– Викарий? О нет.Мартин наклонился вперед.– Значит, он был дураком, простите, ради Бога. Или просто слепым.Эвелин нахмурилась. Что ж, она попытается объяснить.– Дело в том, что я вышла замуж не по любви. Я не выбирала себе мужа, это сделали за меня. Однажды викарий пришел в наш дом и попросил у отца моей руки. Отец, разумеется, сразу же дал согласие. Вот и все. Ни о каком ухаживании, ни о каких чувствах речь не шла.– Но почему вы говорите «разумеется»? Почему ваш отец сразу же согласился?Она спокойно смотрела ему в глаза.– Потому что в то время я не была богата. У меня было скромное приданое. Кроме того, мой отец всегда повторял мне, что я не отношусь к тем женщинам, которых хотят мужчины. Моя более чем заурядная внешность врядли пробудила бы у кого-то особенный интерес… Мне ничего не оставалось, как согласиться на предложение викария. Матери я лишилась в довольно нежном возрасте, поэтому с радостью ухватилась за возможность покинуть дом отца.– Сэр Фостер, Эвелин… – Мартин запнулся, с трудом подыскивая подходящее слово. – Он своеобразный человек.Эвелин посмотрела на воду. Воспоминания снова нахлынули на нее. Видит Бог, она пыталась завоевать любовь своего отца. Ей так не хватало его внимания и его поддержки. Но вместо этого Эвелин встречала лишь холодность, равнодушие, неприязнь.– Однажды, когда я была совсем маленькой, я попыталась забраться к отцу на колени, но он оттолкнул меня. Я упала и сильно ударилась. При этом у него было такое выражение лица, как будто я была чем-то гадким, отвратительным… С тех пор я всегда старалась вести себя по-другому: раз природа не наградила меня ни красотой, ни очарованием, я должна была каким-то другим способом радовать отца. А самой большой радостью для него было, если я не попадалась ему на глаза.– Простите, Эвелин, что я начал этот разговор.– Ничего страшного. Мой отец просто… просто негодяй. Жалкий и жестокий человек. – Эвелин говорила и удивлялась, что смогла произнести эти слова. В то же время ей стало легче, с ее плеч вдруг упала невыносимая тяжесть. – Теперь многие вещи мне стали понятны. Отец не хотел жениться на моей матери, но должен был это сделать. А я стала нежеланным плодом их любви. Вернее, нелюбви. Отец мучил мою мать, издевался над ней каждый день. Я не могла понять, почему она, несмотря ни на что, продолжала любить его. Да, конечно, он был красивым и мог быть просто очаровательным, когда хотел этого. Но только не со мной. От него я видела только злобу и ненависть.Мартин тоже смотрел на воду, его взгляд был задумчивым.– Теперь я понимаю, почему вы такая, Эвелин.– Я говорю это не для того, чтобы что-то объяснить вам, – торопливо сказала она. – И уж точно не для того, чтобы меня пожалели. Просто так было. Так я жила.Мартин кивнул.– Возможно, вам станет легче, если я скажу, что мой отец тоже был порядочным негодяем.Эвелин вздохнула. Ее грустные мысли стали рассеиваться, и внимание переключилось на слова Мартина. Она грустно улыбнулась.– Да, правда, – продолжал он. Тон его был небрежным и чуть насмешливым, несмотря на то что они обсуждали сейчас серьезные вещи. – Без сомнения, вы слышали все те истории, которые рассказывают о нашей семейке. И прежде всего о моем отце. Мы, как говорят, все сумасшедшие, и от нас можно ожидать чего угодно. А по нашему замку разгуливают привидения.– Я ничего такого о вас не слышала. Ко всему прочему я не доверяю слухам.– В основном все это вымыслы. Но то, что отец вел возмутительный образ жизни, – правда. Мой брат Джеймс, к счастью, унаследовал все самое лучшее от него. Я же жил в Итоне, потом в Америке, так что у меня даже не было возможности видеться с отцом. Но, надо заметить, когда я вернулся домой, видел пару раз его спину.На лице Эвелин снова вспыхнула слабая улыбка.– Ах, мне очень жаль…Мартин равнодушно пожал плечами и посмотрел на свою собеседницу.– Это все теперь в прошлом. Я ни о чем больше не сожалею. И даже не думаю об этом.«Может быть и так», – грустно сказала себе Эвелин. Но она-то уж знала, как трудно распроститься с прошлым.Какое-то время они молча сидели, погруженные в свои мысли. Прохладный бриз обдувал их лица. Неожиданно до них долетел стук копыт.Мартин встал.– Ах, да это целая семья едет к нам!Эвелин расправила юбку.– Они, вероятно, тоже хотят отдохнуть у воды.– Да, похоже на то.Мартин снова сел на одеяло и провел рукой по волосам. Эвелин вытянула изо всех сил шею, пытаясь рассмотреть карету.Карета остановилась. Первыми из нее выскочили дети. Мальчик лет трех и девочка чуть постарше. Потом появились родители с небольшим ведром в руках, корзинкой для пикника и одеялами. Дети сразу же бросились к воде и с восторгом стали прыгать по мокрому песку.Мартин долго смотрел на эту умилительную сцену, и в его глазах появилось довольно тоскливое выражение. Когда мальчик с радостным визгом бросился на руки к отцу, Мартин отвернулся. Родители засмеялись. Отец поднял малыша на руки и подбросил его вверх. Поймал и снова подбросил. Счастью мальчика не было предела.Эвелин с интересом наблюдала за семьей, неожиданно появившейся на берегу. Она улыбнулась и посмотрела на Мартина. Но он явно не разделял ее восторга. Он с мрачным видом смотрел куда-то вдаль, за горизонт. Его совсем не занимала милая возня малышей на берегу и радость их родителей.– Что-то не так? – спросила она. – Хотите уйти?«Он явно не любит детей», – подумала она. Это обстоятельство огорчило ее.Мартин посмотрел на нее так, будто только что заметил ее присутствие рядом с собой.– Не знаю, что это на меня нашло, – сказал он, очаровательно улыбнувшись. – Я привез вас на этот чудесный остров и даже не удосужился показать все местные красоты. Тут полно всяких маленьких пещерок из белого камня и живописных овражков, над которыми вьются ласточки. А когда станет совсем темно и на небе появится луна, мы поплывем назад в Каус. Только гак вы оцените все прелести плавания на яхте.Эвелин счастливо улыбнулась. Впереди ее ждала прогулка, а потом – возвращение домой, которое тоже обещало стать настоящим приключением. Хватит на сегодня мрачных воспоминаний, решила она. Она хочет и будет радоваться жизни. Мартин подал ей руку, и Эвелин, опершись на нее, поднялась с песка.Несколько часов, которые они провели среди скал, пещер, раскидистых деревьев и пробивающихся из-под корней родников, пролетели незаметно. Эвелин совсем не устала. И вот теперь они снова на яхте выходят в море. Их снова ждет приключение. Высоко над головой уже висел белый диск луны, меловой остров тонул в мягком покрывале синей тьмы. Прохладный бриз ласкал их разгоряченные тела.Мартин стоял у штурвала, и на его лице сияла улыбка. Прогулка по горам подняла и его мрачное настроение. Он явно наслаждался всем этим предприятием. Эвелин прошла на переднюю палубу и легла на спину, сложив руки на животе. По черному бархату неба над ней плыли яркие звезды. Безмолвие нарушалось лишь тихим поскрипыванием канатов и мягким похлопыванием парусов.Эвелин и не представляла, что она может быть такой расслабленной, довольной и спокойной. Она посмотрела на Мартина. Тот по-прежнему стоял у штурвала и улыбался. Ему тоже было хорошо. Он тоже был очарован этой тихой, волшебной ночью.Наконец Эвелин встала и не торопясь подошла к Мартину и встала рядом с ним. Они молча стояли рядом и вбирали в себя этот аромат моря, в котором ощущался сильный привкус водорослей, соли и еще чего-то такого, от чего шире разворачивалась грудь, а сердце наполнялось неизъяснимым восторгом. Казалось, сама луна источает этот удивительный запах, серебрит паруса и протягивает через все море белую таинственную дорожку, по которой они смогут добраться до своего дома. Наконец Мартин заговорил:– Вы сказали мне сегодня, Эвелин, что ваш муж иногда не дотрагивался до вас так, как это делал я… Это правда?Эвелин не привыкла так открыто обсуждать столь интимные подробности своей жизни, но тем не менее этот вопрос не показался ей странным или неприличным. Сегодня все было необычно и так непохоже на то, к чему на привыкла. Все было по-другому.– Да, правда.Мартин повернулся к ней. В ярком свете луны она отчетливо видела его глаза и выражение его лица.– Но как же ему удавалось доводить дело до конца?– Он все делал очень быстро, – ответила Эвелин. – К тому же это случилось лишь дважды.Глаза Мартина округлились, а брови удивленно приподнялись, как будто он плохо понял ее слова.– Дважды?– Да, – смущенно проговорила Эвелин, почувствовав, как к горлу подкатил ком.– Надеюсь, он хотя бы целовал вас?Эвелин вспомнила тот момент, когда она лишилась девственности. Что ж, надо признать, этот процесс не доставил ей особого удовольствия. Скорее всего, думала она, большинству женщин подобные вещи не приносят радости.– Нет, он никогда не делал этого. А после того как мы… он плакал. Уходил в другую комнату и плакал. Я слышала.– Плакал?– Да… – Эвелин вдруг осознала всю абсурдность того, о чем она говорила. – По всей видимости, он считал, что совершил большой грех.Мартин с силой сжал руками штурвал и покачал головой:– Так не должно быть, Эвелин. Это неправильно. В вашей жизни обязательно будут настоящие мужчины.Она вдохнула соленый, прохладный воздух. Что она могла на это ответить? Не успев подобрать какие-то правильные, подобающие случаю слова, которые могли бы как-то сгладить неловкость столь откровенного признания, Эвелин вдруг произнесла:– Я была разочарована…– По-другому и быть не могло.– …потому что я хотела иметь детей.Мартин сверху вниз посмотрел на Эвелин:– Муж и жена, Эвелин, ложатся в постель не только для того, чтобы делать детей. Вы, полагаю, догадываетесь об этом.Знала ли она об этом раньше? Да, разумеется. По крайней мере теперь сомнений на этот счет у нее не осталось.Но что мог знать Мартин об отношениях мужчины и женщины, живущих в браке? Ведь он постоянно менял женщин, и ни с одной из них у него не сложилось прочных отношений.Эвелин вдруг захотелось расспросить Мартина о его прошлом. Ей действительно стало любопытно, почему до сих пор он все еще не был женат, почему даже и не помышлял о браке. Неожиданно она вспомнила, как сегодня днем на берегу Мартин смотрел на резвящихся в воде малышей, и ей сразу же расхотелось задавать ему свои вопросы. Кроме того, сейчас он в рассеянности так нежно поглаживал рукой штурвал, что Эвелин даже смутилась. Нет, сейчас не время для расспросов.Внезапно ей в голову пришла совершенно неожиданная мысль, и Эвелин почувствовала, что ей стало трудно дышать.– Откуда?.. – пролепетала Эвелин. О, кажется, она уже знает ответ на вопрос.Мартин ответил не сразу.– Я был женат.Господи милостивый! А она-то думала, что знает этого человека. Все казалось так просто и понятно. Лорд Лэнгдон, с точки зрения света, – человек с подмоченной репутацией, известный дамский угодник и ловелас. Именно так говорили о нем. Но, оказывается, он давал кому-то клятву в любви и верности.– Это случилось, когда вы были в Америке?– Да. И у нас был ребенок.Ребенок! У Эвелин перехватило дыхание. Ей вдруг показалось, что гик повернулся и ударил ее.– А что с ними случилось?Он оставил их? «Нет, это невозможно!» – мелькнула мысль у Эвелин. В голубых глазах Мартина промелькнула боль. Он не мог скрыть своих чувств.– Наш дом сгорел, – медленно проговорил он. – Моя жена и ребенок не успели выбраться из него и погибли.Эвелин просто не верила своим ушам. Мартин потерял жену и ребенка! Даже трудно представить себе весь этот кошмар. Должно быть, он очень страдал.Боже, а она-то так плохо думала об этом человеке, считая его поверхностным и сумасбродным! Эвелин была уверена, что Мартин не знал ни страданий, ни горя, что ему все давалось без усилий. А оказывается, все совсем не так. Не каждый может пережить такое…– Вы спрашивали меня о тех яхтах, которые я разбил. Эвелин…– Да.– Так вот, я хотел бы кое-что объяснить. Мой брат купил мне все эти яхты, чтобы я чем-нибудь занялся и как-то отвлекся. Я целый год пил. Я ничего не видел и не замечал, потому что все время думал о своей жене. О Шарлотте и моем сыне Оуэне. И разбил яхты не потому, что хотел что-то кому-то доказать. Я просто не всегда был трезв.Эвелин кивнула. Да, все это так понятно.– Но я справился с этим, – сказал он. – Больше я не слоняюсь по тавернам и не бью свои суда.Да, теперь у него другая жизнь. В ней нет прошлого и будущего, а есть только настоящее. А в настоящем – целая вереница женщин и каскад развлечений, помогающие ему забыться. Хотя бы на время. И сегодня, в эту лунную ночь, Эвелин поняла, что ее сердце разбито. Глава 12 – Где, черт возьми, тебя носило?! – воскликнул Спенс, увидев Мартина. Тот бросил на своего приятеля мрачный взгляд и устроился за стойкой бара. – Я уж и не надеялся увидеть тебя сегодня.Мартин жестом подозвал бармена и попросил его принести кружку эля.– Я был занят. Мне нужно было кое-что сделать.– Поэтому ты бросил всех нас здесь, не сказав ни слова. Ничего не объяснил, даже записки не удосужился оставить! Как это все понимать? Я чувствовал себя просто идиотом, рыская по пристани и по яхт-клубу и спрашивая всех подряд, не видел ли кто тебя. Ты мог хотя бы сказать нам, что мы вольны провести день так, как нам заблагорассудится. Я хоть выспался бы…Бармен поставил перед Мартином кружку с элем. Сделав несколько больших глотков, Мартин сказал:– Я прошу прощения, но мне сейчас нужно будет уйти.Спенс наклонился к нему и громко прошептал:– Ты ведь был не с этой вдовой? Она тоже мне нигде не попадалась.«Да, денек выдался трудный», – подумал Мартин. Казалось, из него высосали все силы, все чувства и еще требуют от него каких-то объяснений, оправданий и извинений. А он хочет только одного – выпить еще эля.– А если и был, то что? – с вызовом спросил Мартин.– Черт тебя подери, не могу в это поверить! – воскликнул Спенс и, быстро глотнув эля, заерзал на своем стуле. Облокотившись на стойку бара, он пристально посмотрел Мартину в глаза. – Я бы еще понял тебя, если б ты провел время с одной из тех миленьких блондиночек, которые крутили зонтики в руках. Но что можно делать с женщиной Брекинриджа? Если об этом станет известно, то все сразу решат, что ты сделал это для того, чтобы лишить графа душевного равновесия перед гонкой. И все только потому, что ты боишься, что он обойдет тебя.В Мартине закипела злость.– Во-первых, запомни: она не женщина Брекинриджа. А во-вторых, я не боюсь проиграть гонку, потому что уверен в своей победе.– Но откуда в тебе эта уверенность? – поинтересовался Спенс. – Ты ведь видел его яхту!Мартин покачал головой и сделал еще глоток эля.– Да, видел. И все же уверяю тебя, что победа в гонках будет моей.– Да? Все так просто? Я должен этому верить только потому, что это сказал ты? Может быть, я бы и поверил тебе, если б сегодня ты дал возможность команде «Орфея» немного потренироваться. Нам следовало бы изучить все течения и ветры вокруг острова.– Я все это уже изучил.– Ха! – насмешливо воскликнул Спенс. – В таком случае дело сделано! Как все просто! Ты – наш мозг, а мы твои мускулы. Ты все обдумываешь, а мы только послушно выполняем твои распоряжения. Может, в таком случае тебе и команда не нужна? А? Может, ты один, без нас, примешь участие в соревнованиях? Что скажешь, чемпион?Спенс поднес кружку к губам и сделал несколько нервных глотков. Потом снова бросил свирепый взгляд на своего капитана. Мартин, не ожидавший такого бурного взрыва эмоций, озадаченно смотрел на друга и молчал.– Спенс, что с тобой? – наконец проговорил он.– Все то же, все то же. Мартин. Ты не меняешься.Спенс бросил несколько монет на стойку бара и, размахивая руками, зашагал к двери.Мартин вскочил со стула и бросился за своим старшим помощником, который уже успел выскочить на улицу.– Спенс! – крикнул Мартин.Но тот даже не повернул головы, продолжая все так же размашисто шагать по улице. Мартин догнал приятеля.– А ну-ка остановись немедленно! Ты не имеешь права вести себя так со мной! В чем ты меня обвиняешь? В том, что я провел лень так, как мне хотелось? Последнее время ты только и делал, что обвинял меня в одержимости в подготовке к регате. Я, по твоим словам, окончательно загнал всю свою команду. Не ты ли мне советовал немного ослабить поводья и посмотреть по сторонам? Ты же говорил, что я сознательно избегаю реальной жизни, которая мне совершенно необходима. Это все твои слова. Так чего ж ты злишься? В чем я виноват?Спенс наконец остановился и зло посмотрел Мартину в лицо:– Ты, оказывается, наслаждался так называемой реальной жизнью! Да? Это так называется? Увез с собой вдову и уложил ее в постель! Ты хотел и здесь стать победителем?– О чем ты говоришь? Ничего такого не было!– В это трудно поверить, знаешь ли, – бросил Спенс и снова зашагал по дороге.Мартину ничего не оставалось, как двинуться за ним следом.– Я еще раз повторяю тебе, ничего у нас не было. Эта женщина не такая…– Мы все знаем, что она не такая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28