* * *
Перед Сэнитэри Бэйкери Харрисон Рональд решил развернуться и, сдав назад, поставил автомобиль рядом с остальными. Шесть машин. Тесновато сегодня.
Он подошел к двери и постучал.
Охранник, заперев за ним дверь, задвинул засов и кивнул головой.
– Они велели тебе подниматься, второй этаж, в самом конце.
Внутри склада было пусто и темно. Единственный свет от уличных фонарей проникал сюда сквозь грязные окна высоко под потолком. Здесь все казалось знакомым, и как только глаза привыкли к темноте, он уверенно двинулся вперед.
Второй этаж в конце. Господи, там же ничего нет, кроме нескольких пустых комнат с толстым слоем пыли, грязи, крысиного дерьма и кое-какой поломанной мебели, за ненадобностью оставленной прежним владельцем.
Он потрогал пистолет за поясом и проверил положение предохранителя. Порядок. Не прострелить бы себе задницу, Харрисон Рональд.
Поднявшись по лестнице, он повернул налево к восточной стороне здания. Раздался чей-то стон. Голос мужской.
Он замер. Кто-то стонал протяжно и не по-человечески.
Харрисон Рональд будто окаменел, прислушиваясь к звукам. Вот! Опять!
Он сунул руку под пальто и снова прикоснулся к рукоятке пистолета.
Никого не видно. Только окна, тусклый свет и черные контуры колонн, что поддерживают крышу. И этот звук.
Ужас вновь завладел им. Его затрясло, когда низкий животный стон достиг его ушей и эхом, едва слышно, отозвался в глубине огромной и пустой темной комнаты.
Кто-то уже просто не мог кричать, кто-то, чьи легкие разорвались от крика, кто истратил все слова мольбы и молитвы, кто уже не думал о жизни. Этот человек стонал только потому, что все еще дышал.
Что-то было еще. Запах! Он внимательно принюхался. Паленое мясо. Да, паленое мясо. Запах подгорелого жира, острый и едкий.
– О, Боже!
Харрисон Рональд Форд двинулся вперед. Через щель в неплотно притворенной двери сочился свет.
Стоны стали громче, послышался голос.
– Ты предал своих братьев, своих братьев по крови. Продался белым ублюдкам, продал свое тело и кровь, продал… – Фримэн Мак-Нэлли. Харрисон Рональд узнал этот голос. Фримэн Мак-Нэлли. – Чем они тебя купили? Деньгами? Ты теперь никогда не сможешь их истратить. Женщинами? Тебе их никогда не трахнуть, с тем, что у тебя осталось. Ха!
Казалось, Мак-Нэлли обезумел. Сумасшедший. Его голос, на октаву выше чем обычно, звучал на грани истерики.
– Убей меня!
Молчание.
Звериный вопль:
– Убей меня!
Харрисон Рональд Форд толкнул дверь и вошел. Воняло нестерпимо.
Посреди комнаты, привязанный к стулу, сидел обнаженный мужчина. Над ним висела электрическая лампочка без абажура. Во всяком случае, пока он еще оставался мужчиной. С его тела свисали куски плоти. В паху не осталось живого места. На его лице – Харрисон подошел ближе, чтобы разглядеть его лицо, – остался только один глаз, вместо второго зияла пустотой обгоревшая глазница. На груди еще больше ожогов. Удивительно, но крови почти не было.
– Убери пистолет, Сэмми.
Он огляделся. Остальные сидели на стульях, расставленных вдоль стены. На полу стоял огромный утюг с прилипшими к нему кусками мяса, которые до сих пор дымились.
– Убери пистолет, Сэмми. – Это Фримэн. Он стоял напротив окна с пистолетом в руке, нацеленным в Форда.
Харрисон посмотрел вниз. Он не помнил, в какой момент «кольт» оказался у него в руке. Опустив пистолет, он еще раз взглянул на человека, привязанного к стулу.
– Убей меня!..
– Этот болван продал нас. Он стучал на нас легавым. В конце концов он сознался.
Он мог бы перестрелять их всех. Мысль мелькнула у него в голове и палец непроизвольно пополз к предохранителю. Их пятеро. Семь патронов. Сначала Фримэна, потом остальных. Так быстро, как сможет нажимать на спусковой крючок.
Фримэн подошел к Форду и остановился, скрестив на груди руки и сверля взглядом человека на стуле.
– Разве это не дерьмо? Я знаю его столько, сколько помню себя. А он продал меня. – Фримэн хмыкнул и мотнул головой. С бровей слетели капли пота. – А ведь все это время я думал на тебя, Сэмми. Падла-а-а!
Мак-Нэлли снова мотнул головой и отошел к окну. Затем, повернувшись, ткнул пистолетом в сторону Харрисона Форда.
– У тебя пистолет. Убей его. – Он произнес это будничным тоном, будто заказывал пиццу.
Человек на стуле не спускал с Форда своего единственного глаза. Его руки, вернее, то, что от них осталось, по-прежнему были связаны сзади. Сквозь обгоревшее тело проглядывали белые полосы – кости. Харрисон медлил.
– Пристрели его, – приказал Фримэн.
Харрисон сделал шаг. Глаз продолжал следить за его движениями. Вот обожженные губы дрогнули. Форд наклонился, чтобы расслышать.
– Убей меня, – прошептали губы.
Харрисон снял пистолет с предохранителя. Поднял «кольт» и направил его чуть выше свежей кровоточащей раны, в то место, где раньше находилось левое ухо жертвы. Само ухо валялось на полу рядом с утюгом.
– Прости, Айк, – сказал Форд и нажал на спуск.
Глава 19
Тело Айка Рэндольфа лежало в багажнике машины, когда Харрисон Рональд остановился перед зданием ФБР на улице Е. Фримэн велел ему избавиться от трупа, бросить его где-нибудь посреди улицы. Обезображенный труп заставит задуматься любого, кто когда-либо вздумает перейти дорогу Мак-Нэлли.
Да, Фримэн. Как скажешь.
Вчетвером они затолкали тело в багажник, и Харрисон уехал, даже не попрощавшись.
Он все продумал.
Солнце уже поднялось.
Воскресенье, восемь утра. На улицах и на стоянках пусто. Через час-другой пригороды проснутся, откроются лавки, и толпы людей, не успевших купить к Рождеству подарки, заполнят стоянки и хлынут в бесчисленные храмы розничной торговли. Покупатели доберутся и до центра, но это произойдет лишь спустя пару часов. А сейчас на улицах попадались только пьяницы и бродяги. Ветер выхватывал из-под колес автомобиля пустые консервные банки и обрывки бумаги, вываливавшиеся из переполненных мусорных баков, и гнал их по улице.
Выключив двигатель, Харрисон сидел в кабине, прислушиваясь к окружающим звукам.
Он сделал это. И до сих пор жив.
Руки дрожали.
Волна облегчения обрушилась на него, как удар молота; он начал всхлипывать.
Как же отчаянно он устал. Слезы катились по щекам, сил не осталось даже для того, чтобы пошевелиться.
Все.
Черт, нужно добраться до Хупера. Отдать ему ключи от катафалка с телом Айка Рэндольфа, а потом завалиться спать.
Не забыв запереть машину, он поднялся по ступеням, которые вели в здание ФБР, вошел в дверь, пересек фойе, спустился во внутренний дворик и направился к будке с охранником. Человек в форме следил за его приближением.
– К Тому Хуперу. Вызовите его.
– Кто вы?
– Сэм… Харрисон Рональд Форд. Полиция Эвансвилла, штат Индиана. Он ждет меня.
– Если подождете вон там, сэр, я позвоню и выясню, на месте ли он.
Форд отошел и встал так, чтобы полицейский мог видеть его руки. Он слишком устал, чтобы стоять. Присев, он оперся спиной о стену и скрестил руки на коленях, а голову положил поверх них.
Спустя шесть или семь минут, когда Томас Хупер окликнул его, он сидел в том же положении и слезы текли по его лицу.
* * *
– Там труп в багажнике машины.
– Кто? – Фрэдди и Хупер не сводили с Форда глаз.
– Айк Рэндольф. Они пытали его. Сплошное месиво.
Агенты ФБР переглянулись.
– Нужно куда-нибудь выбросить тело.
– Зачем? – в недоумении спросил Фрэдди.
– Нужно, приятель, – настаивал Харрисон.
– Послушай. В понедельник мы отправляемся в Большое жюри. В понедельник вечером или во вторник будет готово заключение по обвинению в убийстве, мы возьмем Фримэна Мак-Нэлли и его лейтенантов и посадим в каталажку. Под залог они не выйдут. За убийство под залог не выпускают. После мы представим в Большое жюри все остальное, и пусть они добавят ему еще пару сотен пунктов.
Харрисон устал.
– Послушай. Сегодня Фримэн дал мне выходной. Но если этот труп не всплывет где-нибудь, он почувствует неладное. Первым делом он проверит мою квартиру, нет ли меня там. Меня там, конечно, не будет, я могу это гарантировать. Я в жизни туда больше не вернусь. Тогда Фримэн все поймет. Возможно, он исчезнет. А может, будет ждать с тяжелой артиллерией наготове, когда вы за ним придете. Может, он заключит контракт на мою голову. Я не собираюсь проводить остаток своей жизни, постоянно оглядываясь.
– Но мы же не можем вот так просто бросить труп на улице и… – недоумевал Хупер.
– Почему нет? – спросил Харрисон.
– Черт возьми, мы же полицейские, ради всего святого!
– Мы бросим его, подождем полчаса и вызовем полицию. Почему нет?
Хупер думал о Большом жюри и адвокатах. Даже если ФБР срочно потребуется обвинительное заключение, это еще не гарантия, что оно будет. На это может уйти неделя. Глядя на Форда, он понял, что придется выполнить его требование, иначе тот просто не выдержит. Форд не протянет неделю.
– Где ты остановился?
– Прямо перед зданием на улице Е.
– Пошли, Фрэдди, надо этим заняться.
– Давай хоть загоним машину во двор. Пусть ребята из лаборатории сфотографируют его.
– Ты что, Фрэдди, совсем из ума выжил? – прорычал Харрисон. – Единственная причина… Единственная причина, по которой я до сих пор еще жив после десяти месяцев этого ада, заключается в том, что никто не знал, что я тайный агент. А теперь ты хочешь дать парням из лаборатории увидеть машину, тело и меня? Я что, похож на самоубийцу?
– Забудем об этом, Фрэдди, – сказал Хупер. – Что-нибудь сочиним для доклада. Не в первый раз. По крайней мере, для меня.
В машине они обо всем договорились. Они направились в сторону форта Мак-Нэйр. Восточнее армейского поста находилась огромная заброшенная автостоянка площадью в пару акров. Через трещины в асфальте пробилась трава. Повсюду валялись пустые пивные банки и мусор. С севера и с запада стоянку огораживала кирпичная стена высотой в восемь футов. За стеной виднелись большие старые здания, предназначенные для размещения старших армейских офицеров, которые останавливались в Вашингтоне. Дальше на восток, ярдах в шестидесяти, начинались частные дома, но кусты и деревья закрывали обзор. С юга к стоянке примыкала электростанция, огороженная металлическим забором.
Они не стали тратить время на осмотр места. Форд задним ходом подъехал к стене и, нажав кнопку в бардачке, открыл багажник. Двигатель он не стал выключать. Все трое выбрались из машины и обошли ее вокруг.
Фрэдди взглянул на тело и его стошнило.
– Ради всего святого…
– Посмотри на его руки! Они напрочь сожгли ему пальцы!
– Давайте, бестолочи, – рычал Форд. – Хватайтесь.
Положив труп на землю, они бросились обратно в машину. Форд включил передачу и надавил на газ. Фрэдди мотало из стороны в сторону.
– Чего я не могу понять, – размышлял Харрисон, – почему Айк? Почему он решил, что Айк стукач?
– Помнишь сенатора Черри?
– Болтун.
– Да. Мы сказали ему, что Айк – наш человек в организации.
Харрисон Рональд затормозил и остановился. Затем медленно повернулся к Хуперу, сидевшему рядом с ним.
– Ты хочешь сказать, что Айк – полицейский?
– Нет. Он всего лишь наживка. Но мы решили, что, поскольку Черри проболтался и у нас мало шансов заткнуть ему рот, надо что-то придумать, чтобы прикрыть тебя. Поэтому мы назвали ему имя Айка Рэндольфа.
Харрисон уставился перед собой, сжав пальцами руль.
– А Фримэн убил его и за это до конца жизни угодит в тюрьму. Нехорошо получилось с Айком, но…
– Фримэн не убивал Айка, – сказал Харрисон Рональд так тихо, что Фрэдди пришлось наклониться к нему и переспросить.
– Что ты сказал?
– Фримэн не убивал Айка. Убил его я. Да, Фримэн пытал его, изувечил, но в одиночку он развлекаться не любит. Вот такой он парень. А я застрелил его.
– Ты? – опешив, спросил Фрэдди.
– Или Айк, или я, приятель. Если бы я не нажал на курок, из меня в ту же минуту получилось бы сто восемьдесят фунтов горелого мяса. Как из Айка.
– Поезжай, будь ты проклят, поезжай! – скомандовал Хупер. – Мы не можем сидеть здесь посреди улицы как три гребаных туриста. Любой в этом городе запомнит номер нашей машины.
Автомобиль тронулся с места.
– Ты убил его, – повторил Фрэдди, все еще с трудом веря в это.
– А что, черт побери, по-твоему, я должен был делать? – прорычал Харрисон. Эти двое ему уже вот где были. Болваны! Белые болваны. – Вы же знали, если Черри проболтается, Айк Рэндольф труп. А теперь он мертв! Основательно и по-настоящему мертв, быть бы и мне таким же мертвым, если бы кто-нибудь шепнул им мое имя.
– Почему же ты не избавился от трупа до того, как приехать к нам? – спросил Фрэдди.
– Я хотел, чтобы вы посмотрели. Айк хоть и занимался наркотиками, но такого он не заслужил. Я хотел, чтобы вы, ребята в костюмах и галстуках, которые только и делают, что перекладывают с места на место бумаги в ФБР, посмотрели и понюхали, запачкали свои чистые ручки. Можете меня привлечь.
* * *
Облачность не меньше пяти тысяч футов, прикинул Генри Чарон, держа путь на своей машине в сторону Фредерика, штат Мэриленд. Туман. Видимость пять – шесть миль. Не то, что на западе Штатов, там в любую погоду видно на пятьдесят миль.
Он знал, куда ехал – к рощице вдоль Потомака. В декабре там никого не бывает, до Рождества осталась всего неделя. Неделю назад, когда, предварительно изучив авиационную карту и дорожный атлас, он наткнулся на это место, там было пустынно. Он начертил несколько линий, кое-что просчитал.
Не доезжая до Фредерика, он свернул с шоссе на проселочную дорогу и поехал по ней на юг. Узкая лента дороги петляла по благодатной сельской местности в долине Монокэси. Вдоль дороги стояли опрятные дома и амбары, на полях пасся скот.
У заброшенной заправочной станции Генри Чарон свернул на грунтовую дорогу и проехал на запад еще четыре мили с небольшим. Нужная ему дорога скрывалась за рощицей. Здесь!
Свежих следов он не обнаружил. Да и дорога была довольно сухой. Это хорошо.
Чарон остановил машину, натянул парку и рукавицы. Прежде чем ступить на землю, надел поверх охотничьих ботинок пару калош и пристегнул их ремешками.
На осмотр окрестностей у него ушло полчаса. Ни охотников, ни рыбаков на реке он не заметил. На полях, простиравшихся на север, тоже никого.
Единственный дом, который виднелся со стоянки, располагался в полумиле от него, на другой стороне Потомака, в Виргинии. В бинокль он осмотрел дом. Пусто.
В небе над ним пролетел небольшой самолет. Чарон не обратил на него внимания. Он находился в шестнадцати морских милях севернее международного аэропорта им. Даллеса и в семи или восьми милях севернее Лисберга. Паром Харпер курсировал в пятнадцати милях западнее. Поэтому самолеты здесь не редкость.
Чарон вынул из багажника две радиостанции и расположился на куче гравия, которую нашел на берегу реки. С этого места открывался прекрасный обзор вверх, а также на юг и юго-восток от зенита до самых верхушек деревьев на противоположной стороне реки, примерно градусов десять над горизонтом. Этого достаточно. Вполне достаточно.
Включив обе радиостанции, он проверил работу батарей. Еще утром он заменил старые на новые и взял с собой запасные на всякий случай. Загорелись зеленые огоньки индикаторов.
Одну радиостанцию он настроил в УКВ-диапазоне на частоту 126,1 МГц – привод Даллеса. Поднял антенну и повернул ее чуть вправо – качество приема улучшилось.
Для второй радиостанции он выбрал частоту 384,9 МГц, тоже в УКВ-диапазоне. Он почти не сомневался, что работать придется на первой частоте, но решил не испытывать судьбу.
Из приемников доносился обычный радиообмен между пилотами и диспетчерами воздушного движения. Чарон установил радиостанции по обе стороны кучи гравия и отрегулировал громкость. Не нужно, чтобы они орали. Несмотря на тысячи выстрелов, которые ему приходилось слышать за все эти годы, не пользуясь средствами защиты, слух у него по-прежнему оставался отменным.
Он достал кофе и сэндвич, которые купил по дороге сюда еще утром. Ел медленно, прожевывая каждый кусок. Кофе уже остыл, но он все равно его выпил. День обещал быть долгим.
Может быть. Кто знает?
Подготовка закончилась. Он готов, как никогда. Вспомнились три прошедшие недели, планы, которые он строил, неожиданности, которые пытался предусмотреть.
Один шанс из четырех. Сегодня можно рассчитывать на двадцать пять процентов, пришел он к выводу. Как обычно, жертва имела фору, но Генри Чарон предпочел именно этот путь.
Улыбка появилась на его лице. Он допил кофе, доел сэндвич, а бумагу и стаканчик аккуратно положил на заднее сиденье автомобиля, так, чтобы их не сдуло ветром, но в любой момент можно было бы до них дотянуться. Затем снова сел на кучу гравия и стал внимательно вслушиваться в переговоры по радио.
Иногда он вставал, чтобы посмотреть в бинокль, и снова садился.
Эта рощица лежала на пути одного из двух маршрутов, которыми, по мнению Чарона, мог воспользоваться президентский вертолет, возвращаясь из Кэмп-Дэвида в Белый дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60