаю, кто из вас врет, но контракт есть контракт. Постой спокойно секунду.
Шики отскочил прочь, пританцовывая, оставляя между собой и Мори нормальное расстояние. Увидев вновь поднимающийся ствол, он замахал руками:
– Постой! Постой! Я предлагаю тебе сделку…
– Сделку, говоришь? Я что, по-твоему, Монти Холл ?
Гудини забыл о своем приставании к ноге Мори. Явно приняв пританцовывание и махание руками за игру, он стал бегать между Мори и Шики, потявкивая.
– Не знаю, кто из них тебя нанял, – сказал Шики, – но оба они врут. – У меня была небольшая проблема с картами, но это и все. Трауту наплевать на мой долг – и это далеко не двести штук. У меня долгосрочная дешевая аренда этого здания, понимаешь? А он хочет убрать меня с дороги, чтобы выгнать отсюда моих «светляков» и въехать со своим музеем. А Рита Рей, как я уже сказал, хочет только получить за меня страховку. Послушай… если ты подождешь секунду, я сделаю так, что тебе будет выгодно. Без булды. Убери только пистолет. Ладно?
Мори опустил пистолет на фут, но держал его двумя руками на уровне пояса.
– Стой, где стоишь, и я буду тебя слушать. Ничего не обещаю.
– О'кей, о'кей. – Шики объяснил насчет ссуд, аренды, бесплатной поездки в Вегас, и как кто-то как-то сделал из его дорогого братца мумию. – Это твоя была работа?
– Нет, этой истории с мумией я не догоняю. – Мори повел кольтом.
Гудини подбежал к правой туфле Мори, встал на задние лапы и стал царапать лодыжку – передние лапы так и мелькали. Мори приподнял ногу на шесть дюймов и встряхнул.
– Ты понимаешь, что ты мне двадцатидолларовые носки порвал? Неудивительно, что я собак не люблю.
Гудини кувыркнулся прочь, встал на ноги, выгнул спину и гавкнул. Мори опустил ствол.
– Фенстер, – громко, чтобы отвлечь Молота от Гудини, сказал Шики, – был моим братом. Вот чья это мумия – чья она была. Мой дорогой брат, самый приятный человек, которого ты вообще в жизни видел. Свет очей нашей мамочки. Траут купил его тело как говяжью тушу, выставил его на потеху и обозрение туристам, по десять баксов с носа. Это ж кем надо быть, чтобы такое сделать?
– Траут – шмук, – сказал Мори. – Тут я с тобой согласен.
Шики потер глаза.
– Мы с Фенстером были как близнецы. А моя жена?
Он поведал, как видел собственными глазами: Рита Рей, женщина, с которой он надеялся прожить всю оставшуюся жизнь… – Он потер пальцами переносицу и тряхнул головой.
– Эту женщину он видел… – всхлип, -…с другим мужчиной.
– Масляный такой хмырь в пестрой одежде? Его зовут Орландо. Не хочу тебя расстраивать, но явно он ее шпокает. Я так понимаю, что тебя обманула женщина… хотя здесь и сейчас это не важно.
Гудини вернулся к ускользающей лодыжке Мори и прыгнул ему на голень. Мори, не сводя глаз с Шики, нагнулся и потрепал его по голове.
– Ну-ну. Теперь иди, пес.
– Видишь, я же жертва, – продолжал говорить Шики. – И я теперь папа. Не только для этого шарика пушистого, который хочет с тобой подружиться. И нет, Рита Рей не мать. Мама моего мальчика – это первая женщина, которую я любил. Красивая девушка. Пела как соловей, но заболела амнезией и ушла странствовать. Погибла в наводнении. Трагически. И после всех этих лет объявился мой мальчик. Похож на меня как две капли воды. – Шики смахнул… может, и слезу. – А теперь я никогда его уже не узнаю. – Он вздохнул. – Жизнь – штука жестокая.
Мори убрал с пистолета одну руку, описал стволом в воздухе круг.
– Ладно, хватит жалобно кряхтеть. А ты, – обратился он к Гудини, который скреб ему икру, – совершенно невоспитанная собака. – Он нагнулся, поднял йоркшира на уровень пояса. – Теперь ты мне больше не будешь брюки портить. И к Шики: – Давай теперь о том, как это будет стоить моего времени.
– Я основатель этой прекрасной церкви. – Шики развел руками, показывая на все вокруг. – Все было хорошо, пока карты против меня не повернулись. Ризы вознесения, музыка – они у меня в проходах катались во время проповедей. Ты моего чудесного ангела в виде дирижабля заметил? Эти мигающие глаза? Ты знаешь, что он виден из семи штатов, если не из восьми?
Гудини царапал пиджак Мори, стараясь залезть повыше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42