- остановил её Эдик. - И не снимай, пожалуйста, колготки и туфли, - добавил он.
- Что еще? - смиренно поинтересовалась Маша.
- Распусти волосы!
Маша вынула заколку и тряхнула волосами, которые рассыпались по плечам.
- Нет, - сказал Эдик. - Лучше собери их опять. Маша покорно взяла расческу и снова собрала волосы.
- Так?
В этот вечер она была готова сделать для Эдика все что угодно. За исключением одного. Противотанковая диафрагма должна была стоять на страже её интересов. Обычно Эдик спрашивал о ней, и тогда у них разгоралась ссора. Однако сегодня он пока что молчал.
- Что еще? - спросила она.
- Не думай, что я буду долго это терпеть, - вдруг сказал он.
- Что именно?
- Я не намерен жертвовать собой в угоду твоим капризам. Ты слишком много о себе вообразила.
- Каким капризам? - насторожилась Маша.
- Если я захочу, у нас будет ребенок, - заявил он. "Интересно каким образом, - подумала она. - Разве что духом святым?"
- Ты слышала, что я сказал? - спросил Эдик.
- Да, я слышала, - ответила Маша, напрягаясь.
- Я хочу, чтобы меня уважали, - повышая голос, начал он. - Я не хочу, чтобы меня унижали!..
"Сейчас начнется, - подумала она. - Ну ладно, пусть только попробует! Плевать на все её добрые намерения сохранить мир в семье. Беременность не входит в её нынешние планы - и точка. Она готова на все и добьется независимости любой ценой".
Эдик подошел к ней почти вплотную и смотрел на неё сверху вниз. Она мужественно выдержала его взгляд, и он вдруг переменил тон.
- Я не могу без тебя, Маша, - тихо сказал Эдик.
Этого она никак не ожидала. Его слова показались ей сказочно ласковыми. Впервые за всю их "совместную деятельность" ей от души захотелось ему отдаться, позволить ему любить себя без задних мыслей.
- Возьми меня, Эдик, - застенчиво прошептала она и, покраснев, закрыла глаза.
В следующую же секунду она услышала треск расстегиваемого зиппера на его брюках и почувствовала, как ладони Эдика крепко сжали её голову и властно дернули вперед. Она удивленно открыла рот, чтобы вздохнуть или что-то сказать, но её губы уже обнимали чужую плоть.
- Хорошо, - сказал Эдик.
Так закончился этот знаменательный день, когда на телевидении вспыхнула новая звезда.
XIV
Рита спала, разметавшись на ковре. За окном едва засветлело небо. Где-то занудно верещала автомобильная сигнализация. Маша рассеянно взглянула на спокойное лицо подруги и снова закрыла глаза. Когда она проснулась, солнце освещало дальний угол комнаты, а это означало, что было уже не меньше одиннадцати утра. В ванной слышался шум душа. Завернувшись в одеяло, Маша прошлепала босиком до ванной и слегка стукнула в дверь.
- Это ты, Рита?
- А ты думала кто? - усмехнулась подруга. Нетвердой походкой Маша вернулась в комнату и уселась с ногами на диванчик. Нахохлившись, она взглянула на Риту, которая появилась в её розовом махровом халате, свободно облегавшим её ладную фигурку.
- Что такое, киска моя? - подняла брови Рита.
- Я подумала и решила, что мне, пожалуй, действительно лучше заняться вашим шоу...
- Интересная мысль, - улыбнулась Рита и, взяв Машу за руку, потянула с дивана на кухню. - Давай обсудим её за кофе!
Маша со вздохом принялась орудовать электрокофемолкой.
- Значит, ты приняла решение? - продолжала Рита.
Маша нажала на кнопку, и кофейные зерна бешено заметались под прозрачной крышкой. Она почувствовала, что у неё в голове происходит нечто подобное - такой же хаос мыслей. Может быть, Рита поможет разобраться и объяснит ей что-то.
- Я подумала, - медленно проговорила она, - а вдруг это спасательный круг, и ты снова бросаешь его мне, как тогда в Одессе...
Рита снова улыбнулась.
- Когда ты утопала в собственных слезах, не зная, какие выбрать трусики?
- Я так тебя люблю! - сказала Маша.
Кофе был готов, и она осторожно разлила его в две фарфоровые кружки.
- И я тебя люблю, - кивнула Рита. - Продолжай!
- Как ты думаешь, если я возьмусь за это шоу, то получу наконец полную независимость?
- Во-первых, ты заработаешь кучу денег, а во-вторых, тебя будут окружать блестящие мужчины - артисты, политики, режиссеры, продюсеры...
- И я буду от них зависеть?
- Как и они от тебя. Люди нужны друг другу. Так будет всегда.
- Но ведь ты ни от кого не зависишь! - воскликнула Маша. - Тебе не нужна ничья опека!
- Кто тебе это сказал? - рассмеялась Рита. - Я живу среди людей мужчин и женщин - и чрезвычайно в них нуждаюсь.
- Я серьезно!
- И я серьезно. У меня есть начальство. Есть определенные обязательства перед коллегами. Меня опекает администрация. Куда от этого денешься?
Маша неопределенно передернула плечами и умолкла. Рита спокойно прихлебывала кофе и тоже не произносила ни слова.
- Я невыносимый человек, да? - не выдержала Маша.
Рита протянула руку и нежно погладила её по щеке.
- Разве что для себя самой, - улыбнулась она.
- Это шоу, оно... - начала Маша и снова умолкла.
- Ты думаешь совсем о другом, - сказала Рита. - Ты должна произнести это вслух.
Она пристально всматривалась в Машу, и её губы были плотно сжаты.
- Я его люблю, - сказала Маша, отводя глаза. - Не знаю, что из этого выйдет, но я должна снова быть там!
- Все так просто, - проворчала Рита, хлопнув себя ладонью по лбу, - а мне это и в голову не приходило!
- Прости меня, Рита, миленькая, - жалобно затараторила Маша. - Все так глупо. Конечно, нет ничего проще. Я была так осмотрительна и все равно оказалась в ловушке. Он меня любит, а мне кажется, что он хочет помешать моей работе. Он не дал мне для этого никакого повода. Ни слова, ни намека... Он любит меня, а я люблю его, но я чувствую себя словно в плену, и мне нужно бежать, освободиться... Поэтому я и подумала об этом шоу, ты меня понимаешь?
- Я-то все прекрасно понимаю. Главное, чтобы и ты это поняла.
- Я хочу быть умной и самостоятельной девушкой! - заявила Маша. - Я не хочу делать глупости, и я говорю себе: "Маша, не сходи с ума, ты должна забыть про этот чертов Кавказ, и уж во всяком случае тебе нельзя туда возвращаться. Тебе нужны новые впечатления, а потому, ты должна руками и ногами ухватиться за это шоу..."
- Что касается новых впечатлений, - прервала Рита, прикоснувшись кончиком пальца к Машиным губам. - Как раз сейчас ты их и имеешь. Сильные впечатления. Ты пытаешься полюбить мужчину, Маша. Полюбить своего Волка... По-моему, не такая уж плохая перспектива.
- И это ты, ты мне говоришь?! - изумилась Маша. - Ты ж сама агитировала меня взяться за шоу, а теперь отговариваешь...
- А от чего же мне тебя отговаривать? От желания стать счастливой женщиной? Может, счастье само идет тебе в руки, а ты занимаешься самоедством, грызешь себя? Раскинь-ка умишком, может, этот твой Волк стоит какого-то несчастного шоу и так называемого успеха?.. Нет, не перебивай, а послушай!.. Если рассуждать беспристрастно, шоу, на которое тебя хотят пригласить, не блещет большой оригинальностью...
- Но ведь я могла бы... - не выдержала Маша.
- Ну конечно, твое участие сделает его неотразимым! - нетерпеливо кивнула Рита. - Ты сделаешься постоянной ведущей. Ты будешь вести его десять, двадцать, тридцать лет!.. Ты об этом мечтаешь, да?.. А что, если через полгода какая-нибудь бойкая, смазливая девчонка-журналисточка так успешно обслужит нашего уважаемого господина Зорина или ещё кого, что тебе дадут коленом под зад, а она займет твое место? Даже если она вовсе не смазливая, а кривая, рябая и косноязычная. Нас будут уверять, что она обаятельная... Не спорю, ты популярная ведущая, тебя баловала судьба - и только!.. Кто поручится, что завтра не заявится с мешком долларов какое-нибудь животное и не купит нас всех с потрохами? Мне-то что, я сижу тихо-смирно, я рядовая работница телевидения, я профессионалка, занятая на черновой работе, на которую, кроме меня, мало кто позарится. Но другое дело ты - у тебя работа в эфире. Да ещё в популярных шоу. Ты и оглянуться не успеешь, как окажешься не у дел, и единственное, что тебе останется бегать и искать деньги, которые могли бы продлить твое звездное существование. Может, ты обратишься за деньгами к своему бывшему свекру или муженьку? А может, ты вспомнишь о своем бывшем любовнике-полковнике, который к тому времени, наверное, уже станет генералом и, чтобы восстановить твое местоположение на звездном небосклоне, рискнет бросить пару дивизий на захват телебашни?..
- Что же ты предлагаешь? - ошеломленно спросила Маша.
- Я твоя подруга и хочу, чтобы ты была счастлива. Телевидение, конечно, дело хорошее, но променять на него личное счастье - это уж слишком. Я помогала тебе и всегда буду рада помочь, но в данном случае ты готова схватиться за новое предложение, только чтобы улизнуть от мужчины, который от тебя без ума и в которого ты сама влюблена. Журналистика и прочее - здесь ни при чем.
- Я ошибалась в своих чувствах! - вдруг заявила Маша. - На самом деле я его ненавижу. Ненавижу и презираю. Он женат, и я ему не верю. Я презираю его за то, что он причиняет боль жене, за то, что хочет бросить её - ту, которую так трогательно жалел и терпел столько лет. Точно так же он может бросить и меня...
- Киска моя, я не поспеваю за перепадами твоего настроения, - сказала Рита. - Может, тебе и правда продолжить свой роман с телевидением?
- Сейчас мне хочется убежать подальше - и от него, и от телевидения, призналась Маша.
- Твою бы энергию да в мирных целях... - проворчала Рита. - Давай поступим следующим образом, - предложила она. - Немедленного ответа для участия в шоу от тебя не требуется. Если ты немного поломаешься, это даже полезно. Может, тебе удастся набить себе цену. Такое случается и в наше время. Пусть за тобой побегают... Та же самая ситуация с твоим полковником. Пауза в интимных отношениях только укрепит вашу любовь...
- Господи, Рита, что ты несешь? - возмущенно вскинулась Маша. - Ты что же думаешь, я без него не могу? Ты думаешь, он мне нужен?
Рита молчала и с любопытством следила за подругой.
- А ты не допускаешь такого варианта, что не он, а я ему не нужна?
- Вот и пусть все решится само собой, - сказала Рита. - Пройдет какое-то время. В твоей взбалмошной головке кое-что прояснится. Будем надеяться, ты не станешь бросаться своим призванием только потому, что никак не решишь, любишь ты кого-то или не любишь.
- Я его люблю, - немедленно заявила Маша. - Я жить без него не могу!
- Верю, - сказала Рита. - Иначе стала бы я тебе сопли утирать.
Маша бросилась обнимать подругу, у которой у самой глаза были на мокром месте.
- Когда это кончится? - вздохнула она.
- Когда научишься чувствовать себя счастливой.
- Ах, если бы мне быть такой сильной, как ты!
- Если ты имеешь в виду мой возраст, то тебе нужно потерпеть всего несколько лет. Хотя скажу тебе по секрету, что и мне очень часто хочется послать все к черту...
- Не может быть! Ты так счастлива с Иваном, что...
- И его, пожалуй, даже больше, чем кого-либо. Только в отличие от тебя я научилась извлекать пользу даже из своей придури...
- Я тоже научусь.
- Дай-то Бог.
- Я так многому научилась благодаря тебе! Ведь ты не скажешь, что я неспособная ученица, правда, Рита?
- Нет, не скажу, - улыбнулась та. - Теперь ты не шарахаешься от каждого куста. Особенно в профессиональном отношении.
- А помнишь, как я тряслась, когда первый раз выходила в прямой эфир. От страха я ничего вокруг не видела.
- Ну, с этим ты быстро справилась, - сказала Рита. - Темперамента тебе не занимать. Ты сразу почувствовала себя звездой со своей независимой точкой зрения. Я лишь молилась, чтобы ты с первых же дней не наломала дров.
- Тебе смешно, а мне было не до смеха. Меня то и дело осаживали и окорачивали.
- А могли бы просто выставить за дверь.
- Да. И однажды недвусмысленно об этом намекнули.
- Ты имеешь в виду тот прямой репортаж с похорон? Слава Богу, у тебя хватило ума это понять...
- Сумасшедший день! - вырвалось у Маши. Впрочем, от лучшей подруги Риты она никогда не скрывала ни движений души, ни томлений плоти.
XV
Движение транспорта вблизи Елоховской церкви было парализовано вавилонским столпотворением. На одиннадцать часов утра в главном московском храме было назначено отпевание президента. На этот раз - президента крупнейшей акционерной компании, погибшего при загадочных обстоятельствах три дня тому назад.
Милицейские кордоны, выставленные у входа в храм, сдерживали все прибывавшую публику, которая молчаливо напирала животами на металлические барьеры и друг на друга и бросала жадные взгляды по направлению к паперти, где за особым внутренним заграждением томились ожиданием избранные, которых тоже собралось изрядное количество.
Гроб с телом уже находился в храме. Как и когда он был туда доставлен, никто не знал.
Маше Семеновой, оператору, помрежу, а также матерому режиссеру, присланному из главной редакции специально для такого случая, удалось занять позицию на нейтральной полосе - то есть между милицейским оцеплением и молодыми, спортивного вида людьми, которые охраняли пятачок непосредственно у входа в храм. О том, чтобы проникнуть внутрь, нельзя было и мечтать. Маша держала наготове микрофон, а оператор с телекамерой восседал на плечах помрежа, который дышал часто и отрывисто, словно заболевшая чумкой собака.
Двусмысленность ситуации заключалось в том, что помимо скорбной ритуальности происходящего публика находилась под впечатлением необыкновенных слухов, которые возникали и распространялись с поразительной интенсивностью.
Во-первых, никто точно не знал подробностей случившегося. Газеты сообщали множество абсолютно правдоподобных, но, увы, взаимоисключающих версий об обстоятельствах скоропостижного ухода из жизни президента акционерного общества. Картина происшедшего, выстроенная посредством анализа информации, сообщавшейся "из достоверных источников", могла легко повредить простого обывателя в рассудке. Еще бы! Факты говорили о том, что утром президент проснулся оттого, что его окно, застекленное специальным сверхпрочным кварцем, было распахнуто не то случайным сквозняком, не то взрывной волной, и в спальню влетела пуля снайпера, которая ударила президента в затылочную область черепа. Пора было собираться в офис. В отделанном мавританским мрамором клозете он почувствовал специфический запах мускатного ореха, поскольку злоумышленники начали качать ядовитый газ циан через канализационную трубу. Потом он подошел к раковине и прикоснулся к крану, который находился под напряжением десять тысяч вольт. На скорую руку выхлебав кофе, в который были подмешаны сильные канцерогены, он стал выходить из квартиры, но, едва ступив за порог, был в упор расстрелян двумя неизвестными в масках из автоматического оружия иностранного производства. Это, впрочем, не помешало ему сесть в цвета мокрого асфальта "мерседес" и вместе с шофером и телохранителем взлететь на воздух по причине сработавшего взрывного устройства, заложенного в заднее правое колесо. Уже в своем офисе, вместо того чтобы открыть обычное служебное совещание, он оказался повешенным за шею посредством капронового шнура, привязанного прямо к люстре из дорогого венецианского хрусталя, а затем его расчлененное тело было выброшено из окна с шестого этажа и утоплено в обводном канале... Впрочем, по последним сведениям, уже вечером президента якобы видели в отделении реанимации не то 1-й городской больницы, не то института Склифосовского, а затем в морге тюремного госпиталя МВД.
Это во-первых... Во-вторых, существовала вопиющая разноголосица мнений относительно мотивов происшедшего. Ни для кого не было секретом, что покойный занимался не только активной экономической, но и политической деятельностью, представляя интересы то левых, то правых, баллотировался в Думу и числился одним из крестных отцов мафии, контролирующей 99% капитала российского теневого бизнеса. Им оборачивались и отмывались "грязные" деньги, отпускались льготные кредиты высокопоставленным чиновникам, конвертировалась валюта и тому подобное... И ребенку было ясно, что такая фигура устраивала далеко не всех. Вопрос в том - кого она не устраивала больше других?
И наконец, в-третьих. Возглавлявшееся президентом акционерное общество всего за несколько месяцев сумело принять от населения денежных вкладов, равных в сумме всему национальному богатству, включая полезные ископаемые. И что самое главное, слух о бесследном исчезновении всех денег распространился одновременно с известием о гибели президента.
Впрочем, известие об исчезновении денег оказалось не последним сюрпризом. Буквально в день похорон пополз дикий и ни с чем уж не соразмерный слух о том, что "покойник жив", а вот, где именно он находится, на этот счет пока не поступало никакой информации. Но уж, во всяком случае, не в шикарном, сделанном из редких пород дерева американском гробу с бронзовыми ручками и какими-то особыми двойными дверцами. Возникал глупый, но вполне законный вопрос - что же в данный момент находится внутри изделия, сработанного руками талантливых заокеанских мастеров?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44