Теперь, когда в ней больше не живет Тэтч, нечисть не пощадит ее.
Таниэль, словно услыхав ее мысли, оглянулся и ободряюще ей улыбнулся. Она заставила себя улыбнуться ему в ответ.
Но вот наконец ступени закончились. Путники очутились в туннеле. Согласно указателям, на этой станции пересекались две ветки. Одна вела на северо-восток к Финсбери-Парку, другая – на юго-запад, к Хаммерсмиту. Больше здесь поезда не ходили.
– Нам сюда, – сказал Таниэль.
Слова его потонули в звуках низкого, зловещего рычания, раздавшегося позади них. Все как один замерли на месте и в испуге оглянулись. Из тьмы на них не мигая таращились три пары глаз. Глаза приближались. Если прислушаться, можно было разобрать шаги – тихие, осторожные шаги на мягких лапах.
Кэтлин прицелилась и нажала на курок. Звук выстрела, отдавшись эхом от стен и потолка узкого туннеля, оглушил их. Арман с протяжным стоном хлопнул себя ладонями по ушам, словно пытаясь вернуть утраченный слух. А быть может, он, напротив, стремился заглушить дикий вой, раздавшийся вслед за выстрелом.
Глаза исчезли.
– Они вернутся, – заявила Кэтлин. – Я их спугнула, но ненадолго.
Элайзабел взглянула на нее с упреком. Кэтлин следовало предупредить их, что она собирается стрелять. Кротт успокаивал Армана, который понемногу приходил в себя. Король нищих слабел на глазах. Темное пятно на его груди заметно увеличилось. При одном взгляде на эту зловещую отметину было ясно, что он нуждается в срочной помощи и лечении.
«Плевать на то, что наболтал этот Дьяволенок, – сердито подумал Таниэль. – Как только мы доберемся до Финсбери-Парка, я займусь Кроттом. Если надо будет, сам совершу нужный обряд».
Это была всего лишь бравада. Он весьма смутно представлял, посредством каких обрядов можно было победить инфекцию, принесенную вурдалаком, или как излечить сердце, если монстр повредил его. Но Таниэлю надо было сказать самому себе хоть что-то обнадеживающее, потому что он и его спутники уже шли по платформе и впереди зиял темный зев туннеля, заглатывая свет фонарей, заманивая путников.
Они приняли приглашение без колебаний – поворачивать в любом случае было поздно. Их толкало вперед отчаянное стремление поскорее преодолеть тьму, окутавшую их.
Маленький отряд шел по туннелю между ржавыми рельсами. Под ногами похрустывал гравий. В туннеле стоял могильный холод, и путники в своей промокшей одежде вскоре все как один начали дрожать. Зубы их выбивали частую дробь. Через несколько минут станция «Каледониан-роуд» осталась далеко позади.
Мир Элайзабел сузился до размеров круга света от ее масляного фонаря. Она с трудом переставляла ноги, чтобы не отстать от других, и не могла думать ни о чем, кроме как о ноябрьских заморозках и о том, что под землей, оказывается, еще холоднее, чем на поверхности. После того как она едва не замерзла насмерть у ворот «Редфордских угодий», она панически боялась холода и потому, собираясь в путь, постаралась одеться потеплей. Но одежда промокла под дождем, и теперь Элайзабел брела словно в тяжелой холодной броне.
Таниэль шагал рядом с ней, и она старалась держаться к нему поближе, чтобы согреться теплом его тела. Но он не обнял ее, не прижал к себе, хотя сам дрожал от холода и отчаянно старался это скрыть. Чем дальше они шли по туннелю, тем больше мерзли, и казалось, через несколько десятков шагов кровь замерзнет в жилах и превратится в лед.
Вскоре до слуха путников снова донеслось низкое рычание. Преследователи нагоняли их, как и предупреждала Кэтлин, и очередной выстрел из ее пистолета заставил врагов затаиться всего на несколько минут. Они держались позади, стараясь не попадать в круг света от фонарей, и путники, оглядываясь, могли лишь смутно различать во тьме контуры их крупных тел. Судя по тому, что чутье на нечисть, которым обладали Кэтлин, Таниэль и Дьяволенок, молчало, этими настигавшими их грозными врагами были не кто иные, как волки.
– Волки, – пробормотал Кротт со слабой усмешкой. – По крайней мере, божьи твари, которые честно издохнут, если их пристрелить из пистолета.
Станция «Хэллоуэй-роуд» возникла на их пути совершенно неожиданно. Туннель вдруг оборвался, и из мрака на них уставились потухшие глаза поезда. Он скончался здесь, на станции, никогда уже ему не возить пассажиров по туннелям. По рельсам больше не бежало электричество, чтобы его подгонять, он весь проржавел, стекла в его многочисленных больших окнах частью потрескались, а частью и вовсе отсутствовали.
Таниэль высоко поднял свой фонарь, чтобы осветить платформу станции.
Чтобы обойти поезд, пришлось подняться на платформу. Позади снова раздался протяжный волчий вой. Арман боязливо оглядывался по сторонам.
– Они приближаются, – сказала Кэтлин.
И словно в ответ на ее слова все пространство вокруг них огласилось неистовым многоголосым завыванием.
– Да их здесь не меньше нескольких дюжин! – воскликнул Карвер.
В инструкциях относительно того, как в данном случае поступить, никто не нуждался. В каждом жила память бесчисленных поколений древних предков, которые в течение всех своих жизней имели дело с волками и другими опасными хищниками. Все как по команде бросились бежать.
Первый из волков вскочил на платформу, когда путники уже преодолели половину станции. Волк, блестя голодными глазами, стремительно настигал их. Кэтлин выстрелила, но промахнулась. Зато пуля Таниэля попала в цель: волк свалился на плиты платформы. Из шеи у него фонтаном била кровь.
Не успело стихнуть эхо первых двух выстрелов, как появились еще трое хищников.
– Элайзабел! – крикнул Таниэль. – Беги в туннель! И уведи остальных. Мы их задержим.
Девушка молча подчинилась. Она помчалась по платформе к туннелю со всей скоростью, на какую была способна. Остальные последовали за ней, оставив Таниэля, Кэтлин и Карвера лицом к лицу со стаей.
Таниэль высоко поднял свой фонарь, наклонил его и выплеснул горящее масло на платформу. Оно разлилось слишком далеко, чтобы остановить волков, но он рассчитывал, что в ярком свете горящего масла им всем удобней будет целиться и огонь хоть немного задержит хищников.
Прозвучали три выстрела, три волка упали замертво.
По другую сторону огненной полосы, которую образовало на плитах пола масло из фонаря Таниэля, собралась вся стая. Янтарные глаза волков горели голодом и злобой. Кэтлин оглянулась назад, туда, где остальные члены отряда спускались в туннель у дальнего вагона поезда.
– Не пора ли и нам удалиться? – предложила она.
– По-моему, – усмехнулся Карвер, – это было бы весьма своевременно.
Все трое бросились бежать. Увидев, что добыча ускользает, волки кинулись в погоню. Они прорвались сквозь завесу пламени, одни с дымящимися шкурами, другие превратившись в огненные шары. Голод притупил у них чувство страха и гнал стаю вперед. Таниэль, Карвер и Кэтлин в ужасе оглянулись и принялись стрелять в эти движущиеся комки пламени.
– Бога ради, помоги мне подняться на платформу! Я еще могу пристрелить волка! – молил Кротт, которого Арман волоком тащил в туннель. К просьбе короля нищих великан остался безучастен.
По станции прокатилось новое эхо пистолетных выстрелов, но никто из спустившихся в туннель не мог видеть, что творилось на платформе, – поезд загораживал им обзор.
– У Элайзабел появилась идея, – негромко сказал Дьяволенок, кивнув в сторону девушки.
Все взоры обратились к ней. Элайзабел что-то быстро рисовала кончиком пальца на задней панели вагона, покрытой сажей, копотью и пылью.
– Чем это ты там занимаешься? – спросил Кротт.
Она не ответила, вскоре все стало понятно и без слов. Последний штрих, и причудливый рисунок словно ожил, засветился ослепительно ярким алым светом и тотчас же растаял в воздухе.
Поначалу ничего вокруг не изменилось. Затем послышался вопль, такой истошный, что все невольно зажали ладонями уши.
На платформе звук этот ненадолго остановил наступление своры волков. Те, кто еще не перепрыгнул через полосу горящего масла, остановились в нерешительности, но остальные, успевшие перескочить огненное препятствие, замерли лишь на мгновение и снова помчались вперед.
Дела Карвера и охотников складывались хуже некуда. Участок платформы между ними и полосой горящего масла был сплошь усеян телами мертвых или издыхающих волков. В воздухе стоял удушливый смрад паленой шерсти и горящей плоти. Охотники и детектив отступили уже почти к самому краю платформы, но волки все прибывали. Карвер выстрелил в один из мчавшихся на них огненных шаров, волк дернулся, но не замедлил бега. Кэтлин добила зверя выстрелом из своего пистолета. А по пятам за волком с горевшей шкурой бежал его менее пострадавший от огня собрат. Таниэль прицелился и спустил курок, но вместо выстрела раздался лишь сухой щелчок – патроны кончились.
Пронзительный вой делался все громче, хотя казалось, что громче уже быть не может. И тут поезд вдруг содрогнулся и пришел в движение. Его колеса стали медленно, со скрипом вращаться, проталкивая вагоны вперед. Волки взвыли от ужаса, и самые умные начали спрыгивать обратно в туннель, из которого появились, чтобы не очутиться в ловушке. Остальные замерли в нерешительности, затем с тявканьем стали носиться по платформе кругами. Один по неосторожности очутился слишком близко от огненной полосы, и хвост его вспыхнул, как факел. Остальные шарахнулись в стороны, чтобы он не поджег и их шкуры.
Волк, которого не смог подстрелить Таниэль, бросился на Кэтлин и прижал ее к стене. Волчьи когти насквозь разодрали ее плащ, Кэтлин, вскрикнув от боли, потянулась за ножом, но ее опередил Таниэль. Точно рассчитанным ударом он вонзил свой нож в шею волка по самую рукоятку, перебив зверю шейные позвонки. Хищник свалился замертво.
Фонарь Кэтлин каким-то чудом не разбился, выпав у нее из рук, и теперь, покачиваясь, лежал у края платформы. Карвер подхватил его с пола и метнул поверх огненной полосы, которую еще прежде образовало горящее масло из фонаря Таниэля, в гущу собравшихся волков. Кипящее масло выплеснулось на них, и все прочие звуки потонули в раздавшемся вслед за тем диком вое.
Вагоны поезда со скрежетом задели за своды туннеля. И вдруг все кончилось. Волчий вой постепенно стих, осталось лишь тихое потрескивание горящих шкур; визг поезда заглох в туннеле, из которого маленький отряд попал на станцию. И снова наступила тишина.
– Он тебя задел? – встревоженно спросил Таниэль у Кэтлин, помогая ей подняться на ноги.
Кэтлин вытащила руку из рукава пальто. На предплечье виднелись глубокие кровоточащие царапины.
– Дезинфекция и перевязка, – сказала она, беззаботно махнув здоровой рукой. – И порядок. Пошли, я это сумею сделать на ходу.
И они продолжили свой путь. Пока отбивались от волков, путники успели немного согреться, но вскоре холод снова дал о себе знать. Фонарей у них теперь осталось мало, и мрак теснее сомкнул вокруг них свое кольцо. Таниэль помог Кэтлин обработать ее раны. При помощи раствора, повышающего свертываемость крови, и бинтов, которые Кэтлин предусмотрительно захватила с собой, кровь удалось остановить. Ранения для охотников за нечистью были делом привычным, они умели оказывать первую помощь и всегда имели при себе необходимые для этого инструменты и снадобья. Таниэль считал, что Кэтлин еще повезло: волчьи царапины заживут быстро, а вот если бы такие же раны нанес ей колыбельщик… Здесь, в туннеле, они были бы бессильны спасти ее от возможных последствий.
Они без происшествий миновали станцию «Арсенал», внимательно оглядывая платформу, тянувшуюся справа от путей, по которым они шли. У каждого в душе мелькнула соблазнительная мысль о том, чтобы подняться вверх по крутой лестнице и выбраться наружу, на воздух из этого узкого подземного лаза, такого темного, такого страшного, таящего столько неожиданностей и опасных встреч.
Кротт все больше слабел. Это было видно невооруженным глазом. Ему безусловно следовало бы выйти из подземки и поручить себя заботам лекарей и заклинателей. Но станция «Арсенал» оказалась разбомбленной и непроходимой. Надо было идти вперед. Снова в темный, холодный туннель.
– Стойте, – сказала вдруг Элайзабел.
С того времени, как они миновали «Арсенал», прошла всего минута. А быть может, и все полчаса. Чувство времени у всех притупилось, а взглянуть на свои карманные часы ни у кого не хватало духу.
Все повернулись к девушке.
– Становится холоднее, – сказала она. – И очень быстро.
Элайзабел была права. Теперь и все почувствовали усиливающийся холод. Температура падала стремительно, миновав, вероятно, точку замерзания воды. Таниэль почувствовал, как в душу ему закрался страх.
Арман потер ладонью кончик языка, словно пытаясь избавиться от чего-то невкусного, случайно попавшего ему в рот. Король нищих сперва удивленно покосился на него, а затем понимающе кивнул.
– В воздухе пахнет солью.
Дьяволенок пришел в волнение, в каком прежде его еще никто не видел. Элайзабел взглянула на Кротта. Мелькнувшее на ее лице недоумение сменилось ужасной догадкой.
– Дроги, – прошептал Дьяволенок. – Утопленники. Они идут за нами.
Элайзабел едва не сделалось дурно при воспоминании о той ночи, когда она лишь чудом избежала встречи с одним из этих созданий. Ей прежде не приходилось слышать, как их называют, но она хорошо запомнила леденящий холод и терпкий запах морской воды, возвещающие об их появлении.
– Встаньте вплотную друг к другу! – повелительно рявкнул Дьяволенок, вытаскивая из кармана своего пальто какой-то черный камешек неправильной формы.
Этим камешком мальчик принялся чертить круг, заключая в него всех членов маленького отряда. Рельсы и шпалы ему нисколько не мешали. Даже при свете фонарей было не разглядеть линии, которую он рисовал, но незрячие глаза Дьяволенка ее видели.
– Холодно! – проскулил Арман, прижимая к себе Кротта, чтобы согреть его.
– Быть может, я смогу сделать так, чтобы нам стало теплее, – неуверенно проговорила Элайзабел. Она вспомнила заклинание, при помощи которого можно было согреть окружающий воздух, но сомневалась, сумеет ли правильно его прочитать.
– Никакого колдовства внутри круга! – прокаркал Дьяволенок. – Нам надо скрыться, спрятаться от них. Линия круга сделает нас невидимыми. А любое заклинание привлечет их к нам, как луна притягивает приливные воды.
Внезапно оттуда, куда они направлялись, послышалось шлепанье мокрых перепончатых лап по каменному туннелю.
– Погасите фонари, – скомандовал Джек. И прибавил, видя, что спутники его колеблются: – Быстрей, а не то мы все умрем!
Фонари были потушены, в подземелье воцарилась кромешная тьма. Сердца людей сдавил страх. Стоя в тесном пространстве круга, не смея шевельнуться, все они невыносимо страдали от холода. Было слышно, как скрипит камешек Джека. Свет ему, и без того слепому, был не нужен. Одежда путников, которая успела немного высохнуть за время битвы с волками, теперь отяжелела, снова напитавшись влагой. Таниэль чувствовал, как слипаются, делаясь мокрыми, его волосы. Бездонная морская пучина обступила путников со всех сторон, при дыхании из ртов у них вырывались облачка пара.
– Ни звука, – просипел Дьяволенок, занимая место в круге.
Кротт шепотом втолковывал Арману, чтобы дурачок молчал. Неизвестно было, понял ли Арман своего господина, – речь короля нищих становилась все более невнятной. Язык с трудом ему повиновался. В его и без того плачевном состоянии он больше прочих страдал от переохлаждения.
Эхо тяжелых шагов слышалось теперь отчетливее. Те, кто приближался к застывшим от холода и страха путникам, вовсе не таились от них. Шлепающие шаги сопровождались глухим шорохом – это волочились по туннелю хвосты дрогов. Монстры подступали все ближе и ближе к насмерть перепуганным людям, единственной защитой которым служила невидимая окружность, нарисованная слепым ребенком на каменном полу. Только Дьяволенок знал секрет этого магического ритуала. Даже всеведущая Кэтлин никогда не слыхала ни о чем подобном.
Элайзабел прильнула к Таниэлю, и он обнял ее, прижал к себе так крепко, что мог чувствовать биение ее сердца.
Кто-то огромный и невидимый прошел так близко от Элайзабел, что она ощутила мощное колебание воздуха у своего лица и шеи. Крик ужаса едва не сорвался с ее губ. Она почувствовала, как испуганно вздрогнул стоявший рядом Арман. Слабоумному великану наверняка стоило огромного труда сдержаться и не заверещать от страха.
Но вот уже утопленники обступили круг, нарисованный Дьяволенком, со всех сторон. В воздухе распространилось мерзкое зловоние – пахло прелыми водорослями и протухшей рыбой. Элайзабел слышала сопение монстров, они принюхивались, недоумевая, куда подевались их жертвы, которые только что были так близко. Дроги знали, что люди не могли далеко уйти, и недоумевали, почему им не удается их отыскать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36