— Полагаю, сеньоре Любе нужно забыть об этой неприятности, но завтра стоит позвонить в полицию и рассказать об этих людях. У нас так поступают всегда. Возможно, она последняя, кто видел их за несколько минут до убийства.
— Тогда лучше это сделать сегодня, — отважно согласилась Люба, — прямо сейчас. Правда, ничего толком я сообщить не могу, я хотела остановить машину, чтобы вернуться домой, и машина остановилась, кажется, она следовала за мной и раньше. Меня не спрашивая затолкали на заднее сиденье. По бокам сели двое парней. Потом привезли в какой-то дом и заперли в крохотной комнате. Вот и все. А потом вывели, отвезли в машине туда Же, откуда похищали, высадили и быстро уехали. Меня даже ни о чем не спрашивали.
— Думаю, эти сведения не очень помогут следствию, — проговорил было Валентин.
Но Карлос все же позвонил комиссару полиции. Они были хорошо знакомы. И Люба повторила свой рассказ еще раз.
Комиссар поблагодарил русскую сеньору. А дальше прозвучала коронная фраза:
— Если вы нам понадобитесь, мы вас вызовем.
— По крайней мере, теперь с вас будут сняты подозрения, которые могли бы случайно возникнуть, — успокоение проговорил Карлос. — Комиссар полиции мой друг, и все же закон есть закон.
«Нам до таких отношений с законом придется еще очень долго жить», — подумал Барханов

* * *

Когда Люба заснула, Валентин сел за ноутбук, который привез с собой.
В последние ночи ему несколько раз звонила тетя Паня, верная домохранительница. Она продолжала поддерживать эффект его присутствия. Если бы не опасность, это могло бы показаться веселым розыгрышем — он разговаривал из Мексики, где была в это время ночь, а делал вид, что сидит в собственной квартире. Правда, после предыдущей ночи, когда на его питерскую квартиру устроили налет и чуть не прикончили бедную тетю Паню, комедию можно было не ломать.
Неужели те, кто пытаются его достать, сумели долететь так быстро до Мексики, убедившись, что его присутствие в квартире — туфта? Что ж, они на сверхзвуковом истребителе сюда явились? Скорее всего, здесь — одно из их многочисленных щупалец. А найти его тут, в принципе, не так трудно — у кого еще они с Любой могли остановиться? Только у дона Карлоса.
Но кому в таком случае принадлежал тот бархатный голос с мягкими, но повелительными интонациями? Кто он — сотрудник российского посольства? Посольство не стало бы отстреливать бандитов. Крестный отец конкурирующей структуры? Это ему, Валентину, наверняка предстоит узнать очень скоро. Ведь недаром же дали ему свободу, уничтожив похитителей Любы.
Карлос предложил ему пользоваться Интернетом, но Валентин подсоединил ноутбук к своему мобильнику. Как и в предыдущие ночи, он перекачал новостные сайты «ru», решил их почитать, но через минуту вскочил от изумления. Ему захотелось немедленно разбудить Любу. Вот он — виновник и причина многих их неприятностей. Он смотрел с экрана на Валентина, и его изображение занимало едва ли не полстраницы.
Это лицо хирург Барханов никогда не забудет. Люди этого человека выкрали из квартиры в поселке Веселом Любу. Это он привез чью-то жену, чтобы Барханов изъял из ее чрева плод. Этот человек придумал изуверское серьезное предупреждение супружеской паре, которая не могла рассчитаться с ним.
У него и тогда был респектабельный вид руководителя. Ему бы роли директоров крупных заводов играть, а он подался в мафиози. Хотя, как знать, быть может, в прежние времена он и был каким-нибудь начальником. И сейчас — тоже.
Барханов вчитался в его биографию и поразился еще больше. Оказывается, этот человек был в последние месяцы у них в Питере вице-губернатором. Сам губернатор взял его к себе на высокую должность. А теперь он публично отмежевывается от коррумпированного градоначальника и его разворовавшего городской бюджет аппарата и выставляет свою кандидатуру.
Лихо задумана операция. И жизнь Барханова, стало быть, палка на пути этого колеса. Да какая там палка — спичка, однако новоиспеченный кандидат и ее не пожалел. Не дай Бог, Барханов бы его разоблачил.
Стало быть, не зря предупреждал этот смешной прокурорский работник с чересчур молодым голосом о том, что он, Барханов каким-то неведомым образом соединен в единую цепочку с убийствами Новосельской и второго — он даже забыл фамилию: то ли Савченко, то ли Кравченко…
Валентин позвал негромко Любу. Но та, напереживавшись за день, крепко спала. А ему так хотелось рассказать о своем открытии.

Глава 66. Соблазн

Утром он собрался по обыкновению поехать вместе с Карлосом в его клинику. В последние два дня он сделал там несколько операций, и персонал теперь стал раскланиваться с ним с подчеркнутым уважением, признав в неизвестном госте из сумбурной России профессионала высокого класса. Но едва он спустился вниз, зазвонил телефон.
— Вы стали известной фигурой в городе, — сказал удивленный Карлос, протягивая трубку.
— Валентин Петрович, дорогой, — услышал Валентин вчерашний бархатный голос. — Вы в клинику собрались?
— Да. Вы не ошиблись.
— Не надо вам сегодня туда ездить.
— Не понял… — переспросил Валентин.
— Что ж тут непонятного, я с вами покалякать хочу.
— Когда?
— Да вот когда хозяева разъедутся, тогда и появлюсь. Вы и супружницу можете отпустить погулять, Любашу. — Человек произнес слово «супружницу» с едва заметной издевкой, словно давая понять, что он-то знает, что брак их не зарегистрирован.
— Вы же знаете… — Валентин хотел сказать, что для Любы такая прогулка опасна.
— Все я знаю, Валентин Петрович. Пока вы под нами, ей здесь ничего не угрожает. Может гулять спокойно. Или пусть искупается. Скажите, чтобы слишком далеко не заплывала, а то мало ли чего… Вопрос ясен?
Куда как ясен.
— А после обеда можно и в клинику наведаться, если вас так тянет, — разрешил бархатный голос.
Вот так. Валентин еще в глаза не видел этого человека, а уже должен исполнять его указания.

* * *

Люба не пошла в город, а спустилась на пляж. Валентин ждал сам не зная кого, тем более, не зная чего. То, что хорошего эта встреча с бархатным голосом не обещает, было вполне очевидно.
Наконец засигналил телефон. Но не домашний, стационарный, а сотовый.
Валентин поднес трубку к уху и услышал голос, сначала показавшийся незнакомым. Обладатель голоса говорил по-русски.
— Это сосед, помните, недавно на лестнице позабавились?
— Допустим. Как вы узнали номер?
— Тут на вас всесторонняя охота…
— Я спрашиваю, как номер узнали?
— К веселым жителям съездил. Их следующие гости чуть не покалечили.
— Понял.
— Номерок запомните на всякий случай, я поблизости буду, если что, так сразу… Он назвал ряд цифр.
— А вы, извините, чей? — спросил Барханов, записывая его, чтобы туг же запомнить и разорвать.
— Я-то? Я — свой. И только. Больше ничей.
— «Сразу», похоже, уже рядом. Вот-вот войдет.
— Обложили?
— Еще как!
— Все понял. Постараюсь успеть.
Сосед отключился. Странным оказался у них сосед в петербургском доме. По виду — ничего особенного, сама неприметность. Барханов вспомнил его фантастическую реакцию на лестнице. Он Валентина тогда собой заслонил. А швы у «неприметного соседа» интересные… Сколько ни делай пластических операций; следы-то остаются, и опытному хирургу они говорят о многом.
Допустим, он просто защитил соседа по-дружески от нападения. Хотя уже тогда, спускаясь в лифте, намекал на необходимость срочно уехать. Следовательно, он тоже каким-то боком задействован в этой цепи. Знать бы, в качестве кого. Похоже, что искреннего защитника. Стоило соседу на лестнице просто переждать несколько секунд, и хирург Барханов был бы трупом. Но в последние годы Валентин привык, что даром ничего не делается. Неужели и у соседа тоже есть свой интерес? Не для развлечения же он съездил к матери Любы и сейчас ему позвонил. Причем даже не поинтересовался адресом. Неужели и ему известен дом, в котором они остановились?! Вот уж воистину случай, когда дом — никакая не крепость.
Валентин уже несколько раз с утра пытался дозвониться по телефону, который дал ему Самарин. Но натыкался на автоответчик. В конце концов он решил, что новость, которая открылась, благодаря интернетовскому сайту, так важна, что можно доверить ее и автоответчику.
Он снова набрал номер «Добрыни», начал говорить, и тут послышался шум подъезжающей машины, из нее вышел человек. Весьма представительный мужчина. По бокам его чинно шествовали два амбалистого вида стража.
Шаги гостя звучали уже на лестнице, и Барханову пришлось прервать свой монолог.
— Зря не договорили, Валентин Петрович, я бы послушал, — доброжелательно произнес человек вместо приветствия. — Хотя у нас и так все ваши разговоры сканируются.
— Неужели я для вас такая важная птица? — решил пойти в атаку Барханов. — О чем будем договариваться? Имейте в виду, я — врач, у меня свое представление о долге.
— И правильно, — поддержал гость. — Только зря вы сразу погнали лошадей. Неправильно это. Вы-то для нас, как бокальчик, прозрачны, а вот мы для вас — нет… И вам полезно помедленней…
— Зачем помедленней? Чтоб на том свете перед Господом перечислить ваши имена?
— Имя у меня простое — для вас я Иван Иванович.
— А для них? — Барханов кивнул на амбалов, с подчеркнутым безразличием стоявших у дверей.
— И для них — тоже. А Господу мое имя слышать от вас неинтересно, он его и так знает — Гость сел в кресло, стоявшее в углу напротив прозрачной стены, и неожиданно спросил: — Такой домишко охота купить?
— Не знаю… Это, как я понимаю, вы перешли к содержательной части. Короче, зачем я вам нужен?
— Хорошо разговаривать с понятливым человеком. А нужны вы мне для интересного дела, Валентин Петрович. Не подумайте, что это единственное, чем мы тут займемся, но бизнес будет неплохим.
— Я же хирург, какой из меня бизнесмен?
— Бизнесмен — я. А вы хирург, — уточнил Иван Иванович, словно пересказывал древний скетч Аркадия Райкина. — Вы правильно сделали, что убрались из Петербурга. Там сейчас выборы. Зачем вам мутить воду, она и так мутная. И как только вы уехали, мы сразу изменили способ вашей нейтрализации. Теперь вашей жизни ничто не угрожает.
— Ничего себе! А вчера?!
— Это — мелкая шваль. Они же боятся трогать местную публику. А соблазнов много, заработать негде. И вдруг вы — свой, из России, остановился в богатом доме, живет с красавицей. Они и прибрали красавицу. Вы же не оставите золотые часы среди улицы? А целое состояние отпустили гулять по городу. Придумали, умники, — обыкновенный разбой с целью получения выкупа. Но даже это сделали крайне неумело. На том и припухли. Зато теперь до всех остальных дошло — девочку, я имею в виду вашу Любу, трогать нельзя, иначе им будет пиф-паф. Вопросов нет?
— Пока нет.
— Тогда к делу.
— Раз уж вы уехали из страны, зачем возвращаться?
— Это вопрос? — перебил Барханов.
— Констатация. Но постарайтесь больше не перебивать. Я повторяю, незачем вам в нее возвращаться. Мы вам покупаем гражданство в этой стране, покупаем такой же дом. И вы, как говорили когда-то, кум королю и сват министру. Соглашаетесь?
— Допустим Но я ведь вам тоже буду что-то должен за это? Не дарить же вы мне собрались виллу с гражданством?
— Почти. Вы занимаетесь любимым делом. У вас будет своя клиника, как у хозяина этого домишки. И вы пришиваете там весь день в свое удовольствие разным клиентам печенки, селезенки, глазенки…
Сначала Барханову показалось, что он ничего не понимает. Потом до него стало доходить.
— То есть вы хотите, чтобы я занимался криминальными операциями… Перешивал органы от одних людей другим? Это невозможно.
— Милый, — проговорил почти по-отцовски Иван Иванович. — Возможно все. Вопрос только в стоимости. Но вы неправильно поняли. Ясное дело, мы не будем вам доставлять органы внутри людей. К вам будут поступать люди — отдельно, а органы — тоже отдельно. Люди — те, которые в том нуждаются и готовы дать полцарства за свежую здоровую печень. А печень — от того, кто в ней уже больше не нуждается. Совсем не нуждается. Дошло?
— Это безумие. Вы что же, хотите, чтобы я держал банк органов? Да вы знаете, как их трудно сохранить в живом виде? А глаза? Они даже при особых способах сохранения живут несколько часов.
— Мы эту тему проработали. В Европе и Штатах сотни людей ждут рождественской ночи в надежде получить живой орган. Поясняю: в Рождество больше случается катастроф на шоссе. Ждут и не дожидаются, как у вас говорят, уходят.
— Я о том и говорю.
— А я о другом. Россия — исключительный источник органов. У нас любая ночь покруче рождественской. Одна Чечня могла бы обеспечить весь американский континент. Причем, заметьте, у кавказцев генетически здоровая печень и зоркие глаза. Но добыча, доставка — не ваша проблема. У вас своя работа — вы хирург. Высокого класса. В этом качестве вы нам и нужны. Ну что, по рукам?
— А потом мне пожизненная мексиканская тюрьма?
— Да бросьте, пришьете орган их президенту…
— Как вам сказать… Не хочется.
— Подумайте, Валентин Петрович. Разрешаю посоветоваться с дамой. Но больше ни с кем. Выбор у вас небольшой. Практически его у вас нет. Так как вы прикоснулись к нашим планам, сами понимаете, или вы с нами, или…
— Или — что?
— Догадываетесь? У вас здоровое тело. Станете донором. Не пришьете чью-то печенку вы, кто-то другой пришьет вашу. Любоньку мы используем сначала в ином качестве. Такую девушку пускать сразу на органы — расточительно. Сами знаете достижения нынешней фармакологии: один укольчик — и любая женщина на столб полезет от хотелки.
— Серьезная перспектива…
— А то! Мы вообще — серьезная структура. Сейчас солидного человека проводим во власть. Он с вами лично знаком…
«Вот как все соединилось!» — понял наконец Валентин.
— Тогда вы проявили благоразумие…
— Подумать-то я могу?
— Конечно, подумайте. В большое дело без раздумий не суются. Планчик набросайте, прикиньте смету — не на бумаге, а в голове. Потом мы вас поселим в домике, там уж сразу на бумаге. Подумайте… От нас вы теперь все равно никуда не денетесь. Вы — в любом случае наш человек. Или душой, или телом.
— Да. Взяли вы меня…
— Не таких брали. Я-то тут, можно сказать, случайно. Почти что из-за вас. У меня сейчас в России большие дела. Да еще в Германию надо залететь на обратном пути. Тоже с человечком покалякать… Короче, недельку я вам даю. А дальше, — он выложил визитную карточку. — Звоните по номеру. Спросите Ивана Ивановича.
— А если не позвоню?
— «Если» для вас не существует. Вы же умный человек. К тому же кристально честный. Не допустите же вы, чтобы с Любашей…
— Понял.
— Тогда расстаемся. Да, за вами тут будут приглядывать. Вы не расстраивайтесь. Считайте этих людей своей личной охраной Они теперь будут с вами всегда. И станут действовать только по инструкции. С инструкцией вас ознакомят.
— Может, не стоит, Иван Иванович?
— Стоит, дорогой, стоит. Это убережет вас от необдуманного шага… Так что любая отлучка из дома возможна только с их ведома. — он улыбнулся и нежно, как заботливая мать, добавил: — Шаг влево, шаг вправо, сами знаете, приравнивается к побегу. Слышали про такое? Вот и вам я ввожу этот режим. А вы — люди умные, уж постарайтесь…
Гость также не прощаясь, как и вошел, в сопровождении безмолвных стражей покинул комнату и стал спускаться по лестнице.
А Валентин еще полчаса сидел молча и выходить никуда ему не хотелось.
Он было набрал по мобильнику телефон соседа, но вовремя вспомнил, что и эти разговоры тоже прослушиваются.

Глава 67. Решение

В волнах плавала Люба. Валентин медленно спустился к ней, изо всех сил стараясь придать лицу жизнерадостное выражение.
Увидев его, Люба помахала рукой из воды, а потом, преодолев прибой, направилась к берегу.
— Знаешь, тут так хорошо, так красиво, а почему-то на душе смутно, — сказала она ему.
Валентин в который раз удивился ее способности мгновенно чувствовать его состояние. Все-таки любимая женщина, да еще и единомышленница — великое счастье.
— Если бы не вчерашнее приключение… — попытался обмануть он их обоих. Но не выдержал. — Нас только что предлагали одарить мексиканским гражданством.
— Ну и как? Получилось?
— Как сказать… Если не убежим, то получится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43