— Чего-чего?— А как же! Вот считается, что женщина — дает, а мужчина — берет. Но ведь все с точностью до наоборот. Если вдуматься! В суть обоюдного физиологического процесса Вы вдумайтесь!Компания вдумалась. В суть обоюдного физиологического процесса.— Вообще-то да-а…— И в частности, и в частности! Отдавать всегда трудней, чем получать. Сколько ни получи — все мало. А отдать можно только столько, сколько есть. А?— Только-столько-сколько… — задумчиво повторил питерский Витя Дибаша. — почти стихи.— Стоп! — озадачился граф, он же князь Серж. — А почему все-таки дерево гинекологическое?— Потому что, блин, его там не оказалось — рядом с балконом! А то бы — прыг на ветку и вниз!— Гинекология-то при чем?— Гинекология, Серж, совсем не то, что ты подумал, — просветил начитанный питерский Дибаша. — В переводе с греческого это просто — наука о женщине. И его пример, то есть Лебедя, — другим наука.— Все-то вы, питерские, знаете! На все у вас ответ готов! — крякнул Кирпич.— Так ведь, культурная столица, мать-перемать! — вставил веское слово разведчик -Виталик.— Да что мы всё о женщинах и о женщинах! — поморщился Ромашкин.— Мы?! О Женщинах?! Да ты, Никита, сам — все о них и о них! Будто других тем нет! — поморщился Котиков.— Почему нет? Есть!— Например? — поправил Котиков на переносице большие очки и приблизил подслеповатые глаза к глазам рассказчика.— Например… Глава 7.Циничный командарм Командующий округом вызвал командиров рот и заместителей в Ашхабад на совещание.Неслышащих приболел, и Ромашкин отправился один. А приятно после пыли, грязи, трущоб оказаться в большом современном городе! Никита ехал в столицу республики с радостью — у тетки день рождения, снова можно погостить у родственников деда.Дед Семен в сорок первом был мобилизован в действующую армию, на фронт, а в августе сорок второго, отступая из-под Харькова к Сталинграду, оказался в окружении. Боеприпасы закончились, и весь пехотный полк сдался в плен. Далее — два с лишним года лагерей и каторжного труда. Дахау, Освенцим, Заксенхаузен… Потом — Победа… которая не принесла свободы. Был лагерь немецкий — стал ГУЛаг. Расконвоировали деда в сорок седьмом, но из ссылки домой не отпустили. Женился на сибирячке. А первая жена была сослана неизвестно за что в Туркестан и вышла замуж на поселении. Вот эти дальние родственники, седьмая вода на киселе, жили где-то в районе аэропорта.В принципе, Никите они были почти никто, и звать почти никак. Но дедуля с ними регулярно переписывался. И наказал обязательно повидаться, передать привет.Первый раз Ромашкин побывал у них по дороге в новую часть, после училища. Второй раз — когда возил документы в политотдел. Встречали сродственники тепло и радушно. Никита наметил заехать к ним сразу после совещания, скоротать время до поезда.После общей беседы с командирами рот и заместителями совещание разделилось на две части. Одну половину, молодых офицеров, собрал начальник политуправления. С другой половиной «перестарков», долго служащих в должностях замполитов и командиров (в основном, всё капитаны), решил встретиться командующий армии Череватов.Генерал-политработник, построил совещание на чествовании героев, вернувшихся из Афганистана. Молодой комбат, капитан, Герой Советского Союза, получил из рук командующего запоздалый орден за ранение, еще несколько офицеров — тоже ордена и медали. Затем два часа беседы. Точнее, монолог. О дисциплине. В разделе разное можно задать вопросы.Никита поднял руку:— Товарищ член Военного Совета! Я писал рапорт в Афганистан, но меня не отправляют. Почему? Не посодействуете отъезду за «речку»?— Лейтенант! Служи там, где Родина приказала! Не суетись. Придет твое время — отправим. Набирайся опыта и военного мастерства. Таких молодых и горячих, как ты, в первую очередь убивают. Считай, что спасаю тебе жизнь! — ответил ЧВС.— Спасибо за спасение, — буркнул под нос Никита. Вырваться из этого «болота» опять не получалось.Хлюдов направился в актовый зал штаба вместе с другими «неудачниками-карьеристами». Занял место в задних рядах, сразу задремал. И был отнюдь не исключением из правил…Первые полчаса бубнил полковник, начальник отдела кадров, — нудно, монотонно. Дремал почти весь зал, отведавший в перерыве стирально— порошкового пива, уснул. Ну что интересного в информации о том, что половина сидящих в зале, пребывают в званиях по пять-десять лет, а в должностях и того дольше. А то они сами не знают!Но тут в актовый зал ворвался командующий армией — молод, статен, груб, косноязычен. И беседа приняла более энергичный оборот.— Сколько лет служишь, капитан? — ткнул он пальцем в одного из ротных. — Что расселся?! Не встать?! И член, небось, уже не встает?!— Капитан Шаров! — представился ротный. — Никак нет, встает!— Ишь ты! Вставальщик! Ну и чего ты тогда недоволен?— Желаю замениться в Россию! Служу одиннадцать лет в Туркво. Устал…— Ха! Устал он. Что, мешки носишь или бочки катаешь? Ведь груши околачиваешь… тем, что у тебя встает! Да водку хлещешь! Какой гарнизон?— Кызыларбат. Виноват! Я не пью, у меня язва, товарищ командующий.— Во! Допился! Уже язва! Ай-яй-яй! Тебе бы еще жить да жить!— Умирать не собираюсь, хочу замениться.— Хрен с тобой, живи. Садись.— А по поводу замены? Срок вышел. Десять лет!— В других гарнизонах служил?— Так точно! Пять лет в Ашхабаде и шесть в Небитдаге.— Молодец! Как только десять лет прослужишь в своем Кызыларбате, так и напишешь рапорт. А пока отдыхай и гордись — в Кызыларбате служишь! Кызыларбат — «красный Арбат»! Можно сказать, почти древняя столица!Ветераны возмущенно зароптали. Десять лет без замены в одном гарнизоне, без надежды выбраться! Ничего себе заявочка!— А-атставить шум! Службой недовольны? Тепло круглый год, фрукты-овощи! Если б Заполярье, с белыми медведями, я б вас всех еще понял.Кто-то не выдержал, встал без разрешения:— Товарищ генерал! Я русский человек! Родился в России!— Нашел чем хвастать! А я хохол! Ну и что?— Не могу я больше в этих песках париться!— Фамилия? Должность?— Иванов. Зампотех роты.— Зампотех. Зам потех. Зам по потехе, да?— Никак нет! Зам по вооружению! — поправился капитан.— Вот так и докладывайся! — генерал окликнул кадровика: -Полковник! Что у нас с заменами зампотехов?Полковник-кадровик пошелестел бумажками:— Одного можем отправить в Забайкалье, в Борзю. Еще один нужен в Афгане, внеплановая замена.— О! Внеплановая! Взамен убитого! Трупом хочешь стать, капитан? Хотя обычно двоих на одной должности подряд не убивают. Как говорится, в одну воронку второй снаряд не ложится. Ну, что молчишь? Согласен?— Нет уж, спасибо! У меня двое детей. В Афган не желаю!— Ага! Повтори-ка фамилию свою?— Иванов. Кизыларбатский гарнизон.— Отлично! Еще один из столичного гарнизона! И на периферию ехать он не пожелал! Ох, уж эти столичные ферты! Отметь кадровик. Капитан Иванов от замены отказался! Не желает выполнять интернациональный долг!Аудитории хранила гробовое молчание.— Вопросов больше нет? Что ж, все по домам и не ныть! Служите! Все свободны!— Товарищ командующий! И это все, что вы нам хотите сказать?! — возмутился еще один из капитанов, вскакивая с места.Генерал Череватов туго посоображал, понял, что перегнул палку и решил напоследок скрасить впечатление. Мол, я ж отец-командир, строг, но справедлив, а к месту и пошутить могу.— Ты на ком женат, капитан? — он ткнул пальцем в осмелевшего офицера.— На медсестре.— Понятно. А ты? — поманил он сидящего в первом ряду старшего лейтенанта.— Моя жена библиотекарь.— Ага! А у тебя? — спросил третьего.— Выпускница сельхоз академии.— Вот то-то и оно! Женитесь, балбесы, по-молодости на ком попало, на доярках, а потом жалуетесь на неудачную карьеру. Я вот женился на дочке Василь Васильича Кузева, члена Политбюро ЦК партии. И вот — генерал, командарм! И главкомом еще стану! А ты, чудило, если майором станешь — радуйся!Надо понимать, товарищ генерал изволили таким образом пошутить.— Ха-ха-ха! — преувеличенно громко и преувеличенно раздельно издал Хлюдов в задних рядах. — Шутка юмора!— Капитан, — нахмурился Череватов, — ко мне! Ты чего ржешь как жеребец?! Кто таков?!— Капитан Хлюдов! Замполит роты! Педженский гарнизон, танковый полк!— В Педжене и сгниешь!— Это вряд. У меня, как и у вас, хорошая родословная.— Ну-ка, ну-ка? Докладай!— Батя — пусть и шестой по счету, но заместитель министра газовой промышленности. Сам я коренной москвич. Был женат на дочке крупного дипломата, но развелся. Теперь женат на дочери члена Верховного Суда России.— А-а! — протянул задумчиво генерал. — Что ж ты тут забыл? Как оказался в Туркестане? «Декабрист»?— Так точно, в ссылке! Папаня не доволен моим разводом, на исправление отправил. А я не сдаюсь, терплю.— Ну-ну! И ты тоже балбес, как и эти бедолаги. Проси прощения и дуй в академию! Потом поздно будет. Время уйдет, годы не воротишь. Одумайся. Подойдешь ко мне после совещания!На крыльце Дома офицеров генерал еще слегка пожурил Хлюдова, спросил рабочий телефон отца и отпустил, с миром.— Вовка, про министра ты не врал генералу? — не поверил подслушивавший Никита.— Ага. Шестой замминистра нефтяной и газовой промышленности. Был первый, но я помог опуститься с иерархической пирамиды. Ты наверняка, размышляешь, как мог оказаться в такой глуши, сын заммминистра? — спросил Хлюдов.— А чего мне думать, оказался и оказался…— Э, брат, это целая история! Французский шпион! А всему виной моя любовь к женскому полу! Дело было так. Я с приятелем Васькой Гладковым поехали в валютный кабак. Признаюсь, был слегка пьян, но не без соображения. Захотим, первым делом видим жгучую стройную брюнетку и возле нее вьется мужичонка — замухрышка, смотреть тошно. Я иду на « абордаж», приглашаю на танец, отодвигая хмыря в сторону. Мужик что-то лопочет «Франсе— франсе», а мне плевать, с иностранкой даже интересно поэкспериментировать. Настроение замечательное, шепчу «мерси, бонжур, лямур, тужур, абажур, русский офицер» и прочую ахинею, она слегка лопочет по— русски. Вскоре соглашается и говорит: «колосаль, офицер, любовь, хотель». Про «хотел» я понял сразу и захотел в этот «хотель». Танцуем раз, другой, третий и, в конце концов, договариваемся. Мужиченка— француз, попытался воспрепятствовать нашему исчезновению, но Вася его сопротивление, загасил в зародыше. Поднес к носу кулак с величиной с голову ребенка, ткнул в нос и утихомирил. А мы, тем временем исчезли через черный ход, не прощаясь. В гостинице француженка счастлива, я тоже счастлив, и даже Васька счастлив, не смотря на то, что ночует на гауптвахте. Он радуется тому, что дал по шее лягушатнику, отомстил за сожженную Наполеоном древнюю Москву.Утром меня на выходе из номера поджидают крепкие ребятишки в штатском, с характерными одинаковыми физиономиями и бесцветными глазами. Мне шьют сотрудничество с французской военной разведкой (откуда мне было знать, что страстная Жаклин, советник при атташе по культуре, и по совместительству шпионка)! Я б может чего и рассказал, если б что-то знал! Ваське светит статья за хулиганство, повлекшее дипломатический скандал. Спасла Жаклин, добилась от своего мужика, чтоб заявление обратно забрал и снял претензии, ну а мне прощенья нет, спал со шпионкой. И что с того, что она не имела ничего против, а компетентные органы — возражают.Моя жена, спасая дипломатическую карьеру своего папули, подала на развод и забрала с собой дочь. Меня долго таскали к следователю, на какие -то непонятные и нудные беседы, затем почти присвоенное звание капитан мне задержали, отменили и в итоге, сослали в эту глухомань. Зато моя старая любовь вышла за меня замуж и приехала сюда. Она, правда, уже сто раз об этом пожалела, но я надеюсь скоро вырваться отсюда. В общем, все закончилось вполне благополучно.— А где твой друг Вася? До сей поры сидит на губе? — осторожно поинтересовался Ромашкин.— Нет, Ваське повезло больше всех. Его, правда, сослали на Север, но слухи о подвигах достигли командиров, он в авторитете и уже начальник штаба батальона. Счастливчик.Вовка потянулся до хруста в костях и спросил:— Никита! Поезд в полночь! Куда пойдем? В какой кабак? Ты город хотя бы чуть-чуть знаешь?— Не знаю. Бывал только в районе аэропорта.— Зато я везде тут гулевал! Предлагаю в «Фирюзу». Вино и девчата, лучшие в городе.— Да у меня с деньгами швах. Я хотел к родственникам съездить.— Гм-гм! Жалко, что у тебя нет денег. Одному мне идти в кабак тоже не с чем. На один «червонец» не покутить. Что ж, девочки отменяются. Так где, ты говоришь, живут родичи? Они нам нальют?— Вовка! Я туда иду в третий раз. Брать тебя с собой не планировал. Я только недавно узнал, что они вообще существуют. А тут еще и тебя в придачу приволоку… Сам подумай!— Подумал. И что? Нормально! И волочь меня не надо, сам дойду! Главное правильно прийти. Ты умеешь в гости ходить?— Ну-у-у… Умею. Ну-у.— Лапти гну! Вот что ты купишь для торжественного стола?— Тетке цветы и торт к чаю, наверное…— Эх, ты! Зелен! Какие, к черту, цветы! Главное, прийти со спиртным! Тогда накрытый по полной программе стол обеспечен! А к твоему торту, верно чай подадут — и на этом вся программа. Возможно еще кофе сварят. Голодными придем, голодными уйдем! Ты есть хочешь?— Хочу! — честно признался Никита. — Еще как хочу!— Вот и я! Твои родственники единственный шанс попировать. Всё! Идем вместе! Сначала в лабаз!Магазин радовал изобилием спиртного: коньяки, иностранные и местные вина, водка. Приятели вывернули карманы и подсчитали деньги. Пятнадцать рублей с мелочью.— Никита! Если купить коньяк — хватит на одну бутылку. Маловато чтоб разогреться. Водку взять — банально. Берем три бутылки кубинского рому! Вкусно, крепко, оригинально! Пираты, пиастры! Идем на абордаж твоих родичей! Кар-р-рамба! Жаль, последние пятнадцать рублей до копеечки истратим. Даже шоколадки детям не купить. Детки в том доме водятся?— Вроде да. Точно не знаю. У моей почти сестры есть муж. Ей лет тридцать, и наверное, дети есть… Ирина…— Тридцать лет! Мой любимый возраст! Ирина! Мое любимое имя!.. А, да! Муж, говоришь? И он тоже будет?— Не знаю. Он летчик, она стюардесса. Летают в разных экипажах. Так что… Не знаю.— Значит шанс отсутствия мужа имеется. А почему почти сестра?— Да я ее так называю. Они мне и не родные, по большому счету. Это семья деда от первого брака, а дед отчим моей мамани.— К черту подробности!«Не родные» оправившись от неожиданности (вдруг вваливаются два офицера! добро бы хоть один!), засуетились-захлопотали, раздвинули стол. К гостевому кубинскому рому добавились две хозяйские поллитровки водки. Закуски, всё такое. В общем, развиднелось…Хлюдов сосредоточился на охмурении Ирины, плел ей о своем московском детстве, о бурной юности, сыпал столичными сплетнями. Выяснилось, что он на дружеской ноге со всем звездным составом Ленкома, а К… (фамилия звезды театра и кино упомянута походем), вообще ему за сигаретами бегает. И, разумеется, Ирина «клюнула». Не каждый день в наше-то захолустье заносит такого мажорного! Да и сам собой недурен — строен, голубоглаз…Дальше — больше. Вот и музычку включили, сейчас танцевать начнут. Ага, медленный танец. В обнимочку. Я на тебе, как на войне, а на войне, как на тебе. Буквально…Ирина томно хихикала, прижимаясь к Хлюдову, а тот нашептывал ей на ушко и нашепывал.— Володя! На минуточку можно? — поймал паузу между танцами Никита.— Чего тебе?— Ну, к столу-то подойди! Что мне, одному пить?!— А, пить?! Это завсегда! Н-наливай!— Не лезь, гад, к моей сестре! — прошипел Никита, наливая. — Ты ей уже всё ухо изжевал поцелуями. Мне потом стыдно будет появиться в этом доме. И муж у нее — здоровенный «шкаф». И тебе достанется на орехи, и мне перепадет ни за что.— Отстань! Не лезь в нашу с ней личную жизнь!— Ага, уже в вашу личную!— Не видишь, девушка нуждается во мне, как цветок в пчелке! Я ее непременно опылю!— Да? А ее ты спросил?— А то! Ввожу в курс дела: Ирина пригласила меня к себе в гости. Муж сегодня ночью в отлете, вернее, в полном пролете.— Он утром вернется и отправит тебя в последний полет — в штопор, с четвертого этажа. Учти, до аэропорта здесь — два шага.— Ерунда! Гусары любят риск! Сейчас допиваем ром, и мы с ней идем к ней. Там ребенок, но заночует у свекрови. Мы обо всем договорились!— Договорились они! А со мной — договорились?— А ты тут при чем? Ты что, сваха? Сводник?— Дурак! Ты нагадишь, наследишь, а со мной разговаривать перестанут и на порог больше не пустят. И потом! Где ты предлагаешь мне болтаться всю ночь? На вокзале куковать до утра?— А чего болтаться? Езжай в Педжен!— Как же я до него доеду? Денег-то у нас больше нет. Проездные документы выписаны на твое имя.— Вот черт! Навязался на мою шею. Хомут! Расслабиться мешаешь!— Я?! Я тебя сюда привел, накормил, обогрел! С Иркой, дурой длинноногой, познакомил! И я же ему мешаю!— Никит, признайся, ты мне просто завидуешь. Хотел бы оказаться на моем месте?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28