В. Фрунзе, было создание добровольных оборонных обществ, объединенных затем в массовую организацию, развернувшую широкую разностороннюю деятельность. Призыв этот нашел отклик в народе. Тем более что состояние «осажденной крепости» — постоянное для нашего Отечества… Император Александр III оставил потомкам здравую мысль о том, что у России есть только два надежных союзника — это ее армия и флот.
В 1923 году появляется Общество друзей воздушного флота (ОДВФ), Общество друзей химической обороны и химической промышленности (Доброхим), Общество содействия обороне СССР, Авиахим. Все эти организации в 1927 году объединяются в одну — «Союз обществ друзей обороны и авиационно-химического строительства СССР», сокращенно «Осоавиахим». Возглавил общество известный партийный и государственный деятель А. И. Рыков.
Логика событий заставляла революционеров становиться носителями державных идей. А. И. Рыков, в годы юности на сходке перед рабочими заявлявший о «чрезмерных расходах на армию и флот», на посту председателя оборонных обществ говорил уже совсем о другом. С горечью Алексей Иванович констатировал: «В отношении развития авиации Советская Россия отстала от других стран. У нашего государства нет средств, чтобы путем крупных государственных ассигнований быстро и решительно толкнуть вперед нашу авиацию… Между тем все буржуазные армии употребляют все усилия для того, чтобы воздухоплавание развить, и ассигнуют для этого громадные средства».
Осоавиахим действительно стал резервом Красной армии. В первые месяцы Великой Отечественной войны ушли на передовую более 7 миллионов 200 тысяч осоавиахимов-цев. Дважды Герой Советского Союза знаменитый морской разведчик В. Н. Леонов вспоминает: «Те молодые люди, которые прошли подготовку в Осоавиахиме, уверенно шли в бой. Те же, кто попадал в боевую обстановку без такой школы, нередко терялись. Особенно в начале войны, когда времени на занятия не было… Мне лично много дал Осоавиахим. До призыва на флот в 1938 году я работал на московском заводе „Калибр“, где была сильная оборонная организация. Никто нас насильно в нее не тащил, мы сами чувствовали приближение трудных испытаний и готовились к ним самозабвенно…»
Каждый третий летчик — Герой Советского Союза — прошел начальную летную подготовку в аэроклубах Осоавиахима, которые строились по всей стране.
Осоавиахим — заметная страница истории 1920-1940-х годов. Это песня о тревожной молодости… Значок со строгой военной символикой — пропеллер, винтовка, противогаз — носили с гордостью. Уважение вызывали значки «Ворошиловский стрелок», «Готов к ПВХО», «Снайпер», «Ударнику Осоавиахима» и другие.
И Александр Покрышкин на фотографиях 1930-х снят с осоавиахимовскими значками на груди. И пробудил мечту в сибирском пареньке именно агитсамолет Общества друзей воздушного флота. Эти самолеты полетели тогда над страной, волнуя, радуя народ после череды тяжелейших лет. И над Новониколаевском в солнечный день «бабьего лета» появился купленный на пожертвования сибиряков «юнкерс». Тень его скользила по пыльным деревянным улицам.
«Десятилетним я увидел первый самолет, — вспоминал Александр Иванович, — это был агитсамолет, прилетевший 11 мой родной город… Не только мы, мальчишки, но и взрослые бежали к пустырю у военного городка, но разве можно нас, босоногих, обогнать?
Дотронувшись до дюралевых крыльев, я открыл для себя мечту в жизни: только летать, быть летчиком.
И эта мечта стала целью всей моей жизни. Вся она была подчинена претворению этой мечты в действительность. Но чтобы быть летчиком, надо иметь крепкое здоровье и высокую техническую грамотность. В школе меня мои соученики за мою еще в то время одержимость называли Сашка-летчик, чем я гордился».
Саша Покрышкин оказался на гребне мощной волны. На Гуси сразу полюбили авиацию. И до революции показательные полеты проходили с огромным успехом. Мечта о полете жила в сказках и былинах. Сохранилось немало исторических сиедений о попытках русских создать различные летательные механизмы и приспособления. Петр I говорил, что «не мы, а паши правнуки будут летать по воздуху аки птицы».
Именно фантастически ускоренное развитие авиации, а затем и ракетной техники стало самым захватывающим в юм всемирном явлении XX века, которое названо «научно-технический прогресс». Небо звало к себе самых сильных, самых одаренных и смелых. Значение авиации возрастает псе более и более в решении вопросов войны и мира.
Совершенно определенно можно говорить о том, что вели в авиацию таких, как Покрышкин, не только жажда полета, высоты, но и обостренное чувство родовой богатырской ответственности за судьбу своей Родины.
«Трудовой народ, строй воздушный флот!» — звали газеты и плакаты. На первые пожертвования строятся самолеты (в 1924 г. более 150). ОДВФ выделяет собранные миллионы золотых рублей на реконструкцию одного из ведущих авиазаводов. Центральному аэрогидродинамическому институту, Академии воздушного флота имени Н. Е. Жуковского и т.д. Развиваются авиационные виды спорта, прежде всего планеризм. С ОДВФ, а затем Осоавиахимом связано начало деятельности таких конструкторов, как С. В. Ильюшин, С. П. Королев, А. С. Яковлев, О. К. Антонов, Н. И. Камов и других.
В ноябре 1924 года на Втором Всесоюзном совещании ОДВФ в докладе Рыкова появились уже оптимистические ноты: «Мы теперь насчитываем в составе общества более 1 млн. 300 тысяч членов, то есть размер членства в нашем обществе далеко превышает хотя бы размер членства в Коммунистической партии. Это означает, что наше общество сделалось могучим общественным фактором в нашей Советской России».
Каждое событие в авиации в 1920-1930 годы, включая и знаменитые перелеты, неотделимо от Осоавиахима и его воспитанников. А. И. Покрышкин в беседе «Отвага и мысль — крылья подвига» (Советский патриот. 1985. 10 февр.) вспоминал: «Все это время меня не покидала мечта о небе. Я начал заниматься в планерном кружке при клубе Осоавиахима. Все мы тогда жили авиацией. Помню, как новосибирцы восхищались перелетом экипажа АНТ-4 („Страна Советов“) под руководством пилота С. Шестакова в 1929 году из Москвы в США через Сибирь, Дальний Восток, Алеутские острова, Аляску и через весь континент Соединенных Штатов Америки. Наши летчики преодолели тогда свыше 21 тысячи километров. Какой самоотверженностью, каким незаурядным мастерством надо было обладать экипажу!
Мои земляки начали сбор средств, чтобы подарить молодому воздушному флоту страны самолет. Собранных денег хватило на две машины. На торжественном митинге авиаторам были переданы самолеты «Новосибирец» и «Сибком-байновец». Мне посчастливилось быть на митинге. Я слушал взволнованные выступления ораторов, смотрел на поблескивающие свежей краской машины и думал: моя дальнейшая жизненная дорога — только авиация».
В сентябре 1923 года в Новониколаевске началось строительство аэродрома. В городе базируются самолеты 16-го отдельного разведывательного отряда имени Сибревкома. Не только летчики, но и все бойцы и командиры Красной армии были любимы народом, окружены всеобщим почитанием.
…«Сашка-летчик» стремится испытать себя в полете, пусть пока всего лишь с крыши сарая. Сначала прыгнул в бабушкиной юбке вместо парашюта, и от материнского наказания спасла любимого внука сама бабушка: «Аксинья, ребенка не трожь! Не дам его бити!» Уже став постарше, Саша вновь, по воспоминаниям матери, «с ребятами сделал из фанеры да еще из чего-то большие крылья, приделал их к спине и прыгал с крыши…».
Родители относились к устремлениям сына неодобрительно, но, как писал будущий ас, «интересно, что бабушка совсем по-иному отнеслась к моей мечте. Может быть, потому, что я с таким увлечением обрисовал ей самолет… Защита была верная. Только ее одной боялся отец, робел от ее спокойного властного взгляда».
В действиях «Сашки-летчика» сразу обнаруживается исключительно сильное, редкостное волевое начало, сибирская хватка. Он способен, еще подростком, в один момент бросить курить, когда учительница показывает ему в музее муляж легких курильщика: «С такими летчиком стать невозможно». После тяжелой простуды и плеврита врач предлагает Саше лечение — каждый жаркий день лежать на берегу Оби, греться, но к воде даже не подходить. И он выдержал такой соблазн в течение всего лета, болезнь отступила. Потом Покрышкин много раз переплывал Обь, а это несколько сот метров речной шири — расстояние, доступное далеко не каждому пловцу. Утром Саша выходит во двор, занимается гирями, делает гимнастику по книге «Моя система» датского спортсмена и тренера И. П. Мюллера (эту книгу ему с трудом удалось найти по совету врача). Сердилась мать: «Куда ты? Простынешь!.. Ты там долго еще будешь кланяться»? Всю улицу собрал на представление…» Посмеивались земляки над обтиранием снегом в сибирский мороз и замысловатыми упражнениями. Многие ли способны выдержать насмешки? Но Покрышкина ничто не могло остановить: «Образ летчика, обязательно физически крепкого, сильного неотступно преследовал меня, во всем определял мое поведение». Если требовалось, он сам делал себе лыжи, коньки, шахматы, благо у всех в роду Покрышкиных — золотые руки.
Выделяется Шура и острым умом, тягой к книге. В школу № 23 по улице Красноармейская, 17 пошел сразу во второй класс, вместо четвертого — в пятый, так как заинтересовался складыванием и вычитанием букв на доске — алгеброй. Решительно сказал, что хочет учиться здесь. Учительница разрешила, а вскоре Шура уже стал лучшим в классе. Математику он всегда считал «царицей наук».
Ксению Степановну неизменно хвалили на родительских собраниях. Она рассказывала корреспондентам в 1944 году, что Шура рано научился читать, вместе с товарищем детства, тезкой Шурой Молочаевым они часто уходили из тесного домика, уединялись за книжками. Рано научился будущий летчик подбирать нужную ему техническую литературу, публикации по истории воздухоплавания, авиации и о русских летчиках.
Отличала Шуру и серьезность. Ребята собирались повеселиться с гармошкой, а он редко выходил к ним, углубленный в свои занятия.
В 1926 году, наверно, в семье вспомнили о том, что родился Александр «в рубашке». После скарлатины, которой Шура заболел вместе с 15-летним братом Василием, из больницы вышел он один.
…Транссибирская магистраль — дорога, определившая жизнь поколений. Многим и многим суждено было с надеждой или тревогой вглядываться из окна грохочущего по знаменитому мосту поезда в надвигающийся или пропадающий за широченным обским плесом новосибирский берег…
Упомянем об одном, весьма знаменательном для этой книги пассажире Транссиба. В 1927 году у платформы Новосибирского вокзала стоял поезд, в котором возвращался из Китая в Германию будущий «белокурый рыцарь рейха», первый ас люфтваффе Эрих Хартман! Было тогда ему пять лет, его отец, врач по профессии, некоторое время в 1920-х годах работал в Чанше, одном из древнейших и крупнейших китайских городов. Вынудил доктора к столь дальней поездке экономический и политический хаос в Германии, поверженной и униженной после Первой мировой войны. Однако начавшаяся в Китае революция, казни иностранцев — «чужеземных дьяволов» заставили доктора вернуться домой, предварительно отправив по Транссибирской магистрали через весь СССР жену и двоих сыновей. Биографы Э. Хартмана описывают инцидент на вокзале в Москве, где мать Эриха, вышедшая для покупки провизии, едва не отстала от поезда. Оставшиеся в вагоне дети мало что могли объяснить попутчикам, так как по-китайски тогда говорили лучше, чем по-немецки. Мать, успевшая заскочить в последний вагон, появилась в купе через час. Этот случай стал семейной шуткой у Хартманов. Как пишут биографы: «Несколько недель они пересекали Россию по ужасающей Транссибирской магистрали… В то время русские железные дороги были безумно далеки от западных, никаких роскошных магазинов на колесах не было и в помине. А этот конкретный поезд не имел даже внутреннего коридора в вагонах позади того, в котором ехала фрау Хартман со своими сыновьями».
Так что немецкий ас в детстве имел возможность видеть «ужасающие» русские расстояния, далекие, надо признать, от комфорта нарядных крыш и виноградников родного Вюртемберга. Эти расстояния и поныне вселяют в сердце русского человека сознание державной несокрушимости (хотя нередко в сочетании с удивительной беспечностью). А у завоевателей России эти леса и степи внезапно будят, даже в минуты больших успехов, чувство гнетущей тоски…
…Уходил в прошлое старый Новониколаевск, ждал больших перемен Новосибирск. В 1928 году в Западной Сибири наконец-то был превзойден дореволюционный уровень производства почти по всем отраслям. В столице Сибирского края с населением уже более 150 тысяч человек с ноября 1929 года наконец-то введен в действие водопровод. В газетах публикуются красивые, но беспочвенные проекты построения города-сада… Новосибирск по-прежнему удивляет высокопоставленных сановников, ссыльных, артистов-гастролеров и других путешественников громадными зданиями и бескрайними пустырями, редким сочетанием примет столицы и глухой провинции, города и деревни, Европы и Азии, старого и нового… По булыжному Красному проспекту лихачи, высекая искры, торопили свои пролетки, нередким зрелищем были и степенно вышагивающие верблюды. Центральным местом города, еще не утратившего торгово-купеческий колорит, была рыночная площадь, на месте которой позднее построят оперный театр. Пастуший рожок созывал многочисленные стада, которые держали в своих усадебках новосибирские домохозяева.
Еще выходили люди крестным ходом, молясь о спасении от страшного пожара в 1926 году. А в сквере напротив Дома Ленина показывали фильмы Чарли Чаплина. Запомнились нсем прощальные гудки в морозный январский день, когда умер В. И. Ленин. В 1927 году из Монголии привезли погибшего известного красного партизана Петра Щетинкина. Гроб с телом командира, за которым шел его оседланный вороной конь, при большом стечении народа везли на лафете от вокзала к могиле в сквере героев революции…
С тринадцати лет Саша Покрышкин подрабатывал подмастерьем у родного дяди Пети, лучшего кровельщика города, в строительных организациях Сибкрая.
«После многих лет, бывая в Новисибирске, я всегда с гордостью смотрю на дома, в которых заложен и мой труд, труд кровельщика», — писал Александр Иванович. Рассказывал он и о случае, когда вновь чудом остался жив: «Я часто работал по вечерам сверхурочно. Как-то вечером я остался один на стройке. Дом был уже закончен, нужно было только навесить водосточные трубы. На высокой лестнице между третьим и четвертым этажами я шлямбуром долбил в кирпиче дыры для ухватов. От усталости, забыв об осторожности, резко откачнулся и, потеряв равновесие, стал падать, скользя по перекладинам лестницы. Я выронил молоток и пытался схватиться за лестницу. Это мне удалось почти у самой земли и спасло мне жизнь — внизу был штабель бетонных ступенек».
На Красном проспекте увидел однажды Саша на газетной витрине объявление о наборе в летную школу, куда принимали окончивших семилетку и имеющих специальность токаря, слесаря или столяра. О кровельщиках не упоминалось. Но рабочих вакансий на немногочисленных новосибирских предприятиях не было. Биржа труда ничем не могла помочь тысячам безработных.
В 1928 году Покрышкин заканчивает семилетку. 18 января того года во время поездки в Сибирь И. В. Сталин наносит «тайный визит» в Новосибирск, проводит бюро Сибкрайкома ВКП(б), где стоит вопрос об «энергичном», включая аресты и суды «в особо срочном и не связанном с формальностями порядке», взыскании недоимок по сельхозналогу, то есть о чрезвычайных мерах по отношению к кулаку. Из 62 присутствующих возразил Сталину лишь один — председатель правления Сибкрайсельбанка С. Загуменный…
Начиналась коллективизация.
Год 1929-й И. В. Сталин называет в известной статье в «Правде» «годом великого перелома на всех фронтах социалистического строительства». Советский вождь бросает Западу вызов: «Мы становимся страной металлической, страной автомобилизации, страной тракторизации. И когда посадим СССР на автомобиль, а мужика на трактор, — пусть попробуют догнать нас почтенные капиталисты, кичащиеся своей „цивилизацией“. Мы еще посмотрим, какие из стран можно будет тогда „определить“ в отсталые и какие в передовые».
Все события 1920-1930-х годов пронизывало предчувствие грядущей великой войны. Это предчувствие не давало покоя руководителям в Кремле, томило материнскую душу в скромных домах и избушках, боевым азартом будоражило молодую кровь…
Стране нужен был товарный хлеб, который до революции давали в основном (более 70%) крупные хозяйства и который не могли дать крестьяне-единоличники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
В 1923 году появляется Общество друзей воздушного флота (ОДВФ), Общество друзей химической обороны и химической промышленности (Доброхим), Общество содействия обороне СССР, Авиахим. Все эти организации в 1927 году объединяются в одну — «Союз обществ друзей обороны и авиационно-химического строительства СССР», сокращенно «Осоавиахим». Возглавил общество известный партийный и государственный деятель А. И. Рыков.
Логика событий заставляла революционеров становиться носителями державных идей. А. И. Рыков, в годы юности на сходке перед рабочими заявлявший о «чрезмерных расходах на армию и флот», на посту председателя оборонных обществ говорил уже совсем о другом. С горечью Алексей Иванович констатировал: «В отношении развития авиации Советская Россия отстала от других стран. У нашего государства нет средств, чтобы путем крупных государственных ассигнований быстро и решительно толкнуть вперед нашу авиацию… Между тем все буржуазные армии употребляют все усилия для того, чтобы воздухоплавание развить, и ассигнуют для этого громадные средства».
Осоавиахим действительно стал резервом Красной армии. В первые месяцы Великой Отечественной войны ушли на передовую более 7 миллионов 200 тысяч осоавиахимов-цев. Дважды Герой Советского Союза знаменитый морской разведчик В. Н. Леонов вспоминает: «Те молодые люди, которые прошли подготовку в Осоавиахиме, уверенно шли в бой. Те же, кто попадал в боевую обстановку без такой школы, нередко терялись. Особенно в начале войны, когда времени на занятия не было… Мне лично много дал Осоавиахим. До призыва на флот в 1938 году я работал на московском заводе „Калибр“, где была сильная оборонная организация. Никто нас насильно в нее не тащил, мы сами чувствовали приближение трудных испытаний и готовились к ним самозабвенно…»
Каждый третий летчик — Герой Советского Союза — прошел начальную летную подготовку в аэроклубах Осоавиахима, которые строились по всей стране.
Осоавиахим — заметная страница истории 1920-1940-х годов. Это песня о тревожной молодости… Значок со строгой военной символикой — пропеллер, винтовка, противогаз — носили с гордостью. Уважение вызывали значки «Ворошиловский стрелок», «Готов к ПВХО», «Снайпер», «Ударнику Осоавиахима» и другие.
И Александр Покрышкин на фотографиях 1930-х снят с осоавиахимовскими значками на груди. И пробудил мечту в сибирском пареньке именно агитсамолет Общества друзей воздушного флота. Эти самолеты полетели тогда над страной, волнуя, радуя народ после череды тяжелейших лет. И над Новониколаевском в солнечный день «бабьего лета» появился купленный на пожертвования сибиряков «юнкерс». Тень его скользила по пыльным деревянным улицам.
«Десятилетним я увидел первый самолет, — вспоминал Александр Иванович, — это был агитсамолет, прилетевший 11 мой родной город… Не только мы, мальчишки, но и взрослые бежали к пустырю у военного городка, но разве можно нас, босоногих, обогнать?
Дотронувшись до дюралевых крыльев, я открыл для себя мечту в жизни: только летать, быть летчиком.
И эта мечта стала целью всей моей жизни. Вся она была подчинена претворению этой мечты в действительность. Но чтобы быть летчиком, надо иметь крепкое здоровье и высокую техническую грамотность. В школе меня мои соученики за мою еще в то время одержимость называли Сашка-летчик, чем я гордился».
Саша Покрышкин оказался на гребне мощной волны. На Гуси сразу полюбили авиацию. И до революции показательные полеты проходили с огромным успехом. Мечта о полете жила в сказках и былинах. Сохранилось немало исторических сиедений о попытках русских создать различные летательные механизмы и приспособления. Петр I говорил, что «не мы, а паши правнуки будут летать по воздуху аки птицы».
Именно фантастически ускоренное развитие авиации, а затем и ракетной техники стало самым захватывающим в юм всемирном явлении XX века, которое названо «научно-технический прогресс». Небо звало к себе самых сильных, самых одаренных и смелых. Значение авиации возрастает псе более и более в решении вопросов войны и мира.
Совершенно определенно можно говорить о том, что вели в авиацию таких, как Покрышкин, не только жажда полета, высоты, но и обостренное чувство родовой богатырской ответственности за судьбу своей Родины.
«Трудовой народ, строй воздушный флот!» — звали газеты и плакаты. На первые пожертвования строятся самолеты (в 1924 г. более 150). ОДВФ выделяет собранные миллионы золотых рублей на реконструкцию одного из ведущих авиазаводов. Центральному аэрогидродинамическому институту, Академии воздушного флота имени Н. Е. Жуковского и т.д. Развиваются авиационные виды спорта, прежде всего планеризм. С ОДВФ, а затем Осоавиахимом связано начало деятельности таких конструкторов, как С. В. Ильюшин, С. П. Королев, А. С. Яковлев, О. К. Антонов, Н. И. Камов и других.
В ноябре 1924 года на Втором Всесоюзном совещании ОДВФ в докладе Рыкова появились уже оптимистические ноты: «Мы теперь насчитываем в составе общества более 1 млн. 300 тысяч членов, то есть размер членства в нашем обществе далеко превышает хотя бы размер членства в Коммунистической партии. Это означает, что наше общество сделалось могучим общественным фактором в нашей Советской России».
Каждое событие в авиации в 1920-1930 годы, включая и знаменитые перелеты, неотделимо от Осоавиахима и его воспитанников. А. И. Покрышкин в беседе «Отвага и мысль — крылья подвига» (Советский патриот. 1985. 10 февр.) вспоминал: «Все это время меня не покидала мечта о небе. Я начал заниматься в планерном кружке при клубе Осоавиахима. Все мы тогда жили авиацией. Помню, как новосибирцы восхищались перелетом экипажа АНТ-4 („Страна Советов“) под руководством пилота С. Шестакова в 1929 году из Москвы в США через Сибирь, Дальний Восток, Алеутские острова, Аляску и через весь континент Соединенных Штатов Америки. Наши летчики преодолели тогда свыше 21 тысячи километров. Какой самоотверженностью, каким незаурядным мастерством надо было обладать экипажу!
Мои земляки начали сбор средств, чтобы подарить молодому воздушному флоту страны самолет. Собранных денег хватило на две машины. На торжественном митинге авиаторам были переданы самолеты «Новосибирец» и «Сибком-байновец». Мне посчастливилось быть на митинге. Я слушал взволнованные выступления ораторов, смотрел на поблескивающие свежей краской машины и думал: моя дальнейшая жизненная дорога — только авиация».
В сентябре 1923 года в Новониколаевске началось строительство аэродрома. В городе базируются самолеты 16-го отдельного разведывательного отряда имени Сибревкома. Не только летчики, но и все бойцы и командиры Красной армии были любимы народом, окружены всеобщим почитанием.
…«Сашка-летчик» стремится испытать себя в полете, пусть пока всего лишь с крыши сарая. Сначала прыгнул в бабушкиной юбке вместо парашюта, и от материнского наказания спасла любимого внука сама бабушка: «Аксинья, ребенка не трожь! Не дам его бити!» Уже став постарше, Саша вновь, по воспоминаниям матери, «с ребятами сделал из фанеры да еще из чего-то большие крылья, приделал их к спине и прыгал с крыши…».
Родители относились к устремлениям сына неодобрительно, но, как писал будущий ас, «интересно, что бабушка совсем по-иному отнеслась к моей мечте. Может быть, потому, что я с таким увлечением обрисовал ей самолет… Защита была верная. Только ее одной боялся отец, робел от ее спокойного властного взгляда».
В действиях «Сашки-летчика» сразу обнаруживается исключительно сильное, редкостное волевое начало, сибирская хватка. Он способен, еще подростком, в один момент бросить курить, когда учительница показывает ему в музее муляж легких курильщика: «С такими летчиком стать невозможно». После тяжелой простуды и плеврита врач предлагает Саше лечение — каждый жаркий день лежать на берегу Оби, греться, но к воде даже не подходить. И он выдержал такой соблазн в течение всего лета, болезнь отступила. Потом Покрышкин много раз переплывал Обь, а это несколько сот метров речной шири — расстояние, доступное далеко не каждому пловцу. Утром Саша выходит во двор, занимается гирями, делает гимнастику по книге «Моя система» датского спортсмена и тренера И. П. Мюллера (эту книгу ему с трудом удалось найти по совету врача). Сердилась мать: «Куда ты? Простынешь!.. Ты там долго еще будешь кланяться»? Всю улицу собрал на представление…» Посмеивались земляки над обтиранием снегом в сибирский мороз и замысловатыми упражнениями. Многие ли способны выдержать насмешки? Но Покрышкина ничто не могло остановить: «Образ летчика, обязательно физически крепкого, сильного неотступно преследовал меня, во всем определял мое поведение». Если требовалось, он сам делал себе лыжи, коньки, шахматы, благо у всех в роду Покрышкиных — золотые руки.
Выделяется Шура и острым умом, тягой к книге. В школу № 23 по улице Красноармейская, 17 пошел сразу во второй класс, вместо четвертого — в пятый, так как заинтересовался складыванием и вычитанием букв на доске — алгеброй. Решительно сказал, что хочет учиться здесь. Учительница разрешила, а вскоре Шура уже стал лучшим в классе. Математику он всегда считал «царицей наук».
Ксению Степановну неизменно хвалили на родительских собраниях. Она рассказывала корреспондентам в 1944 году, что Шура рано научился читать, вместе с товарищем детства, тезкой Шурой Молочаевым они часто уходили из тесного домика, уединялись за книжками. Рано научился будущий летчик подбирать нужную ему техническую литературу, публикации по истории воздухоплавания, авиации и о русских летчиках.
Отличала Шуру и серьезность. Ребята собирались повеселиться с гармошкой, а он редко выходил к ним, углубленный в свои занятия.
В 1926 году, наверно, в семье вспомнили о том, что родился Александр «в рубашке». После скарлатины, которой Шура заболел вместе с 15-летним братом Василием, из больницы вышел он один.
…Транссибирская магистраль — дорога, определившая жизнь поколений. Многим и многим суждено было с надеждой или тревогой вглядываться из окна грохочущего по знаменитому мосту поезда в надвигающийся или пропадающий за широченным обским плесом новосибирский берег…
Упомянем об одном, весьма знаменательном для этой книги пассажире Транссиба. В 1927 году у платформы Новосибирского вокзала стоял поезд, в котором возвращался из Китая в Германию будущий «белокурый рыцарь рейха», первый ас люфтваффе Эрих Хартман! Было тогда ему пять лет, его отец, врач по профессии, некоторое время в 1920-х годах работал в Чанше, одном из древнейших и крупнейших китайских городов. Вынудил доктора к столь дальней поездке экономический и политический хаос в Германии, поверженной и униженной после Первой мировой войны. Однако начавшаяся в Китае революция, казни иностранцев — «чужеземных дьяволов» заставили доктора вернуться домой, предварительно отправив по Транссибирской магистрали через весь СССР жену и двоих сыновей. Биографы Э. Хартмана описывают инцидент на вокзале в Москве, где мать Эриха, вышедшая для покупки провизии, едва не отстала от поезда. Оставшиеся в вагоне дети мало что могли объяснить попутчикам, так как по-китайски тогда говорили лучше, чем по-немецки. Мать, успевшая заскочить в последний вагон, появилась в купе через час. Этот случай стал семейной шуткой у Хартманов. Как пишут биографы: «Несколько недель они пересекали Россию по ужасающей Транссибирской магистрали… В то время русские железные дороги были безумно далеки от западных, никаких роскошных магазинов на колесах не было и в помине. А этот конкретный поезд не имел даже внутреннего коридора в вагонах позади того, в котором ехала фрау Хартман со своими сыновьями».
Так что немецкий ас в детстве имел возможность видеть «ужасающие» русские расстояния, далекие, надо признать, от комфорта нарядных крыш и виноградников родного Вюртемберга. Эти расстояния и поныне вселяют в сердце русского человека сознание державной несокрушимости (хотя нередко в сочетании с удивительной беспечностью). А у завоевателей России эти леса и степи внезапно будят, даже в минуты больших успехов, чувство гнетущей тоски…
…Уходил в прошлое старый Новониколаевск, ждал больших перемен Новосибирск. В 1928 году в Западной Сибири наконец-то был превзойден дореволюционный уровень производства почти по всем отраслям. В столице Сибирского края с населением уже более 150 тысяч человек с ноября 1929 года наконец-то введен в действие водопровод. В газетах публикуются красивые, но беспочвенные проекты построения города-сада… Новосибирск по-прежнему удивляет высокопоставленных сановников, ссыльных, артистов-гастролеров и других путешественников громадными зданиями и бескрайними пустырями, редким сочетанием примет столицы и глухой провинции, города и деревни, Европы и Азии, старого и нового… По булыжному Красному проспекту лихачи, высекая искры, торопили свои пролетки, нередким зрелищем были и степенно вышагивающие верблюды. Центральным местом города, еще не утратившего торгово-купеческий колорит, была рыночная площадь, на месте которой позднее построят оперный театр. Пастуший рожок созывал многочисленные стада, которые держали в своих усадебках новосибирские домохозяева.
Еще выходили люди крестным ходом, молясь о спасении от страшного пожара в 1926 году. А в сквере напротив Дома Ленина показывали фильмы Чарли Чаплина. Запомнились нсем прощальные гудки в морозный январский день, когда умер В. И. Ленин. В 1927 году из Монголии привезли погибшего известного красного партизана Петра Щетинкина. Гроб с телом командира, за которым шел его оседланный вороной конь, при большом стечении народа везли на лафете от вокзала к могиле в сквере героев революции…
С тринадцати лет Саша Покрышкин подрабатывал подмастерьем у родного дяди Пети, лучшего кровельщика города, в строительных организациях Сибкрая.
«После многих лет, бывая в Новисибирске, я всегда с гордостью смотрю на дома, в которых заложен и мой труд, труд кровельщика», — писал Александр Иванович. Рассказывал он и о случае, когда вновь чудом остался жив: «Я часто работал по вечерам сверхурочно. Как-то вечером я остался один на стройке. Дом был уже закончен, нужно было только навесить водосточные трубы. На высокой лестнице между третьим и четвертым этажами я шлямбуром долбил в кирпиче дыры для ухватов. От усталости, забыв об осторожности, резко откачнулся и, потеряв равновесие, стал падать, скользя по перекладинам лестницы. Я выронил молоток и пытался схватиться за лестницу. Это мне удалось почти у самой земли и спасло мне жизнь — внизу был штабель бетонных ступенек».
На Красном проспекте увидел однажды Саша на газетной витрине объявление о наборе в летную школу, куда принимали окончивших семилетку и имеющих специальность токаря, слесаря или столяра. О кровельщиках не упоминалось. Но рабочих вакансий на немногочисленных новосибирских предприятиях не было. Биржа труда ничем не могла помочь тысячам безработных.
В 1928 году Покрышкин заканчивает семилетку. 18 января того года во время поездки в Сибирь И. В. Сталин наносит «тайный визит» в Новосибирск, проводит бюро Сибкрайкома ВКП(б), где стоит вопрос об «энергичном», включая аресты и суды «в особо срочном и не связанном с формальностями порядке», взыскании недоимок по сельхозналогу, то есть о чрезвычайных мерах по отношению к кулаку. Из 62 присутствующих возразил Сталину лишь один — председатель правления Сибкрайсельбанка С. Загуменный…
Начиналась коллективизация.
Год 1929-й И. В. Сталин называет в известной статье в «Правде» «годом великого перелома на всех фронтах социалистического строительства». Советский вождь бросает Западу вызов: «Мы становимся страной металлической, страной автомобилизации, страной тракторизации. И когда посадим СССР на автомобиль, а мужика на трактор, — пусть попробуют догнать нас почтенные капиталисты, кичащиеся своей „цивилизацией“. Мы еще посмотрим, какие из стран можно будет тогда „определить“ в отсталые и какие в передовые».
Все события 1920-1930-х годов пронизывало предчувствие грядущей великой войны. Это предчувствие не давало покоя руководителям в Кремле, томило материнскую душу в скромных домах и избушках, боевым азартом будоражило молодую кровь…
Стране нужен был товарный хлеб, который до революции давали в основном (более 70%) крупные хозяйства и который не могли дать крестьяне-единоличники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71