Так завещал Мауронг. Голова его должна быть захоронена в корнях Дерева Жизни. Тысячи лет вожаки хранили этот череп, чтобы исполнить завет.
Новое Дерево вырастет на месте прежнего. Настанет новый мир. Зерон выполнит завет. Завтра решится все. Исполнится.
Вырастет новое Дерево. А прежнее? Само сгниет и упадет? Мауронг об этом ничего не говорил. Нет этого в завещании. Зерон желал срубить Дерево, выполнить свою угрозу. Он не бросал слов на ветер. Он желал уничтожить все. Это желание неудержимо заполняло пустоту, что царила внутри него всегда, наполняла силой и помогала побеждать. Нет, так нельзя. Непозволительно любому чувству проникать в царство холодной пустоты. Так говорил великий Мауронг.
Вечность и сила. Нет никого. Только ты, твой меч и противник там, за чернотой ночи. Что он делает сейчас? О чем думает? Боится ли он? Одержим ли гневом или же спокоен? Нет, он не боится. Спокоен он. Почему ты так решил, Зерон?
Да, он спокоен, как и ты. Уверен. Что происходит, Зерон? Почему ты чувствуешь его? Да, ты чувствуешь его!
– Стража! – громко крикнул Зерон в ночную темноту.
– Да, мой господин, – отозвалась темнота.
– Дракуса ко мне. Срочно!
– Слушаюсь, мой господин!
Зерон еще сам не понимал, зачем он делает это.
* * *
Дракус ненавидел Зерона. Тихой ненавистью. Второй всегда чувствует себя ущербным. Но первый не видит идущего позади, а его спина всегда на виду у второго. Очень уязвимая позиция.
Они росли вместе в далекой северной крепости, где снега не покидают глубоких холодных ущелий. Дракус с раннего детства всегда был лучшим. Ему все давалось без усилий. Он был сильнее, быстрее. Искусство боя он постигал с легкостью. Он был уверен в себе. Но уверенность и самоуверенность не одно и то же.
Зерон был упорен и целеустремлен. Он был вторым тогда, но у него была цель. Он стал первым на состязаниях молодых воинов. Непредсказуемо, неожиданно. Все прочили победу Дракусу. Зерон выиграл последний поединок. Красиво, быстро, как молния. Он нанес Дракусу один-единственный удар в голову, но этот удар означал абсолютную победу. Так Дракус стал вторым. Ненависть поселилась внутри него, отнимая силы. А Зерон же, напротив, становился недосягаем в своем искусстве боя. Потом их пути разошлись.
Зерон стал вожаком мауронгов. Он вспомнил о Дракусе и сделал его вторым после себя. Дракусу подчинялись тысячи, но он оставался вторым. За время этого похода желание бросить Зерону безрассудный вызов не раз поднималось неудержимой волной. Но это было безрассудное желание. Разум останавливал Дракуса. Он знал – Зерон сильнее.
Это желание поднялось в нем вновь, когда посыльный стражник выдернул его из объятий крепкого сна.
– Почему я должен подчиняться ему? – процедил он едва слышно сквозь зубы. – Что он там опять задумал?
В отличие от услужливого Пехары, Дракус не привык воспринимать приказы беспрекословно. Он презирал Пехару за его тупоголовую исполнительность. Пехара часто ошибался, но Зерон прощал его снисходительно, как недалекого, но услужливого и преданного вояку.
– Что он опять там задумал? – процедил Дракус, запрыгивая на коня. Доспехов одевать не стал. Так сойдет. Подумает, что не уважаю. А мне плевать. Как можно было зайти в Анвантар и после сдать город? Бездарно, глупо, с потерями! Нет, неправильно устроены законы империи! Не должен лучший поединщик становиться вожаком! Не самый сильный должен главенствовать, а самый умный и хитрый. Естественно, что самым умным Дракус считал себя, а тем более хитрым.
Вот и шатер вожака. Сам он перед костром сидит. Угли ворошит. Чего надо-то, среди ночи?
Дракус спешился, подошел, склонил голову почтительно. Вынужден склонить. Зерон даже не взглянул.
– Вот что, Дракус, надо переставить железный корпус вот сюда, – Зерон кинжалом начертил на земле расположение войск.
– Сюда? Зачем?
– Исполняй, – Зерон поднял тяжелый взгляд на Дракуса.
– Слушаюсь, повелитель, – Дракус смиренно склонил голову.
– Иди.
Дракус вскочил на коня. Хлестнул плетью. Встречный ветер рванул пряди волос.
– Ненавижу, – прохрипел Дракус в темноту. Слепая ярость клокотала, вырывалась наружу черной густой волной.
* * *
До слуха доносился монотонный шум. Танаис открыла глаза. Легкий ветерок шевелил прозрачные занавески на распахнутом окне. Кроме монотонного шума, проникающего через окно, не было слышно ни звука. Танаис медленно поднялась с деревянного ложа и подошла к окну. Там, за ветвями деревьев, колышущихся на свежем ветру, расстилались бесконечные водные просторы.
Ровные, бесконечные ряды серых волн тяжело и монотонно накатывались на берег, разбиваясь о береговые камни и заливая пустынный пляж. Прохладный порывистый ветер смешивал в воздухе их соленые брызги с мелкими каплями моросящего дождя, и за этой мутной пеленой терялась линия горизонта. Этот монотонный шум вместе с соленым воздухом проникал в открытое окно.
«Где-то я видела это, – подумала Танаис. – Точно, видела». Там, в будущем, где она встретилась с Александром. Надо выйти отсюда!
Она рванулась к двери. Заперта дверь. Не раздумывая, Танаис перелезла через подоконник и спрыгнула вниз. Внезапно она почувствовала странное сопротивление, но упрямо продолжала движение вперед. Вдруг какая-то сила бросила ее назад, на песок. Она попробовала подняться, но что-то мешало сделать это. Танаис словно сдавливал и подхватывал невидимый поток.
«Что же это такое?!» – Танаис сделала усилие и встала на ноги. Но ее опять что-то пригнуло вниз. Оглянувшись назад, он не увидела ничего, кроме клубящейся мраком стены туч, разрываемых багровыми вспышками. Огромная, в полнеба, черная стена надвигалась неотвратимо. Резкий, пронзительный звук, раскалывающий пространство, давил на уши. Краски вокруг блекли, размывались. Мир словно растворялся. Что-то вновь толкнуло ее. Танаис упала, уткнувшись лицом в песок. Мелкие песчинки прилипли к губам.
– Позволь помочь тебе подняться, красавица, – услышала она знакомый хриплый голос, подняла голову и увидела его. В темных глазницах мерцал красный огонь. Теуранг протягивал руку, если это можно было назвать рукой. Кости, обтянутые желтой кожей.
– Я как-нибудь сама, – отстранилась Танаис и поднялась на ноги.
– Не уследил я, – оскалился Теуранг. – Хотел как лучше. Из твоей памяти образ взял приятный тебе. Создал реальность. Кто же знал, что ты из окна, не раздумывая, выпрыгнешь. Для тебя стараюсь. Нельзя тебе туда. Здесь нет выхода. Жди спокойно.
– Чего ждать-то? – нетерпеливо спросила Танаис.
– Когда заберут тебя отсюда, – вкрадчиво ответил Теуранг.
– Кто заберет? Куда?
– Либо обратно в Эгирис, либо на перевоплощение в Дхор. Я тут о тебе ради интереса кое-что узнал. Избранника ты себе нашла, прямо тебе скажу, – слов нет. Случайность ли это или чей-то замысел? Если случайность, то такого просто не может быть. А ежели замысел, то чей? Не самого ли Создателя? Только Создатель может менять законы. Никому не позволено, чтобы один в двух воплощениях существовал в одном времени. Изменение Закона грядет, а за ним мира конец всего, если произойдет нечто.
– Ты о чем это? – Танаис совершенно не понимала, о чем говорит это жуткое существо.
– Сейчас поймешь, красавица. Пошли-ка назад, в дом. Из окна полюбуешься на пейзаж. А я тебе все расскажу. Все, что знаю, поведаю тебе, потому что сам обеспокоен весьма.
Глава 20
Утро
Гулкий бой барабанов разносился над полем. Лязгала сталь. Пронзительно ржали лошади. Камнепадом раздавался топот множества копыт. Несмолкаемый гул от тысяч людских голосов давил на уши.
– Куда прешь! Не видишь, фаланга идет! – рявкнул Сильгур, поднимая руку и преграждая путь лучникам, выстраивавшимся в линию. – Расступись!
Лучники разбежались в стороны, пропуская колонны воинов со щитами в человеческий рост. Копья колыхались в такт их тяжелой поступи.
– Поторопись! – Сильгур махнул рукой и направил свою лошадь к передовым полкам, что ровными квадратами неподвижно стояли в трех сотнях шагов. – Что, ребята! Нам первым удар принимать! Нам первым врага увидеть. Кто в штаны наложил? Сразу признавайтесь. Мне тут герои нужны, а не паникеры. Раскатистый хохот пронесся над рядами.
– Стоять, как в землю врасти! – Сильгур помахал кулаком. – Как умрем, так вновь и родимся, ибо смерть есть новое рождение. Мы вечны!
– Харра! – раскатился вопль над войсками.
– Вместе – мы сила! – Сильгур вновь поднял свой кулачище и помахал им. – Вместе мы кулак, и этот кулак сломает челюсть врага! Выбьем ему зубы!
– Ррра-а-а! – катился над рядами несмолкаемый рев.
– А теперь тихо! Всем тихо! Ждать! Стоять крепко! Строй не нарушать и слушать команды.
Куда там тихо! Воинство возбужденно гудело, как растревоженный улей. Наконечники копий сверкали в первых солнечных лучах. Кто-то бил топором в щит, иной же просто вопил что-то, оскалив пасть до ушей.
– Тихо, подонки! – прорычал Сильгур. – Слушать мою команду. Смирно стоять! Приветствуем Властителя!
Шум мгновенно затих. Вдоль рядов застывшего воинства на вороном коне скакал Александр. На сером жеребце за ним следовал Паша с флагом в руке.
Александр осадил коня.
– Короче, – произнес он негромко, но его услышали в тишине. – Речей, как в кино, произносить не буду. Помните, чему я учил вас. Стойте крепко. Деритесь жестко. С нами – сила.
– Поняли, вы! С нами – сила! – выкрикнул Сильгур, выхватив меч из ножен.
– Идут, идут, – загудело над воинством. Сильгур оглянулся. Дальний край поля потемнел на горизонте. Темнота расширялась.
* * *
Зерон натянул поводья, остановив коня на скалистой вершине холма. Он ожидал увидеть все воинство врага, но нет. Только передняя линия войск его занимала длинную холмистую гряду. Главные силы скрывались там, за холмами.
– Хитер же ты браток, – ухмыльнулся Зерон, окинув взором передовую линию войск противника и переведя взгляд на авангарды своей армии, медленно передвигающиеся вперед. Он прислушался к себе, ощутив внутри привычную пустоту. Нет, все же что-то мешало, нарушало привычный покой и отнимало силу. Незаметно, вкрадчиво просачивалось, подтачивало тихо, как червь корни дерева.
– Дерево, – мрачно произнес Зерон. – Надо было сразу срубить тебя. А теперь у них есть что защищать.
Войска остановились. Тишина нависла над полем. Только ветер завывал.
– Они ждут, повелитель, приказывай, – подал голос Пехара.
Зерон поднял к небу клинок.
– С нами Мауронг, – произнес он и опустил меч в сторону противника.
Взревели трубы. Войска пошли вперед. Зерон всматривался в противника. Где пришелец? Где он там? В передних рядах ли или же за спины своих воинов прячется? Нет, не прячется он. Встречи желает. Но всему свое время. Будет ему встреча, когда Зерон сам пожелает ее. А пока пусть войска встречаются.
* * *
Александр спешился.
– Ты чего? – Паша непонимающе уставился на него.
– Я буду с ними, – Александр кивнул на передние ряды.
– Ты с ума сошел!
– Я должен там быть, с ними. Мы должны сдержать первую атаку. Не возражай! Я знаю что делаю!
– А если тебя убьют!
– Останется второй открывающий ворота. Нас же двое, замполит! Не зря нас двое. Воины верят в тебя. Да не бойся ты, со мной Клинок Силы.
– Не верю я в этот Клинок. Саня, не оставляй меня!
– Куроедов! На тебя смотрят воины!
– О Боже!
– Коня береги. Он мне еще понадобится, а если нет, ты знаешь план сражения. – Александр передал повод коня Паше и направился к первой шеренге воинов.
– Сумасшедший, – прошептал Паша ему вслед.
* * *
Эдигус сжимал рукоять меча. Перед его взором разворачивалось нечто грандиозное. Словно тени от туч накрывали поле до самого горизонта. Казалось, что все, не может быть более того, что уже видели глаза. Должен же быть конец всей этой силе, исходящей из-за края земли, но нет. Чернота расползалась щупальцами, ее отростки начинали приобретать некий упорядоченный вид. Обозначились прямоугольники, длинные шеренги. В промежутках между построениями Эдигус видел, как перемещаются тысячи конников. Что это там? Что такое в передних рядах врага? Эдигус протер глаза. Ничего подобного лесовик не видел ранее. Это было страшно.
* * *
Он стоял в первом ряду. Враг надвигался. Он слегка пригнул голову. Глаза смотрели в узкую щель между щитом и шлемом. Затылком он ощутил нарастающее волнение в рядах. Глаза разглядели нечто. До противника оставалось не более трехсот шагов. Словно огромные камни катились впереди рядов врага. Что это? Александр пригляделся. Клыки белые загнуты круто вверх. Сами звери черные. Шерсть длинная, почти до земли. Идут бок о бок. На слонов похожи. Нет, не слоны. Мамонты! Боевые мамонты! Сотни!
В рядах бойцов тоже разглядели чудовищные боевые машины. Александр почувствовал затылком страх, нет, не свой, воинов. Гадкий, липучий, перерастающий в ужас.
Ерунда! Мамонт что слон. Только для вида. Бывало так, что слоны в битвах своих же ничуть не менее топтали со страху и ярости. Атака психологическая. В битве при Заме свои же слоны растоптали карфагенян. Надо умеючи только все сделать.
– Братва! – крикнул Александр. – Это мамонты – тупые скоты. Развернем их. Они своих же потопчут. Не боись! Стоять! Копья вперед! Лучники на сто шагов – пли!
Что ни говори, а вид этих чудовищ был ужасен. Сами черные. Бивни белые. Концы бивней краской красной намазаны, что кровью. Александр чучело мамонта в музее видел, а теперь же эти чучела навстречу двигались неотвратимо. На холках у них башни установлены. Там стрелки сидят. Александр услышал рядом глухой звук. Соседний воин медленно так опустился на землю со стрелой в горле. Следующий на его место встал из заднего ряда. Александр ободряюще улыбнулся.
Сто шагов осталось. Воздух загудел от сотен стрел. Что мамонту стрела? Иголка. Но все равно неприятно. Чудовища на бег перешли. Дротики полетели. Это уже посущественнее будет. Несколько тварей затопталось на месте. Пронзительные трубные вопли разорвали воздух. Еще дротики! Мало пользы!
Копья! Лес копий опустился. Треск! Вопли! Александр увидел маленькие налитые кровью глазки. Животное топталось на месте, размахивая хоботом. В его горло уперлись наконечники копий.
– Держать скотов! – раздавались яростные вопли. Глаз увидел, как справа чудовище прорвало строй и тут же начало заваливаться на бок. Тяжело, неуклюже, подминая под себя не успевших отбежать воинов и пуская хоботом фонтан крови.
– Завалили! – раздались радостные вопли. – Вали их, меси!
Еще одна боевая скотина подогнула передние ноги.
Мамонты все же продавливали строй. Медленно, неотвратимо. Александр вынужден был отступать вместе с рядами своих воинов. Он не видел всей картины битвы, но по яростному многоголосому реву, гуляющему по полю и разрывающему небеса, чувствовал, что армии столкнулись по всему фронту.
* * *
– Держать ряды! Держать! – вопил Сильгур, размахивая мечом.
Его не слышали в яростной сутолоке боя. Ряды держались. Упорно, яростно, цепляясь за травинки и камешки. Мамонты завязли. Животные бестолково топтались на месте, подминая под себя всех подряд и не позволяя воинам Зерона, идущим вслед, атаковать.
– Мы держим их! Ребята, мы их держим! Наш строй сильнее их толпы! – восторженно орал Сильгур до хрипоты в голосе. – Бей скотов!
Часть мамонтов повернула назад. Топча ряды своих же, обезумевшие животные более не подчинялись погонщикам. Передовые шеренги воинов Зерона смешались, подались назад.
– Мы их ломаем! Вперед! – Сильгур взмахнул клинком, но воины и без его команды навалились на бестолковые толпы врага, сами при этом ломая свои ряды. Построения более не было. Началась яростная сеча.
* * *
Волк рвался с привязи. Грыз цепь. Он видел, как сошлись стаи. Бешено, яростно. Он хотел быть там, но вожак стаи приковал его к одинокому высохшему дереву, на котором развевался на ветру флаг. Волк чувствовал вожака. Он дрался в первых рядах.
Зверь почувствовал. Зарычал и оглянулся. Он был рядом, тот, что встретился в мертвом городе.
– Спокойно, зверь, – произнес он. – Не спеши стать охранником реки. Еще не время.
Неведомая сила прижала волка к земле.
– Много же мне работы предстоит, – произнес незнакомец, отрешенно глядя в сторону побоища. – Пишачи как разлетались-то. Пойду я. А ты сиди спокойно. Там без тебя пока справляются. Придет твое время.
Он медленно пошел в сторону битвы. Волк было рванулся следом, но цепь врезалась в горло, откинула назад. Зверь снова рванулся за уходящим и не увидел его более. Он словно растворился в тех многих тысячах, что сошлись насмерть на этом поле.
* * *
Пыльная мгла затягивала воздух. Что там, в центре? Пехара всматривался в мутную пелену. Его конница стояла во второй линии армии мауронгов, готовая к бою. Во многих сражениях бился Пехара, много жестоких битв пережил, не раз смерть видел в упор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Новое Дерево вырастет на месте прежнего. Настанет новый мир. Зерон выполнит завет. Завтра решится все. Исполнится.
Вырастет новое Дерево. А прежнее? Само сгниет и упадет? Мауронг об этом ничего не говорил. Нет этого в завещании. Зерон желал срубить Дерево, выполнить свою угрозу. Он не бросал слов на ветер. Он желал уничтожить все. Это желание неудержимо заполняло пустоту, что царила внутри него всегда, наполняла силой и помогала побеждать. Нет, так нельзя. Непозволительно любому чувству проникать в царство холодной пустоты. Так говорил великий Мауронг.
Вечность и сила. Нет никого. Только ты, твой меч и противник там, за чернотой ночи. Что он делает сейчас? О чем думает? Боится ли он? Одержим ли гневом или же спокоен? Нет, он не боится. Спокоен он. Почему ты так решил, Зерон?
Да, он спокоен, как и ты. Уверен. Что происходит, Зерон? Почему ты чувствуешь его? Да, ты чувствуешь его!
– Стража! – громко крикнул Зерон в ночную темноту.
– Да, мой господин, – отозвалась темнота.
– Дракуса ко мне. Срочно!
– Слушаюсь, мой господин!
Зерон еще сам не понимал, зачем он делает это.
* * *
Дракус ненавидел Зерона. Тихой ненавистью. Второй всегда чувствует себя ущербным. Но первый не видит идущего позади, а его спина всегда на виду у второго. Очень уязвимая позиция.
Они росли вместе в далекой северной крепости, где снега не покидают глубоких холодных ущелий. Дракус с раннего детства всегда был лучшим. Ему все давалось без усилий. Он был сильнее, быстрее. Искусство боя он постигал с легкостью. Он был уверен в себе. Но уверенность и самоуверенность не одно и то же.
Зерон был упорен и целеустремлен. Он был вторым тогда, но у него была цель. Он стал первым на состязаниях молодых воинов. Непредсказуемо, неожиданно. Все прочили победу Дракусу. Зерон выиграл последний поединок. Красиво, быстро, как молния. Он нанес Дракусу один-единственный удар в голову, но этот удар означал абсолютную победу. Так Дракус стал вторым. Ненависть поселилась внутри него, отнимая силы. А Зерон же, напротив, становился недосягаем в своем искусстве боя. Потом их пути разошлись.
Зерон стал вожаком мауронгов. Он вспомнил о Дракусе и сделал его вторым после себя. Дракусу подчинялись тысячи, но он оставался вторым. За время этого похода желание бросить Зерону безрассудный вызов не раз поднималось неудержимой волной. Но это было безрассудное желание. Разум останавливал Дракуса. Он знал – Зерон сильнее.
Это желание поднялось в нем вновь, когда посыльный стражник выдернул его из объятий крепкого сна.
– Почему я должен подчиняться ему? – процедил он едва слышно сквозь зубы. – Что он там опять задумал?
В отличие от услужливого Пехары, Дракус не привык воспринимать приказы беспрекословно. Он презирал Пехару за его тупоголовую исполнительность. Пехара часто ошибался, но Зерон прощал его снисходительно, как недалекого, но услужливого и преданного вояку.
– Что он опять там задумал? – процедил Дракус, запрыгивая на коня. Доспехов одевать не стал. Так сойдет. Подумает, что не уважаю. А мне плевать. Как можно было зайти в Анвантар и после сдать город? Бездарно, глупо, с потерями! Нет, неправильно устроены законы империи! Не должен лучший поединщик становиться вожаком! Не самый сильный должен главенствовать, а самый умный и хитрый. Естественно, что самым умным Дракус считал себя, а тем более хитрым.
Вот и шатер вожака. Сам он перед костром сидит. Угли ворошит. Чего надо-то, среди ночи?
Дракус спешился, подошел, склонил голову почтительно. Вынужден склонить. Зерон даже не взглянул.
– Вот что, Дракус, надо переставить железный корпус вот сюда, – Зерон кинжалом начертил на земле расположение войск.
– Сюда? Зачем?
– Исполняй, – Зерон поднял тяжелый взгляд на Дракуса.
– Слушаюсь, повелитель, – Дракус смиренно склонил голову.
– Иди.
Дракус вскочил на коня. Хлестнул плетью. Встречный ветер рванул пряди волос.
– Ненавижу, – прохрипел Дракус в темноту. Слепая ярость клокотала, вырывалась наружу черной густой волной.
* * *
До слуха доносился монотонный шум. Танаис открыла глаза. Легкий ветерок шевелил прозрачные занавески на распахнутом окне. Кроме монотонного шума, проникающего через окно, не было слышно ни звука. Танаис медленно поднялась с деревянного ложа и подошла к окну. Там, за ветвями деревьев, колышущихся на свежем ветру, расстилались бесконечные водные просторы.
Ровные, бесконечные ряды серых волн тяжело и монотонно накатывались на берег, разбиваясь о береговые камни и заливая пустынный пляж. Прохладный порывистый ветер смешивал в воздухе их соленые брызги с мелкими каплями моросящего дождя, и за этой мутной пеленой терялась линия горизонта. Этот монотонный шум вместе с соленым воздухом проникал в открытое окно.
«Где-то я видела это, – подумала Танаис. – Точно, видела». Там, в будущем, где она встретилась с Александром. Надо выйти отсюда!
Она рванулась к двери. Заперта дверь. Не раздумывая, Танаис перелезла через подоконник и спрыгнула вниз. Внезапно она почувствовала странное сопротивление, но упрямо продолжала движение вперед. Вдруг какая-то сила бросила ее назад, на песок. Она попробовала подняться, но что-то мешало сделать это. Танаис словно сдавливал и подхватывал невидимый поток.
«Что же это такое?!» – Танаис сделала усилие и встала на ноги. Но ее опять что-то пригнуло вниз. Оглянувшись назад, он не увидела ничего, кроме клубящейся мраком стены туч, разрываемых багровыми вспышками. Огромная, в полнеба, черная стена надвигалась неотвратимо. Резкий, пронзительный звук, раскалывающий пространство, давил на уши. Краски вокруг блекли, размывались. Мир словно растворялся. Что-то вновь толкнуло ее. Танаис упала, уткнувшись лицом в песок. Мелкие песчинки прилипли к губам.
– Позволь помочь тебе подняться, красавица, – услышала она знакомый хриплый голос, подняла голову и увидела его. В темных глазницах мерцал красный огонь. Теуранг протягивал руку, если это можно было назвать рукой. Кости, обтянутые желтой кожей.
– Я как-нибудь сама, – отстранилась Танаис и поднялась на ноги.
– Не уследил я, – оскалился Теуранг. – Хотел как лучше. Из твоей памяти образ взял приятный тебе. Создал реальность. Кто же знал, что ты из окна, не раздумывая, выпрыгнешь. Для тебя стараюсь. Нельзя тебе туда. Здесь нет выхода. Жди спокойно.
– Чего ждать-то? – нетерпеливо спросила Танаис.
– Когда заберут тебя отсюда, – вкрадчиво ответил Теуранг.
– Кто заберет? Куда?
– Либо обратно в Эгирис, либо на перевоплощение в Дхор. Я тут о тебе ради интереса кое-что узнал. Избранника ты себе нашла, прямо тебе скажу, – слов нет. Случайность ли это или чей-то замысел? Если случайность, то такого просто не может быть. А ежели замысел, то чей? Не самого ли Создателя? Только Создатель может менять законы. Никому не позволено, чтобы один в двух воплощениях существовал в одном времени. Изменение Закона грядет, а за ним мира конец всего, если произойдет нечто.
– Ты о чем это? – Танаис совершенно не понимала, о чем говорит это жуткое существо.
– Сейчас поймешь, красавица. Пошли-ка назад, в дом. Из окна полюбуешься на пейзаж. А я тебе все расскажу. Все, что знаю, поведаю тебе, потому что сам обеспокоен весьма.
Глава 20
Утро
Гулкий бой барабанов разносился над полем. Лязгала сталь. Пронзительно ржали лошади. Камнепадом раздавался топот множества копыт. Несмолкаемый гул от тысяч людских голосов давил на уши.
– Куда прешь! Не видишь, фаланга идет! – рявкнул Сильгур, поднимая руку и преграждая путь лучникам, выстраивавшимся в линию. – Расступись!
Лучники разбежались в стороны, пропуская колонны воинов со щитами в человеческий рост. Копья колыхались в такт их тяжелой поступи.
– Поторопись! – Сильгур махнул рукой и направил свою лошадь к передовым полкам, что ровными квадратами неподвижно стояли в трех сотнях шагов. – Что, ребята! Нам первым удар принимать! Нам первым врага увидеть. Кто в штаны наложил? Сразу признавайтесь. Мне тут герои нужны, а не паникеры. Раскатистый хохот пронесся над рядами.
– Стоять, как в землю врасти! – Сильгур помахал кулаком. – Как умрем, так вновь и родимся, ибо смерть есть новое рождение. Мы вечны!
– Харра! – раскатился вопль над войсками.
– Вместе – мы сила! – Сильгур вновь поднял свой кулачище и помахал им. – Вместе мы кулак, и этот кулак сломает челюсть врага! Выбьем ему зубы!
– Ррра-а-а! – катился над рядами несмолкаемый рев.
– А теперь тихо! Всем тихо! Ждать! Стоять крепко! Строй не нарушать и слушать команды.
Куда там тихо! Воинство возбужденно гудело, как растревоженный улей. Наконечники копий сверкали в первых солнечных лучах. Кто-то бил топором в щит, иной же просто вопил что-то, оскалив пасть до ушей.
– Тихо, подонки! – прорычал Сильгур. – Слушать мою команду. Смирно стоять! Приветствуем Властителя!
Шум мгновенно затих. Вдоль рядов застывшего воинства на вороном коне скакал Александр. На сером жеребце за ним следовал Паша с флагом в руке.
Александр осадил коня.
– Короче, – произнес он негромко, но его услышали в тишине. – Речей, как в кино, произносить не буду. Помните, чему я учил вас. Стойте крепко. Деритесь жестко. С нами – сила.
– Поняли, вы! С нами – сила! – выкрикнул Сильгур, выхватив меч из ножен.
– Идут, идут, – загудело над воинством. Сильгур оглянулся. Дальний край поля потемнел на горизонте. Темнота расширялась.
* * *
Зерон натянул поводья, остановив коня на скалистой вершине холма. Он ожидал увидеть все воинство врага, но нет. Только передняя линия войск его занимала длинную холмистую гряду. Главные силы скрывались там, за холмами.
– Хитер же ты браток, – ухмыльнулся Зерон, окинув взором передовую линию войск противника и переведя взгляд на авангарды своей армии, медленно передвигающиеся вперед. Он прислушался к себе, ощутив внутри привычную пустоту. Нет, все же что-то мешало, нарушало привычный покой и отнимало силу. Незаметно, вкрадчиво просачивалось, подтачивало тихо, как червь корни дерева.
– Дерево, – мрачно произнес Зерон. – Надо было сразу срубить тебя. А теперь у них есть что защищать.
Войска остановились. Тишина нависла над полем. Только ветер завывал.
– Они ждут, повелитель, приказывай, – подал голос Пехара.
Зерон поднял к небу клинок.
– С нами Мауронг, – произнес он и опустил меч в сторону противника.
Взревели трубы. Войска пошли вперед. Зерон всматривался в противника. Где пришелец? Где он там? В передних рядах ли или же за спины своих воинов прячется? Нет, не прячется он. Встречи желает. Но всему свое время. Будет ему встреча, когда Зерон сам пожелает ее. А пока пусть войска встречаются.
* * *
Александр спешился.
– Ты чего? – Паша непонимающе уставился на него.
– Я буду с ними, – Александр кивнул на передние ряды.
– Ты с ума сошел!
– Я должен там быть, с ними. Мы должны сдержать первую атаку. Не возражай! Я знаю что делаю!
– А если тебя убьют!
– Останется второй открывающий ворота. Нас же двое, замполит! Не зря нас двое. Воины верят в тебя. Да не бойся ты, со мной Клинок Силы.
– Не верю я в этот Клинок. Саня, не оставляй меня!
– Куроедов! На тебя смотрят воины!
– О Боже!
– Коня береги. Он мне еще понадобится, а если нет, ты знаешь план сражения. – Александр передал повод коня Паше и направился к первой шеренге воинов.
– Сумасшедший, – прошептал Паша ему вслед.
* * *
Эдигус сжимал рукоять меча. Перед его взором разворачивалось нечто грандиозное. Словно тени от туч накрывали поле до самого горизонта. Казалось, что все, не может быть более того, что уже видели глаза. Должен же быть конец всей этой силе, исходящей из-за края земли, но нет. Чернота расползалась щупальцами, ее отростки начинали приобретать некий упорядоченный вид. Обозначились прямоугольники, длинные шеренги. В промежутках между построениями Эдигус видел, как перемещаются тысячи конников. Что это там? Что такое в передних рядах врага? Эдигус протер глаза. Ничего подобного лесовик не видел ранее. Это было страшно.
* * *
Он стоял в первом ряду. Враг надвигался. Он слегка пригнул голову. Глаза смотрели в узкую щель между щитом и шлемом. Затылком он ощутил нарастающее волнение в рядах. Глаза разглядели нечто. До противника оставалось не более трехсот шагов. Словно огромные камни катились впереди рядов врага. Что это? Александр пригляделся. Клыки белые загнуты круто вверх. Сами звери черные. Шерсть длинная, почти до земли. Идут бок о бок. На слонов похожи. Нет, не слоны. Мамонты! Боевые мамонты! Сотни!
В рядах бойцов тоже разглядели чудовищные боевые машины. Александр почувствовал затылком страх, нет, не свой, воинов. Гадкий, липучий, перерастающий в ужас.
Ерунда! Мамонт что слон. Только для вида. Бывало так, что слоны в битвах своих же ничуть не менее топтали со страху и ярости. Атака психологическая. В битве при Заме свои же слоны растоптали карфагенян. Надо умеючи только все сделать.
– Братва! – крикнул Александр. – Это мамонты – тупые скоты. Развернем их. Они своих же потопчут. Не боись! Стоять! Копья вперед! Лучники на сто шагов – пли!
Что ни говори, а вид этих чудовищ был ужасен. Сами черные. Бивни белые. Концы бивней краской красной намазаны, что кровью. Александр чучело мамонта в музее видел, а теперь же эти чучела навстречу двигались неотвратимо. На холках у них башни установлены. Там стрелки сидят. Александр услышал рядом глухой звук. Соседний воин медленно так опустился на землю со стрелой в горле. Следующий на его место встал из заднего ряда. Александр ободряюще улыбнулся.
Сто шагов осталось. Воздух загудел от сотен стрел. Что мамонту стрела? Иголка. Но все равно неприятно. Чудовища на бег перешли. Дротики полетели. Это уже посущественнее будет. Несколько тварей затопталось на месте. Пронзительные трубные вопли разорвали воздух. Еще дротики! Мало пользы!
Копья! Лес копий опустился. Треск! Вопли! Александр увидел маленькие налитые кровью глазки. Животное топталось на месте, размахивая хоботом. В его горло уперлись наконечники копий.
– Держать скотов! – раздавались яростные вопли. Глаз увидел, как справа чудовище прорвало строй и тут же начало заваливаться на бок. Тяжело, неуклюже, подминая под себя не успевших отбежать воинов и пуская хоботом фонтан крови.
– Завалили! – раздались радостные вопли. – Вали их, меси!
Еще одна боевая скотина подогнула передние ноги.
Мамонты все же продавливали строй. Медленно, неотвратимо. Александр вынужден был отступать вместе с рядами своих воинов. Он не видел всей картины битвы, но по яростному многоголосому реву, гуляющему по полю и разрывающему небеса, чувствовал, что армии столкнулись по всему фронту.
* * *
– Держать ряды! Держать! – вопил Сильгур, размахивая мечом.
Его не слышали в яростной сутолоке боя. Ряды держались. Упорно, яростно, цепляясь за травинки и камешки. Мамонты завязли. Животные бестолково топтались на месте, подминая под себя всех подряд и не позволяя воинам Зерона, идущим вслед, атаковать.
– Мы держим их! Ребята, мы их держим! Наш строй сильнее их толпы! – восторженно орал Сильгур до хрипоты в голосе. – Бей скотов!
Часть мамонтов повернула назад. Топча ряды своих же, обезумевшие животные более не подчинялись погонщикам. Передовые шеренги воинов Зерона смешались, подались назад.
– Мы их ломаем! Вперед! – Сильгур взмахнул клинком, но воины и без его команды навалились на бестолковые толпы врага, сами при этом ломая свои ряды. Построения более не было. Началась яростная сеча.
* * *
Волк рвался с привязи. Грыз цепь. Он видел, как сошлись стаи. Бешено, яростно. Он хотел быть там, но вожак стаи приковал его к одинокому высохшему дереву, на котором развевался на ветру флаг. Волк чувствовал вожака. Он дрался в первых рядах.
Зверь почувствовал. Зарычал и оглянулся. Он был рядом, тот, что встретился в мертвом городе.
– Спокойно, зверь, – произнес он. – Не спеши стать охранником реки. Еще не время.
Неведомая сила прижала волка к земле.
– Много же мне работы предстоит, – произнес незнакомец, отрешенно глядя в сторону побоища. – Пишачи как разлетались-то. Пойду я. А ты сиди спокойно. Там без тебя пока справляются. Придет твое время.
Он медленно пошел в сторону битвы. Волк было рванулся следом, но цепь врезалась в горло, откинула назад. Зверь снова рванулся за уходящим и не увидел его более. Он словно растворился в тех многих тысячах, что сошлись насмерть на этом поле.
* * *
Пыльная мгла затягивала воздух. Что там, в центре? Пехара всматривался в мутную пелену. Его конница стояла во второй линии армии мауронгов, готовая к бою. Во многих сражениях бился Пехара, много жестоких битв пережил, не раз смерть видел в упор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41