Ведь "Литовец" не имеет права исчезать ни на один момент, он всегда должен быть готов сорваться с места по срочной оперативной надобности.
Хотя он надеялся, что в эти дни он больше не понадобится и ничто не помешает ему и его возлюбленной насладиться очередным кусочком счастья, которое они воровали у жизни. Все, что ему было надо, он сделал. И впервые за двадцать лет он подключил Марию - обратился к ней с просьбой отправить из Варшавы очень важный денежный перевод в Скандинавию. Не под своим именем, конечно. Пусть запишется какой-нибудь Баськой Ковальской. Он бы и сейчас не стал её впутывать в эти игры, но для него было важно как можно лучше замести следы. Женщина, которой предназначались деньги, ни в коем случае не должна была догадаться, что "заказ" исходит от того же самого человека, который несколько лет назад полностью оплатил ей заказ на разгром той ветки чеченской мафии, что обосновалась в Берлине. Ведь тогда она решила, что заказ исходит от главы конкурирующего клана - и совсем не стоило ей догадываться об истине. И так после той истории какие-то следы остались... Ведь год назад они с Марией чуть не погибли, из-за глупой накладки. Больше такого допускать нельзя.
Баську Ковальскую никто никогда не выследит. И даже если удастся добраться до квитка с образцом почерка и фальшивым адресом - никому и в голову не придет, что обладательницу этого почерка надо искать в кругах, предельно далеких от того мрачного и кровавого мира, в котором жил Гитис. Кто заподозрит жену известного польского фотографа и кинооператора, человека, входившего в свое время в ближайшее окружение Леха Валенсы и до сих пор являющегося одним из самых преданных сторонников "Солидарности", в том, что она может быть хоть как-то причастна к делам могущественной организации, ненавистной для людей её круга? Организации, с которой навечно оказалась связанной жизнь и судьба её любовника... А он, Гитис, продал в свое время и жизнь, и судьбу, чтобы как можно надежней прикрыть Марию, чтобы никто никогда не узнал об их романе, об их безумной страсти, которая вот уже двадцать лет бросала их в объятия друг друга по всей Европе, и в которой непонятно, чего было больше - радости или боли. И ещё ненависть им двигала, когда он подписался на сотрудничество с Поваром - он ненавидел всех и вся, кроме любимой женщины, весь этот подлый мир, повернувший все так, что они с Марией никогда не смогут до конца принадлежать друг другу... Хитрый и грозный генерал Пюжеев - "Повар", как его называли подчиненные знал, на чем можно крепко и надежно заарканить нужных ему людей.
Мария, конечно, напряглась, когда узнала, что перевод предназначается женщине.
- Кто она такая? - спросила она, чуть отстранясь, но не откидывая его руку, обнимавшую её обнаженные плечи; в этот раз они удрали в тихую гостиницу небольшого городка между Парижем и Реймсом. Хотели доехать до Шампани, но не доехали - им был дорог каждый час. - Она красива?
- И даже очень, - ответил Гитис. - Но её красота - не для мужчин. Не для меня, во всяком случае.
- Тогда что тебя с ней связывает?
- Кой-какие дела. Ее муж был известным банкиром.
- Был?
- Да, был. Его застрелили в Генте.
- И ты не хочешь, чтобы тебя тоже застрелили? Поэтому и отправляешь ей деньги через вторые руки?
Гитис рассмеялся.
- Все не так страшно. Но мне, по ряду причин, совсем не хочется засвечиваться. Поэтому я и прошу тебя отправить ей деньги под чужим именем. И никому никогда не рассказывать об этом переводе. Конверт с деньгами я тебе передам.
- Большая сумма?
- Порядочная.
- Хорошо, - сказала она после секундной паузы. - Я все сделаю. Но ведь ты мне когда-нибудь расскажешь о... о подоплеке?
- Обязательно! - заверил он. - Как только будет можно. И пойми, это очень серьезно - иначе бы я тебя не попросил... - и тоже взяв легкую паузу, он добавил. - Это относится к той части моей жизни, о которой ты... от которой я тебя всегда оберегал.
Она улыбнулась.
- А может, и не надо было меня беречь. Я не неженка. Я рада, что ты меня чуть-чуть впустил в эту свою "другую" жизнь. Я хотела бы знать о тебе все.
- Придет время - узнаешь, - пообещал он, хотя сам не очень в это верил.
Мария уехала - с деньгами для легендарного Богомола, а Гитису осталось только ждать.
ГЛАВА 1
- Ты, что, садоводством решил заняться? - осведомился Андрей Хованцев, когда его старший компаньон, Игорь Терентьев, объявился наконец в офисе их детективного бюро - уже где-то ближе к полудню. Особенных дел и срочных обращений не было, и Андрей, устроясь в кресле и попивая кофе, перелистывал горы брошюр, журналов и специальных альбомов, которые все так или иначе были связаны с уходом за парниковыми растениями - за орхидеями, в основном. Недоумевая при этом, зачем Игорь приволок в офис всю эту прорву сугубо специальной литературы.
- Ты будешь очень смеяться, - ответил Игорь, - но это - наша новая работа. И при том очень дорого стоящая.
- Будем разводить редкие цветы для цветочных салонов - в виде приработка к детективной деятельности? - спросил Андрей.
- Вовсе нет! От детективной деятельности отрываться не придется... Игорь снял пальто, потянулся, разминая могучие плечи, и, приоткрыв дверь, сказал, обращаясь к сидевшей в приемной секретарше. - Мариночка, будь добра, сделай мне кофе, и что-нибудь пожевать. С раннего утра на ногах... Так вот, - опять повернулся он к Андрею. - Если попытаться перечислить всю уголовщину, связанную с орхидеями, то, наверно, недели не хватит. У этих цветов особая репутация. "Орхидеями" эти цветы назвали римляне, и в переводе название означает "мужские яйца". Считалось, что они обладают даром безмерно повышать потенцию и будить в мужчинах и женщинах такую страсть, что те оказываются способны бесконечно предаваться любви. И что сами эти цветы произошли из семени, которое дикие животные - в основном, такие, как быки, олени и кабаны, то есть, по римским поверьям, могучие и ненасытные в любви - пролили на землю во время случек, - Игорь говорил все это, как будто лекцию читал. - В английском фолианте 1657 года об орхидеях сказано, что "им потребны жара и влажность, они принадлежат знаку Венеры и способны безразмерно возбуждать похоть". Как тебе все это нравится?
- Безумно интересно, - сказал Андрей.
Тут Марина принесла кофе, и разговор на секунду прервался.
- А если начинать с главного... - продолжил Игорь. - Ты когда-нибудь слышал об "утраченных", или "потерянных", орхидеях?
- Их кто-то потерял? - глупо спросил Андрей.
- Они сами потерялись, - усмехнулся Игорь, садясь в кресло. Утраченными орхидеями называются такие, которые существуют только в цивилизованном мире. Нашли, понимаешь, экземплярчик в бразильских джунглях или где там еще, а потом либо забыли в каком месте выкопали, либо ни разу больше этот вид не встретили - но только человек оказывается владельцем уникального сокровища.
- Разве нельзя размножить этот цветок в условиях оранжереи? поинтересовался Андрей.
- Вообще-то, можно. Но когда вид нельзя отыскать в дикой природе, это ставит под угрозу существование и немногих окультуренных образцов. Любая случайность - и они исчезнут безвозвратно. Один из примеров - Cattleya labiata vera, родом из Бразилии. В конце девятнадцатого века эти цветы начали гибнуть в оранжереях один за другим, по неизвестной причине, и в итоге не осталось ни одного. А отыскать их заново в дикой природе не удавалось. Ну, у этой истории конец счастливый. Прошло больше пятидесяти лет, и один любитель орхидей увидел, на дипломатическом приеме в Париже, несомненную Каттлею лабиату на корсаже прекрасной бразилианки. Когда он трепещущим голосом спросил у нее, откуда этот цветок, она с легким недоумением ответила, что с её родины, из такого-то места рядом с плантациями её семьи... И великолепная Каттлея вернулась в культурный обиход. Но есть виды, которые так и сгинули безвозвратно. Поэтому орхидееведы - или как их там назвать? - буквально боятся дышать на такие цветы. Во всяком случае, стоимость некоторых видов таких "утраченных орхидей" может доходить до двухсот пятидесяти тысяч долларов. Украсть один цветок по заказу какого-нибудь калифорнийского мультимиллионера, помешанного на орхидеях - это повыгодней, чем вскрыть банковский сейф!
- Ты хочешь сказать, и в России существуют "утраченные орхидеи" такой стоимости? - недоверчиво спросил Андрей.
- Не только существуют. Их ещё и воруют. Иначе бы мы здесь были ни при чем. Скажи, тебе что-нибудь говорит имя Курослепов?
Андрей задумался, наморщив лоб.
- Вроде, мелькало где-то... - пробормотал он. - Какой-то финансовый воротила, да?
Игорь кивнул.
- Иван Вениаминович Курослепов. Мы пересеклись с ним лет семь назад, когда я ещё был на государевой службе...
В частное детективное предпринимательство Игорь ушел из "органов". Попал туда как приглашенный эксперт по средневековым редкостям - в первую очередь, немецким картам и инкунабулам, ведь он, как и Андрей (партнеры были однокурсниками), был по образованию филолог-германист - и так хорошо себя проявил, что его позвали в штат и он сделал довольно стремительную карьеру, став заниматься не только вопросами, связанными с контрабандой и хищением культурных ценностей, но и другими важными делами. Даже у Повара такое прозвище сотрудники дали генералу Пюжееву, одному из самых могущественных "серых кардиналов" могущественного ведомства - оказался на хорошем счету. И, уйдя с "государевой", или "царевой", службы, как Игорь это называл, на вольные хлеба, он сохранил все прежние связи... Если бы он не был уверен, что сумеет их сохранить, то никогда бы не затеял собственное дело, в которое потом и Андрея вовлек, узнав, что Андрей в своем гуманитарном НИИ чуть не подыхает с голоду.
- И поладили? - усмехнулся Андрей.
Игорь отхлебнул кофе и покачал головой.
- В том-то и дело, что нет. Он тогда грозился, что в жизни мне "этого" не забудет. А история вышла такая. Почти все эти нынешние магнаты, они ж в начале девяностых, когда творился полный бардак и хаос, сколачивали первые капиталы, за все хватаясь и ничем не брезгуя. И этот Курослепов, он тоже не стеснялся погреть руки на незаконных делишках. По сути своей, спекулянтом был, хоть и крупным, но от мелкого ничем не отличающимся. Антиквариат за границу волок. И, как выяснилось, не только. Мы-то его тряхнули по поводу ценностей, запрещенных к вывозу за границу. Через военный аэродром, с которого самолеты на Берлин ходили, пытался их переправить. Ну, и наткнулись заодно на след другой сделки. Вагоны цветного металла уходили в Прагу, а оттуда по всей Европе растекались. По документам, естественно, ехал не цветной металл, а какое-то барахло. И таможня регулярно давала "добро", глазом не моргнув. Так вот, мы не только засекли очередной состав, но и направили на таможню наших людей, чтобы избежать любых "протечек", Игорь интонацией закавычил это слово и пальцем начертал в воздухе прихотливый росчерк, как бы обозначая экстравагантность поведения некоторых таможенников, пропускавших такие составы. - Курослепов, конечно, выкрутился. Раза два мы на допрос его вызвали, но по-настоящему прижать не удалось. От всего отперся и отмазался. Но миллионную сделку ему сорвали. И он заявил тогда, что этому Терентьеву - то бишь, мне - он это ещё припомнит. Ведь это я первым на след подложных документов наткнулся, и моя же была рекомендация подстраховать таможню нашими людьми... Мне тогда один из старших товарищей сказал с улыбкой, что теперь мне стоит ходить по улицам поосторожней и поглядывать вверх, не летит ли кирпич, потому что Курослепов - он очень злопамятный. Может хоть десять лет выжидать, пока представится удобный случай отыграться.
- И теперь ему этот случай представился? - спросил Андрей.
- Наоборот все вышло. Теперь он обратился ко мне по поводу ограбления его оранжереи орхидей. Он, оказывается, страстный любитель и поклонник этих цветов. Пропало множество редких экземпляров, в том числе несколько "утраченных". На такую сумму, которую сложно определить. Но, главное, некоторые цветы будет почти невозможно восстановить. Вот что его больше всего гнетет.
- Тебе не показалось странным, что он обратился именно к тебе? осторожно спросил Андрей.
- Нет ли здесь подвоха? - проговорил Игорь. - Нет. Он действительно меня запомнил. И, как объяснил мне, решил обратиться к человеку, способности которого ему известны. Зауважал, понимаешь, после того, как я прихлопнул его аферу, и теперь не сомневается, что я найду вора. А если уж я не найду, то никто не найдет. Вот так он мыслит.
- Но почему он не подал официальное заявление о краже?
- Подал. Но в родную милицию не очень верит. Тем более, ему показалось, что отношение к нему возникло снисходительно-ироническое: подумаешь, какие-то цветочки порвали. А когда он пытается объяснять, что эти "цветочки" стоят десятки и сотни тысяч долларов - на него глядят как на психа. С ироническим отношением он покончил, объявив крупнейшее вознаграждение тому милиционеру, который найдет похитителя. Но теперь милиция трясет окрестных малолеток из "лихих": уверены, что налет на оранжерею - это мальчишеская проказа. А Курослепов убежден, и не без оснований, что "оторванные" подростки здесь ни при чем, что работали специалисты, по заказу другого коллекционера. Возможно, зарубежного. Вот такая петрушка получается.
- И ты взялся за это дело?
- А почему не взяться? Курослепов и аванс сразу отстегнул. Вот, держи, твоя половина, - Игорь протянул Андрею перехваченные резинкой стодолларовые банкноты. - В этом деле мы ничем не рискуем. Пока он платит, будем искать. Перестанет платить - прекратим поиски. С такими людьми, как Курослепов, нужно вести себя только так.
- И ты стал изучать все, что связано с орхидеями?
- Вот именно. Часть книг мне дал Курослепов, часть я сам нарыл. Столько интересного узнал, что в любом случае жалеть не стоит. Советую тебе взять основную литературу домой, поизучать вечерком.
- Поизучаю. А как ты мыслишь начало расследования?
- Пошукаем среди местных жителей. У Курослепова загородный дом "вилла", понимаешь - в недавно отстроенном "новорусском" поселке неподалеку от Баковки. Поселок охраняемый, так что похитители должны были проводить основательную разведку перед тем, как пойти на дело. Тщательно все учесть, до мелочей. А значит, наверняка их кто-то видел. Милиции, может, и не расскажут, чтобы не связываться, а нам, авось, повезет. Завтра ты и займешься этим делом.
- Я?.. - Андрей несколько удивился.
- Ну да, ты. Завоевывать доверие людей ты умеешь. Возьмешь с собой некую сумму, потому что свидетелей нужно будет подбадривать. За так только птички поют.
- Угу... - Андрей задумался. - А если по пути мы выйдем на какие-нибудь грязные делишки Курослепова?
- Смотря на какие. Если по мелочи - мы с ним договоримся. А если что-то крупное - сниму трубку и позвоню ребятам, без тени угрызений совести. Но лучше, конечно, ни на что лишнее нам не натыкаться. Кстати, вон в том конверте на краю стола - фотографии самых редких среди похищенных цветов.
Андрей взял конверт, открыл его и стал рассматривать фотографии, раскладывая их веером. Да, орхидеи и впрямь - цветы фантастические. Всех оттенков, всех форм, бледно-желтые с зеленым языком, красные, с раздвоенным языком в форме пары изящных туфелек, фиолетовые в аккуратную светлую крапинку, огненные и синие...
- Вот эта, - стал давать пояснения успевший много узнать Игорь, среди любителей называется "пьяный старик". Видишь, как она похожа на рожу перебравшего старика, который засыпает, свесив язык? А вот это "орхидея-призрак", - лепестки цветка были молочно белыми, полупрозрачными, а длинный красивый язык (специалисты называют этот особый высовывающийся лепесток орхидеи "губой", но Андрей, ещё этого не знавший, стал мысленно называть его "языком", и мы будем так называть) напоминал плюмаж на кивере или хвост воздушного змея. Даже на фотографии было заметно, что этот язык должен трепетать под легчайшим дуновением. Цветок держался на тонком стебле без листьев. - Она ведь и вправду похожа на призрака, разве нет? У Курослепова был единственные экземпляры на всю Россию - всего, шесть, как у меня здесь помечено, два вывезенных и четыре полученных уже здесь, в теплицах, благодаря колоссальному труду и колоссальному везению - потому что в США, откуда эта орхидея родом, она занесена в Красную книгу, и её вывоз за пределы Штатов строго запрещен. Даже из оранжерей, если у кого она есть в оранжереях, потому что сейчас и собирать её нельзя. В диком виде она сохранилась лишь на одном небольшом болоте во Флориде, где её ещё надо найти, и выкопавший хоть один цветок может за милую душу загреметь в тюрягу или уплатить такой штраф, что даже миллионеру икнется. Более того, "орхидея-призрак" практически не живет вне родного места, и даже в знаменитых оранжереях Сан-Франциско уже гибнет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38