4 000 000 000 долл. Невозможно представить, сколько убийств, увечий, предательств и измен стоили эти деньги. А Альдана – всего лишь тот, кто получал и платил. Что станет он делать, когда фундамент треснет и дом начнет рушиться? И вот уже появились первые тревожные симптомы.
– У тебя отвратительный стиль, – Отт Мергенталер читал, стоя за спиной Джека.
– Не подходит для «Пост», так?
– Определенно нет.
– Альдана не сможет выиграть.
– Ты знаешь это, и я знаю, а он, возможно, нет.
– Немного непринужденности, американцам это нравится. Немного запретного удовольствия, чтобы в воскресенье утром за это покаяться, а что такого? Но Альдана рано или поздно будет раздавлен как клоп, если попробует запугивать людей здесь так же, как в Колумбии.
– Не сомневаюсь, что Лиаракос уже пытался ему это объяснить.
– Лучшая защита для него – изображать жертву несправедливости. Давид против Голиафа.
– Чано Альдана – Голиаф, – сухо произнес обозреватель и пододвинул к себе стул. – Он это ясно дал понять сегодня днем.
– Мы идем к тому, что будем вынуждены легализовать наркотики, Отт. Сейчас никто не хочет их легализовать, но и никто не хочет жить в стране под полицейским колпаком ради того, чтобы их нельзя было продавать.
– Если все дело в более эффективной полиции, то я за нее, – сказал Мергенталер.
– О-о-о, черт побери. Подумай как следует. Ты же презирал Дж. Эдгара Гувера. Ты же считал парламентский Комитет по расследованию антиамериканской деятельности раковой опухолью на теле государства. – Мергенталер хотел возразить, но Йоук повысил голос и продолжал. – Я читал кое-какие твои прежние материалы. Не пытайся менять свою точку зрения сейчас.
– Я был в Голландии, – сказал Мергенталер, убедившись, что Йоук закончил, – я видел там юнцов, лежавших в общественных местах, в полной прострации, они еще кое-как шевелились, полицейские безучастно стояли рядом и смотрели, а жизнь спокойно протекала мимо. Я был в голландских моргах и видел трупы. Я был в местных моргах и тоже видел трупы. Это не табак и не алкоголь. Две дозы крэка делают среднего человека наркоманом. Легализовать это? Нет! Тысячу раз нет!
Джек Йоук взмахнул руками.
– В 1989 году в Медельине в морг попали четыре тысячи пятнадцать человек. И это только те, кого нашли. Население Медельина составляет два миллиона, выходит, на каждые сто тысяч человек – более двухсот убитых. – Глаза Йоука сузились. – В округе Колумбия эта цифра – восемнадцать или девятнадцать. В 1989 году здесь зарегистрировано четыреста тридцать восемь убийств. Вот когда это число вырастет в десять раз, Отт, в десять раз, тогда я спрошу тебя, как ты относишься к этим наркоманам, которые все прекрасно понимали и все равно решились на свою первую дозу.
– Здесь не будет такого.
– Ты думаешь, что эти черные и либералы, которые управляют городом, все уладят? Ты видел Альдану сегодня днем. Куда к черту, здесь не будет такого.
– Разве не ты сказал, что Альдана рано или поздно получит свое?
– Да я не об Альдане, я о тех, кого на деньги тянет, как мух на мед.
Когда Мергенталер ушел к себе, Джек Йоук попробовал писать еще, но не смог. Он кипел от возмущения. На глаза попалась сегодняшняя газета с фотоснимком Джорджа Буша на первой полосе. Буш перед отъездом в Кеннебанкпорт. Машет рукой и широко улыбается. Джек выбросил газету в мусорную корзину.
* * *
Парк Рок-Крик в Вашингтоне подобен нью-йоркскому Центральному парку. Но, в отличие от огромного лесопаркового массива в Нью-Йорке, парк Рок-Крик – отнюдь не лучшее место для прогулок. Причина отчасти заключается в топографии.
Парк начинается в дюжине миль севернее Потомака, в округе Монтгомери, штат Мэриленд, и представляет собой массив неухоженного леса, простирающегося вдоль извилистого ручья, который течет на юг и впадает в реку.
В нескольких сотнях ярдов от моста, через который проходит кольцевая автодорога с восьмирядным движением, дома и подворья подступают к самой воде. Дальше узкая лента воды идет через луга армейского госпиталя Уолтера Рида. Южнее госпиталя ширина парка достигает четверти мили, и так он тянется на несколько миль. Это настоящий оазис буйной растительности на склонах глубокой долины ручья.
Пересекая округ, зеленый пояс в конечном итоге становится парком. На протяжении четырех миль его ширина составляет около мили, здесь прекрасные места для гольфа и бесчисленное количество живописных тропинок, которые вьются по заросшим лесом и усыпанным валунами береговым откосам Каменного ручья – название соответствует действительности – и его притоков.
Затем парк сужается, и все его пространство занимает Национальный зоологический парк, южнее которого ширина лесной полосы вдоль ручья составляет всего лишь несколько сотен ярдов. Здесь ручей пересекает множество мостов, через которые проходят основные улицы и авеню Вашингтона.
В двух милях южнее зоопарка помутневшие от городских стоков воды ручья впадают в Потомак. Устье его расположено прямо напротив острова Теодора Рузвельта, у Джорджтаунского канала. В этом месте парк представляет собой скромную полоску прибрежной растительности на фоне впечатляющего городского пейзажа.
Большую часть парка составляют неудобные крутые, усеянные камнями склоны, густо заросшие деревьями. Несмотря на мягкую осень, к началу декабря листьев на деревьях почти не осталось, и они превратились в полупрозрачное сплетение серых ветвей и стволов, слабо поглощающих городской шум.
Генри Чарон по привычке избегал наступать на ветки и камни под ногами; несмотря на это, сухие опавшие листья, лежавшие толстым ковром, громко шуршали при каждом его шаге. Он знал, что хороший дождь пропитает этот ковер насквозь, тогда можно будет по нему двигаться бесшумно. Но не сейчас.
Справа под ним по Рос-Драйв, одной из живописных аллей, проходившей вдоль ручья, с шумом проносились автомобили. Как правило, ею пользовались в часы пик. Чарон без устали карабкался по склону, оглядываясь вокруг. Он остановился, чтобы осмотреть нагромождение камней, а затем продолжил свой путь в северном направлении.
Этот тип местности был ему хорошо знаком. Здесь можно надежно спрятаться, если найти подходящее место. Городские ищейки его здесь никогда не найдут.
Он вновь сверился с картой и направился к мосту вверх по склону, хоть и небольшому, высотой всего какую-то сотню футов, но слишком крутому для обычного городского пешехода. Привыкший к ходьбе в горах, Чарон даже не сбился с дыхания, пока взобрался на него. Наверху он остановился, чтобы осмотреться.
Уже смеркалось, когда Чарон обнаружил то, что хотел. Он осматривал основание одной из опор моста, когда наткнулся на расселину, которая вела в небольшую пещеру, скорее даже впадину. Огромный валун почти закрывал ее. В полутьме он разглядел несколько банок из-под кукурузы и сигаретных пачек. Земляной пол хорошо утрамбован, сомнений не оставалось, здесь побывали либо подростки, либо бродяги. Множество следов ног и отпечатков обуви. Если понадобится, это будет подходящее место.
Он осмотрел все вокруг, обратив особое внимание на трещины и щели в стене. Вынув из одной едва державшийся камень, Чарон убедился, что сможет спрятать туда винтовку и принадлежности, если понадобится.
Генри Чарон выбрался из пещеры и огляделся, чтобы запомнить местность. Да, он сможет найти ее снова. Осмотревшись еще раз вокруг, он спустился по склону.
* * *
Получасом позже Танос Лиаракос приехал домой в Эджмур и поставил свой «ягуар» в гараж.
Его жена Элизабет как раз заканчивала готовить на кухне бутерброды. Гости соберутся к семи. Она чмокнула его в щеку, пока он готовил себе выпивку.
– Как все прошло сегодня?
– Ты не поверишь, парень определенно болен. На пресс-конференции он заявил, что он – дьявол.
Она недоверчиво посмотрела на мужа, не шутит ли.
– Прикидывается сумасшедшим?
– Я так и подумал, и он ничего не говорил, пока я не упомянул про психиатра, тогда он сказал «нет». Да-да, одно слово. «Нет». Конец разговору.
– Твоя мать звонила сегодня днем. – Элизабет повернулась к нему спиной и стала заправлять салат майонезом.
– М-да. – На прошлой неделе был день рождения Элизабет. Ей исполнилось тридцать девять. Глядя на ее талию и крепкие бедра, Лиаракос решил, что ей спокойно можно дать на десять лет меньше.
– Она узнала из новостей, что ты собираешься представлять Альдану.
– И она расстроена.
– У нее случился обморок. Она удивлена, как ты можешь защищать такие отбросы. «Все эти годы… мой мальчик… совесть». Не очень приятный разговор.
Лиаракос выглянул во двор. Участок занимал почти акр. Наемный работник раза три за осень сгребал листья, но их уже много накопилось поверх пленки, покрывавшей бассейн, и в резервуаре с подогревом воды. Придется убрать снова, как появится свободная минута.
– Я ей сказала, – продолжала Элизабет, – что каждый человек имеет право на защиту, но ты ее знаешь.
– Да.
– Я старалась сдерживать себя, Танос. Я действительно старалась. Но я так устала от ее нытья. Бог свидетель, у меня вот где уже эти ее нравоучения.
– Я знаю.
– Почему ты не объяснишь ей еще раз? – Она повернулась к мужу лицом. – Это нечестно, что только я одна должна вдалбливать ей основы американской конституции и системы законодательства. Когда она опять начинает свои причитания типа «как-мог-мой-сыночек-Танос-так-поступить», меня страх берет. Она не слушает, не хочет слушать.
– Я поговорю с ней еще раз.
– Обещаешь?
– Да, обещаю.
Элизабет снова занялась салатом.
– Где девочки? – спросил он.
– Наверху. Они займутся уроками, пока у нас будут гости. Я им купила сегодня новый компакт-диск. Они слушают его уже одиннадцатый раз.
Лиаракос заглянул в гостиную. Элизабет уже достала хрусталь, открыла вино, сыры и крекеры расставлены на белой камчатной скатерти. По крайней мере она понимает, что это его работа. Она только начала работать помощником юриста после окончания Гарвардского юридического колледжа, когда они стали встречаться. Шесть месяцев спустя, после продленного уик-энда в Аспене с лыжными прогулками, они вернулись домой уже женатыми. Ей, конечно, пришлось уволиться, но его как раз сделали младшим партнером.
Им приходилось нелегко, но они старались держаться.
В мыслях он снова вернулся к своему клиенту, размышляя над возможной тактикой защиты, снова и снова перебирая в уме выдвинутые обвинения. Дело Альданы обещало быть сложным. У правительства два свидетеля из бывших сподвижников Альданы и множество айсбергов, с помощью которых легко потопить «Титаник». Сегодняшнее представление Альданы на пресс-конференции не помогло.
Он запишет шестичасовые новости. Завтра отправит помощников на досудебное публичное слушание дела. Пожалуй, пресс-конференция этому не помешает, учитывая, какое освещение в прессе получила выдача Альданы американским властям.
Лиаракос посмотрел на часы. Новости начнутся через десять минут. Нужно включить видеомагнитофон.
Сделав дело, он вернулся на кухню за очередной выпивкой.
– Когда прислуга ушла?
– Около пяти, она помогла мне приготовить.
– Хочешь, помогу?
– Нет. Иди отдыхай. У меня все под контролем.
Все под контролем. У защитника никогда не может быть все под контролем. Эта концепция ему не подходит. Максимум, что можно сделать, – это предвидеть выпады и уколы обвинения и попытаться их отразить. И иметь несколько своих сюрпризов в рукаве. Главное – контролировать возможный ущерб.
Но как можно проконтролировать ущерб, который нанесут свидетели со стороны правительства? А клиент, Альдана? Можно ли его проконтролировать? Послушается ли он добрых советов? Лиаракос хмыкнул. Он уже знал ответ. О да, конечно, под угрозой – голова Альданы, а не его собственная. И все же он не любил проигрывать. Он никогда не сдавался даже в проигрышных делах, вот почему его команда приносит фирме ежегодно одних гонораров на два миллиона долларов.
Он включил телевизор в гостиной и смотрел его стоя, пока Элизабет расставляла закуски на столе.
Пресс-конференция Альданы шла первым номером.
– Иди, посмотри, – позвал он Элизабет.
Комментатор пересказал заявление Альданы своими словами. Затем он умолк и посмотрел в сторону, явно чего-то ожидая. На экране появился Альдана. Его голос заполнил комнату: «Мне вручен ключ…»
– Боже милостивый! – услышал Лиаракос сдавленный голос жены.
– Он производит впечатление, не так ли?
После вопросов заявление прокрутили еще трижды. Эксперты – адвокат, психиатр и специалист по вудуистским культурам Южной Америки – единодушно сошлись во мнении, что Альдана – преступник с манией величия.
Зазвонил телефон, и тут же раздался звонок в дверь. Элизабет пошла открывать гостям, а Лиаракос подошел к телефону. Звонил старший партнер фирмы.
– Я только что увидел в новостях нашего нового, самого известного клиента.
– Да, я тоже смотрел.
– Танос, тебе нужно найти средство, чтобы заткнуть ему рот. За один раз ему удалось убедить половину населения Америки в том, что он виноват как дьявол. Половина дела сделана!
– Я категорически предупреждал его…
– Танос, он всего лишь человек. В нашей фирме пятьдесят два партнера и сто двадцать помощников, которые представляют более дюжины счастливчиков, пятьсот крупных и около ста пятидесяти менее крупных компаний. Мы занимаемся судебными делами и коммерческими спорами. Одно дело защищать сбежавшего преступника, и совсем другое – человека, который пытается выдать себя за Антихриста!
– Он не виновен, пока его вина не доказана.
– Ты знаешь об этом, и я знаю, но публика может и не знать. Я заявляю тебе вполне откровенно, Танос. Мы никогда не говорили, кого тебе защищать, а кого нет. Но наша фирма не собирается разоряться только из-за того, чтобы удостоиться привилегии представлять самого отъявленного бандита со времен Аль Капоне. Ты заставишь его заткнуться или пусть он ищет себе другого адвоката. Я ясно выразился?
– Да, Харви.
– Загляни завтра ко мне в офис. – На том конце положили трубку.
Некоторое время Танос Лиаракос сидел с телефонной трубкой в руках, затем медленно положил ее на аппарат.
Харви Брюстер был еще тот зануда. Если он думает, что фирма может запросто избавиться от Чано Альданы, просто швырнув ему в лицо его дело и известив клерка в суде, то его ждет большой сюрприз. Судья не позволит ни Лиаракосу, ни фирме выйти из дела, пока другой компетентный и опытный адвокат не согласится представлять Альдану. На судью будут давить, чтобы он провел дело незамедлительно, а у него есть средства переложить всю тяжесть этого давления на адвоката и прокурора.
Лиаракос знал, что судья не будет сомневаться, использовать ли ему свою власть. Гарднеру Снайдеру было чуть больше семидесяти, и в судейском кресле он уже свыше тридцати лет. Это самый бесстрастный педант из всех, с кем Лиаракосу приходилось сталкиваться. Несомненно, именно по этой причине Министерство юстиции сделало все от него зависящее, чтобы дело досталось Снайдеру.
Не исключено, что завтра обвинение также получит команду замолчать и принудить к этому других. У Лиаракоса было чувство, что в данный момент телефон прокурора тоже звонил. Возможно, первый шаг стоило сделать ему. Несомненно, Альдана должен замолчать, иначе ему не видать справедливого суда.
Дверь отворилась. Элизабет просунула голову.
– Танос, гости пришли, пойдем.
Гости обсуждали пресс-конференцию Альданы. Те, кто видел ее в новостях, делились впечатлением с теми, кто ее не видел. Лиаракоса засыпали вопросами, от которых он с улыбкой отбивался, что ему удавалось с трудом.
Он уже покончил с третьей порцией выпивки за вечер и раздумывал над тем, справится ли с четвертой, когда увидел, как Элизабет направляется к нему из кухни.
– Звонит твоя мать. Она явно не в себе.
– Я возьму трубку в кабинете.
В кабинете Джефферсон Броуди и женщина, едва знакомая Лиаракосу, вели оживленную дискуссию. Он извинился и запер за ними дверь.
– Привет, мама.
– Танос, Танос, что ты наделал?
– Мама, я…
Его ответ ее не интересовал. Она бросилась в наступление.
– Я видела этого ужасного человека, твоего клиента, в вечерних новостях. Я хотела тут же тебе позвонить, но звонили мои друзья, мы проговорили около часа. Поэтому звоню тебе, как только появилась возможность.
– Мама, я адвокат, я…
– Ты не должен защищать всякую мразь, торгующую наркотиками. Боже мой, я и твой отец отказывали себе во всем, копили деньги тебе на колледж и юридическую школу, чтобы потом ты защищал такую мерзость, как этот Альда… Альда-нечто. У тебя есть совесть? Где твоя мораль? Что ты за человек, Танос?
– Мама, я адвокат, – нет, дай мне закончить! Я адвокат, а этот человек имеет право на защиту, неважно, в каком преступлении его обвиняют.
– Но ведь он виновен!
– Он не виновен, пока жюри присяжных не признает его таковым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60