— Таблетки помогают?
— Таблетки всегда помогают. На то они и таблетки.
— А ты думал отсюда сбежать?
— Оригинальная мысль.
— Так да или нет?
— Конечно нет! Вот пристал!
— Прости. А я подумываю. — Дэн наклонился ко мне. Да плевать — и на его прерывистое дыхание, и на запах изо рта, и вообще на все. — Я мастерю крылья, — прошептал Дэн. — Из перьев от подушки. Улечу отсюда, и поминай как звали…
— Привет Иисусу. — Я встал. Пора было размяться, погулять во дворе.
— … а могу сегодня ночью уйти через тоннель вместе с остальными.
Я снова сел.
— Что ты сказал? — спросил я.
— Шеф, — сказал Барри, когда я совершал пробежку по больничному двору. — Шеф, не думаю, что следует слишком сильно полагаться на этого сопляка Дэнни.
— И почему же, Барри?
— Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь. Слишком много дыму без огня.
— Он же сказал, что таблетки помогают.
— Таблетки всегда помогают, шеф. Но он остался таким же психом, как и был. Ему нельзя доверять. Кончится плачевно.
— Не кончится, Барри. Я не собираюсь ни в какой тоннель.
— Не собираетесь?
— Нет, Барри. Я тут пораскинул мозгами и понял, что подходил не с того конца. Тоннели, крылья из перьев, протискивание сквозь решетку — все это слишком очевидные способы побега. Мы забыли о Законе очевидности Руна. Надо было думать о наименее наиболее вероятном способе смыться отсюда.
— Наверное, о наименее наиболее очевидном из наименее наиболее очевидных способов, шеф. Потому что наименее наиболее очевидный способ был бы наиболее очевидным способом, что делало бы его наиболее очевидным способом, а…
— Заткнись, Барри.
— Извините, шеф.
— Наименее наиболее очевидный способ исчезнуть — это просто уйти отсюда среди бела дня.
— Здесь я предвижу пару проблем, шеф.
— Замечательно.
— Замечательно, шеф?
— Замечательно, Барри. Чем больше проблем, тем невозможнее задача. А чем она невозможнее, тем больше она оказывается наименее наиболее очевидным способом побега.
— Когда вы объясняете, шеф, все сразу становится понятно.
— Всегда ли?
Я вернулся к себе в палату один. Неплохое начало, поскольку обычно меня туда сопровождали. Дело в том, что санитар Сесил самозабвенно дубасил Дэна палкой и кричал что-то насчет тоннеля. Поэтому, когда я проходил мимо, он меня не заметил.
Я уложил вещи в чемодан, надел уличную одежду и вышел в коридор. Мимо прошел уборщик, споткнулся, упал, поднялся на ноги и пошел дальше. Я поднял оброненные им ключи и отпер дверь, отделяющую исправительное учреждение для теоретиков заговора от остальной части больницы.
Там я столкнулся с медсестрой, которая приняла меня за посетителя.
— Вызвать вам такси? — поинтересовалась она.
— Да, пожалуйста, — ответил я.
— Увы, я пошутила.
— Весьма мило.
— Но если хотите, я могу вас подвезти. У меня как раз закончилась смена.
Я оглядел медсестру с ног до головы. Очень недурна. Великолепные белокурые волосы, проникновенный взгляд карих глаз, чувственный рот, шикарная грудь…
— Не возражаете? — спросила медсестра.
— Извините, — сказал я. — Просто подумал вслух.
— Со стороны — так по вам психушка плачет.
— Ха-ха-ха. — Я зашагал прочь.
— Так вас подвезти или нет?
— Да. Пожалуй.
Мы с медсестрой прошли к ее машине — одной из тех современных, что работают на солнечных батареях. Шикарной. Высокотехнологичной. Сам я вожу «Кадиллак Эльдорадо» 1958 года выпуска, цвета голубой металлик, с большими вертикальными стабилизаторами и все такое. Надо видеть.
Я уселся рядом с медсестрой.
— Итак, — сказала она, — куда изволите? Надо подумать. Самое очевидное место — мой офис. Когда Сесил и компания меня хватятся, они в первую очередь отправятся туда. Какое же наименее наиболее очевидное место? И еще: мне необходимо продолжить ведение дела о саквояже вуду и спасти мир так, как это могу сделать только я. Но не самым очевидным способом. Очевидно.
— Почему бы не поехать ко мне домой? — спросила медсестра.
— Очевидный шаг.
— Но я хочу попросить вас об одной услуге.
— Продолжайте.
— Мне нужен помощник, чтобы выгрести хлам с чердака. Не откажите в любезности.
— Согласен. Что за хлам?
— Просто хлам, — сказала медсестра. — Вещи, принадлежавшие моей тетушке, тряпье, картины, зонты и саквояж вуду…
По дороге я все время улыбался и с благодарностью думал о Хьюго Руне. Когда мы подъехали к дому, я был приятно удивлен его внешним видом. Шикарный особняк эпохи Георгов. Никогда не скажешь, что в нем живет простая медсестра.
Умопомрачительно.
Медсестра проехала по широкой покрытой гравием подъездной дороге, въехала в гараж и остановилась рядом с уже стоявшим там «роллс-ройсом».
— Идем, — сказала медсестра, и я последовал за ней к большой парадной двери. Она оказалась открытой.
— Странно, — сказала медсестра. — Я уверена, что запирала ее, когда уходила.
— Позвольте мне, леди, — сказал я. — Я профессионал.
Может быть, вы не заметили, но я обронил слово «леди». Я сказал: «Позвольте мне, леди», хотя мог бы просто кинуть: «Позвольте мне». Конечно, я мог бы сказать: «Позволь мне, дорогая» или «Позволь мне, любовь моя», но я этого не сделал, а ограничился словами «Позвольте мне, леди». А сказал я так потому, что входил в роль. В очень специфическую роль американского частного сыщика образца примерно 1958 года (того самого, в котором был выпущен мой «Кадиллак Эльдорадо», что отнюдь не случайно).
В те времена ваш американский частный сыщик был прагматичным, чисто выбритым, элегантным, попивающим бурбон, курящим сигареты с фильтром, одиноким, вооруженным и очень опасным ловеласом, любящим к тому же решать всякие головоломки и пострелять.
Именно таким, как Ласло Вудбайн.
Вудбайн, охарактеризованный сэром Артуром Конан Дойлом как «детектив детектива», — детище английского писателя П. П. Пенроуза. Вудбайн — классический частный сыщик Америки пятидесятых годов двадцатого века. Рабочих мест у него было четыре: его кабинет, где он принимал клиентов, бар, где он проводил время в непринужденных беседах, переулок, где он попадал в различные переделки, и крыша, где происходили его финальные схватки с преступниками. Первая глава всегда заканчивалась тем, что он получал сзади удар по голове и проваливался в небытие. Ни в одном из своих ста пятидесяти восьми захватывающих приключений он ни на шаг не отошел от этого столь выигрышного формата.
Вудбайн был настоящим мужчиной.
Он не разменивался по мелочам, был основателен и всегда доводил дело до конца. Его окружала атмосфера, насыщенная сексом и насилием, он оставлял после себя горы трупов, а в финале — эффектная развязка на крыше. Ни одного промаха, ни одной упущенной возможности. И все от первого лица. А литературный стиль, а язык, а образы! Завораживает.
Но для полноты картины вернемся к «Позвольте мне, леди».
— Позвольте мне, леди, — сказал я. — Я профессионал.
Леди сделала шаг в сторону, и я внимательно осмотрел замок. Это был «Давстоун Уилберфорс» — трехрычажный врезной замок с блокировкой. Пять реверсивных механизмов плюс один дополнительный мультифасетный. Я знал этот замок. Каждый хороший детектив должен его знать.
— У кого-нибудь еще есть ключ от этого замка? — спросил я.
Хозяйка лишь бросила на меня острый как нож взгляд и покачала своей красивой головкой.
— Тогда позвольте осмотреть помещение. Ждите здесь.
Я просунул в проем ногу и распахнул дверь настежь. Затем ворвался в прихожую, перекатился по полу и приготовился к стрельбе.
И уже затем я получил сзади удар по голове и провалился в небытие.
А все так хорошо начиналось.
Кочегары и носильщики

И Том —
Кочегар из Ньюкасла,
И Тим —
Грузонос из Даиди —
Они для меня
Все равно что семья,
Мне с ними всегда по пути.
Со Свином,
Который с свистулькой.
С Корытом,
Который ворчун, —
Мне с ними легко.
Мы идем далеко,
И выпивки: пей — не хочу.
Вон Джек,
До крольчатины падок,
Вон Ник,
Что как дьявол космат,
И пьяненький Джиме,
И Аластер Симе,
И Джок-Санитарный Халат
Приблизительно в это время вся компания поддала жару,
Поэтому я извинился и ушел.

5
Мой дорогой мальчик, забудь о побуждении. Считай повороты и не натыкайся на препятствия.
Яоэл Кауард

Был Том, был Тим, был Ник и был Билли. Кочегар, носильщик, парикмахер и Билли. Билли Барнес. Билли на вечеринку не пришел, потому что у него были дела где-то на стороне. У Билли всегда были дела на стороне. Никто не знал, где эта «сторона» находится, но Билли знал и всегда устраивал свои дела там. С Билли было что-то не так. Трудно сказать, что именно, но тем не менее. Я помню, что он был очень умным. Даже слишком умным. В начальной школе я сидел рядом с ним. Время от времени его ум пробивался наружу и выплескивался прямо на нас.
Я вспоминаю, как однажды в пятницу наша учительница, мисс Мун, задала классу вопрос. Он звучал так: «Какое расстояние может пройти человек в глубь пустыни?» Все сосредоточенно загрызли карандаши. Вопрос казался неподъемным. Что за человек? Какого возраста? Насколько физически выносливый? Сколько у него с собой пищи и воды? Большая ли пустыня? Руку поднял Билли.
— Да, Билли? — сказала мисс Мун.
— Ответ готов, мисс, — сказал Билли.
— Так говори же его скорее.
— Ровно половину пустыни, мисс. Потому что, пройдя половину пустыни, человек начнет из нее выходить.
Конечно, Билли был прав. Ответ оказался верным, однако он будто бы не порадовал мисс Мун. Наверно, она надеялась, что над ее вопросом дети будут думать до конца дня. Класс тоже недолюбливал Билли.
Потому что никто не любит умных выскочек.
В возрасте двадцати трех лет Билли исчез. Он ушел прогуляться и не вернулся. Те из нас, кто помнил его еще с начальной школы, считали, что он ушел в пустыню. Ходили также слухи, что он автостопом добрался до Брайтона, упал с мола, и его унесло в море.
Впрочем, никто не знал наверняка, где он, поэтому тайна исчезновения Билли так и осталась тайной. Через много лет — в ту пору я жил близ Брайтона — я услышал историю, вполне способную пролить свет на то, что же случилось с Билли.
Я излагаю эту историю здесь по двум причинам. Во-первых, если бы не исчезновение Билли, я бы никогда не расследовал дела о саквояже вуду. Во-вторых, у меня большие подозрения, что история правдива.
Историю мне рассказал коммивояжер. Однако поскольку сама по себе эта профессия у многих вызывает недоверие, я взял на себя смелость изменить род занятий рассказчика.
Пусть он будет бродячим нищим.
Селение, в котором я живу, называется Брэмфилд. Оно находится примерно в десяти милях к северу от Брайтона, в стороне от шоссе А23, соединяющего Брайтон с Лондоном. Довольно милое селение, а его жители счастливы тем, что занимаются в основном охотой на лис. Они держатся друг друга и стараются не приваживать туристов. Мальчишки встречают заезжих мотоциклистов камнями, а фермеры отпугивают случайно забредших на их поля ружьями. Коммивояжеров в наших краях можно встретить часто, а вот бродячий нищий здесь гость редкий.
Как— то в среду был обеденный час — в «Веселый садовник» вошел настоящий нищий. Прямо как с картинки. Маленького роста, босой, оборванный, с грубыми чертами лица, диким взглядом и длинной бородой. Стуча узловатой палкой, он подошел к стойке и потребовал пинту горького пива.
Энди едва удостоил его взглядом и приказал убираться прочь. Такое обращение мне показалось несколько грубым, и я тут же заявил об этом.
— Несколько грубо, — сказал я Энди.
— Ничего не попишешь, — ответил тот. — В таком виде сюда нельзя.
Я оглядел нищего. Традиционная хламида из мешковины, на поясе перетянутая узловатой веревкой. От хламиды исходило зловоние, ее края давно иссеклись в бахрому, а локти протерлись.
— Так в чем проблема? — спросил я у Энди.
— В галстуке, — ответил тот. — Он не надел галстук.
Люди знают мою щедрость. Меня уже несколько раз называли живым святым. Я сжалился над жаждущим и повел его к своей машине, надеясь отыскать что-нибудь, что могло бы сойти за галстук для бедняги. В отделении для перчаток и под сиденьями у меня чего только не было, но кроме куска провода большого сечения [Применяется для запуска двигателя от постороннего источника энергии], найденного в багажнике, ничего похожего на галстук, как назло, не оказалось. Я повязал провод вокруг шеи нищего, и мы вернулись в бар.
— Теперь нормально? — спросил я Энди. Энди покосился на провод.
— Ладно, — сказал он нищему. — Только не надо ничего здесь запускать. Мы расхохотались.
— Пинту горького пива, пока у вас не испортилось настроение, — сказал нищий.
— Почему у меня должно испортиться настроение? — поинтересовался Энди.
— Потому что у меня нет денег, чтобы расплатиться.
— Я заплачу, — сказал я и заплатил.
Я сел в своем любимом углу. Нищий сел рядом.
— Вы ведь Телстар, не так ли? — спросил он, пригубив пива.
— Я — что?
— Телстар. Родившийся под знаком Телстара. Я астролог и разбираюсь в этом.
— Но «Телстар» — искусственный спутник, запущенный в пятидесятых годах.
— Это небесное тело, а астрология занимается тем, что изучает влияние небесных тел.
— Звезд и планет — да, но никак не телекоммуникационных спутников.
Нищий сделал еще один глоток.
— Тут-то вы и ошибаетесь, — сказал он, вытирая с бороды пену. — Астрология занимается всем, что находится близко к нам. Космические объекты находятся в состоянии взаимовлияния. Мы тоже влияем на космос. У звезд и галактик свое влияние, но они от нас за многие тысячи световых лет. Искусственные же спутники намного ближе и оказывают гораздо большее влияние.
— Верится с трудом.
— Ничего, дело поправимое. Вы ведь Телстар. Посмотрите на сегодняшнюю молодежь. Фирменные обувь и шмотки спортивного покроя, гамбургеры, поп-музыка. Как вы думаете, откуда это?
— Чтоб я знал.
— В их гороскопах присутствует спутник «Скай-ти-ви».
— Чтоб мне сдохнуть!
— Не надо. Я скажу вам кое-что еще.
— И что же?
— Я бы не прочь еще пивка.
Я заплатил еще за одну пинту горького пива для нищего и сделал заказ себе.
— По дороге сюда со мной произошел странный случай, — сказал нищий. — Не угодно ли узнать, какой именно?
— Неплохо бы.
— Смотрите, не пожалейте. Но я вам все равно расскажу. Сколько, по-вашему, мне лет?
Я взглянул на его седые волосы.
— Шестьдесят — шестьдесят пять.
— Мне шестьдесят шесть.
— Вам не дашь.
— Просто я держу себя в форме. Я прохожу примерно двадцать пять миль в день вот уже в течение тридцати лет. Я был хиппи в шестидесятых, участвовал в фестивале в Вудстоке…
— Не могли бы вы перейти непосредственно к рассказу о том, что с вами произошло? Мне уже надо уходить. У меня назначен прием к врачу.
— Вы больны?
— Нет. Мне нужно выписать снотворное для моей жены.
— Зачем?
— Она просыпается от собственного храпа. Мы снова расхохотались.
— Так и быть, — сказал нищий. — Я расскажу вам эту историю. Но предупреждаю, она необычная, поэтому отнеситесь к ней со всем вниманием.
— Валяйте.
— Так вот. Как я уже сказал, постранствовал я немало. Днем — в пути, ночью сплю; сверху — звезды, снизу — матушка-земля, и все такое… На прошлой неделе присел отдохнуть на окружной дороге близ Брайтона.
— На А23?
— На той самой. Там всегда кто-нибудь ловит попутку до Лондона. Видели, наверное.
Я кивнул.
— Ну вот, сижу я и вижу молодого парня с картонкой в руках, на которой накарябано «До Лондона». Голосует. Останавливается старенький кремовый с желтым оттенком фургон «фольксваген», парень садится, и я слышу, как водитель спрашивает: «Лондон?», получает ответ: «Да, пожалуйста», и они уезжают.
— И что? — спросил я. — Что здесь необычного? Такое видишь сплошь и рядом.
— Не спорю, но через час фургон вернулся. Тот же самый. Посадил еще одного парня. Опять тот же вопрос: «Лондон?» и тот же ответ: «Да, пожалуйста». И уехали.
— Через час?
— Через час. А еще через час фургон снова вернулся.
— И посадил еще одного?
— Еще одного. Я наблюдал весь день. Он посадил восемь человек.
— Но за час невозможно доехать до Лондона и вернуться обратно. Может быть, он довозил их только до автострады?
— Может быть… Выбранное мной место для отдыха оказалось удачным, и я решил задержаться там еще на день. На следующее утро, ни свет ни заря, старенький фургон «фольксваген» тут как тут и снова сажает попутчика до Лондона!
— _Наверное, междугороднее сообщение или что-нибудь в этом роде.
— _То ли еще будет! Я проторчал там до конца дня и насчитал еще шестерых, уехавших на «фольксвагене». Затем мне пришлось уйти, потому что приехал какой-то парень из муниципалитета стричь траву. Я спросил его о «фольксвагене», и он ответил, что машина примелькалась, поскольку вот уже пять лет как берет попутчиков.
— Я же говорил, междугороднее сообщение.
— Не спешите. В пути чего только не услышишь и не увидишь. Просто голова кругом. Так вот, поскольку я сам двигался в сторону Лондона, то вдруг подумал, почему бы не найти картонку, нацарапать на ней название города, остановить тот «фольксваген» и посмотреть, куда он меня привезет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22