Утром хозяева уехали, их дочь тоже продолжала гостить у подруг, а Валентин с Любой отправились на машине Рафаэлы в клинику. Как всегда, в сопровождении красной «тойоты».
Он ехал по знакомой дороге — справа мерно ударяли о берег океанские волны, слева по встречной полосе мчались автомобили, над ними возвышались отвесные скалы из слоеного пирога горных отложений. Наверху стояли старинные виллы с белыми колоннами, кое-где к ним можно было подняться от шоссе на лифтах. Валентин разговаривал с Любой о чем-то второстепенном, как вдруг она схватила его за плечо:
— Охрана отстала! Нет охраны!
Видимо, с «тойотой» произошла поломка или просто прокололось колесо. Инструкция Ивана Ивановича требовала немедленно остановиться и сообщить по мобильнику место своего нахождения.
— Да пошли они! — проговорил Валентин.
Он был зол на то, что их не пустили в гости к вечной весне и продолжал вести машину на прежней скорости в сторону клиники.
— Мне еще из-за них на шоссе торчать! Им надо, они пусть и догоняют.
Но… аэропорт был в том же направлении, куда они ехали. Эта мысль обоим пришла одновременно.
— Если не сейчас, то когда? — спросил Валентин, и Люба согласно кивнула. Только добавила:
— Машину бы поменять…
— Верно.
Все необходимые документы, деньги и кредитные карты были при них. На пути как раз находилась заправка с небольшим мотелем и площадкой, где можно было взять напрокат автомобиль.
Долговязый мулат принял у них машину Рафаэлы и предложил ярко-красный спортивный «ягуар». По-английски он разговаривал плохо и долго вписывал фамилию Валентина в свои бумаги. Барханов с трудом сдерживал себя, чтобы не продемонстрировать нервозность. Преследователи могли обнаружиться в любую секунду и с позором, словно нашкодивших детей, увезти их отсюда
Наконец они снова выехали на шоссе и, посомневавшись несколько мгновений, свернули в направлении аэропорта. Километров через сто располагался другой аэропорт, и можно было улететь оттуда. По крайней мере, там было меньше опасности, что их перехватят. А еще можно было сесть в большой маршрутный автобус и просто ехать, куда глаза глядят. Или развернуться и помчаться в противоположную сторону к американской границе. Однако шансы, что их перехватят, были одинаковы в любом варианте.
Но они мчались по шоссе, и погони не было видно.
— Какое же это счастье — быть свободными! — сказала, смеясь, Люба. — Уж посреди аэропорта они нас не будут хватать.

* * *

Их перехватили на подъезде к аэропорту. Оставалось всего чуть-чуть — не больше пятисот метров. И даже Валентин поверил в освобождение. Но именно на последнем пустынном участке их быстро догнала одна машина, а с обочины, перегородив путь, выехала другая. Все поняв, Валентин остановился.
Им не дали сказать ни слова в оправдание. Знакомый в лицо охранник приблизился вплотную и молча, но резко двинул локтем. В то же мгновение Валентин ощутил жуткий, пронизывающий удар в печень, от которого его перекорежило. Последнее, что мелькнуло в голове, — мысль о Любе, чтобы ее не били. Корчащегося от боли Валентина засунули в «джип», в другую машину затолкали извивающуюся Любу. Видимо, ее все же бить не решились, потому что он услышал ее крик: «Подонки! Подонки! Он знаменитый хирург!»
Кто-то из охранников сел за руль «ягуара». Валентин уже знал, что русские старались не раздражать местных жителей там, где оказывались. И «ягуар» они явно решили доставить на место. Это его успокоило: похоже, по крайней мере, сразу их убивать не станут. Иначе зачем отмечаться у долговязого мулата?

* * *

Николай, он же Хосе Уэрта де Линарес, заготовил паспорта и частный самолет для спасения Валентина с Любой. Всякий раз, когда его тянуло на благотворительность, он ругал себя, но отказать в помощи не мог. Тем более, кроме него никто их спасти не сможет.
У каждого киллера такого уровня на связи работает несколько аналитиков, им доступны практически любые секреты мира. Поэтому о том, зачем понадобился хирург Барханов некоей структуре, проводящей своего человека в губернаторы крупнейшего после Москвы города, Николай представление получил.
А уж узнать о том, как вездесущий Иван Иванович вырос из мелкого партийного клерка в серые кардиналы этой структуры, большого труда не представляло. Может быть, эти знания и подвигли мексиканского гражданина Хосе Уэрта де Линареса искать новых приключений на пляжах Тихого океана.
План у него был простой. Он ликвидирует охрану и вызовет легкий самолет, который сядет на несколько минут прямо на шоссе. Они вместе перелетают американскую границу. Дальше по новым документам врач с девушкой порознь улетают на Аляску и перебираются на Чукотку. И некоторое время отсиживаются там, пока Хосе Уэрта де Линарес не ликвидирует серого кардинала.
Первый раз Николай-Хосе Уэрта де Линарес оставил машину недалеко от дома Карлоса в момент, когда парням из охраны взбрело в голову выкупаться в океане. Парней было двое — один, судя по всему, болтливый, другой, наоборот, молчун.
— Ей-бо, дома же засмеют: сидел неделю на Тихом океане, а не поплавал, — повторял болтливый.
Судя по всему, эти разговоры происходили у них каждый день и всегда кончались одним и тем же — купаньем. Но всякий раз молчун сначала сопротивлялся.
— Дела! — вдруг оживился болтливый, глядя на людей, катающихся вдалеке под парусом на волнах. — В инструкции упущение. Смотри, если к объектам с моря на катере кто подойдет, что делать будешь? Вдогон поплывешь или как?
— Я их всех из калаша положу, — коротко ответил молчун, — чего думать!
— Не-е, я б сначала с этой, с Любонькой потрахался. А потом можно из калаша. А ты?
— Да иди ты! — отмахнулся молчун.
Погода была жаркая. «Тойота», хоть и стояла в тени, но высидеть в ней весь день разве что утопленник бы смог. А нормальному человеку это не под силу. Кондиционер они уже поломали.
Они с завистью смотрели на плавающих Валентина с Любой. День был выходной, а плановых операций по воскресеньям в клинике Карлоса не делали.
— Объекты вон плавают, а мы что, жертвы Чернобыля? Пошли в океан, — продолжал уговаривать болтун молчуна. — В инструкции что сказано — не упускать объект из поля видимости. Пойдем, чтоб не упускать, — более решительно сказал он.
Наконец, ему и в этот раз удалось уговорить напарника. Машины здесь закрывать было не принято. Даже ключи они оставили в замке зажигания и пошли вниз.
— Уж если не потрахаться, так хоть понюхать, как баба пахнет! Неделю на просушке, — продолжал болтать все тот же разговорчивый стражник, мечтательно разглядывая издалека гибкое тело Любы. — Ты баб каких любишь? Я люблю, чтоб когда бабу берешь, у нее мясо трещало! Слышь, ты много их отымел?
— Ладно, ты не очень-то! — осадил его молчаливый коллега, внимательно озирая окрестности, чтобы убедиться, что ничего подозрительного поблизости нет.
Так они и спустились.
Пожалуй, ситуация сама подсказывала решение. Под картер стоило поставить магнитную мину, которая должна была взорваться в момент запуска двигателя. Это — на случай, если одному стражнику удастся добежать до машины. Но еще лучше утопить их обоих в океане, окутать тонкой капроновой нитью тела, привязать на дне к скалам, чтоб и следов не осталось.
Когда-то после изматывающих тренировок на выживание в пустыне, в группе у Николая начались еще более изнурительные занятия по подводному плаванию. Под конец многим стало казаться, что они, оттолкнувшись от французского берега, способны вынырнуть на берегу английском, — столько им приходилось проплывать на тех занятиях. Это было совсем в другой жизни, когда он, как и остальные его друзья, являли собой зеленых салаг.
Эту операцию Николай наметил на следующий день. Оставалось лишь уточнить детали. Однако все смешала неожиданность: утром, едва отъехали мексиканские хозяева, спасаемые самостоятельно ударились в бега. Сделали они это неквалифицированно, а потому и были схвачены у аэропорта.

* * *

— Оклемался, мудила? — спросил Валентина стражник, который бил его в печень. Он вел машину назад и спросил без злобы, а потом стал выговаривать: — Мы с тобой, как с человеком, а ты — как пацан глупый. Чего добился-то? У нас прям другого дела нет, как тебя мочить.
— Так чего, на море кончать их будем? — спросил другой стражник, сидевший тоже впереди.
— Не, надо инструкцию получить.
Они выехали к океану и остановились около небольшой косы, у ржавых рыболовных судов, выброшенных наполовину на берег.
— Во, это теперь твой дом, — сказал старший стражник и прикрикнул: — Вылезай, падла! Сим пойдешь или тебя за ручку отвести? — И он указал на три хлипкие доски, перекинутые с берега на грязную палубу.
— Сам, — отозвался Валентин, с трудом передвигая ноги и оглядываясь в поисках второй машины.
Резкая боль теперь растеклась по телу. Желудок был полон желчи, отчего казалось, что жгучая отвратительная горечь вот-вот разорвет пищевод.
— Не хотел жить во дворце, будешь тут, — сказал старший стражник. — Вонища там!
По металлическим ступеням он спустил Валентина вниз судна, откуда бил в нос запах разлагающихся то ли птиц, то ли животных, а может быть, и людей.
— Ладно, от вони еще никто не сдыхал.
Его втолкнули в рубку с задраенным наглухо иллюминатором, где, судя по всему, раньше работал радист. Потом старший стражник проявил заботу: не закрывая дверь, сходил к машине и вернулся с двухлитровой бутылкой воды.
— Чтоб ты сразу не окочурился, пока инструкцию не получим, — заботливо сообщил он — И не дури, понял? Не то также пахнуть станешь.
— Где моя жена? — выговорил Валентин.
— Ну ты даешь! — рассмеялся стражник. — Жену захотел. Обойдешься пока.
— Я спрашиваю, где она?
— Где надо, там и будет Мне что. прикажут, вместе с тобой сделаем утопленницей. А нет — так назад отвезем.
Он захлопнул дверь, в камере сразу стало абсолютно темно, Валентин лишь услышал, как стражник протопал наверх.

* * *

Судно жило своей жизнью: скрипело, шуршало, тихо постукивало. Валентин осторожно нащупал место, где можно было сесть, закрыл глаза и впал в полузабытье.
Он не знал, сколько прошло времени, пока не раздались новые шаги.
«За мной», — подумал он и поднялся. Но звуки скоро затихли. Потом возобновились вновь. Кто-то явно спускался вниз. Мгновение Валентин колебался: подавать голос или нет. Потом решил, что хуже, чем теперь, ему уже не будет и громко позвал в темноту:
— Эй!
— Я те крикну! — пообещал кто-то.
Но сразу его перебил голос Любы:
— Подонки! Что вы с ним сделали?!
— Люба, я тут!
— Заткнитесь оба! — скомандовал кто-то. — А ты — и этот кто-то пнул ногой дверь, — еще вякнешь, на свет выволоку и так отметелю!
По удалявшимся шагам Валентин понял, что Любу уводят на другой конец судна. И все же ему стало легче. По крайней мере он знал, что она где-то рядом.
Когда шаги стали приближаться вновь, он замолотил в дверь и крикнул:
— Вы, там! Я хочу говорить с вашим боссом! С Иваном Ивановичем!
— Поговоришь, скоро поговоришь, — пообещал проходящий мимо. — И с боссом и с Богом, со всеми поговоришь…
Капсула с цианистым калием, словно в старинных шпионских фильмах, была при нем. Даже две. Люба их вшила в воротники всех его рубашек. Но пока еще оставалась надежда, что они не понадобятся.

Глава 69. Последние полеты

Он пробовал кричать, но Люба, похоже, не слышала его голоса или, наоборот, до него не долетал ее отклик.
Потом он снова сидел в странной полудреме до тех пор, пока не заслышал шаги.
Спускались сразу несколько человек. Они открыли дверь и выволокли его на палубу. После темноты по глазам больно ударил солнечный свет, так что Валентин даже сел на грязный ящик и прикрыл их руками.
— Чего сел? — грубо спросил один из стражников, слегка пнув его ногой, — щас лампочку стряхнем, тогда сядешь.
Валентин поднялся и, зажмурившись, приоткрыл глаза, а потом снова закрыл их. На этот раз от изумления и от нереальности ситуации. Перед ним стоял тот самый киллер, который стрелял в него в петербургском подъезде, когда они вместе с соседом вышли из лифта.
— Узнал, сволота! — обрадовался киллер и, едва Валентин поднялся, ударил его кулаком в лицо. — Я к тебе тогда зачем пришел? А ты — спину себе нашел?
Валентин получил еще один удар, на этот раз по уже отбитой печени, пригнулся и снова сел, теперь уже на палубу.
— Это тебе за тот раз! — проговорил с ненавистью киллер и носок его ботинка врубился Валентину в левое подреберье.
— Кончай напрягаться, в натуре, — остановил его другой парень, стоявший рядом. — Сказано же, без инструкции не мочить.
— Да болт я положил на твою инструкцию! Я за эту сволоту унитаз лизал, понял! И он мне щас заплатит. За все заплатит! А ну вставай! — крикнул он визгливо. — И снова больно пнул Валентина. — Беги, тебе говорят! Парни, во, учитесь стрелять: щас ему пуля в затылок войдет и точно между глаз выйдет!
— Слушай, он же обширялся! — негромко сказал другой парень своему соседу — У него точно шифер съехал. Я сам видел, как он наркоту вкалывал.
— Беги, говорят! — продолжал визгливо кричать киллер по-прежнему сидящему на палубе Валентину.
— Все! Кончай базар! — проговорил старший из парней. — Вечером придет инструкция — замочим. — И он обрадовался получившемуся каламбуру. — Замочим в Тихом океане. Во, падла, смеху, кому сказать!
— А эту, мочалку? — спросил второй.
— У тебя что, органайзер на нее чешется?
— А то!
— Инструкция будет, откупоришь. Ладно, я его сам отведу, а ты за этим ширанутым следи.
Валентин с трудом спустился в сумрак нижнего коридора, и, когда стражник закрыл за ним дверь камеры-рубки, он встретил навалившуюся тьму, как избавление. Хотя бы временное. Примерно таким он и видел конец в случае неудачи. Хотя братва говорила о какой-то инструкции, но было понятно, что эта инструкция должна лишь растолковать им вариант его убийства.

* * *

Он привалился спиной к стене, закрыл глаза, посидел немного и неожиданно услышал глухой грохот, а через мгновение ощутил, как затряслось, подброшенное какой-то могучей силой все судно. Валентину даже показалось, что перед глазами мелькнула вспышка. Хотя какая вспышка в темноте?
Однако что-то явно произошло. Так, как тряхнуло судно, дрожали только дома во время землетрясения. Было бы смешно, если бы в добавление ко всему здесь прямо сейчас случился какой-нибудь катаклизм.
Спустя минуту-две он услышал чьи-то быстрые шаги.
«Ага, засуетились!» — злорадно подумал Валентин и нащупал ампулу в воротнике. Глупо, конечно, что так по-идиотски заканчивается жизнь. Так сказать, продолжение родных российских реалий, дотянувшееся даже сюда.
— Эй, доктор, отзовись! — услышал он голос, показавшийся знакомым.
Видимо, в спешке послали очередного бандита и плохо ему объяснили, где дверь рубки.
«Буду я тебе отзываться! — с тем же отчаянным весельем подумал Валентин. — Сам ищи».
— Любовь Егоровна, доктор Барханов! Быстренько! Времени у нас секунды!
Голос был явно не бандитским, и Валентин, еще не веря вспыхнувшей своей догадке, негромко стукнул по двери.
— Здесь, что ли? — спросил самого себя голос. — Тут есть кто-нибудь? Отзывайтесь быстрее!
— Есть! Здесь я.
— Открываю. Сами подняться наверх сможете?
Дверь приоткрылась, Валентин шагнул в коридор, где, как теперь казалось, было светло, и увидел соседа. Того самого который в далекой петербургской жизни заслонил его на лестнице, а потом Валентин вынимал из него пулю.
«Интересная компания собралась», — мелькнула сторонняя мысль.
— Да я это, я! — подтвердил сосед. — Говорил же, что выручу, ну вот… Люба ваша где?
— Где-то дальше. Надо ее найти…
— Поднимайтесь, я — за ней. Только быстро!
— Без нее я подниматься не буду, — твердо проговорил Барханов.
— Тьфу ты, Господи! — весело возмутился сосед. — Вот связался на свою голову. Ладно, следуйте за мной.
Люба оказалась запертой в конце коридора за двумя дверями.
— Быстрей, быстрей, — стал торопить сосед, едва она показалась из-за двери.
Но она успела подойти к Барханову и, дотронувшись до его руки, тихо спросила:
— Как ты?!
— Держимся, — ответил он и показал глазами на их спасителя.
Валентин поднялся на палубу первым и уже заранее прикрыл глаза. А когда смог смотреть, то увидел догорающие невдалеке остатки автомобиля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43