Якобы есть такая шобла… Интересно, как они его… рас
пространяют? Ч хохотнул.
Ч Что за бред?! Все же знают: здесь лежбище самых безобидных бомжей.
Ч Бэзобидных бомжей не бивает, Ч искусственно усиливая свой грузинск
ий акцент, провозгласил Бабунидзе, Ч Чэм, ти думаэшь, оны здэсь занымаютс
я длинными осэнными ночами?.. Ч И опять захохотал, снова не встретив откл
ика.
Ч Городу, конечно же, спокойнее, если их всех сошлют к чертовой матери…
Ч Так и будет, Ч задохнувшимся голосом сказал Сергей. Ч Всэх, кого пойм
аэм, проварят на СПИД, потом заразных Ч в эшелоны и в Ларнах. Ту-ту-у!.. А здо
ровых Ч на сто первый…

Сува гладил Гуню по голове, загривку, спине. Пес нежился и чуть слышно пови
згивал. Давно бы пора заняться репьями и колючками, застрявшими в шерсти
и превратившими высокопородного кобеля почти в дикобраза, да все как-то
руки не доходят.
Еда у них сегодня еще была, а вот что будет потом?.. Впрочем, клошар уже года
три, если не больше, старался не задумываться о завтрашнем дне. Если хочеш
ь выжить, не трави себе душу Ч золотое правило для неприкаянных людей, да
и для всех остальных Ч тоже…
Подвал, где обосновалась наша парочка, надежно защищал от осенних ветров
и беспрестанно моросящих в октябре дождей, но теплом здесь все же не пахл
о. Сува натаскал драных половиков, подгнившей ветоши, нашел где-то ватник
с огромной жженой дырой на спине, зато целыми рукавами.
Кроме них в подвале жил бомж Минька с наглухо закутанной в платок подруг
ой, так что Сува до сих пор не смог рассмотреть ее лицо. Имела она еще вполн
е приличное молодежное пальто, протертые на коленях и аккуратно заплата
нные джинсы и полуразвалившиеся кроссовки. И как только будет зимовать?..

Из Минькиного угла с утра до вечера доносился сдавленный сухой кашель ег
о крали, которая на заработки не выходила и занималась хозяйством. В резу
льтате Минька вел теперь семейный образ жизни: баба раз в неделю устраив
ала постирушку, постоянно наводила порядок в их отгородке за ящиками и ч
то-то стряпала на костерке, разводя огонь на толстом стальном листе в кол
ьце из камней. Дым уходил в дыру, выводившую в вентиляционный колодец. Утя
гивало за милую душу. (Печка-буржуйка была для их подвала недостижимой ро
скошью.)
Кроме семейного Миньки, здесь обитали еще четыре мужика: то дрыхли сутки
напролет, то исчезали куда-то на несколько дней, потом появлялись Ч или в
синяках и ссадинах, или с мешком добычи. Словом, были весьма подозрительн
ыми личностями, но правила общежития блюли свято, ни к кому не приставали,
непотребств не учиняли, даже не шумели Ч а значит, какой с них спрос?..
Сува три дня назад обнаружил, что Гуня вдруг Ч за одну ночь Ч разом утеря
л свои чудесные умственные способности, и поначалу даже обрадовался: все
странное, непонятное пугало его, выбивая из колеи. Ведь пес не только подв
ывал в унисон пению, тащил за рукав к утерянной вещи, но и просил рассказыв
ать о бомжевской жизни, корябал на песке или мягкой земле палочкой, зажат
ой в зубах, короткие слова.
Потом клошар расстроился не на шутку: все-таки привык уже, что обладает са
мым гениальным на планете кобелем, скучно и грустно станет теперь (вроде
как младшего братца-вундеркинда лишился), но главное, Гуня обнаруживал п
о запаху “плохо лежащие” запасы еды, помогал найти к ним безопасный путь,
а также прикрывал отход. В конце концов Сува примирился с тем, что его соба
ченций стал самым обычным, добродушным, слегка капризным и не шибко чист
оплотным псом. В быстром примирении с жизнью и заключалась сила Петра Су
ваева Ч СИЛА ВЫЖИВАНИЯ.
Сегодня клошар покормил Догоняя ливером, разделив надвое колбасу (себе д
обавил еще полбуханки хлеба), потом выгулял пса на ближайшем пустыре общ
его пользования, в очередной раз вызвав нездоровое любопытство собачни
ков. И хотя Гуня на этот раз вдосталь наигрался с молодыми сучками и кобел
ьками всех пород и мастей и был наверху блаженства, Сува решил не испытыв
ать судьбу и сей собачий рай больше не посещать. Того гляди донесут в клуб
, а там наверняка лежит заявление гражданина Мордатого Ч дальше звонок
в полицию, и закрутится, не остановишь… Придется гулять поближе Ч в полн
ой безопасности, но зато и в гордом одиночестве. Впрочем, какая-нибудь бро
дячая собака вполне может забежать и составить компанию… Прошлые ПЕРЕС
ЕЛЕНИЯ не нанесли ощутимого вреда клошару, но и радостей особых он тоже н
е испытал: его не пытались убить и даже ни разу не избивали, но он никогда н
е попадал в постель к сочной молоденькой бабенке или за шикарный банкетн
ый стол. Зато Сува все время боялся за пса. Он давно понял, что на время ОТСУ
ТСТВИЯ в его собственное тело вселяется кто-то другой. И этот другой впол
не может учинить над Гуней какое-нибудь зловредство. Впрочем, со всеми пр
оисходило одно и то же, и подвальное сообщество в конце концов договорил
ось приглядывать друг за другом и в случае чего не давать в обиду Минькин
у супружницу и Суваева пса. Так что и тут была подстраховка… Сегодня Суву
с самого утра мучили нехорошие предчувствия. Подсознательное чутье ник
огда не подводило его. Вот только уже не было сил спасаться бегством, брос
ив это вполне сносное и, пожалуй, ставшее родным обиталище. Ежедневные из
нурительные поиски разового жилья на самом пороге зимы Ч убийственное
занятие для немолодого человека, да еще с собакой, с которой далеко не всю
ду пустят.
Сува поспрашивал на всякий случай у Миньки и у жителей соседних подвалов
, не слыхали ли чего, не заметно ли активности в ближнем полицейском участ
ке, но никто Ч ни сном ни духом. Впрочем, не мудрено: в этом квартале селили
сь самые тихие, инертные и потому самые беззащитные людишки. Не было у них
ни службы наблюдения, ни, тем паче, глаз и ушей среди легавых (откуда такие
“бабки”?!). Вот так Петр и остался вместе с Гунькой в своем подвале: авось пр
имерещилось, авось да пронесет…

Облава началась с десятиминутным опозданием. Полицейские в шлемах с бро
нестеклами, поигрывая дубинками, цепью пошли вперед. Офицеры двигались с
зади, перешучиваясь по рациям. Почему-то многим сегодня было не по себе. В
прочем, ветер, ветер…
Навстречу им, стартовав в двух кварталах отсюда, шла точно такая же цепь. Ф
ланги обеспечивались кордонами внутренних войск, которые предпочли не
соваться в “асфальтовые джунгли”, а подождать, пока “загонщики” выгонят
“дичь” прямо на них.
Капитан Бабунидзе вдруг заулюлюкал, будто действительно был на охоте. Кт
о-то подхватил его крик. Для полноты картины не Доставало только колотуш
ек, трещоток и свистков. В заброшенном жилом квартале, на месте которого ч
ерез два года должны воздвигнуть грандиозный бастион бизнеса (штаб-квар
тиру Московского финансового клуба, бизнес-центр и офис корпорации “Инт
ер-покет”), началось какое-то движение, правда, ничего пока было не разгля
деть.
Репнин, прибавив шагу, опередил ближайшего полицейского, зашел за угол б
урой девятиэтажки с выбитыми окнами и потрескавшейся штукатуркой. На ду
ше у него было слякотно Ч почти так же, как и под ногами. Носки и рант ботин
ок уже совершенно залеплены глиной, штанины подмокли от косо летящей по
ветру мороси, не заслуживающей гордого названия “дождь”.
Валере вовсе не улыбалось ловить в этой мерзопакостной дыре каких-то бе
дняг, заброшенных сюда волею судьбы, когда дома его ждали жена с сыном, теп
ло, горячая ванна, тапки с меховой опушкой, уютный вигоневый китайский ха
лат, в котором он чувствовал себя средней руки сибаритом, и, наконец, пирог
и Ч с пылу, с жару…
Капитан увидел вдруг выглянувшее из подвального окна чье-то испуганное
лицо, приложил палец к губам и сделал знак рукой: мол, исчезни! Бомж не заст
авил себя долго упрашивать.
Тут рядом с Репниным возникла синяя фигура полицейского.
Ч Ну что, лезть мне туда, господин капитан? Ч спросил рядовой. В голосе ег
о не было особого рвения.
Ч Я уже глянул, Ч ответил Валера. Ч Пошли дальше… Он почувствовал одно
временно облегчение и страх, ведь если его засекут на сокрытии бомжа, все
непременно сунут мордой в грязь, а то и вовсе турнут из органов. Репнин мог
насчитать по меньшей мере десяток должностных лиц, которые жаждали свес
ти с ним счеты и только ждали, чтобы он как следует подставился. У него вед
ь была дурная привычка рубить правду-матку…
И тут вдруг все переменилось. Сверху на него обрушился потолок, которого
раньше вовсе не было. Валерий рефлекторно присел, закрыв голову руками. Н
о удар не состоялся. Потолок, ни с того ни с сего скрывший свинцовое мокрущ
ее небо, не падал дальше Ч он задержался на высоте примерно двух метров. И
стоял капитан теперь не на покрытом глинистыми потеками асфальте, а на с
ухих бетонных плитах.
Ч Где я? Ч беззвучно спросил он.
Ответить было некому. Зато под ногами вертелся породистый, хотя и жутко н
еухоженный пес, который преданно заглядывал ему в глаза.
Это был грязноватый темный подвал, разгороженный ящиками и фанерными ли
стами на жалкие подобия комнатенок. Неужели я потерял сознание и меня от
несли сюда? Ч Это была, пожалуй, единственная разумная гипотеза. Ч Но с ч
его мне терять сознание? И разве могли бы оставить оглушенного капитана
одного?
Эти мысли ненадолго заслонили от Валерия главное: вовсе не в подвале дел
о Ч с ним самим произошла какая-то безумная метаморфоза. Его шинель исче
зла вместе с форменными брюками и ботинками Ч вместо них капитан обнару
жил на себе вонючие нищенские обноски. Первое, что он увидел, были бесформ
енные, тут и сям поцарапанные башмаки с начавшей отрываться подошвой.
Репнин сунул в карман руку Ч чужую, поросшую густым рыжеватым волосом
Ч и вместе с грязным носовым платком вытащил на свет божий обтрепанный
паспорт. Пес, о котором Валера совсем забыл, тут же лизнул пальцы, видно, на
деясь, что из кармана появится какое-нибудь угощение. Репнину было не до н
его Ч пусть себе лижет сколько угодно…
Та-ак… Паспорт… Выдан на имя Суваева Петра Олеговича. Бог ты мой!.. Где же ту
т зеркало?! Ч Мысли путались. Ч Зеркало где?!
Валера рухнул на колени, судорожно ощупывая свое ставшее вдруг неузнава
емым лицо, покрытое по меньшей мере трехдневной щетиной. Он обнаружил вы
зывающе широкие скулы, пористый нос с широкими крыльями, явно натыкавший
ся на своем веку на несколько нокаутирующих ударов, нелепые кустики бров
ей и отечные прожильчатые мешки под глазами.
Значит, правда… Не врет “Доброе утро”… Действительно, летают души туда-с
юда… И тот лейтенант, вдруг описавшийся от страха и зарыдавший на посту,
Ч вовсе не сумасшедший, а тоже жертва этих дьявольских игр: какая-нибудь
сопливая девчонка, оказавшаяся вдруг в теле этого жеребца… А как же Катя,
Витька, как же пироги?!
Под потолком обнаружилось закрытое решеткой маленькое узкое окошко, по
хожее скорее на щель почтового ящика. И сквозь него до капитана донесся г
олос:
Ч Слэва заходи, Гренкин! Сапоги испачкать боишься? Только теперь Валера
вспомнил о начавшейся облаве и сразу понял: брать сейчас будут именно ег
о. Ноги сами понесли к выходу. Пес, радостно прыгая и поскуливая, сопровожд
ал его, очевидно полагая, что они отправились на прогулку… У дверей капит
ан замер. На улице его явно поджидали Ч ему даже казалось, что он слышит д
ыхание полицейских.
Ч Вперед! Ч шепнул на ухо кобелю. Ч Гулять!
Тот поглядел на хозяина, вильнул хвостом и скакнул в незакрытую дверь. Че
рез нее в подвал попадала мерзкая морось.
Ч Ух ты! Ч раздался восторженно-удивленный возглас. Ч Смо-отри какой!..

Репнин выскочил следом и, мгновенно сориентировавшись, бросился в ноги с
ержанту, разинувшему рот при виде неизвестно откуда взявшейся собаки. И
ведь при этом Валера вовсе не хотел сопротивляться полиции, бежать, неиз
бежно провоцируя дальнейшую погоню, но уже не мог остановиться Ч его гн
ал двойной страх: генетический, наверное, страх перед легавыми, никогда н
е покидавший тело бомжа, и свой собственный, по сути иррациональный стра
х, что опознают каким-то образом, разоблачат, выставят посмешищем или, тог
о хуже, предателем великой борьбы с преступностью. Он сам не знал, что с ни
м могут сделать, если в этом несчастном Суваеве опознают капитана Репнин
а, но было ясно: это конец карьере, а может быть, и семье. (Еще вопрос: станет л
и Катька жить с нищим, с изгоем?)
Пока есть шанс, хоть один-единственный, один на тысячу, он должен, просто о
бязан вырваться отсюда, отлежаться где-нибудь в безопасном месте и рано
или поздно обязательно вернуться в себя. Ч Держи! Держи его!
Валера моментально вскочил на ноги и побежал. Пожалуй, он не бегал так с са
мой юности, с соревнований в училище, хотя новое тело было отнюдь не присп
особлено для таких нагрузок. Никудышный это инструмент для бега.
Он несся, перепрыгивая через какие-то завалы, почти Ничего не видя и не по
нимая, что творится вокруг, Ч весь отдался во власть здорового, мудрого,
миллионнолетнего инстинкта самосохранения. И все-таки, все-таки надо бы
ло еще и соображать! Он ведь капитан, оперативник, он должен понять, где са
мое уязвимое место в оцеплении, где именно можно вырваться на простор.
Репнин слышал за спиной топот четырех пар ног, обернулся на миг. Остальны
х преследователей намного обогнал какой-то чернявый офицер Ч он был вс
его шагах в двадцати. Валерий еще прибавил, хотя дыхания уже не хватало и в
печень раз за разом вонзался стальной штырь.
А пес… пес снова был рядом, он вылетел откуда-то сбоку Ч из-за мусорных ку
ч Ч и теперь не отставал. Ему явно нравилась эта новая игра.
Сейчас… сейчас они меня возьмут, Ч почувствовал Репнин и тут же увидел в
переди Ч в промежутке между кирпичными стенами Ч темный силуэт. Ч Обл
ожили!..
Он на полном ходу развернулся, едва не растянувшись на скользкой земле, и
ринулся назад Ч навстречу чернявому. Это был, конечно же, Сергей Бабунид
зе.
Время для Валеры словно ускорилось в десятки раз. Надо остановиться! Сда
ться! Они ведь мне ничего не сделают! По крайней мере, не убьют! Ч Слова был
и бессильны, аргументы отторгались телом, подчинившим себе мозг. Здравый
смысл был ничто в сравнении с реакцией на охотников загнанного зверя. Ка
кая уж тут логика, когда со всех сторон кричат: “Ату! Ату его!”?
Он чуть не налетел на перевернутый мусорный бак, затормозил, схватил его,
поднял над головой и с размаху швырнул в капитана Бабунидзе. Расстояние
было всего пять шагов. Тот таки успел уклониться и, потеряв равновесие, уп
ал на кучу опилок.
Репнин перепрыгнул через его длинные ноги и резко повернул вправо Ч по
узкому проходу между двумя сходящимися ребрами шестиэтажками. Пес оста
новился было перед упавшим полицейским, зарычал, оскалил зубы, но укусит
ь так и не решился, тем более что три других преследователя были уже совсе
м рядом. Через несколько секунд собака снова бежала рядом с Валерой.
Бабунидзе выхватил из кобуры “Макаров” и взревел:
Ч Стой! Стрелять буду!
Репнин спиной почувствовал: сейчас выстрелит, точно выстрелит, но остано
виться не мог. Только холодом окатило меж лопаток, сдавило горло, да где-т
о в середине груди возник комок пустоты.
Сухой щелчок… Валере обожгло лопатку и толкнуло вперед, будто подгоняя,
еще более ускоряя бег…
А потом капитан Репнин обнаружил, что, как и перед началом облавы, стоит, б
ессильно привалившись к штабной “тойоте”. Лицо все в поту, фуражка лежит
рядом на земле. Дотронулся до груди, потом до лопатки Ч раны нет. А где-то с
овсем рядом выл пес Ч смертельным, тоскливым, душу вынимающим воем, каки
м, наверное, и должно встречать наступление конца света. Валера почувств
овал вдруг, что не ощущает своего сердца, потерял нащупанный было пульс и
провалился в темноту…

58
Из сообщения агентства “Ассошиэйтед Пресс”: “Начавшийся сегодня утром
как мирная демонстрация марш сторонников Африканского союза за свобод
у вылился в массовые беспорядки, повлекшие за собой человеческие жертвы
. Поравнявшись с Белым Домом, первые ряды манифестантов неожиданно перес
троились в несколько плотных колонн и ринулись на штурм ограды. В ответ н
а призывы остановиться прозвучали угрозы физической расправы и ругань.
Уже через полминуты десятки экстремистов ворвались на лужайку перед ре
зиденцией президента США. В руках нападавших было немало пистолетов и гр
анат, остальные были вооружены металлическими прутьями, дубинками и нож
ами. Отряд национальной гвардии и офицеры личной охраны президента были
вынуждены открыть огонь Ч сначала в воздух, а потом и на поражение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31