Распуганной в охоте дичиНамного больше, чем добычи.Но часто в ход идет дичинка,Что нам стрелок приносит с рынка.Стяжать себе желая славу,Затеет кое-кто облавуНа кабана, медведя, льва,Однако тот стрелок едва,Козулю робкую убьет.А тут уж страху он хлебнет! Добычу добрую зимойКрестьянин принесет домойИ, живо распродав дичину,Подставит ножку дворянину. Отцом охоты был Нимрод, Нимрод был внуком Хама, проклятого Ноем. В Библии о Нимроде говорится, что «он был сильный зверолов перед господом» («Книга Бытия», X, 9).
Чей богом был отвергнут род.Охотником заядлым став,Слыл грубым грешником Исав,Не то что праведный Иаков.Но не найдешь теперь, однако,Таких, как Губерт и Евстахий, Губерт и Евстахий. – Святой Губерт (ум. в 728 г.), епископ Льежский, считался покровителем охотников. По преданию, в молодости он сам был страстным охотником, пока однажды в лесу ему не было видения: олень с золотым крестом между рогами. Это заставило его покаяться и посвятить себя богу. Эта легенда первоначально рассказывалась о святом Евстахий (жил во II в.) и только в XV веке была отнесена к Губерту.
Что отказались, в божьем страхе,От всех охотничьих забав,Путь службы господу избрав, О хвастовстве О, рыцарь старины ушедшей!Я сам, поверьте, сумасшедший.Хотите шпорами гордиться?Я надеру вам уши, рыцарь! * * * Позвольте вам глупцов представить,Привыкших сами себя славить.Бахвал, сколь ложь ни будь нелепа,Мнит, что все люди верят слепо,Когда он им бесстыдно врет,Как стар его дворянский род.А между тем отец егоТолько и знал скорей всего,Что колотушкой бух-бум-бом! –Бондарным занят ремеслом;Мог также быть из конокладов,А может, скупщик был закладовИль даже ростовщик-злодей,Пускавший по миру людей.А отпрыски такого предкаТеперь стараются нередкоДворянским званьем щеголять,Чтоб надлежало представлятьИх так отныне: «Ганс фон Менц,И сын их – кавалер Винценц!» Тех, кто себя так превозносят,Не любят люди, не выносят.Любой хвастун – надутый чванствомБолван, прославленный болванством,Как господин фон Бруннедрат, Господин фон Бруннедрат. – Имя происходит от названия города Прунтрут, или франц. совр. Поррантрюп. Во времена Бранта это было одно из владений епископа Базельского. Брант намекает на то, что этот город во время так называемых бургундских войн выступил на стороне бургундского герцога Карла Смелого против французского короля Людовика XI. Этим он предал большинство швейцарских городов, которые были на стороне Людовика, так как бургундский герцог угрожал их независимости. В решающей битве под Муртеном (1476 г.) швейцарцы разбили бургундца и его союзников. После этой битвы в обоих лагерях много солдат было произведено в рыцари.
Тот рыцарь, тот аристократ,Кто из-под Муртена позорноТак улепетывал проворно,Что выше пояса, со страху,Штаны загадил и рубаху,Но все ж – со шлемом и щитом –В дворяне выскочил потом:Был щит его чеканно-клетчат,В гербе – цаплеобразный кречет,Гнездо с пятком яиц на шлеме,Заносчивый петух в эмблеме,Что, видимо, был сам готовСвоих высиживать птенцов. Таких болванов много есть,Которым воздается честь,Которым выдают наградыЗа возглавленье ретирады,Когда на всем бегу назадВрагу седалищем грозят,Хваля впоследствии своюОтвагу в том лихом бою:«Стрелял, колол – всех наповал!»Но сам так далеко бахвалБежал от схватки, что едва лиИ пулей бы его достали! Но Гинцу или Кунцу Гинц и Кунц. – Сочетание этих двух распространенных в средние века немецких имен употреблялось в значении «всякий», «представитель простонародья» обычно с уничижительным оттенком.
нуженДворянский герб – и чтоб к тому ж онБыл обязательно со львомНа светлом фоне золотом,И – в верхней, в нижней половинке ль –Корона, шлем и род: «Кревинкель». Кревинкелъ – название вымышленной деревни, символ захудалости и незнатности происхождения. Впоследствии слово «Кревинкель» стало в немецком языке условно обозначать место, в котором живут узколобые, ограниченные бюргеры, глубокие провинциалы.
Пергамент и печать добыл –Ты «голубую кровь» купил!Все нынче жаждут подтвержденьяДворянского происхожденья.Но только нравов благородствоЕсть грамота на превосходство.Тот благороден, на мой взгляд,Кто честь блюдет, трудиться рад,А кто сих доблестей лишен,Ленив, распущен, неучен, –Не благороден, прямо скажем,Хоть графским сыном будь, хоть княжьим…Так лезет в докторы иной,Хоть и страницы ни однойИз «Corpus juris» не прочел.Ученой степенью оселЕго пожаловал: пергамент –Прав его докторских фундамент!Вот почему – не ради блажи –Здесь доктор Цап всегда на страже:Чуть неуч сдуру глупость ляпнет,Цап его за уши и цапнет!О, этот доктор Цап – мудрец,Всем докторам он образец:Учился дома, на чужбине,Что знает он – не снится нынеВсем этим новоиспеченнымТак называемым «ученым»:Берёт и мантия – и вотНевежда доктором слывет!К примеру, некий Ганс Дерьмо –На лбу ничтожества клеймо.Края норвежцев, мол, и шведовОн изучал, не раз изведавИх стужу. Он и южный знойПретерпевал в стране одной,Из коей дальше нет дорог…А он от дома, видит бог,Не отходил на расстоянье,Когда не чует обоняньеТой колбасы чесночной духа,Что в доме жарит мать-старуха! Различны виды хвастовства –Не перечислишь большинства:Дурак вовек не может снесть,Что он таков, каков он есть! Об игроках Иные сядут за картишки –Что им беседа, что им книжки, –Дела забыты и детишки! * * * Не редкость также дураки –Отъявленные игроки,Кому без их игрецкой страстиНет в жизни радости и сласти;Кто жаждет день и ночь азарта,Будь это кости или карты;Кто рад за круглый стол засесть –И ночь и день не спать, не есть,Но чтоб вино не иссякалоИ жарче страсти разжигало,Так, чтобы завтра видел каждыйПоследствия вчерашней жажды:Тот желт иль груши зеленей,Того тошнит в углу сеней,У третьего же цвет лицаБледнее, чем у мертвеца,Четвертый стал, напротив, черным,Как будто он возился с горном.Всю ночь играют, попивают –Зато потом весь день зевают,Как будто мух ловить хотят!…Иного пусть озолотят,Чтоб высидел какой-то часЗа проповедью хоть бы разИ не храпел в рядах переднихТак, чтоб умолкнул проповедник, –Сон побороть ему невмочь.А вот за картами всю ночьСидеть он будет напролет! –И не зевнет и не всхрапнет! Ослепли дамы в наши дни –Забыли, кто и что они:Пренебрегая женской честью,С мужчинами развязно вместеИграют в карты до утра,Что не приносит им добра.За прялкой лучше бы сидели,Чем при таком не женском деле!Играли врозь бы оба пола,Оно б не так глаза кололо. Страдая честолюбья жаждой,Задумал царь Филипп однажды,Чтоб Александр на приз бежалИ славу бегуна стяжал.Ответил Александр-мудрец:«То, что ты требуешь, отец,Исполню я, но при условье –Бежать с сынами царской крови.Поэтому проси меня,Когда найдется мне ровня!»А ныне до чего доходят?Кто с кем компанию не водит?И горожане и дворянеЯкшаются со всякой дрянью,С последней швалью, с кем позорВступать в общенье, в разговор.Но и попы играть садятсяС мирянами – и не стыдятся!Вот этому прощенья нет!Им как-никак подумать след,Что чувства зависти и злобыУ лиц духовных – грех особый:Чуть проиграл – и злоба вспыхнет,А с нею зависть не утихнет.И вообще не со вчераЗапрещена попам игра! Кто любит сам с собой играть,Не будет от стыда сгорать,Встав должником из-за стола,И не побьют его со зла.Но, говоря об игроках,Я должен в нескольких строкахНапомнить, что сказал Вергилий Ниже Брант излагает содержание стихотворения «Об игре», которое ошибочно приписывалось Вергилию.
, –Ведь игроки и в Риме были:«Не горячись в игре, дабыНе стал ты жертвою судьбы.Игры непостижима власть –Мутит рассудок эта страсть.В ком здравый разум все же есть,В игре да соблюдает честь!Не меньше денег дорогаИ выдержка для игрока.Не горячись, играй спокойно,А проиграв, держись достойно…» Бывает часто с игроком:Сел богачом – встал бедняком.Кто карты взял, прельстясь наживой,Тому не знать игры счастливой. Игра азартная грешна:Она не богом нам дана, –Ее придумал сатана! О подхалимстве Придворных холить жеребцов –Искусство низкое льстецовИ путь к успеху подлецов. * * * Эй, лизоблюды, паразиты,Вас повезет корабль закрытый,Вас, шаркунов придворных льстивых,Вас, хитрых подхалимов лживых,Обманывающих господИ презирающих народ!Ища местечек потеплее,На славословья не жалеяНи фимиама, ни елея,Питается холуйский людЛизанием господских блюд.Что подхалиму честь, когда –Глядишь – сам вышел в господаЗа то, что знал, как с ловчей птицей,С конем дворцовым обходиться,Умел держать по ветру нос,Лгать и хвостом вилять, как пес!Кто в ход пускает ложь и лесть,Тому легко высоко взлезть,Хоть раньше он и на порогХором таких ступить не мог.Льстецов бесстыжих обожают,Их за дворцовый стол сажают;Они в фаворе, потому чтоДвор не имеет в чести нужды. Но льстец иной, чтоб отличиться,Так поусердствует скребницей,Что конь со ржанием сердитымЛягнет его в живот копытом –И лизоблюд с господским блюдомКоль жив останется, так чудом! Мы лесть и ложь прикончить можем,Лишь только глупость уничтожим.Когда бы все такими были,Какими кажутся нам илиКазались тем, что есть на деле, –Куда бы колпаки мы дели? О наушничестве Тот легкомыслен безнадежно,Кто верит каждой сплетне ложной,А ложь мерзавцам – корм подножный. * * * Что ни нашепчешь дураку,Все лезет в глупую башку.Чуть лопоухого заметил,Ты, значит, дуралея встретил. Ужель мы не глупцами будем,К порядочным причислив людямЗлокозненного негодяя,Который, сзади нападая,На безоружного обрушитКулак и тяжко оглоушит?Теперь удар из-за углаМолва в искусство возвела.И правда: лихо ныне бьют,Бьют – и ответить не дают,Бьют – и глумятся подло, гнусно,Коварно и весьма искусно! Тут в ход пускают очень ловкоИ подмалевку и тушевку,И лживый вздор клеветниковПрельщает уши дураков.Но жертве оговора злогоНикто не даст сказать ни слова.Лишен защиты, будет онСудом облыжно осужден,А правды так и не докажет:В мешок его впихнут – и свяжут! Не слушал бы жену свою –Адам остался бы в раю,И Ева, в любопытстве праздном,Не вверься змиевым соблазнам,При муже и по наше времяБлаженствовала бы в Эдеме.Кто слишком легковерен, тотСебя до петли доведет.Лукавым шептунам но верь:Весь мир фальшив и лжив теперь. О фальши и надувательстве Алхимия примером служитТому, как плутни с дурью дружатИ как плуты живут – не тужат. * * * Теперь мы на парад шутовПошлем подделыциков, плутов.Всё ныне фальшь: друзей советы,Любовь и дружба и монеты.Не стало братских чувств: обманомНаходят путь к чужим карманам.Хоть сотню ближних разоришь, –Не страшно: главное – барыш!Что честностью нам дорожить?Нажить, хоть душу заложить!И тысяча пусть ляжет в гроб,Чтоб куш ты пожирней загреб! Исчезло чистое вино,Теперь – бог знает что оно!Его подделывают хитро:Поташ берется и селитра,Корица, сера и горчица,Сухая кость – ребро, ключица,Коренья, всяческое зелье –Вот нынешнее виноделье!Всю эту гадость в бочки льют –Беременные жены пьютИ, раньте времени полнея,Не обольщают нас сильнее.Бывает, что вино такоеВедет и к вечному покою…Подковывают кляч, которымПора предстать пред живодером.Копыта в войлок замотавИ снадобий бодрящих дав,Стоять их приучают, словноНа долгой всенощной церковной.Хотят на полудохлой твариНажить, как на гнилом товаре.На этом держится весь мир:Барыш – вот наших дней кумир! Нет верной меры, вес неточен –Фунт ссохся, локоть укорочен;В суконных лавках так темно –Не разобрать, что за сукно. Покуда ты с открытым ртомГлядишь на строящийся дом,Мясник уже нажмет тем часомПривычным пальцем чашу с мясом,Любезно вновь о весе спросит –И на прилавок мясо сбросит. Дороги не годны ни к черту.С деньгами плохо: слепы, стерты,Иных и вовсе бы не сталоБез постороннего металла.Фальшивых денег – пруд пруди:Берешь, так в десять глаз гляди… Ну, а духовные столпы –Монахи, схимники, попы?Их благочестье – фальшь, игра:Нельзя от волка ждать добра,Хоть шкура будь на нем овечья!. Да, не забыть: сверну тут речь яНа архидурье плутовство –Алхимией зовут его.Вот этой, мол, наукой ложнойИ золото в ретортах можноИскусственным путем добыть, –Лишь надо терпеливым быть.О, сколь неумные лгуны –Их трюки сразу же видны! –Кто честно и безбедно жили,Все достояние вложилиВ дурацкие реторты, в тигли,А проку так и не достигли.Сказал нам Аристотель вещий:«Неизменяема суть вещи»,Алхимик же в ученом бредеВыводит золото из меди,А перец – из дерьма мышейГотовится у торгашей.Подкрашивают все меха,Но обработка их плоха:За два-три месяца ни ости,Ни пуха в шубе нет, – хоть броеьте!Из суслика и мускус гонят –От вони вся округа стонет!.К селедкам свежим на подвескуПодкинут тухленькую – трескай!Сидят везде, как пауки,Старьевщики-ростовщики.Торгуя держаным товаром,Мешают новое со старым,И что ни день – торгаш-мошенникВ карман кладет немало денег.Вам рухлядь всучат здесь и хлам,И плесень с гнилью пополам.И впрямь блажен тот человек,Кто надувательства избег!Отец теперь детьми обобран,Но был и сам отцом не добрым.Трактирщик с гостя лишку хватит,А гость фальшивыми заплатит.Повсюду фальшь, обман, коварство:Уж не антихристово ль царство? О замалчивании правды Кто правду утаил из лестиИль даже опасаясь мести,Дождется божьего возмездья! * * * Глупец трусливый – потомуЧто некто пригрозил емуИль сам желая подольститься, –Поведать истину боится,Плюя на совесть и на честь,Забыв, что бог на свете есть.А бог всем тем оплот и щит,Кто, зная правду, не молчит. Когда б сказал во время оноВсю истину пророк Иона,Не знал бы он такой порухи То есть: если бы пророк Иона послушался бога и пошел бы проповедовать в грешный город Ниневию, он не был бы в наказание проглочен китом, как сказано об этом в Библии.
–Барахтаться в китовом брюхе!Но Илия – пророк-герой: Пророк Илия, согласно Библии, бесстрашно возвещал грешникам волю бога и был вознесен живым на небо.
За истину стоял горой,И бог святого ИлиюПризрел и приютил в раю.Сияньем правды осиян,Крестил Исуса Иоанн. Коль другу дружески суровоСказали вы упрека слово,А тот не хочет слушать вас,Не огорчайтесь: будет час –Он сам поймет, что больше прокаОт горькой истины упрека,Чем от похвал иных льстецов –Лжецов двуличных и глупцов,И благодарным вам навекОстанется тот человек. Две вещи сразу на примете,Не сразу различима третья:Красивый город на пригоркеИ Ганс-дурак из поговорки,Кто, стоя, сидя или лежа,Заметен сразу нам по роже.Но правды свет, глупцам назло,Хоть поздно вспыхнет, но светло,И все, кроме глупцов, конечно,Повсюду чтут ее извечно.А дураки – с древнейших порГлумленье любят и позор. Дурацкий флот создать решив,Корабль свой первый заложив,Немало от людей колпачныхНамеков слышал я прозрачных:Мол, колер нужен веселее –Тут розовее, там белее,И не дуби корой дубовой,Используй липы сок медовый.Но, неподатлив, как утес,Я слова лжи не произнес.Бессмертна правда лишь одна,И колет всем глаза она.Черни меня, порочь ее,А правда сделает свое,Хотя б и не увидел мирСобрания моих сатир. Когда за правду смело, рьяноЯ вдруг бороться перестану,С болванами мне плыть, болвану! Корабль бездельников К нам, братья, к нам, народ бездельный!Держали путь мы корабельныйВ Глупландию вокруг земли,Но вот – застряли на мели! * * * Над нами, дураками, смейтесь,Но истребить нас не надейтесь:Глупцами переполнен свет,Нет стран, где нас, болванов, нет!Из Дуроштадта в край глупландскийПустился наш народ болванский.В Монтефьяскон Монтефъясконе – итальянский город, который славился своим вином.
мы завернемЗа добрым тамошним вином,Чтоб веселей нам, дуракам,Плыть к дурогонским берегам.Но неизвестность нас тревожит:Как и когда нам бог поможетПрибыть в лентяйский этот край –Глупцам обетованный рай,Где б мы свое создать моглиОтечество от всех вдали!Мы кружим по морю, блуждаем,Куда нам курс держать, гадаем,Покоя нет, гнетет тревога,А ведь ума у нас немного! Мы приняли к себе на бортБольшую свиту и эскорт,Что, соблазнясь дурацким благом,Пустились плыть под нашим флагом.Так, дни за днями, безрассудноМорской стихии вверив судно,Однако жизнью дорожа,Плывем, от ужаса дрожа,И богу молимся, чтоб спас,Поскольку карты, и компас,И лага счет, и склянок бойНам не понять, само собой,Как в небе звезд расположенья.Плывем вслепую – ждем крушенья:Грозят нам скалы с двух сторонПогибелью без похорон.Мы много сказочных созданийВстречали на путях скитаний: Здесь и далее Брант пересказывает эпизоды из «Одиссеи» Гомера, сопоставляя странствования и приключения ее главного героя с путешествием дураков в вымышленную страну Глупландию (Наррагонию).
Шли мимо острова сирен,Что завлекают пеньем в плен,И на циклопа нарвались,Которому хитрец Улисс –(Такое Одиссею в РимеДано было второе имя) –Глаз выколол. Но этот глазВновь оживает каждый раз,Чуть Полифем почует нюхом,Что понесло дурацким духом.
1 2 3 4 5 6 7
Чей богом был отвергнут род.Охотником заядлым став,Слыл грубым грешником Исав,Не то что праведный Иаков.Но не найдешь теперь, однако,Таких, как Губерт и Евстахий, Губерт и Евстахий. – Святой Губерт (ум. в 728 г.), епископ Льежский, считался покровителем охотников. По преданию, в молодости он сам был страстным охотником, пока однажды в лесу ему не было видения: олень с золотым крестом между рогами. Это заставило его покаяться и посвятить себя богу. Эта легенда первоначально рассказывалась о святом Евстахий (жил во II в.) и только в XV веке была отнесена к Губерту.
Что отказались, в божьем страхе,От всех охотничьих забав,Путь службы господу избрав, О хвастовстве О, рыцарь старины ушедшей!Я сам, поверьте, сумасшедший.Хотите шпорами гордиться?Я надеру вам уши, рыцарь! * * * Позвольте вам глупцов представить,Привыкших сами себя славить.Бахвал, сколь ложь ни будь нелепа,Мнит, что все люди верят слепо,Когда он им бесстыдно врет,Как стар его дворянский род.А между тем отец егоТолько и знал скорей всего,Что колотушкой бух-бум-бом! –Бондарным занят ремеслом;Мог также быть из конокладов,А может, скупщик был закладовИль даже ростовщик-злодей,Пускавший по миру людей.А отпрыски такого предкаТеперь стараются нередкоДворянским званьем щеголять,Чтоб надлежало представлятьИх так отныне: «Ганс фон Менц,И сын их – кавалер Винценц!» Тех, кто себя так превозносят,Не любят люди, не выносят.Любой хвастун – надутый чванствомБолван, прославленный болванством,Как господин фон Бруннедрат, Господин фон Бруннедрат. – Имя происходит от названия города Прунтрут, или франц. совр. Поррантрюп. Во времена Бранта это было одно из владений епископа Базельского. Брант намекает на то, что этот город во время так называемых бургундских войн выступил на стороне бургундского герцога Карла Смелого против французского короля Людовика XI. Этим он предал большинство швейцарских городов, которые были на стороне Людовика, так как бургундский герцог угрожал их независимости. В решающей битве под Муртеном (1476 г.) швейцарцы разбили бургундца и его союзников. После этой битвы в обоих лагерях много солдат было произведено в рыцари.
Тот рыцарь, тот аристократ,Кто из-под Муртена позорноТак улепетывал проворно,Что выше пояса, со страху,Штаны загадил и рубаху,Но все ж – со шлемом и щитом –В дворяне выскочил потом:Был щит его чеканно-клетчат,В гербе – цаплеобразный кречет,Гнездо с пятком яиц на шлеме,Заносчивый петух в эмблеме,Что, видимо, был сам готовСвоих высиживать птенцов. Таких болванов много есть,Которым воздается честь,Которым выдают наградыЗа возглавленье ретирады,Когда на всем бегу назадВрагу седалищем грозят,Хваля впоследствии своюОтвагу в том лихом бою:«Стрелял, колол – всех наповал!»Но сам так далеко бахвалБежал от схватки, что едва лиИ пулей бы его достали! Но Гинцу или Кунцу Гинц и Кунц. – Сочетание этих двух распространенных в средние века немецких имен употреблялось в значении «всякий», «представитель простонародья» обычно с уничижительным оттенком.
нуженДворянский герб – и чтоб к тому ж онБыл обязательно со львомНа светлом фоне золотом,И – в верхней, в нижней половинке ль –Корона, шлем и род: «Кревинкель». Кревинкелъ – название вымышленной деревни, символ захудалости и незнатности происхождения. Впоследствии слово «Кревинкель» стало в немецком языке условно обозначать место, в котором живут узколобые, ограниченные бюргеры, глубокие провинциалы.
Пергамент и печать добыл –Ты «голубую кровь» купил!Все нынче жаждут подтвержденьяДворянского происхожденья.Но только нравов благородствоЕсть грамота на превосходство.Тот благороден, на мой взгляд,Кто честь блюдет, трудиться рад,А кто сих доблестей лишен,Ленив, распущен, неучен, –Не благороден, прямо скажем,Хоть графским сыном будь, хоть княжьим…Так лезет в докторы иной,Хоть и страницы ни однойИз «Corpus juris» не прочел.Ученой степенью оселЕго пожаловал: пергамент –Прав его докторских фундамент!Вот почему – не ради блажи –Здесь доктор Цап всегда на страже:Чуть неуч сдуру глупость ляпнет,Цап его за уши и цапнет!О, этот доктор Цап – мудрец,Всем докторам он образец:Учился дома, на чужбине,Что знает он – не снится нынеВсем этим новоиспеченнымТак называемым «ученым»:Берёт и мантия – и вотНевежда доктором слывет!К примеру, некий Ганс Дерьмо –На лбу ничтожества клеймо.Края норвежцев, мол, и шведовОн изучал, не раз изведавИх стужу. Он и южный знойПретерпевал в стране одной,Из коей дальше нет дорог…А он от дома, видит бог,Не отходил на расстоянье,Когда не чует обоняньеТой колбасы чесночной духа,Что в доме жарит мать-старуха! Различны виды хвастовства –Не перечислишь большинства:Дурак вовек не может снесть,Что он таков, каков он есть! Об игроках Иные сядут за картишки –Что им беседа, что им книжки, –Дела забыты и детишки! * * * Не редкость также дураки –Отъявленные игроки,Кому без их игрецкой страстиНет в жизни радости и сласти;Кто жаждет день и ночь азарта,Будь это кости или карты;Кто рад за круглый стол засесть –И ночь и день не спать, не есть,Но чтоб вино не иссякалоИ жарче страсти разжигало,Так, чтобы завтра видел каждыйПоследствия вчерашней жажды:Тот желт иль груши зеленей,Того тошнит в углу сеней,У третьего же цвет лицаБледнее, чем у мертвеца,Четвертый стал, напротив, черным,Как будто он возился с горном.Всю ночь играют, попивают –Зато потом весь день зевают,Как будто мух ловить хотят!…Иного пусть озолотят,Чтоб высидел какой-то часЗа проповедью хоть бы разИ не храпел в рядах переднихТак, чтоб умолкнул проповедник, –Сон побороть ему невмочь.А вот за картами всю ночьСидеть он будет напролет! –И не зевнет и не всхрапнет! Ослепли дамы в наши дни –Забыли, кто и что они:Пренебрегая женской честью,С мужчинами развязно вместеИграют в карты до утра,Что не приносит им добра.За прялкой лучше бы сидели,Чем при таком не женском деле!Играли врозь бы оба пола,Оно б не так глаза кололо. Страдая честолюбья жаждой,Задумал царь Филипп однажды,Чтоб Александр на приз бежалИ славу бегуна стяжал.Ответил Александр-мудрец:«То, что ты требуешь, отец,Исполню я, но при условье –Бежать с сынами царской крови.Поэтому проси меня,Когда найдется мне ровня!»А ныне до чего доходят?Кто с кем компанию не водит?И горожане и дворянеЯкшаются со всякой дрянью,С последней швалью, с кем позорВступать в общенье, в разговор.Но и попы играть садятсяС мирянами – и не стыдятся!Вот этому прощенья нет!Им как-никак подумать след,Что чувства зависти и злобыУ лиц духовных – грех особый:Чуть проиграл – и злоба вспыхнет,А с нею зависть не утихнет.И вообще не со вчераЗапрещена попам игра! Кто любит сам с собой играть,Не будет от стыда сгорать,Встав должником из-за стола,И не побьют его со зла.Но, говоря об игроках,Я должен в нескольких строкахНапомнить, что сказал Вергилий Ниже Брант излагает содержание стихотворения «Об игре», которое ошибочно приписывалось Вергилию.
, –Ведь игроки и в Риме были:«Не горячись в игре, дабыНе стал ты жертвою судьбы.Игры непостижима власть –Мутит рассудок эта страсть.В ком здравый разум все же есть,В игре да соблюдает честь!Не меньше денег дорогаИ выдержка для игрока.Не горячись, играй спокойно,А проиграв, держись достойно…» Бывает часто с игроком:Сел богачом – встал бедняком.Кто карты взял, прельстясь наживой,Тому не знать игры счастливой. Игра азартная грешна:Она не богом нам дана, –Ее придумал сатана! О подхалимстве Придворных холить жеребцов –Искусство низкое льстецовИ путь к успеху подлецов. * * * Эй, лизоблюды, паразиты,Вас повезет корабль закрытый,Вас, шаркунов придворных льстивых,Вас, хитрых подхалимов лживых,Обманывающих господИ презирающих народ!Ища местечек потеплее,На славословья не жалеяНи фимиама, ни елея,Питается холуйский людЛизанием господских блюд.Что подхалиму честь, когда –Глядишь – сам вышел в господаЗа то, что знал, как с ловчей птицей,С конем дворцовым обходиться,Умел держать по ветру нос,Лгать и хвостом вилять, как пес!Кто в ход пускает ложь и лесть,Тому легко высоко взлезть,Хоть раньше он и на порогХором таких ступить не мог.Льстецов бесстыжих обожают,Их за дворцовый стол сажают;Они в фаворе, потому чтоДвор не имеет в чести нужды. Но льстец иной, чтоб отличиться,Так поусердствует скребницей,Что конь со ржанием сердитымЛягнет его в живот копытом –И лизоблюд с господским блюдомКоль жив останется, так чудом! Мы лесть и ложь прикончить можем,Лишь только глупость уничтожим.Когда бы все такими были,Какими кажутся нам илиКазались тем, что есть на деле, –Куда бы колпаки мы дели? О наушничестве Тот легкомыслен безнадежно,Кто верит каждой сплетне ложной,А ложь мерзавцам – корм подножный. * * * Что ни нашепчешь дураку,Все лезет в глупую башку.Чуть лопоухого заметил,Ты, значит, дуралея встретил. Ужель мы не глупцами будем,К порядочным причислив людямЗлокозненного негодяя,Который, сзади нападая,На безоружного обрушитКулак и тяжко оглоушит?Теперь удар из-за углаМолва в искусство возвела.И правда: лихо ныне бьют,Бьют – и ответить не дают,Бьют – и глумятся подло, гнусно,Коварно и весьма искусно! Тут в ход пускают очень ловкоИ подмалевку и тушевку,И лживый вздор клеветниковПрельщает уши дураков.Но жертве оговора злогоНикто не даст сказать ни слова.Лишен защиты, будет онСудом облыжно осужден,А правды так и не докажет:В мешок его впихнут – и свяжут! Не слушал бы жену свою –Адам остался бы в раю,И Ева, в любопытстве праздном,Не вверься змиевым соблазнам,При муже и по наше времяБлаженствовала бы в Эдеме.Кто слишком легковерен, тотСебя до петли доведет.Лукавым шептунам но верь:Весь мир фальшив и лжив теперь. О фальши и надувательстве Алхимия примером служитТому, как плутни с дурью дружатИ как плуты живут – не тужат. * * * Теперь мы на парад шутовПошлем подделыциков, плутов.Всё ныне фальшь: друзей советы,Любовь и дружба и монеты.Не стало братских чувств: обманомНаходят путь к чужим карманам.Хоть сотню ближних разоришь, –Не страшно: главное – барыш!Что честностью нам дорожить?Нажить, хоть душу заложить!И тысяча пусть ляжет в гроб,Чтоб куш ты пожирней загреб! Исчезло чистое вино,Теперь – бог знает что оно!Его подделывают хитро:Поташ берется и селитра,Корица, сера и горчица,Сухая кость – ребро, ключица,Коренья, всяческое зелье –Вот нынешнее виноделье!Всю эту гадость в бочки льют –Беременные жены пьютИ, раньте времени полнея,Не обольщают нас сильнее.Бывает, что вино такоеВедет и к вечному покою…Подковывают кляч, которымПора предстать пред живодером.Копыта в войлок замотавИ снадобий бодрящих дав,Стоять их приучают, словноНа долгой всенощной церковной.Хотят на полудохлой твариНажить, как на гнилом товаре.На этом держится весь мир:Барыш – вот наших дней кумир! Нет верной меры, вес неточен –Фунт ссохся, локоть укорочен;В суконных лавках так темно –Не разобрать, что за сукно. Покуда ты с открытым ртомГлядишь на строящийся дом,Мясник уже нажмет тем часомПривычным пальцем чашу с мясом,Любезно вновь о весе спросит –И на прилавок мясо сбросит. Дороги не годны ни к черту.С деньгами плохо: слепы, стерты,Иных и вовсе бы не сталоБез постороннего металла.Фальшивых денег – пруд пруди:Берешь, так в десять глаз гляди… Ну, а духовные столпы –Монахи, схимники, попы?Их благочестье – фальшь, игра:Нельзя от волка ждать добра,Хоть шкура будь на нем овечья!. Да, не забыть: сверну тут речь яНа архидурье плутовство –Алхимией зовут его.Вот этой, мол, наукой ложнойИ золото в ретортах можноИскусственным путем добыть, –Лишь надо терпеливым быть.О, сколь неумные лгуны –Их трюки сразу же видны! –Кто честно и безбедно жили,Все достояние вложилиВ дурацкие реторты, в тигли,А проку так и не достигли.Сказал нам Аристотель вещий:«Неизменяема суть вещи»,Алхимик же в ученом бредеВыводит золото из меди,А перец – из дерьма мышейГотовится у торгашей.Подкрашивают все меха,Но обработка их плоха:За два-три месяца ни ости,Ни пуха в шубе нет, – хоть броеьте!Из суслика и мускус гонят –От вони вся округа стонет!.К селедкам свежим на подвескуПодкинут тухленькую – трескай!Сидят везде, как пауки,Старьевщики-ростовщики.Торгуя держаным товаром,Мешают новое со старым,И что ни день – торгаш-мошенникВ карман кладет немало денег.Вам рухлядь всучат здесь и хлам,И плесень с гнилью пополам.И впрямь блажен тот человек,Кто надувательства избег!Отец теперь детьми обобран,Но был и сам отцом не добрым.Трактирщик с гостя лишку хватит,А гость фальшивыми заплатит.Повсюду фальшь, обман, коварство:Уж не антихристово ль царство? О замалчивании правды Кто правду утаил из лестиИль даже опасаясь мести,Дождется божьего возмездья! * * * Глупец трусливый – потомуЧто некто пригрозил емуИль сам желая подольститься, –Поведать истину боится,Плюя на совесть и на честь,Забыв, что бог на свете есть.А бог всем тем оплот и щит,Кто, зная правду, не молчит. Когда б сказал во время оноВсю истину пророк Иона,Не знал бы он такой порухи То есть: если бы пророк Иона послушался бога и пошел бы проповедовать в грешный город Ниневию, он не был бы в наказание проглочен китом, как сказано об этом в Библии.
–Барахтаться в китовом брюхе!Но Илия – пророк-герой: Пророк Илия, согласно Библии, бесстрашно возвещал грешникам волю бога и был вознесен живым на небо.
За истину стоял горой,И бог святого ИлиюПризрел и приютил в раю.Сияньем правды осиян,Крестил Исуса Иоанн. Коль другу дружески суровоСказали вы упрека слово,А тот не хочет слушать вас,Не огорчайтесь: будет час –Он сам поймет, что больше прокаОт горькой истины упрека,Чем от похвал иных льстецов –Лжецов двуличных и глупцов,И благодарным вам навекОстанется тот человек. Две вещи сразу на примете,Не сразу различима третья:Красивый город на пригоркеИ Ганс-дурак из поговорки,Кто, стоя, сидя или лежа,Заметен сразу нам по роже.Но правды свет, глупцам назло,Хоть поздно вспыхнет, но светло,И все, кроме глупцов, конечно,Повсюду чтут ее извечно.А дураки – с древнейших порГлумленье любят и позор. Дурацкий флот создать решив,Корабль свой первый заложив,Немало от людей колпачныхНамеков слышал я прозрачных:Мол, колер нужен веселее –Тут розовее, там белее,И не дуби корой дубовой,Используй липы сок медовый.Но, неподатлив, как утес,Я слова лжи не произнес.Бессмертна правда лишь одна,И колет всем глаза она.Черни меня, порочь ее,А правда сделает свое,Хотя б и не увидел мирСобрания моих сатир. Когда за правду смело, рьяноЯ вдруг бороться перестану,С болванами мне плыть, болвану! Корабль бездельников К нам, братья, к нам, народ бездельный!Держали путь мы корабельныйВ Глупландию вокруг земли,Но вот – застряли на мели! * * * Над нами, дураками, смейтесь,Но истребить нас не надейтесь:Глупцами переполнен свет,Нет стран, где нас, болванов, нет!Из Дуроштадта в край глупландскийПустился наш народ болванский.В Монтефьяскон Монтефъясконе – итальянский город, который славился своим вином.
мы завернемЗа добрым тамошним вином,Чтоб веселей нам, дуракам,Плыть к дурогонским берегам.Но неизвестность нас тревожит:Как и когда нам бог поможетПрибыть в лентяйский этот край –Глупцам обетованный рай,Где б мы свое создать моглиОтечество от всех вдали!Мы кружим по морю, блуждаем,Куда нам курс держать, гадаем,Покоя нет, гнетет тревога,А ведь ума у нас немного! Мы приняли к себе на бортБольшую свиту и эскорт,Что, соблазнясь дурацким благом,Пустились плыть под нашим флагом.Так, дни за днями, безрассудноМорской стихии вверив судно,Однако жизнью дорожа,Плывем, от ужаса дрожа,И богу молимся, чтоб спас,Поскольку карты, и компас,И лага счет, и склянок бойНам не понять, само собой,Как в небе звезд расположенья.Плывем вслепую – ждем крушенья:Грозят нам скалы с двух сторонПогибелью без похорон.Мы много сказочных созданийВстречали на путях скитаний: Здесь и далее Брант пересказывает эпизоды из «Одиссеи» Гомера, сопоставляя странствования и приключения ее главного героя с путешествием дураков в вымышленную страну Глупландию (Наррагонию).
Шли мимо острова сирен,Что завлекают пеньем в плен,И на циклопа нарвались,Которому хитрец Улисс –(Такое Одиссею в РимеДано было второе имя) –Глаз выколол. Но этот глазВновь оживает каждый раз,Чуть Полифем почует нюхом,Что понесло дурацким духом.
1 2 3 4 5 6 7