Люди всякие бывают, мэм, вдруг у него чего-то пропадет?
– А что за вещи перевез в эту квартиру мистер Рид? – спросила Марис, чувствуя, как у нее холодеет в груди.
– Ну, всякие вещи… Мебель и прочее… Вы небось лучше меня знаете, какие вещи бывают в квартирах у богатых парней. Ковры там, картины разные… Я толком их и не рассматривал, хозяйка, потому что меня это не касается. А мистера Рида мне обижать не хочется – ведь он дал мне целых двадцать баксов сверху и попросил…
– Вы уже говорили, – нервно перебила его Марис. – А я дам вам еще столько же, если вы дождетесь меня. Я буду через пятнадцать минут.
Выскочив из дома, Марис бегом преодолела два квартала, отделявшие их дом от ближайшей станции подземки. Такси ловить не имело смысла, поскольку в этот час метро было и быстрее, и надежнее, а Марис не терпелось поскорее увидеть «ковры и разные картины», которые ее супруг перевез в квартиру в Челси, о которой она ничего не знала. Кроме того, она была не прочь выяснить, зачем ему вообще понадобилась эта квартира и для кого предназначался запасной ключ.
Плющ, цепляясь за старый кирпич, придавал дому уютный, обжитой вид. По обеим сторонам узкого крыльца цвели в ящиках ухоженные цветы. Ступени крыльца были тщательно выметены и застелены новенькой циновкой. Насколько успела заметить Марис, такими домами, воссоздающими дух старого Нью-Йорка, был в основном и застроен квартал.
Стеклянная дверь подъезда была не заперта. Толкнув ее, Марис оказалась в просторном вестибюле, где дожидался ее слесарь. Это был высокий, грузный мужчина, одетый в рабочий комбинезон цвета хаки, туго натянутый на его огромном животе, выпиравшем вперед на добрых два фута.
– Кто вас впустил? – спросила Марис, коротко поздоровавшись и назвав себя.
– Я все-таки мастер по замкам, – не без самодовольства ответил мужчина и фыркнул. – Только, по правде сказать, парадное-то было не заперто, а ждать снаружи мне показалось жарковато. Ну что, хозяйка, будем дела делать или разговоры разговаривать? – спросил слесарь.
Марис недоуменно посмотрела на него, потом вспомнила о своем обещании заплатить ему двадцать долларов. Протягивая деньги, она попросила мастера дать ей ключ.
– Нужно сперва его проверить, – ответил толстяк, ловко пряча деньги в карман. – Делать ключи совсем не так просто, как кажется. Лично я никогда не отдаю ключ клиенту, пока не удостоверюсь, что все работает как надо.
– Ну хорошо, – сдалась Марис. – Только давайте скорее, я спешу.
– Лифта нет, – предупредил слесарь. – Придется подниматься пешком.
Марис только кивнула, давая ему знак идти первым.
– Вы могли бы проверить замок, оставить ключ в квартире и захлопнуть дверь, – сказала она. – Почему вы решили позвонить мне?
– Там не собачка, а засов, – пояснил мастер. – Он сам не захлопнется – его обязательно надо запирать ключом. Кроме того, мне это не нужно. Хозяева чего-то недосчитаются, а кто будет виноват? Я буду виноват, и иди потом доказывай, что я ни при чем.
К тому времени, когда они поднялись на третий этаж, толстяк сопел и отдувался, как паровоз. Но вот наконец они остановились перед нужной дверью. Мастер торжественно извлек из кармана ключ, вставил в замочную скважину и повернул.
– Вот пожалуйста! – сказал он, распахивая дверь. – Работает прекрасно!
И он отступил в сторону, пропуская Марис вперед.
– Выключатель на стене справа, как войдете, – предупредил он.
Нашарив выключатель, Марис включила свет.
– Сюрприз! Сюрприз!!!
Этот оглушительный вопль вырвался из глоток не менее пяти десятков людей, которых Марис тотчас же узнала. Открыв от удивления рот, она прижала руки к груди, к отчаянно колотившемуся сердцу.
Отделившись от толпы, Ной шагнул ей навстречу, улыбаясь во весь рот. Обняв Марис, он крепко поцеловал ее в губы.
– Поздравляю тебя с нашей годовщиной, дорогая!
– Но ведь она… До нее еще почти два месяца!
– Я помню, Марис, помню. Просто мне надоело, что каждый раз, когда я готовлю тебе сюрприз, ты ухитряешься узнать о нем заранее. Судя по твоей реакции, на сей раз у меня все получилось как нельзя лучше. – Он поднял голову и, поглядев за спину Марис, добавил:
– Огромное вам спасибо, сэр. Вы прекрасно справились со своей ролью.
– Не за что, мистер Рид, – ответил слесарь, вытаскивая из-под комбинезона подушку. Его бруклинский акцент куда-то пропал; теперь он говорил чистым и звучным голосом чтеца-декламатора.
Ной объяснил Марис, что это был профессиональный актер, специально нанятый, чтобы выманить ее сюда.
– Вы действительно почти убедили меня, что я застану своего мужа с другой женщиной, – сказала ему Марис.
– Поздравляю вас с годовщиной свадьбы, миссис Рид, желаю здоровья и счастья, – ответил довольный актер. Он церемонно поклонился ей и поцеловал руку.
– Не уходите! – воскликнула Марис, заметив, что актер собирается спуститься по лестнице. – Побудьте с нами немного. Я… мы вас приглашаем!
В конце концов его все же уговорили. Он отправился в большую комнату, где был организован шведский стол, а Марис спросила Ноя:
– Ты не против, дорогой?
– Если ты не против, тогда и я за, – ответил он серьезно. – Главное, чтобы тебе понравился праздник.
– Мне он очень нравится, но… Чья это все-таки квартира?
– Моя. Тут мистер слесарь сказал чистую правду.
– Действительно твоя?
– А ты думала – чья?
– Я… я не знаю.
– Вот что. Марис. Пойдем лучше выпьем шампанского.
– Но дорогой…
– Я тебе все объясню позже, обещаю.
Они выпили по бокалу искристою и очень холодною шампанского, и Ной провел Марис по комнатам, чтобы она могла поздороваться со всеми. Здесь были в основном члены редакционного совета издательского дома «Мадерли-пресс» и некоторые начальники отделов. Многие говорили Марис, как трудно им было хранить тайну, а одна из редакторш призналась, что чуть было не спросила ее, что она собирается надеть.
– Ной убил бы меня, если бы я проболталась, – закончила она.
– Что ж, зато я бы знала, что, когда идешь ловить с поличным мужа-изменника, надо одеться получше, – пошутила Марис. – Признаться, мне очень неловко, что в такой день я оказалась перед всеми в таком виде – костюм помят, волосы взъерошены, физиономия блестит…
– Я бы многое отдала, чтобы всегда выглядеть, как ты сейчас, – заметила редакторша.
Кроме сотрудников издательства, среди гостей было двое нью-йоркских писателей, с которыми Марис работала, а также несколько ее близких подруг, не имевших никакого отношения к книгоизданию – врач-анестезиолог с мужем, преподававшим химию в университете Нью-Йорка, директор-распорядитель крупного банка и кинопродюсер, снимавшая захватывающий сериал по одной из книг издательства.
Внезапно толпа раздалась в стороны, и Марис увидела отца. Дэниэл сидел, положив руку на золотой набалдашник трости. В другой руке он держал бокал шампанского.
– Папа!.. – в изумлении воскликнула Марис.
– Поздравляю с годовщиной, дочка! – ответил Дэниэл, слегка приподнимая бокал в приветственном жесте. – Как говорится, лучше раньше, чем позже!
– Не могу поверить, что ты тоже участвовал в этом… в этом заговоре! – воскликнула Марис, обнимая отца и целуя в сморщенную щеку, на которой играл легкий румянец, вызванный духотой и шампанским. – Ведь мы виделись только сегодня утром… но ты ни словечка мне не сказал!
– Это было нелегко, поверь, особенно если учесть, о чем мы с тобой говорили. – Дэниэл заговорщически подмигнул, и Марис сразу вспомнила о своих сомнениях и тревогах. Почувствовав, что тоже краснеет, Марис сказала негромко:
– Теперь я понимаю, почему в последнее время Ной казался мне таким рассеянным. Ну как можно быть такой дурой?!
– Ты вовсе не дура, – ответил отец, сурово хмуря брови. – Глупо поступает как раз тот, кто не обращает внимания на тревожные симптомы.
Марис еще раз быстро поцеловала его и снова отправилась общаться с гостями. Ной не только устроил ей настоящий сюрприз, но и организовал блестящую вечеринку. Он пригласил людей, которые были ей приятны, а угощение заказал в ее любимом ресторане. Шампанское лилось рекой и было очень холодным – именно таким, как любила Марис. Музыкальные записи были подобраны по ее вкусу. Гости долго не расходились. Но вот наступил час, когда последняя пара ушла. Дэниэл уехал позже всех.
– У возраста есть свои преимущества, – заметил он, прощаясь с Марис и Ноем у дверей. – Их, конечно, не много, но только пожилой человек может позволить себе пить шампанское и засиживаться в гостях до поздней ночи, зная, что завтра ему никуда идти не надо и он может как следует выспаться.
В ответ Марис крепко обняла отца.
– Я люблю тебя, папа! – воскликнула она. – Мне казалось, я давно тебя знаю, а оказывается… Чуть не каждый день я узнаю о тебе что-нибудь новое!
– Что, например?
– Например, сегодня я узнала, что ты чертовски здорово умеешь хранить секреты.
– Постарайтесь обойтись без выражений, юная леди, иначе я велю Максине промыть вам рот с мылом!
– Что ж, это будет не в первый раз! – рассмеялась Марис. Снова обняв отца, она спросила, сумеет ли он самостоятельно спуститься по лестнице.
– Но ведь сюда-то я поднялся? – с упреком ответил Дэниэл, и Марис смутилась.
– Прости, что я заговорила, но… Пойми меня правильно – ведь я волнуюсь! Конечно, ты сумеешь спуститься сам… – Все же она сделала Ною знак, чтобы он нашел какой-то предлог и проводил Дэниэла хотя бы до площадки первого этажа.
– Машина уже пришла? – спросила она у мужа.
– Конечно, – ответил он. – Я только что проверил.
– Отлично. – Марис снова повернулась к отцу. – Так не забудь, папа: я возьму свой мобильный телефон с собой в Джорджию, и ты можешь звонить мне в любое время. Я уже сказала об этом Максине и теперь говорю тебе…
– Можешь не беспокоиться – Максина будет названивать тебе по три раза на дню, – проворчал Дэниэл и кивнул зятю:
– Послушай-ка, Ной, выведи меня отсюда, иначе она решит, что мне пора пользоваться памперсами для взрослых.
Взяв Дэниэла под локоть. Ной вышел с ним в коридор.
– Я сейчас вернусь, дорогая, – сказал он Марис, обернувшись через плечо. – Ведь я еще не преподнес тебе главный подарок!
– Как?! – удивилась Марис. – Еще один?!
– Да, еще один. И пожалуйста – потерпи немного и постарайся не шарить по углам, пока меня не будет.
Они ушли, и Марис осталась в квартире одна. Только теперь у нее появилась возможность рассмотреть все как следует. Высокие окна гостиной выходили на крышу соседнего дома, на которой был разбит цветник. Обстановка была довольно милой, хотя и не такой дорогой, как утверждал «слесарь». Правда, на стенах действительно висели картины, пол был застелен пушистым однотонным ковром, а несколько кресел и диван выглядели очень уютно, однако главный упор был сделан на функциональность и удобство, а не на роскошь. Кухня, куда Марис тоже заглянула, показалась ей слишком узкой и маленькой даже по нью-йоркским стандартам. Рядом с гостиной находилась спальня, в которой она уже побывала. Дальше по коридору располагалась еще одна дверь. Марис решила, что это, вероятно, рабочий кабинет. Она уже направлялась туда, когда кто-то схватил ее сзади за талию.
– Я же сказал – сдержи свое любопытство! – сказал Ной и ткнулся носом ей в шею. – Помнишь сказку о Синей Бороде?..
– Конечно, помню, – откликнулась Марис. – Но я вовсе не вынюхивала, даже не собиралась! Когда же ты наконец скажешь мне, для чего тебе эта квартира?
– Всему свое время, Марис, потерпи еще немного.
– А мой подарок – тот, о котором ты говорил, – он находится за этой дверью?
– Возможно. – Ной сдержанно улыбнулся. – Давай-ка посмотрим… – Он подвел ее к закрытой двери и слегка подтолкнул вперед. – Вот теперь можешь открывать.
Это действительно был рабочий кабинет. Маленький, почти квадратный, он казался просторным благодаря огромному, во всю стену, окну. Здесь стояли диван, рабочий стол, удобное вращающееся кресло и книжный шкаф, лишь наполовину заполненный книгами. На столе Марис увидела компьютер, принтер, телефон и факс. Органайзер ощетинился остро заточенными карандашами, рядом с ним лежал желтый блокнот с отрывными листками.
– И что все это значит? – спросила Марис, поворачиваясь к мужу.
Ной положил руки ей на плечи.
– Я знаю, Марис, как ты волновалась из-за того, что я поздно возвращаюсь домой, и благодарен тебе за то, что ты не потребовала у меня отчета, как поступили бы на твоем месте другие жены.
– Честно говоря… – неуверенно начала Марис. – Да, я волновалась. И не просто волновалась – у меня стали появляться всякие дурацкие… мысли.
– Прости меня, пожалуйста, Марис, но… Я хотел полностью обставить эту квартиру, прежде чем показывать ее тебе. Мне потребовалось несколько недель, чтобы привести все в порядок. А сколько времени я искал подходящую квартиру!.. На это ушло несколько месяцев.
– Подходящую для чего?
Ной улыбнулся.
– Отнюдь не для интимных встреч с посторонними женщинами, как ты, возможно, считала.
Марис опустила взгляд.
– Признаюсь, такие мысли действительно приходили мне в голову.
– Ты имела в виду Надю Шуллер?
– В списке подозреваемых она была на первом месте.
– Кошмар! – воскликнул Ной. – Марис, за кого ты меня держишь?!
Марис тряхнула головой, словно освобождаясь от наваждения.
– Я рада, что мои подозрения оказались беспочвенными.
– Но это, как я понимаю, только половина апельсина…
– Совершенно верно. – Марис улыбнулась. – Если эта квартира предназначалась не для того, чтобы встречаться с Надей, тогда для чего же она?
Ной опустил голову, и Марис показалось, что он смутился.
– Для… для работы. Я собирался здесь писать.
– Писать? – повторила Марис, не веря своим ушам.
– Да. Это и есть мой подарок к нашей второй годовщине. Я хочу снова вернуться к этому…
Несколько мгновений Марис стояла, потрясенная, не зная, что сказать. Наконец она опомнилась и бросилась к нему на шею.
– О, Ной, это чудесно, просто чудесно! Но когда… Что заставило тебя вновь взяться за перо? Ведь каждый раз, когда я заговаривала с тобой об этом, ты начинал сердиться или оправдываться. Что же произошло? Впрочем, не важно!.. Главное, ты снова будешь писать. Я счастлива, Ной!
Она крепко расцеловала его, и Ной облегченно рассмеялся.
– Вообще-то радоваться еще рано. Скорее всего, дело закончится грандиозным провалом.
– Ничего подобного! – горячо возразила Марис. – Я никогда не верила, что ты – «автор одной книги», хотя ты почти убедил себя в этом. Человек, способный написать такой замечательный роман, как «Побежденный»…
– Но ведь прошло столько лет, – перебил ее Ной. – Тогда у меня в душе бурлили страсти, а в глазах горел жадный огонь первооткрывателя.
– Возможно, теперь ты стал поспокойнее, но твой талант никуда не делся, – убежденно сказала Марис. – Поверь мне, у меня есть опыт общения с самыми разными авторами, и я знаю, что большой талант – такой, как у тебя, – нельзя истратить, написав одну, даже самую замечательную книгу. По моему глубокому убеждению, настоящий талант вообще не может исчезнуть. Напротив, с годами он только расцветает и становился крепче, как хорошее вино.
– Спасибо на добром слове, Марис, но… Короче говоря, поживем – увидим. – Ной с сомнением покосился на компьютер. – В любом случае можешь не сомневаться – я сделаю все, чтобы проверить твою теорию на практике.
– Надеюсь, ты решил сделать это не только потому, что я постоянно тебя пилила?
– Я очень люблю тебя, Марис, но даже ради тебя – только ради тебя – я бы не смог написать и самого короткого рассказа. Ведь ты сама прекрасно знаешь, что такое писательский труд. Он чем-то сродни самоистязанию, и если у тебя не лежит к этому душа, ты обречен с самого начала. Даже раньше – еще до того, как сядешь за стол и выведешь на бумаге первую строчку. – Ной задумчиво потер подбородок. – Мне самому странно, но меня и вправду тянет писать. А если ты будешь довольна, для меня это будет еще одним, мощным стимулом.
– Я буду не просто довольна – я буду счастлива! – Марис снова обняла его и поцеловала, как не целовала уже давно.
Ной ответил на ее поцелуй с неожиданной страстью. Он сбросил пиджак, и Марис почувствовала, как ее охватывает волнение. Эта квартира была ей незнакома, а она всегда питала слабость к новым местам. Они возбуждали ее. Почему бы не заняться здесь любовью, подумала Марис. Скажем, на диване или на ковре… Или даже на столе – в конце концов, они уже давно взрослые.
Подняв руку, она попыталась справиться с его галстуком, но Ной неожиданно отстранил ее и, сев за стол, включил компьютер.
– Знаешь, мне так хочется поскорее начать! – воскликнул он.
– Сейчас?
Ной повернулся к ней вместе с креслом и улыбнулся глуповато-счастливой улыбкой.
– Ты не возражаешь, дорогая? Я потратил несколько недель, чтобы оборудовать эту игровую комнату, но я еще ни разу не опробовал ее. По правде сказать, еще сегодня утром я кое-что здесь доделывал и едва успел к приходу официантов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
– А что за вещи перевез в эту квартиру мистер Рид? – спросила Марис, чувствуя, как у нее холодеет в груди.
– Ну, всякие вещи… Мебель и прочее… Вы небось лучше меня знаете, какие вещи бывают в квартирах у богатых парней. Ковры там, картины разные… Я толком их и не рассматривал, хозяйка, потому что меня это не касается. А мистера Рида мне обижать не хочется – ведь он дал мне целых двадцать баксов сверху и попросил…
– Вы уже говорили, – нервно перебила его Марис. – А я дам вам еще столько же, если вы дождетесь меня. Я буду через пятнадцать минут.
Выскочив из дома, Марис бегом преодолела два квартала, отделявшие их дом от ближайшей станции подземки. Такси ловить не имело смысла, поскольку в этот час метро было и быстрее, и надежнее, а Марис не терпелось поскорее увидеть «ковры и разные картины», которые ее супруг перевез в квартиру в Челси, о которой она ничего не знала. Кроме того, она была не прочь выяснить, зачем ему вообще понадобилась эта квартира и для кого предназначался запасной ключ.
Плющ, цепляясь за старый кирпич, придавал дому уютный, обжитой вид. По обеим сторонам узкого крыльца цвели в ящиках ухоженные цветы. Ступени крыльца были тщательно выметены и застелены новенькой циновкой. Насколько успела заметить Марис, такими домами, воссоздающими дух старого Нью-Йорка, был в основном и застроен квартал.
Стеклянная дверь подъезда была не заперта. Толкнув ее, Марис оказалась в просторном вестибюле, где дожидался ее слесарь. Это был высокий, грузный мужчина, одетый в рабочий комбинезон цвета хаки, туго натянутый на его огромном животе, выпиравшем вперед на добрых два фута.
– Кто вас впустил? – спросила Марис, коротко поздоровавшись и назвав себя.
– Я все-таки мастер по замкам, – не без самодовольства ответил мужчина и фыркнул. – Только, по правде сказать, парадное-то было не заперто, а ждать снаружи мне показалось жарковато. Ну что, хозяйка, будем дела делать или разговоры разговаривать? – спросил слесарь.
Марис недоуменно посмотрела на него, потом вспомнила о своем обещании заплатить ему двадцать долларов. Протягивая деньги, она попросила мастера дать ей ключ.
– Нужно сперва его проверить, – ответил толстяк, ловко пряча деньги в карман. – Делать ключи совсем не так просто, как кажется. Лично я никогда не отдаю ключ клиенту, пока не удостоверюсь, что все работает как надо.
– Ну хорошо, – сдалась Марис. – Только давайте скорее, я спешу.
– Лифта нет, – предупредил слесарь. – Придется подниматься пешком.
Марис только кивнула, давая ему знак идти первым.
– Вы могли бы проверить замок, оставить ключ в квартире и захлопнуть дверь, – сказала она. – Почему вы решили позвонить мне?
– Там не собачка, а засов, – пояснил мастер. – Он сам не захлопнется – его обязательно надо запирать ключом. Кроме того, мне это не нужно. Хозяева чего-то недосчитаются, а кто будет виноват? Я буду виноват, и иди потом доказывай, что я ни при чем.
К тому времени, когда они поднялись на третий этаж, толстяк сопел и отдувался, как паровоз. Но вот наконец они остановились перед нужной дверью. Мастер торжественно извлек из кармана ключ, вставил в замочную скважину и повернул.
– Вот пожалуйста! – сказал он, распахивая дверь. – Работает прекрасно!
И он отступил в сторону, пропуская Марис вперед.
– Выключатель на стене справа, как войдете, – предупредил он.
Нашарив выключатель, Марис включила свет.
– Сюрприз! Сюрприз!!!
Этот оглушительный вопль вырвался из глоток не менее пяти десятков людей, которых Марис тотчас же узнала. Открыв от удивления рот, она прижала руки к груди, к отчаянно колотившемуся сердцу.
Отделившись от толпы, Ной шагнул ей навстречу, улыбаясь во весь рот. Обняв Марис, он крепко поцеловал ее в губы.
– Поздравляю тебя с нашей годовщиной, дорогая!
– Но ведь она… До нее еще почти два месяца!
– Я помню, Марис, помню. Просто мне надоело, что каждый раз, когда я готовлю тебе сюрприз, ты ухитряешься узнать о нем заранее. Судя по твоей реакции, на сей раз у меня все получилось как нельзя лучше. – Он поднял голову и, поглядев за спину Марис, добавил:
– Огромное вам спасибо, сэр. Вы прекрасно справились со своей ролью.
– Не за что, мистер Рид, – ответил слесарь, вытаскивая из-под комбинезона подушку. Его бруклинский акцент куда-то пропал; теперь он говорил чистым и звучным голосом чтеца-декламатора.
Ной объяснил Марис, что это был профессиональный актер, специально нанятый, чтобы выманить ее сюда.
– Вы действительно почти убедили меня, что я застану своего мужа с другой женщиной, – сказала ему Марис.
– Поздравляю вас с годовщиной свадьбы, миссис Рид, желаю здоровья и счастья, – ответил довольный актер. Он церемонно поклонился ей и поцеловал руку.
– Не уходите! – воскликнула Марис, заметив, что актер собирается спуститься по лестнице. – Побудьте с нами немного. Я… мы вас приглашаем!
В конце концов его все же уговорили. Он отправился в большую комнату, где был организован шведский стол, а Марис спросила Ноя:
– Ты не против, дорогой?
– Если ты не против, тогда и я за, – ответил он серьезно. – Главное, чтобы тебе понравился праздник.
– Мне он очень нравится, но… Чья это все-таки квартира?
– Моя. Тут мистер слесарь сказал чистую правду.
– Действительно твоя?
– А ты думала – чья?
– Я… я не знаю.
– Вот что. Марис. Пойдем лучше выпьем шампанского.
– Но дорогой…
– Я тебе все объясню позже, обещаю.
Они выпили по бокалу искристою и очень холодною шампанского, и Ной провел Марис по комнатам, чтобы она могла поздороваться со всеми. Здесь были в основном члены редакционного совета издательского дома «Мадерли-пресс» и некоторые начальники отделов. Многие говорили Марис, как трудно им было хранить тайну, а одна из редакторш призналась, что чуть было не спросила ее, что она собирается надеть.
– Ной убил бы меня, если бы я проболталась, – закончила она.
– Что ж, зато я бы знала, что, когда идешь ловить с поличным мужа-изменника, надо одеться получше, – пошутила Марис. – Признаться, мне очень неловко, что в такой день я оказалась перед всеми в таком виде – костюм помят, волосы взъерошены, физиономия блестит…
– Я бы многое отдала, чтобы всегда выглядеть, как ты сейчас, – заметила редакторша.
Кроме сотрудников издательства, среди гостей было двое нью-йоркских писателей, с которыми Марис работала, а также несколько ее близких подруг, не имевших никакого отношения к книгоизданию – врач-анестезиолог с мужем, преподававшим химию в университете Нью-Йорка, директор-распорядитель крупного банка и кинопродюсер, снимавшая захватывающий сериал по одной из книг издательства.
Внезапно толпа раздалась в стороны, и Марис увидела отца. Дэниэл сидел, положив руку на золотой набалдашник трости. В другой руке он держал бокал шампанского.
– Папа!.. – в изумлении воскликнула Марис.
– Поздравляю с годовщиной, дочка! – ответил Дэниэл, слегка приподнимая бокал в приветственном жесте. – Как говорится, лучше раньше, чем позже!
– Не могу поверить, что ты тоже участвовал в этом… в этом заговоре! – воскликнула Марис, обнимая отца и целуя в сморщенную щеку, на которой играл легкий румянец, вызванный духотой и шампанским. – Ведь мы виделись только сегодня утром… но ты ни словечка мне не сказал!
– Это было нелегко, поверь, особенно если учесть, о чем мы с тобой говорили. – Дэниэл заговорщически подмигнул, и Марис сразу вспомнила о своих сомнениях и тревогах. Почувствовав, что тоже краснеет, Марис сказала негромко:
– Теперь я понимаю, почему в последнее время Ной казался мне таким рассеянным. Ну как можно быть такой дурой?!
– Ты вовсе не дура, – ответил отец, сурово хмуря брови. – Глупо поступает как раз тот, кто не обращает внимания на тревожные симптомы.
Марис еще раз быстро поцеловала его и снова отправилась общаться с гостями. Ной не только устроил ей настоящий сюрприз, но и организовал блестящую вечеринку. Он пригласил людей, которые были ей приятны, а угощение заказал в ее любимом ресторане. Шампанское лилось рекой и было очень холодным – именно таким, как любила Марис. Музыкальные записи были подобраны по ее вкусу. Гости долго не расходились. Но вот наступил час, когда последняя пара ушла. Дэниэл уехал позже всех.
– У возраста есть свои преимущества, – заметил он, прощаясь с Марис и Ноем у дверей. – Их, конечно, не много, но только пожилой человек может позволить себе пить шампанское и засиживаться в гостях до поздней ночи, зная, что завтра ему никуда идти не надо и он может как следует выспаться.
В ответ Марис крепко обняла отца.
– Я люблю тебя, папа! – воскликнула она. – Мне казалось, я давно тебя знаю, а оказывается… Чуть не каждый день я узнаю о тебе что-нибудь новое!
– Что, например?
– Например, сегодня я узнала, что ты чертовски здорово умеешь хранить секреты.
– Постарайтесь обойтись без выражений, юная леди, иначе я велю Максине промыть вам рот с мылом!
– Что ж, это будет не в первый раз! – рассмеялась Марис. Снова обняв отца, она спросила, сумеет ли он самостоятельно спуститься по лестнице.
– Но ведь сюда-то я поднялся? – с упреком ответил Дэниэл, и Марис смутилась.
– Прости, что я заговорила, но… Пойми меня правильно – ведь я волнуюсь! Конечно, ты сумеешь спуститься сам… – Все же она сделала Ною знак, чтобы он нашел какой-то предлог и проводил Дэниэла хотя бы до площадки первого этажа.
– Машина уже пришла? – спросила она у мужа.
– Конечно, – ответил он. – Я только что проверил.
– Отлично. – Марис снова повернулась к отцу. – Так не забудь, папа: я возьму свой мобильный телефон с собой в Джорджию, и ты можешь звонить мне в любое время. Я уже сказала об этом Максине и теперь говорю тебе…
– Можешь не беспокоиться – Максина будет названивать тебе по три раза на дню, – проворчал Дэниэл и кивнул зятю:
– Послушай-ка, Ной, выведи меня отсюда, иначе она решит, что мне пора пользоваться памперсами для взрослых.
Взяв Дэниэла под локоть. Ной вышел с ним в коридор.
– Я сейчас вернусь, дорогая, – сказал он Марис, обернувшись через плечо. – Ведь я еще не преподнес тебе главный подарок!
– Как?! – удивилась Марис. – Еще один?!
– Да, еще один. И пожалуйста – потерпи немного и постарайся не шарить по углам, пока меня не будет.
Они ушли, и Марис осталась в квартире одна. Только теперь у нее появилась возможность рассмотреть все как следует. Высокие окна гостиной выходили на крышу соседнего дома, на которой был разбит цветник. Обстановка была довольно милой, хотя и не такой дорогой, как утверждал «слесарь». Правда, на стенах действительно висели картины, пол был застелен пушистым однотонным ковром, а несколько кресел и диван выглядели очень уютно, однако главный упор был сделан на функциональность и удобство, а не на роскошь. Кухня, куда Марис тоже заглянула, показалась ей слишком узкой и маленькой даже по нью-йоркским стандартам. Рядом с гостиной находилась спальня, в которой она уже побывала. Дальше по коридору располагалась еще одна дверь. Марис решила, что это, вероятно, рабочий кабинет. Она уже направлялась туда, когда кто-то схватил ее сзади за талию.
– Я же сказал – сдержи свое любопытство! – сказал Ной и ткнулся носом ей в шею. – Помнишь сказку о Синей Бороде?..
– Конечно, помню, – откликнулась Марис. – Но я вовсе не вынюхивала, даже не собиралась! Когда же ты наконец скажешь мне, для чего тебе эта квартира?
– Всему свое время, Марис, потерпи еще немного.
– А мой подарок – тот, о котором ты говорил, – он находится за этой дверью?
– Возможно. – Ной сдержанно улыбнулся. – Давай-ка посмотрим… – Он подвел ее к закрытой двери и слегка подтолкнул вперед. – Вот теперь можешь открывать.
Это действительно был рабочий кабинет. Маленький, почти квадратный, он казался просторным благодаря огромному, во всю стену, окну. Здесь стояли диван, рабочий стол, удобное вращающееся кресло и книжный шкаф, лишь наполовину заполненный книгами. На столе Марис увидела компьютер, принтер, телефон и факс. Органайзер ощетинился остро заточенными карандашами, рядом с ним лежал желтый блокнот с отрывными листками.
– И что все это значит? – спросила Марис, поворачиваясь к мужу.
Ной положил руки ей на плечи.
– Я знаю, Марис, как ты волновалась из-за того, что я поздно возвращаюсь домой, и благодарен тебе за то, что ты не потребовала у меня отчета, как поступили бы на твоем месте другие жены.
– Честно говоря… – неуверенно начала Марис. – Да, я волновалась. И не просто волновалась – у меня стали появляться всякие дурацкие… мысли.
– Прости меня, пожалуйста, Марис, но… Я хотел полностью обставить эту квартиру, прежде чем показывать ее тебе. Мне потребовалось несколько недель, чтобы привести все в порядок. А сколько времени я искал подходящую квартиру!.. На это ушло несколько месяцев.
– Подходящую для чего?
Ной улыбнулся.
– Отнюдь не для интимных встреч с посторонними женщинами, как ты, возможно, считала.
Марис опустила взгляд.
– Признаюсь, такие мысли действительно приходили мне в голову.
– Ты имела в виду Надю Шуллер?
– В списке подозреваемых она была на первом месте.
– Кошмар! – воскликнул Ной. – Марис, за кого ты меня держишь?!
Марис тряхнула головой, словно освобождаясь от наваждения.
– Я рада, что мои подозрения оказались беспочвенными.
– Но это, как я понимаю, только половина апельсина…
– Совершенно верно. – Марис улыбнулась. – Если эта квартира предназначалась не для того, чтобы встречаться с Надей, тогда для чего же она?
Ной опустил голову, и Марис показалось, что он смутился.
– Для… для работы. Я собирался здесь писать.
– Писать? – повторила Марис, не веря своим ушам.
– Да. Это и есть мой подарок к нашей второй годовщине. Я хочу снова вернуться к этому…
Несколько мгновений Марис стояла, потрясенная, не зная, что сказать. Наконец она опомнилась и бросилась к нему на шею.
– О, Ной, это чудесно, просто чудесно! Но когда… Что заставило тебя вновь взяться за перо? Ведь каждый раз, когда я заговаривала с тобой об этом, ты начинал сердиться или оправдываться. Что же произошло? Впрочем, не важно!.. Главное, ты снова будешь писать. Я счастлива, Ной!
Она крепко расцеловала его, и Ной облегченно рассмеялся.
– Вообще-то радоваться еще рано. Скорее всего, дело закончится грандиозным провалом.
– Ничего подобного! – горячо возразила Марис. – Я никогда не верила, что ты – «автор одной книги», хотя ты почти убедил себя в этом. Человек, способный написать такой замечательный роман, как «Побежденный»…
– Но ведь прошло столько лет, – перебил ее Ной. – Тогда у меня в душе бурлили страсти, а в глазах горел жадный огонь первооткрывателя.
– Возможно, теперь ты стал поспокойнее, но твой талант никуда не делся, – убежденно сказала Марис. – Поверь мне, у меня есть опыт общения с самыми разными авторами, и я знаю, что большой талант – такой, как у тебя, – нельзя истратить, написав одну, даже самую замечательную книгу. По моему глубокому убеждению, настоящий талант вообще не может исчезнуть. Напротив, с годами он только расцветает и становился крепче, как хорошее вино.
– Спасибо на добром слове, Марис, но… Короче говоря, поживем – увидим. – Ной с сомнением покосился на компьютер. – В любом случае можешь не сомневаться – я сделаю все, чтобы проверить твою теорию на практике.
– Надеюсь, ты решил сделать это не только потому, что я постоянно тебя пилила?
– Я очень люблю тебя, Марис, но даже ради тебя – только ради тебя – я бы не смог написать и самого короткого рассказа. Ведь ты сама прекрасно знаешь, что такое писательский труд. Он чем-то сродни самоистязанию, и если у тебя не лежит к этому душа, ты обречен с самого начала. Даже раньше – еще до того, как сядешь за стол и выведешь на бумаге первую строчку. – Ной задумчиво потер подбородок. – Мне самому странно, но меня и вправду тянет писать. А если ты будешь довольна, для меня это будет еще одним, мощным стимулом.
– Я буду не просто довольна – я буду счастлива! – Марис снова обняла его и поцеловала, как не целовала уже давно.
Ной ответил на ее поцелуй с неожиданной страстью. Он сбросил пиджак, и Марис почувствовала, как ее охватывает волнение. Эта квартира была ей незнакома, а она всегда питала слабость к новым местам. Они возбуждали ее. Почему бы не заняться здесь любовью, подумала Марис. Скажем, на диване или на ковре… Или даже на столе – в конце концов, они уже давно взрослые.
Подняв руку, она попыталась справиться с его галстуком, но Ной неожиданно отстранил ее и, сев за стол, включил компьютер.
– Знаешь, мне так хочется поскорее начать! – воскликнул он.
– Сейчас?
Ной повернулся к ней вместе с креслом и улыбнулся глуповато-счастливой улыбкой.
– Ты не возражаешь, дорогая? Я потратил несколько недель, чтобы оборудовать эту игровую комнату, но я еще ни разу не опробовал ее. По правде сказать, еще сегодня утром я кое-что здесь доделывал и едва успел к приходу официантов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64