Чуть он услышит рассужденьеО красоте иль обхожденье, –И клясться уж готов, что онОдин всем этим наделен,Что он судьбой своей отмечен,В делах, поступках безупречен.Где б ни сидел, где б ни лежал,Куда б ни шел, ни поспешал,А зеркало всегда при нем.Таких и в прошлом мы найдем:Когда-то в Риме Марк ОтонБыл императором. Вот онИ на охоту, даже в бойВсегда брал зеркало с собой,И брился дважды в день, и мытьсяЛюбил он молоком ослицы. Марк Сальвий Отон (32 – 69 гг. н. э.) был римским императором очень короткое время в конце своей жизни (69 г. н. э.). Купания в молоке ослицы приписываются его первой жене Поппее Сабине, ставшей затем женой императора Нерона (ум. в 68 г. н. э.).
Но женщин я б не упрекал,Что жить не могут без зеркал, –Их все-таки, бедняжек, жаль:Год учатся носить вуаль! Кто мнит, что он лишен изъяна, –Схож с гейдельбергской обезьяной. Гейдельбергская обезьяна – скульптурное изображение обезьяны на старом мосту через Неккар в Гейдельберге. Изображение обезьяны является символическим изображением дурака
В творенье рук своих влюблен,Свихнулся царь Пигмалион. Пигмалион – в греческой мифологии легендарный царь Кипра, замечательный скульптор, который влюбился в сделанную им самим статую. Богиня Афродита оживила эту статую, п она стала женой Пигмалиона.
Нарцисс не умер бы юнцом,Не обольстись своим лицом.Но к зеркалам и тех влечет,Кому глядеть в них не расчет.Кто стал бараном глупым, тотСоветов мудрых не поймет:Теперь по естеству он глуп, –Чин дурака барану люб! О танцах Как благо танцев не признать:Вперед шага четыре-пятьИ столько же проходишь вспять! * * * Я объявляю дуракамиВсех тех, кто, дрыгая ногами,В прыжках дурацких и круженьеНаходят удовлетворенье.Но лишь помыслю я о том,Что танец порожден грехом,Я в выводе суровом тверд:Людей навел на танцы черт,Создав для них тельца златого,Дабы унижен был Иегова.От танцев много есть последствий,Весьма тлетворных в младолетстве:Заносчивость и самохвальство,Распутство, грубость и нахальство.Стыдливость в танцах не в чести, –Как тут невинность соблюсти?!На танцах сверх обычной мерыНас тянет в дом мадам Венеры,Амур нас дразнит, шалопут,И добродетели – капут! На всем на этом свете, право,Я не видал вредней забавыИ омерзительнее срамаВ дни сельских праздников в честь храма,Когда, забыв и стыд и страх,Не только поп, но и монахС толпой мирян во грех сей тяжкийВпадает, оголяя ляжки, –Кой-что еще назвать я смог бы!Им танцы – лакомее смоквы!Дай Кунцу с Кларой в пляс пуститься,Готовы целый день поститься.Бедняжки! Труд ножной тяжел!Глядишь – точь-в-точь с козой козел!…Коль их в мой флот я не зачислю,Я, значит, в глупости не смыслю… Ах, танцев жаждет стар и молод,Неутолимый это голод! Ночные похождения Кто под любым окном охочПроволокитствовать всю ночь, –Тот мерзнуть, видимо, не прочь. * * * Что там за шум, что за галдеж?Не карнавальный ли кутеж?То всполошила весь кварталОрда ночных праздношатал:Покой домашний им не лаком –Милей на улице гулякамТорчать под окнами красотки,Бренчать на лютне и драть глотки,Чтобы, с постели встав, онаИм улыбнулась из окна.Пропет один, другой стишок,А из окна ночной горшокНа них выплескивает прямоИ камнем потчует их дама.Невелико веселье, впрочем, –Трястись от холода всю ночь им,Во флейту дуть, струну щипать,Петь серенады и не спатьИ через рынок дровянойСтремглав нестись, как кот ночной. Среди студенческой толпыТут не в диковину попы,Тут разных возрастов миряне –И много ссор, и много брани,И много просто всякой дряни,Тут рев, и блеянье, и войСкотов, ведомых на убой.Глупец глупцу дает наказ,Где должен вследующий разПеть за него он серенаду,Но все держать в секрете надо.Однако же о том секретеУже известно всем на свете. А жены их как бы хотелиЛюбви в супружеской постели,Покуда козлики их скачут!Еще доскачутся – заплачут! О нищенстве Я обличаю в этой книжкеВсех дураков и их делишки:Спасайтесь, нищие людишки! * * * Глупцов мы и средь нищих сыщем,Числа теперь не стало нищим:Их братия не голодна,Богатые есть ордена! Брант имеет здесь в виду так называемые «нищенствующие» ордена (главные из них – францисканский и доминиканский), возникшие в первую половину XIII века, в разгар борьбы с ересями. На заре существования этих орденов их члены вели исключительно бродячий образ жизни и собирали подаяние и дары на церковь, проповедуя «евангельскую бедность». Впоследствии эти ордена непомерно разбогатели.
Но как ни велики богатства,На бедность жалуются братстваИ клянчат, не жалея слез:«Подайте, как учил Христос!»Завет о бедных и убогихОбогащает ныне многих.Кричит вожак: «В дорогу, братцы!Мешки полны! Живей собраться!» От века продавцы реликвийНарод обманывать привыкли. Вполне реальная бытовая сцена. Продажа поддельных реликвий подобного рода была широко распространена в Европе эпохи Бранта.
На паперти шумит базар,Разложен плутовской товар –Все тут священно, драгоценно:Из вифлеемских ясель сено,От Валаамовой ослицыКусок ребра; перо хранитсяАрхистратига Михаила(Не сякнет в нем святая сила);Тут есть уздечка боевогоКоня Георгия святого;Одна сандалья святой Клары… Как часто человек не старый,Не хворый, а во цвете лет,У коего ни права нет,Ни маломальской нет причиныНе гнуть в работе честной спину,А так – бесстыжий тунеяд,Кто жить, бездельничая, рад, –Легко протягивает руку!Он эту низкую наукуИ детям преподаст своим,Дабы им нищенствовать с ним,А кой-кому из них сей мужИ руку вывихнет к тому ж,И будет истязать их, мучить,Чтоб жалостливей им канючить.Немало жертв таких, как эти,Ты в Страсбурге и в лазаретеНайдешь, и в доме для сирот, –Не дремлет попрошайный сброд!Наш город Базель, между прочим,Их плутней служит средоточьем, Вблизи Базеля находилось во времена Бранта большое поселение бродяг и нищих, настоящее государство, со своими законами, обычаями и вольностями.
Но вникнуть в их дела попробуй, –У них и свой язык особый!Что совесть? Жизнь сытней была бы!У каждого из них есть баба:На улице – ах, боже мой! –Как немощна! А что домойПриносит своему ! А тотНажрется и винцом запьет;Потом приходит в кабачок,Там попадется простачок –Сыграет в кости с ним мошенник,И дурачок ушел без денег!Но так как плут везде плутует,То часто, как цыган, кочует –Спасается, возмездья труся.Там стянет курицу, там гуся –И в путь. А с ним три неразлучныхПройдохи тертых – три подручных… От сребролюбья спятил свет:Все жаждут лишь монет, монет!Герольды были в старину,Оповещавшие страну,Какою карою какиеДела карались плутовские.Герольдов уважал народ.Теперь любой бахвал орет,И, что-то возвещая, врет,И палку носит, как когда-тоНес булаву герольд-глашатай:Такое нищенство доходнейИ с виду как-то благородней.О, ловкачи! Взглянуть на платье –Всё рвань, заплата на заплате,Но кубок чтоб чеканным былИ плут чтоб семь раз на день пил!… Не всех костыльников жалей:Тайком – пойдут без костылей!Один падучую устроитИ этим выручку утроит;Другой отдаст ребят в прокатТому, кто ими не богат,А тот усадит их в корзины,Нагрузит на хребет ослиный,Как пилигрим, что, мол, на благоК святому их везет в Сантьяго. Имеется в виду город Сантьяго-де-Компостела в Испании – одно из «святых» мест католической церкви, куда из Германии в XV – XVI веках обычно направлялось много паломников. По преданию, там находились мощи святого Иакова.
Костыль, клюка иль деревяшки,Горб у бедняги иль бедняжкиИли гноящаяся рана –Все это только для обмана!… Могу ль всех перечислить я?От нищих нам уж нет житья,Их шаек все растет число.Ведь нищенствовать тяжелоТому, кто истинно в бедеПротивостать не мог нужде.А дармоед, само собой,Доволен нищенской судьбой:Сыт хлебом он всегда пшеничным,И мясом, и вином отличным –Его ривольским услаждай,Эльзасского ему подай! Риволъское , эльзасское – сладкие вина, которые высоко ценились в эпоху Бранта.
Так попрошайничества злоИ превратилось в ремесло.Беспечность, лень, кутеж, картеж –Промотанного не вернешь, –Сума на плечи, в руку клюшка –И промышляет побирушка.А нет теперь, увы, запретовНа плутни нищих-пройдисветов! Живут они, всех нас колпача,Меня с тобой куда богаче! О злых женах От злой жены чтоб улизнуть,Найти покой хоть где-нибудь, –Муж пустится и в дальний путь. * * * Дабы не вызвать нареканий,Я вас предупреждал заране:Достойных женщин ни однимСтихом не трону я своим,Но осужденья заслужу,Когда плохих не осужу.Жена, коль не глуха к внушенью,Не столь падка на искушенья. Муж ласков, коль жена нежна,И он суров, коль зла жена.Но раз у бабы лютый норов,Не оберешься разговоров:Брань, верещанье, воркотняИ ночью, и в теченье дня,Попреки, плюхи, пыль столбомИ ложь на лжи – хоть в стену лбом!Брань не смолкает и в постели:Супруг несчастный терпит еле,Внимая проповеди в час,Когда сам пастырь спит у нас.Тянуть с женой веревку станешь –Знай, никогда не перетянешь! Иная с виду так скромна,А дома – лишь она умна:Чтоб муж молчал, не поучал.Чтоб ничего не замечал! Язык иной жены для мужаВрага отъявленного хуже.Уж если баба распалится,Она свирепее, чем львица,Оберегающая львят,Когда пленить их норовят.Мы, поразмыслив кой о чем,К такому выводу придем:Ловушек нет страшней на свете,Чем тайные силки и сети,Что женщины спокон вековПлетут для ловли дураков.Три вещи мир бросают в дрожь(Четвертой – не переживешь):Вдруг ставший барином холоп,Обжора, пьяный остолопИ тот, кто плоть и дух свой слабыйСвязал со злобной, грубой бабой.А где служанка в госпожах,Там родословный ствол зачах! Есть три других – ненасытимы(Четвертое – неукротимо):Жена, земля и бездна ада –Сколь ни давай, еще им надо!Огонь не скажет добровольно:«Натешился! С меня довольно!» Я трех вещей постичь не мог(Избави от четвертой бог!):Орла, парящего над тучей,Змею на каменистой круче,Кораблик дальний средь зыбей,Мужчину – мальчика глупей.С иной женой бывает так:Чуть-чуть не осквернила бракИ губ еще не остудила,А скажет: «Разве я блудила?»Худая кровля не страшна –Страшна сварливая жена!Что сатана тому бедняжке,Кто с ведьмой жил в одной упряжке? Об астрологии О звездах ныне столько чушиНаворотили – вянут уши.Но верят в чушь глупцы, кликуши! * * * Наобещает вам дуракТо, что свершить нельзя никак:«Любую хворь я излечу,Я, мол, и горы сворочу!»Весь мир того не совершит,Что посулить дурак спешит. Глупцов безмозглых предсказаньяМозг обрекают на терзанья.Что бог судил нам в мире этом,То по созвездьям и планетам,Забыв, что ими правит бог,Предречь нам тщится астролог,Как будто мы постигнуть можем,Что уготовил промысл божий……Хоть не язычник он, слепец,Но он христианин-глупец:Ужель в созвездьях разберешь,Какой хорош иль нехорошДля купли день, и для продажи,И для строительства, и дажеДля объявления войны,И для женитьбы, между прочим,И для всего, о чем хлопочем?……С прискорбием гляжу теперь я,Как расплодились суеверья:Толкуют тот или инойКрик птицы в тишине ночной,И сны берутся толковать,И прорицать, и колдовать,Тщась от луны добиться яснойТого, что просят днем напрасно.Да, чернокнижья лжеученьеТеперь для многих – увлеченье!Как простолюдье, так и знатьВсе тайное хотят познать –И обязаться чем угодно.Но все напрасно, все бесплодно! Они не только бег планетИстолковать дерзают, – нет! –По ходу звезд хотят исчислить,О чем способна муха мыслитьИ приговор судьбы грядущей:Кому привалит куш большущий,Кто будет счастлив, кто умрет.Морочат чепухой народ!От глупости весь мир оглох,Глупец глупцам – пророк и бог!Мне ль о печатниках смолчать?Им что ни дай, они – в печать:Истолкованье снов, судеб –Все им пожива, все им хлеб.Срам – тискать книжечки с такойНевежественной чепухой!Какую чушь теперь ни порют,Никто против нее не спорит… Когда б учений ложных злоБед и напастей не несло,Не утверждали б мы так смело,Что это – дьявольское дело.Зловредна астрологов ложь:Пророчат и скота падежПо звездным измененьям неба,Неурожай плодов и хлеба,И гибель виноградных лоз,И дождь, и ветер, и мороз.Крестьянам на руку оно:Зерно придержат и вино, –Ведь петля голода туга –Раскупят все втридорога!А надо бы к сему причастныхЛжепрорицателей опасныхудить, карать, и очень строго:Бог не подвластен астрологу!Но божья милость оскудела –И процветает черта дело! О глупцах, не признающих себя глупцами О Марсии Марсий – фригийское божество, спутник бога Диониса. Согласно мифу, он нашел флейту, брошенную богиней Афиной, и вызвал на состязание самого бога Аполлона с его кифарой. Разгневанный дерзостью Марсия, Аполлон после победы над ним содрал с него кожу. Вместо слова «флейта» Брант обыгрывает слово «дудка», которая является одной из обычных принадлежностей традиционного шута или дурака.
подумать жутко:С него содрали кожу – шутка?!Зато при нем осталась дудка! * * * Дал бог глупцам одну натуру:Не признаются, хоть ты шкуруСдери, что дураки они.К примеру – Марсий в оны дни:Глупец и глух и слеп – ведь онВполне уверен, что умен.Глумиться можешь над болваном,Как над паяцем балаганным,Дурак в самодовольстве чванномСочтет издевку похвалой.Но дудка – обличитель злой! Богатый окружен друзьями –Друзья его толкают к яме,Пока, обобранный вконец,Не разорится он, глупец,И всех друзей лишится тоже.Тут взмолится он: «Боже, боже!Где ныне все мои друзьяИ кем утешен буду я?Задуматься бы раньше мне,Не очутился бы на дне!» Дурак большой, конечно, тот,Кто промотать способен в годТо, чем безбедно мог бы житьВсю свою жизнь и не тужить.Но так как был он очень глуп,То на издержки не был скупИ задавал Пиры с утра.И вот – пойти с сумой пора!Где прежнее великолепье?Ходи босой, носи отрепье –Посмешище былым друзьям!Тут плачь не плачь – виновен сам!Но благо тем, друзья которыхДобры, верны, с кем в разговорахУтешишься, найдешь участье.Мы одиноки большей частью!…Есть и чудовищная глупость –Непрошибаемая тупость:Живьем сдирай с такого шкуру –И то не разберется сдуруБезмозглый этот остолоп,Ушами только хлоп да хлоп!Нередко шуточку отмочитИной глупец – и сам хохочет,А кое-кто заметит так:«Зачем старается дуракИзобразить нам остряка?Ведь сразу видно дурака!Дурак он – больше ничего,Ничтожное он существо!» Иной бы умным стать хотел,Да сдуру в дудку задудел,Тем доказав для славы вящей,Что дуралей он настоящий.Еще один есть вид глупца,Что вылупился из яйцаСороки или попугая.Тут страсть дурацкая другая:Чтоб очень умным показаться – Всегда ученых тем касаться.Но видят сразу все кругом –Судьба свела их с дураком:Ни слова не сказал толково!Возьмись ты дурака такого,Как перец в ступе, день и ночьХоть год без устали толочь,Не выбьешь дури из болвана:Самообман – отец обмана! Кой-кто терпеть согласен муки:Пусть ему скрутят ноги, руки,Лишь денег дали бы ему,Чтоб тайно их копить в дому.Пускай честят на все лады,Плюют в лицо – в том нет беды:Чего не стерпишь ради денег, –Лишь бы процентик, хоть на пфенниг!Доказано ведь не однажды:Имеешь больше – больше жажда!Но есть еще глупцы одни:Нет ни детей, и ни родни,И ни друзей, а все в трудах,В заботах тяжких и мечтах –Копить, копить! Спроси его –Он сам не знает для кого! Когда в воде сидел Тантал,То проку в этом не видал,И радости не испыталОн и от яблок наливных:Сорвать с ветвей не мог он их! О сутяжничестве Вам поношенье, вам позор,Зачинщики раздоров, ссор!Вы не затмите правде взор! * * * Да, я непримиримый врагНеугомонных тех сутяг,Что ссорятся всегда со всеми,Проводят в спорах, в склоках время,На мировую не идутИ чуть какой пустяк – так в суд. А чтобы дело затянутьИ правосудье обмануть.Они, в сутяжническом зуде,Выводят из терпенья судей.Но тщетны все увещеванья:Под колокольный звон изгнаньеПускай присудят, пусть ославят,Хоть вне закона пусть объявят, –Сутяга рад: он убежден,Что с дышлом схож любой закон,Да, он доволен, не пытаясьПонять, что он и есть тот заяц,Что, жарен в собственном соку,Раздарен будет по кускуКак адвокатам, так и судьямИ многим прочим нужным людям,Из коих каждый – молодчинаЛовушки ставить на дичину. Река течет из родника,Процесс в суде – из пустяка!Теперь потребен стряпчий новый,Да иноземный – недешевый,Кто вновь закрутит все, затянетИ путце судей оболванит.А что при том пропьют, прожрут –Того не стоит весь их труд!Тем больше дров, чем дальше в лес,И все запутанней процесс! Сутяг таких не обуздать –Зады им нужно отхлестать! О бесполезности охоты Что стоит денег и заботы,А много ль пользы от охоты,Имей хоть славу знатокаОхотницкого языка? * * * Охотой, правду говоря,Лишь время убивают зря.Сказать – забава нам нужна,Так слишком дорога она:Всех этих гончих и борзыхНе кормят из горшков пустых.Что станет пес вам или птица,Никак не может окупитьсяНи редкой куропаткой вашей,Ни тощим зайчиком в ягдташе.А сколько стоит сил, тревог –Скакать за дичью без дорог,Обрыскивать долины, горы,Овраги, степи, рощи, боры,Сидеть в засаде, не дохнуть,И вдруг чихнуть – и дичь спугнуть!
1 2 3 4 5 6 7
Но женщин я б не упрекал,Что жить не могут без зеркал, –Их все-таки, бедняжек, жаль:Год учатся носить вуаль! Кто мнит, что он лишен изъяна, –Схож с гейдельбергской обезьяной. Гейдельбергская обезьяна – скульптурное изображение обезьяны на старом мосту через Неккар в Гейдельберге. Изображение обезьяны является символическим изображением дурака
В творенье рук своих влюблен,Свихнулся царь Пигмалион. Пигмалион – в греческой мифологии легендарный царь Кипра, замечательный скульптор, который влюбился в сделанную им самим статую. Богиня Афродита оживила эту статую, п она стала женой Пигмалиона.
Нарцисс не умер бы юнцом,Не обольстись своим лицом.Но к зеркалам и тех влечет,Кому глядеть в них не расчет.Кто стал бараном глупым, тотСоветов мудрых не поймет:Теперь по естеству он глуп, –Чин дурака барану люб! О танцах Как благо танцев не признать:Вперед шага четыре-пятьИ столько же проходишь вспять! * * * Я объявляю дуракамиВсех тех, кто, дрыгая ногами,В прыжках дурацких и круженьеНаходят удовлетворенье.Но лишь помыслю я о том,Что танец порожден грехом,Я в выводе суровом тверд:Людей навел на танцы черт,Создав для них тельца златого,Дабы унижен был Иегова.От танцев много есть последствий,Весьма тлетворных в младолетстве:Заносчивость и самохвальство,Распутство, грубость и нахальство.Стыдливость в танцах не в чести, –Как тут невинность соблюсти?!На танцах сверх обычной мерыНас тянет в дом мадам Венеры,Амур нас дразнит, шалопут,И добродетели – капут! На всем на этом свете, право,Я не видал вредней забавыИ омерзительнее срамаВ дни сельских праздников в честь храма,Когда, забыв и стыд и страх,Не только поп, но и монахС толпой мирян во грех сей тяжкийВпадает, оголяя ляжки, –Кой-что еще назвать я смог бы!Им танцы – лакомее смоквы!Дай Кунцу с Кларой в пляс пуститься,Готовы целый день поститься.Бедняжки! Труд ножной тяжел!Глядишь – точь-в-точь с козой козел!…Коль их в мой флот я не зачислю,Я, значит, в глупости не смыслю… Ах, танцев жаждет стар и молод,Неутолимый это голод! Ночные похождения Кто под любым окном охочПроволокитствовать всю ночь, –Тот мерзнуть, видимо, не прочь. * * * Что там за шум, что за галдеж?Не карнавальный ли кутеж?То всполошила весь кварталОрда ночных праздношатал:Покой домашний им не лаком –Милей на улице гулякамТорчать под окнами красотки,Бренчать на лютне и драть глотки,Чтобы, с постели встав, онаИм улыбнулась из окна.Пропет один, другой стишок,А из окна ночной горшокНа них выплескивает прямоИ камнем потчует их дама.Невелико веселье, впрочем, –Трястись от холода всю ночь им,Во флейту дуть, струну щипать,Петь серенады и не спатьИ через рынок дровянойСтремглав нестись, как кот ночной. Среди студенческой толпыТут не в диковину попы,Тут разных возрастов миряне –И много ссор, и много брани,И много просто всякой дряни,Тут рев, и блеянье, и войСкотов, ведомых на убой.Глупец глупцу дает наказ,Где должен вследующий разПеть за него он серенаду,Но все держать в секрете надо.Однако же о том секретеУже известно всем на свете. А жены их как бы хотелиЛюбви в супружеской постели,Покуда козлики их скачут!Еще доскачутся – заплачут! О нищенстве Я обличаю в этой книжкеВсех дураков и их делишки:Спасайтесь, нищие людишки! * * * Глупцов мы и средь нищих сыщем,Числа теперь не стало нищим:Их братия не голодна,Богатые есть ордена! Брант имеет здесь в виду так называемые «нищенствующие» ордена (главные из них – францисканский и доминиканский), возникшие в первую половину XIII века, в разгар борьбы с ересями. На заре существования этих орденов их члены вели исключительно бродячий образ жизни и собирали подаяние и дары на церковь, проповедуя «евангельскую бедность». Впоследствии эти ордена непомерно разбогатели.
Но как ни велики богатства,На бедность жалуются братстваИ клянчат, не жалея слез:«Подайте, как учил Христос!»Завет о бедных и убогихОбогащает ныне многих.Кричит вожак: «В дорогу, братцы!Мешки полны! Живей собраться!» От века продавцы реликвийНарод обманывать привыкли. Вполне реальная бытовая сцена. Продажа поддельных реликвий подобного рода была широко распространена в Европе эпохи Бранта.
На паперти шумит базар,Разложен плутовской товар –Все тут священно, драгоценно:Из вифлеемских ясель сено,От Валаамовой ослицыКусок ребра; перо хранитсяАрхистратига Михаила(Не сякнет в нем святая сила);Тут есть уздечка боевогоКоня Георгия святого;Одна сандалья святой Клары… Как часто человек не старый,Не хворый, а во цвете лет,У коего ни права нет,Ни маломальской нет причиныНе гнуть в работе честной спину,А так – бесстыжий тунеяд,Кто жить, бездельничая, рад, –Легко протягивает руку!Он эту низкую наукуИ детям преподаст своим,Дабы им нищенствовать с ним,А кой-кому из них сей мужИ руку вывихнет к тому ж,И будет истязать их, мучить,Чтоб жалостливей им канючить.Немало жертв таких, как эти,Ты в Страсбурге и в лазаретеНайдешь, и в доме для сирот, –Не дремлет попрошайный сброд!Наш город Базель, между прочим,Их плутней служит средоточьем, Вблизи Базеля находилось во времена Бранта большое поселение бродяг и нищих, настоящее государство, со своими законами, обычаями и вольностями.
Но вникнуть в их дела попробуй, –У них и свой язык особый!Что совесть? Жизнь сытней была бы!У каждого из них есть баба:На улице – ах, боже мой! –Как немощна! А что домойПриносит своему ! А тотНажрется и винцом запьет;Потом приходит в кабачок,Там попадется простачок –Сыграет в кости с ним мошенник,И дурачок ушел без денег!Но так как плут везде плутует,То часто, как цыган, кочует –Спасается, возмездья труся.Там стянет курицу, там гуся –И в путь. А с ним три неразлучныхПройдохи тертых – три подручных… От сребролюбья спятил свет:Все жаждут лишь монет, монет!Герольды были в старину,Оповещавшие страну,Какою карою какиеДела карались плутовские.Герольдов уважал народ.Теперь любой бахвал орет,И, что-то возвещая, врет,И палку носит, как когда-тоНес булаву герольд-глашатай:Такое нищенство доходнейИ с виду как-то благородней.О, ловкачи! Взглянуть на платье –Всё рвань, заплата на заплате,Но кубок чтоб чеканным былИ плут чтоб семь раз на день пил!… Не всех костыльников жалей:Тайком – пойдут без костылей!Один падучую устроитИ этим выручку утроит;Другой отдаст ребят в прокатТому, кто ими не богат,А тот усадит их в корзины,Нагрузит на хребет ослиный,Как пилигрим, что, мол, на благоК святому их везет в Сантьяго. Имеется в виду город Сантьяго-де-Компостела в Испании – одно из «святых» мест католической церкви, куда из Германии в XV – XVI веках обычно направлялось много паломников. По преданию, там находились мощи святого Иакова.
Костыль, клюка иль деревяшки,Горб у бедняги иль бедняжкиИли гноящаяся рана –Все это только для обмана!… Могу ль всех перечислить я?От нищих нам уж нет житья,Их шаек все растет число.Ведь нищенствовать тяжелоТому, кто истинно в бедеПротивостать не мог нужде.А дармоед, само собой,Доволен нищенской судьбой:Сыт хлебом он всегда пшеничным,И мясом, и вином отличным –Его ривольским услаждай,Эльзасского ему подай! Риволъское , эльзасское – сладкие вина, которые высоко ценились в эпоху Бранта.
Так попрошайничества злоИ превратилось в ремесло.Беспечность, лень, кутеж, картеж –Промотанного не вернешь, –Сума на плечи, в руку клюшка –И промышляет побирушка.А нет теперь, увы, запретовНа плутни нищих-пройдисветов! Живут они, всех нас колпача,Меня с тобой куда богаче! О злых женах От злой жены чтоб улизнуть,Найти покой хоть где-нибудь, –Муж пустится и в дальний путь. * * * Дабы не вызвать нареканий,Я вас предупреждал заране:Достойных женщин ни однимСтихом не трону я своим,Но осужденья заслужу,Когда плохих не осужу.Жена, коль не глуха к внушенью,Не столь падка на искушенья. Муж ласков, коль жена нежна,И он суров, коль зла жена.Но раз у бабы лютый норов,Не оберешься разговоров:Брань, верещанье, воркотняИ ночью, и в теченье дня,Попреки, плюхи, пыль столбомИ ложь на лжи – хоть в стену лбом!Брань не смолкает и в постели:Супруг несчастный терпит еле,Внимая проповеди в час,Когда сам пастырь спит у нас.Тянуть с женой веревку станешь –Знай, никогда не перетянешь! Иная с виду так скромна,А дома – лишь она умна:Чтоб муж молчал, не поучал.Чтоб ничего не замечал! Язык иной жены для мужаВрага отъявленного хуже.Уж если баба распалится,Она свирепее, чем львица,Оберегающая львят,Когда пленить их норовят.Мы, поразмыслив кой о чем,К такому выводу придем:Ловушек нет страшней на свете,Чем тайные силки и сети,Что женщины спокон вековПлетут для ловли дураков.Три вещи мир бросают в дрожь(Четвертой – не переживешь):Вдруг ставший барином холоп,Обжора, пьяный остолопИ тот, кто плоть и дух свой слабыйСвязал со злобной, грубой бабой.А где служанка в госпожах,Там родословный ствол зачах! Есть три других – ненасытимы(Четвертое – неукротимо):Жена, земля и бездна ада –Сколь ни давай, еще им надо!Огонь не скажет добровольно:«Натешился! С меня довольно!» Я трех вещей постичь не мог(Избави от четвертой бог!):Орла, парящего над тучей,Змею на каменистой круче,Кораблик дальний средь зыбей,Мужчину – мальчика глупей.С иной женой бывает так:Чуть-чуть не осквернила бракИ губ еще не остудила,А скажет: «Разве я блудила?»Худая кровля не страшна –Страшна сварливая жена!Что сатана тому бедняжке,Кто с ведьмой жил в одной упряжке? Об астрологии О звездах ныне столько чушиНаворотили – вянут уши.Но верят в чушь глупцы, кликуши! * * * Наобещает вам дуракТо, что свершить нельзя никак:«Любую хворь я излечу,Я, мол, и горы сворочу!»Весь мир того не совершит,Что посулить дурак спешит. Глупцов безмозглых предсказаньяМозг обрекают на терзанья.Что бог судил нам в мире этом,То по созвездьям и планетам,Забыв, что ими правит бог,Предречь нам тщится астролог,Как будто мы постигнуть можем,Что уготовил промысл божий……Хоть не язычник он, слепец,Но он христианин-глупец:Ужель в созвездьях разберешь,Какой хорош иль нехорошДля купли день, и для продажи,И для строительства, и дажеДля объявления войны,И для женитьбы, между прочим,И для всего, о чем хлопочем?……С прискорбием гляжу теперь я,Как расплодились суеверья:Толкуют тот или инойКрик птицы в тишине ночной,И сны берутся толковать,И прорицать, и колдовать,Тщась от луны добиться яснойТого, что просят днем напрасно.Да, чернокнижья лжеученьеТеперь для многих – увлеченье!Как простолюдье, так и знатьВсе тайное хотят познать –И обязаться чем угодно.Но все напрасно, все бесплодно! Они не только бег планетИстолковать дерзают, – нет! –По ходу звезд хотят исчислить,О чем способна муха мыслитьИ приговор судьбы грядущей:Кому привалит куш большущий,Кто будет счастлив, кто умрет.Морочат чепухой народ!От глупости весь мир оглох,Глупец глупцам – пророк и бог!Мне ль о печатниках смолчать?Им что ни дай, они – в печать:Истолкованье снов, судеб –Все им пожива, все им хлеб.Срам – тискать книжечки с такойНевежественной чепухой!Какую чушь теперь ни порют,Никто против нее не спорит… Когда б учений ложных злоБед и напастей не несло,Не утверждали б мы так смело,Что это – дьявольское дело.Зловредна астрологов ложь:Пророчат и скота падежПо звездным измененьям неба,Неурожай плодов и хлеба,И гибель виноградных лоз,И дождь, и ветер, и мороз.Крестьянам на руку оно:Зерно придержат и вино, –Ведь петля голода туга –Раскупят все втридорога!А надо бы к сему причастныхЛжепрорицателей опасныхудить, карать, и очень строго:Бог не подвластен астрологу!Но божья милость оскудела –И процветает черта дело! О глупцах, не признающих себя глупцами О Марсии Марсий – фригийское божество, спутник бога Диониса. Согласно мифу, он нашел флейту, брошенную богиней Афиной, и вызвал на состязание самого бога Аполлона с его кифарой. Разгневанный дерзостью Марсия, Аполлон после победы над ним содрал с него кожу. Вместо слова «флейта» Брант обыгрывает слово «дудка», которая является одной из обычных принадлежностей традиционного шута или дурака.
подумать жутко:С него содрали кожу – шутка?!Зато при нем осталась дудка! * * * Дал бог глупцам одну натуру:Не признаются, хоть ты шкуруСдери, что дураки они.К примеру – Марсий в оны дни:Глупец и глух и слеп – ведь онВполне уверен, что умен.Глумиться можешь над болваном,Как над паяцем балаганным,Дурак в самодовольстве чванномСочтет издевку похвалой.Но дудка – обличитель злой! Богатый окружен друзьями –Друзья его толкают к яме,Пока, обобранный вконец,Не разорится он, глупец,И всех друзей лишится тоже.Тут взмолится он: «Боже, боже!Где ныне все мои друзьяИ кем утешен буду я?Задуматься бы раньше мне,Не очутился бы на дне!» Дурак большой, конечно, тот,Кто промотать способен в годТо, чем безбедно мог бы житьВсю свою жизнь и не тужить.Но так как был он очень глуп,То на издержки не был скупИ задавал Пиры с утра.И вот – пойти с сумой пора!Где прежнее великолепье?Ходи босой, носи отрепье –Посмешище былым друзьям!Тут плачь не плачь – виновен сам!Но благо тем, друзья которыхДобры, верны, с кем в разговорахУтешишься, найдешь участье.Мы одиноки большей частью!…Есть и чудовищная глупость –Непрошибаемая тупость:Живьем сдирай с такого шкуру –И то не разберется сдуруБезмозглый этот остолоп,Ушами только хлоп да хлоп!Нередко шуточку отмочитИной глупец – и сам хохочет,А кое-кто заметит так:«Зачем старается дуракИзобразить нам остряка?Ведь сразу видно дурака!Дурак он – больше ничего,Ничтожное он существо!» Иной бы умным стать хотел,Да сдуру в дудку задудел,Тем доказав для славы вящей,Что дуралей он настоящий.Еще один есть вид глупца,Что вылупился из яйцаСороки или попугая.Тут страсть дурацкая другая:Чтоб очень умным показаться – Всегда ученых тем касаться.Но видят сразу все кругом –Судьба свела их с дураком:Ни слова не сказал толково!Возьмись ты дурака такого,Как перец в ступе, день и ночьХоть год без устали толочь,Не выбьешь дури из болвана:Самообман – отец обмана! Кой-кто терпеть согласен муки:Пусть ему скрутят ноги, руки,Лишь денег дали бы ему,Чтоб тайно их копить в дому.Пускай честят на все лады,Плюют в лицо – в том нет беды:Чего не стерпишь ради денег, –Лишь бы процентик, хоть на пфенниг!Доказано ведь не однажды:Имеешь больше – больше жажда!Но есть еще глупцы одни:Нет ни детей, и ни родни,И ни друзей, а все в трудах,В заботах тяжких и мечтах –Копить, копить! Спроси его –Он сам не знает для кого! Когда в воде сидел Тантал,То проку в этом не видал,И радости не испыталОн и от яблок наливных:Сорвать с ветвей не мог он их! О сутяжничестве Вам поношенье, вам позор,Зачинщики раздоров, ссор!Вы не затмите правде взор! * * * Да, я непримиримый врагНеугомонных тех сутяг,Что ссорятся всегда со всеми,Проводят в спорах, в склоках время,На мировую не идутИ чуть какой пустяк – так в суд. А чтобы дело затянутьИ правосудье обмануть.Они, в сутяжническом зуде,Выводят из терпенья судей.Но тщетны все увещеванья:Под колокольный звон изгнаньеПускай присудят, пусть ославят,Хоть вне закона пусть объявят, –Сутяга рад: он убежден,Что с дышлом схож любой закон,Да, он доволен, не пытаясьПонять, что он и есть тот заяц,Что, жарен в собственном соку,Раздарен будет по кускуКак адвокатам, так и судьямИ многим прочим нужным людям,Из коих каждый – молодчинаЛовушки ставить на дичину. Река течет из родника,Процесс в суде – из пустяка!Теперь потребен стряпчий новый,Да иноземный – недешевый,Кто вновь закрутит все, затянетИ путце судей оболванит.А что при том пропьют, прожрут –Того не стоит весь их труд!Тем больше дров, чем дальше в лес,И все запутанней процесс! Сутяг таких не обуздать –Зады им нужно отхлестать! О бесполезности охоты Что стоит денег и заботы,А много ль пользы от охоты,Имей хоть славу знатокаОхотницкого языка? * * * Охотой, правду говоря,Лишь время убивают зря.Сказать – забава нам нужна,Так слишком дорога она:Всех этих гончих и борзыхНе кормят из горшков пустых.Что станет пес вам или птица,Никак не может окупитьсяНи редкой куропаткой вашей,Ни тощим зайчиком в ягдташе.А сколько стоит сил, тревог –Скакать за дичью без дорог,Обрыскивать долины, горы,Овраги, степи, рощи, боры,Сидеть в засаде, не дохнуть,И вдруг чихнуть – и дичь спугнуть!
1 2 3 4 5 6 7