— Мне не понравилось.— Почему? — слишком спокойно спросил Крахмальников.— Это долгий разговор…— Я не тороплюсь.— Я понимаю, тебе сейчас важно… Нет, вообще-то и стиль, и диалоги, и сюжет… Понимаешь, Леня, о том, что слишком хорошо знаешь, наверное, нельзя писать.— Почему? — удивился Крахмальников.— Получается сплошная специфика. Слишком много частностей. Все дробится, разваливается.— Жизнь бешеная. Беспрерывный калейдоскоп…— Какая-то загадка профессии пропадает, мне этого не хватало, — перебила Валентина. — Но даже не это главное.— А что?— Как раньше говорили — вредная книга.— Почему?Жена тяжело вздохнула:— И так обыватель считает, что все журналисты, артисты, кинематографисты только и знают, что пьют, трахаются, сплетничают, совесть продают…— А это не правда?— Это не вся правда. Далеко не вся правда.— Там об этом тоже есть.— Есть. Но у людей-то осядет как раз только грязь. И это плохо.— Нет. Знаешь, я вот тоже об этом думал все время. Но у меня был один девиз — показать людей.., вопреки. Понимаешь, с большой буквы — Вопреки. На телевидении все так же, как везде. Но они делают свое дело — вопреки.— Не знаю, может быть, — качнула головой Валентина. — А главный герой, разумеется, ты?— Собирательный образ, — скромно потупился Крахмальников.— А кто такая Алла Макарова? — прищурилась жена.— Валя, ну это смешно…— Ты это выдумал? — спросила Валентина, глядя мужу прямо в глаза.Он взгляда не отвел:— От начала до конца.— Ну, положим, мне-то в самом деле ты нечасто звонишь… А что Долгова?— Уехала к мужу в Канаду. Что, задело, да?— Я сказала — вредная книга. И про президента…* * *Крахмальников долго не мог уснуть. Ему тоже казалось, что в книге чего-то не хватает.Да, вспомнил. Ведь он так и не смог описать лицо девочки, которого не увидел…

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29