Но бутылка холодного пива не помешала бы. Он с кряхтением потащился на кухню. Уже взявшись за дверцу холодильника, вспомнил, что, кроме холода, там ничего нет.
– Страдающий ублюдок, – сказал Комков, вспомнив название одного из коктейлей от похмелья. – Про меня…
Напился холодной воды из-под крана, которая слегка отдавала хлоркой, и полез под душ.
Телефон зазвонил, когда он еще сидел под упругими горячими струями.
– Черт. – Комков выключил воду, схватил полотенце. Телефон звонил и звонил. Шлепая по линолеуму мокрыми ногами, Андрей подбежал к аппарату и схватил трубку.
– Спишь еще, что ли? – гаркнула трубка в ответ на его недовольное «алло».
– Ген, умеешь ты вовремя позвонить. Я в ванной был. А вообще здравствуй, рад тебя слышать.
Генка рассмеялся и сообщил, что сегодня они берут Борьку под белы ручки и идут ставить на уши «Черную кошку».
– За вход плачу я, а за заказ – все вместе, – сразу уточнил Генка.
Андрей вяло сообщил, что с сегодняшнего дня он не пьющий. А Борьку после вчерашнего жена и на работу, наверное, не отпустит. Не то что в кабак.
– Значит, так. Катерину я беру на себя. В завязку уйдешь с завтрашнего дня. А вообще, могли бы и вчера мне отзвонить, а не надираться вдвоем.
– Почему вдвоем? – удивился Комков. – Катя с нами была.
– Понятно, – сказал Геннадий. – Все равно вы с Борькой порядочные хрюши. Ладно, лечись. Вечером подберу тебе достойную девушку на период отпуска. Не хочу за тебя краснеть, так что приводи себя в форму.
Андрей брякнул трубку на место и сел на диван. После неоконченных водных процедур ему немного полегчало, но мысли еще путались. Казалось, что он забыл о чем-то очень важном. Потом он вспомнил последние слова Генки и недовольно хмыкнул:
– Девушку он, блин, подберет… Мафиозо хренов.
Комков встал, потянулся и решительно принялся собираться. Надо чем-то заполнить пустой холодильник. Пожевать чего-нибудь. Борьку проведать. Перед Екатериной извиниться, наконец.
– И только малютку-леди я выбираю сам, – сказал Комков.
Он не знал, почему именно его так задели – наверняка сказанные в шутку – слова друга. Он оглядел себя в зеркало прихожей. Н-да-а. Не фонтан, но сойдет.
Утро было ясным, солнечным. Свет, отражаясь от бесчисленных снежинок, ощутимо резал глаза. А возможно, всему виной было его похмелье. Позавтракал лейтенант в той самой кафешке, где вчера со Скворцовым они дошли до окончательной кондиции. Собрав волю в кулак, коньяка на завтрак кушать не стал. В продовольственном магазине, рядом с кафе, лейтенант набрал кое-чего для своего холодильника.
Пропустив куда-то спешащего юношу, Андрей толкнул прозрачную дверь магазина и вышел наружу. И тут его взгляд зацепился за надпись «Почта». Он стоял и смотрел через дорогу, по которой проезжали редкие в честь выходного дня автомобили, на запертую дверь почтового отделения.
– Черт, – сказал Андрей.
Внутри у него как-то тревожно заныло. Как он мог забыть? Надо срочно спросить у Бориса…
– Привет, алкаш, – сказала Катя, открыв ему дверь. – Вижу, уже оклемался. А мой все еще лежит и стонет. Плохо ему, вот ведь беда какая!
– Злые вы, женщины, – виновато пробормотал Андрей. – Ну не рассчитали немного. С кем не бывает?
– Ладно уж, проходи, – смилостивилась Катя. – Ты хоть ел чего-нибудь с утра?
– Ел, – отозвался Андрей.
Он разулся, повесил свою куртку на крючок, прошел следом за хозяйкой в кухню.
– Здравствуйте, дядя Андрей! – хором приветствовали его близняшки.
Они сидели за столом и делали вид, что едят манную кашу.
– Ух, какие вы звонкие, – невольно поморщился Комков.
– У дяди Андрея, как у папы, голова болит! – сказала Света.
– Папа голову под подушку прятал, когда мы его будили, – сказал Денис.
Бедный Борька, подумал Комков, глядя на чумазых разбойников.
– Поели? – спросила Катя у детей, те утвердительно закричали в ответ. Андрей опять болезненно сморщился. – Тогда марш умываться и убирать постели!
Близняшки с веселым визгом кинулись в ванную.
– Кофе будешь? – спросила Катя, собирая со стола тарелки с размазанной кашей:
– Нет, спасибо. Опился уже, – отказался Комков.
Он наблюдал за размеренными движениями Екатерины и невольно вспомнил свою мать. Чем-то они были очень похожи.
Катя перетерла и убрала вымытые тарелки и чашки, повесила влажное полотенце сушиться. Присела напротив.
– Ел, конечно, в какой-нибудь забегаловке? – сказала она. Комков кивнул. – Жениться тебе надо, Андрюшка.
– И ты, Брут… – проворчал Комков.
Катя укоризненно покачала головой:
– С утра уже бандит ваш звонил, Борьку на вечер отпрашивал… Ты уж за моим дураком пригляди там. А то завтра понедельник, на работу ему.
Вот так Гена! Андрей мысленно присвистнул. Чего он такого, интересно, ей сказал, что она согласилась?
И тут Андрей вспомнил, для чего, собственно, пришел.
– Слушай, Кать… Вы почту мою проверяли? Ничего там не было?
– Ящик твой Борис проверял. Кажется, что-то приходило, не помню. Спросишь сам. Только сейчас бесполезно. Часам к двенадцати с постели слезет, не раньше.
– Ну ладно, потом – так потом. Не к спеху, в общем, – сказал Андрей. – Ладно, Кать, спасибо, пойду я, пожалуй.
– За что спасибо? Есть – не ел, от кофе отказался, – усмехнулась та.
Пока Андрей одевался, она бесцеремонно проверила его пакет и фыркнула:
– Ты что, решил за отпуск без желудка остаться? Выбрось эту дрянь. А есть приходи к нам, не чужие вроде.
Лейтенант пробурчал что-то вроде: «Неудобно».
– На обед жду! – крикнула ему вслед Катерина. – Комков, есть не явишься – Борьку вечером с вами не пущу!
Дома Комков выдул баночку ледяной пепси-колы, рассовал покупки по полкам холодильника и завалился на диван. Проснулся через два часа уже почти совсем свежим и отправился обедать: Катя слов на ветер не бросала.
Борька потел и шумно отдувался. Ему все еще было нехорошо. Щи он хлебал медленно, через силу. На вопрос Андрея о самочувствии лишь вяло отмахнулся.
– Как ты сегодня с друзьями-то пойдешь? – Катя в сердцах отвесила мужу тумак.
– Ну, Кать, голова же болит, – заканючил Борька.
Малышня злорадно захихикала.
Щи были вкусными. Катя готовила их без картофеля, только мясо, крупно порезанная капуста, лук и морковь.
– Тебе добавки налить? – предложила она, заметив опустевшую тарелку Андрея.
– Нет, спасибо, – сказал лейтенант.
– Тогда сейчас второе положу.
После обеда дети отправились спать. Катя ушла поболтать к соседке. Уборку по кухне она возложила на мужчин.
– Борь, мне извещение не приходило?
Общими усилиями они вымыли грязные тарелки. Потом сварили крепкий кофе. Борька осторожно прихлебывал горячий черный напиток. Услышав вопрос, он аккуратно отставил чашечку, наморщил лоб.
– Было извещение. Дня три назад. Ценная бандероль, да? Еще журналы твои приходили, я их в стенку отдельно складываю…
– Бог с ними, с журналами. Ты мне извещение отдай.
Борька вздохнул с таким видом, словно его попросили быстренько сбегать на Северный полюс и обратно, и потопал в зал искать документ.
Не было его долго – Комков успел выдуть три чашки кофе.
– Еле нашел, – сказал Скворцов, протягивая извещение. – Под дисками лежало.
– У тебя хоть что-то нормально лежит? – спросил Андрей, рассматривая небольшой листок бумаги.
У него появилось какое-то странное чувство. Что-то вроде нетерпеливого ожидания чуда. Слегка кружилась голова.
– Почта с восьми работает?
– Ага. – Борька одним глотком выхлебал остывший кофе. – Паспорт или военный не забудь.
Комков сложил извещение пополам и спрятал в нагрудный карман рубахи.
– А что это такое? – вяло поинтересовался Скворцов, выливая в свою чашку остатки кофе.
– Да книга одна, – сказал Андрей. Он колебался: рассказать Борьке обо всем или не надо? – Завтра получу, вечером вместе полистаем, когда с работы придешь. Сам все увидишь.
Борька ополоснул чашки, посмотрел на электронные часы, стоявшие на маленьком телевизоре.
– Через два часа Генка за нами прикатит. Иди переодевайся, а я посплю часок…
– Пойду, раз гонишь, – вздохнул Андрей, вставая из-за стола.
– Ну хочешь, давай вместе поспим, – предложил Скворцов. – Только диван узкий, в обнимку придется.
– Нет уж, предпочитаю женщин, – гордо заявил Андрей. – Спи один!
Дома Андрей приготовил на вечер свой парадно-выходной джинсовый костюм. Тщательно пересчитал остатки наличности, решая, сколько можно еще пропить с друзьями. Телефонный звонок застал его как раз за решением этой непростой арифметической задачи.
В трубке что-то трещало и гудело. Андрей раза три сказал «алло» и уже собирался положить трубку, когда наконец на том конце линии проснулись.
– Это Комков Андрей? – спросил далекий девичий голос. – Я Света, младшая сестра Олега.
– А-а-а, да… – сказал Андрей. Он хотел спросить, какая Света, но уже вспомнил. Света. Сестра Симонова. Он видел ее на фотографии: миленькое круглое личико, смеющиеся глаза. – Здравствуй, Света.
– Андрей, я очень извиняюсь, но мне больше звонить некому. Я уже все перепробовала, в милиции говорят, что…
У Комкова тоненько заныло сердце от нехорошего предчувствия.
– А что случилось, Светлан, Олег-то там где? – перебил он ее.
– Пропал Олег, я потому и звоню.
– Как это пропал? Что случилось-то?
Из сбивчивых объяснений Комков понял следующее. Три дня назад позвонила какая-то молодая женщина, спросила Олега. Света позвала брата. Тот унес трубку в спальню, заперся там и разговаривал о чем-то минут пятнадцать. Потом торопливо собрался. Сказал, что придет через пару часов, – и пропал. Ни слуху ни духу. В милиции от девчонки отмахнулись – и так дел по горло, а тут еще это. Подумаешь, загулял солдат в отпуске, поди, у подруги завис. Вот труп найдут – заведем дело.
– Я боюсь, Андрей. У Олега вид какой-то был ошарашенный. И… Он никогда вот так не исчезал, всегда позвонит, предупредит, чтобы я не волновалась…
Черт, сказал про себя Комков. Черт, черт, черт! Ему-то теперь что делать?..
– Вот что, Светлан, – как можно уверенней начал Андрей. – Не паникуй раньше времени. Олег парень серьезный, его обидеть сложно… Если до завтра не выйдет на связь, позвони. Я приеду. Ясно?
– Да, – сказала Света. – Спасибо вам, Андрей. Я позвоню, обязательно…
С минуту слушал гудки. Положил трубку. Руки дрожали от непонятного страха. В висках стучала кровь.
Андрей ожесточенно сжал кулаки. Да что с ним такое?
Успокойся. С Олегом все будет хорошо. Будет хорошо… Подождем до завтра. Подождем…
Генка приехал за ними на своем старом красном «Пассате». Борька, пыхтя и отдуваясь, влез в салон, уселся рядом с водителем. Для него почти все машины были слегка тесноваты. Андрей сел сзади.
– Ну что, поехали? – Генка привычным жестом поправил очки.
– Вези уже в гнездо порока и разврата! – сказал Комков.
Борька что-то неразборчиво промычал.
Генка плавно тронул машину с места. Медленно, прижимаясь к бордюру, объехал знакомый черный BMW.
– Вот гад, поставить нормально не может, что ли? – сказал он.
– А ты прими меры, – посоветовал Комков. – Вразуми братка, как парковаться надо.
Генка хмыкнул:
– Вразумишь их… На что мы отмороженные были, а эти новые совсем…
…Генка был все такой же: маленький, взъерошенный. На криминального авторитета он не походил совершенно. Но являлся именно им – авторитетом то есть.
В их классе Генка был просто тихим отличником, которого задирали все кому не лень. Нет, трусом Генка не был – вот только силенок не хватало, да и очки – без них он дальше собственного носа не видел. И стоило чужой плюхе удачно сбить его «оптику» – считай, все, драка проиграна. Так что Борьке и Андрюхе постоянно приходилось вступаться за Генку. И уже в школе ярко проявилась самая главная Генкина страсть – красивые женщины, то есть тогда-то, конечно, еще не женщины, а девчонки. Он любил их всех и был ради них готов на все: и в омут головой, и дать списать на директорской контрольной. Но… Для красавиц только этого, как правило, мало. И взаимностью в школе Геннадий избалован не был, все ограничивалось хлопаньем длинных ресниц и: «Ой, Гена, ты такой замечательный!» После школы пути дружной троицы разошлись: Скворцов поступил в институт, Комков – в военное училище, а Генка Долганин на какое-то время просто исчез. О том, кем стал их тихоня-приятель, Андрей узнал, только когда первый раз приехал домой на побывку из строевой части.
Они пили тогда на квартире у Андрея. Генка пил непривычно много и почти не закусывал. Больше расспрашивал, чем рассказывал о себе. На прямой вопрос, чем сейчас занимается, ответил коротко:
– Бандит я теперь, Андрюха… Сидел бы себе в «ящике», так ведь нет. Бабы, блин, довели…
И все. Больше ни слова. Друзей он в свои криминальные дела никогда не впутывал, помощи не просил.
Дорога была скользкая – Генка зло шипел и ругался, когда машину слегка заносило на поворотах.
– Нечего шипеть-то, как змей, – пробурчал Борька. – Поставил бы зимнюю резину и ездил спокойно…
– Плохую ставить не хочу, а на хорошую пока денег нет, – сказал Генка. Он включил подсветку приборной панели и габаритные огни – короткий зимний день стремительно уступал место ночи.
– Денег нет, денег нет, – все тем же ворчливым голосом передразнил его Борька. – Знаю я, куда у тебя все деньги уходят, молчи уж…
– А мне не скажете куда? – вмешался в разговор Андрей.
Борис громко хмыкнул и покачал головой:
– А то ты не знаешь! На баб, конечно, у него же их штук пятнадцать, и каждая «дай!» говорит. Выбрал бы какую-то одну – сразу бы деньги появились…
Генка обиженно засопел, но промолчал. Выбрать одну он был не в состоянии: они ведь все такие… хорошие, и каждая по-своему.
К «Черной кошке» подъехали уже в полной темноте. Тесная стоянка перед рестораном была забита автомобилями. Геннадий припарковался, аккуратно притерев машину между серебристым «Мерседесом-500» и серой «десяткой».
– Дверцей осторожней, не поцарапай, – предупредил он Борьку. – Это нашего мэра «мерин». Никак, его младшенький Колька оттягиваться прикатил…
Борька, пыхтя и чертыхаясь, с трудом выбрался со своего места: щель, на которую можно было приоткрыть дверцу, для его массивного тела была маловата.
Андрей выскользнул из «Пассата», стараясь не обтереть куртку о замызганный борт «десятки». Над входом в ресторан горела красными буквами надпись: «Черная кошка». А над ней выгибала спину сама черная кошка, вернее, светящийся ее контур. Рядом со входом курил массивный, не меньше Бориса, охранник в костюме и при галстуке.
Последним из авто вылез сам Генка. Он поставил машину на сигнализацию, спрятал брелок с ключами в карман, поправил в очередной раз съехавшие на нос очки и решительно направился к крыльцу. Андрей с Борькой последовали за ним.
При их приближении охранник торопливо бросил недокуренную сигарету в урну и буквально вытянулся во фрунт.
– Здравствуйте, Геннадий Сергеевич! – почтительно приветствовал он Генку.
– Здорово, Батон! – Генка демократично пожал охраннику руку и осведомился: – Как тут?
– Колян с двумя телками в нижнем зале оттопыриваются, там еще разного мелкого народу понаехало… А в малом зале все спокойно, я туда пока никого не пускал, как вы и просили.
Генка сунул в ладонь охранника несколько мятых зеленых купюр, хлопнул его по плечу и проследовал вовнутрь.
Малый зал был на втором этаже. Он действительно был малым, то есть маленьким: барная стойка, небольшая круглая площадка для танцев и вокруг нее с десяток круглых столиков на витых ножках. За один из них друзья и приземлились.
Андрей с интересом вертел головой: в этом заведении он был впервые. «Черная кошка» – ресторан и небольшая гостиница с дорогими номерами на ночь – располагалась за городом, и общественным транспортом или пешком добраться до нее было проблематично. Публика тут в основном собиралась обеспеченная: без хороших денег в «Черной кошке» делать было нечего. Но, как сказал Геннадий, за порядком тут следили: буянить отмороженному молодняку с полными карманами особо не давали.
Возле столика материализовался официант, оставил меню, кивнул на просьбу Генки по поводу «хорошей музыки» и исчез. Тут же в романтическом полумраке зала зазвучала неторопливая и немного грустная мелодия.
– Уютно здесь, – сказал Борис. Он сидел, солидно сложив руки на животе, и тоже с интересом оглядывался по сторонам. – А чего пить-то будем?
– Я предлагаю текилу. – Генка сосредоточенно рассматривал меню. – Возьмем флакон «ноль семь» с лимончиком, а там видно будет.
Андрей пожал плечами: текилу – так текилу. Боря же поморщился, словно он уже жевал лимон без сахара.
– Опять этот самогон! Нет бы коньячку какого…
– То-то ты в прошлый раз этот самогон хлебал как воду, – поддел его Геннадий. – А коньяк хороший в этом заведении даже мне не потянуть.
– Ну ладно, ладно. Пусть будет самогон, – махнул рукой Борька. – А кушать что будем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
– Страдающий ублюдок, – сказал Комков, вспомнив название одного из коктейлей от похмелья. – Про меня…
Напился холодной воды из-под крана, которая слегка отдавала хлоркой, и полез под душ.
Телефон зазвонил, когда он еще сидел под упругими горячими струями.
– Черт. – Комков выключил воду, схватил полотенце. Телефон звонил и звонил. Шлепая по линолеуму мокрыми ногами, Андрей подбежал к аппарату и схватил трубку.
– Спишь еще, что ли? – гаркнула трубка в ответ на его недовольное «алло».
– Ген, умеешь ты вовремя позвонить. Я в ванной был. А вообще здравствуй, рад тебя слышать.
Генка рассмеялся и сообщил, что сегодня они берут Борьку под белы ручки и идут ставить на уши «Черную кошку».
– За вход плачу я, а за заказ – все вместе, – сразу уточнил Генка.
Андрей вяло сообщил, что с сегодняшнего дня он не пьющий. А Борьку после вчерашнего жена и на работу, наверное, не отпустит. Не то что в кабак.
– Значит, так. Катерину я беру на себя. В завязку уйдешь с завтрашнего дня. А вообще, могли бы и вчера мне отзвонить, а не надираться вдвоем.
– Почему вдвоем? – удивился Комков. – Катя с нами была.
– Понятно, – сказал Геннадий. – Все равно вы с Борькой порядочные хрюши. Ладно, лечись. Вечером подберу тебе достойную девушку на период отпуска. Не хочу за тебя краснеть, так что приводи себя в форму.
Андрей брякнул трубку на место и сел на диван. После неоконченных водных процедур ему немного полегчало, но мысли еще путались. Казалось, что он забыл о чем-то очень важном. Потом он вспомнил последние слова Генки и недовольно хмыкнул:
– Девушку он, блин, подберет… Мафиозо хренов.
Комков встал, потянулся и решительно принялся собираться. Надо чем-то заполнить пустой холодильник. Пожевать чего-нибудь. Борьку проведать. Перед Екатериной извиниться, наконец.
– И только малютку-леди я выбираю сам, – сказал Комков.
Он не знал, почему именно его так задели – наверняка сказанные в шутку – слова друга. Он оглядел себя в зеркало прихожей. Н-да-а. Не фонтан, но сойдет.
Утро было ясным, солнечным. Свет, отражаясь от бесчисленных снежинок, ощутимо резал глаза. А возможно, всему виной было его похмелье. Позавтракал лейтенант в той самой кафешке, где вчера со Скворцовым они дошли до окончательной кондиции. Собрав волю в кулак, коньяка на завтрак кушать не стал. В продовольственном магазине, рядом с кафе, лейтенант набрал кое-чего для своего холодильника.
Пропустив куда-то спешащего юношу, Андрей толкнул прозрачную дверь магазина и вышел наружу. И тут его взгляд зацепился за надпись «Почта». Он стоял и смотрел через дорогу, по которой проезжали редкие в честь выходного дня автомобили, на запертую дверь почтового отделения.
– Черт, – сказал Андрей.
Внутри у него как-то тревожно заныло. Как он мог забыть? Надо срочно спросить у Бориса…
– Привет, алкаш, – сказала Катя, открыв ему дверь. – Вижу, уже оклемался. А мой все еще лежит и стонет. Плохо ему, вот ведь беда какая!
– Злые вы, женщины, – виновато пробормотал Андрей. – Ну не рассчитали немного. С кем не бывает?
– Ладно уж, проходи, – смилостивилась Катя. – Ты хоть ел чего-нибудь с утра?
– Ел, – отозвался Андрей.
Он разулся, повесил свою куртку на крючок, прошел следом за хозяйкой в кухню.
– Здравствуйте, дядя Андрей! – хором приветствовали его близняшки.
Они сидели за столом и делали вид, что едят манную кашу.
– Ух, какие вы звонкие, – невольно поморщился Комков.
– У дяди Андрея, как у папы, голова болит! – сказала Света.
– Папа голову под подушку прятал, когда мы его будили, – сказал Денис.
Бедный Борька, подумал Комков, глядя на чумазых разбойников.
– Поели? – спросила Катя у детей, те утвердительно закричали в ответ. Андрей опять болезненно сморщился. – Тогда марш умываться и убирать постели!
Близняшки с веселым визгом кинулись в ванную.
– Кофе будешь? – спросила Катя, собирая со стола тарелки с размазанной кашей:
– Нет, спасибо. Опился уже, – отказался Комков.
Он наблюдал за размеренными движениями Екатерины и невольно вспомнил свою мать. Чем-то они были очень похожи.
Катя перетерла и убрала вымытые тарелки и чашки, повесила влажное полотенце сушиться. Присела напротив.
– Ел, конечно, в какой-нибудь забегаловке? – сказала она. Комков кивнул. – Жениться тебе надо, Андрюшка.
– И ты, Брут… – проворчал Комков.
Катя укоризненно покачала головой:
– С утра уже бандит ваш звонил, Борьку на вечер отпрашивал… Ты уж за моим дураком пригляди там. А то завтра понедельник, на работу ему.
Вот так Гена! Андрей мысленно присвистнул. Чего он такого, интересно, ей сказал, что она согласилась?
И тут Андрей вспомнил, для чего, собственно, пришел.
– Слушай, Кать… Вы почту мою проверяли? Ничего там не было?
– Ящик твой Борис проверял. Кажется, что-то приходило, не помню. Спросишь сам. Только сейчас бесполезно. Часам к двенадцати с постели слезет, не раньше.
– Ну ладно, потом – так потом. Не к спеху, в общем, – сказал Андрей. – Ладно, Кать, спасибо, пойду я, пожалуй.
– За что спасибо? Есть – не ел, от кофе отказался, – усмехнулась та.
Пока Андрей одевался, она бесцеремонно проверила его пакет и фыркнула:
– Ты что, решил за отпуск без желудка остаться? Выбрось эту дрянь. А есть приходи к нам, не чужие вроде.
Лейтенант пробурчал что-то вроде: «Неудобно».
– На обед жду! – крикнула ему вслед Катерина. – Комков, есть не явишься – Борьку вечером с вами не пущу!
Дома Комков выдул баночку ледяной пепси-колы, рассовал покупки по полкам холодильника и завалился на диван. Проснулся через два часа уже почти совсем свежим и отправился обедать: Катя слов на ветер не бросала.
Борька потел и шумно отдувался. Ему все еще было нехорошо. Щи он хлебал медленно, через силу. На вопрос Андрея о самочувствии лишь вяло отмахнулся.
– Как ты сегодня с друзьями-то пойдешь? – Катя в сердцах отвесила мужу тумак.
– Ну, Кать, голова же болит, – заканючил Борька.
Малышня злорадно захихикала.
Щи были вкусными. Катя готовила их без картофеля, только мясо, крупно порезанная капуста, лук и морковь.
– Тебе добавки налить? – предложила она, заметив опустевшую тарелку Андрея.
– Нет, спасибо, – сказал лейтенант.
– Тогда сейчас второе положу.
После обеда дети отправились спать. Катя ушла поболтать к соседке. Уборку по кухне она возложила на мужчин.
– Борь, мне извещение не приходило?
Общими усилиями они вымыли грязные тарелки. Потом сварили крепкий кофе. Борька осторожно прихлебывал горячий черный напиток. Услышав вопрос, он аккуратно отставил чашечку, наморщил лоб.
– Было извещение. Дня три назад. Ценная бандероль, да? Еще журналы твои приходили, я их в стенку отдельно складываю…
– Бог с ними, с журналами. Ты мне извещение отдай.
Борька вздохнул с таким видом, словно его попросили быстренько сбегать на Северный полюс и обратно, и потопал в зал искать документ.
Не было его долго – Комков успел выдуть три чашки кофе.
– Еле нашел, – сказал Скворцов, протягивая извещение. – Под дисками лежало.
– У тебя хоть что-то нормально лежит? – спросил Андрей, рассматривая небольшой листок бумаги.
У него появилось какое-то странное чувство. Что-то вроде нетерпеливого ожидания чуда. Слегка кружилась голова.
– Почта с восьми работает?
– Ага. – Борька одним глотком выхлебал остывший кофе. – Паспорт или военный не забудь.
Комков сложил извещение пополам и спрятал в нагрудный карман рубахи.
– А что это такое? – вяло поинтересовался Скворцов, выливая в свою чашку остатки кофе.
– Да книга одна, – сказал Андрей. Он колебался: рассказать Борьке обо всем или не надо? – Завтра получу, вечером вместе полистаем, когда с работы придешь. Сам все увидишь.
Борька ополоснул чашки, посмотрел на электронные часы, стоявшие на маленьком телевизоре.
– Через два часа Генка за нами прикатит. Иди переодевайся, а я посплю часок…
– Пойду, раз гонишь, – вздохнул Андрей, вставая из-за стола.
– Ну хочешь, давай вместе поспим, – предложил Скворцов. – Только диван узкий, в обнимку придется.
– Нет уж, предпочитаю женщин, – гордо заявил Андрей. – Спи один!
Дома Андрей приготовил на вечер свой парадно-выходной джинсовый костюм. Тщательно пересчитал остатки наличности, решая, сколько можно еще пропить с друзьями. Телефонный звонок застал его как раз за решением этой непростой арифметической задачи.
В трубке что-то трещало и гудело. Андрей раза три сказал «алло» и уже собирался положить трубку, когда наконец на том конце линии проснулись.
– Это Комков Андрей? – спросил далекий девичий голос. – Я Света, младшая сестра Олега.
– А-а-а, да… – сказал Андрей. Он хотел спросить, какая Света, но уже вспомнил. Света. Сестра Симонова. Он видел ее на фотографии: миленькое круглое личико, смеющиеся глаза. – Здравствуй, Света.
– Андрей, я очень извиняюсь, но мне больше звонить некому. Я уже все перепробовала, в милиции говорят, что…
У Комкова тоненько заныло сердце от нехорошего предчувствия.
– А что случилось, Светлан, Олег-то там где? – перебил он ее.
– Пропал Олег, я потому и звоню.
– Как это пропал? Что случилось-то?
Из сбивчивых объяснений Комков понял следующее. Три дня назад позвонила какая-то молодая женщина, спросила Олега. Света позвала брата. Тот унес трубку в спальню, заперся там и разговаривал о чем-то минут пятнадцать. Потом торопливо собрался. Сказал, что придет через пару часов, – и пропал. Ни слуху ни духу. В милиции от девчонки отмахнулись – и так дел по горло, а тут еще это. Подумаешь, загулял солдат в отпуске, поди, у подруги завис. Вот труп найдут – заведем дело.
– Я боюсь, Андрей. У Олега вид какой-то был ошарашенный. И… Он никогда вот так не исчезал, всегда позвонит, предупредит, чтобы я не волновалась…
Черт, сказал про себя Комков. Черт, черт, черт! Ему-то теперь что делать?..
– Вот что, Светлан, – как можно уверенней начал Андрей. – Не паникуй раньше времени. Олег парень серьезный, его обидеть сложно… Если до завтра не выйдет на связь, позвони. Я приеду. Ясно?
– Да, – сказала Света. – Спасибо вам, Андрей. Я позвоню, обязательно…
С минуту слушал гудки. Положил трубку. Руки дрожали от непонятного страха. В висках стучала кровь.
Андрей ожесточенно сжал кулаки. Да что с ним такое?
Успокойся. С Олегом все будет хорошо. Будет хорошо… Подождем до завтра. Подождем…
Генка приехал за ними на своем старом красном «Пассате». Борька, пыхтя и отдуваясь, влез в салон, уселся рядом с водителем. Для него почти все машины были слегка тесноваты. Андрей сел сзади.
– Ну что, поехали? – Генка привычным жестом поправил очки.
– Вези уже в гнездо порока и разврата! – сказал Комков.
Борька что-то неразборчиво промычал.
Генка плавно тронул машину с места. Медленно, прижимаясь к бордюру, объехал знакомый черный BMW.
– Вот гад, поставить нормально не может, что ли? – сказал он.
– А ты прими меры, – посоветовал Комков. – Вразуми братка, как парковаться надо.
Генка хмыкнул:
– Вразумишь их… На что мы отмороженные были, а эти новые совсем…
…Генка был все такой же: маленький, взъерошенный. На криминального авторитета он не походил совершенно. Но являлся именно им – авторитетом то есть.
В их классе Генка был просто тихим отличником, которого задирали все кому не лень. Нет, трусом Генка не был – вот только силенок не хватало, да и очки – без них он дальше собственного носа не видел. И стоило чужой плюхе удачно сбить его «оптику» – считай, все, драка проиграна. Так что Борьке и Андрюхе постоянно приходилось вступаться за Генку. И уже в школе ярко проявилась самая главная Генкина страсть – красивые женщины, то есть тогда-то, конечно, еще не женщины, а девчонки. Он любил их всех и был ради них готов на все: и в омут головой, и дать списать на директорской контрольной. Но… Для красавиц только этого, как правило, мало. И взаимностью в школе Геннадий избалован не был, все ограничивалось хлопаньем длинных ресниц и: «Ой, Гена, ты такой замечательный!» После школы пути дружной троицы разошлись: Скворцов поступил в институт, Комков – в военное училище, а Генка Долганин на какое-то время просто исчез. О том, кем стал их тихоня-приятель, Андрей узнал, только когда первый раз приехал домой на побывку из строевой части.
Они пили тогда на квартире у Андрея. Генка пил непривычно много и почти не закусывал. Больше расспрашивал, чем рассказывал о себе. На прямой вопрос, чем сейчас занимается, ответил коротко:
– Бандит я теперь, Андрюха… Сидел бы себе в «ящике», так ведь нет. Бабы, блин, довели…
И все. Больше ни слова. Друзей он в свои криминальные дела никогда не впутывал, помощи не просил.
Дорога была скользкая – Генка зло шипел и ругался, когда машину слегка заносило на поворотах.
– Нечего шипеть-то, как змей, – пробурчал Борька. – Поставил бы зимнюю резину и ездил спокойно…
– Плохую ставить не хочу, а на хорошую пока денег нет, – сказал Генка. Он включил подсветку приборной панели и габаритные огни – короткий зимний день стремительно уступал место ночи.
– Денег нет, денег нет, – все тем же ворчливым голосом передразнил его Борька. – Знаю я, куда у тебя все деньги уходят, молчи уж…
– А мне не скажете куда? – вмешался в разговор Андрей.
Борис громко хмыкнул и покачал головой:
– А то ты не знаешь! На баб, конечно, у него же их штук пятнадцать, и каждая «дай!» говорит. Выбрал бы какую-то одну – сразу бы деньги появились…
Генка обиженно засопел, но промолчал. Выбрать одну он был не в состоянии: они ведь все такие… хорошие, и каждая по-своему.
К «Черной кошке» подъехали уже в полной темноте. Тесная стоянка перед рестораном была забита автомобилями. Геннадий припарковался, аккуратно притерев машину между серебристым «Мерседесом-500» и серой «десяткой».
– Дверцей осторожней, не поцарапай, – предупредил он Борьку. – Это нашего мэра «мерин». Никак, его младшенький Колька оттягиваться прикатил…
Борька, пыхтя и чертыхаясь, с трудом выбрался со своего места: щель, на которую можно было приоткрыть дверцу, для его массивного тела была маловата.
Андрей выскользнул из «Пассата», стараясь не обтереть куртку о замызганный борт «десятки». Над входом в ресторан горела красными буквами надпись: «Черная кошка». А над ней выгибала спину сама черная кошка, вернее, светящийся ее контур. Рядом со входом курил массивный, не меньше Бориса, охранник в костюме и при галстуке.
Последним из авто вылез сам Генка. Он поставил машину на сигнализацию, спрятал брелок с ключами в карман, поправил в очередной раз съехавшие на нос очки и решительно направился к крыльцу. Андрей с Борькой последовали за ним.
При их приближении охранник торопливо бросил недокуренную сигарету в урну и буквально вытянулся во фрунт.
– Здравствуйте, Геннадий Сергеевич! – почтительно приветствовал он Генку.
– Здорово, Батон! – Генка демократично пожал охраннику руку и осведомился: – Как тут?
– Колян с двумя телками в нижнем зале оттопыриваются, там еще разного мелкого народу понаехало… А в малом зале все спокойно, я туда пока никого не пускал, как вы и просили.
Генка сунул в ладонь охранника несколько мятых зеленых купюр, хлопнул его по плечу и проследовал вовнутрь.
Малый зал был на втором этаже. Он действительно был малым, то есть маленьким: барная стойка, небольшая круглая площадка для танцев и вокруг нее с десяток круглых столиков на витых ножках. За один из них друзья и приземлились.
Андрей с интересом вертел головой: в этом заведении он был впервые. «Черная кошка» – ресторан и небольшая гостиница с дорогими номерами на ночь – располагалась за городом, и общественным транспортом или пешком добраться до нее было проблематично. Публика тут в основном собиралась обеспеченная: без хороших денег в «Черной кошке» делать было нечего. Но, как сказал Геннадий, за порядком тут следили: буянить отмороженному молодняку с полными карманами особо не давали.
Возле столика материализовался официант, оставил меню, кивнул на просьбу Генки по поводу «хорошей музыки» и исчез. Тут же в романтическом полумраке зала зазвучала неторопливая и немного грустная мелодия.
– Уютно здесь, – сказал Борис. Он сидел, солидно сложив руки на животе, и тоже с интересом оглядывался по сторонам. – А чего пить-то будем?
– Я предлагаю текилу. – Генка сосредоточенно рассматривал меню. – Возьмем флакон «ноль семь» с лимончиком, а там видно будет.
Андрей пожал плечами: текилу – так текилу. Боря же поморщился, словно он уже жевал лимон без сахара.
– Опять этот самогон! Нет бы коньячку какого…
– То-то ты в прошлый раз этот самогон хлебал как воду, – поддел его Геннадий. – А коньяк хороший в этом заведении даже мне не потянуть.
– Ну ладно, ладно. Пусть будет самогон, – махнул рукой Борька. – А кушать что будем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42