— А-а! — обрадовался Бабкин. Вот оно, нужное решение, казалось бы, неразрешимой проблемы! Бандитский налёт, захват воздушного судна, он ничего сделать не успел, хотя и пытался. — Имеется гидросамолет…— Завернёшь его?— Да берите! Правда на нем только господин Мамыкин катается… Чего там вы с ним не поделили — понятия не имею.До того разошелся стукач, что достал из ящика стола крупномасштабную карту района и показал на небольшой островок в излучине реки, то самое звериное логово, куда, неизвестно для чего желают попасть «бандиты».. И тут же добавил, что господин Мамыкин то проживает у себя на дебаркадере, то проводит время на острове. Поэтому он, дескать, не может сказать, где сейчас находится городской спонсор.— Не прибедняйся, Николай Анисимович, имеешь ты понятие. Приятно разговаривать с понятливым человеком… Итак, переходим к экономической составляющей нашего наезда… Санчо, где ребёнок? Пообещал быть в администрации и почему-то не приехал.— Сейчас позвоню, — тоже обеспокоенный непонятным отсутствием Федечки, толстяк достал трубку и принялся отщелкивать на кнопках какую-то мелодию.А Лавр продолжил препарировать главу городской администрации. Внешне спокойно и доброжелательно, но в глубине каждого слова притаилась угроза. Николай Анисимович, нюхом изворотливого чиновника, уловил грозящую ему опасность, отвечал быстро и максимально угодливо.— Допустим, господин Бабкин, ты остаешься на месте. Без участия органов следствия и дознания…— Хорошо бы, чтобы без… Извините, перебил…Лавр не отреагировал на извинения «подследственного», он с тревогой смотрел на друга, снова и снова набирающего номер мобильника сына.— Не отвечает ребенок, — Санчо опустил трубку. — Говорят, абонент временно не доступен, перезвоните позже…Неужели произошло что-нибудь не предвиденное? Арестовали мальчика менты или наехали гвардейцы Мамыкина? Не должно быть, сам себя успокаивал Лавр, Федечку опекают шаховцы, а у них имеются свои люди и в милиции, и в логове Мамы. Они гарантируют полную безопасность гостя. Но почему тогда сын молчит? Заболел, или — сбой в сети?— Ничего, — Лавр поднялся со стула и заходил по комнате, — справимся без него. Не такая уж великая наука — весь этот их монитаризм. Крепче берипартнера за глотку — и все дела… Мы ведь с вам партнёры, Николай Анисимович?Бабкин встрепенулся. Слово «партнёр» звучит намного приятней «подследственного» или даже «обвиняемого» по множеству статей УК.— А как же иначе?— Тогда делаем еще одно допущение. Твой фактический хозяин сходит с горизонта. Ну, нет у него больше чужих пакетиков, нет рычагов управления заводом. Что тогда остаётся?— Действительно, что остаётся? — недоуменно развёл руками Бабкин. — Братва, что ли, будет управлять предприятием?Николай Анисимович в очередной раз притворился ничего не понимающим лохом. На самом деле, он усек — московским воротилам пришлась по вкусу окимовская «консерва», вот они и прислали полномочных своих представителей с задачей заграбастать под свой толстый зад доходное предприятие. Назревает схватка двух криминальных группировок.Лавр охотно подтвердил догадку чиновника.— Заводом будет управлять не местная братва — столичные солидные профи. А братва отдаст свои бумажки новому доверенному лицу по любви и согласию. Этот профессионал за год-полтора превратит твой занюханый городишко в процветающий Клондайк. Без дураков.Незавидная роль «дурака» нисколько не обидела Бабкина. Пусть назовут его как угодно — макитрой, пустым горшком — лишь бы в печь не сажали, оставили на сегодняшним доходном месте. Во время прошлой выборной компании он всего наслушался — выдержал, не отступил, с помощью Мамы оседлал нынешнюю должность. И не прогадал. Свидетельством выгодности занимаемого поста — два шикарных коттеджа, один из них записан на жену, второй — на новорожденного сына.— Ну и?— Ну и остаётся выровнять пропорции. Четверть пакета акций «Империя» уже имеет, столько же, так и быть, оставим за администрацией. Все остальное — вынь и положи по рыночной стоимости.Предложенное решение школьной арифметической задачки в принципе вполне устраивает Бабкина. Особенно, если учесть, что причитающаяся администрации скромная четвертушка фактически будет принадлежать лично ему. Но нужно расставить все знаки препинания. Во избежания возможных в последующем недоразумений финансового порядка.— Остальное — не так уж много. Всего несколько процентов.Жадность фрайера сгубила, презрительно подумал Санчо. но высказался более культурно.— Для тебя, Бабкин, это очень много! За несколько несчастных процентов ты сохраняешь и жизнь и кресло!— Все, аукцион закрыт! — Лавр снял очки, подмигнул Санчо. — Детали, нули, запятые — в рабочем порядке.Взяв из рук девушки «протокол заседания», он внимательно прочитал его и придвинул к Бабкину. Тот подмахнул, не читая. Во первых, доверял секретарше, во вторых, понимал бесполезность дальнейшего торга. Девушка в свою очередь поставила свою подпись.— Значит, убивать не будете?— Тебя, что ли? — удивился Лавр. — Зачем?— Почему бы и не меня? Посмотришь телевизор — так центровые авторитеты очень даже безжалостные. Там расстреляют, здесь взорвут…Говорит равнодушно, будто уже смирился со своей судьбой.— Эх Бабкин Николай Анисимович… В конце концов, мы смотрим телевизор и книжки читаем не для того, чтобы понять — как и за что надо убивать. А для того, чтобы понять, наверно, как жить. Или хотя бы поверить в то, что жизнь вообще чего-то стоит, даже если совсем погано вокруг… Подписал? — Бабкин утвердительно кивнул. — Тогда —до встречи. И с транспортом — побеспокойся, пожалуйста… Через пару часов чтоб был готов к вылету.— Само собой. Звоню при вас. Летун всегда в готовности, — поколебался и задал главный для него вопрос. — А все эти протоколы и досье?Лавр демонстративно спрятал бумаги в портфель, кивнул Санчо. Отвечай, мол, на глупый вопрос вместо меня, сил нет разговаривать с этим идиотом от рождения.— После завершения сделки получишь из рук в руки.— И еще вот что, — Лавр все же не удержался от прощального напутствия. — Сейчас отключи всю связь. Потом… Шел бы ты с работы — от греха и от Мамы.Бабкин благодарно улыбнулся. До чего же понимающие люди, эти москвичи! Действительно, донесут Маме стукачи о слишком длительном пребывании в кабинете главы администрации каких-то подозрительных посетителей — жди грозы с раскатами грома и сверканием молний. Эти «бандиты» помиловали, мамыкинские костоломы не помилуют. Их хлебом не корми дай позабавиться плетками или плоскогубцами.— Спасибо за добрый совет. Обязательно уйду… в небольшой запой. Это ни у кого не вызовет подозрений. Потому что привыкли…Трубка Федечки по прежнему не отвечала. Заладил оператор — абонент временно недоступен, позвоните позже! Когда это позже? Дождаться выноса тела, что ли?В пивнушке подтвердили: да, был такой рыжий, пил пиво, о чем-то разговаривал с парнями явно бандитского обличья, потом — ушел. Шаховские ребята недоуменно разводили руками. Дескать, все время держали Лаврикова под контролем, куда он мог исчезнуть — неизвестно.Только одна престарелая бабуся — божий одуванчик — прошамкала о том, что похожего паренька увезли в машине патлатые греховодники. Он не сопротивлялся, не кричал, не звал на помощь.Значит, все же — Мама!У Лавра в глазах появился уже давно знакомый Санчо расплавленный свинец, на скулах вспухли желваки. Свидетельство того, что бывший авторитет находится на крайней степени гнева, предварявшего карающий выстрел.— Успокойся, Лавруша, не трави душу. Найдем твоего сынка… это самое…, обязательно разыщем живого и здорового…Не отвечая, Лавр пошел к машине. Санчо поспешил за ним… Глава 13 Григорий Матвеевич, наконец, окончательно определился — переехал на остров. Вместе с собаками, избитым Кириллом и гвардейцами. Жилой дом, построенный в виде корабля, с палубами, трапами кмнатыми-каютами, почти готов, остались мелочи,. Казарма для гвардейцев готова на половину — оштукатурена, но не покрашена. Условия, конечно, не такие, как на дебаркадере, но Мамыкин считал себя в некотором роде аскетом, не обращающим внимания на жизненные неудобства.Главное безопасность и бизнес!Что касается безопасности, то ее уровень на острове значительно выше, чем на дебаркадере. Три гвардейца днем и ночью обшаривают биноклями водную гладь, дежурная смена отдыхает в обнимку с автоматами, два гранатомёта нацелены на единственную удобную бухту.Полная гарантия — не наедут и упрямый парень не сбежит. Все лодки заперты на замок, с катера снято магнето. Разве только Кирюха в рыбу обернётся.Пленника поместили в подвал, туда, где временно располагается пока не работающая лаборатория. Несмотря на все старания костоломов, им так и не удалось выбить из парня упрямство. Но ничего, поголодает пару деньком — на коленях приползёт, голодным волком завоет.На этот раз Екатерина поехала вместе с мужем. А как иначе? Не зря в народе говорят — куда иголка, туда и нитка. Малость поартачилась, поплакала. Еще бы не плакать, когда богомолку увозят далеко от любимого монастыря. Пришлось Григорию Матвеевичу показать мужской характер — стукнуть кулаком по столу, повысить голос. Подействовало — богомолка поникла и сдалась.И все же, что-то не заладилось — молчит, старается не показаться мужу на глаза. А если и заговорит — одними молитвами, псалмами и проповедями. И спит отдельно от супруга — запирается в комнатушке рядом с кухней. Будто она не полновластная хозяйка — кухарка или служанка. И давит, давит на сознание.В остальном — полный семейный порядок — обстирывает, кормит, убирается. То, что спят они в разных комнатах — не беда. Во первых, уже немолодые, молодость отыграла свои песни, пора и честь знать. Во вторых, для удовлетворения физиологических потребностей организма у Мамыкина имеется любовница, которую он навещает два раза в неделю. Стукачи доложили хозяйке, поэтому она и бесится? Тоже не страшно, пусть сетует на свое поведение. Мужчина по своему предназначению — самец, бык-производитель, его удовлетворять надо, а не каяться в грехах и не направлять грешника на путь истинный.Хороший супруг время от времени обязательно должен качать права, то есть воспитывать свою половину. Неважно за какие грехи — плохо выглажена рубашка или пересолен суп. Главное — наказать. Нет, не физически — морально.Вот и сейчас…На столе, накрытом для чаепития, отсутствует сахарница. Мелочь, конечно, но она, эта мелочь — повод для очередного воспитания. Безобразие! Неуважение главы семьи!— Сахар где? — негромко осведомился Григорий Матвеевич, накачивая раздражение. — Почему на столе отсутствует сахар?Молчание. Молится она или не хочет выходить к столу?— Екатерина, кому говорю?Наконец, услышала. Вошла с сахарницей в руках, черный платочек надвинут на лоб, такое же черное платье застегнуто на горле, лицо бледное, измождённое. Постится, что ли? У Мамыкина сжалось сердце, появилась несвойственная ему жалость. Все же столько лет они вместе, единственного сына похоронили…— Не кричи, пожалуйста.— Я вовсе не кричу. Просто не привык пить чай без сахара, — тихо оправдался Григорий Матвеевич, будто извинился перед женой за неизвестно какое преступление.— Кричишь и не замечаешь. Смотришь на свой большой портрет, и решил, что сам такой…Однажды Окимовск посетил известный московский художник. Сейчас не упомнить — проездом или по делам? Григорий Матвеевич заказал ему свой портрет, размером полтора на два метра. Уплатил немалый аванс. По мнению Черницына босс выглядел на портрете, как живой. Вот только не матерится и не двигает густыми, как у Брежнева, бровями. Позже Мамыкин сам увлекся живописью, изобразил на громадном полотне самого себя этаким гетманом Скоропадским, в мантии и с булавой в руке. Вместе с другим имуществом оба портрета доставили на остров и повесили в столовой, она же — гостиная.— Разве не похож? — горделиво спросил Мамыкин глядя на портреты. — По моему один к одному…— Похож. На злого таракана, который всех пугает своими усищами…Странная у бабы фантазия! Григорий Матвеевич машинально ощупал верхнюю губу, начисто лишенную растительности.—… которых на самом деле нет, — грустно улыбнувшись, закончила женщина. — Одна фикция осталась. И — фанаберия беспредельная.— Уйди! Не зли меня!Женщина не испугалась, не отшатнулась, наоборот, склонилась к мужу. Горячо зашептала:— Уйдём вместе. Совсем уйдём, Гриша. И — с чистого листа. Вдруг еще не поздно, вдруг получится?Злость исчезла, вместо нее жалость и недоумение. Окончательно у бабы поехала крыша — бормочет, сама не знает что. Вся жизнь Григория Матвеевича — в его бизнесе, в зеленных стопках, которые хранятся в потайном сейфе, в любимых собачках, в немалой недвижимости, в привычке повелевать. Бросить все это, превратиться в обычного, задолбанного житейскими проблемами обывателя?— Что ты говоришь, Катя? Подумай…— Денег на две жизни хватит, если — вдвоем, — не обращая внимания на возражения супруга, продолжила шептать Екатерина. Будто разговаривала не с мужем — с Господом. — Нам отпущено по одной жизни каждому. И той осталось совсем немного. Зачем этот непосильный груз, планы великие, какие-то придуманные задачи? Ты пустоту внутри себя заполняешь обманом. Как этот твой портрет. Который сам с себя рисуешь.Все что сейчас говорит жена, Мамыкин и сам знает. Часто бессонными ночами кается, сам себе даёт слово изменить жизнь, но по утрам приходят совсем другие мысли, и он с насмешкой вспоминает ночные покаяния.— Что ты прицепилась к портрету, Для удовольствия пишу.— Нет, Гриша, опять для обмана. Иллюзию создаешь, будто ты есть. А настоящего Мамыкина уже давно нет…Опять она озвучивает ночные мучения, с досадой подумал Григорий Матвеевич. Ведь, на самом деле, он есть и его нет. Единство противоположностей. Фантасмагория какая-то, мистика!— Я есть, — неуверенно заявил Мамыкин. — И обет тоже есть. Отомстить за мальчика… Крест на мне…— Крест бывает и от лукавого. Одумайся, Гриша…— Нет!Ярость затопила сознание. Его пытаются лишить смысла жизни? Никогда всемогущий Мама не превратится в ничтожество, никогда он не станет унижаться, выпрашивать подачки!— Тогда я одна. Совсем одна. Ничего твоего мне не надо. Память о сыночке осталась — не запачканная идиотской местью, лютостью твоей… И этого мне хватит… Прощай, Гриша, ухожу…Мамыкин проводил жену взглядом, в которым смешалось горечь и уверенность в своей правоте. Снова единство противоположностей. Никуда она не денется — съездит в свой любимый монастырь, помолится и, успокоенная, возвратится к мужу. И не только к нему — вернётся к богатству, к возможности тратить деньги, не считая …Горько сладкие размышления прервало телефонное мурлыканье. Докладывал Чертило, такую кликуха приклеили юркому, ловкому гвардейцу. В городе появился рыжий бизнесмен. Новость — так себе, на тройку с двумя минусами. От кормушки так просто не отказываются, а консервное предприятие — самая настоящая кормушка. Лавриков-младший должен был появиться, вот он и приехал. Наступил последний раунд. И Мама обязательно его выиграет. Не по очкам — нокаутом.Только одно настораживает — встреча московского бизнесмена с Сизарем. Какая там настороженность — обычное любопытство. Поджарят костоломы пятки рыжему, повыдергают ноготки — сам расскажет всё, что было и что должно было быть.— Надоел мне рыжий пацан. Возьмите его — побазарю. Придется брать без Пашки, он у меня, не успеет подскочить…
Пока на верху происходили эти события, в подвале Кирилл занимался своим делом — изготавливал взрывпакет, с помощью которого он уничтожит этот клоповник. Под рукой — ни подходящей литературы, ни записей в тетрадях, которые он по глупости сжёг в сарае. Приходится рассчитывать на память и на смекалку.Растирая порошки, смешивая реагенты, Кирилл думал о матери и сестре. Удалось ли им избежать пленения или они сидят в другом отсеке этого подвала? Если сидят, то он взорвет их вместе с Мамой и его гвардейцами… Нет, мать и Лерка успели сбежать, иначе их посадили бы рядом с ним. В качестве аргумента, который должен заставить «химика» запустить чёртову лабораторию.Когда заскрипела плохо смазанная дверь, он быстро убрал колбу и коробку с порошком, растянулся на скамье. Дескать, я отдыхаю, к тому же сегодня — не приёмный день. Увидев вошедшего Черницына, Кирилл поднялся со скамьи, окинул нежданного визитера вопросительным взглядом.— Ну?Пашка не сел рядом, остался стоять возле стола. Он был настроен на серьёзный разговор, который должен изменить его судьбу. Без помощи Кира не обойтись, сам он ничего не сделает. Вот и пришел…— Долго ты намерен копаться?— Ровно столько, сколько надо. А что, приспичило?Дальнейший разговор происходил шёпотом .— Давай-ка, ускорься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27