— Но вода ведь ниже берега…— Это она сейчас ниже. А весной, в половодье, когда высокий берег особенно сильно размывается, пойма бывает залита водой. Вот тогда она и растет, словно наступает на реку. А правый берег, наоборот, отступает все дальше и дальше.— Значит, низкий берег должен быть совсем ровный?— Да, он был бы ровным, если бы земная кора не двигалась. Но она то поднимается, то опускается. Земля словно дышит. Только очень медленно: один вздох за сотни тысяч лет. А благодаря этим «вздохам» изменяется базис эрозии реки, то есть уровень того места, куда она впадает. И тогда на низком берегу возникают уступы: прямо над поймой возвышается первая надпойменная терраса, еще выше — вторая надпойма, потом — третья, четвертая… По количеству и высоте этих террас геоморфологи20 и восстанавливают историю реки. Но это уже древняя история. А пойма… Она растет на наших глазах. И этот рисунок, ушедший под землю, — прямое тому доказательство. Но молотком его не вскроешь. Сбегай-ка за лопатой. А я пока закончу свои записи.Раскопка рисунка заняла много времени. Только к обеду освободили они его от темной жирной глины, слагающей левый берег реки. Но потрудились они не зря. На ровной стене кварцевой жилы оказался изображенным водопад. Тот самый водопад, который грохотал сейчас почти у самых их ног.На рисунке ясно можно было различить кварцевую жилу и часть высокого правого берега, над которым возвышалась небольшая башенка. Левее водопада простирался забор из толстых заостренных бревен. Но самое интересное заключалось в том, что все это перекрещивалось двумя резкими линиями, а под водопадом была нарисована груда костей с человеческим черепом на ее вершине. На самом же верху рисунка виднелось какое-то чудовище со множеством голов и широкими длинными крыльями.Андрей Иванович долго рассматривал странный рисунок, сделанный руками неведомых людей. Наконец, он обернулся к Наташе.— Да!.. Выразительное предупреждение…— Вы думаете, что это…— Да. Этот рисунок может быть истолкован только двояко. Либо авторы его предупреждали, что нельзя плыть через водопад. Но это и так слишком очевидно. Либо они предостерегали об опасности, которая ждет путника за водопадом. Это более вероятно.Наташа провела языком по пересохшим губам.— Значит, там может быть что-то сверхъесте…— Только не сверхъестественное! Сверхъестественным могло что-то казаться тем людям, которые сделали это изображение. Не случайно они нарисовали здесь крылатое чудовище, которое было, по их мнению, источником всех бед и несчастий. Причем ясно, что они никогда его не видели. Иначе оно не было бы столь фантастичным. Но ясно и то, что они его очень боялись. Очевидно, именно от него воздвигли они здесь частокол и построили сторожевую башню. Кстати, где она теперь?.. Забор, конечно, сгнил. Но от башни что-то должно сохраниться.Андрей Иванович внимательнее всмотрелся в правый берег и вдруг воскликнул: — Наташа, смотри! Вон там между двух елей… Видишь большую груду камней?— Да, — ответила она почти шепотом.— Так это наверняка развалины башни. Нам надо обязательно побывать там. Но это можно будет сделать только тогда, когда мы переберемся за водопад. Здесь на правый берег не переправиться.С минуту он помолчал.— Однако с чего же зашел наш разговор?.. Да, мы заговорили о сверхъестественном. Так вот, Наташа… Для строителей этой башни и авторов рисунка было, видимо, действительно что-то сверхъестественное за этим водопадом. Крылатый дух, котор-ого никогда никто не видел, и олицетворяет это сверхъестественное. Для нас же все это значит лишь то, что легенды о реке Злых Духов имеют какое-то реальное основание, а также то, что, по-видимому, как раз за этим во-допадом лежит разгадка тайны, которая окружает Ваю.Андрей Иванович тронул Наташу за плечо: — Ну, как? Страшно плыть дальше? Она кивнула.— Страшно, Андрей Иванович… Но мы поплывем!— Молодец! Конечно, страшно. И мне немножко страшновато, — добавил он с улыбкой. — Эк ведь какое грозное предостережение оставили нам наши предки! Ясно, что сделано это не ради шутки. И естественное может быть страшным. Но надо же, наконец, раскрыть эту тайну. Значит, плывем дальше?— Плывем, Андрей Иванович! С вами я нигде не испугаюсь.— Вот и чудесно! Только… Валерию, пожалуй, не следует говорить об этом рисунке. Слишком он… впе-. чатлителен.Наташа почувствовала, как запылали ее щеки.Остаток этого дня и весь следующий день ушли на переноску багажа за водопад и постройку нового плота. Только на третьи сутки, рано утром, они смогли перебраться на правый берег и отправиться на осмотр древней башни. Но там не удалось найти ничего интересного. Башня оказалась разрушенной до основания. Нужно было разобрать массу камней, чтобы расчистить ее развалины. Но на это не оставалось времени. Поэтому после недолгих сборов отряд снова двинулся вниз по реке.Навстречу им опять поплыли берега: низкий, покрытый изумрудной зеленью — левый и высокий, почти голый — правый. Вначале вдоль правого берега тянулись те же обнажения буроватых сланцев. Но постепенно их становилось все меньше и меньше, и, наконец, они исчезли совершенно. Теперь и высокий берег был доверху покрыт ковром растительности, скрывавшей от путешественников облик слагающих его пород.Напрасно Андрей Иванович всматривался в этот сплошной зеленый покров, надеясь увидеть хоть крохотное пятнышко обнажающихся пластов. И, как назло, ни одного овражка, ни одной речушки.Так продолжалось почти до полудня. Андрей Иванович явно нервничал. Недоумевала и Наташа. Она была уверена, что сейчас же за водопадом начнутся какие-то чудеса. Но все вокруг. было таким простым и будничным! И ей уже начало казаться, что и водопад, шум которого почти замер вдали, и многозначительный рисунок на боку кварцевой жилы были лишь далеким сном. Даже правый берег Баи постепенно становился все ниже и ниже, словно специально для того, чтобы подчеркнуть неправдоподобность предположений Андрея Ивановича.Но вот плот обогнул небольшой зеленый мыс, и перед глазами путешественников открылось устье небольшой речки, текущей в низких каменистых-берегах. Андрей Иванович словно только ее и ждал.— Причаливаем!.. — скомандовал он весело, берясь за длинный шест.Через минуту плот мягко уперся в береговую отмель. Андрей Иванович спрыгнул на берег.— Крепите плот! — крикнул он на ходу. — А я посмотрю, нет ли здесь чего— нибудь интересного.Он медленно пошел вдоль берега речки, внимательно рассматривая под ногами обломки камней. Валерий и Наташа выпрыгнули вслед за ним и начали привязывать плот к большой серой глыбе, лежащей почти у самой воды.Вскоре Андрей Иванович вернулся. Лицо его было довольным.— Вот что, друзья, — сказал он, перебирая в руке какие-то камешки, — сейчас разгружайте плот и ставьте палатку. Здесь мы обоснуемся на несколько дней.Он быстро увязал свой рюкзак, взял молоток, ружье и добавнл: — Я пройду вверх по речке. Вернусь, возможно, поздно. Хозяйничайте здесь без. меня. Прежде всего разгрузите плот.Он снова прыгнул на берег, прихватив но пути рюкзаки ребят, и, кивнув на прощанье головой, быстро зашагал по каменистому берегу. Вскоре его крупная фигура скрылась за поворотом. Наташа направилась к плоту.— Давай скорее все выгрузим! А потом будем ставить палатку.— Подожди! Успеем… — Валерий взобрался на пригорок и повалился на мягкую пахучую траву. — До чего же здесь хорошо!..Наташа присела на камень и стала заплетать распустившуюся косу.— «И жизнь хороша, и жить хорошо!» — декламировал Валерий громким голосом. — Наташа! Смотри, что я тебе нашел:.Он сбежал к ней и, картинно изогнувшись, протянул ей веточку с крупными сочными ягодами земляники.— Спасибо.Наташа тоже поднялась на пригорок. — Ой! Да их здесь полным-полно! Валерка, иди сюда! Рай!.. — Она опустилась на колени и'принялась обеими руками обирать сладкие сочные ягоды.Через полчаса их руки, губы и даже щеки были красными от ягод. Наташа выпрямилась и решительно заявила: — Теперь пойдем разгружать.Но Валерий снова развалился на мягкой траве.— Ну что тебе не терпится? Разгружать, разгружать… Ты посмотри, какая красота кругом! — Он перекувыркнулся через голову, подбежал к огромному, усыпанному цветами кусту шиповника и, отломив несколько ярких розовых бутонов, приколол их к Ната-шиной курточке. Она покраснела от удовольствия.— «И будешь ты царицей мира!..» — запел Валерий.Наташа весело рассмеялась и, схватив его за руку, потащила к реке.— Пойдем, Валерка, пойдем! Андрей Иванович сказал же, что прежде всего нужно разгрузить плот.— Да ну его, Андрея Ивановича! Он только и думает о сухарях да о камнях.— Нет! — возразила Наташа. — Ты совершенно на знаешь Андрея Ивановича. Это исключительно широкая и… я бы даже сказала — поэтичная натура.Валерий фыркнул: — Поэтичная?! Андрей Иванович — поэтичная натура!.. Смеешься ты, что ли?— Нет! — твердо ответила Наташа. — Я не смеюсь. И тебе не советую.— Уж не Сашка ли все это тебе напел? Наташа резко вскинула голову. Глаза ее сузились.Тонкие ноздри затрепетали.— А почему мне кто-то должен напевать? Разве у меня не может быть собственного мнения?Валерий понял, что хватил через край. В его планы никак не входило ссориться сейчас с Наташей.— Ну, ладно. Поэтичная, так поэтичная. Я же его в сам. ом деле не знаю. Стоит из-за этого ссориться!Наташа молчала. Валерий взял ее за руку.— Не сердись, пожалуйста!.. Я же всегда, во всем соглашаюсь с тобой…— И думаешь, это очень хорошо?В глазах Валерия отразилось непритворное удивление, — Тогда я просто не знаю, как тебе угодить. Ну, хочешь, я попрошу прощения? Даже встану перед тобой на колени…Он смешно повалился на траву. Наташа невольно рассмеялась.— Не дури, Валерка. Пойдем лучше разгружать плот.— Сейчас пойдем. Посмотрим только вон ту пихту. Видишь там, на бугорке. Правда ведь — красавица? — В голосе Валерия снова зазвучали подкупающие ласковые ноты. — Я никогда раньше не думал, что это такие красивые деревья. Настоящие северные кипарисы! Пойдем. Наташа, посмотрим!..— Ну, хорошо, пойдем.Они подошли к высокой стройной пихте. Ее пышные нижние ветви стлались по самой земле, и казалось, дерево только и опирается на это широкое кольцо упругой хвои.Валерий взял Наташу за руку.— Знаешь, Наташа, когда я смотрю на такое совершенство, в моей душе начинает звучать музыка.— Да?— Да! Ведь когда я вижу тебя, тоже…— Ну что ты, Валерик…— Да, да! Я сейчас буквально переполнен музыкой. И когда мы вернемся домой, я напишу для тебя музыкальную поэму. Слышишь, Наташа! Музыкальную поэму о твоей красоте.— Ну что ты говоришь…— Честное слово. Я уже и слова начал подбирать. Валерий откинул назад голову и продекламировал нараспев: Я гляжу на лик твой нежный,И в душе моей звенятЗвуки музыки волшебнойИз чудесных серенад. Наташа не поднимала глаз.— Да, Наташа, я уверен, придет время, и я создам что-то необыкновенное! И это чудо сделают твои глаза…— Валерик… — она смущенно взглянула на него. — Что ты говоришь…Он попытался обнять ее за плечи. Но Наташа быстро отступила назад.— Нет, нет, Валерик! Мне… хорошо с тобой. Очень хорошо. Но… не надо так… — она вырвала свои руки. — Лучше догони меня!..И Наташа помчалась по лесу. Она бежала до тех пор, пока перед ней не вырос высокий каменный уступ. Она остановилась. Но что это? Каменные глыбы были окрашены в красивый розовый цвет. Словно нежные лепестки шиповника, что были приколоты к ее груди, пламенела на солнце эта каменная громада. Таких камней Наташа не видела никогда. Или ей это показалось? Она закрыла глаза. Но в это время подбежал Валерий и крепко обхватил ее сзади за плечи. Наташа обернулась к нему. Глаза их встретились. Она нерешительно качнула головой: — Вале…Договорить Наташа не успела. Страшный грохот прокатился над лесом. Вокруг все внезапно потемнело. Наташа посмотрела на каменный уступ — он был черным. Ей стало страшно.— Бежим скорее!— Куда? — еле выговорил побледневший Валерий.— К реке.Но в это время раздался новый удар грома, и лавина воды обрушилась на их головы. Они прижались к стволу ближайшей ели. Лес наполнился шумом. Сплошная. стена воды окружила их со всех сторон. Гром грохотал почти непрерывно. Громадные молнии то и дело прочерчивали небо.Но вот шум дождя начал стихать. В лесу просветлело. Они выбрались из-под ели и направились к реке. С каждого дерева на них обрушивались целые каскады воды. Ноги то и дело проваливались в лужи. Но им было не до этого. Со стороны реки снова слы«шалея какой-то шум. Он нарастал с каждой минутой. Словно могучий великан дробил там каменные стены, Валерий остановился: — Что это?..— Не знаю, пойдем скорее, посмотрим.— Нет, постой! А вдруг это что-нибудь такое?.. Наташа прислушалась: — Да это шумит река. Бежим туда скорее!Ребята выскочили из лесу и остановились как вкопанные: маленькая речка, через которую полчаса тому назад можно было перейти, не замочив колен, превратилась в громадный, стремительно несущийся поток. Мутная вода с грохотом тащила по дну его камни, сучья и даже целые стволы деревьев.Наташа перевела взгляд на Ваю и окаменела: — Плот! Наш плот!..Валерий обернулся. Плота не было. Вокруг камня, к которому они привязали его час тому назад, плескалась мутная пенистая вода реки Злых Духов.Наташа беспомощно всплеснула руками: — Что мы наделали!..Валерий досадливо передернул плечами: — Вечно из-за тебя что-нибудь приключается!— Из-за меня?!.— Конечно! Пустилась бежать, как сумасшедшая…Она отшатнулась, как от удара.«Что он говорит?.. Может быть, это шутка?» Наташа с надеждой взглянула на Валерия. Но в его глазах, которые только что смотрели на нее с таким обожанием, не было теперь ничего, кроме глухого раздражения и тупого животного страха. Глава десятая КРОВЬ НА КАМНЕ Гробовая тишина царила в древнем склепе. Ни малейшего шороха не доносилось до замурованных в нем людей оттуда, где остались солнце, вода и свежий воздух.Вода!.. Саша облизал сухие потрескавшиеся губы. Даже не верилось, что где— то совсем рядом течет целая река чистой студеной воды. Пить хотелось нестерпимо. Мысль о воде заглушала все: и чувство голода, и боль в ноге, и даже страх перед смертью в этом жутком подземелье.Сколько времени прошло с тех пор, как они забра-лись сюда, Саша не знал. Он помнил только, что после небольшого отдыха они снова с ожесточением набросились на груду камней, пытаясь разбросать роковую баррикаду. Но все напрасно. На этот раз им не удалось продвинуться ни на шаг. Камни сыпались сверху все больше и больше. Было ясно, что освободить от. них проход не удастся.Совсем обессилев, Саша прилег на землю и как будто задремал. Да, конечно, задремал. Потому что он видел, что к нему подошел Андрей Иванович и тихо сказал: — Тайна реки Злых Духов скрыта в твоем глобусе..А потом их разделила широкая быстрая река, а Саша бросился пить из нее, Андрей Иванович же стоял на другом берегу и все время повторял: — Главное—это твой глобус. Береги его больше всего на свете.Малахитовый глобус!.. Саша нащупал рукой эту маленькую дорогую ему вещицу и вздохнул. Он был уверен, что глобус хранит какую-то большую — и важную, а главное — очень хорошую тайну, и недалеко то время, когда он узнает о ней.Он вынул глобус из кармана и крепко стиснул его в руке. Громадная всепобеждающая жажда жизни вспыхнула в нем с невиданной силой. Нет! Он не должен погибнуть здесь, в этом мрачном царстве смерти! Он должен выбраться отсюда во что бы то ни стало. Он должен увидеть Андрея Ивановича. Он должен узнать тайну глобуса. Он должен… встретиться с Наташей. И мысли его унеслись в прошлое.… Вот он, пятиклассник Саша Ракитин, исподлобья смотрит, как к его парте, на которой он с самого начала года сидел с Валеркой Лариным, направляется новенькая. Валерку пересадили на другую парту за то, что они много разговаривали на уроках. А вместо него предложили сесть новой, только что поступившей к ним в класс ученице.И она согласилась! Согласилась, несмотря на то, что это было ужасно несправедливо. Они с Валеркой разговаривали только на уроках Инны Федоровны. И разговаривали потому, что на ее уроках было совсем неинтересно. Другие ведь просто спали! Но их почему-то никто не беспокоил. А вот Валерку с Сашей решили рассадить. Правда, новенькая всего этого не знала. Но Саша сделал ей весьма выразительное «разъяснение», показав из-под парты кулак, И все-таки в первую же перемену она переходила на его парту! Саша решил проучить упрямую девчонку. Как только новенькая подошла к парте, он протянул руку и изо всех сил дернул ее за косу.«Эх, и завизжит сейчас!» — подумал он. Но вместо этого девочка быстро обернулась и больно стукнула его по руке. Саша не ожидал этого, Растерявшись, он отдернул руку и, машинально поднеся ее ко рту, начал дуть на ушибленное место. И тут случилось самое ужасное из всего, что когда-либо случалось с Сашей: новенькая посмотрела на него, тряхнула косами и вдруг рассмеялась таким звонким смехом, что ему показалось, будто посыпались стекла из окон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44