Но что-то непреклонно твердое было в его лице.И ей стало ясно. Девушка, которую встретит Саша, будет не только умная, красивая и нежная. Строгость к себе никогда не позволит ей примириться с недостатками в том, кого она полюбит. В любимом человеке их просто не может быть.Ну, а если недостатки все-таки есть? Значит… Значит надо бежать от улыбки, которая позволяет мириться с ними?..— Надо бежать, Наташа!Она вздрогнула. Это сказал Андрей Иванович. Но как он подслушал ее мысли? Наташа покраснела до кончиков ушей.— Почему… бежать?.. Андрей Иванович?! Он быстро сложил свою тетрадь.— Много уже времени. Засиделись мы здесь. А до реки далеко. Да ты чего так раскраснелась?.Наташа прижала руки к пылающим щекам.— Я ничего… так… жарко очень.Она поняла наконец, что слова Андрея Ивановича были просто совпадением. Но каким совпадением! Наташа боялась поднять на него глаза. Никогда еще она не чувствовала себя такой растерянной, как в этот тихий предвечерний час, когда впервые попыталась представить себя чуточку более взрослой.На другой день правый берег Ваи стал еще выше. Огромным крутым уступом возвышался он теперь над водой, бросая черные тени на веселую, искрящуюся на солнце реку. Сначала вдоль реки тянулись многочисленные осыпи известняков. Их белые пятна то и дело прорывали зеленую стену деревьев. Но к тому времени, когда поднявшееся солнце согнало с реки тени, известняки исчезли. Их снова сменили темные тонкоплитчатые сланцы 16. Словно гигантские стопы книг с огромными буровато-серыми страницами, обрывались они к реке, засыпая плоскими гладкими обломками узкую полосу бпчевника 17.Река заметно сузилась, течение стало быстрым. Но продвижение отряда замедлилось. Теперь Андрей Ива-нович то и дело выбирался на берег, описывая обнажающиеся породы, а иногда надолго уходил вверх по впадающим в реку овражкам. В таких случаях он брал с собой Наташу или Валерия.Вот и теперь они ушли вверх по небольшой каменистой речке, а Валерий сидел на плоту и от нечего делать бросал в воду тонкие плиточки сланца. Но очень скоро это ему надоело, и он улегся на разостланную на плоту палатку.Скучища!.. Даже спать не хочется. Он поднялся и сплюнул сквозь зубы. А что, если доплюнуть до берега? Это занятие его немного развлекло. Но не надолго.— Хоть бы почитать чего-нибудь. — Он порылся в рюкзаках. — Одно старье! Не могли хороших книг с собой захватить!Он опять улегся на палатку.На этот раз сон выручил его. Он увидел себя во дворе своего дома, в окружении знакомых мальчишек. Все поздравляли его со счастливым возвращением из этой злополучной экспедиции. А он рассказывал им о своих диковинных приключениях. И вдруг откуда-то появилась Наташа. Она подошла к нему и строго заговорила: — Валерка, ведь все это не так!..Он открыл глаза. На берегу действительно стояла Наташа.— Валерка, смотри, что мы нашли.Она прыгнула на плот и протянула руку. На ладони лежало два крупных вишнево-красных кристалла в форме правильных двенадцатигранников.— Это гранаты, — продолжала Наташа, поворачивая их к солнцу. — Помнишь, Петр Ильич показывал нам в музее. Но разве там были такие!.. А эти просто прелесть. Смотри, как играют на солнце! И знаешь… Их там полным-полно. И все такие красивые!Валерий встал.— Чего же ты мало набрала?— Да Андрей Иванович говорит, что это ни к чему. — Наташа улыбнулась ему. — Хочешь, я подарю тебе один?— Один? Что мне один! Ты слушай больше Андрея Ивановича. Это же почти драгоценные камни. Да, да! Чего ты так на меня смотришь? Я сам где-то читал, что гранаты — почти драгоценные камни. Пойдем, наберем их побольше!Улыбка сбежала с лица Наташи.— Нет. Я устала очень. Сходи один. Это совсем недалеко.Валерий недовольно поморщился.— Как же я их найду?— Да ими все сланцы переполнены. А больше всего мы видели их на правом берегу речушки. Там лежит поваленная пихта. Прямо поперек долины. Так под корнями этой пихты даже красно от гранатов.Валерий взял молоток и прыгнул на берег. Там, на большой каменной глыбе, покрытой густым мягким мхом, сидел Андрей Иванович и что-то быстро записывал в тетрадь.— Ты куда? — окликнул он Валерия.— За гранатами!Андрей Иванович посмотрел на него с удивлением. В первый раз он видел у Валерия такой интерес к минералам. Даже чудесный Лабрадор, который принесли они вчера с обнажения, не произвел на него почти никакого впечатления.— Ну что же, сходи. Только не задерживайся долго. Через полчаса поплывем дальше.— Я мигом! — бросил на ходу Валерий и, не оглядываясь, зашагал вверх по речке.Долина ее была на редкость неприветливой. Высокие обрывы, возвышавшиеся по обеим сторонам, образовали узкое мрачное ущелье. Все дно его было завалено грудами битого сланца, под которыми совершенно исчезала маленькая речушка.Валерий шел быстро. Он вспомнил, как прошлой зимой выменял на маленький кристаллик граната, подаренный ему братом, совсем еще новые беговые коньки. Но разве тот гранат был таким, как эти! Валерий усмехнулся. Их даже сравнивать нельзя. Вот разбегутся глаза у ребят с их двора, когда они увидят такие крупные красивые кристаллы. На них можно будет что угодно выменять…Валерий обернулся назад. Берега Ваи скрылись из глаз. Теперь со всех сторон его окружали темные мрачные обрывы. Он невольно замедлил шаги.И чего это Наташка заупрямилась и не пошла с ним?.. Устала! Когда она успела устать? Нет, она положительно изменилась в последнее время. Особенно с тех пор, как притащила эти лабрадоры. Они словно околдовали ее. Часами сидит над ними, и ни слова! Добро бы хоть действительно были стоящие камни. А то ведь чепуха какая-то! А вот гранаты ей, видите ли, не нужны.Валерий прибавил шагу. Вдруг большая птица с шумом взлетела почти из-под самых его ног. Он вздрогнул. В памяти невольно ожили все страхи, связанные с рекой Злых Духов. Он снова огляделся по сторонам, Темные берега речки, возвышавшиеся крутыми уступами, казались теперь зловещими.А что, если сейчас покажется кто-нибудь вон из-за того поворота?.. Мурашки побежали у него по спине. Он снял с плеча ружье.«Может быть, вернуться? Нет, нельзя. Наташка засмеет».Он прошел еще метров триста и вдруг увидел боль-шое поваленное дерево. Наконец-то!..Валерий облегченно вздохнул: «Сейчас наберу камней и обратно!» Он поднялся к тому месту, где торчали вырванные из земли корни пихты, и спрыгнул в яму. Наташа была права. На дне ямы, прямо под его ногами, из сланцев выглядывали изумительные ярко-красные кристаллы. Ими были усеяны и стенки ямы. Словно красные глазки, мигали они отовсюду, куда ни поворачивался Валерий. У него глаза разбежались.— Вот это да! — протянул он вполголоса, — жаль, что рюкзака не захватил. Ну, да если набить все карманы…Валерий нагнулся к земле и только было протянул руку к первому, особенно красивому кристаллу, как почувствовал, что волосы зашевелились у него на голове. Рядом с кристаллом граната, прямо у его протянутой руки, появился зловещий черный крест. Да, да! Настоящий крест, с косо поставленной перекладиной, точь-в— точь как на кладбище, только гораздо меньше.Валерий окаменел. От страха он закрыл глаза и долго не открывал их. А когда открыл, то с ужасом увидел, что крест не исчез. Он был все на том же месте, черный, с гладкими, словно отполированными, гранями И косой перекладиной, будто проросшей через стойку креста.Холодный пот выступил у Валерия. Он хотел вскочить и бежать. Но его ноги сделались точно чужими. Они совершенно отказывались повиноваться. И в довершение ко всему он вдруг ясно почувствовал, что кто-то стоит за его спиной. Он даже пригнул' голову, готовясь к удару сзади, и вдруг… до его слуха ясно Донесся знакомый жуткий стон.Валерий дико вскрикнул, рванулся с места и, оторвав наконец ноги от земли, бросился бежать вниз по речке.Он бежал что есть мочи, не разбирая дороги, спотыкаясь и падая, обдирая о камни лицо и руки.Вот и Вая. Валерий напряг последние силы. В висках стучало. Во рту пересохло. Только бы проскочить вон то узкое место, где берега ущелья сходятся почти вплотную!..Он с разбегу прыгнул через глубокую рытвину, но не удержался на ногах и полетел на груду битого сланца. В глазах у него потемнело. А когда он открыл их, крик ужаса вырвался из его груди. Перед самыми его глазами, почти упираясь в подбородок, чернел большой зловещий крест… Глава восьмая ПОГРЕБЕННЫЕ ЗАЖИВО Жарко. Солнце, как громадная раскаленная глыба, висит почти над самой головой. Пот заливает глаза. Шест кажется чугунным. А плот будто стоит на одном месте.Петр Ильич срывает с глаз очки и начинает протирать запотевшие стекла.— Ну и жара! Передохнем, Саша.Уже третий день, усиленно работая шестами, то поочередно, то оба вместе, гонят они плот вверх по Вае. Время от времени Петр Ильич берется за карандаш. Но описывать почти нечего. Все те же низкие однообразные берега тянутся по обе стороны реки. Они кажутся бесконечными.Саша вытер пот с лица: — Обогнем еще вон тот мысок и будем причаливать. А здесь и тени-то не найдешь, Они снова взялись за шесты. Плот медленно обогнул широкий зеленый мыс. Но и за ним не было ничего интересного. Те же ели и пихты, те же заросли шиповника среди густой нехоженой травы. Саша направил было плот к берегу. Но в это время его внимание привлекло какое-то светлое пятно, смутно белеющее на темном фоне деревьев.— Петр Ильич, смотрите! Что там такое? Геолог снова протер очки.— Похоже на обнажение. Давай-ка подплывем к нему поближе.Через несколько минут плот причалил. Нижняя часть берега здесь тоже была покрыта густой травой. Но выше, за узкой ровной площадкой, поросшей молодыми елочками, поднимался второй уступ, значительная часть которого была почти голой.Закрепив плот, Петр Ильич и Саша поднялись к обнажению. Вблизи оно оказалось нагромождением больших розовато-серых глыб, рассеченных глубокими темными трещинами. Некоторые трещины были заполнены землей и поросли травою, а из одной даже выглядывала острая зеленая верхушка маленькой елочки.Петр Ильич отбил молотком кусок розоватого камня и стал внимательно его рассматривать.— Гранит! — сказал он почти торжественно, передавая Саше обломок породы.Саша поднес его к глазам.— Гранит... Это ведь, кажется, не минерал? — спросил он, рассматривая свежесколотую поверхность камня.— Да, Саша. Гранит — не минерал. Это горная порода. В состав гранита входит несколько минералов, Вот это основная масса, — Петр Ильич указал на крупные голубовато-розовые зерна неправильных очертаний, но с гладкой, отливающей перламутром, поверхностью скола, — минерал полевой шпат. Между ними располагаются дымчато-серые стекловидные зерна кварца. У них поверхность скола неровная, и блестят они так, словно смазаны каким-то жиром.— Их здесь совсем немного, — заметил Саша.— Да, кварца в граните значительно меньше, чем полевого шпата. А вот эти черные чешуйки — слюда биотит. Посмотри, как легко они расщепляются на отдельные листочки.Саша ковырнул одну чешуйку ногтем. От нее действительно отщепился тоненький блестящий лепесток.— Полевой шпат, кварц и слюда, — продолжал Петр Ильич, — это главные составные части гранитов. Кроме того, в них могут быть мелкие кристаллики турмалина, циркона, апатита и некоторых других минералов, — Как же получаются такие породы?Петр Ильич сел на ровную, чуть замшелую глыбу гранита и ответил: — Они образуются в результате затвердевания или, как мы говорим, кристаллизации расплавленной магмы.Саша тоже устроился на одной из глыб.— Магма… Это что же?.. Та огненно-жидкая лава, которая изливается из вулканов?— Нет, Саша, это совсем другое. И прежде всего, магму нельзя назвать жидкой. Находясь глубоко в недрах земли, она испытывает такие колоссальные давления вышележащих пластов, при которых не могут существовать никакие жидкости.— Что же она, твердая?— И опять нет. В недрах земли такая высокая температура, при которой не может существовать никакое твердое тело.Саша засмеялся: — У вас получается, как в сказке: налево пойдешь — смерть найдешь, направо пойдешь—жизнь потеряешь. Ни твердая, ни жидкая!.. Какая же она тогда, эта магма?Петр Ильич задумался.— На этот вопрос ответить не так-то легко. На поверхности земли пока невозможно воспроизвести те исключительные условия, которые существуют на больших глубинах. Поэтому мы можем лишь предполагать, что магма находится в каком-то особом агрегатном состоянии, по-видимому, промежуточном между жидкостью и твердым телом. Но это еще не все. Магма обладает чрезвычайно сложным химическим составом. В ней присутствуют все элементы, известные на земле. Лавы же, вытекающие при извержении современных вулканов, — это, если можно так выразиться, лишь жалкие остатки магмы. В них нет и десятой доли тех компонентов, из которых образуется все многообразие магматических минералов и пород.Саша снова посмотрел на свежесколотую поверхность гранита.— Как же из расплавленной магмы образуются такие неоднородные породы? Здесь и полевой шпат, и кварц, ц другие минералы.Петр Ильич помолчал.— Как бы это тебе попроще объяснить… Дело в том, что разные минералы выкристаллизовываются из магмы при различной температуре. Ведь магма, находящаяся в глубинах земли, остывает очень медленно. На это уходят десятки тысячелетий. Вначале в ней появляются мелкие кристаллики высокотемпературных минералов: циркона, апатита, турмалина. И так как этих кристаллов еще немного и их росту ничто не мешает, то они приобретают форму правильных симметричных многогранников. Но вот температура магмы понизилась. Теперь из нее начинают выпадать более низкотемпературные минералы: слюды, пироксены, роговая обманка. Они образуют уже более крупные выделения. Но их еще тоже не так много. Поэтому и они чаще всего имеют правильную кристаллическую форму. А магма продолжает остывать. Постепенно ее температура доходит до такой величины, при которой начинают кристаллизоваться полевые шпаты, но так как вещества, из которого состоят полевые шпаты, в магме очень много, то кристаллы их растут быстро, они теснят друг друга, и в результате образуются такие вот зерна с неправильными очертаниями. Наконец, когда температура магмы становится еще ниже, из нее начинает выделяться кварц. Ему приходится совсем туго. Свободного места уже почти не осталось, и он волей-неволей заполняет лишь те пустотки, которые остались между зернами полевого шпата и других минералов, Вот почему зерна кварца имеют особенно неправильную форму. Понятно?Саша кивнул головой.— Это-то понятно. А как же образуются те круп-ные, хорошо ограненные кристаллы кварца, которые вы показывали мне в музее? Да не только кварца. Там были и кристаллы полевого шпата, — Это совсем другое дело. Я рассказал тебе, как образуются породы типа гранита и почему минералы, составляющие эту породу, имеют различную степень совершенства. Но развитие магматического очага может идти и другим путем. Об этом я расскажу тебе как-нибудь в другой раз. А сейчас мне нужно описать обнажение. Да пора и дальше двигаться.Петр Ильич поднялся с места и начал осматривать выходы гранита, делая пометки в тетради. А Саша спустился к воде. У ног его все так же спокойно и величаво катила свои воды большая красивая река. Словно громадный искристый самоцвет, вставленный в изумрудную оправу, сверкало на солнце ее лоно, обрамленное свежей зеленью берегов. Тишина и покой, казалось, навечно поселились в этом чудесном уголке, затерянном среди мрака лесов и бездонных топей.Саша наклонился и погрузил руки в воду. Упругое течение дружески защекотало его пальцы. Он медленно поднялся и посмотрел туда, куда спешили быстрые струи: «Как она там?..» Размышления его прервал голос Петра Ильича: — Ну, поплыли!Саша поднял на него задумчивые глаза.— Петр Ильич! Какая красота здесь!.. Брови геолога удивленно приподнялись. — Красота? В чем ты увидел красоту? Саша растерялся.— Как в чем?.. Во всем… Вы посмотрите только на эти искорки, бегущие по воде! А берега… Ведь это никакой художник не изобразит.Петр Ильич рассмеялся: — Красота, искорки… Да ты, оказывается, лирик, Саша. Все это чепуха! Понимаешь, че-пу-ха!— Ну, как же, — возразил Саша. — Неужели вам не нравится этот вид?— Вид? — Петр Ильич с сожалением посмотрел на Сашу. — Да что я, сентиментальная барышня, что ли! Я геолог. А геологам все это ни к чему.Саша промолчал. Спорить с Петром Ильичей было бесполезно. Но согласиться с ним он не мог. Ведь Андрей Иванович тоже геолог. И какой еще геолог! Но с каким чувством говорит он о природе! Саша вспомнил его рассказы о море, о солнечных восходах в горах, о знойных долинах и вечных снегах. Он, словно художник, рисует картины плывущих под ногами облаков, седого прибоя в прибрежных скалах или буйного разлива цветов на ярких альпийских лугах. А для Петра Ильича все это только чепуха.Впрочем, таким он был всегда. Молодой аспирант не любил ни цветов, ни музыки, ни стихов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44