Отморозка теперь ищи-свищи.
– Придумаем что-нибудь, – провозгласил Стас.
Светлана молча уткнулась в тарелку.
А я предположил:
– Остапчук сделает ход. В самое ближайшее время.
Дашка накрыла мою руку своей:
– Не сомневаюсь. Но какой?
Я пожал лишь плечами.
После еды Рыжий, верный обещанию, в одиночку перемыл посуду.
– Неплохо получается, – похвалила Сычиха.
Стас вытер руки полотенцем.
– Спасибо, что оценила.
– Серьезно, Стас. Найди себе хорошую бабу…
– Обойдусь без твоих рекомендаций, Свет.
Я поспешно произнес:
– У нас есть адрес ЛСД.
– Отлично! – оживился Рыжий. – Когда едем?
– Прямо сейчас, – объявил я. – Но работа с Внушателем для меня одного.
– Это почему?! – вскинулся Рыжий.
– Потому. Прикинь сам.
Подумав, Стас кивнул:
– Ладно. Понадоблюсь – завтра с утра я в школе.
– Что ты там забыл? – удивилась Светлана.
Рыжий развел руками:
– Зинаида затребовала. Спортинвентарь проверить надо. Что пришло в негодность – отбраковать, чего не хватает – составить список. Хорошо бы до обеда управиться.
Дашка похлопала в ладоши:
– Ай да Зинаида! Всех умеет задействовать!
– А некоторые, – заметил я, – еще подсовывают ей своих мужей для покраски школы.
Рыжий с усмешкой засобирался.
– Ладно, мальчики-девочки. У меня еще дел невпроворот.
Тут Светлана и выдала:
– С вашим ЛСД я вроде тоже не нужна? Тогда пойду, нагостилась.
От этого заявления мы опешили.
Дошедший до двери Стас, обернувшись, процедил:
– Свет, ты тупая или хитрая?
Светлана с каменным лицом встала из-за стола.
– Хорош трепаться. Джинсы и майку я верну.
Дашка и Стас смотрели на меня. А я… за мою жизнь это был второй случай, когда я онемел от злости. Прости, учитель. Ты не уставал твердить: «Самоконтроль, самоконтроль…» Обычно у меня это получалось, но, черт подери, не всегда.
Однако я спокойно произнес:
– Свет, при чем тут джинсы? Сядь, пожалуйста.
– Хватит мною распоряжаться! – ощетинилась Светлана. – Кто ты вообще такой?! Сказала, пойду, значит, пойду! Где тут моя сумка?! – Она обошла меня и двинулась к двери.
Путь ей преградил Стас. Его рыжие кудри вздыбились, как иглы дикобраза.
– Ты всегда была с прибабахом. Всегда любила только себя…
– Заткнись! – рявкнула Светлана. – Я знаю, что ты обо мне думаешь! Уйди с дороги или…
– Что «или»? Давай, Свет!
Несколько мгновений они сверлили друг друга взглядами, затем Светлана перевела дух и примирительно проговорила:
– Стас, я должна вернуться на работу. У меня погиб товарищ, мальчишка совсем.
– Ничего себе мальчик! – взревел Рыжий. – Такой, главное, способный!
Дашка выхватила из кастрюли половник:
– Отойди, Стас! Я проломлю этой дуре башку!
Светлана вновь перевела дух.
– Какой Гном ни есть… какой ни был, я за него в ответе. Должна же я ответить хоть за кого-то.
Рыжий уперся взглядом в пол:
– Не пущу.
– Стас, я не буду отсиживаться. Думай обо мне что хочешь, но я не фуфло. Дай пройти.
Дашка взмахнула половником.
– Сычиха, с меня довольно! – Она шагнула к Светлане. – Применяй свой черный пояс!
Я встал между женой и капитаном Сычовой, ибо хорошо знал свою жену.
– Свет, – произнес я с ангельской кротостью, – послушай сюда.
Она покачала головой:
– Все равно я уйду.
– Зачем, Свет? – Я едва сдерживался. – Кому ты адресуешь свой порыв? Обаяшке Калитину, который, возможно, кого-то и ловит, но не того и не там. Или Остапчуку, мечтающему отправить тебя вслед за Гномом? Кстати, именно эта его мечта дает нам реальный шанс поймать отморозка.
– Вот и отлично. – В глазах Светланы появился стальной блеск. – Выйдем с ним лоб в лоб, я готова.
Дашка рванулась из-за моей спины:
– Идиотка! Себя угробишь и дело завалишь!
– А ей по барабану! – прорычал Стас. – Ей ментовская совесть покоя не дает!
Светлана криво усмехнулась.
– Все сказали? Тогда бывайте. Не отпустите сейчас, на ключ запрете – дверь вышибу и уйду.
Как меня достала эта упрямая! Если б ты это выдержал, Стив Пирс, мое уважение к тебе возросло бы еще более!
– Иди, Свет, – сказал я, – уговорила.
Рыжий воззрился на меня в изумлении:
– Глеб, ты…
– Стас, это ее жизнь.
Рыжий освободил дверной проем.
Светлана вышла с кухни и направилась в комнату за сумкой.
Дашка ошеломленно смотрела мне в глаза.
– Отпускаешь ее? Вот так… под пули?
– Ну прямо! – буркнул я. – Перебьется.
Светлана вернулась в прихожую с сумкой через плечо.
– Пока, ребята. Не обижайтесь. – Она приблизилась ко входной двери.
Тут ноги капитана Сычовой оторвались от пола. Как воздушный шарик, она взмыла к потолку.
– Посторонись, – предупредил я Стаса.
Как раз вовремя. Только Рыжий отпрыгнул к стене – Света влетела на кухню, покружилась под потолком и опустилась задом на холодильник. Стас расплылся в улыбке.
Дашка озабоченно полюбопытствовала:
– Что-то забыла, Светик?
Совершенно обалдевшая, красная как помидор, Светлана спрыгнула с холодильника и ринулась к выходу. Там она опять взмыла к потолку и, повторив цикл, совершила посадку на холодильник.
Дашка и Стас покатились со смеху. Сценка и вправду выглядела комично. Светлана восседала на холодильнике (причем сумка очутилась на ее голове) и пронзала меня взглядом.
– Ты… ты вообще… – Она просто не знала, как меня обозвать.
Дожидаться ее лингвистических откровений я не стал.
– Захочешь еще полетать, – кивнул я на входную дверь, – милости просим. Тот же эффект ты обнаружишь, приблизившись к окнам.
– Подлюга хренова, – все же выговорила она.
– Остается один путь, – подытожил я, – через вентиляцию. Попробуй, Свет, может, получится. – Я двинулся с кухни. – Айда, ребята. Дел и вправду полно.
Стас, выходя, помахал Светлане рукой.
А Дарья задержалась и вздохнула:
– Видишь, Свет, какие тут сквозняки. Осторожней.
Когда мы вышли из подъезда, веселость наша схлынула. Стас хмуро влез в «Тойоту» и укатил. А мы с Дашкой забрались в «жигуленок». Заводя мотор, я сказал:
– Выбирай: либо я отвезу тебя домой, либо ты…
– Подожду тебя в машине, – продолжила Дарья. – Что за вопрос, дурак?
– Ведьма, – констатировал я, выруливая на шоссе.
Мы отправились по адресу, добытому генералом ФСБ, к дому, где проживал Лев Савельевич Дьяков. Он проходил у нас под кличкой Внушатель, и пора было с ним разобраться. Ох, пора!
ГЛАВА 44
Дом был шестнадцатиэтажный, современной постройки, с просторной автомобильной стоянкой. В воскресный день машин оказалось мало, и мы удобно припарковались. Дашка с тревогой на меня взглянула:
– У тебя есть план?
Я пожал плечами:
– Буду импровизировать. Если он сейчас дома.
– Ясно, – кивнула Дашка. – Действуешь на втором уровне.
Я нажал на кончик ее носа.
– Умная, спасу нет. – С этими словами я исчез с глаз жены. То есть стал неразличимым в обычном зрительном спектре. – Сиди тихо, Лосева-Грин. И что бы ни случилось – из машины ни шагу.
Она чмокнула меня в невидимую щеку:
– Кого учишь, морда?
Я выскользнул из «жигуленка». Дашка была в относительной безопасности. Даже если ЛСД ее «учует» и нашлет свои фантомы, на их провокации она не поддастся. Тем более что через несколько минут Внушателю будет не до нее: уж я позабочусь.
Итак, я шел к подъезду, невидимый и «упакованный» в защитное свое поле. То есть либо я чего-то не понимаю, либо обнаружить меня ЛСД никак не мог. А уж кто-либо другой и подавно. Проходя мимо пожилого консьержа, я перевернул страницу журнала с красотками, на которых тот пялился. За подобные школярские выходки Стивен Пирс частенько меня песочил. Консьерж озадаченно огляделся, пытаясь определить, откуда ветерок, шалящий с печатной продукцией. Не дожидаясь результата его изысканий, я удалился.
Пользоваться лифтом не хотелось: на любом этаже могли подсесть попутчики, и непредсказуемость была мне ни к чему. Поднявшись по ступенькам на двенадцатый этаж, я встал перед дверью в холл на четыре квартиры, одна из которых принадлежала ЛСД. У меня был выбор: отпереть дверь или телепортироваться на столь ничтожное расстояние со всем букетом неприятных ощущений. Почесав невидимый затылок, я выбрал первое. Дверь, черт бы ее драл, отворилась со скрипом, но в холле, к счастью, никого не оказалось. Я приблизился к двери Внушателя, и передо мной возник тот же вопрос: отпереть или телепортироваться? Опять я рискнул выбрать первое. Риск оправдался, причем повезло мне в двух пунктах: и дверь открылась бесшумно, и ЛСД оказался дома. В одной из роскошно обставленных комнат он лежал на диване, задрав ноги на спинку, и томным тенорком чирикал по телефону.
Стоя в дверях, я рассмотрел знакомую плешь. И что забавно, он был в том же полотняном костюме. В углу, на столике красного дерева, на серебряной поставке поблескивал кристалл кварца размером с небольшую азиатскую дыню. Значит, догадка моя верна: дома у него усилитель-передатчик, а в желтом такси ретранслятор. С их помощью Внушатель насылает свои фантомы на расстоянии. Возникло искушение немедля его прикончить и, что называется, решить проблему. Однако у меня имелся черновой план, как разом убить двух зайцев. Отрекаться от этого плана было непрактично и неспортивно. Крадучись я обогнул диван, чтобы рассмотреть наконец лицо этой выдающейся сволочи.
Лицо Льва Савельевича Дьякова меня поразило. Поразило редчайшей своей безликостью. Даже у самых никчемных людишек наблюдается какая-то своя черточка, свой штришок, а тут… Казалось, какой грим на это лицо нанесешь, таким его обладатель и будет. Все на месте, вроде все в пропорции, без изъянов. А Природа словно подмигивает: «Поди догадайся, что именно он способен вытворять такие штуки». Я бы и не догадался, если б не цыганка.
ЛСД меж тем насторожился, будто каким-то непостижимым образом ощутил мое присутствие. Отстранив от уха телефонную трубку, он окинул взглядом комнату и на мгновение замер. Затем, расслабившись, возобновил разговор, к которому я невольно прислушался.
– Извини, Тиночка, – проворковал он в трубку, – померещилось, что кто-то залез в квартиру… Ну да, если б залез… Ха-ха! На чем мы остановились?… Тиночка, я не вредный. Взял бы я твою горящую путевку, но… Ты так уговариваешь, лапуля. Конечно, я обожаю Испанию и все такое. Но столько работы… В лес-то не убежит. А кто будет заниматься космосом?… Ха-ха! Космос без Левы Дьякова, сама понимаешь… Ох, не знаю. Говоришь, на две недели?… Отбытие помню: завтра в 16.30. А документы и деньги когда?… Ну вот, сегодня. Переться в ваше агентство… Ну да, пузо! Ха-ха! Какое там пузо, Тиночка!.. Прямо и оформить за день успеете? А не рискованно к отлету?… Ох, не знаю. Давай так: если надумаю – перезвоню. О'кей?… Ха-ха! Тиночка, не дави! Я подумаю… Ага, целую. – ЛСД отключился и положил трубку на живот. Глаза его взирали в потолок.
Кажется, в намеченном мной плане забрезжил новый луч. Пора было выходить на сцену. Присев на стул у окна, я сконцентрировался.
Они возникли в дверях комнаты: дылда и коротышка. Напрягать воображение я не стал. У обоих была стрижка «ежик», бульдожьи челюсти и пронзительные глазки. Созданные мной голограммы не отличались ни оригинальностью, ни вкусом. Оба громилы были в серых костюмах, при галстуках и монотонно жевали жвачку. Словом, персонажи из дешевых комиксов. Коротышка, по моему замыслу, должен был (в рамках традиций) изображать злого дядю, а дылда – доброго. Почему-то я был уверен, что подобное оформление и расстановка фигур весьма впечатлят ЛСД, об интеллекте которого у меня сложилось мнение невысокое. Едва ли Внушателю взбредет на ум, что с ним проделывают трюки наподобие его собственных, так что… Осталось лишь поднять занавес.
– Валяется, – просипел Коротышка. – Зад выше головы.
Дылда пробасил:
– Имеет право: воскресенье.
Лев Савельевич Дьяков, подскочив, будто ужаленный, вылупился на дивную парочку.
– Кто вы?! Как вошли сюда?! – вскричал он фистулой.
Ну конечно. О чем еще мог спросить этот гениальный недоумок?
Коротышка с гадкой ухмылкой извлек из кармана связку отмычек.
– Во, видел? Так и вошли, кретин!
Дылда с укором покачал головой:
– Прекрати. – Он достал удостоверение и развернул. – Лейтенант Дедков, особый отдел. А это… – Он кивнул на Коротышку. – Представься сам.
Коротышка выставил кукиш:
– Во ему! По башке – и в кутузку!
Дылда повысил голос:
– Представься по форме, Пыпин!
Коротышка нехотя развернул корочки:
– Лейтенант Пыпин, особый отдел. Все равно ведь его исполнять, блин…
– Заткнись и действуй по закону! Усек?!
– Усек, усек.
– Вот и ладно. Там видно будет, исполнять его или к награде представить.
Оба хохотнули.
А я, невидимый, сидел на стуле, не получая от своего шоу ни малейшего удовольствия. Однако пошлятина эта неплохо доходила до адресата.
– Что вам нужно?! – взвизгнул ЛСД хватая телефон. – Позвоним, в конце концов, Виталию Матвеевичу…
С ковбойской прытью Коротышка выхватил пистолет.
– Клади трубку или пупок прошью!
Белый, как полотно, ЛСД уронил трубку на диван.
– Но я хотел только позвонить…
– Кому стучать собрался?! – Коротышка держал Внушателя под прицелом. – Колись, падла! И не вздумай проделывать свои штучки-дрючки! – Свободной рукой он покрутил возле головы. – Увижу какую подлянку – прошью пупок!
Дылда продолжал обрабатывать жвачку.
– Тихо, не ори. – Пошуровав пальцем в ухе, он воззрился на близкого к истерике ЛСД. – Кому вы собирались звонить?
– Анисимову. – Внушатель покосился на телефон. – Знаете такого?
Дылда с ухмылкой кивнул. Эту ухмылку я выделил крупно.
– Мы-то знаем, уважаемый. Вы-то откуда знаете? Из газет?
– Как это из газет?! – возмутился ЛСД. – Мы с Виталием Матвеевичем связаны лично… – Он вдруг запнулся, и плешь его побагровела.
– Продолжайте, – подбодрил его Дылда. – Что там у вас «лично»?
Коротышка с пистолетом просипел:
– Исполнить этого болтуна! Хозяин ему не доверяет!
Дылда глянул на него сверху вниз.
– Сам-то не трепись. Насчет хозяина.
ЛСД запротестовал:
– Я не болтун. Я всегда выполнял поручения Виталия Матвеевича, и с его стороны не было никаких нареканий.
Коротышка аж подпрыгнул.
– Видал гада?! Кто-то ему что-то поручал! У кого-то не было нареканий! Да я его щас…
– Лейтенант Пыпин! – гаркнул Дылда. – Уймитесь!
– Не уймусь! – взбунтовался Коротышка. – Не лезь под горячую руку, лейтенант Дедков! – Со зверской рожей он шагнул в дрожащему от страха ЛСД. – Щас я тебя оприходую!
Главное было не перегнуть палку. В отличие от Внушателя вызывать галлюцинации, воздействующие на все органы чувств, я не умел. Два моих придурка были всего лишь голограммами. Стоило им прикоснуться к ЛСД, он бы мигом понял, что перед ним воздух. Конечно же, это произвело бы на него впечатление. Куда, однако, это могло бы нас привести?
Дрожащий ЛСД пятился от напирающего Коротышки.
Дылда тоже выхватил пистолет:
– Стой, Пыпин! Мозги по стенке размажу!
Коротышка замер:
– Дедков, ты ухи объелся? Хозяин не похвалит.
– Хозяин велел разобраться без шума, Пыпин. Ты не забыл?
ЛСД съежась, наблюдал за их перепалкой. И я ощутил к нему нечто вроде сочувствия. Сам я актер никакой, персонажи мои – и того хуже. А спектакль получился… Будь я зрителем, сбежал бы, не дожидаясь антракта. В данном случае, однако, мне было не до лавров Станиславского. Как говорится, что имеем.
Коротышка убрал пистолет.
– О'кей, Дедков. Ты умный, давай работай.
Дылда тоже убрал пистолет.
– Давно бы так. – Он взглянул на ЛСД. – Расслабьтесь, Лев Савельевич. И давайте без уверток.
У Внушателя подрагивала челюсть.
– Я без уверток, я расслабился… Но вы так и не объяснили, что вам нужно.
– Разве? – удивился Дылда. – Это наше упущение. – Подавшись корпусом вперед, он отчеканил: – Зачем вы убили министра МВД Зимина?
Глаза у ЛСД, что называется, полезли на лоб.
– Кто вам сказал? – пролепетал он.
Коротышка буркнул:
– Так мы до ночи провозимся.
Дылда сверлил взглядом ЛСД.
– Не отрицаете, значит? Придется за это ответить.
– Кто вам сказал, что я убил Зимина?! – завизжал Внушатель. – Сию же минуту позвоните Анисимову! Он так вам вправит мозги…
– Закрой хлебало! – рявкнул Коротышка и, сплюнув жвачку в кулак, покосился на Дылду. – Работай, Дедков. Пошустрей.
Дылда ухмыльнулся в лицо ЛСД.
– Кто нам сказал? Анисимов и сказал.
– Виталий Матвеевич? – обомлел Внушатель. – Я не понимаю…
– А что здесь понимать? Виталий Матвеевич намерен передать материалы по этому делу в прокуратуру.
– Что вы мелете? Какие материалы? Там ни единого следа…
– И что с того?! Виталий Матвеевич рассчитывает на ваше чистосердечное признание! Он больше не желает вас прикрывать!
– Что-о?! – От злости Внушатель обрел подобие мужества. – Не желает прикрывать?!
Коротышка осведомился:
– Прочистить тебе уши?
Несколько мгновений троица пялилась друг на друга. Затем ЛСД, словно обретя внутреннюю опору, вполне спокойно проговорил:
– Анисимов сам велел мне ликвидировать министра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34