— Джайлс Гримпин, — представился государственный секретарь, протягивая руку. — Рад познакомиться.
Билли Барнес пожал протянутую руку. Она оказалась потной. Билли улыбнулся гостю. Надо же, какой потливый. Полный и не импозантный. Да еще перхоть на плечах не по фигуре скроенного пиджака.
— Садитесь, — сказал Билли. Государственный секретарь сел.
— Кофе? — предложил Билли. — Или, может быть, что-нибудь покрепче?
— Эх, начнешь — не остановишься. Пожалуй, рюмочку виски.
— Разумеется.
Билли подошел к бару, налил полный стакан госсекретарю и содовой себе.
— Спасибо, — поблагодарил Джайлс, взяв стакан с виски.
— Полагаю, ваше ведомство уже ознакомилось с документами, которые я вам представил, — сказал Билли, вновь заняв свое место.
— Да, — Джайлс Гримпин кивнул. — Со всей технической документацией.
— И как вам мое предложение?
Джайлс Гримпин повертел стакан в своих толстых пальцах.,
— Довольно радикальное предложение, — сказал он.
— Согласен. Но экономические выгоды налицо.
— Так-то оно так, — сказал Джайлс, — но…
— Но?
— Принудительная загрузка в возрасте шестидесяти пяти лет. Вот что вы предлагаете, если коротко.
— Процесс полностью нами отработан. Добровольно загрузились уже тысячи людей.
— Видите ли, — вздохнул Джайлс Гримпин. — Это ваше слово «добровольно». Оно ведь не совсем точно, не так ли? По сути, люди платят вам вперед по тысяче фунтов, чтобы вы загрузили опостылевших им родственников.
— По сути, да, — согласился Билли. — У вас есть какие-то возражения?
— В общем, нет, но…
— Но только на прошлой неделе мы загрузили вашу тетю.
— Бедняжка, — сказал Джайлс Гримпин. — Врачи считали ее безнадежной. Это был акт гуманизма.
— Вот именно, — сказал Билли. — Впрочем, можно ли случай сварливой старухи, без приглашения являвшейся к вам в дом лишь для того, чтобы пожаловаться на строительство объездной дороги, проходящей как раз мимо ее сада, квалифицировать как «безнадежный»…
— Она была очень больна, — сказал Джайлс Гримпин. — Душевно.
— Акт гуманизма, — сказал Билли. — У нас что ни акт, все гуманный. Отправка близких людей в рай — что может быть более гуманным?
— Да уж, — сказал Джайлс. — Можно еще виски?
— Разумеется.
— Так вот, — сказал Джайлс, вновь наполнив стакан, — с такой формулировкой, как «принудительная загрузка в шестьдесят пять», законопроект не пройдет.
— Но ведь вас в правительстве большинство. Стоит лишь премьер-министру дать команду, и…
— Не так все просто, — сказал Джайлс. — Его советники будут давить на экономическую целесообразность.
— Вот и здорово, — сказал Билли. — Пенсионерам больше не надо будет выплачивать пенсии; никаких социальных программ в пользу стариков. Больше жилья для молодых.
— Заманчиво, — сказал Джайлс. — Весьма заманчиво. Но общественность, люди на улице…
— Толпа. Вы это хотели сказать.
— Население.
— Толпа.
— В правительстве не употребляют таких слов. Тем не менее по сути…
— По сути, — сказал Билли, — толпа сделает все, что вы ей прикажете. Надо только подслащивать свои приказы, побольше обещать. У меня уже разработана целая рекламная кампания.
— Вы весьма основательны.
— Приходится. Так я могу рассчитывать на вашу поддержку?
— Не знаю. — Джайлс Гримпин вытер брови большим красным носовым платком. — Что-то мне не по себе.
— По сути, — сказал Билли, — Некронет предлагает вечную жизнь. Ни смерти, ни боли, одно бесконечное удовольствие. Осуществляются все ваши фантазии. Делай, что хочешь, сколь угодно долго. Рай на земле. Можно ли желать большего?
— В общем, вы правы, — сказал Джайлс, — но уж больно смахивает на эвтаназию в национальном масштабе.
— Британия, как всегда, выступает впереди, — сказал Билли. — Сегодня — Британия, завтра — весь мир.
— Право, не знаю. Билли покачал головой.
— И все же надеюсь, что могу рассчитывать на вашу поддержку.
— Мне надо подумать. Взвесить все «за» и «против».
— Разумеется, — сказал Билли. — Но если вы все же согласитесь, как думаете, вы сможете убедить премьер-министра?
— Без всякого сомнения. Он прислушивается к моему мнению. Если я посоветую ему утвердить проект, он согласится.
— Великолепно, — сказал Билли. — Это предел моих мечтаний.
— Хорошо, — сказал Джайлс. — А теперь мне пора.
Били поднялся со своего места, чтобы пожать Гримпину руку.
— Вот еще что, — сказал он. — Да?
— У меня кое-что для вас есть. Подарок.
— Подарок? Для меня?
— Для вас, — сказал Билли. — Уверен, вам понравится. Называется плизир.
В пустыне Пойдешь-не-вернешься ничего приятного не было. Жарко, сухо, ни одного живого существа. Какое расстояние может пройти человек в глубь пустыни? Известный вопрос. Как далеко может зайти человек в пустыню, откуда нет возврата? Вопрос совсем иного свойства.
— Что ж, — сказал я себе. — Мне потребуется проводник. Аоуренс Аравийский? Исключено. Я скормил его бумагорезательной машине. Можно, конечно, снова воскресить его в памяти, но, пожалуй, в подобной пустыне он будет бесполезен. А как насчет Конана-Варвара? Он избороздил немало пустынь, да и Болото Неминуемой Гибели — как раз его улица. Нет, обойдусь без Конана. Хорошее средство передвижения — вот что мне нужно. Вездеход или «лендровер». Вот именно, «лендровер». Самый что ни на есть внедорожный и навороченный. Я тут же представил себе такой, какой видел в майском номере журнала «Нэшнл Джио-грэфик» за 1963 год, который листал, пока сидел в очереди к зубному.
Я сделал шаг назад и улыбнулся. «Лендровер». Именно такой, каким я его запомнил.
Он— то и перевезет меня через пустыню.
Я поставил ногу на подножку и открыл дверь салона.
Внутри не было ничего.
Как же выглядит салон «лендровера»? Но ведь я никогда в нем не сидел.
Я сошел с подножки и открыл капот.
Но и мотора я никогда не видел. Я даже не имел представления, как работает двигатель внутреннего сгорания. Мне когда-то рассказывали, но я, видимо, пропустил мимо ушей.
Глядя на пространство, где должен был быть двигатель, я тяжело вздохнул.
Обратите внимание, что как работает бумагорезательная машина, я знал. Я даже попытался придумать, как приспособить ее к «лендроверу» — для этого потребовалось бы несколько миль электрического провода, — но потом бросил эту затею.
— Пешком так пешком, — сказал я себе. И отправился пешком.
В пустыне было скучно. Жарко, сухо и скучно. А мысль о том, что на самом деле я путешествую у Господа в голове, нисколько не притупляла скуку. Я даже не мог себе представить, зачем Бог держит у себя в голове подобное захолустье. Но потом я подумал, что раз Господь вездесущ, то в голове у Него есть все. Я тут же решил когда-нибудь в будущем встретиться с Хьюго Руном и предать ревизии его Решение возникновения вселенной. Весьма вероятно, что вселенная — всего лишь мысль в голове Господа. Возможно даже — мысль преходящая… Что, если так оно и есть? Я покачал головой.
— Бог его знает.
Не знаю, сколько я прошел по пустыне, — наверное, ровно половину, — когда вдруг понял, что начал из нее выходить. Так или иначе, путь оказался не очень длинным.
Теперь я стоял у подножия гряды высоких гор.
— Пустыня не слишком-то велика, — сказал я сам себе. — Почему же она называется пустыней Пойдешь-не-вернешься? Видимо, потому, что я не собираюсь через нее возвращаться.
С этими словами я бодро зашагал дальше. Места, через которые мне предстояло пройти, могли иметь какие угодно фантастические названия, но с какой стати они должны создавать препятствия? Они просто символы, метафоры, и только. Фрейдистские штучки, самокопание. Путешествие внутрь себя, наконец.
— Проще простого, — сказал я. — Раз плюнуть. Удивительно, как мы иногда можем заблуждаться!
Законопроект о принудительной загрузке в возрасте шестидесяти пяти лет прошел в палате лордов единогласно.
Конечно, могли быть возражения со стороны законодателей старого поколения, но их не было, поскольку к этому времени все престарелые законодатели уже оказались загруженными своими родственниками.
Закон состоял из трех статей. В первой говорилось о запрете загрузки членов правительства, вторая касалась налога на пенсионные фонды загруженных, в третьей же говорилось о национализации «Некрософт Индастриз».
— Национализация! — бушевал Билли, расхаживая по ковру своего нового кабинета, расположенного на самом верху здания. До этого кабинет никто не занимал, и тот словно ждал своего хозяина. И надо признаться, новый хозяин смотрелся на своем месте.
— Какая еще национализация?!
Премьер-министр, находившийся здесь проездом, окинул Билли недоуменным взглядом.
— Да на вас лица нет, — сказал он. — Можно подумать, что именно вы владеете компанией.
— Еще нет, — тихо пробормотал Билли себе под нос. — Но близок час.
— Вы обязаны понять, что это должно было случиться. Компания «Некрософт» слишком велика, чтобы оставаться в частных руках.
— Но правительство больше ничего не национализирует! — Билли протестующе взмахнул руками. — Оно только приватизирует. Распродает учреждения, отдает прибыльные предприятия в частные руки, набивая собственные карманы и карманы своих друзей. Назначает руководство, раздает премии. Мы все знаем, как это делается.
— К счастью, не все.
— Зато я знаю, — сказал Билли. Премьер-министр улыбнулся.
— Мистер Барнес, — сказал он, — а вы знаете, кто владеет компанией «Некрософт»?
Билли покачал головой.
— Нет, — признался он.
— Зато я знаю, — сказал премьер-министр.
— Вы?
— Я. Некий господин по имени Генри Дорс. Отшельник, местонахождение которого в настоящее время неизвестно.
— Мне это имя знакомо. — Билли почесал затылок. — Что-то оно мне напоминает. Это он изобрел двигатель, работающий на водопроводной воде? И он еще напасал книгу… Как же она называлась? Что-то связанное со словом «бесконечный».
— «Бесконечное путешествие», — подсказал премьер-министр.
— Точно. У меня даже где-то есть экземпляр этой книги.
— У меня, кажется, тоже была, но, видимо, я ее кому-то одолжил. Потом я пытался заказать ее через «Уотерстоунз», но она, должно быть, уже не печатается.
— Я действую исключительно в интересах мистера Дорса, — беззастенчиво соврал Билли. — Я принимаю все основные решения, касающиеся политики компании и ее развития. О национализации не может быть и речи. «Некрософт» должна оставаться независимой частной компанией..
— В самом деле? — воскликнул премьер-министр. — Это почему же?
— Потому что я так сказал, — ответил Билли. Премьер-министр снова улыбнулся. До чего же у него приятная улыбка.
— Билли, — сказал он. — Можно я буду называть вас Билли? Конечно, можно. Так вот, Билли. «Некрософт» первоначально была основана правительством Соединенных Штатов для разработки новых видов вооружений.
— Знаю. С целью обойти Закон о свободе информации.
— Разумеется. Но это дело далекого прошлого. Теперь «Некрософт» — независимая компания, осуществляющая программы пацификации городского населения в мировом масштабе. Ваши доходы огромны. Доходы от загрузки также огромны. Доходы от распространения компьютерных программ, обеспечивающих соединение пользователей Интернета с Некронетом, опять же огромны. Вы имеете представление о том, насколько ценной является эта компания?
— Некоторое, — сказал Билли.
— Генри Дорс — богатейший человек в мире.
— Интересно, где он живет, — сказал Билли.
— Я тоже хотел бы знать. Однако до сих пор нам не удалось его обнаружить. Отслеживание его финансовых интересов водит нас по кругу. Возможно, национализация компании заставит его обнаружить себя.
— Значит, ваша задача его обнаружить?
— Мы должны выйти с ним на переговоры. Технология «Некрософт» не должна попасть за рубеж. Тот, кто управляет Некронетом, однажды будет управлять всем миром.
— В самом деле, — сказал Билли. — Нечто подобное приходило мне в голову.
— Правительство и Некронет должны стать единым целым, — сказал премьер-министр. — И вы увидите: Британия вновь станет мировой державой.
Билли задумчиво кивнул.
— Вы абсолютно правы, — сказал он. — Ваша позиция обоснована. Странно, что я не учитывал ее раньше.
Премьер-министр обаятельно улыбнулся.
— Значит, мы договорились, — сказал он.
— Договорились. — Билли тоже улыбнулся. — И у меня для вас подарок.
Не плачьте по дядюшке Альберту

Оставьте дядю Альберта,
Он канул в Некронет.
Пора делить наследство.
Тащите свой билет.
«Авто оставлю Тиму,
На, Тоби, галстук ты,
Том шарфик мой получит
И книжку про цветы».
И не на что присесть,
И некуда прилечь.
Зияют стены пустотой,
Ободран холл; с двери, и той
Все петли сняты, и весь дом
Уж перевернут кверху дном.
А тетушка глядит отважно,
Хотя и выглядит неважно.
Но не плачьте по дядюшке
Альберту, Он уже выше этого.

20
Наука без совести есть смерть души.
Франсуа Рабле (1494-1553)

Доктор сказал, что я параноидальный шизофреник. Ну, не сказал, но мы-то знаем, что он имел в виду.
— Расскажите о своей работе подробнее, — вновь попросил доктор.
— О моей работе? То есть о работе сыщика?
— Вы ведь сыщик, не так ли? — доктор посмотрел на меня сквозь пенсне. У меня когда-то было такое, только с темными стеклами. Стильная штучка. Но не будем на нем останавливаться.
— Я действительно сыщик, — осторожно подтвердил я, — но не очень хороший. Мне никогда не удавалось найти того, что искал.
— Как, например, — доктор заглянул в историю болезни, — саквояж? Саквояж вуду? Что это?
— Запутанная история. Сам саквояж — всего лишь потерянный след того, кого я искал.
— Тяжело пришлось?
— Очень.
— Но вам теперь легче.
— Да, намного.
— Таблетки помогают?
— Таблетки всегда помогают. Ведь для этого они и предназначены, не правда ли?
Доктор встал со стула и подошел к окну. Я заметил, как носками ботинок он задел за верх корзины для бумажных отходов.
— Я вас утомил? — спросил он. — Вы клюете носом. Устали?
— Я? Ну что вы. Я никогда не сплю.
— Никогда? Совсем?
— Мне нельзя спать. Если я засну, то могу увидеть сон, а если я увижу сон, то снова попаду туда. В Некронет. А я не хочу. Только не это. Нет, никогда!
— Ясно, — сказал доктор. — Значит, вы никогда не спите.
— Может быть, минуту или две. Но никаких сновидений. Если вижу сон, Барри меня будит.
— Ваш ангел-хранитель?
— Кочан. Из сада Господа нашего Бога. У него очень большой сад. Практически бесконечный. Я там был. Очень красиво.
— У Бога в голове?
— Именно туда мы все отправляемся, когда видим сны. Мне кажется, именно туда мы попадаем и после смерти. Во сне мы ведь можем видеть людей, которые умерли. Но видим-то мы их живыми.
— А вы сами встречали умерших?
— Только одного.
— Хотите поговорить об этом?
— Нет, не хочу.
— Осторожнее на этом стуле, — сказал доктор. — Не ровен час свалитесь с горы.
Я отодвинулся со стулом от пропасти.
— Вы сами зря здесь расхаживаете, — сказал я доктору. — Вас может сдуть в пустыню. Вас не найдут.
— Я принимаю специальные таблетки, — сказал доктор. — Гравитационные. Они утяжеляют мои ноги.
— Шеф, проснитесь!
— Спасибо, Барри.
— Вы снова отключились?
— Только на минутку. Я глубоко вздохнул.
— Барри меня разбудил.
— Так вы по-прежнему здесь?
— Да. У вас новые очки.
— Мне кажется, они делают меня похожим на Кларка Кента, — сказал доктор, снимая очки в черной оправе. — Но, по-моему, у вас у самого когда-то были такие, не так ли? Стильная штучка, согласитесь.
— Я уже ничего не могу вспомнить точно. Я знаю слишком много всего.
— Но разве вы не должны помнить все? — Док-тор вернулся к столу и пробежался глазами по истории болезни. — Цифровая память. Абсолютные воспоминания. Фотографическое отображение.
— Просто магия.
— Магия? При чем здесь магия?
— Кругом магия.
— Магия вуду?
— Отчасти.
— Предрассудки, — сказал доктор. — Наука — вот наша новая магия. Не возражаете, если я поцелую вас в губы?
— Шеф, проснитесь!
— Спасибо, Барри.
— Хроническая бессонница, ведущая к психозу, — прочел доктор дальше. — Больному рекомендован курс…
— Нет! — вскричал я. — Никакого снотворного! Вы что, не понимаете? Я не должен спать!
Доктор протянул руку и нажал маленькую кнопку на столе.
— Не надо снов! Не надо! — Я оттолкнулся на стуле от стола. — Я сброшусь! Вот увидите!
— Все будет в порядке.
Доктор улыбнулся. Во рту не было зубов. У доктора нет зубов! Задние ножки моего стула заскрипели по линолеуму, приближаясь к обрыву.
— Не пытайтесь меня остановить. Я прыгну.
— Если прыгнете, проснетесь.
— Я не сплю. Не сплю.
— Шеф, про… И я прыгнул. И упал.
И проснулся в некотором замешательстве.
— Барри, сукин сын. На этот раз ты позволил мне спрыгнуть.
Ветер шелестел песком вокруг моих веллингтонов. Я посмотрел на Шальные горы.
— Барри. Барри? Барри? Но я снова был один.
Один на один с пещерой Тихого ужаса. И, честно говоря, я был вне себя от ярости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22