— Он исчез. Он не принимал виртуальных таблеток.
— Так вам надо меня благодарить, — сказал Билли.
— Благодарить?
— За то, что обнаружил в системе ошибку.
— Эта ошибка может стоить нам всего.
— Но я пока не понимаю как. Вы мне не объяснили.
— Слышал когда-нибудь о компьютерных вирусах? Этот парень шляется по сети взад и вперед со скоростью мысли, появляется там, где только пожелает. Он может подменить ценную информацию всякой дрянью, и мы не заметим разницу.
— Вы преувеличиваете, — сказал Билли. — Этого не случится.
— Ой ли?
— Не случится. Насколько я его знаю, он, скорее всего, поселится на каком-нибудь тропическом острове в качестве местного божка.
— Ты уверен?
— На его месте я бы так и сделал.
— Абсурд, — сказал Блейзер Дайк.
— Все что угодно, только не абсурд. Обычные юношеские фантазии: белый бог на тропическом острове в окружении смуглых красоток, готовых исполнить любое твое желание. Очевидный ход.
— А ты понимаешь, сколько понадобится усилий, чтобы проверить каждый тропический остров? И каждую дату календаря?
— Нет необходимости, — сказал Билли.
— Почему?
— Потому что он будет продолжать совершать очевидные поступки. Где он предавался размышлениям, когда в результате плохого поведения вдруг оказался в виртуальной лечебнице?
— В баре, — ответил Блейзер Дайк. — В местном баре под названием «Веселый садовник». Информационным пакетом, который должен был адаптировать его к новой ситуации, был владелец бара. Все работает автоматически и основано на доверии субъекта.
— Там мы его и найдем, — сказал Билли. — Он непременно туда вернется, надо лишь подождать. К тому времени вы подкорректируете свою программу виртуальной лечебницы и превратите ее, скажем, в виртуальную газовую камеру.
— А почему ты думаешь, что он вернется в «Веселый садовник»?
— Потому что это очевидно. — Билли вздохнул. — Что обычно говорят преступники, бежавшие за границу? «Как я соскучился по домашнему уюту и кружке доброго английского пива!» Он вернется, когда ему наскучит рай. Уж поверьте мне.
Блейзер Дайк медленно кивнул.
— Ты очень умный мальчик, Билли, — сказал он. — Но смотри, не переборщи. Я буду наблюдать за твоими успехами. Не разочаровывай меня больше.
Билли улыбнулся.
— Не буду, — сказал он.
Я порядком вспотел, когда наконец достиг деревни. Я как раз думал о том, как хорошо бы сейчас кружечку доброго английского пива, когда вдруг увидел нечто, что перевело мои мысли на иной лад. Посередине деревенской площади стоял большой, похожий на трон стул, сооруженный из автомобильных запчастей и бамбука. На нем сидел, окруженный туземцами с преклоненными головами, белый парень в костюме. На коленях у него лежал зонтик.
Я прибавил шагу.
— Эй! — крикнул я.
— Эй! Ты! Что ты о себе возомнил?
Человек на троне испуганно посмотрел на меня.
— Ты кто? — спросил он.
— Я Джон Фрум, разумеется.
— Разумеется, нет.
— Еще как да!
— Нет, — сказал он.
— Джон Фрум — это я. Я посмотрел на него в упор. Ну, почти в упор. Он находился от меня на некотором расстоянии.
— Никакой ты не Джон Фрум, — сказал я. — Но я знаю, кто ты. Ты…
— Подожди.
Парень вскинул руки и слез с трона. Разогнав свое окружение, он стал подталкивать меня перед собой.
— Перестань толкаться, — сказал я.
— На пару слов, — сказал он.
— Я не хочу тебя слушать. Ты самозванец.
— Ты тоже.
— Послушай, — сказал я. — Я знаю, кто ты. Ты Артур Тиккетт.
— Тсс! — сказал Артур Тиккетт. — Ты все испортишь.
— Все испорчу? Ты обманываешь бедных туземцев. Это ужасно!
¦ — Совершенно безобидная вещь. А откуда ты знаешь мое имя?
— Я читал твою книгу. На обложке твоя фотография.
— Хоть кто-то меня помнит.
— Отличная книга. Но что ты делаешь здесь?
— Мне казалось, это и так ясно. А вот что здесь делаешь ты? Тебя здесь быть не должно. Это не твой сон.
— Мой сон?
— Это мой сон, — сказал Артур. — Я его вижу, и тебя здесь быть не должно. Так что проваливай.
— И не подумаю. Но постой. Твой сон? Ты хочешь сказать, что не находишься в Некронете?
— А что такое Некронет?
— Неважно. Так ты видишь свой сон?
— Это называется сон наяву. Я нахожусь в измененном сознании.
— Продолжай.
— Слушай. — Артур вздохнул. — Когда книжка так и не стала известной, у меня наступили тяжелые времена. Я стал пить. Обычная история. У писателей есть талант, у них огромное самомнение, но большинство из них внутренне слабые люди. Они не могут существовать в обычном мире, не умеют дружить. Они фантазеры и живут в фантастических мирах.
— Ты хочешь сказать, что этот — один из них?
— Некоторым образом. Это сон наяву. Только благодаря ему я еще не сошел с ума. Он помог мне порвать с реальным миром. Чтобы перейти в измененное состояние, надо принять средство из Амазонии. На этом острове я пережил счастливейший период своей жизни. Мне снится, что я здесь и что я — Джон Фрум.
— Невероятно! Так ты сейчас видишь сон? Все это — во сне?
— Именно. И поэтому тебя не должно здесь быть.
— Но я здесь.
— Здесь. Надо сказать своим туземцам, чтобы отрубили тебе голову.
— На твоем месте я бы так не поступал.
— Неужели?
— Вот тебе и «неужели»! — Я подумал, как это должно быть грозно — иметь рост пятьдесят пять футов. Именно с такой высоты я теперь смотрел на Артура Тиккетта. Затем я снова подумал о своем нормальном росте и помог Артуру подняться на ноги.
— Ты упал в обморок, — сказал я.
— Я так не умею, — сказал Артур.
— Что, падать в обморок? Но ты только что упал.
— Нет. Принимать такой рост. Что у тебя за «колеса»?
— Никаких «колес». Извини, что напугал тебя… Слушай. Я хочу, чтобы ты оказал мне услугу. Если согласишься, я исчезну из твоего сна и никогда больше тебя не потревожу. Идет?
— Идет, — сказал Артур. — Тем более что все мои туземцы разбежались.
— Ничего, вернуться. А теперь слушай внимательно. Когда проснешься, пойди в полицию и скажи им… — И я рассказал Артуру о Билли Барнесе и об убийстве, которому стал свидетелем. О «Нек-рософте» и Некронете. И когда я закончил, я спросил у Артура: — Сделаешь?
Артур стянул панаму и почесал в затылке.
— Я предвижу здесь пару проблем, — сказал он.
— Например?
— Я ведь во власти грез, не правда ли? Если я пойду в полицию и выдвину эти обвинения, а они потребуют от меня доказательств…
— Гм, — хмыкнул я. — Мысль ясна. Но ты можешь соврать, можешь сказать, что подслушал разговор в баре… Кроме того, подумай о том, что когда Билли Барнеса арестуют и привлекут к правосудию, ты станешь героем. Ты сможешь написать об этом книгу.
— Звучит заманчиво, — сказал Артур.
— Главное, ничего не упусти про «Некрософт» и Некронет. Им придется найти какого-нибудь специалиста по компьютерам, который смог бы меня отсюда вытащить.
— Компьютеры, — вторил Артур. — Футуризм какой-то.
— Передовая технология девяностых.
— Девяностых?
— Да. А что?
— Так, значит, преступление было совершено в девяностых годах?
— Разумеется.
— И ты сам, конечно, из девяностых?
— Артур, — сказал я, — к чему ты клонишь?
— Лишь к тому, что я вижу свой сон не в девяностых. Я вижу его в тысяча девятьсот шестьдесят пятом году.
Борода Агамемнона

Упрямой собаке полезна плеть,
Коту не поможет и порка.
Дерек копал, копал и копал
На городских задворках.
Сперва сковырнул асфальт во дворе,
Контрольные сделал замеры,
Потом прорыл канал к реке —
Что значит избыток веры.
Смеялся народ и хотел узнать,
Что ищет он несравненного,
А он отвечал, что хочет найти
Бороду Агамемнона.
Брат Майк согласился:
«Достойный приз»
(Надеялся сам поживиться).
«Я дам тебе свой велосипед,
Чтоб легче было крутиться».
Приехал Дерек в Кентербери,
Епископу задал вопрос,
А тот в ответ: «Не знаю, сын мой» —
Всего-то и произнес.
Но если упорно продолжать поиски,
То наверняка рано или поздно что-то найдешь.

17
Не ложись спать на безумную голову. Бодрствуй и борись.
Филлис Диллср

На Артура Тиккетта я рассердился не сильно. В конце концов, не его вина, что он находился в 1965, а я — в 1997 году.
Рассердиться-то не рассердился, зато взбесился.
Но Артур воспринял критику как истинный англичанин, а когда вернулись туземцы и залечили свои ссадины и синяки, представил меня в качестве своего брата Дерека. Мы великолепно поладили, Артур и я. Он оказался интересным малым и, кажется, был рад моему обществу. Я рассказал ему про хиппи и Вудсток, а он сказал, что напишет про них. В свою очередь Артур рассказал мне о таинственном снадобье из Амазонии и снах наяву.
Для меня стало настоящим откровением узнать о том, что мир так называемого киберпространства, в котором я сейчас находился, это тот же. мир, который мы посещаем в своих сновидениях, или под действием галлюциногенных препаратов, или просто при необъяснимых, мистических обстоятельствах. Артур называл его потусторонним миром, или mundus magicus. He физическое пространство, но вполне реальное.
Я и не подозревал, что через десять лет я буду исходить криком, чтобы убедить в этих истинах доктора исправительного учреждения для теоретиков заговора, и что этот доктор не поверит ни единому слову.
— Что ты знаешь о культе вуду? — поинтересовался я у Артура, когда мы сидели на берегу, опустив ноги в океан.
— Я провел три года на Гаити, — ответил мистер Тиккетт. — Это было в конце сороковых. Я пытался запомнить, что мог, но белый человек — чужак на тамошних ритуалах.
— А что ты знаешь о Метрессе Эзиле?
— Достаточно для того, чтобы никогда не рыться в ее саквояже.
— Продолжай.
— Во-первых, культ вуду — это не культ Джона Фрума. Джон Фрум — недоразумение. Вуду же — настоящий культ со своими духами. Удивительно то, что культ вуду никак не связан с Африкой. И вообще, он не был привнесен, а родился и сформировался на Гаити. Однако каждый дух вуду подражает богу-предшественнику из другой религии. Метрессе Эзиле — хороший пример. Она подражает Деве Марии. Хотя Дева Мария, конечно, подражает другому женскому божеству-предшественнику.
— Ты считаешь, что все религии имеют общее начало?
— Распространенная точка зрения, но я ее не разделяю. Что, если Метрессе Эзиле — это Дева Мария в своем позднейшем воплощении? Что, если все духи вуду — в прошлом боги, известные под другими именами?
— В чем же смысл?
— А смысл в следующем, — сказал Артур. — Духи вуду — это живые боги. Они живут вместе с нами. Здесь, на земле. Шаманы вуду общаются с ними каждый день. В других религиях такого нет. Христиане говорят о «преисполненности духом», но Иисус не заходит к ним на чашку чая. Христиане считают, что Иисус на небесах.
— Понятно, что не со своей мамой, раз она на Гаити.
— Возможно, что такое суждение тоже имеет свои причины, — сказал Артур. — Интересно ведь докопаться до корней каждой религии. Некоторые из них распространились по принципу обращения в свою веру вновь завоеванных народов. Но у каждой религии есть определенное место, в котором она возникла. Эти места можно отметить на карте и увидеть, что разбросаны они отнюдь не случайным образом. Можно подумать, что боги выбирали то или иное место по вполне определенным причинам. Но не спрашивай меня, по каким. Я не знаю.
— На эту тему ты и так сказал достаточно. Расскажи мне лучше о Метрессе Эзиле.
— Она странная. С одной стороны, в ней есть все от богини. Ее последователи — ее дети, она награждает добродетельных и наказывает неправедных. Но тут возникает ее пресловутый саквояж.
— Саквояж вуду.
— Она носит саквояж из черепов. В центре — человеческий череп; вокруг — черепа, которые человеческими не назовешь.
— Черепа животных?
— Нет. Существ из мира духов. У саквояжа свой культ. Его чтут как нечто особенное.
— Говорят, он может перенести человека в мир духов. Это правда?
— Тогда с билетом в один конец. Ходят слухи, что саквояжу приносят в жертву людей.
— Я тоже слышал. Но саквояж существует? Его можно потрогать?
— Я бы не советовал. Хотя саквояж не вымысел, а реальный объект. Я никогда сам его не видел, но у меня есть друг, который сказал, что его знакомый видел.
— Похоже, тебя устраивает столь веское доказательство, — заметил я.
— Так что тебя интересует по поводу Метрессе Эзиле и саквояжа вуду?
— Все дело в Билли Барнесе. Мать Билли утверждает, что саквояж находился в попечении ее семьи в течение жизни нескольких поколений. Билли пропал, а за ним вскоре и саквояж.
— И ты думаешь, что теперь он у Билли Барнеса?
— По-видимому, он кормил его кусочками своей бабушки. А исчезнув, он прихватил ее с собой. Насколько я знаю, в чемодане под кроватью у него содержится еще один несчастный педик. Саквояж за раз съедает у него по пальцу.
— Ужасно, — сказал Артур. — Послушай, сейчас я исчезну — действие снадобья заканчивается. Похлопотать за тебя в 1965 году?
Я покачал головой.
— 1965-й ничем мне не запомнился. Немного рано советовать Элвису садиться на диету или пытаться уговаривать Джона Леннона не ехать в Америку. Но вот через год летом обязательно приезжай в Сан-Франциско. Не пожалеешь. Лето будет называться «летом любви». Не забудь, а то потом будешь локти кусать.
— Спасибо, — сказал Артур.
— И еще, Артур…
— Да?
— Если в Сан-Франциско встретишься с парнем по имени Чарли Мэнсон, развернись и иди в другую сторону.
— Чарли Мэнсон. Хорошо. Я запомню.
— Еще увидимся.
— Чувствуй себя как дома, — сказал Артур и исчез.
Я посидел на камне еще некоторое время, бросая камешки в воду. Было соблазнительно остаться здесь, в окружении смуглых красавиц, кокосового вина и других прелестей божественного бытия. Можно было даже придумать свой собственный остров неподалеку и устроить свой культ там. Эдакий Мука-мук I с компанией сексапильных актрисок на побегушках. Или это лишь мечты и я не в состоянии ничего реализовать?
Нет, все-таки в состоянии.
Какая-то часть меня этого очень хотела.
Но я понимал, что это плохая идея. В конце концов, я беглец. И нахожусь здесь. А здесь все не по-настоящему. В этом Некронете все только кажется настоящим и потому соблазнительным. Но на самом деле ничего настоящего здесь нет, и все удовольствия синтетические. Я хотел выбраться отсюда, вновь оказаться в реальном мире. Так что попусту тратить здесь время мне было незачем.
Солнце припекало, я подумал, как хорошо было бы выпить кружечку старого доброго английского пива, чтобы обострить чувства и освежить мысли, и…
… и тоже исчез.
ПШИК! — и исчез.
Вот уж действительно пшик! Кстати, вы когда-нибудь задумывались над тем, какой шум наделал «большой взрыв»? И был ли этот шум первым? Если он был первым, то, без сомнения, и самым громким. Таким громким, что все последующие шумы не шли с ним ни в какое сравнение. Но был ли все-таки этот шум первым?
Помню, в школе меня учили, что звук не может распространяться через вакуум. А раз так, «большой взрыв» не мог издать никакого звука в бесконечном вакууме космоса. Что означает, что «большой взрыв» вовсе не был «большим взрывом».
Скорее, он был большим пшиком!
Меня всегда умиляет, когда ученые придумывают очередную теорию происхождения вселенной. Особенно их математические выкладки, которые они приводят в подтверждение. Какое отношение уравнения имеют к происхождению вселенной? Человечество изобрело математику, вселенная изобрела себя.
Мне кажется, что математические выкладки призваны подпитывать раздутое мнение ученых о своей гениальности, и ничего больше. Думать, что можно однозначно интерпретировать такое неоднозначное явление, как создание вселенной с помощью цепочки уравнений! Какая наивность!
Кого эти люди хотят обмануть?
Впрочем, говорят, что есть человек, который постиг все до конца. Но вы не найдете его в списке знаменитостей. У этого человека нет карманного калькулятора, и он считает, что «если задачу нельзя решить на пачке от сигарет, ее нельзя решить вообще».
Зовут этого человека Хьюго Рун, а его Решение возникновения вселенной, следствием которого является его же Закон очевидности, поражает своей простотой и элегантностью. Важно отметить, что Рун использует именно слово «решение», а не «теория». Рун не разменивал абсолютные истины. Одна из его многочисленных максим гласит: «Как только проблема мною решена, я уже не отношусь к своему решению как к теории».
Решение возникновения вселенной Руна таково:
«Рождение вселенной — самое невероятное, что когда-либо могло произойти. Поэтому оно и произошло».
Возможно, вам потребуется некоторое время, чтобы постичь всю глубину этого решения. Но вы не пожалеете. Потому что это блестящее решение. На некоторые слова надо сделать логическое ударение. Например, на слово «самое». Рождение вселенной — самое невероятное, что когда-либо могло произойти. Подумайте об этом. В вечности безвременья могло произойти любое невероятное событие. А рождение вселенной было самым невероятным. Поэтому-то оно и произошло.
Естественно, седые бороды научного сообщества, возмущенные тем, что Рун нашел столь легкое решение, причем без всяких уравнений, потребовали, чтобы он объяснил свое решение более подробно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22