– И повернулась к Джимми: – Мы тут говорили про музей в Пиджин-Фордже. Бетси там была на демонстрации.
Джимми восхищенно поднял бровь:
– Вы тоже из АДС? – Он схватил руку Бетси двумя руками и неловко пожал. – Я не мог быть – работа. Эта мумия – мой предок.
Бетти уставилась на свою руку в его ладонях.
– Вы родственник преподобного Дуна?
– Чей? – Джимми недоуменно помотал головой.
– Князя Света, – пояснила Джинджер. – Мумия – это то, что осталось от преподобного Дуна, Князя Света, когда он был Вознесен. Помнишь? Я тебе говорила, что была с ним, когда Бог взял его к себе.
– Что-то вроде.
Джолин толкнула Бетси бедром, показывая, что ей нужно выйти. Потом взяла Джимми за руку:
– Пошли, ковбой, потанцуем.
– Я не ковбой, я индеец.
– Поняла. Так что, потанцуем, Тонто?
– Джо-лин! – Бетси сделала большие глаза.
Джинджер сняла руку Джолин с запястья Джимми и положила на стол. Потом повернулась к Джимми:
– А со мной потанцевать?
У Джимми вдруг проснулся интерес к подставке под пивную бутылку.
– Я не очень-то умелый танцор.
Джинджер мотнула головой в сторону танцпола, где танцевали человек двадцать, каждый сам по себе.
– Да это же свободный танец. Просто шевелишься под музыку. Пошли, это «Грейпвайн» играет.
Джимми покраснел даже сквозь загар.
– Может быть, потом.
– Тогда мы с Джолин пойдем потанцуем. – Джинджер вылезла из кабинки. – Пошли, Джолин?
Джолин поглядела на Джимми, пожала плечами и пошла следом за Джинджер. На танцполе она сказала, глядя не на Джинджер, а куда-то в пространство:
– Ты на него запала?
– Он мне жизнь спас.
Джолин сместилась влево:
– Я не о том спросила.
Джинджер сместилась вправо:
– Он симпатичный.
Они сменили направление, и Джолин сказала, когда их пути пересеклись:
– Всего-то? Симпатичный? Мне странно, что ты его оставила одного с Бетси. Ты уверена, что она ему под столом ногу не жмет?
Джинджер шагнула назад:
– Это не ее тип. Он не в тюрьме.
Джинджер прыгнула в танце в ее сторону:
– Так ты еще будешь с ним видеться?
Джинджер остановилась, твердо поставила ноги на пол.
– Он мне просто друг, так что брось ты это, о'кей?
Она резко повернулась и пошла снова танцевать.
– Просто друг, – сказала Джолин ей в спину. – Ладно, раз ты так говоришь.
Протанцевав еще две песни, они вернулись на место.
– Джимми жил с индейцами навахо, – сообщила Бетси. – Он мне рассказал об их обрядах лечения. Какой простор для миссионерской работы – сражаться с подобными суевериями!
– Ты все не так поняла, – начал Джимми. – Они не…
Джолин ткнула Джинджер локтем:
– Вон тот старик тебе машет, мисс Популярность.
Она показала на вход, где стоял аккуратный седовласый джентльмен в синем блейзере и розовой рубашке с темно-красной бабочкой.
Джимми посмотрел на старика, на Джинджер.
– Извините, – сказал он. – Кажется, пиво нам никогда не принесут. Я уж сам за ним схожу.
– А, да это Мори! – пояснила Джинджер. – Погоди! Это было сказано Джимми, но он уже исчез среди танцующих.
Мори пробрался к ним. Он поклонился, коснувшись пальцами воображаемой шляпы, поцеловал руку каждой девушке.
– Моя излюбленная пророчица! – сказал он звучным голосом продавца из передачи «Мебельный базарчик M и Н». – Мисс Джинджер Родджерс.
Джинджер объяснила подругам, как Мори приходил в «Маяк».
– Рада за вас, сэр, – сказала Бетси и добавила очень серьезно: – Приведите в порядок дела земные, потому что никто не знает, когда возьмет его Господь. Если бы вы умерли сегодня вечером…
Мори подмигнул ей и заверил, что еще довольно много лет он никак умирать не собирается. Предложение Джинджер присесть к ним он отклонил:
– Не хочу вторгаться, нет. Но один танец с мисс Родджерс? Это была бы для меня большая радость.
Джинджер не успела возразить, как он уже уводил ее прочь. Оказавшись на танцполе, Джинджер подняла руки над головой и стала раскачиваться.
– Я имел в виду, – Мори взял ее за левую руку, – настоящий танец. Скажем, фокстрот? Этот мотив, хотя и чуть громковат и никак не Бенни Гудмен, вполне подойдет.
Джинджер резко освободилась – в голове мелькнуло, как таскала ее мать в костюме Фреда Астера с гладко зачесанными волосами, сама Джинджер в своем конфирмационном платье, виляет на детских туфельках. И голос матери хлестнул плетью: «Да ради всего святого, не будь ты такой колодой!»
– Я не умею танцевать близко.
– Ерунда. – Мори привлек ее к себе, поднял ее правую руку на уровень плеча и обнял за талию. Уверенно держа, он повел ее по площадке. – Вам только хорошего ведения не хватает.
Она попыталась вывернуться, но Мори, хоть и ниже ее на полголовы, держал крепким бальным захватом. Она еще не успела сообразить, как они уже танцевали фокстрот.
– Расслабьтесь, все хорошо. Чувствуйте, как я веду. Вот, видите? – Они кружились по полу. – Я бы сказал, у вас природный талант. – Он ввел ее в левый кросс-свивл, едва избежав столкновения с коренастой дамой в свитере. Он делал длинные шаги, плел, скользил, вертелся.
– Да вы настоящая Джинджер Роджерс!
Джинджер хихикнула.
Еще через несколько минут гладкого танца Мори сказал:
– А что, если нам посвинговать?
Он чуть оттолкнул от себя Джинджер и завертел под выставленными пальцами. Плавным движением изнутри наружу он повернулся под выгнутыми аркой руками, Джинджер повернулась ему навстречу, потом завертелась наружу, пока Мори стоял на месте.
Возникшие сперва смешки при виде старика с шикарной блондинкой сменились любопытными, а потом и восхищенными взглядами, когда Мори стал расширять свой репертуар. Танцоры расходились, освобождая место. Несколько зрителей стали хлопать в ладоши. Танцпол очистился, люди приподнимались из-за столов посмотреть, кто это там так выступает.
Мори закончил второй номер, опустившись на колено. Джинджер засмеялась, выгнувшись так, что хвост ее волос коснулся пола.
Мори отвесил театральный поклон Джинджер, потом – зрителям. Слышались крики, люди хотели еще, но Мори повел Джинджер к бару, указав на два пустых табурета. Сев рядом с ней, он вынул из кармана блейзера носовой платок и вытер лоб, потом попросил у бармена «Манхэттен».
– …на льду, в старомодном стакане. А вас, дорогая, чем я мог бы угостить?
– Наверное, пивом.
Мори болтал о пустяках, пока бармен не подал пиво и «Манхэттен». Тогда он поднял свой стакан и чокнулся с бутылкой Джинджер:
– За Джинджер Роджерс! – провозгласил он. – Ах, был бы я вашим Фредом Астером!
Джинджер чокнулась с ним своей бутылкой, но чуть нахмурилась, увидев дрожащую руку Мори. Янтарная жидкость в его стакане плеснула через край, на пальцы.
Мори успел отвести колени в сторону, чтобы не промочить брюки.
– Пустяки, – сказал он. – Это от кофе. Знал же, что не надо было после обеда пить третью чашку.
Он поставил стакан на стойку и улыбнулся Джинджер, понизив голос:
– Дорогая моя, я хотел бы продолжить наш разговор об этом человеке, Шикльтоне Дуне. Я хотел спросить, он еще не вернулся?
Мори с надеждой наклонился вперед.
– Как раз вернулся. Я его сегодня утром видела.
– Правда? – Мори просто сиял улыбкой. Одной рукой он потер себе подбородок, а другая, держащая стоящий на стойке стакан, стала дрожать. Но он будто не замечал. – И где я могу его найти? Я бы так хотел познакомиться с Дуном, может быть, даже поговорить с ним о том, чтобы спастись?
– Может быть, вам разрешат его увидеть, – сказала она. – У вас дар убеждения. Уж точно больше, чем у преподобного Пэтча. Князь находится в музее капитана Крюка в Пиджин-Фордже. Его туда привезли, найдя в пещере. Он там в подсобном помещении, под простыней.
– Под простыней? – Дребезжащий стакан Мори привлек внимание других посетителей. – Он ранен?
– С ним нельзя говорить.
– Почему? Так сильно ранен?
Выпивка пролилась на стойку.
– Он мертв.
– Ой! – Мори поставил почти опустевший стакан, заломил руки и запричитал: – Я такой путь проделал, я поверить не могу, что он умер раньше…
– Ну, если точно, то не совсем мертв. Вы же знаете, как он вознесся на небо? Пуф?
Мори перестал заламывать руки, они как-то поспешно задвигались.
– Бог оставил себе его душу, но вернул тело. Его нашли в пещере…
– Он прятался в пещере? Учуял, наверное, что я…
– Не прятался. Его туда поместил Гавриил. Какие-то бойскауты его нашли, и его перевезли в музей. И там он и сейчас. Там я его и видела. – Джинджер выставила нижнюю губу, все больше мрачнея. – И они его не отдают.
– У них его тело? А откуда вы знаете, что это он?
– Я его отлично рассмотрела как раз перед Вознесением. – Без упоминания, что именно она видела. – Он вроде как высох, когда лишился души, но это он. И пахнет он также, как раньше, и бородавка эта на брови. И все те же густые черные волосы, и…
Мори потянулся к стакану, поднес к губам, но засосал только воздух через подтаявшие ледяные кубики и со стуком поставил стакан на место.
– Ой! – повторил он. – Мертв… – Но тут его губы изогнулись в хитрой улыбке, и он пробормотал про себя: – Мертвый или живой, как сказал мне Траут, если я правильно помню. Так кому какая разница, рука Господа или рука Молота выполнила контракт?
31
Мори шлепнул десятку на стойку бара, поднес руку к воображаемой шляпе, глубоко кланяясь Джинджер, и вышел прочь.
Когда Джинджер вернулась в кабинку, Джолин сидела возле Джимми, а Бетси отодвинулась – или ее отодвинули – на другую сторону стола.
– Черт побери, Джолин, выйди на минутку и…
– Джинджер Родджерс, – произнес у нее за спиной приторный голос с акцентом.
Джинджер обернулась:
– Орландо!
– A sus ordenes , Джинджер. – «H» и «р» в этом имени прозвучали звонко и раскатисто. Позвякивали золотые цепи на шее Орландо, свободная зеленая шелковая рубашка оттопырилась, когда он склонился в поклоне. – Я пришел специально к тебе.
– Э-гм, это вот мои друзья…
– Само собой. Приветствую вас, друзья Джинджер. – Он снова поклонился, взял ее за руку. – Пойдем, jovencita, vamos a bailar . Я слышу сальсу.
– Это «Ла бамба».
– Как я и говорю.
Джинджер бросила через плечо взгляд на Джолин и Джимми, пока Орландо расчищал дорогу сквозь толпу пьющих у стойки. В море джинсов, шортов и кроссовок Орландо был одет в полотняные брюки поверх зеленых туфель на босу ногу.
Он взял Джинджер левой рукой за правую, другую руку положил ей на поясницу в более интимном варианте, чем поза Мори для бальных танцев, и притянул ее в шелково-змеиной хватке к поджарому телу, пахнущему одеколоном.
Джинджер попыталась вырваться:
– Я не умею танцевать близко.
– Не о чем беспокоиться, Джинджер. Орландо е s el maestro . Слушай, как я веду, и будешь танцевать хорошо, chica.
Через несколько секунд она уже так же легко вертелась под этими смуглыми наманикюренными руками, как недавно под руками Мори, только более ловкими и костлявыми. И снова посетители раздвинулись и стали смотреть.
Музыка переменилась.
– Меренга, – сказал Орландо. – Видишь, ты в моих руках танцуешь как принцесса.
Чтобы выразить свои нежные чувства, он придвинулся к ней вплотную и прижался ногой к ноге.
Пока Джинджер пыталась отцепить его от собственной ноги, диск-жокей сменил музыку на зубодробительный рок. Орландо закрыл уши ладонями.
– Qu? feo! Этот шум! И mira los norteamericanos , прыгают, как marionetas. – А про себя он буркнул: – Maric?nes . – И снова к Джинджер: – Ven, mi amor . Выпьем чего-нибудь.
Поскольку все табуреты были заняты, Орландо расчистил место, постучав закрытым выкидным ножом по стойке бара, так, чтобы Джинджер не видела.
– Смотри, – сказал он, – два свободных табурета. Правда, маленькое чудо? – Он махнул бармену двадцаткой: – Два «Куба либре», ро r favor . – И к Джинджер: – А знаешь что? Тони сегодня звонил. Я ему говорил про тебя и про великое чудо. Про твой «Пуф!».
– Антонио Бандерас?
– А есть другой Тони? Конечно, он. – Бармен подал коктейли, Орландо махнул ему рукой, чтобы сдачу оставил себе. – Мы с Тони друзья с тех пор, как он снимал «Зорро», а я его учил шпаге. – Он быстро начертил пальцем «Z» на футболке у Джинджер. Палец несколько задержался над надписью.
Джинджер взялась за палец и вернула его поближе к Орландо.
– Вы снимались вместе с Антонио Бандерасом?
– А, нет. Я ведь, как это у вас говорится, grand estrella, большая звезда в el cine Cubano, кубинском кино. Национальное достояние нашей la patria, э-э нашей страны. Но el hijo de puta tirano Castro говорит, что если увидит меня в кино из Голливуда, el imperialisme, то мою любимую мать отправит работать на тростниковые плантации в Байамо. С o? o! И что я могу сделать? Тони – он бы меня в голливудский фильм вставил только так… – Орландо щелкнул пальцами, – но моя madre, она же старая. И больная. Со jones! Ублюдки. Miquerida madre .
Орландо опустил глаза, будто вспоминал что-то далекое-далекое, но на Джинджер все же покосился, проверяя, что она смотрит. Тут же грустное выражение лица исчезло, сменившись белозубой улыбкой:
– Не есть важно. Я теперь счастливый, счастливый дружбой таких amigos, как Тони и теперь ты, Джинджер Родджерс.
Орландо потянулся поцеловать ее в щеку, но Джинджер отвернулась, и поцелуй пришелся в хвост волос.
– Я не знаю, как часто приезжает Тони в Гатлинбург, – сказал он, – но в следующий раз, обещаю, я тебя представлю. Мы все будем здесь пить у pirata, bailamos toda la noche , a утром есть на завтрак форель, oiste ? – Он заказал еще по бокалу и стал рассказывать еще истории про Тони, одну про верблюжьи бега, другую про марафонский заплыв в океане. -…И я вижу, Тони машет руками на палубе, куда-то показывает. Я оборачиваюсь – а там плавник. Большой, как высокий черный парус, и плывет ко мне. Я хватаюсь за борт лодки, а Тони – он меня одной рукой поднимает из воды, и челюсти у меня за спиной – щелк-щелк! Тони смеется и говорит, чтобы никогда не надевал на шею цепи в океан, потому что акула – если женщина, – они как женщины, да? – Орландо приподнял путаницу металла и позвенел под подбородком у Джинджер. – Они любят золото, sabes !
Он развернулся к ней с табуретом, развел ноги и сомкнул, обхватив колени Джинджер.
– Джинджер! – Изменение интонации показывало смену темы. – Как я увидел тебя в твоем красивом соборе, я думаю:
Орландо, спорить могу, Джинджер Родджерс, она снова увидит Шики Дуна. – Он подался вперед, проницательные глаза будто смотрели ей в душу. – Да? – Он потрепал ее по колену. – Ты мне теперь расскажи.
– Вы просто телепат, – сказала Джинджер. – Как на горячих линиях работают, потому что я его действительно видела. Сегодня утром.
– А! Я так и знал. Расскажи мне. Где он?
– Вам не понравится.
– Da le. Говори.
– Он мертв.
– Carajo! Как это случилось? Где он?
– Я же говорила, Бог взял его к себе, но оставил только душу, а тело отправил обратно. Его нашли в пещере и отвезли в музей капитана Крюка в Пиджин-Фордже. Так это печально… Мы с преподобным Пэтчем его видели, но его нам не отдали. Он весь высох, когда у него души не стало, но это он. – Она состроила гримасу. – Проклятый музей.
– А интересно, были у него ключи? Этот… как вы его называете… кейс?
– На нем ниточки не было. Я же говорила вам в «Маяке». Вся его одежда осталась на земле, когда он вознесся.
– А! – Орландо закрыл глаза ладонями, бормоча про себя: – Нету. Если только в пещере…
– Там ничего не было, кроме слоновьего бивня, камней и старого дерьма. Ученые как следует все обыскали, когда унесли Князя. В газетах писали.
Орландо покрутил усы, про себя бормоча:
– Он пытается спрятаться от Траута и Риты, идет в пещеру, там теряет дорогу и умирает в темноте.
– Князь не умер.
– Нет? – подался к ней Орландо.
– Он был Вознесен. В этом ужасном музее – только его тело.
– Его тело, – повторил Орландо. Склонил голову набок, как собака на логотипе фирмы грампластинок, прислушиваясь к приятному наитию. – Умер… но не все потеряно… добудем тело, проведем опознание, и… bienvenido , se? or страховой агент!
Орландо вскочил на ноги, ухмыльнулся, видя недоумение Джинджер. Левой рукой он взял ее за подбородок и влепил в лоб долгий поцелуй, правую руку завел ей за спину – ущипнуть за зад. Она не успела возразить, как он уже это сделал, заговорщицки ей подмигнул, быстро попятился и исчез в толпе бара.
Джинджер вернулась к своему столу, где сидела одинокая Бетси, попивая диет-колу.
Джимми ушел с Джолин.
Часть вторая. ВОСКРЕСЕНИЕ
32
Шики Дун всплывал из пустоты к Свету. Ослепительный, сверкающий, ошеломительный, Свет наполнял его бытие. Он не ощущал себя, не ощущал тела – ничего, только Свет.
Свет был альфой и омегой существования. Сверхновой. Радостный и одновременно болезненный, он излучал жар, как доменная печь.
Первой сознательной мыслью Дуна было: он в аду.
Сквозь смутное сознание он пробился к восприятию, и из сверкающего тумана появилась форма. Тень. Ангел. Это небеса?
Парящий в ореоле Света Ангел нагнулся к нему и шепнул:
– Я знал, что ты справишься.
Перед глазами расплылось, Дун почувствовал, что ускользает.
– Не покидай нас, – взмолился Ангел.
Дун рвался заговорить, схватить протянутую руку, но почувствовал, что падает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Джимми восхищенно поднял бровь:
– Вы тоже из АДС? – Он схватил руку Бетси двумя руками и неловко пожал. – Я не мог быть – работа. Эта мумия – мой предок.
Бетти уставилась на свою руку в его ладонях.
– Вы родственник преподобного Дуна?
– Чей? – Джимми недоуменно помотал головой.
– Князя Света, – пояснила Джинджер. – Мумия – это то, что осталось от преподобного Дуна, Князя Света, когда он был Вознесен. Помнишь? Я тебе говорила, что была с ним, когда Бог взял его к себе.
– Что-то вроде.
Джолин толкнула Бетси бедром, показывая, что ей нужно выйти. Потом взяла Джимми за руку:
– Пошли, ковбой, потанцуем.
– Я не ковбой, я индеец.
– Поняла. Так что, потанцуем, Тонто?
– Джо-лин! – Бетси сделала большие глаза.
Джинджер сняла руку Джолин с запястья Джимми и положила на стол. Потом повернулась к Джимми:
– А со мной потанцевать?
У Джимми вдруг проснулся интерес к подставке под пивную бутылку.
– Я не очень-то умелый танцор.
Джинджер мотнула головой в сторону танцпола, где танцевали человек двадцать, каждый сам по себе.
– Да это же свободный танец. Просто шевелишься под музыку. Пошли, это «Грейпвайн» играет.
Джимми покраснел даже сквозь загар.
– Может быть, потом.
– Тогда мы с Джолин пойдем потанцуем. – Джинджер вылезла из кабинки. – Пошли, Джолин?
Джолин поглядела на Джимми, пожала плечами и пошла следом за Джинджер. На танцполе она сказала, глядя не на Джинджер, а куда-то в пространство:
– Ты на него запала?
– Он мне жизнь спас.
Джолин сместилась влево:
– Я не о том спросила.
Джинджер сместилась вправо:
– Он симпатичный.
Они сменили направление, и Джолин сказала, когда их пути пересеклись:
– Всего-то? Симпатичный? Мне странно, что ты его оставила одного с Бетси. Ты уверена, что она ему под столом ногу не жмет?
Джинджер шагнула назад:
– Это не ее тип. Он не в тюрьме.
Джинджер прыгнула в танце в ее сторону:
– Так ты еще будешь с ним видеться?
Джинджер остановилась, твердо поставила ноги на пол.
– Он мне просто друг, так что брось ты это, о'кей?
Она резко повернулась и пошла снова танцевать.
– Просто друг, – сказала Джолин ей в спину. – Ладно, раз ты так говоришь.
Протанцевав еще две песни, они вернулись на место.
– Джимми жил с индейцами навахо, – сообщила Бетси. – Он мне рассказал об их обрядах лечения. Какой простор для миссионерской работы – сражаться с подобными суевериями!
– Ты все не так поняла, – начал Джимми. – Они не…
Джолин ткнула Джинджер локтем:
– Вон тот старик тебе машет, мисс Популярность.
Она показала на вход, где стоял аккуратный седовласый джентльмен в синем блейзере и розовой рубашке с темно-красной бабочкой.
Джимми посмотрел на старика, на Джинджер.
– Извините, – сказал он. – Кажется, пиво нам никогда не принесут. Я уж сам за ним схожу.
– А, да это Мори! – пояснила Джинджер. – Погоди! Это было сказано Джимми, но он уже исчез среди танцующих.
Мори пробрался к ним. Он поклонился, коснувшись пальцами воображаемой шляпы, поцеловал руку каждой девушке.
– Моя излюбленная пророчица! – сказал он звучным голосом продавца из передачи «Мебельный базарчик M и Н». – Мисс Джинджер Родджерс.
Джинджер объяснила подругам, как Мори приходил в «Маяк».
– Рада за вас, сэр, – сказала Бетси и добавила очень серьезно: – Приведите в порядок дела земные, потому что никто не знает, когда возьмет его Господь. Если бы вы умерли сегодня вечером…
Мори подмигнул ей и заверил, что еще довольно много лет он никак умирать не собирается. Предложение Джинджер присесть к ним он отклонил:
– Не хочу вторгаться, нет. Но один танец с мисс Родджерс? Это была бы для меня большая радость.
Джинджер не успела возразить, как он уже уводил ее прочь. Оказавшись на танцполе, Джинджер подняла руки над головой и стала раскачиваться.
– Я имел в виду, – Мори взял ее за левую руку, – настоящий танец. Скажем, фокстрот? Этот мотив, хотя и чуть громковат и никак не Бенни Гудмен, вполне подойдет.
Джинджер резко освободилась – в голове мелькнуло, как таскала ее мать в костюме Фреда Астера с гладко зачесанными волосами, сама Джинджер в своем конфирмационном платье, виляет на детских туфельках. И голос матери хлестнул плетью: «Да ради всего святого, не будь ты такой колодой!»
– Я не умею танцевать близко.
– Ерунда. – Мори привлек ее к себе, поднял ее правую руку на уровень плеча и обнял за талию. Уверенно держа, он повел ее по площадке. – Вам только хорошего ведения не хватает.
Она попыталась вывернуться, но Мори, хоть и ниже ее на полголовы, держал крепким бальным захватом. Она еще не успела сообразить, как они уже танцевали фокстрот.
– Расслабьтесь, все хорошо. Чувствуйте, как я веду. Вот, видите? – Они кружились по полу. – Я бы сказал, у вас природный талант. – Он ввел ее в левый кросс-свивл, едва избежав столкновения с коренастой дамой в свитере. Он делал длинные шаги, плел, скользил, вертелся.
– Да вы настоящая Джинджер Роджерс!
Джинджер хихикнула.
Еще через несколько минут гладкого танца Мори сказал:
– А что, если нам посвинговать?
Он чуть оттолкнул от себя Джинджер и завертел под выставленными пальцами. Плавным движением изнутри наружу он повернулся под выгнутыми аркой руками, Джинджер повернулась ему навстречу, потом завертелась наружу, пока Мори стоял на месте.
Возникшие сперва смешки при виде старика с шикарной блондинкой сменились любопытными, а потом и восхищенными взглядами, когда Мори стал расширять свой репертуар. Танцоры расходились, освобождая место. Несколько зрителей стали хлопать в ладоши. Танцпол очистился, люди приподнимались из-за столов посмотреть, кто это там так выступает.
Мори закончил второй номер, опустившись на колено. Джинджер засмеялась, выгнувшись так, что хвост ее волос коснулся пола.
Мори отвесил театральный поклон Джинджер, потом – зрителям. Слышались крики, люди хотели еще, но Мори повел Джинджер к бару, указав на два пустых табурета. Сев рядом с ней, он вынул из кармана блейзера носовой платок и вытер лоб, потом попросил у бармена «Манхэттен».
– …на льду, в старомодном стакане. А вас, дорогая, чем я мог бы угостить?
– Наверное, пивом.
Мори болтал о пустяках, пока бармен не подал пиво и «Манхэттен». Тогда он поднял свой стакан и чокнулся с бутылкой Джинджер:
– За Джинджер Роджерс! – провозгласил он. – Ах, был бы я вашим Фредом Астером!
Джинджер чокнулась с ним своей бутылкой, но чуть нахмурилась, увидев дрожащую руку Мори. Янтарная жидкость в его стакане плеснула через край, на пальцы.
Мори успел отвести колени в сторону, чтобы не промочить брюки.
– Пустяки, – сказал он. – Это от кофе. Знал же, что не надо было после обеда пить третью чашку.
Он поставил стакан на стойку и улыбнулся Джинджер, понизив голос:
– Дорогая моя, я хотел бы продолжить наш разговор об этом человеке, Шикльтоне Дуне. Я хотел спросить, он еще не вернулся?
Мори с надеждой наклонился вперед.
– Как раз вернулся. Я его сегодня утром видела.
– Правда? – Мори просто сиял улыбкой. Одной рукой он потер себе подбородок, а другая, держащая стоящий на стойке стакан, стала дрожать. Но он будто не замечал. – И где я могу его найти? Я бы так хотел познакомиться с Дуном, может быть, даже поговорить с ним о том, чтобы спастись?
– Может быть, вам разрешат его увидеть, – сказала она. – У вас дар убеждения. Уж точно больше, чем у преподобного Пэтча. Князь находится в музее капитана Крюка в Пиджин-Фордже. Его туда привезли, найдя в пещере. Он там в подсобном помещении, под простыней.
– Под простыней? – Дребезжащий стакан Мори привлек внимание других посетителей. – Он ранен?
– С ним нельзя говорить.
– Почему? Так сильно ранен?
Выпивка пролилась на стойку.
– Он мертв.
– Ой! – Мори поставил почти опустевший стакан, заломил руки и запричитал: – Я такой путь проделал, я поверить не могу, что он умер раньше…
– Ну, если точно, то не совсем мертв. Вы же знаете, как он вознесся на небо? Пуф?
Мори перестал заламывать руки, они как-то поспешно задвигались.
– Бог оставил себе его душу, но вернул тело. Его нашли в пещере…
– Он прятался в пещере? Учуял, наверное, что я…
– Не прятался. Его туда поместил Гавриил. Какие-то бойскауты его нашли, и его перевезли в музей. И там он и сейчас. Там я его и видела. – Джинджер выставила нижнюю губу, все больше мрачнея. – И они его не отдают.
– У них его тело? А откуда вы знаете, что это он?
– Я его отлично рассмотрела как раз перед Вознесением. – Без упоминания, что именно она видела. – Он вроде как высох, когда лишился души, но это он. И пахнет он также, как раньше, и бородавка эта на брови. И все те же густые черные волосы, и…
Мори потянулся к стакану, поднес к губам, но засосал только воздух через подтаявшие ледяные кубики и со стуком поставил стакан на место.
– Ой! – повторил он. – Мертв… – Но тут его губы изогнулись в хитрой улыбке, и он пробормотал про себя: – Мертвый или живой, как сказал мне Траут, если я правильно помню. Так кому какая разница, рука Господа или рука Молота выполнила контракт?
31
Мори шлепнул десятку на стойку бара, поднес руку к воображаемой шляпе, глубоко кланяясь Джинджер, и вышел прочь.
Когда Джинджер вернулась в кабинку, Джолин сидела возле Джимми, а Бетси отодвинулась – или ее отодвинули – на другую сторону стола.
– Черт побери, Джолин, выйди на минутку и…
– Джинджер Родджерс, – произнес у нее за спиной приторный голос с акцентом.
Джинджер обернулась:
– Орландо!
– A sus ordenes , Джинджер. – «H» и «р» в этом имени прозвучали звонко и раскатисто. Позвякивали золотые цепи на шее Орландо, свободная зеленая шелковая рубашка оттопырилась, когда он склонился в поклоне. – Я пришел специально к тебе.
– Э-гм, это вот мои друзья…
– Само собой. Приветствую вас, друзья Джинджер. – Он снова поклонился, взял ее за руку. – Пойдем, jovencita, vamos a bailar . Я слышу сальсу.
– Это «Ла бамба».
– Как я и говорю.
Джинджер бросила через плечо взгляд на Джолин и Джимми, пока Орландо расчищал дорогу сквозь толпу пьющих у стойки. В море джинсов, шортов и кроссовок Орландо был одет в полотняные брюки поверх зеленых туфель на босу ногу.
Он взял Джинджер левой рукой за правую, другую руку положил ей на поясницу в более интимном варианте, чем поза Мори для бальных танцев, и притянул ее в шелково-змеиной хватке к поджарому телу, пахнущему одеколоном.
Джинджер попыталась вырваться:
– Я не умею танцевать близко.
– Не о чем беспокоиться, Джинджер. Орландо е s el maestro . Слушай, как я веду, и будешь танцевать хорошо, chica.
Через несколько секунд она уже так же легко вертелась под этими смуглыми наманикюренными руками, как недавно под руками Мори, только более ловкими и костлявыми. И снова посетители раздвинулись и стали смотреть.
Музыка переменилась.
– Меренга, – сказал Орландо. – Видишь, ты в моих руках танцуешь как принцесса.
Чтобы выразить свои нежные чувства, он придвинулся к ней вплотную и прижался ногой к ноге.
Пока Джинджер пыталась отцепить его от собственной ноги, диск-жокей сменил музыку на зубодробительный рок. Орландо закрыл уши ладонями.
– Qu? feo! Этот шум! И mira los norteamericanos , прыгают, как marionetas. – А про себя он буркнул: – Maric?nes . – И снова к Джинджер: – Ven, mi amor . Выпьем чего-нибудь.
Поскольку все табуреты были заняты, Орландо расчистил место, постучав закрытым выкидным ножом по стойке бара, так, чтобы Джинджер не видела.
– Смотри, – сказал он, – два свободных табурета. Правда, маленькое чудо? – Он махнул бармену двадцаткой: – Два «Куба либре», ро r favor . – И к Джинджер: – А знаешь что? Тони сегодня звонил. Я ему говорил про тебя и про великое чудо. Про твой «Пуф!».
– Антонио Бандерас?
– А есть другой Тони? Конечно, он. – Бармен подал коктейли, Орландо махнул ему рукой, чтобы сдачу оставил себе. – Мы с Тони друзья с тех пор, как он снимал «Зорро», а я его учил шпаге. – Он быстро начертил пальцем «Z» на футболке у Джинджер. Палец несколько задержался над надписью.
Джинджер взялась за палец и вернула его поближе к Орландо.
– Вы снимались вместе с Антонио Бандерасом?
– А, нет. Я ведь, как это у вас говорится, grand estrella, большая звезда в el cine Cubano, кубинском кино. Национальное достояние нашей la patria, э-э нашей страны. Но el hijo de puta tirano Castro говорит, что если увидит меня в кино из Голливуда, el imperialisme, то мою любимую мать отправит работать на тростниковые плантации в Байамо. С o? o! И что я могу сделать? Тони – он бы меня в голливудский фильм вставил только так… – Орландо щелкнул пальцами, – но моя madre, она же старая. И больная. Со jones! Ублюдки. Miquerida madre .
Орландо опустил глаза, будто вспоминал что-то далекое-далекое, но на Джинджер все же покосился, проверяя, что она смотрит. Тут же грустное выражение лица исчезло, сменившись белозубой улыбкой:
– Не есть важно. Я теперь счастливый, счастливый дружбой таких amigos, как Тони и теперь ты, Джинджер Родджерс.
Орландо потянулся поцеловать ее в щеку, но Джинджер отвернулась, и поцелуй пришелся в хвост волос.
– Я не знаю, как часто приезжает Тони в Гатлинбург, – сказал он, – но в следующий раз, обещаю, я тебя представлю. Мы все будем здесь пить у pirata, bailamos toda la noche , a утром есть на завтрак форель, oiste ? – Он заказал еще по бокалу и стал рассказывать еще истории про Тони, одну про верблюжьи бега, другую про марафонский заплыв в океане. -…И я вижу, Тони машет руками на палубе, куда-то показывает. Я оборачиваюсь – а там плавник. Большой, как высокий черный парус, и плывет ко мне. Я хватаюсь за борт лодки, а Тони – он меня одной рукой поднимает из воды, и челюсти у меня за спиной – щелк-щелк! Тони смеется и говорит, чтобы никогда не надевал на шею цепи в океан, потому что акула – если женщина, – они как женщины, да? – Орландо приподнял путаницу металла и позвенел под подбородком у Джинджер. – Они любят золото, sabes !
Он развернулся к ней с табуретом, развел ноги и сомкнул, обхватив колени Джинджер.
– Джинджер! – Изменение интонации показывало смену темы. – Как я увидел тебя в твоем красивом соборе, я думаю:
Орландо, спорить могу, Джинджер Родджерс, она снова увидит Шики Дуна. – Он подался вперед, проницательные глаза будто смотрели ей в душу. – Да? – Он потрепал ее по колену. – Ты мне теперь расскажи.
– Вы просто телепат, – сказала Джинджер. – Как на горячих линиях работают, потому что я его действительно видела. Сегодня утром.
– А! Я так и знал. Расскажи мне. Где он?
– Вам не понравится.
– Da le. Говори.
– Он мертв.
– Carajo! Как это случилось? Где он?
– Я же говорила, Бог взял его к себе, но оставил только душу, а тело отправил обратно. Его нашли в пещере и отвезли в музей капитана Крюка в Пиджин-Фордже. Так это печально… Мы с преподобным Пэтчем его видели, но его нам не отдали. Он весь высох, когда у него души не стало, но это он. – Она состроила гримасу. – Проклятый музей.
– А интересно, были у него ключи? Этот… как вы его называете… кейс?
– На нем ниточки не было. Я же говорила вам в «Маяке». Вся его одежда осталась на земле, когда он вознесся.
– А! – Орландо закрыл глаза ладонями, бормоча про себя: – Нету. Если только в пещере…
– Там ничего не было, кроме слоновьего бивня, камней и старого дерьма. Ученые как следует все обыскали, когда унесли Князя. В газетах писали.
Орландо покрутил усы, про себя бормоча:
– Он пытается спрятаться от Траута и Риты, идет в пещеру, там теряет дорогу и умирает в темноте.
– Князь не умер.
– Нет? – подался к ней Орландо.
– Он был Вознесен. В этом ужасном музее – только его тело.
– Его тело, – повторил Орландо. Склонил голову набок, как собака на логотипе фирмы грампластинок, прислушиваясь к приятному наитию. – Умер… но не все потеряно… добудем тело, проведем опознание, и… bienvenido , se? or страховой агент!
Орландо вскочил на ноги, ухмыльнулся, видя недоумение Джинджер. Левой рукой он взял ее за подбородок и влепил в лоб долгий поцелуй, правую руку завел ей за спину – ущипнуть за зад. Она не успела возразить, как он уже это сделал, заговорщицки ей подмигнул, быстро попятился и исчез в толпе бара.
Джинджер вернулась к своему столу, где сидела одинокая Бетси, попивая диет-колу.
Джимми ушел с Джолин.
Часть вторая. ВОСКРЕСЕНИЕ
32
Шики Дун всплывал из пустоты к Свету. Ослепительный, сверкающий, ошеломительный, Свет наполнял его бытие. Он не ощущал себя, не ощущал тела – ничего, только Свет.
Свет был альфой и омегой существования. Сверхновой. Радостный и одновременно болезненный, он излучал жар, как доменная печь.
Первой сознательной мыслью Дуна было: он в аду.
Сквозь смутное сознание он пробился к восприятию, и из сверкающего тумана появилась форма. Тень. Ангел. Это небеса?
Парящий в ореоле Света Ангел нагнулся к нему и шепнул:
– Я знал, что ты справишься.
Перед глазами расплылось, Дун почувствовал, что ускользает.
– Не покидай нас, – взмолился Ангел.
Дун рвался заговорить, схватить протянутую руку, но почувствовал, что падает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42