Так что пришлось подставлять ведра и организовывать специальное дежурство. Понятно, что учебный процесс сорвали. Их гимназия, которой гордилась Академия наук, о которой мечтали одаренные школьники всего города, и так перегружена — занятия шли в две смены, даже пришлось ввести нулевой урок.
Растерянного директора футболили из одной инстанции в другую. Бюджет на этот год был исчерпан, а в плане на следующий строительство нового школьного здания не предусматривалось.
— Ищите спонсора, — давали всюду бесполезный совет.
А то они сами не знали про спонсора.
Эту проблему Ольга Васильевна и обсуждала с Петром Владимировичем по дороге с уроков. Было скользко, на ее итальянских сапожках были высокие каблуки, и, чтобы не грохнуться, Ольга взяла собеседника под руку.
Ольга Васильевна педагогического образования не имела, она была биологом, ведущим специалистом в академическом НИИ. Но однажды в городе образовался коллектив энтузиастов, мечтавший внедрить в российскую школу с помощью современных методов обучения самые что ни на есть новейшие научно-естественные знания. Это был год, когда в стране осуществлялись самые на первый взгляд безумные проекты. Их проект осуществился тоже — им даже здание дали. Правда, довольно обветшалое и замызганное. И все лето они приводили его в более или менее приличный вид. Работали за поломоек, стекольщиков, электриков, штукатуров и маляров.
Муж Ольги Васильевны тогда очень на нее обиделся, Он как раз ушел из инженеров в собственный бизнес и настаивал, чтобы она, раз уж оставила свой высокоученый институт, закончила бы в темпе бухгалтерские курсы. Ему срочно был нужен бухгалтер, которому он бы мог доверять.
— Во всех частных фирмах муж — генеральный директор, жена — главный бухгалтер, — убеждал он.
Но она оставила лабораторию ради иного дела. Через год их школу стали восхвалять, а спустя несколько лет — травить. Им довольно долго удавалось отбиваться, ведь именно их школа поставляла городу основной контингент победителей всероссийских и международных олимпиад и вела совместно с академическими институтами вполне серьезные научные разработки.
Но чем дальше, тем становилось хуже. Получалось, что руководители районного и городского управления образования менялись один за другим, и каждый следующий, как будто специально, обладал все меньшим энтузиазмом по отношению к непростой школе.
— Оля, это нормальная ситуация. Давно известно, что, например, в армии в мирное время прославленных боевых генералов вытесняют бездари. Их так и называют «генералы мирного времени». Так же и с нами. Нынешней власти нужны не талантливые энтузиасты, а послушные исполнители. Это нужно понять и спокойно делать свое дело.
Они шли, беседуя, к автобусной остановке, как вдруг столкнулись с мужем Ольги.
Она сначала даже образовалась, не прилив значения его кривой ухмылке
— Гена! Познакомьтесь, это мой муж, Геннадий Алексеевич, а это — мой коллега, Петр Иванович, — представила она их друг другу.
Петя протянул руку для приветствия, но Геннадий свою демонстративно не подал. И ухмылка у него была не ироническая, а скорее нервная, даже губы дрожали.
— Значит, вот как? Значит, мне не зря говорили!.
— Геннадий! — попыталась одернуть его Ольга Васильевна. Но он ее не услышат
— Ну прямо как в анекдоте про мужа в командировке.
Мимо шли дети из их школы, кто-то оглянулся, а Геннадий, неожиданно подмигнув Петру Ивановичу, спросил:
— Ну, и как она в этом деле — ничего?
Губы его затряслись.
— Если бы вы не были мужем Ольги Васильевны, я бы влепил вам сейчас звучную пощечину, — проговорил медленно и четко Петр Иванович. — Я советую вам немедленно уйти с дороги, тем более, здесь наши ученики, а вечером как следует извиниться перед женой.
Странно, но Геннадий неожиданно послушался. Он повернулся и побрел, пошатываясь, между домами.
— Боже мой, какая гадость! — негромко проговорила Ольга, закрыв лицо руками и отвернувшись к стене дома, у которого они остановились, — Идите, Петя, я приду в себя и потом поеду.

Глава 18. Опасайтесь выходить на болота…

Галина Николаевна вышла из машины. Ноги были как свинцовые, хотя с чего бы? Вроде сидела весь день, а ноги как у продавщицы после рабочего дня. Ну да ладно, назвался груздем… Раз пошла в политику, теперь поздно жаловаться, в том числе и на усталость.
Запись на телевидении для утренних новостей прошла успешно. Измучил ее разговор в типографии. Человек, отвечающий за соблюдение графика выпуска печатной продукции, крутился, как уж на сковородке, пытаясь объяснить, почему именно ее материалы задерживаются. Было достаточно очевидно, что ему заплатили, да и в конце концов, ей было безразлична честность этого человека, ей только нужно было, чтобы завтра все было сделано. Обещание она получила, но вот сдержат ли его — неизвестно.
Тимур решил проводить ее до дверей.
— Поезжайте домой, Тимур, кому я нужна! Я в войне мафиозных структур не участвую, — смеялась Новосельская. — Я для киллеров интереса не представляю.
— Алена Ветлугина тоже не представляла, — заметил Тимур.
— У меня другие сведения, — подняла брови Галина Николаевна, — Насколько я знаю, ее убили за деньги, причем немалые. Делили доход от рекламы на телевидении. А я и к телевидению отношения не имею. Наши политические противники и так знают, что мы получим свои пять процентов. Так что я могу ходить спокойно. Мне охрана не нужна.
— Но я просто обязан вас довести до дверей.
— Хорошо, Тимур, давайте найдем паллиатив, как говорится. Вы провожаете меня до арки, а там уже я сама. Если хотите, можете постоять и посмотреть, как я пересеку двор. Ну что, договорились?
— Вообще-то я бы довел вас до дверей…
— Тимур, этот спор продолжается уже не первый день. Если уж очень хочется, можете мне позвонить и узнать, что я благополучно пью чай.
Тимур пожал плечами.
— Сегодня очень поздно, обычно мы раньше возвращались.
— И поэтому было опаснее.
— Наоборот…
— Жить вообще вредно. Жизнь всегда кончается смертью. Кстати, знаете ли вы, какая профессия самая опасная в мире? Глава государства. Их по статистике убивают чаще всего. Ну ладно, долгие проводы — лишние слезы.
Это были последние слова, которые произнесла в своей жизни Галина Николаевна Новосельская. Она быстро перешла темный двор с черными руинами фонтана, украшавшего его когда-то, а теперь, напротив, придававшего двору совершенно запущенный вид. Галина Николаевна думала о Кирилле, которому приходится почти каждый вечер сидеть дома в одиночестве. Вспомнилось почему-то: «Опасайтесь выходить на болота после наступления темноты, когда силы зла властвуют безраздельно».
Сильный порыв ветра закачал деревца у руин, срывая с ветвей последние мертвые листья, и Галина Николаевна испугалась. Не так, как политик боится за будущность России, не как бомж боится замерзнуть холодной ночью. Тот страх рационален. Ее же внезапно охватил безотчетный первобытный ужас, не имеющий ничего общего ни с разумом, ни с рассудком. Наваливалась жуть.
Галина Николаевна ускорила шаг, осталось пробежать мимо арки, ведущей в следующий двор-колодец, и нырнуть в спасительную дверь подъезда с кодовым замком. Вот и черная дыра арки. Где-то там, в следующем дворе тускло светит лампочка, но пространство под аркой залито глухой тенью. «Господи, нервы совсем никуда», — подумала Галина. И тут до нее донесся звук. Странный, совсем не тот, какой ожидаешь услышать в городе темной ночью. Какое-то большое животное отряхивалось, как будто только что вылезло из реки. Его скрывала тьма подворотни, но теперь Галина была совершенно уверена: она не ослышалась. В кромешной мгле ее ждало что-то жуткое. Не реальный киллер, который тоже страшен, но он понятен, он человек. Здесь же было что-то из области потустороннего и необъяснимого. Галина прибавила шаг и почти перешла на бег.
— Галина Николаевна, у вас все в порядке? — раздался сзади голос Тимура. Оказывается, он все еще стоит и смотрит, как она переходит двор. Он заметил, что она побежала, и потому окликнул ее.
Страх сразу отпустил. Ну, что она в самом деле? От какого-то шороха в подворотне готова в обморок упасть. Галина повернулась и помахала Тимуру — иди, мол, все в порядке и успела заметить, как помощник двинулся к машине, рассудив, что ей осталось до парадной каких-то метра три. И тут из темноты подворотни послышалось ворчанье. Он был там, сомнений не оставалось, огромный и свирепый. И он пришел сюда за ней.
Опасайтесь выходить на болота…
Галина рванулась вперед, но сзади к ней уже неслась огромная черная тень. Женщина успела обернуться, чтобы встретить опасность лицом к лицу. Перед ней мелькнуло огромное покрытое шерстью тело, оскаленный рот с желтыми клыками, налитые кровью глаза. Галина пыталась заслониться от чудовища рукой, но громадный пес подпрыгнул и всем весом навалился на нее, сбивая с ног. Несколько секунд человек и зверь боролись в полном молчании, потом Галина закричала:
— Тимур!
Он ведь еще не успел уехать, даже не дошел до машины.
Собака с рычанием схватила ее за горло, и следующий крик захлебнулся, превратившись в хрип.
Подбежавший Тимур увидел только, как огромный черный пес продолжает терзать тело мертвой женщины, а из зияющей раны на горле хлещет алая кровь.
Услышав шаги, пес повернулся к человеку. Тимур почувствовал, что волосы в буквальном смысле встали дыбом у него на голове. Повернувшись, он бросился бежать из двора на набережную. Больше всего это было похоже на страшный сон, когда бежишь, а ноги стоят на месте, пытаешься крикнуть и не можешь. Тимур не замечал, что давно уже кричит дичайшим голосом.
Пес кинулся на него сзади и повалил. Тимур упал ничком, инстинктивно понимая, что необходимо защитить шею. К счастью, было холодно, и воротник его дубленки был обернут шарфом. Собака остервенело рвала одежду, стараясь добраться до тела. Тимур почувствовал острую боль в плече. Силы были неравными, и если никто не придет на помощь…
Послышался шум автомобиля, через несколько секунд раздались выстрелы. Рычание пса перешло в жалобный визг. Еще выстрел. Визг прекратился, и зверь затих, продолжая лежать на спине Тимура.
— Жив? Вставай! Ну и псина! Прям Баскервилий! А покусал-то как! Во, блин, дает! Зверюга!
Обычная милицейская речь казалась музыкой. Чьи-то руки помогли Тимуру подняться.
— Кровища-то как хлещет. Сейчас скорая придет, вызвали уже по рации. Держись.
— Там, — сказал Тимур, — во дворе…
Говорить было трудно, голос не слушался, пропадал, все вокруг словно покрылось пеленой.
— Крови много потерял, — услышал он как сквозь вату. — Не перетянешь никак, после покусов-то.
— Там, — из последних сил сказал Тимур, — Новосельская.
Он потерял сознание.

Глава 19. Предсказания будущего

Выйдя из ванной, Римма обнаружила стоящего у окна Савву, вглядывающегося в огни противоположного дома.
— Савеночек, ты что это загрустил? — она подошла ближе и поцеловала его в щеку. — Я готова. Полотенце там, прими душ, а я пока тут расстелю.
— Римма Семеновна, я так не могу, — проговорил извиняющимся голосом Савва. — Извините меня, я лучше пойду.
— Ну что ты, милый! Ты что, испугался меня? — И она ласково рассмеялась. — Вот уж мужики пошли! Давай принимай душ, — стала она уговаривать его, словно ребенка, — а я постелю. Хочешь, я тебе массаж сделаю? Я, правда, ни разу не делала, но читала… Ну, иди, милый, не пугайся, все будет хорошо…
Он пошел в ванную, а когда вернулся, обнаружил, что на диване разложена постель.
— Ложись тут, а я лягу там, — и она указала на другую комнату. — Ты что уж думаешь, я совсем!
Римма погасила большой свет, оставив лишь маленькую настенную лампу под розовым пластмассовым абажуром, и вышла.
Савва, продолжая смущаться, поспешно разделся, укрылся одеялом и замер.
Римма вошла к нему минут через десять.
— Не спишь, милый? — спросила она тихо и присела на край дивана. — Мне тоже не заснуть.
Она была в легком халатике с расстегнутой верхней пуговицей, и, когда руку подняла, чтобы положить ему на лоб, Савва понял, что под халатиком на ней ничего нет.
— Ты что, правда, не можешь? — спросила она хриплым голосом, проведя ладонью вдоль его тела. — Боже мой, Савеночек, как же это с тобой случилось?
— Я не знаю, Римма Семеновна Правда, я ничего не знаю. Как-то я об этом не думал.
— Ладно, Савенок, спи — Она нагнулась к его лицу и поцеловала мягкими губами. — Я тебя вылечу. У моей подруги врач как раз по этим делам. Завтра после работы пойдем к нему. Слышишь? Я тебя обязательно вылечу. Такой красивый, такой хороший Савенок и без бабы — это грех! Ну, спи! — Она еще раз поцеловала его, погасила свет и вышла.

* * *

Предсказание будущего — занятие крайне неблагодарное. Дар истинного пророка столь редок, что их имена помнят столетиями. Прогнозы остальных не сбываются никогда. А все потому, что жизнь развивается по неведомым человеку законам. Предсказывали, например, в двадцатом веке окончательную смерть эпистолярного жанра. Да и в самом деле, кому приходило в голову писать пространные письма в конце семидесятых годов? Разве что одиноким бабушкам да солдатам срочной службы, упражнявшимся в изъявлении любовных чувств звездам экрана, манившим их взоры с журнальных обложек. Кто мог предсказать тогда явление Интернета и электронной почты, которую нынче называют то емелей, то мылом? На переломе тысячелетия околоземное пространство заполнилось миллионами электронных посланий. По Интернету знакомятся, торгуют, ревнуют, соблазняют, обогащаются и разоряют конкурентов, по Интернету занимаются сексом, пока не рожают. Хотя уже существуют фирмы, создающие мемориальные Интернет-кладбища.
Человек, «так похожий на Скунса», считал Интернет самым надежным, конспиративным и быстрым видом связи И был прав.
Вернувшись домой после посещения координатора, он отправил такое послание:
«Уважаемый Координатор!
Во время последнего контакта мы коснулись портрета пожилого мужчины Этот человек мне кого-то очень напоминает. Не могли бы вы прислать мне его изображение?»
Николай хотел бы написать больше, но береженого, как известно…
Двухкомнатная квартира, в которой он недавно поселился, принадлежала знакомому автомеханику. Этому механику около года назад Николай оказал серьезную услугу, спас его от бандитов. И когда спасенный засобирался к престарелым родственникам в Австралию (куда только не заносит нынче судьба русского человека!), он предложил Николаю пожить в освободившейся квартире
— Ты закрой одну комнату, — попросил Николай — Зачем мне две. А квартплату я внесу за год вперед…
На том они и порешили. И уже полтора месяца у Николая было как бы собственное жилье, причем нигде в его добротно сделанных, но фальшивых документах не зафиксированное.
Переслав текст, Николай не стал выключать компьютер, а пошел на кухню, чтобы поджарить яичницу Однако он только успел открыть холодильник, как раздался характерный сигнал компьютера. Заглянув в комнату, Николай обнаружил на экране ноутбука изображение отца Платона. Координатор понял правильно и сканировал изображение отца, прикрыв остальную часть фото белым листом.
Вот за что знаменитый киллер любил электронную почту — за возможность получить мгновенный ответ.
Теперь можно было предпринимать кое-какие действия.

Глава 20. Бешеный пес охотится за кандидатами в депутаты

Следователь Катя Калачева была девушкой исполнительной и, что женщинам свойственно несколько реже, чем мужчинам, терпеть не могла опаздывать. Это особенно трудно, если ты сова, и не спишь до часу, а то и двух ночи, и утром чувствуешь себя так, будто твое тело за ночь неизвестные злоумышленники ухитрились накачать свинцом, поэтому поднять его с постели не представляется возможным.
Но нужно на работу, о чем противно напоминает говорящий будильник. Это орудие пытки, сработанное из розовой пластмассы, стоит на тумбочке и гнусным голосом повторяет: «Восемь часов пятьдесят две минуты». «Ну будильничек, еще минуточку!» А когда ты еще девушка, неуродливая и одновременно незамужняя, теоретически полагается вставать еще раньше, чтобы успеть навести хотя бы незатейливый марафет.
Сидевшая в приемной прокуратуры Тамара говорила, что у нее каждый день уходит ровно час на то, чтобы привести себя в порядок. Катя всякий раз с изумлением смотрела на эту даму (Тамарой без отчества она звалась, чтобы подольше походить в девочках, хотя давно уже выглядела на Тамару Сергеевну):
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43