за это от властей ничего не будет.
Погромные статьи известного украинского политического деятеля А. Никовского в газете «Нова Рада» (орган украинских социалистов-федералистов) в январе и марте 1918 г. еще более убедили украинскую интеллигенцию села и крестьян в безнаказанности действий против евреев.
На февраль-апрель падает и разоружение еврейских отрядов самообороны в Голованевке (Подольская губерния), Одессе, Екатеринославе, Харькове и других городах.
Хотя украинские националисты считают февраль — апрель 1918 года «золотым периодом» национального строительства и диктатуры национального («националистического», скажем мы) большевизма, хотя еврейские погромы усилились по всей Украине, однако еврейское население Украины в целом в эти месяцы еще не чувствует себя терроризованным погромами и ведет борьбу против них.
Особое место в марте — апреле 1918 г. занимают жестокие погромы и еврейская резня в северных районах Черниговской губ. (на границе с Полесьем). Эти погромы были совершены дезорганизованными частями Красной Армии при поддержке и содействии местного крестьянского населения. Погромы проходили под лозунгом: «Жиды расстреливают Красную Армию».
Такие погромы были в Мглине (убито 15 евреев и разграблены еврейские квартиры), в Сураже (где Первый полк имени Ленина разгромил и разграбил еврейские дома и квартиры), в Глухове и Новгород-Северском.
Погром в Глухове происходил 7-9 марта 1918 г. и продолжался более двух с половиной суток. Он отличался чрезвычайной жестокостью. По показаниям свидетелей, у многих евреев, оставшихся в живых, отрубили руки. На глазах матерей убивали малолетних детей. Мужчин били прикладами, кололи и расстреливали. Кровь лилась рекой, расстреливали целые семейства, в том числе всех детей в семье на глазах у родителей. Не щадили стариков и старух. Было убито свыше 100 человек. Погром произвели совместно Рославльский партизанский отряд (советские войска) и Батуринский украинский полк (войска Украинской Рады) при содействии окрестных вооруженных крестьян и глуховской черни. Любопытный пример проявления пролетарского интернационализма!
Убийства и погромы евреев имели место и в окрестных местечках. Так, в местечке Середина-Буда близ Глухова было убито 20 человек.
Погром в Новгород-Северском произошел в апреле 1918 г. Он был организован ворвавшимся в город отрядом матросов Беретти и продолжался 4 часа. Было убито 88 евреев и 11 тяжело ранено. В местечке Гремяч близ Новгород-Северского было убито 15 евреев, а всего в Новгород-Северском уезде (кроме жертв в городе) — 24 еврея.
Это были типичные солдатские погромы, как при отступлении в 1917 г., прототипы еврейских погромов, совершенных летом 1919 г. взбунтовавшимися частями Красной армии («григорьевщина»).
Погромные эксцессы были в марте-апреле 1918 г. и в других местах, как например:
Резня в Симферополе местной буржуазии и интеллигенции, главным образом евреев, в апреле 1918 г. отрядом матросов-большевиков.
Резня на станции Галевщина близ Кременчуга (17 евреев).
Резня в Екатеринославе в конце марта 1918г.
Грабеж пассажиров-евреев при переходе границы между РСФСР и Украиной.
После возвращения в Киев правительство Украинской Народной Республики оживленно занялось строительством украинского самостийного государства. Была установлена украинская денежная система (свои денежные знаки Рада начала печатать еще в декабре 1917 года), утвержден государственный герб (трезубец — знак Владимира Святого) и пр. Но Рада не чувствовала себя полной хозяйкой «у себя» в стране. Немецкое командование держало Раду под своим контролем. Украинские войска не смели открыто убивать на улицах и держались неуверенно и осторожно.
Немцы, придя на Украину, сразу, в марте 1918 года, увидели, что к моменту подписания в Брест-Литовске мирного договора с Германией, Австро-Венгрией, Болгарией и Турцией 9 февраля 1918 г. Украинская Рада фактически не имела ни власти, ни сторонников на Украине и что на Украине вообще нет центральной власти. Отдельные области, уезды, города и даже села находятся под властью атаманов вооруженных шаек, которые занимаются налетами на соседние уезды и города и грабежом их.
В городах Украины — особенно в Киеве — немцы «навели порядок». Ободранный и грязный в 1916— 1917 гг. Киев преобразился. 40 принудительно мобилизованных женщин 3 дня мыли и скоблили Киевский вокзал от русской грязи. Прибытие и отбытие поездов происходило пунктуально по графику. Немцы заставили домохозяев и дворников прибрать дворы, а городское управление Киева — убрать мусор с улиц.
С деревней — с украинскими крестьянами — дело обстояло хуже.
Значительная часть земель была не засеяна. В результате Главнокомандующий германской армией на Украине генерал Эйхгорн издал приказ об обязательном и принудительном засеве полей — и крестьянских, и помещичьих — силами крестьян. В случае отсутствия у крестьян семян для засева полей засев поручался помещикам, с обязательством уплатить крестьянам за труд одну треть собранного урожая. Выходило, что помещики восстанавливались в своих правах на землю (возвращалась земля), а крестьяне оказывались в положении сельскохозяйственных рабочих, получающих за работу часть урожая.
Приказ Эйхгорна поднял крестьян на дыбы. Деревня была охвачена восстанием. Между помещиками, опиравшимися на немецкие штыки, и крестьянами шли кровавые бои. Горели помещичьи усадьбы, и крестьянская месть настигала помещиков и их управляющих:
им вскрывали животы, их поднимали на вилы и забивали рот землей и тд. Немцы засекали шомполами бунтующих крестьян, обстреливали шрапнелью деревни, но засеву полей это не помогало.
Тогда германские оккупанты решились на более сильно действующие меры. 25 апреля Эйхгорн издал второй приказ о создании на Украине немецких военно-полевых судов для наказаний за покушения на помещиков и их собственность, за саботаж крестьян в обработке и засеве полей, за расхищение и поджоги собранного урожая и др. Виновным угрожала смертная казнь. После этого приказа деревня стала мобилизационным резервом для всех «батек-атаманов» и их банд.
Но германское командование не ограничилось этими приказами. Оно решило создать на Украине прочную «консервативную» власть. 26 и 27 апреля немецкие войска разоружили 1-ю Украинскую дивизию «синежупанников» (сичевых стрельцов). 28 апреля немецкие войска явились на заседание Украинской Рады и арестовали двух подозреваемых в левизне министров и нескольких членов Рады. 29 апреля Рада утвердила конституцию Украинской Народной Республики и земельный закон, рассчитанный на зажиточных крестьян (разрешалось иметь до 30 десятин на семью), и избрала М.С. Грушевского президентом Украинской Народной Республики. Но было уже поздно…
В этот день, 29 апреля, созванный в здании киевского цирка съезд делегатов Союза помещиков и землевладельцев Украины вынес решение о создании гетманской (монархической) власти на Украине и провозгласил гетманом Украины генерал-адъютанта Николая II, богатого украинского помещика, командира I Украинского корпуса Павла Петровича Скоропадского. Скоропадский был душой заговора, совершенного под защитой германских штыков. Приблизительно за месяц до переворота по инициативе Скоропадского было создано Тайное украинское народное общество (Тайна украинська народна громада), в которое вошли Союз землевладельцев Украины (помещики) и Украинская демократическая земледельческая партия. Германское командование в лице помощника Эйхгорна генерала Гренера поддержало заговор на следующих условиях: признание Скоропадским Брестского мира, роспуск Центральной Рады; выступления против австро-германских войск должны караться немецкими полевыми судами; ненадежные элементы должны быть отстранены от власти; земельные комитеты — распущены; восстановлена собственность на землю;
установлены платежи с крестьян за полученную землю; сохранение больших поместий в рамках закона;
Украина оплачивает военную помощь немцев.
Сам гетман хотел сближения со сторонниками «единой неделимой России» — с монархистами. Он разрешил монархический съезд в Киеве (делегаты со всех концов России), отслуживший 24 июля панихиду по Николаю II, он разрешил в Киеве в мае 1918 г. создание Русского союза, программой которого была «единая, неделимая», т.е. борьба против украинского сепаратизма и т.д.
Киевляне, проснувшись 30 апреля, с изумлением увидели себя живущими в монархии. Интеллигенция и зажиточные слои с облегчением встретили украинскую монархию, опиравшуюся на немецкие штыки. Они видели в ней гарантию мира и порядка против расстрелов, грабежей и покушений на собственность. Многие восклицали: «Дай Бог, дай Бог, чтоб это длилось возможно дольше».
Против гетманства были рабочие, крестьянская беднота, пополнявшая войска Рады и банды атаманов (чем эти войска и банды отличались друг от друга, — ни один киевлянин не мог указать).
Переворот и воцарение гетмана прошли почти бескровно. На защиту Центральной Рады выступили лишь «сичевики». Киевляне, напуганные кровавыми сценами боев на улицах города в январе 1918 года, были приятно успокоены отсутствием массовых расстрелов. Новая власть позволила войскам Рады сравнительно спокойно уйти из Киева. Кое-какие отряды были разоружены. Но массового террора, расстрелов и резни в Киеве почти не было. Немецкие войска поддерживали порядок железной рукой. Валявшихся на улице трупов я не видел.
Гетман обратился к населению Украины с грамотой, объяснявшей цель переворота: он взял власть в руки для того, чтобы установить на Украине порядок и спокойствие. Вся законодательная и исполнительная власть передавалась в руки гетмана, который был верховным командующим (воеводой) армии и флота. Законы Центральной Рады отменялись.
Вместо Украинской Народной Республики создавалось Украинское Государство (Держава). Министерства реорганизовались по старым русским образцам, восстанавливалось и старое российское административное деление на губернии, уезды и волости. Восстанавливались Земские управы и Городские думы, избираемые по старым законам.
Председателем Совета министров был назначен историк Н.П. Василенко (кадет). В состав Совета министров было включено немало русских кадетов и монархистов (Игорь Кистяковский), из украинских обрусевших деятелей — Дмитро Дорошенко и Ф. Лизогуб. Фактически власть была в руках немцев — генералов Эйхгорна и Гренера. На местах власть принадлежала начальникам немецких гарнизонов и комендатур.
Гетманский режим был жестокой аграрной реакцией. Помещики и кулаки при помощи австро-германских войск мстили крестьянам за крестьянские выступления 1917-1918 гг. Враждебность крестьянских масс гетманскому режиму создавала ощущение его временности и непрочности. К восстановлению «царских порядков» присоединилась хорошо замаскированная пропаганда «единой и неделимой» России (Русский союз с центром в Киеве) и скрытая поддержка русских офицерских организаций.
Поэтому надежды киевлян на мир и покой оказались недолговечными. В один из дней в начале мая утром по городу пронесся какой-то грозный звук — не пушка и не гром. Он был так силен, что форточки в окнах открылись сами собой и стекла зазвенели и кое-где вылетели. Звук повторился еще раз и прошел с Печерска на Подол. Горожане высыпали из домов. На улицах началось смятение. С Печерска бежали растерзанные и окровавленные люди. Стоны, вой, крики и визг слышны во всем городе. А гром ударил в третий раз, и притом с такой силой, что в домах на Печерске окна остались без стекол и почва зашаталась под ногами, как во время землетрясения. Перепуганные женщины в одних сорочках бежали по улицам и дико кричали.
Вскоре выяснилось, что гром шел с Лысой Горы, где взорвался склад снарядов и пороха. Кто был виновником взрыва — французские ли «шпионы», как намекала украинская печать, или «агенты большевиков», как утверждала киевская молва, — не удалось выяснить. Немцы произвели расследование, но результаты его сохранили в тайне.
Взрыв был такой силы, что тяжелые снаряды, поднятые им в воздух, полетели через весь Киев. Они засыпали Печерск, Подол, Соломенку. Огромное зарево пожара, багровые языки пламени, густые клубы дыма над городом напоминали картину Брюллова «Гибель Помпеи». Перепуганные киевляне бегали по улицам в поисках безопасных мест. Слухи о взрыве отравляющих газов, хранившихся в баллонах на Лысой Горе, еще более усилили панику. Но этого взрыва, к счастью, не произошло, однако пять дней Киев жил в ужасе, ожидая потока ядовитых газов с Лысой Горы. Но постепенно взрывы и пожары в городе прекратились, окровавленные фигуры исчезли и Киев приобрел обычный будничный вид. Киев сравнительно мало пострадал от взрывов: лишь на Печерске рухнуло несколько домов. Но город вторично остался без стекол, выбитых силой взрыва. Однако ощущения спокойствия и безопасности, возникшего у киевлян после избрания гетмана, не стало.
30 июля между 1-2 часами дня Эйхгорн и его адъютант были убиты брошенной в них бомбой. Убийца — Борис Донской, в прошлом матрос Балтийского флота, член боевой группы эсеров, бросив бомбу, не пытался и не хотел бежать. Он хотел вложить в свой террористический акт максимум агитационного содержания — добиться процесса, на котором он мог бы объяснить всему миру смысл своего поступка, чтобы поднять на борьбу крестьян Украины.
Киев был в панике. Шли массовые аресты. Обыватель встретил убийство Эйхгорна со смешанными чувствами: хотя немцы выступали спасителями от большевиков, их надменность, чванство, жестокость, презрение к «русской (или украинской) свинье» возмущали обывателя. Поэтому многие злорадствовали. Таки убили!" — говорили вслух на улицах. — Теперь очередь за Скоропадским!"
К этим смешанным чувствам примешивался страх перед возможными репрессиями. По Киеву ходил слух о подготовке карательного обстрела Киева германской артиллерией. В городе, на базарах и в окрестных деревнях откровенно ликовали.
Но до артиллерийского обстрела Киева дело не дошло.
Похороны Эйхгорна состоялись 1 августа. Гроб с его телом и гроб с телом адъютанта в торжественной траурной процессии пехоты, артиллерии и кавалерии были из Лютеранской церкви, где состоялось отпевание, поздно вечером при свете факелов доставлены на вокзал. Отсюда останки убитых были отправлены в Германию.
Я стоял на углу Безаковской и Жилянской улиц и наблюдал за движением процессии, которая, как медно-зеленая стальная змея, в кровавом огне факелов медленно ползла к вокзалу.
Боевая группа эсеров готовила покушение на Скоропадского, намеченное на тот момент, когда гетман после отпевания Эйхгорна должен был выйти из Лютеранской церкви. Но группа не успела изготовить снаряд. 2 августа все члены боевой группы были арестованы.
Бориса Донского в Лукьяновской тюрьме подвергли жестоким пыткам,, требуя выдать сообщников. Его мучили три дня: жгли огнем, кололи, резали, загоняли под ногти булавки и гвозди, выдернули все ногти на ногах… Донской не выдал никого. 10 августа его судили в тюремной конторе военно-полевым судом и в тот же день в 4 часа дня при большом стечении народа повесили у арестантского дома на Лукьяновской площади. Его тело висело два часа на телеграфном столбе с надписью «Убийца фельдмаршала Эйхгорна». 11 августа Донского похоронили на Лукьяновском кладбище.
10 лет спустя, в 1929 году, когда я уже жил в Ленинграде, член редакционной коллегии эсеровской газеты «Борьба», которая издавалась в Киеве в 1918— 1919 гг., во время случайной встречи со мной рассказал кое-что о деятельности боевой группы эсеров в 1918-1919 гг.
"Партия левых эсеров, — рассказал он, — готовила в 1918-1919 гг. ряд покушений. Она считала германского императора Вильгельма II одним из главных, если не самым главным виновником мировой бойни 1914-1918 годов и во всяком случае ответственным за репрессии своего проконсула на Украине фельдмаршала Эйхгорна. Поэтому Центральный комитет партии левых эсеров поднял вопрос об организации убийства Вильгельма II. Но партия левых эсеров не могла решиться на столь ответственный шаг, не узнав раньше мнения германских революционных социалистов. Ответ из Германии на запрос об убийстве Вильгельма II (туда специально ездил по этому делу один из наших товарищей) был дан отрицательный. Поэтому Центральный комитет партии левых эсеров решил ограничиться убийством Эйхгорна, к которому московские левые эсеры решили добавить убийство германского посла в Москве графа Мирбаха.
Была организована боевая группа (в нее вошел и Борис Донской) и отправлена с фальшивыми паспортами в Киев. В Киеве местные левые эсеры упросили боевую группу совершить убийство и гетмана Скоропадского, который виновен в репрессиях против крестьян и рабочих Украины не менее Эйхгорна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Погромные статьи известного украинского политического деятеля А. Никовского в газете «Нова Рада» (орган украинских социалистов-федералистов) в январе и марте 1918 г. еще более убедили украинскую интеллигенцию села и крестьян в безнаказанности действий против евреев.
На февраль-апрель падает и разоружение еврейских отрядов самообороны в Голованевке (Подольская губерния), Одессе, Екатеринославе, Харькове и других городах.
Хотя украинские националисты считают февраль — апрель 1918 года «золотым периодом» национального строительства и диктатуры национального («националистического», скажем мы) большевизма, хотя еврейские погромы усилились по всей Украине, однако еврейское население Украины в целом в эти месяцы еще не чувствует себя терроризованным погромами и ведет борьбу против них.
Особое место в марте — апреле 1918 г. занимают жестокие погромы и еврейская резня в северных районах Черниговской губ. (на границе с Полесьем). Эти погромы были совершены дезорганизованными частями Красной Армии при поддержке и содействии местного крестьянского населения. Погромы проходили под лозунгом: «Жиды расстреливают Красную Армию».
Такие погромы были в Мглине (убито 15 евреев и разграблены еврейские квартиры), в Сураже (где Первый полк имени Ленина разгромил и разграбил еврейские дома и квартиры), в Глухове и Новгород-Северском.
Погром в Глухове происходил 7-9 марта 1918 г. и продолжался более двух с половиной суток. Он отличался чрезвычайной жестокостью. По показаниям свидетелей, у многих евреев, оставшихся в живых, отрубили руки. На глазах матерей убивали малолетних детей. Мужчин били прикладами, кололи и расстреливали. Кровь лилась рекой, расстреливали целые семейства, в том числе всех детей в семье на глазах у родителей. Не щадили стариков и старух. Было убито свыше 100 человек. Погром произвели совместно Рославльский партизанский отряд (советские войска) и Батуринский украинский полк (войска Украинской Рады) при содействии окрестных вооруженных крестьян и глуховской черни. Любопытный пример проявления пролетарского интернационализма!
Убийства и погромы евреев имели место и в окрестных местечках. Так, в местечке Середина-Буда близ Глухова было убито 20 человек.
Погром в Новгород-Северском произошел в апреле 1918 г. Он был организован ворвавшимся в город отрядом матросов Беретти и продолжался 4 часа. Было убито 88 евреев и 11 тяжело ранено. В местечке Гремяч близ Новгород-Северского было убито 15 евреев, а всего в Новгород-Северском уезде (кроме жертв в городе) — 24 еврея.
Это были типичные солдатские погромы, как при отступлении в 1917 г., прототипы еврейских погромов, совершенных летом 1919 г. взбунтовавшимися частями Красной армии («григорьевщина»).
Погромные эксцессы были в марте-апреле 1918 г. и в других местах, как например:
Резня в Симферополе местной буржуазии и интеллигенции, главным образом евреев, в апреле 1918 г. отрядом матросов-большевиков.
Резня на станции Галевщина близ Кременчуга (17 евреев).
Резня в Екатеринославе в конце марта 1918г.
Грабеж пассажиров-евреев при переходе границы между РСФСР и Украиной.
После возвращения в Киев правительство Украинской Народной Республики оживленно занялось строительством украинского самостийного государства. Была установлена украинская денежная система (свои денежные знаки Рада начала печатать еще в декабре 1917 года), утвержден государственный герб (трезубец — знак Владимира Святого) и пр. Но Рада не чувствовала себя полной хозяйкой «у себя» в стране. Немецкое командование держало Раду под своим контролем. Украинские войска не смели открыто убивать на улицах и держались неуверенно и осторожно.
Немцы, придя на Украину, сразу, в марте 1918 года, увидели, что к моменту подписания в Брест-Литовске мирного договора с Германией, Австро-Венгрией, Болгарией и Турцией 9 февраля 1918 г. Украинская Рада фактически не имела ни власти, ни сторонников на Украине и что на Украине вообще нет центральной власти. Отдельные области, уезды, города и даже села находятся под властью атаманов вооруженных шаек, которые занимаются налетами на соседние уезды и города и грабежом их.
В городах Украины — особенно в Киеве — немцы «навели порядок». Ободранный и грязный в 1916— 1917 гг. Киев преобразился. 40 принудительно мобилизованных женщин 3 дня мыли и скоблили Киевский вокзал от русской грязи. Прибытие и отбытие поездов происходило пунктуально по графику. Немцы заставили домохозяев и дворников прибрать дворы, а городское управление Киева — убрать мусор с улиц.
С деревней — с украинскими крестьянами — дело обстояло хуже.
Значительная часть земель была не засеяна. В результате Главнокомандующий германской армией на Украине генерал Эйхгорн издал приказ об обязательном и принудительном засеве полей — и крестьянских, и помещичьих — силами крестьян. В случае отсутствия у крестьян семян для засева полей засев поручался помещикам, с обязательством уплатить крестьянам за труд одну треть собранного урожая. Выходило, что помещики восстанавливались в своих правах на землю (возвращалась земля), а крестьяне оказывались в положении сельскохозяйственных рабочих, получающих за работу часть урожая.
Приказ Эйхгорна поднял крестьян на дыбы. Деревня была охвачена восстанием. Между помещиками, опиравшимися на немецкие штыки, и крестьянами шли кровавые бои. Горели помещичьи усадьбы, и крестьянская месть настигала помещиков и их управляющих:
им вскрывали животы, их поднимали на вилы и забивали рот землей и тд. Немцы засекали шомполами бунтующих крестьян, обстреливали шрапнелью деревни, но засеву полей это не помогало.
Тогда германские оккупанты решились на более сильно действующие меры. 25 апреля Эйхгорн издал второй приказ о создании на Украине немецких военно-полевых судов для наказаний за покушения на помещиков и их собственность, за саботаж крестьян в обработке и засеве полей, за расхищение и поджоги собранного урожая и др. Виновным угрожала смертная казнь. После этого приказа деревня стала мобилизационным резервом для всех «батек-атаманов» и их банд.
Но германское командование не ограничилось этими приказами. Оно решило создать на Украине прочную «консервативную» власть. 26 и 27 апреля немецкие войска разоружили 1-ю Украинскую дивизию «синежупанников» (сичевых стрельцов). 28 апреля немецкие войска явились на заседание Украинской Рады и арестовали двух подозреваемых в левизне министров и нескольких членов Рады. 29 апреля Рада утвердила конституцию Украинской Народной Республики и земельный закон, рассчитанный на зажиточных крестьян (разрешалось иметь до 30 десятин на семью), и избрала М.С. Грушевского президентом Украинской Народной Республики. Но было уже поздно…
В этот день, 29 апреля, созванный в здании киевского цирка съезд делегатов Союза помещиков и землевладельцев Украины вынес решение о создании гетманской (монархической) власти на Украине и провозгласил гетманом Украины генерал-адъютанта Николая II, богатого украинского помещика, командира I Украинского корпуса Павла Петровича Скоропадского. Скоропадский был душой заговора, совершенного под защитой германских штыков. Приблизительно за месяц до переворота по инициативе Скоропадского было создано Тайное украинское народное общество (Тайна украинська народна громада), в которое вошли Союз землевладельцев Украины (помещики) и Украинская демократическая земледельческая партия. Германское командование в лице помощника Эйхгорна генерала Гренера поддержало заговор на следующих условиях: признание Скоропадским Брестского мира, роспуск Центральной Рады; выступления против австро-германских войск должны караться немецкими полевыми судами; ненадежные элементы должны быть отстранены от власти; земельные комитеты — распущены; восстановлена собственность на землю;
установлены платежи с крестьян за полученную землю; сохранение больших поместий в рамках закона;
Украина оплачивает военную помощь немцев.
Сам гетман хотел сближения со сторонниками «единой неделимой России» — с монархистами. Он разрешил монархический съезд в Киеве (делегаты со всех концов России), отслуживший 24 июля панихиду по Николаю II, он разрешил в Киеве в мае 1918 г. создание Русского союза, программой которого была «единая, неделимая», т.е. борьба против украинского сепаратизма и т.д.
Киевляне, проснувшись 30 апреля, с изумлением увидели себя живущими в монархии. Интеллигенция и зажиточные слои с облегчением встретили украинскую монархию, опиравшуюся на немецкие штыки. Они видели в ней гарантию мира и порядка против расстрелов, грабежей и покушений на собственность. Многие восклицали: «Дай Бог, дай Бог, чтоб это длилось возможно дольше».
Против гетманства были рабочие, крестьянская беднота, пополнявшая войска Рады и банды атаманов (чем эти войска и банды отличались друг от друга, — ни один киевлянин не мог указать).
Переворот и воцарение гетмана прошли почти бескровно. На защиту Центральной Рады выступили лишь «сичевики». Киевляне, напуганные кровавыми сценами боев на улицах города в январе 1918 года, были приятно успокоены отсутствием массовых расстрелов. Новая власть позволила войскам Рады сравнительно спокойно уйти из Киева. Кое-какие отряды были разоружены. Но массового террора, расстрелов и резни в Киеве почти не было. Немецкие войска поддерживали порядок железной рукой. Валявшихся на улице трупов я не видел.
Гетман обратился к населению Украины с грамотой, объяснявшей цель переворота: он взял власть в руки для того, чтобы установить на Украине порядок и спокойствие. Вся законодательная и исполнительная власть передавалась в руки гетмана, который был верховным командующим (воеводой) армии и флота. Законы Центральной Рады отменялись.
Вместо Украинской Народной Республики создавалось Украинское Государство (Держава). Министерства реорганизовались по старым русским образцам, восстанавливалось и старое российское административное деление на губернии, уезды и волости. Восстанавливались Земские управы и Городские думы, избираемые по старым законам.
Председателем Совета министров был назначен историк Н.П. Василенко (кадет). В состав Совета министров было включено немало русских кадетов и монархистов (Игорь Кистяковский), из украинских обрусевших деятелей — Дмитро Дорошенко и Ф. Лизогуб. Фактически власть была в руках немцев — генералов Эйхгорна и Гренера. На местах власть принадлежала начальникам немецких гарнизонов и комендатур.
Гетманский режим был жестокой аграрной реакцией. Помещики и кулаки при помощи австро-германских войск мстили крестьянам за крестьянские выступления 1917-1918 гг. Враждебность крестьянских масс гетманскому режиму создавала ощущение его временности и непрочности. К восстановлению «царских порядков» присоединилась хорошо замаскированная пропаганда «единой и неделимой» России (Русский союз с центром в Киеве) и скрытая поддержка русских офицерских организаций.
Поэтому надежды киевлян на мир и покой оказались недолговечными. В один из дней в начале мая утром по городу пронесся какой-то грозный звук — не пушка и не гром. Он был так силен, что форточки в окнах открылись сами собой и стекла зазвенели и кое-где вылетели. Звук повторился еще раз и прошел с Печерска на Подол. Горожане высыпали из домов. На улицах началось смятение. С Печерска бежали растерзанные и окровавленные люди. Стоны, вой, крики и визг слышны во всем городе. А гром ударил в третий раз, и притом с такой силой, что в домах на Печерске окна остались без стекол и почва зашаталась под ногами, как во время землетрясения. Перепуганные женщины в одних сорочках бежали по улицам и дико кричали.
Вскоре выяснилось, что гром шел с Лысой Горы, где взорвался склад снарядов и пороха. Кто был виновником взрыва — французские ли «шпионы», как намекала украинская печать, или «агенты большевиков», как утверждала киевская молва, — не удалось выяснить. Немцы произвели расследование, но результаты его сохранили в тайне.
Взрыв был такой силы, что тяжелые снаряды, поднятые им в воздух, полетели через весь Киев. Они засыпали Печерск, Подол, Соломенку. Огромное зарево пожара, багровые языки пламени, густые клубы дыма над городом напоминали картину Брюллова «Гибель Помпеи». Перепуганные киевляне бегали по улицам в поисках безопасных мест. Слухи о взрыве отравляющих газов, хранившихся в баллонах на Лысой Горе, еще более усилили панику. Но этого взрыва, к счастью, не произошло, однако пять дней Киев жил в ужасе, ожидая потока ядовитых газов с Лысой Горы. Но постепенно взрывы и пожары в городе прекратились, окровавленные фигуры исчезли и Киев приобрел обычный будничный вид. Киев сравнительно мало пострадал от взрывов: лишь на Печерске рухнуло несколько домов. Но город вторично остался без стекол, выбитых силой взрыва. Однако ощущения спокойствия и безопасности, возникшего у киевлян после избрания гетмана, не стало.
30 июля между 1-2 часами дня Эйхгорн и его адъютант были убиты брошенной в них бомбой. Убийца — Борис Донской, в прошлом матрос Балтийского флота, член боевой группы эсеров, бросив бомбу, не пытался и не хотел бежать. Он хотел вложить в свой террористический акт максимум агитационного содержания — добиться процесса, на котором он мог бы объяснить всему миру смысл своего поступка, чтобы поднять на борьбу крестьян Украины.
Киев был в панике. Шли массовые аресты. Обыватель встретил убийство Эйхгорна со смешанными чувствами: хотя немцы выступали спасителями от большевиков, их надменность, чванство, жестокость, презрение к «русской (или украинской) свинье» возмущали обывателя. Поэтому многие злорадствовали. Таки убили!" — говорили вслух на улицах. — Теперь очередь за Скоропадским!"
К этим смешанным чувствам примешивался страх перед возможными репрессиями. По Киеву ходил слух о подготовке карательного обстрела Киева германской артиллерией. В городе, на базарах и в окрестных деревнях откровенно ликовали.
Но до артиллерийского обстрела Киева дело не дошло.
Похороны Эйхгорна состоялись 1 августа. Гроб с его телом и гроб с телом адъютанта в торжественной траурной процессии пехоты, артиллерии и кавалерии были из Лютеранской церкви, где состоялось отпевание, поздно вечером при свете факелов доставлены на вокзал. Отсюда останки убитых были отправлены в Германию.
Я стоял на углу Безаковской и Жилянской улиц и наблюдал за движением процессии, которая, как медно-зеленая стальная змея, в кровавом огне факелов медленно ползла к вокзалу.
Боевая группа эсеров готовила покушение на Скоропадского, намеченное на тот момент, когда гетман после отпевания Эйхгорна должен был выйти из Лютеранской церкви. Но группа не успела изготовить снаряд. 2 августа все члены боевой группы были арестованы.
Бориса Донского в Лукьяновской тюрьме подвергли жестоким пыткам,, требуя выдать сообщников. Его мучили три дня: жгли огнем, кололи, резали, загоняли под ногти булавки и гвозди, выдернули все ногти на ногах… Донской не выдал никого. 10 августа его судили в тюремной конторе военно-полевым судом и в тот же день в 4 часа дня при большом стечении народа повесили у арестантского дома на Лукьяновской площади. Его тело висело два часа на телеграфном столбе с надписью «Убийца фельдмаршала Эйхгорна». 11 августа Донского похоронили на Лукьяновском кладбище.
10 лет спустя, в 1929 году, когда я уже жил в Ленинграде, член редакционной коллегии эсеровской газеты «Борьба», которая издавалась в Киеве в 1918— 1919 гг., во время случайной встречи со мной рассказал кое-что о деятельности боевой группы эсеров в 1918-1919 гг.
"Партия левых эсеров, — рассказал он, — готовила в 1918-1919 гг. ряд покушений. Она считала германского императора Вильгельма II одним из главных, если не самым главным виновником мировой бойни 1914-1918 годов и во всяком случае ответственным за репрессии своего проконсула на Украине фельдмаршала Эйхгорна. Поэтому Центральный комитет партии левых эсеров поднял вопрос об организации убийства Вильгельма II. Но партия левых эсеров не могла решиться на столь ответственный шаг, не узнав раньше мнения германских революционных социалистов. Ответ из Германии на запрос об убийстве Вильгельма II (туда специально ездил по этому делу один из наших товарищей) был дан отрицательный. Поэтому Центральный комитет партии левых эсеров решил ограничиться убийством Эйхгорна, к которому московские левые эсеры решили добавить убийство германского посла в Москве графа Мирбаха.
Была организована боевая группа (в нее вошел и Борис Донской) и отправлена с фальшивыми паспортами в Киев. В Киеве местные левые эсеры упросили боевую группу совершить убийство и гетмана Скоропадского, который виновен в репрессиях против крестьян и рабочих Украины не менее Эйхгорна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47