— О чем это вы, Алексей Денисыч? — переходя на официальный тон, спросил Петухов.
— Так. Смотрю на лейтенанта и думаю, что по всем избитым законам шаблонной детективной литературы мне должны были его всучить как стажера. Ну а как же? Старый, умудренный опытом следователь берет в дело молодого желторотика со школьной скамьи и ведет по жизни. Вот вам и преемственность поколений, передача эстафеты от мудрого к образованному.
— Я уже на третьем курсе. На заочном, — пробубнил обиженным тоном лейтенант.
Петухов плохо реагировал на длинные тирады по утрам, да еще после бессонной ночи и с похмелья.
— Ладно, стажер. Раздевайся и садись в угол. Главное, не мельтеши перед глазами, не мешай работать, а впитывай в себя информацию. А вы, Алексей Денисыч, садитесь за стол, и пора выслушать последние донесения.
— Нет, ты начальник и стол твой. Я лучше посижу на диванчике и послушаю. Если возникнут вопросы, то вмешаюсь.
— Как хочешь.
Петухов устроился за столом и вызвал по селектору своего зама по оперативной работе.
— Сейчас увидишь кума, — ухмыляясь, сказал Петухов, глядя на Сычева. — Мужик двадцать седьмой год в этой дыре сидит. За такие подвиги надо звание героя присваивать.
В дверь постучали, и, не ожидая ответа, в кабинет ввалился здоровенный детина в капитанских погонах и генеральском возрасте. В долю секунды он успел осмотреть всех и оценить обстановку. Капитан понимал, как надо вести себя при начальстве.
— Какие новости, Василий Маркович? Что поют соловьи из темных бараков?… Да ты садись. Знакомиться потом будешь. Дело в первую очередь.
Голос у капитана был поставленным, командным, громким низким и твердым.
— Зеки в замешательстве. Черный не должен был уходить. Но о существовании отходной тропы многие слыхали. Видать, хорошо готовились, кроме слухов, ничего. Пахан ходит хуже опущенного, как бы не развенчали. На волю маляву отослали братве. Черному и Чижу приговор вывели. В больничку Чижа Черный выбрал. Вроде как от заточки его огородил. Но то слухи. Для кого тропу готовили, узнать невозможно. Есть предположение, будто с воли помощь должна быть. Ежели так, то считай, они ушли. Короче говоря, и для нас, и для зеков этот скачок остается тайной.
— Разрешите дополнить? — раздался мягкий голос из угла. Все головы повернулись к вскочившему со стула лейтенанту.
— Валяй, — коротко сказал Петухов.
— Вчера я побывал в поселке. В клубе, где расположена санчасть.
— И что же? — спросил Сычев, который утром проезжал мимо знаменитого терема, но не догадался заглянуть в него.
— Удивительно то, что беглецы доставили пищу по назначению.
— Ничего удивительного, — гаркнул капитан. — Не привези этим оболтусам жратву, они тревогу на весь Красноярский край поднимут.
— Дело в том, — спокойно продолжал лейтенант, — что они не занесли в здание хлеб и противень с хрящами. Удрали, не закончив разгрузку. Я говорил с больными. Один из них мне сказал, будто у главного врача был гость. Полковник.
И будто главврач вызывал к себе в кабинет долговязого зека, который приносил еду.
— Чушь какая-то! — возмутился Петухов. — У меня главврач с высшим образованием из Петербурга. Головастый мужик, на подпольных абортах погорел.
Так тебя послушать, получается, словно главврач зеков к побегу склонил?
— Я не делал выводов, товарищ подполковник. Я доложил о случившемся в санчасти за пять минут до отъезда машины. Сейчас нам известно, что она отправилась в сторону шоссе, а не в обратном направлении, как следовало по предписанию.
— Тебя как зовут-то? — спросил Сычев.
— Лейтенант Горелов Михаил Павлович.
— И что ты, Палыч, об этом думаешь?
— Трудно сказать, но похоже, будто кто-то топнул и спугнул дичь.
Не так все должно выглядеть.
— Но врач тут при чем? — возмущался Петухов. — Или полковник? Я за главврачом не слежу. Конечно, нам известно, что повар с базы посылает ему с машиной мясо, а потом они делят левые продукты, но это же мелочи. Не выгонять же его. Такие врачи на дорогие валяются.
— Кстати, — встрепенулся Сычев, — а почему Белого не привлекали к работе в санчасти? Пять лет обучался в медицинском вузе, да еще столичном. По меньшей мере санитар или фельдшер из него получился бы.
— Никто не интересовался биографией Белого, — ответил капитан. — Мы имеем разнарядку и по ней определяем на работы. От больнички у нас не было разнарядок. У нас жены без работы сидят.
— Ну некоторые итоги можно подвести, — нарушил паузу Сычев. — Нам ясно, что побег готовился загодя и в нем были заинтересованы серьезные авторитеты колонии. Можно предположить также, что день и час побега нам неизвестен, но двое заключенных, знавших план побега, воспользовались окном и дали ходу. Складно получается. Однако есть сучки в нашем предположении. Первое.
Побегушники не могли доверять друг другу и в связях не замечены. Второе, и, пожалуй, главное. Если побег подготовлен, то сообщники с другой стороны колючки знают, кому они должны помогать, и чужаков не примут. Либо уничтожат их.
В ту же минуту в кабинет вошел прапорщик с повязкой дежурного и без лишних вступлений доложил:
— В квадрате 74-а обнаружены два трупа. — Все присутствующие бросились к карте, висевшей на стене за столом руководителя.
— Весело день начинаем, — пробормотал Петухов. Капитан указал пальцем на красную точку в центре зеленого поля.
— Это здесь. А вот трасса! Километров пятнадцать будет, а то и больше. Охотничья сторожка. Видите, их сколько на карте разбросано. Зеки к охотникам не сунутся, проще к медведю в берлогу залезть. Мне думается, здесь охотничьими разборками пахнет. Чужие дела.
Петухов повернулся к дежурному.
— Ну а что кипиш поднимаешь?
— Радиограмма пришла из поселка. В сторожке сломана рация. Оба трупа из чужаков: охотники их не знают. Я им приказал ничего не трогать и объяснил, что у нас следователь из райцентра.
— Черт! — разозлился Петухов. — А ты знаешь, сколько нам туда добираться?
— Погоди кипятиться, Илья Семеныч, — пробасил капитан. — Полковник Ребров помочь может. Его часть прииски обслуживает, а мы для них поселок задарма строим. Позвоните ему, он может вертолет выделить с длинным трапом.
Через час будем на месте. Не ради куража, для дела.
Вертолет был выделен, и капитан не ошибся: через час вся следственная группа спустилась по веревочной лестнице на поляну, где стояла сторожка.
Один труп находился в доме, второй в сарае. Гостей ожидали двое: пожилой охотник и человек в городском одеянии. Японский пуховик, пыжиковая шапка, чисто выбрит и с мягкой кожей на руках. Сычев подумал, что этот тип из военных, и не ошибся. После беглого осмотра обстановки Сычев сел за стол и представился.
— Я следователь краевой прокуратуры Сычев. Со мной начальник ИТК-13 подполковник Петухов и лейтенант Горелов из розыска. А вы, господа, кем будете?
— Я местный. Федотов из охотхозяйства, — сказал пожилой обросший мужик.
Второй молча протянул Сычеву красную книжечку. Следователь решил ознакомить всех присутствующих с загадочным гостем и прочитал вслух:
— Капитан ФСБ Данилов Иван Валерьянович. Не вижу связи. Ну ладно, об этом позже. Начнем с вас, Федотов. Это вы обнаружили трупы?
Охотник снял шапку и, переминаясь с ноги на ногу, забормотал.
— Ну да. Эта сторожка проходная. Здесь сидит только подменный. А тут на днях Силыч телеграмму получил, будто дочь в больницу попала. Она с мужем в Челябинске живет. Ну, Силыч все бросил и рванул к дочери. Вчера я капканы обходил, ну и припозднился, дай, думаю, заночую у Силыча. Прихожу сюда. А здесь темно. Холодрыга, печь два дня не топлена, и падаль мерзлая валяется… я хотел сказать, мертвые. Ну, печь я растопил. Ничего не трогал, с понятием, тоже когда-то служил в органах. Рация не работает. Ну а с рассветом пошел в Снегири.
Поселок в двенадцати верстах. Староста дал общий сигнал в эфир, вы откликнулись. Ну а у него двое человек сидели. Один вызвался со мной пойти.
— Хорошо, Федотов. О покойниках что думаешь? Ты мужик бывалый.
— Чего думать. Тот, что в сарае, как пить дать урка. Все руки разрисованы. Рана у него пистолетная. Либо наган, либо «ТТ». Калибр небольшой и сила не очень-то. А этого, — он указал на труп возле окна, — из карабина шандарахнули. Сквозняк. Но мужик не здешний.
— Обстоятельно. — Сычев перевел взгляд на Данилова. — Ну а что служба безопасности в тайге потеряла? Каким ветром?
— Убитый наш сотрудник. Майор в отставке Сизов. Александр Сизов.
— При нем документы были? — спросил Сычев охотника.
— Ничего не было. Пустой, — ответил Федотов.
— А где вы вчера вечером были, капитан?
— В Омске.
— И, сидя в городе, узнали, что убит ваш бывший сотрудник? Кто же вам это сообщил, если радиосигнал дали сегодня утром? Нас сюда доставил вертолет, а вас из Омска за сотню километров попутная ракета добросила?
— Зря вы разговариваете таким тоном, следователь.
— Здесь я хозяин, капитан, а вы частное лицо, которое попадает под определенный угол зрения. Красная корочка вас не спасет, если обстоятельства повернутся не в то русло. Как и кто узнал в убитом чекиста? Что он тут делал?
— Наш человек находился у старосты поселка. Тоже отставной. У них было общее дело. Даже чекисты могут заниматься частной практикой, когда уходят на покой. Так вот. Я получил сообщение вчера от сотрудника, который находился в поселке. Он доложил, что майор Сизов на вызов рации не отвечает. Ну, я сел в машину и за ночь добрался до места, а утром пришел охотник с точки и рассказал о происшествии. Погибший и его напарник в поселке выполняли частное задание. На пенсию отставника сейчас не проживешь. У Сизова осталось двое детей.
— Как человек могу лишь посочувствовать, — твердым голосом сказал Сычев. — Как следователь могу добавить, что подобная частная практика может иметь неблагозвучный резонанс. Такой, как пособничество при побеге особо опасных преступников из мест лишения свободы.
— Ошибаетесь, господин следователь. Все говорит о том, что они пытались предотвратить побег.
— Имея информацию о побеге, нет необходимости приезжать из Омска и устраивать облаву в тайге. Для этого достаточно известить начальника колонии. Ваши коллеги этого не сделали, значит, их можно обвинить в пособничестве. Но этого мало. Они знали план побега, если устроили ловушку в определенном месте. Такая частная практика уголовно наказуема.
— Конечно, — злобно подтвердил капитан, — но только теперь вам надо все это доказать и подтвердить уликами и свидетелями. А пока мы переливаем из пустого в порожнее. Вы даже не можете утверждать, что убийцы и беглые зеки имеют одно и то же лицо. Их нет, и никто их не видел.
— Ваш коллега все еще в поселке?
— Уехал домой. И был ли он вообще? Может, мне это приснилось.
— Так хотите повернуть дело?
— Меня ничего не интересует. Я приехал за телом убитого товарища.
Искать убийц дело прокуратуры и розыска. Вот вы и занимайтесь этой работой, мое дело сторона.
Сычев понял, что теряет время. Петухов и лейтенант давно это поняли и ушли в сарай. Сычев осмотрел труп, лежащий у окна. Только сейчас, склонившись над покойником, он заметил торчавшую в глазу медицинскую иглу, наконечник которой был облеплен шариком из пересохшего черного хлеба. Он вспомнил, как еще в школе, сидя на задней парте, стрелял из трубки пластилиновыми шариками или промокашкой. Сычев выдернул иглу и, завернув ее в носовой платок, убрал в карман. Странный выстрел.
В сарае Сычев нашел своих коллег и первое, что он сделал, это высказал свои сомнения.
— У меня нет уверенности, что мы идем по нужному следу. Трудно поверить, что урки добрались до этого места, перестреляли ожидавших в засаде охотников, прошли еще столько же до поселка Снегири и там растворились.
— Разрешите с вами не согласиться, товарищ следователь, — робко заявил лейтенант.
Сычев взглянул на спокойное лицо Петухова и оглянулся на стоявшего у кучи дров Горелова.
— Валяй, Палыч.
— Илья Семеныч признал в убитом Беспалого, бывшего зека, который освободился три или четыре года назад. Вполне возможно, что Беспалый знал Белого и Чижова. Беспалого убили из «ТТ», а у беглых пистолета не было. Я нашел гильзу на полу в доме.
Горелов вынул руку из кармана и разжал пальцы. На ладони лежала гильза.
— Его убили, а потом оттащили в сарай, чтобы труп не смущал гостей, которых остался ждать тот, кто заменил Беспалого.
— Ишь ты куда загнул, — усмехнулся Сычев. — Так кто же стал бы разговаривать с подменой? Белый тут же раскусил бы подвох.
— Так оно и вышло. Они убили подставного, и убили его из карабина, который взяли у караула.
Горелов достал из-за спины отпиленный приклад.
— Вот.
— Ты что — Дед Мороз? Все подарки преподносишь.
Сычев даже разозлился, но предметом раздражения был он сам.
— Спил свежий. Беглецы сделали обрез, с ним проще. Охотники не станут отпиливать приклад.
— Похоже на правду, — пожимая плечами, сказал Петухов.
— Хорошо. Что дальше? Куда они делись?
— Ты меня спрашивал, Алеша, о промежуточных станциях, — вспомнил подполковник. — Если миновать поселок Снегири, то дорога от поселка идет к станции Верест. Километров десять, не больше. А там товарняк, как ты и предполагал. Хитрый, путаный план, но безопасный. Ведь никому в голову не придет искать их на востоке. Они знали, выстраивая план, что мы все силы бросим на леспромхоз. Тут труднее, но надежней. К тому же им помогал Беспалый. Он наверняка и лыжи для них заготовил.
— Согласен. Но при чем здесь ФСБ? Этим что от беглых нужно? Серьезные люди и гоняются за урками.
— Вы же сами предполагали, товарищ следователь, что Белый и Чижов воспользовались чужой лазейкой. Капитан подтвердил это после допроса некоторых зеков. В колонии паника среди блатных. Кому-то перекрыли кислород. И я думаю, что ФСБ интересовалось человеком, который имел на свободе то, что интересно не только уркам.
— Так… — протянул Сычев. — Похоже, ребята кроме карабина и пистолетом обзавелись. Такая парочка много шума наделать может… Хотя вряд ли.
Не для того они бежали. Помехи на пути они сметут, а если не мешать, то до цели доберутся. Но цель-то в чем?
— На восток они не пошли, — заключил Петухов. — На юге Барнаул и Монголия. Их путь лежит на запад.
— Ладно, протокол все равно надо составлять. Пошли в дом. — Первым шел Петухов, следом Сычев, замыкал шествие Горелов. У крыльца следователь остановился и, повернувшись к лейтенанту, сказал:
— А ты малый с понятием, Палыч. Придется тебя с собой взять.
— В Москву? — загорелись глаза парнишки.
— С чего ты взял?
— А то куда же? Двое москвичей в Барнаул не поедут. Дела у них срочные в столице, а в тайге делать нечего. Поди, уже к первопрестольной подъезжают, а мы здесь валандаемся. А столица хуже тайги. Там потеряешься, и с концами.
— Ну, это ты преувеличиваешь. Ладно, протокол есть протокол.
Десять минут ищем, два дня описываем свои поиски. Муторная у нас работа, Палыч!
***
Огневолосая и зеленоглазая, строптивая и непредсказуемая, она не давала покоя Князю. Бывший генерал давно прошел все этапы молодости и готовился достойно встретить старость, но так получилось, что на пути к покою и благополучию дорогу преградила чудесная амазонка. Теперь Князю казалось, что он родился заново и вся жизнь с ее прелестями ждет его впереди. Он забывал о своем возрасте и парил в облаках, пока рыжая не спихивала его на землю. И все же Князь по-детски был счастлив, наивно веря в земную любовь между мужчиной и женщиной, возрастная амплитуда которых составляла около тридцати лет.
Своеобразный нрав зеленоглазой Марго нечасто позволял Князю довольствоваться прелестями райских наслаждений. Приходилось ублажать красавицу подарками, которые она очень любила. Золотые побрякушки, нежный мех норки, сверкающие камешки в серьгах, потом на пальцах, а вскоре и на нежной шейке обходились недешево, и Князю приходилось потеть и выкручиваться, чтобы оставаться на высоте и чувствовать себя всемогущим. Но с чем-то ему приходилось смиряться. К тому же Марго питала слабость к рулетке, где оставляла кучу денег.
С этой статьей расходов Князь не мог смириться. Однако лишать даму сердца наличных денег значило получить ответ в виде запертой двери в спальню. И не всегда твердость духа, которой гордился Князь, выдерживала в борьбе с женским телом и обычной мужской похотью.
Сегодняшний вечер не отличался от остальных. Скандал имел бурное развитие по мере того, как Князь беспомощно наблюдал за процессом одевания своей подруги. Кружевная комбинация, чулки со стрелкой, пояс, облегающее фигуру платье.
— Нет! Хватит! Ты никуда не пойдешь! Каждый вечер ты мотаешься по притонам и просаживаешь мои деньги! Каждый раз ты являешься под утро и от тебя несет перегаром! Хватит!…
— Но тебе перегар не мешает, мой котик! — безучастно бормотала Марго, расчесывая шикарную рыжую копну волос и разглядывая свое отражение в трюмо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53