— Ты чего-то не догоняешь, моджахед ты наш разлюбезный, — произнес Алейников. — А я тебе объясню. Ты не местный. Ты чужой. Никто тебя не хватится. Никто о тебе узнавать не будет. Никто обмен не предложит. Тебя использовали, и теперь ты никому не нужен. Ты знаешь, как поступают с наемниками?— Я не боюсь смерти. Это вы, жалкие псы, боитесь смерти. У вас сердца женщин, а не мужчин.— Не боишься смерти? А ты знаешь, что такое собачья смерть? Когда мусульманин гибнет не от пули, а от петли. А потом мусульманину отрезают голову.Моджахед уставился в землю.— Потом мусульманину вспарывают живот. И бросают на съедение собакам. А знаешь, что такие мусульмане не попадают в рай…Алейников умел общаться с подобной публикой. Он научился ее убеждать… Не прошло и четверти часа, как моджахед начал говорить.— Зачем Хромой вернулся? — спросил начальник криминалки.— Он не говорил. Он дал денег. Обещал больше денег. Он много чего обещал.— И что, выполнял свои многочисленные обещания?— Махмуд заставил бы выполнить….— И чего ты, Махмуд, собирался дальше делать?— Ушел бы с ним… В Турцию.— Сам-то откуда?— Из Киргизии.— Не любят вашего брата там?— Ничего. Пройдет время, мы и там свое возьмем… Мы везде возьмем свое.— Нет, не удастся… Где сам Хромой?— Я не знаю. Он нас оставил. У него дела. У него здесь много дел.— Ну да. Посетить могилы предков. Вопросов было много. Моджахед продолжал врать. Но врал он плохо.Наконец с ним закончили беседу и усадили в «Урал».— Поехали…
Глава 12МЯГКАЯ ЗАЧИСТКА
Утро все изменило. Рассвет обычно все ставит на свои места. И раскладка была уже другая. Даташ-юрт блокировали тремя бронетранспортерами внутренних войск. Все ходы и выходы перекрыли. Предстояла кавказско-русская народная забава под названием зачистка.— Просматриваем бегло дома. Особенное внимание тому сектору, откуда велся обстрел, — инструктировал Алейников своих подчиненных, оперов, собровцев и взвод спецназа внутренних войск. — Оружие вряд ли найдем — хоронят его здесь умело. Всех, у кого документы хоть немного не в порядке, — за шкирман. И вообще, задерживаем людей на любых основаниях…Душманы научились прятать оружие так, что его нелегко отыскать даже с помощью специально натасканных собак и металлоискателей. Но иногда везет. Неделю назад на зачистке накрыли небольшой склад — три автомата и пять цинков с патронами. И чем больше народу выдернешь в отдел после зачистки, тем больше шансов скачать какую-то полезную информацию.Алейников мрачно посмотрел на село, которое будто вымерло — жители схоронились по своим домам. Он терпеть не мог эти мероприятия, когда идешь по лезвию бритвы, где с одной стороны граната или пуля душмана, а с другой — прокурорские работники с кодексом, как с топором, страшно озабоченные соблюдением прав бандитствующих чеченских обывателей. И все это под улюлюканье журналистов и европейских комиссий по борьбе с геноцидом. То ли дело адресная ювелирная работа, когда знаешь, кого и где брать…— Начали. — Алейников дал отмашку.Загудели двигатели, машины двинулись вперед, будто сжимая с двух сторон село в клещи.Алейников сидел в медленно движущемся «уазике» как на иголках. Ему не нравилась тишина в селе. Он знал, что в этом ваххабитском заповеднике им не дадут работать спокойно. Что-то здесь приготовили непрошеным гостям…Опасения его оправдались достаточно быстро. Стоило бронетехнике проехать с сотню метров по селу, как отовсюду начали стекаться женщины. Они двигались целенаправленно, перекрывали дорогу, и на их лицах читалась отчаянная решимость.— Мы мирные люди! — послышались визгливые голоса.— Зачем приехали?!— От бандитов житья не было! Военные такие же бандиты!!!Людской поток запрудил улицу. Техника, естественно, встала. Начинался привычный концерт.— Вот шалавы мерзкие! — в сердцах воскликнул Мелкий брат.— Засадный полк. Боевая сила душманов, — усмехнулся Алейников.Женщины в Чечне были достаточно серьезной силой у бандитов, относящихся к ним как к бессловесному скоту. Это тянулось еще с первой чеченской войны, когда эти рвущие на себе космы, визжащие ведьмы, за которыми маячили собранные угрюмые бородачи, останавливали своими телами танковые колонны. Так и пошло с той поры — стоит выехать на любое мероприятие в город, поселок, на рынок — тут же скликается эта женская боевая сила. Они отбивают задержанных, ложатся на пути бронетехники. Из-за таких живых щитов удобно стрелять из автомата, потому что душман знает, что русский солдат воспитан как защитник, а не убийца, и женщин он не тронет. И не будет стрелять в ответ, принимая на грудь пули. А если и ответит, а еще лучше кого-то убьет, так для бандита это праздник. Как же! Оккупанты открыли стрельбу по мирным жителям! Где прокуратура. Совет Европы, мировая общественность и трибунал в Гааге?!Алейников вылез из кабины «уазика». Оглядел толпу. Здесь были молодые и пожилые женщины, одетые в длинные платья, затянутые в платки. Их мозолистые ладони привыкли к тяжелой работе. Одна держала на руках ребенка. Другие сжимали сухие кулаки. И в глазах была какая-то противоестественная решимость…Ну конечно же, вон за женщинами маячит пара мужчин. Куда без них, вдохновителей?! Алейников кивнул собровцам, спрыгнувшим с брони остановившегося сзади БТРа:— Взять тех уродов!Двое бойцов послушно рванулись в толпу, уверенно ввинтились в нее, орудуя локтями и прикладами, сопровождаемые истошным визгом, сумели схватить одного из бородачей, прижали его щекой к броне БТРа, заломали руки, защелкнули наручники.Толпа загудела, визги стали еще истошнее:— Вон!— Гестапо!— Уходите!Толпа надвинулась.Алейников смотрел на эту толпу спокойно. Он немало повидал таких толп на своем веку. И отлично знал, что личность в них теряется. Толпа — это своеобразный единый организм, стремящийся разрядить свою хлещущую через край энергию, переработать ее в агрессию и разрушение… Но он знал и слабости толпы. Шагнув вперед, он резко взметнул руку и гаркнул со всей мочи:— А ну тихо!Окрик на некоторое время возымел свое действие.— Здесь проводятся оперативно-профилактические мероприятия силами подразделений МВД России. В случае воспрепятствования их проведению я имею полное право применить силу…— Ты кто такой?— Фашист!— Отдай Ахмата!Толпа, замешкавшаяся на миг, снова приобрела единую целеустремленность и хлынула вперед.Алейников едва успел уклониться от полетевшего в него камня. Камень стукнулся в борт БТРа. Нахмурившись и сжав губы в тонкую нить, начальник криминалки кивнул собровцу. Тот лениво выступил вперед и выпустил очередь чуть выше голов женщин. Другой собровец угостил пинком вырвавшуюся вперед особенно горластую чеченку.Толпа отхлынула. Одержимость жаждой разрушения в толпе очень быстро перерастает в ужас и панику, и тогда толпа распадается. Но сейчас она балансировала на грани страха и агрессии. Начался обычный базар:— Управы нет, да?— Напишем…— Ты кто такой?— Кто я? — усмехнулся Алейников, поправляя автомат. В отутюженном камуфляже, рослый, массивный, с грубым волевым лицом, с кобурой на боку, в которой устроился «стечкин», он очень напоминал натасканного пса войны и был сейчас в глазах собравшихся олицетворением той мощной силы, которая пришла с севера и перекорежила устоявшийся здесь бандитский мирок. От этого русского веяло спокойной уверенностью в своей силе и правоте. — Я не скрываю. Подполковник Алейников. Начальник криминальной милиции Нижнетеречного района. Запомнили?Гомон стал тише. В этом селе половина жителей перебывала в ополчении и в разных бандах, и здесь отлично знали героев этой войны, как с одной, так и с другой стороны. А слава о бывшем заместителе командира СОБРа Алейникове еще с первой войны разнеслась по всему району. И случай трехгодичной давности в станице Левобережной все помнили отлично. Тогда во время проведения операции сложилась примерно такая же ситуация, вот только толпа была побольше и поагрессивнее, и она сумела засосать в себя сотрудника патрульной службы, которого едва не разорвали на части. Тогда собровец недолго думая пальнул в толпу из подствольника. У парня заклинило в голове, позже его перевели в другое подразделение, поскольку психов в СОБРе не держат. Но этот случай сыграл им на руку — подопечные Алейникова и он сам заработали репутацию отмороженных, с которыми бодаться — себе дороже.Алейников отлично запомнил разговор с заместителем командира вновь созданного чеченского ОМОНа.— Вы сами не сможете нормально бороться с нами. Не знаете наших обычаев, чем нас испугать, где прижать. Где показать силу. Женщины высыпали толпой, для вас они — слабые существа, вы с ними церемонитесь. А для нас они — никто. Чтобы женщина встала поперек мужчины? Сразу и получит прикладом по черепу. С ними нельзя обращаться так, как принято у вас. А мы умеем…Да, они умели. И Алейников многому научился за время этой проклятой войны. Поэтому, кинув взгляд на стремительно деморализовывавшуюся толпу, из которой второго бородача как ветром выдуло, он демонстративно посмотрел на массивные часы на руке — и произнес:— Минута на то, чтобы всем разойтись по домам… Потом — не обижайтесь…И толпа начала рассасываться, как несостоявшаяся грозовая туча на летнем небе. А через пять минут Алейников, усаживаясь в «уазик», приказал двигаться вперед…При свете дня предметы выглядят совершенно иначе. Вот и место, где разгорелся ночной бой. Дом, в темноте излучавший угрозу, теперь выглядел неопрятным покосившимся курятником. За забором тихо и пусто. В доме никого. Кто-то забрал трупы. О недавней кровопролитной схватке напоминали многочисленные следы от пуль, искореженная мебель, выбитые стекла и осыпавшаяся штукатурка.Соседи мрачно, с бессильной злобой смотрели на пришельцев, вторгшихся в их мир. На скамейке перед забором соседнего дома приютился старик в кургузом пиджаке и папахе, равнодушно наблюдавший за происходящим.— Кто здесь живет, отец? — спросил его Алейников.— Резвана дом был, — ответил старик. — Уже год никто не живет…— Где сам Резван?— Ушел. Многие ушли… Мы остались.— Кто здесь последние дни жил?— Никто.— А кто в нас стрелял вчера?— Они пришли. Ушли. Мы не спрашиваем.— Что, неинтересно?— У них оружие Они сами спрашивают.— И часто с оружием бывают?— Сейчас редко… Но бывают… Эх, солдат, раньше все правильно было. Какая страна была…— Мало тебя Сталин в степь казахскую выселял! — зло крикнули с соседнего двора.Алейников оглянулся и увидел выглядывавшую из-за забора напротив женщину лет сорока. Поймав его взгляд, она сплюнула и скрылась в доме.— Выселяли, — кивнул старик. — Нас наказали. Мы виноваты были. Нас сослали Та власть справедливая была. А сейчас… Эх, сейчас вся страна наказана. Только непонятно, за кого и за что…Он поднялся с лавки и, тяжело шаркая подошвами, побрел, сгорбившись, прочь.Когда осматривали дом, к Алейникову подошла та самая женщина, которая ругалась на старика, и негромко произнесла:— Слушай, русский. Загляни в дом двадцать, за разрушенной школой… Там прячется.— Кто прячется?— А я знаю? Прячется. Ты его самого спроси… Только у него оружие…Больше добиться от нее ничего не удалось. Она резко обернулась и пошла прочь…Алейников взял рацию и велел:— Дом двадцать за школой. Блокируем.
Школа была сожжена еще в девяносто четвертом году, и, похоже, это мало кого трогало. Село было ваххабитским, а ваххабиты давно рассудили: чему надо — научит мулла. Выросло поколение детей, которые не видели в своей жизни учебников, многие не умели читать и писать.Дом располагался сразу за развалинами школы. Он был неказистый. Из тех, в которых обычно местные жители не живут, а содержат скот, инвентарь, используют, чтобы без особого комфорта провести ночь. Обычно у чеченцев несколько таких домов в селе и окрестностях.Алейников махнул рукой, и бойцы рассыпались вдоль забора. Улицу перекрывал БТР, его крупнокалиберный пулемет вполне мог превратить это ветхое строение в несколько секунд в кучу разбитых обломков.— Осторожнее, — приказал Алейников. — Куда попало — не палить.Что-то ему не нравилось в этой наводке. Это вполне могла быть какая-то провокация, на которую так щедры туземцы.— Пошли…Собровцы рванули вперед, к дому.— А-а-а, — послышался истошный женский крик.Собровец едва не нажал на спусковой крючок, когда навстречу устремилась выскочившая из дома высокая чеченка с каким-то безумным выражением на лице Она попыталась вцепиться в собровца. Тот отпрянул, резко толкнул ее, сшибая с ног и ожидая чего угодно — выстрела, взрыва. Женщина вполне могла оказаться камикадзе, начиненной взрывчаткой.Но это была просто женщина с глазами, полными слез.— Уйди! — заорал собровец, прижимаясь к стене дома рядом с низким окном. Еще два бойца уже заняли свою позицию.Но женщина не двинулась с места. Она сидела в пыли, обхватив руками голову.. Она плакала.— Убрать, — кивнул Алейников. Боец кинулся, пригибаясь, к женщине, рванул ее за руку, поставил на ноги. Она попыталась ударить его кулаком в грудь, но он просто взвалил ее на плечо и кинулся под защиту БТРа.Днем работать несравненно лучше. Правда, легче не только штурмовать объект, но и держать оборону, так что шансы все равно уравниваются.Алейников преодолел расстояние, отделявшее его от стены дома, где засел неизвестный бандит или целая компания — поди узнай.Нет проблем забросить внутрь парочку гранат, а потом зайти и посмотреть, кто там остался живой. Самый легкий вариант, который может сберечь массу здоровья, а то и жизни.— Э, бандит, — крикнул Алейников. — Минута тебе на то, чтобы выйти с поднятыми руками. Понял?.. Ответом было молчание…— Отсчет пошел. После этого снесем дом БТРом.— Не напрягайтесь. Выхожу, — послышался глухой мужской голос.Появившуюся в дверях мощную фигуру атлета взяли на прицел несколько стволов.— Не бойтесь. Я без оружия, — усмехнулся человек, поднимая руки.— На колени, — приказал Алейников. — Руки на затылок. И плавно, чтобы каждое движение видели…Тоже вполне могло статься, что этому человеку терять нечего и он сейчас взорвется, стремясь унести на тот свет побольше неверных.Человек опустился на колени, положил руки на затылок.К нему подскочил сзади боец СОБРа. Тычком в спину распластал на земле, завел руки за спину, защелкнул наручники. Пробежал ладонями по телу.— Чистый, — собровец перевел дыхание. — Не начинен.Алейников вытер пот.Пленного поставили на ноги. Алейников подошел к нему и внимательно посмотрел ему в лицо.— Алейников, — кивнул задержанный.— Вот это встреча, — вспомнил Алейников. Он с этим человеком встречался еще в первую войну.— Странно встретились, — вздохнул задержанный. — Но лучше вы, чем они.— Чем кто?— Кровники… В доме лежит пистолет… Сразу, чтобы время не тратили, из него я убил двоих… Просьба. Женщину не трогайте. Она ни при чем…— Обещаю, — кивнул Алейников.Действительно, в доме лежал на полу пистолет «ТТ». Патрона в патроннике не было, так что пленный, похоже, отстреливаться не собирался.— Лев Владимирович, а что это за типа мы взяли? — спросил Мелкий брат.— Майор милиции Джамбулатов, — ответил Алейников.— Серьезный зверь?— Серьезный… человек…
— Курить будешь? — спросил Алейников, глядя на сидящего напротив него Руслана Джамбулатова.— Буду, — кивнул тот, потянувшись к пачке. Он размял сигарету «Ява», закурил. И оценил:— Дрянь сигареты.— К «Мальборо» привык? — хмыкнул Алейников.— Привык. Было время. Дешевые сигареты менту считалось просто неприличным курить… Давно было. В другой эпохе…— Времена не выбирают.— Да. Времена выбирают нас, — кивнул Джамбулатов. — Кстати, ты кто сейчас по званию?— Все еще подполковник, Руслан.— Папаху не дают. Что так?— Видимо, не заслужил.— Ну да, — хмыкнул Джамбулатов. — Не умеешь выслуживаться, что ли?— Не обучен.— Правильно. Ты, Алейников, воин… И я воин. Мы только и умеем, что воевать. А ордена и звания — для других… А знаешь, это ведь мой кабинет был, — Джамбулатов обвел рукой кабинет начальника криминальной милиции. — Только в те времена, понятно, он выглядел получше… Но что-то осталось. Вон тот шкаф мой остался. Хороший шкаф. Добротный. Мне его председатель колхоза имени Ленина десять лет назад подогнал.— Точно.— В нем картотека, в правом ящике. На проституток района. Сейчас там?— Осталась.— Я ее сам формировал… Как, помогла тебе?— Немножко.— Правильно. Шлюхи — лучший источник оперативной информации. — Джамбулатов вздохнул. — Жизнь прошла в этих стенах. А теперь кто я? Никто!.. Ох, как же нас поломало всех!— Поломало, — кивнул Алейников. — Ну что, Руслан, Давай. Рассказывай…— А что рассказывать? — пожал плечами Джамбулатов. — Положил я их… Ваху положил. Джохара.— Это у мини-завода?— Да… Еще кое-кого.— Кого же?— Братьев Мовсаровых.— Ну ты разгулялся.— А сколько еще тварей не достал, — Джамбулатов покачал головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Глава 12МЯГКАЯ ЗАЧИСТКА
Утро все изменило. Рассвет обычно все ставит на свои места. И раскладка была уже другая. Даташ-юрт блокировали тремя бронетранспортерами внутренних войск. Все ходы и выходы перекрыли. Предстояла кавказско-русская народная забава под названием зачистка.— Просматриваем бегло дома. Особенное внимание тому сектору, откуда велся обстрел, — инструктировал Алейников своих подчиненных, оперов, собровцев и взвод спецназа внутренних войск. — Оружие вряд ли найдем — хоронят его здесь умело. Всех, у кого документы хоть немного не в порядке, — за шкирман. И вообще, задерживаем людей на любых основаниях…Душманы научились прятать оружие так, что его нелегко отыскать даже с помощью специально натасканных собак и металлоискателей. Но иногда везет. Неделю назад на зачистке накрыли небольшой склад — три автомата и пять цинков с патронами. И чем больше народу выдернешь в отдел после зачистки, тем больше шансов скачать какую-то полезную информацию.Алейников мрачно посмотрел на село, которое будто вымерло — жители схоронились по своим домам. Он терпеть не мог эти мероприятия, когда идешь по лезвию бритвы, где с одной стороны граната или пуля душмана, а с другой — прокурорские работники с кодексом, как с топором, страшно озабоченные соблюдением прав бандитствующих чеченских обывателей. И все это под улюлюканье журналистов и европейских комиссий по борьбе с геноцидом. То ли дело адресная ювелирная работа, когда знаешь, кого и где брать…— Начали. — Алейников дал отмашку.Загудели двигатели, машины двинулись вперед, будто сжимая с двух сторон село в клещи.Алейников сидел в медленно движущемся «уазике» как на иголках. Ему не нравилась тишина в селе. Он знал, что в этом ваххабитском заповеднике им не дадут работать спокойно. Что-то здесь приготовили непрошеным гостям…Опасения его оправдались достаточно быстро. Стоило бронетехнике проехать с сотню метров по селу, как отовсюду начали стекаться женщины. Они двигались целенаправленно, перекрывали дорогу, и на их лицах читалась отчаянная решимость.— Мы мирные люди! — послышались визгливые голоса.— Зачем приехали?!— От бандитов житья не было! Военные такие же бандиты!!!Людской поток запрудил улицу. Техника, естественно, встала. Начинался привычный концерт.— Вот шалавы мерзкие! — в сердцах воскликнул Мелкий брат.— Засадный полк. Боевая сила душманов, — усмехнулся Алейников.Женщины в Чечне были достаточно серьезной силой у бандитов, относящихся к ним как к бессловесному скоту. Это тянулось еще с первой чеченской войны, когда эти рвущие на себе космы, визжащие ведьмы, за которыми маячили собранные угрюмые бородачи, останавливали своими телами танковые колонны. Так и пошло с той поры — стоит выехать на любое мероприятие в город, поселок, на рынок — тут же скликается эта женская боевая сила. Они отбивают задержанных, ложатся на пути бронетехники. Из-за таких живых щитов удобно стрелять из автомата, потому что душман знает, что русский солдат воспитан как защитник, а не убийца, и женщин он не тронет. И не будет стрелять в ответ, принимая на грудь пули. А если и ответит, а еще лучше кого-то убьет, так для бандита это праздник. Как же! Оккупанты открыли стрельбу по мирным жителям! Где прокуратура. Совет Европы, мировая общественность и трибунал в Гааге?!Алейников вылез из кабины «уазика». Оглядел толпу. Здесь были молодые и пожилые женщины, одетые в длинные платья, затянутые в платки. Их мозолистые ладони привыкли к тяжелой работе. Одна держала на руках ребенка. Другие сжимали сухие кулаки. И в глазах была какая-то противоестественная решимость…Ну конечно же, вон за женщинами маячит пара мужчин. Куда без них, вдохновителей?! Алейников кивнул собровцам, спрыгнувшим с брони остановившегося сзади БТРа:— Взять тех уродов!Двое бойцов послушно рванулись в толпу, уверенно ввинтились в нее, орудуя локтями и прикладами, сопровождаемые истошным визгом, сумели схватить одного из бородачей, прижали его щекой к броне БТРа, заломали руки, защелкнули наручники.Толпа загудела, визги стали еще истошнее:— Вон!— Гестапо!— Уходите!Толпа надвинулась.Алейников смотрел на эту толпу спокойно. Он немало повидал таких толп на своем веку. И отлично знал, что личность в них теряется. Толпа — это своеобразный единый организм, стремящийся разрядить свою хлещущую через край энергию, переработать ее в агрессию и разрушение… Но он знал и слабости толпы. Шагнув вперед, он резко взметнул руку и гаркнул со всей мочи:— А ну тихо!Окрик на некоторое время возымел свое действие.— Здесь проводятся оперативно-профилактические мероприятия силами подразделений МВД России. В случае воспрепятствования их проведению я имею полное право применить силу…— Ты кто такой?— Фашист!— Отдай Ахмата!Толпа, замешкавшаяся на миг, снова приобрела единую целеустремленность и хлынула вперед.Алейников едва успел уклониться от полетевшего в него камня. Камень стукнулся в борт БТРа. Нахмурившись и сжав губы в тонкую нить, начальник криминалки кивнул собровцу. Тот лениво выступил вперед и выпустил очередь чуть выше голов женщин. Другой собровец угостил пинком вырвавшуюся вперед особенно горластую чеченку.Толпа отхлынула. Одержимость жаждой разрушения в толпе очень быстро перерастает в ужас и панику, и тогда толпа распадается. Но сейчас она балансировала на грани страха и агрессии. Начался обычный базар:— Управы нет, да?— Напишем…— Ты кто такой?— Кто я? — усмехнулся Алейников, поправляя автомат. В отутюженном камуфляже, рослый, массивный, с грубым волевым лицом, с кобурой на боку, в которой устроился «стечкин», он очень напоминал натасканного пса войны и был сейчас в глазах собравшихся олицетворением той мощной силы, которая пришла с севера и перекорежила устоявшийся здесь бандитский мирок. От этого русского веяло спокойной уверенностью в своей силе и правоте. — Я не скрываю. Подполковник Алейников. Начальник криминальной милиции Нижнетеречного района. Запомнили?Гомон стал тише. В этом селе половина жителей перебывала в ополчении и в разных бандах, и здесь отлично знали героев этой войны, как с одной, так и с другой стороны. А слава о бывшем заместителе командира СОБРа Алейникове еще с первой войны разнеслась по всему району. И случай трехгодичной давности в станице Левобережной все помнили отлично. Тогда во время проведения операции сложилась примерно такая же ситуация, вот только толпа была побольше и поагрессивнее, и она сумела засосать в себя сотрудника патрульной службы, которого едва не разорвали на части. Тогда собровец недолго думая пальнул в толпу из подствольника. У парня заклинило в голове, позже его перевели в другое подразделение, поскольку психов в СОБРе не держат. Но этот случай сыграл им на руку — подопечные Алейникова и он сам заработали репутацию отмороженных, с которыми бодаться — себе дороже.Алейников отлично запомнил разговор с заместителем командира вновь созданного чеченского ОМОНа.— Вы сами не сможете нормально бороться с нами. Не знаете наших обычаев, чем нас испугать, где прижать. Где показать силу. Женщины высыпали толпой, для вас они — слабые существа, вы с ними церемонитесь. А для нас они — никто. Чтобы женщина встала поперек мужчины? Сразу и получит прикладом по черепу. С ними нельзя обращаться так, как принято у вас. А мы умеем…Да, они умели. И Алейников многому научился за время этой проклятой войны. Поэтому, кинув взгляд на стремительно деморализовывавшуюся толпу, из которой второго бородача как ветром выдуло, он демонстративно посмотрел на массивные часы на руке — и произнес:— Минута на то, чтобы всем разойтись по домам… Потом — не обижайтесь…И толпа начала рассасываться, как несостоявшаяся грозовая туча на летнем небе. А через пять минут Алейников, усаживаясь в «уазик», приказал двигаться вперед…При свете дня предметы выглядят совершенно иначе. Вот и место, где разгорелся ночной бой. Дом, в темноте излучавший угрозу, теперь выглядел неопрятным покосившимся курятником. За забором тихо и пусто. В доме никого. Кто-то забрал трупы. О недавней кровопролитной схватке напоминали многочисленные следы от пуль, искореженная мебель, выбитые стекла и осыпавшаяся штукатурка.Соседи мрачно, с бессильной злобой смотрели на пришельцев, вторгшихся в их мир. На скамейке перед забором соседнего дома приютился старик в кургузом пиджаке и папахе, равнодушно наблюдавший за происходящим.— Кто здесь живет, отец? — спросил его Алейников.— Резвана дом был, — ответил старик. — Уже год никто не живет…— Где сам Резван?— Ушел. Многие ушли… Мы остались.— Кто здесь последние дни жил?— Никто.— А кто в нас стрелял вчера?— Они пришли. Ушли. Мы не спрашиваем.— Что, неинтересно?— У них оружие Они сами спрашивают.— И часто с оружием бывают?— Сейчас редко… Но бывают… Эх, солдат, раньше все правильно было. Какая страна была…— Мало тебя Сталин в степь казахскую выселял! — зло крикнули с соседнего двора.Алейников оглянулся и увидел выглядывавшую из-за забора напротив женщину лет сорока. Поймав его взгляд, она сплюнула и скрылась в доме.— Выселяли, — кивнул старик. — Нас наказали. Мы виноваты были. Нас сослали Та власть справедливая была. А сейчас… Эх, сейчас вся страна наказана. Только непонятно, за кого и за что…Он поднялся с лавки и, тяжело шаркая подошвами, побрел, сгорбившись, прочь.Когда осматривали дом, к Алейникову подошла та самая женщина, которая ругалась на старика, и негромко произнесла:— Слушай, русский. Загляни в дом двадцать, за разрушенной школой… Там прячется.— Кто прячется?— А я знаю? Прячется. Ты его самого спроси… Только у него оружие…Больше добиться от нее ничего не удалось. Она резко обернулась и пошла прочь…Алейников взял рацию и велел:— Дом двадцать за школой. Блокируем.
Школа была сожжена еще в девяносто четвертом году, и, похоже, это мало кого трогало. Село было ваххабитским, а ваххабиты давно рассудили: чему надо — научит мулла. Выросло поколение детей, которые не видели в своей жизни учебников, многие не умели читать и писать.Дом располагался сразу за развалинами школы. Он был неказистый. Из тех, в которых обычно местные жители не живут, а содержат скот, инвентарь, используют, чтобы без особого комфорта провести ночь. Обычно у чеченцев несколько таких домов в селе и окрестностях.Алейников махнул рукой, и бойцы рассыпались вдоль забора. Улицу перекрывал БТР, его крупнокалиберный пулемет вполне мог превратить это ветхое строение в несколько секунд в кучу разбитых обломков.— Осторожнее, — приказал Алейников. — Куда попало — не палить.Что-то ему не нравилось в этой наводке. Это вполне могла быть какая-то провокация, на которую так щедры туземцы.— Пошли…Собровцы рванули вперед, к дому.— А-а-а, — послышался истошный женский крик.Собровец едва не нажал на спусковой крючок, когда навстречу устремилась выскочившая из дома высокая чеченка с каким-то безумным выражением на лице Она попыталась вцепиться в собровца. Тот отпрянул, резко толкнул ее, сшибая с ног и ожидая чего угодно — выстрела, взрыва. Женщина вполне могла оказаться камикадзе, начиненной взрывчаткой.Но это была просто женщина с глазами, полными слез.— Уйди! — заорал собровец, прижимаясь к стене дома рядом с низким окном. Еще два бойца уже заняли свою позицию.Но женщина не двинулась с места. Она сидела в пыли, обхватив руками голову.. Она плакала.— Убрать, — кивнул Алейников. Боец кинулся, пригибаясь, к женщине, рванул ее за руку, поставил на ноги. Она попыталась ударить его кулаком в грудь, но он просто взвалил ее на плечо и кинулся под защиту БТРа.Днем работать несравненно лучше. Правда, легче не только штурмовать объект, но и держать оборону, так что шансы все равно уравниваются.Алейников преодолел расстояние, отделявшее его от стены дома, где засел неизвестный бандит или целая компания — поди узнай.Нет проблем забросить внутрь парочку гранат, а потом зайти и посмотреть, кто там остался живой. Самый легкий вариант, который может сберечь массу здоровья, а то и жизни.— Э, бандит, — крикнул Алейников. — Минута тебе на то, чтобы выйти с поднятыми руками. Понял?.. Ответом было молчание…— Отсчет пошел. После этого снесем дом БТРом.— Не напрягайтесь. Выхожу, — послышался глухой мужской голос.Появившуюся в дверях мощную фигуру атлета взяли на прицел несколько стволов.— Не бойтесь. Я без оружия, — усмехнулся человек, поднимая руки.— На колени, — приказал Алейников. — Руки на затылок. И плавно, чтобы каждое движение видели…Тоже вполне могло статься, что этому человеку терять нечего и он сейчас взорвется, стремясь унести на тот свет побольше неверных.Человек опустился на колени, положил руки на затылок.К нему подскочил сзади боец СОБРа. Тычком в спину распластал на земле, завел руки за спину, защелкнул наручники. Пробежал ладонями по телу.— Чистый, — собровец перевел дыхание. — Не начинен.Алейников вытер пот.Пленного поставили на ноги. Алейников подошел к нему и внимательно посмотрел ему в лицо.— Алейников, — кивнул задержанный.— Вот это встреча, — вспомнил Алейников. Он с этим человеком встречался еще в первую войну.— Странно встретились, — вздохнул задержанный. — Но лучше вы, чем они.— Чем кто?— Кровники… В доме лежит пистолет… Сразу, чтобы время не тратили, из него я убил двоих… Просьба. Женщину не трогайте. Она ни при чем…— Обещаю, — кивнул Алейников.Действительно, в доме лежал на полу пистолет «ТТ». Патрона в патроннике не было, так что пленный, похоже, отстреливаться не собирался.— Лев Владимирович, а что это за типа мы взяли? — спросил Мелкий брат.— Майор милиции Джамбулатов, — ответил Алейников.— Серьезный зверь?— Серьезный… человек…
— Курить будешь? — спросил Алейников, глядя на сидящего напротив него Руслана Джамбулатова.— Буду, — кивнул тот, потянувшись к пачке. Он размял сигарету «Ява», закурил. И оценил:— Дрянь сигареты.— К «Мальборо» привык? — хмыкнул Алейников.— Привык. Было время. Дешевые сигареты менту считалось просто неприличным курить… Давно было. В другой эпохе…— Времена не выбирают.— Да. Времена выбирают нас, — кивнул Джамбулатов. — Кстати, ты кто сейчас по званию?— Все еще подполковник, Руслан.— Папаху не дают. Что так?— Видимо, не заслужил.— Ну да, — хмыкнул Джамбулатов. — Не умеешь выслуживаться, что ли?— Не обучен.— Правильно. Ты, Алейников, воин… И я воин. Мы только и умеем, что воевать. А ордена и звания — для других… А знаешь, это ведь мой кабинет был, — Джамбулатов обвел рукой кабинет начальника криминальной милиции. — Только в те времена, понятно, он выглядел получше… Но что-то осталось. Вон тот шкаф мой остался. Хороший шкаф. Добротный. Мне его председатель колхоза имени Ленина десять лет назад подогнал.— Точно.— В нем картотека, в правом ящике. На проституток района. Сейчас там?— Осталась.— Я ее сам формировал… Как, помогла тебе?— Немножко.— Правильно. Шлюхи — лучший источник оперативной информации. — Джамбулатов вздохнул. — Жизнь прошла в этих стенах. А теперь кто я? Никто!.. Ох, как же нас поломало всех!— Поломало, — кивнул Алейников. — Ну что, Руслан, Давай. Рассказывай…— А что рассказывать? — пожал плечами Джамбулатов. — Положил я их… Ваху положил. Джохара.— Это у мини-завода?— Да… Еще кое-кого.— Кого же?— Братьев Мовсаровых.— Ну ты разгулялся.— А сколько еще тварей не достал, — Джамбулатов покачал головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31